PapaSilver

На днях исполнилось 25 лет оскаровскому триумфу «Форреста Гампа». На церемонии 1995 года картина выиграла шесть золотых статуэток, обогнав всех конкурентов, среди которых были могучие «Побег из Шоушенка» и «Криминальное чтиво». Кинокритик Андрей Загудаев вспоминает великий фильм Роберта Земекиса, который за два с половиной десятка лет трансформировался из трогательного фильма про удачливого дурака в классику мирового кино, обладающую невероятными терапевтическими свойствами.

В это трудно поверить, но студия Warner Bros., купив права на экранизацию романа Уинстона Грума, в итоге отказалась от создания фильма. По легенде, планы продюсеров изменились после выходя «Человека дождя» Барри Левинсона. В студии посчитали, что американская и мировая публика не готова смотреть еще одну картину про «неполноценного» героя, несмотря на популярность романа. Права в итоге перешли к Paramount, которые сразу начали действовать со второй передачи. Терри Гиллиам и Барри Зонненфельд отказались от постановки, но последний, отправившись снимать за какие-то невероятные по тем временам деньги сиквел «Семейки Аддамс», посоветовал боссам студии Роберта Земекиса, а коллеге — Тома Хэнкса на главную роль. В то время карьера Хэнкса только набирала обороты: за год до «Форреста Гампа» он снялся в «Филадельфии», где сыграл больного СПИДом юриста, роль, за которую впоследствии получит первый из двух персональных актерских «Оскаров». В итоге хоть Зонненфельд и не приложил напрямую руку к созданию фильма, именно он дал ему главное — безупречного актера на центральную роль.

Одна студия отказалась от фильма из-за смутных финансовых перспектив, а для второй картина стала одной из самых оглушительных побед в прокате за десятилетие («Форрест Гамп» собрал более $650 млн). В этой ситуации кроется горькая ирония кинематографа как высокорискового бизнеса — просчитать, какой фильм выстрелит в прокате, а какой провалится, иногда не подвластно даже опытным голливудским боссам. В случае с бархатным «Форрестом Гампом» самым прозорливым оказался молодой Хэнкс, который не стал выпрашивать большой гонорар, а попросил от Paramount процент со сборов — это была одна из самых удачных сделок в его карьере, которая принесла ему более $60 млн.

Сегодня, разглядывая «Форреста Гампа» со всех сторон, сложно понять решение боссов Warner Bros., ведь в истории американского кино трудно найти фильм более народный, понятный и даже витринный для истории США (а на самом деле и всего мира) ХХ века. Возможно, все дело в книге. В произведении Грума история Форреста была не такой яркой и цветастой, какой она предстала в фильме. Земекис, как блестящий кинорассказчик, усилил изначальный текст в тех местах, где потребовалось, превратив «книжную» тягучую биографию Гампа в более событийный кинематографический 2,5-часовой рассказ. В фильме после обработки Земекиса и сценариста Эрика Рота появились многие узнаваемые черты: знаменитая коробка с шоколадными конфетами в придачу с метафорой про судьбу, все, что связано с бегом Форреста — от школьных стычек до марафона через все США, уморительные сцены с президентами, трагическая развязка любовной линии между Форрестом и Дженни и еще много мелочей и деталей, которые выступили в роли эдаких аэродинамических обвесов, сделав сюжет более стремительным и эффектным.

Беби-бумер Земекис всегда блистательно разбирался в американских архетипах и истории свой страны (ретроэлементы есть почти во всех его фильмах начиная с «Я хочу держать тебя за руку»), но именно «Форрест Гамп» стал вершиной его карьеры в этом смысле — с густым историческим контекстом, десятками популярных деятелей, аккуратно расставленных на заднем плане, и характерным запахом быстро сменяющих друг друга эпох. Далее прославленный постановщик ушел покорять новые технологии (скорее неудачно), а затем вернулся к традиционному киноформату (тоже не так здорово, как в начале карьеры).

За два с половиной десятилетия эта прямолинейная и понятная история про деревенского идиота (не зря Гамп родился в Алабаме, южном и неоднозначном штате США, который одним из последних перешел на индустриализацию), рассказанная от первого лица, как в великом романе Фолкнера «Шум и ярость» на ту же тему, обросла неожиданными смысловыми наростами. Сегодня «Форрест Гамп» воспринимается уже не просто как еще один фильм, восстанавливающий в правах так называемых иных — социальные группы, которые даже сегодня не везде могут вести полноценный образ жизни. И не как картина о пресловутой американской мечте и даже не как сказка о том самом дурачке. Сегодня «Форрест Гамп» — в первую очередь ода целеустремленности и самоорганизации, лучший бизнес-тренер среди возможных, который всего за 2,5 часа доходчиво вложит любому в голову простую, но очень важную мысль, что увлеченность любимым делом, помноженная на бытовую и профессиональную смелость, способна свернуть любые горы.

Основная характеристика Гампа, на которую почему-то мало кто обращает внимание, — его маниакальная работоспособность, а также игнорирование такой психологической особенности, как самооценка. Первая помогает ему в спорте. Он становится звездой студенческой футбольной команды не потому, что обладает талантом, а потому, что бегает каждый день и ему это нравится. Он превращается в очень сильного игрока в настольный теннис, потому что постоянно в него играет, даже когда у него нет спарринг-партнера. То есть возводит в абсолют прописную спортивную истину: успеха может добиться любой, если будет посвящать все свободное время тренировкам.

Вторая черта помогает ему, скажем так, в профессиональной деятельности. Во Вьетнаме он спасает лейтенанта Дэна не потому, что их связывают какие-то особенные отношения (хотя и это тоже), а потому, что не задумывается, что на поле боя можно бросить товарища. Форрест открывает креветочный бизнес, не зная о нем ничего, но отсутствие малейшего сомнения при запуске бизнеса вместе с той самой работоспособностью в итоге разворачивает к нему и его конторе лицо фортуны. То же самое можно сказать и про акции компании Apple. В спорте есть такое выражение «Везет тому, кто везет». И Форрест Гамп, лишенный из-за не самого высокого интеллекта привычных человеческих сомнений, человек, принимающий почти все за чистую монету, оказывается единственным героем, который может изменить свою судьбу. Он, сам того не подразумевая, каждодневным трудом и чистыми помыслами в итоге оказывается наделен очень редким качеством — способностью выстраивать собственную жизнь без оглядки по сторонам. Остальные — от Дженни до лейтенанта Дэна — слишком часто задумываются о своих мечтах, слишком часто сомневаются в дальнейших шагах, поэтому так часто ошибаются.

Конечно, Земекис и Рот упрощают многие моменты, некоторые — особенно усиливают, почти всегда — чтобы ни в коем случае не упустить чуть сказочный тон повествования. В жизнь Гампа сегодня сложно поверить. Военные заслуги, карьера студенческой спортивной звезды, затем — встреча с президентами, звездами, далее — успешный бизнес и состояние. И все это «сваливается» на голову человеку с IQ 75, которого не хотели, если бы его мать не переспала с директором, зачислять в обычную школу. Даже в современном, более толерантном и открытом, мире такая биография выглядит как невыносимая фантазия. Но тут важен правильный зрительский фокус: как и приключения Дон Кихота или Гашека в свое время, схожая идеалистическая история Гампа не пытается казаться былью, а, наоборот, наплевав на реализм, превращается практически в эпос, в котором выдающиеся подвиги уравновешиваются бытовыми идеалами капитализма. Но именно в таком формате жизнь Гампа, особенно сегодня, ценна не только как удивительный, но и как показательный пример. Глядя на то, как тщедушный трогательный молодой человек разрезает своей судьбой всю историю своей страны, ни разу не меняя вектор своего существования и оставаясь собой, испытываешь даже после 10-го и 20-го просмотра и 25 лет спустя щемящее чувство. «Форрест Гамп» — это идеальный фильм, чтобы напомнить себе и всем остальным, что в любой ситуации надо оставаться человеком и двигаться только вперед. В этом смысле картина Земекиса обладает мощнейшим терапевтическим эффектом, который в ситуации сегодняшней пандемии только усиливается.

Есть у «Форреста Гампа» и еще одна удивительная черта. Эта картина — рубикон между аналоговым и цифровым кинематографом. Конечно, картины с визуальными эффектами существовали задолго до фильма Земекиса (у которого в портфолио уже числились визуально насыщенные «Назад в будущее» и «Кто подставил кролика Роджера»), но именно в 1990-х они стали органичной частью кинематографа. А «Форрест Гамп» стал первой большой лентой за пределами мира блокбастеров, в которой спецэффекты были не просто украшательством, а частью авторского режиссерского языка. Переделанная хроника с вклеенным в нее Гампом была настолько круто сделана, что одной из шести завоеванных статуэток в тот вечер на «Оскаре» стал приз за визуальные эффекты, а Леонид Парфенов затем своровал прием для «Намедни».

What a magical movie — этими словами заканчивается рецензия классика американской кинокритики Роджера Иберта на фильм, и, кажется, это самое емкое и одновременно всеобъемлющее описание «Форреста Гампа». Действительно, картина Роберта Земекиса обладает какой-то удивительной простодушной магией, как и ее главный герой — честный и приятный дурачок Форрест Гамп. Это один из тех на самом деле довольно редких случаев в истории кинематографа, как бы ни казалось наоборот, когда во время просмотра хочется отключить всю критическую оптику и просто поддаться обаянию фильма и броситься к нему в объятия.

На той самой церемонии вручения наград Американской киноакадемии в 1995 году (кстати, она прошла 27 марта, в день рождения Квентина Тарантино) «Форрест Гамп» разбил не просто двух сильных конкурентов — он разбил две картины, которые до сих пор существуют как будто в золотых клетках. «Побегу из Шоушенка» мешает его вечный статус «лучшего фильма всех времен» по версии главного киносайта в мире IMDb, который он носит последнее десятилетие, кажется, больше по недоразумению, чем по заслугам. А «Криминальное чтиво» стало для всего авторского кинематографа 1990-х настолько питательным первоисточником, что молодые режиссеры до сих пор мечтают стать «новым Тарантино», копируя снова и снова его приемы. А «Форрест Гамп», как то самое птичье перышко, обрамляющее рассказ Форреста, уже давно взвился к небу, минуя все, и за 25 лет превратился в абсолютную киноклассику, которой не страшны ни зрительские оценки, ни контекст эпохи, ни вот теперь даже коронавирус.

Автор рецензии Андрей Загудаев

https://esquire.ru/movies-and-shows/167293-shum-i-yarkost-ka...

Журнал Esquire

Трудно поверить, но две тысячи лет назад Южная Аравия вовсе не напоминала пустыню. Тайну ее чудесного преображения, свершившегося в глубокой древности, теперь раскрывают археологи. Проводимые здесь раскопки помогают понять и подоплеку той катастрофы, после которой все вокруг пришло в запустение.

Начиналась же эта история около 6000 лет назад, когда из-за изменений климата обширная саванна, покрывавшая Аравию, превратилась в пустыню. Лишь два раза в год, когда начинался сезон муссонов, с окрестных гор обрушивались потоки дождевой воды. Крестьяне пытались удерживать эту воду, возводя вдоль полей ограждения из базальтовых глыб. Со временем в этой части Аравии создается уникальная система сбережения и распределения воды. Уже в III тысячелетии до нашей эры в районе Мариба, будущей столицы Сабы, сооружаются оросительные каналы.

Однако потомкам этих крестьян пришлось столкнуться с неожиданной проблемой. Каждый год на полях откладывался слой питательных отложений высотой около сантиметра. Это улучшало плодородие почвы, но через тысячу лет поля лежали уже на 10 метров выше, чем прежде. Местным жителям снова и снова приходилось перестраивать оросительные сооружения. Они стали возводить плотины на речушках, сбегавших с гор, и отводить от них каналы, чтобы вода все-таки поступала на поля. Судя по высоте оставленных отложений – 33 метра! – эта строительная деятельность началась около 1300 года до нашей эры.

Наконец, в VI веке до нашей эры жители Мариба прямо у подножия горы полностью перегородили реку Вади-Дана, возведя земляной вал длиной 680 метров и высотой 20 метров (до нашего времени он не сохранился). Два монументальных шлюзовых сооружения, расположенные с северной и южной стороны вала, дополняли эту плотину. Ее конструкция поражает своей уникальностью и совершенством. Она была удивительно точно вписана в окружающий пейзаж. Недаром археологи говорят о «симбиозе человека и природы». Память об этой плотине, окруженной цветущими садами, сохранил даже Коран.

Храм бога Луны близ Мариба

«У Сабы в их жилище было знамение: два сада справа и слева – питайтесь уделом вашего Господа и благодарите Его! Страна благая, и Господь милосердный!» (34: 15/14).

Лишь после постройки этой гигантской плотины жителям Мариба, наконец, удалось взять под свой контроль бурные наводнения, которые напоминали, скорее, потоп и повторялись каждые полгода. В свою очередь, уровень воды в образовавшемся водохранилище был настолько высок, что живительную влагу можно было отводить на окрестные поля, лежавшие теперь заметно выше уровня реки. К слову, шлюзовые конструкции, служившие для отвода воды, частично сохранились. Длина одного из шлюзов составляет 145 метров, ширина – 50 метров, а высота – 13 метров.

Правители царства Саба (его столицей начиная с VIII века до нашей эры, был Мариб), постоянно заботились о том, чтобы плотина не пришла в негодность. Благодаря ей жители Мариба не испытывали теперь недостатка в воде, а поля, окружавшие город, приносили один урожай за другим. Сам город, обнесенный стеной, достигавшей 4 километров в длину, со временем стал важнейшим политическим и культурным центром Южной Аравии,

Располагавшийся примерно в ста километрах в востоку от современной столицы Йемена, Саны, Мариб лежал посреди громадного оазиса, который протянулся на 21 километр в длину и 8 километров в ширину. Впрочем, общая площадь орошаемых земель была не так велика и составляла примерно 9600 гектаров. Однако собранного здесь урожая пшеницы, проса, ячменя, фиников и винограда хватило бы на то, чтобы прокормить не менее 50 тысяч человек, живших в Марибе.

Этот оазис был настоящим райским островом, затерянным среди пустыни. У людей было в достатке пищи, которую давала земля. Богатство же им приносил контроль над пролегавшими через оазис караванными путями. Поначалу цари Сабы держали в своих руках торговлю солью, а позднее – пряностями и благовониями, которые доставляли с берегов Красного моря к берегам Средиземного моря.

Для археологов Саба – одна из самых таинственных стран древности. Ее открытие только начинается. Сохранившиеся здесь, на территории Йемена, надписи относятся самое раннее к XI веку до нашей эры. Однако при раскопках археологи находят материальные памятники, датируемые V—IV тысячелетиями до нашей эры.

Историческое самосознание побуждает жителей Йемена и теперь еще переноситься в далекое прошлое, вспоминать достижения своих предков, населявших Аравию в древности, – и прежде всего Великую плотину Мариба, хотя она – одна из многих плотин, некогда возведенных здесь. Как писал российский историк М.Б. Пиотровский, «древние йеменцы создали по всей стране системы плотин, которые распределяли несущийся поток (сель) по как можно большим земельным площадям». Однако плотина Мариба – самая сложная и важная постройка подобного рода за всю историю страны. Она стала крупнейшим техническим сооружением древности и поистине считается чудом архитектуры Аравии. Недаром она упоминается даже в Коране.

Плотину несколько раз прорывало. Как отмечает М.Б. Пиотровский, «сохранились каменные стелы, в надписях на которых йеменские цари V—VI веков нашей эры описывали, каких усилий им стоило восстановить плотину». Помимо подобных катастрофических событий, требовавших огромных трудов, жителям Мариба приходилось заниматься и регулярным ремонтом плотины. Археологи установили, что шлюзовые постройки несколько раз полностью сносили, а затем возводили заново.

Но восстановление плотины было возможно, пока в Сабе сохранялась мощная центральная власть, ведь такая работа была немыслима без хорошей организации. Однако из-за политических усобиц, которые вспыхивали между йеменскими правителями в первые века нашей эры, плотина постепенно пришла в негодность. В надписях отмечены случаи ее прорыва в 450 и 542 (или 548) годах нашей эры.

Так, сохранилась надпись, датируемая самое позднее 548 годом. Ее оставил эфиопский правитель Абраха, воцарившийся тогда в Йемене. В ней говорится о том, что рабочим, занятым на восстановлении плотины, потребовалось для пропитания 200 тысяч овец и коз, 50 тысяч мешков муки и 26 тысяч ящиков фиников. По оценке историков, в этих работах приняли участие около 20 тысяч человек.

Недавнее исследование показало, что последний прорыв Марибской плотины произошел около 572 (или 600) года. Воспоминание об этом событии сохранил Коран:

«Послали Мы на них разлив плотины и заменили им их сады двумя садами, обладающими плодами горькими, тамариском и немногими лотосами. Этим воздали им за то, что они не веровали! Разве Мы воздаем кому-нибудь, кроме неверных?» (34: 16—17 / 15—16).

Так погибла эта великая плотина, благодаря которой Мариб процветал почти тысячу лет. Что погубило ее? Мощное землетрясение? Извержение отдаленного африканского вулкана? Или небрежность людей? Историки склоняются к последнему. Как бы то ни было, цветущая местность превратилась в пустыню.

Мариб был заброшен своими жителями. Его руины первым из европейцев обнаружил в 1843 году француз Жозеф Арно. Однако приступить к раскопками долго не удавалось из-за враждебного отношения местных племен. Первые археологические работы начались в 1952 году под руководством Уэнделла Филлипса, но вскоре были прерваны. Лишь в 1975 году развалины древней столицей Йемена стали снова доступны для ученых и туристов, после чего здесь и возобновились раскопки.

Из книги "100 великих тайн археологии" Волков Александр Викторович

https://info.wikireading.ru/42798

В 1960-х, когда «космическая гонка» между СССР и США находилась на пике, и в них вкладывались колоссальные ресурсы обеих супердержав, — вызов им бросила молодая африканская страна, только лишь получившая независимость. В 1964 г. бывший британский протекторат Северная Родезия превратился в Замбию, и первый президент республики Кеннет Каунда провозгласил «позитивный нейтралитет» в отношении обоих политических лагерей, противодействовавших друг другу в то время.

Его слова цитировались в обширном редакционном материале о новом государстве, опубликованном влиятельным журналом Time. Серьезная, взвешенная публикация вошла в историю благодаря упоминанию другого видного замбийца того времени — Эдварда Макуки Нколосо, школьного учителя и главу свежеиспеченной Национальной академии наук, космических исследований и философии. «Нколосо уже тренирует 12 замбийских астронавтов, включая пышную 16-летнюю девушку, — сообщал Times, — раскручивая их в стальной бочке вокруг дерева и обучая их ходить на рукам — как «единственному доступному способу передвижения по Луне»».

В 1960-х, когда Интернет с его бесконечными парадами курьезов еще не существовал, такая история не могла не произвести большого впечатления, и в мировых СМИ поднялся невероятный шум. «Многие думают, я просто сумасшедший, — заявил Нколосо в интервью для Associated Press, — Посмотрим, кто будет смеяться, когда я установлю на Луне замбийский флаг». Слушая его выступления, многие буквально покатывались со смеху: Нколосо, в частности, сообщал, что наблюдения телескопов его секретной обсерватории обнаружили, что Марс населен примитивными людьми. В своем ли он уме? Да и вообще — кто такой этот Нколосо?

Чернокожий Королёв

Эдвард Фестус Макука Нколосо (Edward Festus Mukuka Nkoloso) родился в 1919 г., в племени бемба в северной части Северной Родезии и был знаком с будущим президентом Каундой еще с детства. Оба они получили образование у местных миссионеров и собирались сделаться священниками. Однако началась Вторая мировая, Нколосо был призван в армию и служил в Абиссинии и Бирме, в войсках связи.

После войны он стал переводчиком и открыл собственную школу, вскоре закрытую колониальной администрацией. Возмущенный, Нколосо присоединился к движению за освобождение и к Объединенной партии национальной незавивимости Кеннета Каунды. Участвовал в создании конституции нового государства, провозгласил основание Национальной академии наук, космических исследований и философии и объявил о начале собственной космической программы для отправки «афронавтов» на Луну, а затем — и на Марс.

Соответствующим образом выглядела и сама космическая программа страны. На ферме неподалеку от столицы был устроен импровизированный центр подготовки «афронавтов». Босые добровольцы отрабатывали высадку на Луну, скатываясь в пустых стальных бочках со склона в пустыне. Некоторые — включая 16-летнюю Мату Мвамбу (Matha Mwamba) и пару кошек — готовились к полету сразу на Марс.

Байконур на стадионе

«Это — стартовая площадка, а это — ракета, — показывал Нколосо журналистам новейшие разработки своей команды. — Она взлетит из Лусаки и доберется хоть до Луны, если только получится найти достаточно средств». Первая версия носителя D-Kalu 1 (названная в честь президента Каунды) напоминала ту же стальную бочку, только побольше — три метра высотой и два в диаметре. Запуск ее был объявлен без долгих проволочек. 24 октября 1964, в день провозглашения независимости Замбии, она должна была отправиться с поля столичного стадиона с помощью мощных катапульт.

Как и можно было ожидать, к назначенному сроку безумная «космическая программа» страны полностью развалилась. От Нколосо разбежались даже добровольцы: «Двое лучших моих людей ушли в запой месяц назад, и с тех пор я их не видел», — сокрушался «генеральный конструктор». Еще один присоединился к музыкальной этно-группе и занялся исполнением традиционной музыки и танцев, а 16-летняя Мата Мваба забеременела, и ее забрали родители. Впрочем, их Нколосо в неудаче нисколько не обвинял: по его словам, главной загвоздкой оказались финансы.

Очевидно, что свежеиспеченное государство испытывало серьезные трудности с деньгами и для куда более насущных своих нужд, не говоря о космосе (напомним, что на свою лунную программу в США затратили более 20 млрд долларов в ценах 1960-х гг.). Чернокожий «генеральный конструктор» пытался найти деньги, как мог, отправляя частные запросы и в ЮНЕСКО, и правительствам СССР и США. Очевидно, что ответов он не дождался. Даже его родное правительство сочло маскарад не слишком уместным, и старт на День независимости отменили.

Трудности интерпретации

В то время население Замбии составляло 3,5 млн человек, из которых не набралось бы и сотни с высшим образованием. Глупо было бы ожидать, что у них что-то «взлетит» — однако многие обозреватели отмечают, что космическая программа могла играть важную идеологическую роль в политике президента Каунды. Нколосо выступал его специальным представителем в Центре освобождения Африки — организации, которая боролась против колониализма, еще сохранявшегося тогда в соседней Южной Родезии и ряде других государств континента.

По некоторым сведениям, под прикрытием этой бурной деятельности Нколосо вел подготовку вполне нешуточных боевиков, сражавшихся за независимость по всей Африке. Однако воспользовался этим и противоположный лагерь. Консерваторы западных стран то и дело указывали на злополучную космическую программу, как на пример «скудоумия» африканских народов, якобы, в принципе неспособных к самостоятельной жизни в сложном современном мире. Со временем Нколосо окончательно сделался шутовской фигурой, всплывающей лишь в списках «главных безумцев нашего времени» и т. п.

Некоторые эксперты считают, что эту позицию он занял намеренно. Еще в 1969 г. представитель посольства Замбии в США, отвечая на запросы прессы, сказал: «На самом деле, мистер Нколосо — весьма начитанный человек; все это было грандиозной шуткой». По словам одного журналиста, «Нколосо никогда не выходил из роли. Он всегда оставался в образе жюль-верновского героя, который сам для себя создал».

Гость из будущего

Дальнейшую часть жизни он космосом напрямую уже не занимался, продолжая карьеру в политике и сделавшись довольно видным государственным деятелем Замбии. Нколосо так и остался довольно противоречивой фигурой и поддерживал традиционное ведовство, однако после смерти в 1989 г. был похоронен с большими почестями. Отдельные обломки замбийской космической программы до сих пор пылятся и ржавеют в столице страны и в бывшем «центре подготовки». Но интерес к фигуре самого «чернокожего Королёва» со временем только усиливается.

«Афрофутуризм» — направление, представляющее технологическое и культурное развитие Черного континента — стало в последние годы весьма модным, и такой эксцентричный герой, каким был Нколосо, оказался здесь весьма кстати. Даже нереалистичность его заявлений пригодилась в рамках этого нового тренда. Весьма возможно, что со временем, когда Африка окончательно догонит развитые страны, фигура Нколосо приобретет для континента такие же грандиозные масштабы и такое же значение, как для Америки — Вернер фон Браун, а для России — Сергей Королев. А уж изобретенный им термин «афронавты» точно закрепился и остался с нами навсегда.

Роман Фишман

https://www.popmech.ru/technologies/563854-oni-hoteli-obogna...

Журнал "Популярная механика"