Замок одобрительно пиликнул на сигнал ключ-карты. Дверь в квартиру родителей с шипением сдвинулась в сторону, открыв длинный неширокий коридор.
Уна шагнула внутрь и поморщилась: смешанный запах жареной рыбы, какой-то выпечки и дешёвой парфюмерии бил в нос с такой силой, что вызывал резь в глазах.
Девушка легкой походкой пересекла прихожую, остановившись на пороге гостиной слева.
Как и следовало ожидать, они были дома.
Отец развалился на потёртом коричневом диване, растёкшись обрюзгшим телом по засаленным подушкам, и уставился в проекцию головизора. Прибор был совсем новым, последней модели, с поблёскивающими синими боками и четкой картинкой, только упаковочную плёнку так до конца и не удосужились снять. Шёл очередной сериал про некое внешнее вмешательство. Впрочем, не интересно…
В дальнем углу, у лакового беленького трюмо, изукрашенного золотыми вензелями и завитушками, сидела мать, с энтузиазмом разбирая очередную гору доставленных покупок. Бесчисленные пузырьки, баночки и тюбики с косметикой громоздились на маленькой столешнице душистой розовой горой. На спинке стула и передвижной вешалке рядом висели, перекрывая друг друга кофточки и юбочки, шубки и платочки, жакеты и кружевные трусики. На фоне этой пёстрой массы хрупкую, даже, пожалуй, измождённую фигурку золотоволосой женщины было почти не разглядеть. У её ног и вокруг тоже толпились пакеты и коробки: обувь, посуда, гаджеты и прочий «весёленький» хлам из телемагазина, если повезёт, то пару книжек попадётся. И повсюду обёртки и ленточки, бумага, целлофан, куски фибры и пенопласта, чеки и этикетки.
Уна неодобрительно покачала головой: и как они умудряются всё так захламить всего за пару дней?!
- Мам, пап, привет! Всё сидите тут, как сычи.
Мамуля резво развернулась на своём ярко украшенном насесте – ну точно птичка, преувеличенно радостно улыбнувшись, помахала ладошкой.
- При-и-ве-ет! – и снова уткнулась в зеркало.
Отец что-то буркнул под нос, но даже глаз на дочь не поднял, продолжив набивать рот рыбными палочками из пристроенной на коленях глубокой миски.
- Вот сидите вы, - не смутившись, продолжила девушка, - а, между прочим, за Требойном сегодня так чудесно, даже дыхательные аппараты не нужны, - она положила гермомаску на комод, - Да взгляните же, вон, видно…
За длиннющей бойницей окна, и правда, виднелась широкая полоса бледно-голубого неба милях в шести к востоку, прямо за первым кордоном. Лентой прорезая привычную красновато-серую муть, она вилась до самого горизонта, сливаясь там с морем.
Ни одна голова не повернулась.
Вздохнув, Уна принялась за дело: выкатила из кладовой держатель, нацепила на него здоровенный мусорный пакет кислотно-оранжевого цвета и начала уборку. Мятые упаковки и недоеденные куски еды так и сыпались в рыжее чрево.
Снова запикал замок.
Через коридор, не заглянув в зал, торопливо прошла сестра, скрывшись на кухне.
Уна нахмурилась. Нагнувшись, она подняла очередную картонку, бросила её в пакет, потом внезапно замерла, задумавшись, с подозрением глянула на кухонную дверь. Оставив на время работу, она пошла взглянуть на Поли.
Старшенькая сидела за столом сгорбившись, так, что белокурые пряди скрывали склонившееся лицо. Тонкие, как у матери, руки, трясясь, откупоривали какую-то баночку.
- Привет! Поли, что ты…
Девушка не договорила: подойдя ближе, она сразу разглядела, что держит сестра. В плоской круглой ёмкости колыхался густой зеленовато-голубой гель.
Не раздумывая ни секунды, Уна выхватила банку из дрожащих ладоней и понесла её к мешку с мусором.
- Ты больше не станешь это есть. Никогда. Мы же говорили…
Ответом был какой-то нечеловеческий то ли вой, то ли стон. Поли вцепилась ей в волосы, едва она шагнула в гостиную.
Уна попыталась вырваться, развернулась, споткнулась от очередного толчка. Баночка вылетела из разжавшихся пальцев и ударилась в стену, расплёскивая по ней содержимое. Сестра забыла об обидчице, кинувшись к разлитой лужице. Инстинктивно отступив назад, Уна вдруг налетела на что-то и неловко упала, задев спиной головизор.
Прибор покачался на тонкой ножке и рухнул, проекторный конус погас.
Охая, потирая ушибленные места, девушка поднялась на ноги.
Звериный рёв отца потряс комнату.
На голову Уны опустилась блестящая бита светлого дерева.
Чёрные волосы взметнулись, череп вмялся под ударом и лопнул: во все стороны разлетелись окровавленные костяные ошмётки.
Девушка рухнула на пол. Мёртвые серые глаза уставились в светящийся точками диодов потолок.
Мужчина, перестав обращать на нее какое-либо внимание, отшвырнул биту, завозился у головизора. Выправив основание, он пощелкал пультом. Смутная прерывистая картинка, видимо, удовлетворила его. Вернувшись к своему лежбищу, толстяк снова плюхнулся на него, замер, почти не моргая, вперился в экран.
У стены, слизывая остатки слизеподобной жижи, хихикала Поли. Закончив, она совершенно остекленевшими глазами обвела комнату, наткнулась взглядом на тело сестры и икнула.
Мать обернулась только на её прямое обращение, словно и не слышала предшествующего шума.
- Ма-а-м!
Пошатываясь, девица встала, подошла ближе к трупу. Присеменила и мать, непонимающе хлопая глазами. Её старческий рот с растекшейся яркой помадой сложился в манерно-удивлённую «О».
- Куда… куда её теперь, - Поли снова икнула, - лежит тут… Забрать хотела… Я, может, заработала, - она криво ухмыльнулась, - Да, заработала.
- Молодец, доченька, молодец, - мать и чирикала, как воробышек, - Наверное… наверное… я не знаю… Бось, подскажи, - она обернулась к мужу.
Тот скосил взгляд, фыркнул, почесал живот, размазывая по светлой футболке кусочки серо-розовой мозговой массы, и коротко отмахнулся.
Мать вздохнула, отвернулась, пожевала губы, потом заметила оранжевое пятно.
- Вот же, - она ткнула пальцем в пакет, - сегодня и сборщики будут.
По-прежнему качаясь, Поли смотрела то на сестру, то на мусорку, потом почмокала, сглатывая мешающую слюну, и кивнула.
Опустив держатель пониже, они вдвоём кое-как запихнули тело вниз головой в мешок, расправили стенки: ноги не влезали даже в согнутом положении. Покрутив их то так, то этак, они переглянулись, почти синхронно вяло пожали плечами и завязали стяжки как есть – бантиком на торчащих щиколотках. После вывезли мусоросборник в коридор, мать вернулась к прерванному перебиранию вещей, а дочь свалилась рядом с отцом, тоже прилипнув к голограмме.
Примерно час спустя входная дверь открылась.
Во внешней галерее стояла строгая, затянутая в темно-серый комбинезон, женщина. У её коленей, подобно служебной собаке, замер компактный робоперевозчик.
Взгляд посетительницы прошёлся по огромному оранжевому пакету. Маленькие ступни в высоких синих кедах, высовывающиеся из его зева, не могли остаться незамеченными. Служащая моргнула, приподняла бровь, скривив губы, но почти сразу лицо её приняло прежнее отстранённое выражение.
Маленький сканер в её руке просигнализировал о готовности отчёта: «90% органических веществ».
- Биологический мусор. Забирай, - скомандовала она роботу, - Топка номер 6.
