f1l1m0n0v

Давным-давно, в далёкой-далёкой галактике… Ну не так уж давно. Лет 40 тому назад в ВС СССР обьявили соревнования между армейскими подразделениями по лыжным гонкам со стрельбой. 20 километров. На приз газеты «Красная звезда». Газета по прежнему существует. Соревнования проходили так. Предположим, в роте 100 человек. Бегут все из них, кто может. Кто не бежит из за участия в соревнованиях, получает лучший результат. То есть условный Иванов пробежал лучше всех за час, его результат спортсмены и получат. Все, кто стоит в наряде, лежит в санчасти или госпитале, просто сошёл с дистанции, получают худший результат. Условный Абдрахманов пробежал за два часа, получите. Потом стрельба. Каждый делает три выстрела. Пробоин не 300, а 200. Каждый промах из полученных умножается на 20 секунд. Всё складываем, делим на сто (количество участников). Voilà. Получите.
Извините за долгое вступление.
И вот настал день D. Все в шинелях, на груди номер, за спиной автомат АКМ. На ногах армейские лыжи. Перед стартом комбат произносит речь.
Ещё одно отступление.
Комбат был настоящий мужик. Спортсмен великолепный, замечательный лыжник. И очень старался в разных соревнованиях стать первым, и чтобы мы стали первыми. У нас лыжи под кроватями лежали. Вставали на полчаса раньше подъёма и с утра успевали пробежать километров 10. Были конечно у него свои тараканы, но уж слово своё держал. И вот он говорит: «Бежим, как последний раз в жизни. Кто сломает лыжу или крепление, тому п@здец».
Старт со стрельбища. Комбат бежит с первым взводом, а я то в пятом. Жду. Ну вот и до нас очередь дошла. Бежим. Дистанция похожа на кочергу. Короткий конец, метров 500, от стрельбища до трассы. Затем длинный, 4500, вдоль трассы. Затем маленький завиток и назад на стрельбище, и так два раза. К завитку ещё вернёмся.
В общем, отбежал я от старта метров 300. Хрясть! И отлетает крепление.
П@здец вполне реален. Что делать? И вот я хватаю лыжи под мышку и бегу на трассу. Самое трудное было преодолеть снежную целину. Снега было по пояс. Но всё же вышел я на трассу и торможу автобус. Рейсовый автобус останавливается, я с автоматом за плечами, с лыжами подмышкой, весь в снегу захожу в него. Поехали. Все с интересом на меня смотрят. А я смотрю на лыжню, идущую вдоль трассы. Вот он завиток, где мы разворачиваемся. Стоп. Выхожу и опять бегу по целине. На завитке сидят ребята-срочники с узла связи. А батя мой был в нашем славном училище не только старшим преподавателем, но и начальником связи. А я то, конечно, на узел связи захаживал, то мамину вкусняшку съесть, то просто с батей поговорить. В общем, один спрашивает, ты не f1l1m0n0v? Я говорю, да. А они передавали по рации номера тех, кто вокруг них обежал. И он мне говорит, мы твой номер второй раз передадим, можешь не бежать на второй круг. Но теперь надо вернуться на стрельбище. И снова я по целине бегу на трассу. И в этот раз проблемы не возникло.
Водитель остановил автобус, я вошёл, пассажиры смотрели на меня с любопытством, но без страха. Снова смотрю в окно. Вижу как первый взвод идёт на второй круг. Впереди комбат. Опережает всех метров на 400. Такое ощущение, словно альбатрос летит. Взмах палками, и плавное скольжение…
Опять бегом по целине. И вот я снова на старте. Меняю лыжу и до ближайшей лесопосадки. Ждать свой взвод была та ещё проблема. Замёрз как цуцик. Встроился в середину, добежал до стрельбища, пострелял по мишени и на этом всё.
Первыми мы не стали.
P. S. Комбата не стало в прошлом году. Убило током. Здоровый, крепкий мужик. Берегите себя.

Позвольте и я напишу про своего кота. Сколько уж лет прошло, а до сих пор помню.
Его принесла с улицы моя младшая сестра. Худющий, в чем душа держится… Она его заносит на кухню, у отца от удивления кусочек соленого огурца с вилки на пол упал. Он к нему подошёл и съел. Покормили, помыли… Про прививки мы и не знали тогда. Стали думать, как назвать. В орфографическом словаре тогда в конце был список мужских имён. Мы выбрали несколько, написали на бумажках, и в шапку. Тянула жребий сестра. Так у нас стал жить кот Гордей. Подрастал потихоньку, очень любил лежать у меня на коленях, когда я читал, сидя в кресле. А как подрос стал на улицу шастать. Решал он это просто. Мы жили на первом этаже в полуторке. Вот Гордей из коридорчика разгоняется, прыжок на табуретку, с неё на стол у окна, и вот он лежит на форточке. Цепляется задними лапами за форточку, и вытягивается вниз в струнку. Отцепляется от форточки, толчок от карниза и вот она, воля. Нагулявшись, мяукал у двери. Или сами услышим или соседи позвонят. Ответственный котик. Когда семью завёл, поселил у нас в подвале. Заходим с отцом за картошкой - сидят. Он, мадам его, и потомство. Что ж и этих подкармливали, пока не разбежались. И ещё очень любопытный. Как то пришли к нам слесари, два здоровых дядьки в кирзовых сапогах, он все вертелся между ними. Один из них и наступил ему на хвост. Хвост и сломался. Вот бежит Гордей, сам весь аж блестит, а хвост тусклый, грязный, в репьях и прочей бяке. Как-то смотрю, Гордей спит. Развалился на солнышке, от шерстки блеск, а вот хвост… В общем, пошёл я на кухне, взял нож, наточил его и хвост отрезал. На месте среза лишь немного жидкости выступило, а Гордей даже не проснулся. И стал потом бегать бесхвостым.
А потом пришлось нам переехать в другой город. В поезде везли его в коробке, благо, недалеко и недолго. От вокзала к дому на автобусе. Были такие старые икарусы с пневматическим открыванием дверей. Гордей лежал у меня на коленях и сильно дрожал, когда двери со звуком открывались, я всё гладил его, гладил…
Квартира нам досталась на девятом этаже. Мы по старой привычке выпускали Гордея погулять, и тот стал делать свои дела напротив двери соседа с восьмого этажа. Тот предъявил и мы Гордея выпускать перестали. Но как то не уследили. Нам позвонила соседка, сказала, ваш котик кричит. Я спустился вниз. Гордей ещё был жив. Хвоста не было, и он ударился об пол головой. Умер у меня на руках. Сосед потом хвастался среди своих, что подманил его и скинул вниз за былые грехи.
Весь дисплей в слезах.
Помню тебя, Гордей, и люблю

Мой комментарий к теме имеет не слишком прямое отношение, просто я не знаю как посты писать, а так они сами публикуются. Вообще я хотел написать пост с названием «История одного преступления», в котором я каким-то боком поучаствовал, а вот каким, решайте сами. И сразу предупрежу, история длинная.
«Святые» девяностые, когда у многих от свободы или от безнаказанности сносило башню. Я служу в одном из военных училищ курсовым офицером. Тот же командир взвода, только звание повыше. У меня в подчинении мальчик, курсант Караев (все фамилии изменены), суворовец, росту высокого, крепкий, глазки умные. Да, и он русский, чтобы не было нацсоставляющей. У меня на него одно время планы были поставить сержантом, но всё время он попадал в какие то нехорошие истории. Я с папой его встречался, всё рассказывал, наивный, что он хороший, удивлялся, что с подонками (а были всякие, и наркоманы в том числе) общается. Только на третий раз я заявил папаше, что происходит это потому что и сам он не лучше, с чем тот естественно не согласился.
Было такое понятие - ответственный. С утра до утра он проводил все мероприятия, утренний осмотр, вечернюю поверку, водил в столовую, в баню и т.п. Никаким уставом он не предусмотрен, но был всегда и везде, военные подтвердят, да и сейчас наверно, есть.
В тот вечер ответственным был я. И вот заходит в канцелярию мой коллега, и говорит: «filimonov, сегодня все в кабак идём». Но сегодня баня. И все таки, когда речь о выпивке и посиделках, русского человека ничто не остановит.
Зову прапорщика Сурова. Он был курсантом, на год старше, его отчислили, он закончил курсы прапорщиков, и снова восстановился курсантом-слушателем, только теперь у нас. И мы его скажем так, использовали для исполнения командирских функций. Суров, говорю я, отведи курс (у нас так роту называли) в баню. Хорошо. Только очень тебя прошу, чтобы без замечаний. Без проблем, говорит он. Как он ошибался…
Утром иду на подъем. В темноте вижу сгорбившуюся фигуру, подхожу ближе -Караев. В расстёгнутой шинели, волочёт за собой ремень, как в старом мульфильме Варежка. Ты куда - в санчасть. Что с тобой - живот болит.
Через 10 минут звонят из санчасти, разрыв селезёнки, брюшина полна кровью, отвезли в госпиталь на операцию.
В общем, в тот вечер Суров худо-бедно довёл всех до бани. А после бани Караев в шинели без ремня, намотал на голову полотенце и пошёл в казарму по кратчайшему маршруту к ближайшему забору. Суров просил его стать в строй, говорил, что он мне обещал что проблем не будет, но был послан. По известному адресу. Многие слышали.
После того как курс пришёл в казарму, Суров позвал Караева на свой бывший курс. Там ребята на год старше. Пара-тройка человек, в том числе и Бойцов, согласились поговорить с «зарвавшимся юнцом». Зашли в Ленинскую комнату, и Караев снова послал, только уже всех присутствующих. Такие вот слабоумие и отвага.
Бойцов, который мог бы роль Терминатора сыграть вместо Шварца, врезал ему в живот. Он дверцу сейфа мог пробить, какая уж тут селезёнка. В общем, всё завертелось.
Следствие, суд. Суров и Бойцов получили реальный срок. Караева комиссовали. Начальника факультета (хороший дядька, хотя и хамоват) сослали за Урал, замполит уволился сам. Женя, дежурный по старшему курсу, был отчислен, за то, что не предотвратил. Меня не коснулось. Совсем. Даже на допрос не вызывали.
Шли годы, смеркалось. Караева взяли с заряженным пистолетом ТТ в кармане. Даже заявление о находке не написал. А казался умным.
Начфак хорошо себя чувствует в строительном бизнесе. Замполит, никчёмная личность, устроился завкабинетом в какой-то институт, но и оттуда поперли. Пи@деть -не мешки ворочать. Судьбу Сурова и Бойцова не знаю.
А Женя… Женя восстановился в училище, закончил и отслужил, имел во втором браке дочку, в которой души не чаял, работал на одном со мной предприятии, писал кандидатскую. 14 октября почувствовал себя плохо, пошёл к врачу. Тот померил давление и отправил домой, сказал приходи в понедельник. Жена пришла с работы в 18 часов, живым его уже не застала.
Сегодня 40 дней.