Дано: город в Поволжье, 20 тыс. человек. Все как везде: предприятия позакрывались, денег нет, работы нет, все кто мог, рванули в коммерцию. Очень хорошо помню, что возвращаясь из школы я каждый день видела похоронную процессию. И это длилось не неделю и даже не месяц, время шло, а людей все хоронили и хоронили, мне, ребенку, тогда было очень страшно. Потом куда-то пропали телеги и лошади, зато ларьки выросли как грибы, на каждом углу. Соблазнительные марсы-сникерсы были недоступны, жвачка стоила рубль (очень дорого). Дети, которые коллекционировали вкладыши от жвачек Турбо, представлялись мне какими-то несусветными богачами. Далее длиннопост о том, как жила наша семья.
Одежда. Рухнул СССР, школьная форма стала необязательной, но я ходила в ней еще два года, пока не выросла из нее. Все ходили в джинсах, лосинах, свитерах Boys, а у нас не было денег. Бабушка шила и перешивала старую одежду, убеждая нас с сестрой что «тогда ткани были хорошие, натуральные, а сейчас синтетика одна!» Да-да, хорошие. Чудесные платья и блузки, перешитые из бабушкиных, пятидесятых годов выпуска. Качественные, сшитые по выкройкам из Бурда Моден, но все равно выглядящие как одежда 50-х годов. Потом еще «лучше» стало, в ход пошли заботливо сохраненные со студенческих времен (70-е годы) мамины шмотки. Коричневые вельветовые брюки-клеш, сапоги на платформе и прочий писк моды семидесятых. Как же надо мной смеялись, словами не передать. В школьный туалет ходить было стыдно, потому что у меня не было нормальных «покупных» трусов. Думаю, мама и рада была бы нам купить что-нибудь новенькое, но... финансы пели такие романсы, что деваться было некуда. О, а в 6 классе мне купили первые джинсы Mavin, Мальвины то бишь. Огромные, широченные, навырост. Это было счастье. Я носила их с такой радостью… Наверное тогда я впервые не чувствовала себя белой вороной. Нет, во второй половине 90-х что-то начали покупать, но вот эти моменты хихикающих в спину школотят были очень неприятны.
Еда. Нас спасал огород прежде всего. Каждое лето было для нас марафоном посадки, прополки, полива, окучивания, сбора колорадских жуков. Со второй половины июля начиналась борьба с урожаем: варенье, компоты, консервирование всех возможных комбинаций овощей в виде салатов, засолка помидоров и огурцов. (Как же все это было вкусно!) Нас с сестрой по малости лет до кипящих рассолов и компотов не допускали, но вот собирать, мыть, чистить и резать – это да, только в путь. На участке росла огромная груша, высотой примерно до 3 этажа. В августе груши массово созревали и мы их перерабатывали, только представьте: в течение 2 недель каждое утро мы собирали по 4 (четыре, Карл!) ведра груш. Отличных, классных, вкусных груш, которые надо было помыть и порезать. В начале сентября убирали картошку, 12 соток вручную. Помню, как одна знакомая девочка скривив носик заявила, что она огородом не занимается, «мамка сама все делает». Я тогда искренне недоумевала, как такое возможно, жить на земле и не заниматься огородом.
Кроме огорода была еще «скотина». Так, мелочь: куры (25-30 голов), гуси (20 шт), кролики (20-50). Потом были и утки, индюки и нутрии. Кур выращивали из суточных цыплят, долгое время пытались наладить выведение в самодельном инкубаторе. Большим везением было если какая-нибудь курица садилась на яйца. Я тщательно следила за наседкой, просматривала яйца на фоне лампочки, чтобы отделить пустые от оплодотворенных. Гуси паслись сами, благо территория вокруг дома позволяла. Кролики…Ох эти кролики! Сено им не покупали, заготавливали сами. По утрам папа косил им мешок травы, кормил и уходил на работу. Но по мнению бабушки этого было мало, и чтобы бедные зверюшки не страдали от голода, нас отправляли за травой. Пока не нарвем полную корзину травы, ни о каком «гулять» и речи быть не могло. Халявили мы по-полной, как-то раз воткнули в дно корзины веточки и присыпали сверху травкой, чтобы создать видимость. Ну и огребли мы тогда! До сих пор крольчатину не люблю. Рыбу ели какую сами наловим. На рыбалки ездили всей семьей каждое воскресенье, классно было. Вот только чистить потом весь этот улов… Даже самые мелкие караси съедались в виде паштета. Мама укладывала очищенных карасиков слоями в скороварку, солила и через пару часов получалась вкусная рыбная масса. Жаль, заготавливать на зиму этот паштет было нельзя. Один раз попробовали, все банки взорвались.
Поскольку куры, гуси и кролики были ценным ресурсом, любой заболевший куренок, гусенок или кроль старательно нами лечился. Просто зарубить слегка охромевшую курицу было нерационально, и поэтому, когда одну из кур покусали крысы (выдрали кусок кожи размером со спичечный коробок чуть пониже клоаки), мы принялись ее лечить. Шлангом вымыли из раны всех опарышей, присыпали стрептоцидом и отгоняли мух. Назвали ее Белый Орел. Все же помнят рекламу «Я белый орел!»? Вылечили, Белый Орел еще долго неслась потом, прожила хорошую куриную жизнь. В другой раз у нас почти утонул утенок, не смог выбраться из таза с водой. Он насквозь промок, замерз и уже почти не дышал, когда мы его заметили. Что делать? Промокнули его мягкой тряпочкой, просушили, завернули в кокон чтобы не обжегся и положили отогреваться …на крышку горячей кастрюли с супом. Малыш отогрелся! Через пару часов уже отправили его к остальным утятам. Таких случаев было немало.
В принципе, жили вполне сносно, хоть и не в модных тряпках ходили. В наследство от 90-х мне досталась тревожность и неуверенность в завтрашнем дне, но я ж не одна такая, да? Я безумно благодарна маме и папе за то что сохранили себя, за то как нас воспитали, за то что давали нам максимум из того, что было возможно на тот момент. Они мои герои.
А вам спасибо за то что дочитали.
