PapaSilver

31 мая 90 лет исполняется Клинту Иствуду — одной из главных легенд жанра вестерн, прародителю кино в жанре экшен и, наконец. режиссеру, который даже на пятом десятилетии карьеры ухитряется не только оставаться актуальным, но и раз за разом перепридумывать свой стиль, своих героев, и, самое главное, образ Америки как таковой. Что до Америки — пожалуй, ни один другой представитель современного американского кино не может в той же степени, что и Иствуд, считаться олицетворением этой страны во всех ее многочисленных противоречиях, драмах и конфликтах. К чести Иствуда, сам он эти серые зоны национальной мифологии и истории в своем кино только продолжает иллюстрировать.

«За пригоршню долларов» (Per un pugno di dollari), 1964, режиссер Серджо Леоне

Кадр: фильм «За пригоршню долларов»

До этого фильма, на аскетичные, скромные съемки которого в Европе Иствуд попал более-менее случайно (после того, как в последний момент из проекта выбыл один из его коллег), он был фигурой, немало напоминающей Рика Далтона из тарантиновского «Однажды... в Голливуде» — стремительно стареющей телезвездой, оказавшейся на грани забвения после закрытия вестерн-сериала «Сыромятная плеть». После же роли Человека без имени в «За пригоршню долларов» он стал лицом целого жанра — спагетти-вестерна, более кровавого, циничного и антигероического европейского ответа классическим американским вестернам.

«Хороший, плохой, злой» (Il buono, il brutto, il cattivo), 1966, режиссер Серджо Леоне

Кадр: фильм «Хороший, плохой, злой»

Финал иствудовской трилогии Леоне — и самый кассовый в ней фильм, сделавший исполнителя главной роли суперзвездой не только в Европе, но и, наконец, в Америке — по праву считается образцовым спагетти-вестерном. Интереснее, что в нем лучше всего проявляется основа иствудовской актерской — и в будущем, режиссерской — манеры, происходящей из парадоксального сочетания игры и существования в кадре, почти театральной стилизации и сурового реализма, глубоко американского содержания и европейской, откровенно киноманской формы.

«Два мула для сестры Сары» (Two Mules for Sister Sara), 1969, режиссер Дон Сигел

Кадр: фильм «Два мула для сестры Сары»

Второй из фильмов, которые Иствуд сделал с режиссером Доном Сигелом, ставшим его близким другом и своей эффективностью монтажа и подспудной тягой к пафосу постановки немало повлиявшим на режиссерские взгляды звезды, «Два мула для сестры Сары» сводит его в кадре с Ширли МакЛейн — и насыщает почти классический по своей сути вестерн элементами той войны полов, которая затем будет не раз и не два, порой в несколько старомодном на современный взгляд духе разворачиваться в картинах с Иствудом (будь то «Сквозь строй» или «Внезапный удар»).

«Обманутый» (The Beguiled), 1971, режиссер Дон Сигел

Кадр: фильм «Обманутый»

Один из самых нестандартных фильмов в актерской карьере Иствуда, «Обманутый» использует его в качестве даже не антигероя, но в сущности, пешки во фрейдистской по духу борьбе женщин друг с другом на фоне Гражданской войны. Поразительно то, что в этом — «кастрированном», если использовать определение режиссера Дона Сигела — виде Иствуд демонстрирует редкую эмоциональность и глубину.

«Сыграй мне перед смертью» (Play Misty for Me), 1971, режиссер Клинт Иствуд

Кадр: фильм «Сыграй мне перед смертью»

Триллер о диджее-бабнике (сам Иствуд) и оказывающейся опасным сталкером его слушательнице, ставший первым фильмом Иствуда-режиссера, содержит в себе зерно той темы, которая станет центральной в его карьере постановщика — проблеме публичности и обязанностей, которые она возлагает на ее носителя. Тем занятнее, что на этом, глубоко политическом по своей природе конфликте Иствуд выстраивает наполненный напряжением триллер, к финалу обращающийся практически в один из первых в истории кино слэшеров.

«Грязный Гарри» (Dirty Harry), 1971, режиссер Дон Сигел

Кадр: фильм «Грязный Гарри»

Грязный Гарри Каллахан, офицер полиции, не гнушающийся и сам преступать закон ради достижения высшей цели (подход, жуть которого становится все очевиднее с каждым проявлением полицейского насилия в США) — одновременно и образцовый герой, и несомненный монстр. Бесспорно другое — в его лице американское кино получило, возможно, самую важную фигуру во всей истории жанра экшен, само воплощение как почти мифической маскулинности, так и пропитывающего заокеанский образ жизни фашизма.

«Бродяга высокогорных равнин» (High Plains Drifter), 1973, режиссер Клинт Иствуд

Кадр: фильм «Бродяга высокогорных равнин»

Первое обращение Иствуда к жанру вестерна в качестве режиссера на первый, невнимательный взгляд кажется лишь его оммажем тем двум мастерам, которые его как кинематографиста сформировали — вот и могилы с именами «Серджо Леоне» и «Дональд Сигел» в кадре тоже появляются. Но Иствуд даже тогда отказывался быть всего лишь благодарным последователем — и история безымянного незнакомца, нанятого жителями хранящего много кровавых тайн городка для защиты от бандитов, бесстрашно перерастает в один из самых мрачных и параноидальных (не говоря уже об элементах сверхъестественного в сюжете) вестернов в истории, предъявляющих глубоко разочарованное представление об американском обществе.

«Громила и скороход» (Thunderbolt & Lightfoot), 1974, режиссер Майкл Чимино

Кадр: фильм «Громила и скороход»

Не только одна из лучших ролей Иствуда (к большому сожалению, Американская киноакадемия заметила, номинировав на «Оскар», только его партнера по фильму Джеффа Бриджеса) — но и, возможно, лучший режиссерский дебют эпохи Нового Голливуда. Майкл Чимино снимает фильм-ограбление — но удерживается от изображения, собственно, криминальной затеи вплоть до середины картины, предпочитая сначала рассказать проникновенную и остроумную историю о путешествии двух друзей, обнажающую суть самой механики мужского товарищества.

«Джоси Уэйлс — человек вне закона» (The Outlaw Josey Wales), 1976, режиссер Клинт Иствуд

Кадр: фильм «Джоси Уэйлс — человек вне закона»

Иствуда еще с 1970-х (а в наше, помешавшееся на крайностях и обобщениях восприятия чьих-то персональных взглядов, время — особенно) критикуют за консервативное мировоззрение, нередко приписывая к правым, а то и даже к крайне правым. Насколько ошибочно такое понимание его личности, свидетельствует «Джоси Уэйлс», снятый, на минуточку, по роману натурального расиста, ку-клукс-клановца Форреста Картера — и выворачивающий наизнанку шовинистский месседж первоисточника, чтобы рассказать горькую антивоенную историю о том, что война и бесконечное воспроизводство ее ужасов не кончаются, пока жив последний ее участник.

«Имя ему Смерть» (Pale Rider), 1985, режиссер Клинт Иствуд

Кадр: фильм «Имя ему Смерть»

Возвращение Иствуда к жанру вестерна после почти десятилетней паузы породило, возможно, самый горький фильм в его режиссерской карьере: «Имя ему Смерть» берется за историю очередного берущегося за неподъемную битву со злом безымянного странника в исполнении звезды — и разгоняет ее до масштаба почти библейской (отсюда и название) аллегории о нищете, несчастье и трагизме человеческого существования.

«Птица» (Bird), 1988, режиссер Клинт Иствуд

Кадр: фильм «Птица»

«Птицу» знаменитым образом разнесли в пух и прах такой большой режиссер, как Спайк Ли, и друзья собственно главного героя — великого джазмена Чарли Паркера — обвинившие Иствуда в однобокости изображения легенды, в отсутствии интереса к чувству юмора Паркера. Эти претензии, впрочем, не вполне уместны: в «Птице» Иствуд пытается не столько снять классический байопик, фильм-портрет Паркера, сколько через изображение драм личной жизни музыканта передать в том числе взвинченный, нервный, всегда предчувствующий трагедию дух его творчества. На наш взгляд — режиссер в этом преуспевает.

«Непрощенный» (Unforgiven), 1992, режиссер Клинт Иствуд

Кадр: фильм «Непрощенный»

Есть безусловная красота и логика в том, что именно Иствуду — в эпоху после Джона Уэйна собой идею и мифологию вестерна и воплощавшему — выпала судьба, в сущности, жанр и прикончить. Сделал он в, пожалуй, самом общепризнанном своем шедевре — «Непрощенном», который деконструирует мир, героику и каноны вестерна так безжалостно и прочувствованно, что на следующие пару десятилетий обращаться к теме и образам Дикого Запада для всех кинематографистов Америки значило расписаться в слепоте к пронизывающей их (как и всю американскую историю) боли миллионов и миллионов предков.

«Совершенный мир» (A Perfect World), 1993, режиссер Клинт Иствуд

Кадр: фильм «Совершенный мир»

Мало кто за свою карьеру сумел так, как Иствуд, отразить на экране маскулинность во всей ее полноте — от бравурности и мессианства до ограниченности и жестокости. Но даже по его меркам «Совершенный мир» — работа абсолютно неожиданная, практически хрупкая и уязвимая в той чувствительности, с которой Иствуд рассказывает историю о постепенном, почти отцовско-сыновьем сближении сбежавшего преступника (Кевин Костнер) и восьмилетнего мальчишки (Ти Джей Лоузер), которого он берет в заложники.

«Таинственная река» (Mystic River), 2003, режиссер Клинт Иствуд

Кадр: фильм «Таинственная река»

Один из секретов иствудовского режиссерского долголетия — редкий дар даже в пенсионном возрасте оставаться чутким к дыханию времени. Вот и «Таинственная река», заставившая Голливуд восхититься его талантами и в новом столетии и снятая спустя год после событий 11 сентября, оказалась одним из самых четких и трезвых слепков этого смутного для Америки времени — снимком незаживающей персональной травмы (главный герой расследует похищение своей дочери-подростка), осуществленным посредством не рентгена, но глубоко страдающей, эмоциональной режиссуры.

«Малышка на миллион» (Million Dollar Baby), 2004, режиссер Клинт Иствуд

Кадр: фильм «Малышка на миллион»

Пожалуй, никогда ни до, ни после Иствуд не был так беззастенчиво, даже бесстыже сентиментален, как в этой «анти-Рокки»-боксерской драме о трагичной претензии на спортивный успех надевшей перчатки официантки (Хиллари Суонк) и обреченной потуге на искупление жизненных грехов ее угрюмого тренера (сам Иствуд). Другое дело, что бьет по болевым точкам души это кино так умело и безотказно, что любые правила режиссерского приличия теряют хоть какое-то значение.

«Письма с Иводзимы» (Letters from Iwo Jima), 2006, режиссер Клинт Иствуд

Кадр: фильм «Письма с Иводзимы»

Своего места в пантеоне великого кино вполне заслуживает и фильм-компаньон «Писем» — представлявшие американский взгляд на битву за Иводзиму «Флаги наших отцов», помимо собственно экранной баталистики, умело обнажали машину производства героических образов и пропаганды, стоящую за любой армией. «Письма с Иводзимы», впрочем, идут еще дальше — не только источая сострадание и уважение к врагу, но и осмеливаясь показать то фронтовое сочетание человеческого благородства и дегуманизирующего страха, которого избегали даже многие заслуженно ставшие классическими военные фильмы.

«Гран Торино» (Gran Torino), 2008, режиссер Клинт Иствуд

Кадр: фильм «Гран Торино»

Один из самых народных фильмов Иствуда остается парадоксальным образом преступно недооцененным — в первую очередь, из-за близорукости либеральных критиков, заклеймивших «Гран Торино» за мелодраматичность превращения пожилого героя Иствуда из безнадежного расиста в защитника угнетенных меньшинств. Что ж, минимализм, даже нарочитая простота стиля «Гран Торино» не позволили ненавистникам фильма увидеть главного — сути политического высказывания, которое здесь делает Иствуд: даже если один старый подонок может немного исправиться, Америка вокруг него в том, что касается своих предрассудков и заблуждений, продолжает стоять на месте. Все равно что тот самый драгоценный седан Gran Torino, который толком и не выезжает из гаража героя.

«Снайпер» (American Sniper), 2014, режиссер Клинт Иствуд

Кадр: фильм «Снайпер»

Еще один как будто бы проблемный (в том числе в силу своей популярности — это самый большой кассовый успех режиссера) фильм Иствуда многими был раскритикован из-за героизации его протагониста — убившего в Ираке своими меткими выстрелами 300 человек и затем погибшего в Америке снайпера Криса Кайла. Если, впрочем, к «Снайперу» присмотреться, то окажется, что Иствуд попросту не выносит никаких суждений насчет Кайла — делая подлинным материалом своего кино вовсе не удаль в бою или ПТСД-растерянность на гражданке, а саму противоречивую, амбивалентную природу самого геройского статуса в современном мире: Иствуд не героизирует, а очеловечивает фигуру, известную большинству американцев по сенсационалистским, стремящимся к обобщениям и упрощениям портретам в медиа.

«Чудо на Гудзоне» (Sully), 2016, режиссер Клинт Иствуд

Кадр: фильм «Чудо на Гудзоне»

Доказательство, что тяжеловесное студийное кино по-прежнему может быть работой большого мастера. Иствуд берет реальный случай чудесной экстренной посадки пассажирского лайнера на Гудзон — и с помощью добродетелей классической голливудской режиссуры (изобретательная драматургия, постановочный размах, самоотверженные актерские перевоплощения) превращает историю с очевидным, предсказуемым концом в напряженный, обезоруживающий триллер.

«Дело Ричарда Джуэлла» (Richard Jewell), 2019, режиссер Клинт Иствуд

Кадр: фильм «Дело Ричарда Джуэлла»

Последняя на сегодняшний день картина Иствуда «Дело Ричарда Джуэлла» кажется более чем логичным продолжением его работы всего последнего десятилетия: вновь реальная история (преследование со стороны ФБР и медиа странноватого тюфяка-охранника, спасшего сотни жизней во время взрыва бомбы на Олимпиаде в Атланте), вновь исследование природы и мнимости героизма, вновь режиссура и драматургия, отполированные до такого естественного лоска, что фильм не столько выступает политическим высказыванием, сколько может отзеркаливать политические взгляды абсолютно любого зрителя. Не будем пускаться в банальности о том, что кино, подспудно сообщающее зрителю о его собственных предрассудках, всегда ценнее того, что с предрассудками воюет на экране. Заметим лишь, что в богатой галерее образов Америки, созданной Иствудом, «Дело Ричарда Джуэлла» занимает место вовсе не лишнее — а по своей динамике, выпуклости так и вовсе уникальное.

https://lenta.ru/photo/2020/05/31/eastwood/#19

Кипрей

Он же иван-чай. Напиток из кипрея пили на Руси с давних пор. Это растение было очень популярно, мед его цветов очень ценился, считался целебным. Летом кипрей не только заваривали, но и употребляли в пищу. Из корней делали сладковатую муку, стебли жарили. Использовали даже пух от завядших цветов: им набивали подушки и матрасы.

Когда в России появился китайский чай, популярность кипрейного чая не уменьшилась, наоборот, он будто бы обрел второе дыхание. В XIX веке это был даже один из самых востребованных в Европе экспортных продуктов из России

До появления китайского чая кипрей немного подвяливали и просто сушили. Поэтому напиток больше напоминал травяной чай. А в XVIII-XIX веках иван-чай ферментировали подобно китайскому чаю. Листья перетирали, чтобы они дали сок, потом подвяливали, сок начинал потихоньку ферментировать листы, наконец, чай ошпаривали и подсушивали на раскаленных камнях. Похожим способом обрабатывали в Китае красный чай. Напиток из кипрея назвали копорским чаем, по имени села Копорье рядом с Санкт-Петербургом, где первые производители ферментированного чая собирали растения.

Такой чай очень полезен. Он обладает бактерицидным действием, нормализует пищеварение, артериальное давление, способствует расширению сосудов, обладает лёгким мочегонным действием, стимулирует работу почек, оказывает благотворное воздействие на обмен веществ.

Сбитень

Горячий, пряный, сладкий. Сбитень очень хорошо согревает и бодрит не хуже чашки кофе. Этот напиток делали на основе трав, пряностей и с добавлением меда. Последний клали всегда, а вот травы и пряности могли быть совершенно разными. Использовали мяту, бадьян, корицу, гвоздику, душицу и так далее. Иногда в сбитень добавляли вино или водку, тогда напиток становился хмельным.

Сбитни были очень востребованы, об этом можно судить даже по наличию на ярмарках, рынках и просто на улицах сбитенщиков, торговцев горячим напитком. Они носили напиток в чайниках, сверху утепленных тканью.

Душистый сбитень

2-3 ст. л. меда

Пряности: хмель, гвоздика, корица, мята, душица

3-4 стакана воды

Шаг 1. Воду вскипятить, добавить мед и довести до кипения. Снять пену.

Шаг 2. Пряности и травы завернуть в марлю, опустить в чай.

Шаг 3. Прокипятить еще 2 минуты, снять с огня, разлить по жаропрочным стаканам.

Травяные чаи

Русские чаи до появления китайских готовили из трав и листьев. Заваривали цветы липы, побеги гречихи, листья брусники, смородины, вишни, плоды облепихи, черники, шиповника и боярышника. Из разных трав составляли травяные сборы, богатые по вкусу и очень полезные по содержанию. Пили чаи из ромашки, душицы, зверобоя, делали отвары из шиповника и других сушеных трав.

Овощные и фруктовые чаи

Летом можно было засушить ломтики яблок, ягоды, даже овощи, чтобы зимой заваривать из этих запасов чай. Очень был популярен морковный чай, корнеплод строгали и сушили тонкие ломтики. Потом из них делали отвар.

Цикорий

Пока не появился кофе, на Руси знали напиток из цикория. Это небольшое растение с острыми листьями и толстым корнем, который содержит до 60% инулина, вещества, близкого к крахмалу.

Как и кипрейный чай, напиток из цикория не исчез с появлением кофе. Даже наоборот. К примеру, в конце XIX века в Петербурге посмеивались над купчихами, подражавшими бомонду и устраивавшими подобие салонов, где подавали напиток из цикория вместо кофе, любимого аристократами. Натуральный кофе стоил очень дорого и не всем был доступен.

Взварец

Это густой отвар, довольно похожий на кисель. Для него использовали ягоды малины, клюквы и другие. Готовили взварец долго, его могли томить в печи в течение суток.

Сыть (сыта)

Это был довольно простой напиток: разводили в воде мед и пили холодным или горячим. Можно было добавить душистые травы. Название, как легко догадаться, связано со словами «сытно», «сытость», так как сыта утоляла скорее не жажду, а голод.

Ягодная сыта

3 ст. л. меда

500 мл воды

100 мл клюквенного или брусничного сока

Шаг 1. Мед растворить в воде, поставить вариться (до закипания).

Шаг 2. Пока варится, снимать пену.

Шаг 3. Добавить ягодный сок, профильтровать напиток. Пить горячим или охлажденным.

Автор Мария Тихменева

https://aif.ru/food/world/est_li_zhizn_bez_chaya_chto_pili_n...

Еженедельник "Аргументы и факты"

Лондиний город уникальный, и он совершенно не образцовый. Это город, который возник без участия местных элит. Потому что он возник на месте, которое находилось на границах племенных территорий и, получается, не принадлежал ни одному племени. Он возник там, где было удобно. Там, где была переправа через Темзу. Там впоследствии будет построен мост. Туда удобно через Кент по рекам доставлять товары, провизию. И здесь вопрос, как он возник. Есть мнение, что он возник прежде всего как перевалочный пункт для римской армии. Это, получается, было намеренное действие прежде всего завоевателей, «генерального штаба», планировавшего и осуществлявшего вторжение.

Вторая версия – что он возник как своеобразный побочный эффект вторжения. Что здесь поселились торговцы, ремесленники, потому что здесь было просто удобно. Они шли за армией, обеспечивали её. И, судя по находкам спинтриев, монеток с изображением сексуальных сцен, возможно, обеспечивали её сами разными способами, и досугом в том числе.

То одна, то другая версия преобладает. Возможно, что jy возник одновременно и склад по инициативе командования, и сразу же там поселились торговцы. И вопрос, кто первый, здесь на самом деле глубоко вспомогательный. Ясно, что это появилось в процессе и в связи с завоеванием, в связи с появлением новых путей. Потому что для бриттов, судя по всему, эта территория отчасти сакральная. Здесь было мало поселений, они были очень незначительные по масштабу, часто временный характер носили. И поэтому здесь какого-то бриттского элемента, влияния нет.

Лондиний II-III вв. Современная реконструкция

Именно поэтому Лондиний изначально выглядит римским. Конечно, сначала это скученное, густонаселённое, немножко хаотичное поселение торгового характера. Но Тацит, когда описывает восстание Боудикки, говорит, что уже к 60-му году Лондиний был уже крупным поселением, где жило много людей: ветеранов, торговцев, ремесленников, местное население, которое, видимо, по тем или иным причинам вынуждено было покинуть своё сообщество, стать мигрантами, тоже здесь селилось. Т.е. он стал центром притяжения и центром новой жизни. И после уже разрушения при Боудикке, хотя, конечно, плохо говорить так о событии, в котором погибли тысячи человек, но для развития города оно сыграло позитивную роль, потому что та хаотическая застройка, которая была, была уничтожена, и на месте разрушенного Лондиния быстро, особенно по сравнению с Камулодуном и другими городами, пострадавшими от восстания, вырастает новый город. Который с более регулярной планировкой, который при Флавиях превращается в каменный город. Там появляется дворец, как считается, наместника, там появляется прокуратор и делает его своей ставкой, Юлий Классициан, который как раз был ответственен за реконструкцию провинции после разрушения Боудикки и переустройство самих отношений внутри провинции, видимо, внутриполитических, и, естественно, финансово-экономических. Т.е. стал финансовым, экономическим, политическим центром. Это уже была настоящая столица провинции. Лондиний – самый главный, самый римский из всех городов.

И в этом смысле он исключителен ещё и потому, что мы на самом деле не можем сказать, был ли у него какой-то официальный статус. Мы знаем, что Камулодун был колонией, Веруламий – муниципием. Это статусы, которые предполагали определённые правовые обязанности жителей, которые предполагали определённые привилегии. Хотя у нас не осталось документов, источников, непосредственно связанных с Британией, но мы по аналогии с континентом можем судить про то, что значило жить в колонии. С Лондинием проблема в том, что у нас нет ни одного свидетельства о том, что это была колония, и ни одного свидетельства, что это был муниципий. Не очень ясно, когда римские авторы говорят, что во время восстания Боудикки было разрушено два города (Светоний в частности говорит), какие города имеются ввиду. И считается ли Лондиний официально городом.

Роджер Томлин, опираясь как на археологию, так и на эпиграфику, что, видимо, при Флавиях, или в начале II в. н.э., когда Лондиний в очередной раз застраивался, и когда появляется несколько больших публичных надписей, нам известны только их осколки, по которым нельзя ничего толком сказать, но они появляются. На основе этого по аналогии с тем же Веруламием и другими городами можно предположить, что в это время Лондиний должен был получить статус муниципия. Но, опять же, это гипотеза, которая весьма вероятна, учитывая особый характер Лондиния, обилие материала, который мы имеем, масштабы города. Он не мог быть просто центром civitas, центром племенной общины, потому что никакой общины с ним не связано.

В связи с тем, что большая часть Лондиния находится под центром Лондона, копать его должным образом не получается. Только если строительство больших метро, как было не так давно: строительство нескольких станций метро и новой дороги. Здесь у нас довольно много интересных находок.

Выглядел он похожим на крупные города. Думаю, он был похож на Лугдун (Леон), похож был отчасти на Рим. И благодаря анализу того, что мы находим, видно, что центр города был совсем римский, если мы говорим о нашем представлении античного города, а ближе к окраинам были торгово-промышленные, если можно так выразиться, районы, которые были с узкими улочками даже не мощёными, где-то, может быть, можно назвать словом «трущобы». Не очень давно выходила очень интересная статья, Дженни Хоу, если я правильно помню, посвящённая фальшивомонетчикам Лондиния. Находкам фальшивых монет. Там была целая индустрия поддельных монет. Хотя Лондиний не имел права чеканить свою монету, там умельцы находились.

Можно только представлять, сколько интересного жизнь Лондиния в себя включала. К сожалению, не так много известно пока. Больше мы знаем про центр, про религиозную жизнь благодаря находкам того же самого храма Митры, знаменитого в 50-е гг. По эпиграфике мы можем сказать, что население было очень разным. Находки скелетов в начале XXIв. показывают, что в Лондинии жили выходцы из Азии, видимо, даже из Китая. Судя по анализу ДНК, связанные как раз с Китаем.

Больше всего в британских городах были представлены выходцы из западных провинций. Галлы, испанцы, германцы, ветераны, фракийцы. Италики были. В целом, конечно, в зависимости от города меняется, но большинство городов – это полиэтничные поселения. Даже если город небольшой, как Venta Belgarum, современный Уинчестер, там всё равно присутствует значительное число выходцев из дунайских регионов. Мы не всегда можем сказать, как они там оказывались. Но, видимо, это внутренняя мобильность, армия, госслужба, говоря современным языком, бизнес способствовали этому перемещению.

Лондон, конечно, наиболее мультикультурный город. И в принципе Лондон римский больше похож на современный Лондон, чем Лондон, например, времён Чосера. Мне так кажется. Я, конечно, не специалист по чосеровскому Лондону. Но ощущение есть, что он как раз был совсем не британский. Хотя бритты там тоже были. И есть подтверждения в том числе и по останкам, что там бритты были.

Автор Антон Ералыевич Барышников

https://proshloe.com/rimskie-goroda-britanii.html

Тридцатого мая отмечается 75-летие трагического эпизода послевоенной Европы — так называемого Брюннского марша смерти.

Скажем прямо, это событие не так широко освещается европейскими СМИ, как "сталинские депортации народов" или антисоветские мифы о войне, особенно активно раскручивающиеся в последние годы. Оно и понятно: некоторые исторические факты не вписываются в современный европейский нарратив о вине СССР за все, что происходило до и после Второй мировой войны. А их обсуждение поневоле заставляет задуматься о том, в чем же пытаются обвинить советскую Россию, если выясняется, что сталинская политика относительно депортаций по этническому принципу являлась не только обыденностью для послевоенной Европы, но была еще и гуманнее на фоне тех этнических чисток, которые творили государства, ныне особо активно обвиняющие Москву.

На самом деле 55-километровый смертельный поход этнических немцев Чехии из Брно до границы Австрии, начавшийся 30 мая 1945 года, — лишь один из множества эпизодов самой массовой депортации народов в истории Европы. По оценкам американского историка Р. Дугласа, специализирующегося на этой теме, результатом такой политики стало перемещение 12-14 миллионов немцев (до четверти населения современной Германии — это депортированные лица или их прямые потомки). Точное число жертв назвать не может никто — от 500 тысяч до 1,5 миллиона. Подчеркнем, речь идет не о нацистах, не о солдатах вермахта, не о военных преступниках. В основном это женщины, старики, дети, поскольку мужчин немецкой национальности Гитлер поголовно поставил под ружье и к маю 1945-го они либо погибли на фронтах, либо находились в лагерях для военнопленных.

Следует особо подчеркнуть, что ответственность за эти массовые депортации в равной степени несут все страны-победители. Данная политика — результат всеобщего консенсуса, который был определен задолго до разгрома нацизма. Наверное, именно поэтому американские и европейские политологи не так любят вспоминать те события, как гораздо менее масштабную депортацию крымскотатарского народа, ведь в данном случае исключительно Сталина не обвинишь, придется признавать, что его политика вполне вписывалась в общепринятую практику Запада.

Еще до окончания войны лидер правительства Чехословакии в изгнании Эдвард Бенеш публично объявил судетских немцев "пятой колонной" и пообещал им ответственность за их "предательство". В августе 1944 года польское правительство в Лондоне так же постановило, что тех немцев, "которые не покинут польскую территорию после войны, выселят оттуда". Все эти планы поддержали правительства Великобритании и США. Уинстон Черчилль на дебатах в парламенте 15 декабря 1944-го публично одобрил массовую депортацию, считая это ключом к разрешению этнических конфликтов в будущем.

Хотя руководство Пражского восстания в мае 1945 года подписало обязательство перед уходившим из города нацистским гарнизоном о том, что гражданское немецкое население не подвергнется преследованиям, этническая чистка началась сразу же. Чехи бросились казнить немецких раненых солдат в госпиталях, а заодно расправлялись и с гражданскими. Так, из окна выбросили пожилую немецкую женщину, до смерти забили на улице музыканта из гастролировавшего в Праге германского оркестра. Жертвами порой становились немецкоговорящие евреи и даже чехи, если в их бумагах местом рождения значилась Судетская область.

Причем это происходило повсеместно, не только в столице. Британка Марджори Куинн, проживавшая в городке Трутнов в Северной Чехии, в июне 1945 года в письме сестре с ужасом описывала убийства и изнасилования, которые творили местные жители в отношении этнических немцев. Она подчеркивала, что контрастом было поведение Красной Армии. Наши бойцы чаще всего как раз пытались остановить массовые убийства и организовать упорядоченную депортацию, дабы избежать жертв.

Но и чехи, и поляки приступили к "диким депортациям". Поначалу выбирали тех, кто живет в богатых домах, ведь все это доставалось новым властям. Как это было и в случае с "маршем смерти" из Брно, к судетским немцам приходили только что сформированные вооруженные отряды полиции или самообороны (причем зачастую в них записывались и вчерашние полицаи, вполне нормально сотрудничавшие с нацистами), давали час-два на сборы, разрешая взять где-то десять, где-то 30, а где-то 50 килограммов личных вещей, и гнали пешком до границы. Поскольку львиную долю составляли старики и женщины с детьми, многие не выдерживали и падали. Их добивали, бросая на обочинах.

По некоторым оценкам, в "марше смерти" из Брно погибло 1700 человек (есть оценки и в восемь тысяч). Первыми жертвами становились грудные младенцы, поскольку их изможденные матери не могли кормить их из-за отсутствия молока. Одна из выживших участниц этого похода с ужасом вспоминала, что самое страшное началось не на марше, а в импровизированном лагере на границе, где женщин грабили, насиловали, добивали.

А иногда немцам даже не давали дойти до границы. Так, в ночь на 19 июня в моравском городе Пршеров вооруженные чехи вытащили из поезда гражданских немцев и расстреляли каждого — в затылок. Только там убили 265 человек, включая 120 женщин и 74 ребенка, младшему из которых было восемь месяцев.

Один из самых страшных эпизодов — так называемая Устецкая резня. Тридцать первого июля на складе боеприпасов города Усти-над-Лабем произошел взрыв. И даже невзирая на то, что львиная доля погибших были судетскими немцами, местные власти обвинили в теракте "германское подполье". После чего началась бойня. Погибли сотни человек (по немецким оценкам — тысячи). Людей сталкивали с моста в реку и расстреливали тех, кто пытался выплыть. Многие свидетели указали на то, что в воду бросили коляску с младенцем.

Чаще всего эти казни и пытки были публичными, при стечении народа (благодаря чему сохранилось множество свидетельств). Один из чехов, пораженный увиденным, написал в офис правительства: "Даже бесчеловечные немцы не избавлялись от своих врагов в такой манере, пряча свой садизм за заборы концентрационных лагерей". Известный британский корреспондент Фредерик Фойгт заявлял, что чехи сами переняли "расовую доктрину, близкую к гитлеровской, <…> и методы, которые не сильно отличались от фашизма". Он сделал вывод: "Они фактически стали славянскими национал-социалистами". Современная польская исследовательница Бернадетта Ницшке проводит такие же параллели, признавая, что действия поляков в отношении немцев после войны "зачастую не отличались от действий Гитлера".

Некоторые методы чехи и поляки переняли у тех, от кого их освободили. Так, в Чехословакии немцев обязали носить повязки с буквой "N", на них даже рисовали свастики. Многие нацистские концлагеря стали местом содержания и жестоких пыток этнических немцев. Даже гетто кое-где воссоздали, но уже теперь немецкие.

Первые декреты Бенеша вполне можно сравнить с расовыми законами Рейха. Только теперь в правах поражали немецкое меньшинство (хотя в некоторых городах Чехии это "меньшинство" составляло до 90 процентов населения). Итог — тотальное выселение немцев и венгров. Причем это от России сейчас постоянно требуют каяться за те или иные действия Сталина, а законы Бенеша на официальном уровне современная Прага так и не осудила. Мало того, некоторые из декретов дожили до наших дней, вплоть до вхождения Чехии и Словакии в Евросоюз. И снова-таки Прага была не одинока в этом. Аналогичные действия предпринимались и в послевоенной Польше, и в Югославии, Румынии, даже в Нидерландах (операция "Черный тюльпан" в 1946-1948 годах).

Но заметьте, громче всех кричат о "сталинских депортациях народов" представители тех стран, где устраивали гораздо более массовые и гораздо более кровавые переселения своих граждан после войны. И СССР, и Россия после 1991 года не раз признавали выселение этнических меньшинств преступлением и предпринимали меры для реабилитации жертв и их потомков. В современной же Европе, громогласно осуждающей "преступления тоталитарных режимов", стараются свои грехи прошлого не выпячивать. О реституциях и компенсациях даже вспоминать боятся.

К сожалению, и у нас в стране эта тема на протяжении длительного времени была если и не полностью табуированной, то во всяком случае не освещалась и не изучалась в достаточной степени. Берегли чувства "союзников", несмотря даже на то, что эти самые "союзники" давно уже обвинили нас во всех своих бедах. А зря. Подробно рассказывая о переселении крымских татар или чеченцев и умалчивая о гораздо более массовых депортациях народов в послевоенной Европе, мы действительно рисовали искаженную картину прошлого, создавая впечатление, что политика Москвы того периода была чем-то уникальным и особенным. Нет, так действовал весь мир, только на Западе это творили гораздо более жестокими методами. Пора бы уже об этом говорить открыто и громко, чтобы слышали не только в России.

Автор Владимир Корнилов

https://ria.ru/20200530/1572194802.html

Международное информационное агентство «Россия сегодня»
(МИА «Россия сегодня»).

Наверняка хотя бы раз в жизни каждый из нас задумывался о том, какого это иметь брата или сестру двойняшку, но близнецы не всегда одного пола. На самом деле феномен близнецов – одна из давних эволюционных загадок. Идентичные близнецы развиваются из одной оплодотворенной яйцеклетки, которая случайно распадается на две, а вот близнецы разного пола появляются, когда две яйцеклетки освобождаются и оплодотворяются. Но причина происходящего оставалась загадкой на протяжении многих лет. Теперь ученые наконец узнали, почему рождение близнецов эволюционно обоснованно.

Что науке известно о близнецах?

Начиная с выхода знаменитой книги Майкла Балмера 1970 года о биологии близнецов у Homo Sapiens, биологи задавались вопросом о том, благоприятствовал ли естественный отбор двойной овуляции или, подобно идентичным близнецам, появление двойняшек разного пола – результат случайности. Напомню, что двойная овуляция означает, что из яичника выходит две яйцеклетки за один цикл.

Как пишут авторы нового исследования в The Conversation, на первый взгляд это кажется маловероятным. Расщепление эмбриона, в результате которого образуются однояйцевые близнецы, не передается по наследству, а частота возникновения однояйцовых близнецов не зависит от других аспектов человеческой биологии. Это кажется случайным во всех смыслах этого слова, тем не менее, исследователи полагают, что многоплодие генетически обусловлено.

В работе, опубликованной в журнале Nature Ecology & Evolution, ученые использовали компьютерное моделирование, чтобы попытаться объяснить, почему естественный отбор благоприятствует выпуску двух яйцеклеток, несмотря на низкую выживаемость близнецов и риск рождения близнецов для матерей. В человеческих популяциях без доступа к медицинской помощи, рождение близнецов, по-видимому, приносит мало пользы. Близнецы чаще умирают в детстве, чем одинокие дети, а у матерей близнецов риск умереть во время родов значительно выше.

Как и другие человекоподобные обезьяны, женщины, по-видимому, устроены таким образом, чтобы рожать по одному ребенку за раз. Но если появление близнецов на свет обходится такой ценой, то почему эволюция до сих пор это не устранила? Парадоксально, но в популяциях с высокой фертильностью у матерей близнецов чаще больше потомства к концу жизни, чем у других матерей. Это говорит о том, что рождение близнецов может иметь эволюционное преимущество, по крайней мере для матерей.

Почему близнецов так мало?

В ходе исследования ученые построили имитационные и математические модели, основанные на данных о выживаемости матери, ребенка и плода из реальных популяций. Это позволило им сделать нечто совершенно невозможное: во время моделирования они могли контролировать процесс овуляции одной или двумя яйцеклетками во время циклов.

Исследователи также смоделировали различные стратегии, где переключали женщин с овуляции одной яйцеклетки на овуляцию двух в разном возрасте. Затем авторы работы сравнили количество выживших детей у женщин с различными формами овуляции. Результаты компьютерного моделирования показали, что у женщин, которые перешли от одинарной овуляции к двойной в возрасте до 25 лет, было больше детей, чем у тех, кто всегда выпускал одну яйцеклетку или всегда выпускал две яйцеклетки. Как пишут в работе авторы статьи, полученные данные говорят о том, что с возрастом естественный отбор благоприятствует бессознательному переключению с одинарной овуляции на двойную. Но почему это происходит?

Причина, по которой такой переход выгоден, заключается в выживании плода – вероятность того, что оплодотворенная яйцеклетка приведет к рождению ребенка быстро уменьшается с возрастом женщины. Таким образом, переход к выпуску двух яйцеклеток увеличивает вероятность того, что хотя бы одна из них приведет к рождению.

Любовь Соковикова

https://hi-news.ru/eto-interesno/rozhdenie-bliznecov-evolyuc...