Decillion

В декабре 2015 года на малозаметной грунтовой дороги у водохранилища Давстон в Англии было обнаружено тело мужчины. При нём полицейские обнаружили три билета на поезд, 130 фунтов стерлингов наличными, купюрами по 10 фунтов и пустой флакон из-под лекарств с этикетками на арабском языке. На вид мужчине было от 65 до 75 лет, рост около 180 см, худощавого телосложения, седые волосы с залысинами, карие глаза, большой и возможно сломанный нос.

Это дело будет беспокоить детективов на протяжении многих месяцев. За ходом дела будут пристально следить поклонники детективных историй и загадок, а также следователи из других стран. Кем был этот мужчина, что он делал на горе Индиэнс-Хэд и как он умер? Но обо всём этом по порядку.

Было обнаружено, что в пятницу, 11 декабря 2015 года в 9:04 за 4 фунта и 80 пенсов неопознанный мужчина купил билет в один конец и сел в вагон метро на станции Илин-Бродвей на западе Лондона. Оттуда мужчина направился в центр Лондона. 46 минут спустя, в 9:50 на станции Юстон мужчина купил билет до станции Манчестер-Пиккадилли. На этот раз, билет был куплен в обе стороны, за что мужчина заплатил 81 фунт и 60 пенсов. Впоследствии этот момент станет одним из главных вопросов для следователей. Хот с другой стороны, билет в обе стороны стоил всего на один фунт дороже, чем билет в один конец. За все билеты мужчина заплатил наличными.

В 12:07 поезд прибыл на 6-ую платформу станции Манчестер-Пиккадилли, и ровно в это же время мужчина попал в объектив камеры видеонаблюдения. На этой станции он пробыл в течение часа. Там он посетил зал с игровыми автоматами, продовольственные магазины и съел бутерброды. Затем он подошёл к стойке информации и на стоянку такси. Примерно в час дня он сел на поезд до Сэддлуорта. По приезду, он, несмотря на элегантную одежду и обувь, не предназначенную для ходьбы, отправился в паб «Клэренс» в Гринфилде. Идти нужно было около 5 км. В паб мужчина попал примерно в два часа дня. В пабе мужчина спросил управляющего, как пройти к горам, а именно к Уимберри-Стоунс в районе Чью-Вэлли.

После слов управляющего о том, что засветло он уже не успеет вернуться, мужчина поблагодарил его и ушёл. Заход солнца начинался в 15:49. В 4 часа вечера мужчину видели два сотрудника Королевского общества защиты птиц недалеко от того места, где на следующий день обнаружат его тело. Это был последний раз, когда мужчину видели в живых.

12 декабря в 10:30 утра, совершавший регулярную велопрогулку мужчина заметил отдыхавшего, лёжа на земле, человека. Велосипедиста смутило, что для такого отдыха на улице было слишком холодно, и лил слишком сильный дождь. Подъехав ближе, велосипедист понял, что этот человек был мёртв. Дорога Chew Track очень крутая и пролегает между двумя водохранилищами. Тело человека лежало точно в направлении склона: голова вверху, ноги внизу, строго прямо. Руки были скрещены на груди. Он лежал на небольшом клочке травы под так называемыми скалами Роба.

Это место находится у Сэддлуортских болот и является частью национального парка Пик Дистрикт. Многих туристов в этом месте привлекают его замечательные ландшафты, виды и насыщенные краски. Но этот мужчина был одет не как турист, ни по месту, ни по погоде: куртка, рубашка, свитер, вельветовые брюки и слипоны. Один из добровольцев горной службы спасения предположил, что у мужчины при подъёме мог случиться сердечный приступ. Однако когда на вызов приехал детектив Джон Коулман и увидел тело, он сразу понял, что в этом деле всё гораздо сложнее. «Я понял, что мужчина намеренно решил лечь на спину».

Практически во всех подобных случаях при себе люди имеют предметы, благодаря которым их легко можно опознать – мобильный телефон, кредитный карты, проездные. Но у этого мужчины при себе ничего не было. Ни бумажника, ни ключей. Никаких зацепок о том, кем он мог быть. Бывают случаи, когда у погибшего при себе нет таких предметов, но есть сообщения о пропавших без вести, с которыми легко можно сопоставить обнаруженного человека. В этом деле таких сообщений также не было. Их нет до сих пор.

Когда полицейские обнаружили билеты, то посчитали, что все ответы могут быть найдены в Западном Лондоне, откуда мужчина начал свой маршрут. Детектив Коулман отправился к коллегам в службу столичной полиции. «Мы задумались, будь нам где-то 65 – 75 лет, и если бы мы жили в Илинге, куда бы могли отправиться? На операцию, к стоматологу, парикмахеру, в букмекерскую контору, дом престарелых – мы побывали во всех этих местах». Несмотря на широкое освещение дела в СМИ, никто так и не обратился в полицию с информацией об этом мужчине. Так может в Илинг мужчина попал откуда-то ещё? На втором этаже под землёй, в ратуше в Илинге, находится помещение управления системой видеонаблюдения. Там расположены экраны, транслирующие изображения примерно с 600 отдельных камер. Персонал следит за изображениями улиц, тротуаров, парков, лестничных клеток, автостоянок.

Всего, по дороге на станцию, мужчину засняли 8 камер. В какой-то момент он прошёл мимо входа на станцию, из-за чего следователи предположили, что он не очень хорошо знал эти места. Вообще житель Лондона вряд ли бы выбрал на станцию такой маршрут. Но и турист вряд ли бы его выбрал после изучения схемы метро.

Коулман отправился в Южный Илинг, чтобы узнать, почему же загадочный мужчина выбрал именно этот маршрут. Он думал, что по камерам видеонаблюдения сразу же увидит маршрут этого человека. Однако оказалось, что в Южном Илинге системы видеонаблюдения попросту нет. А на вокале Южного Илинга, случайно это было или нет, камеры не работали.

При оценке того, был ли мужчина выходцем из Великобритании или прибыл из-за границы, огромное значение может играть его одежда. В комментариях вы часто спрашиваете, зачем срезать ярлыки с одежды кроме преследования целей удобства и комфорта тел. А спецслужбы их срезают потому, что эти ярлыки играют очень большую роль в идентификации места, где была приобретена одежда. Все вещи этого мужчины были куплены в магазинах Marks and Spencer, и, судя по ярлыкам, почти 100% уверенностью можно сказать, что в Великобритании. Его обувь была произведена швейцарским люксовым брендом Bally. И, как указывает Коулман, у него не было проездных документов, кроме билетов на поезд.

Станция лондонского метро Южнй Илинг находится недалеко от аэропорта Хитроу.

Всего за два дня до обнаружения тела, 10 декабря 2015 года, мужчина прилетел в аэропорт Хитроу из Лахо̀ра, второго по величине города Пакистана. В Пакистане он проживал на протяжении 10 лет. Дополнительным подтверждением того, что незадолго до смерти он был в Пакистане, является и то, что в бедренную кость мужчины была встроена 10-сантиметровая титановая пластина. Как известно, титановые пластины законно можно установить только в Пакистане. Кроме того, этикетка на флаконе, в котором мужчина перевозил стрихнин, была напечатана на английском языке и на языке Урду̀ из семейства арабских языков. Сам флакон первоначально применялся для хранения тирозина. Тирозин – препарат для людей с недостаточной активностью щитовидной железы. Полицейские связались с производителями тирозина GlaxoSmithKline. Партия была произведена в Пакистане.

Интересно, что власти Пакистана не смогли предоставить об этом человеке вообще никакой информации. Его отпечатки пальцев отсутствовали в базах данных Пакистана, Великобритании, а также других стран. Никакие улики не связывали его с пропавшими без вести людьми.

В аэропорту Хитроу мужчину опознали по фото из списка пассажиров. Также его сняла камера видеонаблюдения. С каждым днём у сотрудников полиции будет расти уверенность в том, что мужчина тщательно позаботился о том, чтобы его личность не была раскрыта.

Причиной его смерти было названо самоубийство, а полноценное исследование выявило, что мужчина был отравлен высокотоксичным веществом стрихнином. Можно с уверенностью сказать, что если вы и слышали о стрихнине, то только в романах Агаты Кристи или же слышали о нём в фильме «Психо» Альфреда Хичкока. В реальном мире это вещество использовалось для изготовления крысиного яда и яда для кротов. Однако в 2006 году его применение было запрещено на территории Евросоюза. Опытные судмедэксперты с многолетним опытом, которые занимались этим делом, впервые в своей карьере столкнулись с применением этого вещества при отравлении человека. Стрихнин входит в список десяти самых, так скажем, неприятных ядов для совершения самоубийства. Виною всему очень сильные судороги, которые вызывает его применение. Он происходит из семейства растений Стрихнос, которые произрастают в Азии.

Хотя такой яд законно больше нельзя купить в Великобритании, в Пакистане он довольно популярен для истребления различных вредителей. Контейнер с лекарствами, который был у мужчины с собой, был сделан из прозрачного пластика с белой крышкой и помещен в небольшую синюю картонную коробку.

Всего было произведено три вскрытия этого мужчины. Во время первого было установлено, что никакого угрожающего жизни заболевания у него не было. Во время второго – что у него была левой ноги – на бедренной кости была обнаружена пластина. Во время третьего вскрытия эта пластина была извлечена. Эта травма и пл

астина должна была стать главным ключом к разгадке тайны загадочного мужчины.

Травма была серьёзной и была вызвана падением с высоты или столкновением с препятствием. Причём произошло это не ранее 2013 года. На многих хирургических пластинах выбиты номера, по которым их легко можно отследить. На других отмечен производитель. На пластине этого мужчины номера не было, но было название - Treu-Dynamic. Компания с таким названием находится в Пакистанском городе Сиалкот. Это еще одна и, безусловно, самая важная связь с Пакистаном. Именно такие пластины использовались в 12 больницах Пакистана. Всего Treu-Dynamic поставляет до 500 пластин в год.

Анализ травмы показал, что сама операция и способ крепления пластины к кости были очень необычными. В разных больницах используют разные методы оперирования, разную технику выполнения швов и так далее. Рентгеновский снимок ноги этого мужчины был отправлен во все 12 больниц Пакистана, куда поставлялись точно такие пластины.

Итак, было определено, что мужчина покончил с собой путём отравления. Но главная загадка оставалась нерешённой. А именно, зачем мужчина, который ни коим образом не был связан с районами Олдэм и Сэддлуорт, приехал на Сэддлуортские болота? Почему он решил покончить с собой? Почему именно в этот день? Почему он использовал яд? Почему стрихнин?

Некоторые считают место, где было обнаружено тело, частью Сэдлуортских болот. Это место очень популярно, особенно в ясные летние деньки. Сюда съезжаются туристы: пешие, на велосипедах, альпинисты, а также моряки. Но это место также связано с рядом смертей. Это место находится очень близко к тому, где Йэн Брэйди и Майра Хиндли хоронили убитых ими детей в 1960-х годах.

Гору Уимберри-Стоунс местные также часто называют «Индиэнс-Хэд». С неё открывается вид на водохранилище Давстон. В мили от неё находятся четыре места крушения самолётов. Особую известность это место получило в 1949 году после крушения военного самолёта, в результате которого погибло 24 человека: 11 женщин, 6 мужчин, 4 детей и трое членов экипажа.

Следователи предположили, что обнаруженный на этой горе мужчина мог быть Стивеном Эвансом, одним из выживших в той катастрофе. Но эта версия была отброшена, когда журналисты ВВС по полицейским отчётам выяснили, что выживший работал в одном из лондонских НИИ и ещё находится в живых. Позднее они лично связались с ним.

В нескольких сотнях метров от места обнаружения тела в 1963 году сошла лавина, унёсшая жизни двух альпинистов. А в 19 веке в этих местах неизвестными были убиты домовладелец и его сын, а несколько лет спустя здесь же случайно застрелили депутата.

Чтобы попытаться ответить на некоторые из прозвучавших ранее вопросов, полицейские изучали его поведение. Они не только изучали записи с камер видеонаблюдения в Лондоне, но и проследили его перемещения в Манчестере. На это потребовалось около 4-х недель. По словам детективов, у мужчины не было чёткой цели, он не знал, куда направляется и что делает.

У него было обычное выражение лица. Не было ни беспокойства, ни смятения, ни восторга. Он зашёл в обувной магазин. Ничего там не купил и вышел обратно, затем в канцелярский. Затем он покинул вокзал, но снова вернулся туда. В последующие минуты он поднялся на эскалаторе в продуктовый магазин Marks and Spencer, пробыл там пять минут, ничего не купил, бродил по разным кафе, снова спустился по лестнице, а затем, две или три минуты спустя, снова поднялся на эскалаторе.

Он вернулся в магазин Marks and Spencer и на этот раз купил там сэндвич. После того, как он его съел, он спустился вниз на стоянку такси. Но он сел в такси, а снова вернулся на станцию. Именно тогда его, наконец, увидели разговаривающим с кем-то.

Он провел около пяти минут с человеком, работающим на стойке информации станции. Следователи, наконец, нашли зацепку, но в итоге оказалось, что они ни о чём конкретном не разговаривали. Затем мужчина покинул вокзал через еще один выход, на этот раз пересек дорогу, растворился в толпе и скрылся из виду. Это был в 13:01.

Неопознанного мужчину не решались похоронить долгое время, целых полгода. Сотрудники морга, проводившие вскрытие, назвали мужчину Нил Давстон. Фамилия Давстон была дана по названию водохранилища, рядом с которым он был обнаружен. А имя Нил – просто потому, что один из сотрудников решил, что он похож на человека, что ему подходит это имя. Все согласились.

Мужчина, которого назвали Нил Давстон, был 42-м неопознанным человеком, обнаруженным на территории Великобритании в 2015 году. Примерно 60% таких дел раскрываются в течение 12 месяцев после обнаружения тела. Всего в Великобритании имеется 744 человека, личности которых так и не установили.

Разгадать тайну личности мужчины удалось только спустя 13 месяцев после обнаружения его тела. Был проведён анализ образцов ДНК, которые были взяты ранее. Выяснилось, что настоящее имя Нила Давстона было Дэвид Литтон. Ему было 67 лет. 14 марта 2017 года была проведена дополнительная экспертиза при участии родственников Дэвида, и результаты экспертизы были подтверждены.

Разгадать эту непростую загадку поведения Дэвида Литтона, как он сам считает, помог 63-летний Роберт Нилд, бывший учитель из Чешира. Ответ кроется в рекламной кампании 80-х годов. Роберт Нилд провёл детство в Суэддлуорте и очень хорошо знает эту местность. В 1980-х он посещал Лондон и сейчас вспомнил, что видел огромные объявления, что Олдем – это отличное место для работы и инвестиций. Эти объявления были повсюду, особенно много их было в Лондонском метро. В качестве фона были сняты районы Гринфилд и Чью-Вэлли. По словам Роберта Линда, Дэвид Литтон, в то время работавший машинистом, постоянно видел эти объявления, и они прочно засели в его подсознании.

Со своей будущей женой Дэвид познакомился в 1971 году. Тогда девушка прямо на улице потеряла сознание, и Дэвид бросился на помощь. Кроме того, как выяснило следствие, в жизни Литтона произошла личная трагедия. Мужчина навсегда изменился после выкидыша жены. Возможно, эти два события как-то смешались в его голове и привели к такому эффекту. Пара разошлась в 1976 году, но молодые люди оставались близкими друзьями, пока Дэвид внезапно не покинул страну, никому не сообщив о своих планах. «Он как сквозь землю провалился. Моё сердце было разбито. Он пришёл на встречу со мной в октябре. Перед уходом он поцеловал меня. Я думала, что мы увидимся снова через несколько дней».

31 января 2017 года Таймс сообщила, что бывшие соседи рассказывали, что Литтон работал крупье и машинистом электропоезда в метро. После увольнения из казино он пустил к себе в дом постояльцев, один из которых имел пакистанскую внешность. Согласно паспортным данным Дэвид Литтон родился 21 апреля 1948 года. Его последний паспорт был выдан ему 8 сентября 2006 года сроком на 10 лет. Первоначально по дате рождения 21 апреля 1948 года не удалось найти ни одного Литтона. Оказалось, что при рождении у Дэвида была фамилия Лотенберг. Его мама была еврейкой, чья семья эмигрировала из Польши в Англию в 1901 году. Впоследствии Дэвид сменил фамилию. О причинах этого шага ничего не известно.

6 октября 2006 году мужчина внезапно переехал жить к другу в Пакистан, в город Лахор. А через 6 месяцев уехал в Дубай. Через 4 дня, 31 марта 2007 года он вернулся обратно в Лахор. В ноябре этого же года он вновь уехал туда. Однако на этот раз не было информации о его возвращении. Бывшая жена Дэвида Литтона рассказала следователям, что Дэвид был закрытым и застенчивым человеком, который любил бывать один. Он жил в лондонской квартире, там практически не было мебели, поскольку мужчина предпочитал питаться в заведениях общепита, а спать на поролоновом коврике. Члены его семьи описали его примерно так же. Брат описывал его как очень умного человека, которому приятнее всего было находиться в компании самого себя. Однако брат не смог сказать, зачем Дэвид мог отправиться в Сэддлуорт.

Версии

Было выдвинуто множество теорий, объясняющих это преступление:

• Случайное убийства из-за ссоры;

• Гастон взял на себя вину, чтобы защитить свою семью;

• Попытка неудачного ограбления, совершенная двумя или тремя членами семьи Доминичи;

• Промышленный шпионаж, связанный с холодной войной;

• Ликвидация секретного агенты, которым был Джек Драммонд;

• Заговор с участием представителей агробизнеса, на который работал Драммонд;

• Семейный конфликт;

• Сексуальное преступление.

В телепередаче, вышедшей в эфир 29 мая 1999 года была представлена интересная версия. Ключ к разгадке загадки можно найти в личности сэра Джека Драммонда, бывшего агента английской секретной службы, у которого была назначена встреча в этом месте, возможно, чтобы шпионить за соседним химическим заводом. Именно в этом контексте он якобы подвергся нападению и был убит, а также и его семья. Одна из важнейших деталей, подтверждающих эту версию - это кража камеры Драммонда.

Согласно слухам, Джек Драммонд мог выяснять, что случилось с его другом, который прыгнул с парашютом в этом районе и который впоследствии исчез. Признавая, что этот друг был казнен местным движением сопротивления под названием Макѝ, некоторые партизаны могли опасаться, что сэру Джеку было поручено провести расследование. Под предлогом предоставления ему информации они могли договориться о встрече, и впоследствии убили его. Активное присутствие в этом районе партизан в период с августа 1952 года по ноябрь 1953 года придаёт некоторую устойчивость этой версии.

В своих мемуарах, опубликованных в 1976 году, комиссар Шеневье недвусмысленно излагает свою версию. По его словам, Гюстав и Роджер Перрен столкнулись с Джеком Драммондом во время ночной прогулки, направленной на то, чтобы следить за железнодорожными путями и поохотиться. Англичанин, недовольный тем, что возле его лагеря разгуливали вооружённые люди, резко повздорил с ними, а затем попытался обезоружить Гюстава, который в ярости выстрелил мужа и жену Драммондов, а затем застрелил убегавшую девочку. Убивать девочку им помог Гастон Доминичи. Затем трое мужчин якобы перевернули лагерь и украли некоторые предметы, чтобы отвести подозрения. Впоследствии Гастон обвинял себя, наивно надеясь на оправдание.

Джеймс Фергюссон, английский журналист, считает, что Драммонд мог стать жертвой заговора участников агропромышленности. Действительно, после войны Джек Драммонд, известный своим альтруизмом и патриотизмом, отказался от академических исследований в области питания, чтобы руководить исследованиями агрохимической компании Boots, и должен был отвечать за разработку пестицида Cornox. Эта переориентация карьеры, которую его коллеги по университету сочли неожиданной, может быть объяснена тем фактом, что Драммонд работал в Boots от имени своей страны, в частности, на MI6, которая имеет давнюю традицию размещать своих агентов в этой отрасли. Джеймс Фергюссон считает, что Драммонд остановился в том месте неслучайно, а чтобы встретиться с кем-то. Это предположение подкрепляется близким присутствием завода, который затем производил передовые компоненты для агрохимикатов.

Распад Советского Союза и воссоединение Германии позволили общественности получить доступ к части архивов бывшего КГБ и Штази. Доступ к американским архивам также стал достоянием общественности. Расследование, проведенное затем британским журналистом Уильямом Реймондом, позволило ему в 1997 году опубликовать книгу по этому делу под названием «Доминичи невиновны, убийцы найдены». Джек Драммонд, завербованный в 1914 году британскими службами, после Второй мировой войны работал над проектами «Скрепка» и «63», целью которых было привлечь немецких ученых к западным разработкам и не допустить их привлечения СССР. В результате погибли трое учёных: немец Эрих Краймер, а также двое британцев: Пек и Драммонд. 9 августа 1952 года, допрошенный немецкой полицией, Вильгельм Бартковски, арестованный по гражданскому иску, признался в участии в убийствах Эриха Краймера и семьи Драммондов. У него было трое сообщнкиов: Карло Соле из Швейцарии, Морадис, Грек и Уильям Моэсто из Испании. Протокол допроса немца датирован 12 ноября 1952 года. Бартовски заявляет, что он был завербован в тюрьме Хагена в 1951 году русским по имени Франц, который связал его с тремя другими агентами КГБ. Французский комиссар Шарль Гиллар получилает информацию от немецкой полиции и написал доклад о невиновности Доминичей. Действительно, по словам Реймонда, в разгар холодной войны французское правительство в то время не могло допустить, чтобы агенты Сталина могли действовать на французской территории по своему усмотрению.

На этом можно было бы заканчивать, но, копаясь в интернете, удалось обнаружить ещё одну версию.

Стоит отметить, что сэр Джек Драммонд не был каким-то старым ученым. Он был ученым-диетологом, известным пионером в области питания человека. Именно он создал всемирно признанную систему классификации витаминов.

В феврале 1940 года Драммонд был назначен главным научным советником Министерства продовольствия. На этом посту он сделал больше, чем его предшественники. Именно благодаря ему остров Британия пережил блокаду нацистских подводных лодок и не умер от голода. На самом деле здоровье британской нации, включая школьников, во время Второй мировой войны не только поддерживалось, но и улучшалось. Американская ассоциация общественного здравоохранения сообщила, что «показатели младенческой, неонатальной и материнской смертности и мертворождений достигли самого низкого уровня за всю историю страны.

Заболеваемость анемией и кариесом зубов снизилась, темпы роста школьников улучшились, произошёл прогресс в борьбе с туберкулезом, а общее состояние питания населения в целом соответствовало довоенным стандартам или улучшалось по сравнению с ними». Действительно, частота почти всех болезней, связанных с питанием, была ниже, чем когда-либо. Драммонд стал настоящим героем тыла.

Поворотным моментом в карьере Джека Драммонда стала публикация в 1939 году его единственной книги «Пища англичанина: история пяти столетий английской диеты». Выбор времени для публикации книги имел решающее значение, поскольку книга блестяще продемонстрировала, что недоедание является не только социальной, но и насущной военной проблемой. Плохое питание могло напрямую повлиять на действия войск. К 1939 году Великобритания зависела от импорта почти двух третей своих продовольственных запасов, прежде всего от пшеницы из США и Канады. В разгар кампании подводных лодок в 1940 году гитлеровские подводники уничтожили 2,6 миллиона тонн продовольственных судов.

В новом Министерстве продовольствия Драммонд разработал план распределения продуктов питания, основанный на «здоровых принципах питания». С самого начала он рассматривал нормирование как прекрасную возможность бороться с тем, что он называл «диетическим невежеством», и сразу понял, что в случае успеха он сможет не только сохранить, но и улучшить здоровье нации.

Драммонд обнаружил, что простая, но сбалансированная диета была своеобразным эликсиром молодости. Как говорится, всё гениальное просто. Если вас интересует эта диета, напишите в комментариях – поделюсь.

Тем временем министерство сельского хозяйства намеревалось убедить британцев выращивать собственные продукты. Под патриотическим лозунгом «Копай для победы» самодостаточность стала идеей фикс. Обязанностью всех домовладельцев считалось превратить свои сады в огороды. Большой Виндзорский парк был отдан под пшеницу. Не пощадили даже крикетную площадку Лорда. Между 1939 и 1944 годами площадь пахотных земель в Англии и Уэльсе увеличилась на 63%. Урожай пшеницы, ячменя и картофеля увеличился почти вдвое, а производство овса увеличилось на две трети. За всем этим стоял Джек Драммонд.

Поскольку судоходные площади были в дефиците, импорт продовольствия также пришлось радикально реорганизовать. По инициативе Драммонда приоритет был отдан сыру, обезжиренному сухому молоку, рыбным и мясным консервам, а также бобовым. Техническая возможность хранить продукты в консервных банках была освоена в середине 19 века, но только в 1940-х годах этот процесс начал развиваться. Преимущество, с точки зрения Драммонда, заключалось в том, что консервы сохраняли свои витамины.

Особое внимание он уделил «уязвимым группам» общества, которые также были выделены впервые. Список возглавили дети, беременные и кормящие матери, которые получали порции черной смородины и сиропа шиповника в качестве альтернативного источника витамина С до того, как стал доступен концентрированный апельсиновый сок.

Сегодня, витамины занимают центральное место в самой спорной зоне роста современной пищевой промышленности: сектор, известный как нутрицевтики. Обработанные продукты питания, такие как маргарин, злаки и апельсиновый сок, обогащены витаминами и другими ингредиентами. Они ассоциируются с полезными продуктами и продаются доверчивой публике. Например, Pepsi Co, владеющая брендом соков Tropicana, продает апельсиновый сок под названием «Мультивитаминный»; он стоит в пять раз дороже обычного апельсинового сока.

Между тем, маргарин Unilever Flora pro-activ содержит гидрогенизированные стеролы, растительное соединение, которое, как предполагается, снижает уровень холестерина в крови; он стоит в 11 раз дороже обычного маргарина. Как вы можете догадаться, в этой сфере крутятся огромные деньги.

Эти цифры удивили бы Драммонда. Он всегда утверждал, что лучший источник витаминов - это натуральная пища, и что до тех пор, пока питание человека является обильным и хорошо сбалансированным, специальные добавки ему не нужны. Во многом благодаря его усилиям к 1945 году целое поколение домохозяек знало основы приготовления еды в домашних условиях. Они также много знали о витаминах - что это такое, почему они важны и в каких продуктах они содержатся. Трагедия заключается в том, что бо̀льшая часть этих с трудом добытых знаний была утеряна.

Одним из самых тревожных последствий агрохимической революции стала разница в питательных веществах между интенсивно выращиваемыми сегодня фруктами и овощами и их эквивалентами 60 лет назад. По собственным данным правительства, с 1940 по 1991 год типичный британский картофель «потерял» 47% меди и 45% железа. Морковь потеряла 75% содержащегося в ней магния, а брокколи - 75% кальция. Исследование, проведенное в Канаде, показало, что в период с 1951 по 1999 год картофель потерял весь свой витамин А и 57% витамина С, в то время как сегодняшние потребители должны были бы съесть целых восемь апельсинов, чтобы получить то же количество витамина А, которые получали их бабушки и дедушки из одного плода.

Органические продукты питания по-прежнему составляют лишь 1% от общего британского розничного продовольственного рынка. В 2004 году британцы тратили более 1 миллиарда фунтов стерлингов в год на экологически чистые продукты: примерно три четверти этой суммы они тратили на бутилированную воду.

Некоторые ученые обвиняют химические изменения в рационе питания Запада в резком увеличении числа заболеваний, таких как синдром хронической усталости, гормональный дисбаланс, психические заболевания, даже астма и экзема у детей. Некоторые также обвиняют химические вещества в резком падении мужской фертильности в западных странах за последние 20 лет. В Дании, стране, которая особенно сильно пострадала, у 40% мужчин количество сперматозоидов ниже нормы.

В 1940-х годах в организме обычного жителя Запада не содержалось химикатов по той простой причине, что этих химикатов еще не было. В недавнем опросе, проведенном экологической организацией WWF, добровольцы из 13 британских городов сделали анализ крови на наличие 77 искусственных химикатов, включая хлорорганические пестициды. Было обнаружено, что каждый из добровольцев имеет множественные заражения.

Индивидуальные количества химикатов, которые проверяла WWF, были представлены в небольших объёмах и сами по себе, вероятно, безвредными. Загвоздка, как указал сам Драммонд более полувека назад, заключалась в том, что никто не мог сказать, что может случиться с этими химическими веществами, когда они накапливаются и со временем соединяются с другими веществами в организме человека.

Новая индустриальная эра в сельском хозяйстве началась после войны. В 1946 году была открыта Национальная сельскохозяйственная консультативная служба. Было нанято около 1400 технических сотрудников. Они ездили по сельской местности, предлагая фермерам бесплатные советы о том, как претворить последние научные достижения в жизнь. Только в 1950 году администрация Эттли начала опасаться агрохимической революции, для поощрения которой именно ей было сделано так много. В том же году был созван комитет Министерства сельского хозяйства, чтобы изучить, могут ли химические вещества, которыми все больше пичкается население, быть вредными для здоровья людей.

Доказательства, полученные комитетом, были противоречивыми и неубедительными. Воздействие химикатов на здоровье человека все еще оставалось неизвестным. Основная рекомендация комитета заключалась в создании другого комитета, задача которого заключалась бы в «общем консультировании» по проблемам, связанным со здоровьем потребителей. Этот комитет, в конце концов решил, что добровольное соглашение с заинтересованными отраслями промышленности было бы лучшим вариантом, чем установленный законом контроль. Этим решением конечная ответственность за оценку риска для здоровья человека, связанного с агрохимикатами, на следующие 30 лет была возложена на производителей.

В 1950-х годах эту отрасль не могло контролировать даже правительство, поскольку эта отрасль работала на военных. Ей могли противодействовать только очень крупные авторитеты вроде Джека Драммонда. С его смертью производство продуктов питания пошло по другому руслу. Упор был сделан на получение прибыли, а не на пользу для здоровья потребителей этих продуктов.

Так было ли убийство Драммонда частью подлой кампании корпоративного подавления, которая изменила историю питания жителей Англии?

Журналисты часто проводят параллель между делом Доминичи и деле о резне в Анси, также известным, как стрельба в Альпах, в 2012 году. В последнем случае также было совершено нападение на семью из 5 человек, однако выжить удалось только двум маленьким девочкам. Казалось бы, кому могла помешать обычная семья, которая просто остановилась переночевать на пустынной дороге?

Если вам более по душе слушать и смотреть, то здесь доступен документальный фильм.

Был ли Гастон Доминичи виновен?

Утром 16 ноября 1953 года без предъявления обвинений Гастону на месте преступления была проведена повторная реконструкция событий. Она проводилась в нарушении закона об уголовном расследовании. Гастона отвели в сарай, чтобы он показал, где хранилось орудие убийства. Он указал на полку, однако Кловис и Гюстав указывали на другую полку.

Реконструкция событий шла довольно бегло, благодаря неуверенным словам Гастона и сценарию, который написал комиссар Себейлль в первые жни расследования. Гастон пытался совершить самоубийство, что многие восприняли как ещё одно доказательство его вины. По окончании реконструкции старому Доминичи было предъявлено обвинение прямо в фургоне жандармерии, что, опять же, противоречило уголовному процессу. Кассационный суд, однако, признает эту процедуру законной вопреки всем нормам юриспруденции.

После заключения Гастона Доминичи в тюрьму пресса начала называть его «татуирвоанным убийцей», «кабаном из Верхнего Прованса», «чудовищем Лурса», «похотливым козлом» и т.д. Его подозревали в зоофилии с участием его коз. Речь шла также о супружеской неверности, пьянстве и домашнем насилии. Особенно был запятнан Гастон. Но также во всех пороках были обвинены и женщины Доминичи, а погибшую Энн Драммонд осуждали за отсутствие воздержания у островных женщин.

С 18 ноября 1953 года до конца первого квартала 1954 года Гюстав и Иветт Доминичи на слушаниях множили противоречивые и ложные показания. В тот же период детей Доминичи охватило эпистолярное безумие: они стали писать письма в огромных количествах. Все они были рассчитаны на следователей, которые, как и было задумано, проверяли всю корреспонденцию Доминичей.

24 ноября Кловис предоставил судье Перье третью версию разговора, в котором его отец в конце ноября 1952 года раскрывает ему, что он является виновником тройного преступления. Кловис продолжал разниться в своих заявлениях, несомненно, из-за помощи, которую он пытался оказать своему младшему брату Гюставу для изменения орудия преступления и жертв в период между появлением Жана Ришара и прибытием жандармов в 7:30 утра.

5 декабря судья Перье услышал, как Гюстав рассказывал об американской винтовке. Последний говорит, что прибрал сарай с помощью Иветт после отъезда его брата Эме в конце января 1951 года. По его словам, в ангаре винтовки не было. Только позже он видел ее, но только один раз; он не стал брать её в руки, но заметил, что она отремонтирована и что рядом с ней лежали два магазина, а на полке нет патронов. По его словам, оружие было хорошо видно. Он предполагал, что Гастон спрятал ее в своей комнате, но его мать Мари утверждала, что никогда не видела оружия в комнате Гастона.

7 декабря комиссар Себейлль услышал, как Поль Майе подтвердил слова, полученные от Гюстава в начале сентября 1952 года. Он добавил, что Гюстав был на поле люцерны и был свидетелем убийства, в котором Гюстав никогда не признавался, который всегда утверждал, что не выходил из своей комнаты. Однако, чтобы увидеть убийства, Гюстав должен был подойти очень близко. Поле люцерны расположено за лагерем, как показано на аэрофотоснимках того времени, а не между фермой и дорогой к железнодорожному мосту, как утверждало обвинение. Что Гюстав делал снаружи во время трагедии? Более того, если он был на улице, его версия встречи с Гастоном во дворе в 4 часа утра, следовательно, ложна.

Драммонды находились в отпуске в Вильфранш-сюр-Мер с 1 августа 1952 года. Там же были их друзья Гай и Филлис Марриан вместе со своими дочерями. 21 декабря 1953 года Филлис сообщила комиссару Себейллю, что Джек Драммонд взял с собой в конверте большую сумму денег, когда уезжал в Динь утром 4 августа 1952 года. Ни этот конверт, ни его бумажник так и не будут найдены.

30 декабря судья Перье заслушивал Гастона, который в окружении своих адвокатов отказался от своих предыдущих признаний. Гастон продолжал утверждать, что встал в 4:00 утра, чтобы пасти своих коз, и когда он вернулся после 7:45 утра, он узнал об убийстве от Иветт. Он объяснял свои предыдущие признания усталостью и давлением жандармов, которые убедили его взять вину на себя, поскольку Гюстава могли приговорить к смертной казни. Что касается реконструкции, то он считает ее комедией, в которой, по его словам, над ним издевались до такой степени, что он готов был покончить с собой.

Затем судья пригласил с зал суда Гюстава. Судья зачитывает слова Гастона и просит Гюстава подтвердить их, однако Гюстав после долгого молчания отказывается это сделать и просит отца сказать правду. Адвокаты Гастона требуют, чтобы Гюстав рассказал свою версию, но судья отказывается удовлетворить это ходатайство без объяснения причин. Гюстава просят объяснить свои обвинения, но Гюстав отказывается, загадочно отвечая: «Здесь есть свидетели, которые слышат меня». Ни судья, ни адвокаты не спрашивают его, о ком идёт речь.

Затем судья приглашает Кловиса, который напоминает о секретах своего отца в ноябре 1952 года и подтверждает свои обвинения. Он изменяет свою предыдущую версию; он говорит, что больше не знает, при каких условиях началась резня. Затем Гастон оскорбляет своего сына Кловиса и обвиняет его в том, что тот принес на ферму американское ружье. В ответ Кловис обвиняет своего отца в том, что он заставил семью слишком долго страдать. В 18:00 Гюстав возвращается к судье и просит больше не встречаться с отцом. Впоследствии судья предлагает Гюставу вызвать такси, чтобы он мог вернуться домой. Необычный жест со стороны судьи, согласитесь?

4 февраля 1954 года судья Перье вызвал Гюстава на допрос, чтобы он объяснил угрозы, о которых он говорил. Гюстав ответил, что дело было в полицейском давлении 12 и 13 ноября. Ему пришлось полностью отказаться от своих прежних заявлений: 4 августа 1952 года он лег спать около 23:00, а в 23:30 его разбудило звук мотоцикла. Он снова заснул и снова проснулся от удара, прежде чем услышал где-то далеко крики и выстрелы. Он не мог определить, откуда исходили выстрелы: со стороны Пейрюи или со стороны станции на юге. В 4 часа утра он услышал, как поднялся отец. Он встал около 5:00 и в 5:30 направился к водяному насосу, чтобы проверить, исправно ли он функционирует. Он подошел к лагерю и заметил беспорядок вокруг Hillman’а. Затем он пошел к мосту и, выйдя из него, обнаружил маленькую девочку, которая двигала рукой. Он вернулся на дорогу и не подошел к машине. Он не остановил проезжающий мимо мотоцикл и направился в сторону фермы. По пути он остановил прибывшего на мотоцикле Жана-Мари Оливье. Он говорил, что не знал обстоятельств совершения преступления, и его отец никогда не говорил ему, что он несет ответственность за убийство. Он не видел орудия убийства до утра 6 августа 1952 года, когда суперинтендант Себейлль показал его ему.

9 февраля 1954 года судья Перье приказал жандармам изъять охотничье оружие Кловиса Доминичи и отправить его на экспертизу в Марсель. Однако он не сделал то же самое с охотничьим ружьем и двумя пистолетами-пулемётами STEN, изъятыми у Поля Майе в августе 1952 года, а также с винтовкой Springfield, изъятой у Эме Перрена в начале октября 1952 года.

23 февраля судья Перте решил снова заслушать Гюстава, который через прессу продолжал заявлять о невиновности своего отца, несмотря на его предыдущие слушания, где он утверждал обратное. В преступлениях он продолжил обвинять старшего брата Кловиса.

24 февраля перед судьей Перье Гастон признал свои подозрения и причастность к убийствам своего внука Роджера Перрена. Судья посчитал, что старик совершилужасный отвлекающий маневр, но поскольку Гастон всегда заявлял, что жертвовал собой, чтобы спасти честь своих внуков, судья решает вызвать молодого Перрена.

8 марта 1954 года судья Перье вызвал Роджера Перрена на допрос, чтобы выслушать, чем он занимался накануне, а также в день убийств. Роджер постоянно путается в показаниях и пытается сбить судью с толку, но пробалтывается, что англичане всё же посещали их ферму, о чём ему строго настрого запретила говорить мать, Иветт.

9 и 27 марта 1954 года экспертиза профессора Оливье показала, что смазка, используемая для винтовок Кловиса Доминичи, была очень близка по составу к той, что использовалась в M1. 15 марта 1954 года Кловис Доминичи сказал судье, что смазывает оружие только оливковым маслом из своего личного урожая. Судья взял образец этого масла.

9 апреля 1954 года профессор Оливье подтвердил свои выводы: только смазка винтовок Кловиса имела очень сильное сходство со смазкой орудия убийства, в то время как охотничьи ружья с фермы Le Grand Terre были смазаны овечьим жиром.

21 апреля судья Перье приступил к заключительному официальному слушанию, во время которого он изложил все обстоятельства Гастону, который подтвердил свою невиновность и намерение своих сыновей запутать присяжных.

27 апреля расследование было прекращено, а дело было отправлено в обвинительную палату Апелляционного суда Экс-ан-Прованса.

9 ноября в в ДТП погиб Роджер Освилль, бывший секретарь ячейки французской компартии. По слухам, в суде по делу Доминичи он готовился сделать сокрушительные заявления.

Американская винтовка M1, найденная в Дюрансе, действительно использовалась при убийстве девочки. Состояние тела, обнаруженное доктором Дрэгоном, позволяло ему утверждать, что Элизабет была убита через три часа после убийства её родителей. Отсутствие пыли на ступнях и ссадин на сводах стоп говорило о том, что маленькую жертву принесли к месту его убийства.

Отчет о вскрытии Энн Драммонд, как правило, доказывает, что она стала жертвой перекрестного огня двух стрелков, и отмечает отсутствие половых сношений перед ее смертью.

Вскрытие Джека Драммонда показало, что ему дважды выстрелили в спину, при втором выстреле пуля повредила позвоночник. Его мочевой пузырь был пуст, а это значит, что он незадолго до этого встал, чтобы облегчиться: следовательно, вторжение Гастона не разбудило его. Последний утверждал, что дважды выстрелил, стоя спереди. Его тело могло быть перенесено на другую сторону дороги. Этим можно объяснить наличие пятен крови неправильной формы на проезжей части.

Гюстав Доминчи так и не будет привлечён к суду в качестве обвиняемого.

В 2003 году будет снесён сарай, где, согласно официальной версии, Гастон Доминичи прятал оружие. В пустотелом кирпиче будет найдено 4 патрона от винтовки Springfield.

Суд и осуждение

Суд над Гастоном Доминичи начался 17 ноября 1954 года. Этот суд стал чем-то невероятным по своему масштабу и привлёк нескольких французских писателей. Гастон Доминичи предстал грубым и не очень разговорчивым.

Ключевым элементом дела оставалась винтовка, которая, похоже, никому не принадлежала и на которую никто не претендовал, хотя ее видели летом 1950 года у Поля Майк и которая, по словам Гастона, хранилась у Перренов. Тот факт, что оружие хранилось у Кловиса, когда он занимался браконьерством с Роджером Перреном, доказывает, что признание его отца в преступлениях было выдумкой с его стороны; встречное расследование это докажет.

Одна из новинок этого процесса - радиотрансляция обвинительного заключения. Судебный процесс сводился к урегулированию внутренних разборок семьи. Такое поведение расстроилот присяжных и убедило их в виновности обвиняемого. После двенадцати дней в суде и, несмотря на отсутствие доказательств, 77-летний Гастон Доминичи был признан виновным без смягчающих обстоятельств и приговорён к смертной казни в воскресенье, 28 ноября 1954 года.

Встречное расследование и помилование президента

После оглашения приговора Гастон Доминичи сообщил одному из своих защитников, что после трагедии подслушал разговор между Гюставом и его женой Иветт. Из услышанного он понял, что Роджер Перрен помог Гюставу перенести тело 10-летней Элизабет. Адвокаты передали эту информацию министру юстиции, и 9 декабря 1954 года он решил назначить дополнительные проверки.

19 и 20 декабря два комиссара в тюрьме Бометт допросили Гастона. Он изменил свою версию и сообщил им, что видел, как Роджер и Гюстав несли тело девочки. Он также сказал, что только Роджер Перрен носил обувь с креповой подошвой, следы которой были обнаружены на месте преступления. Сам Гастон носил обувь с протектором. Гастон начал утверждать, что пытался выгородить настоящих убийц, но теперь передумал. По его словам, это полицейские рассказали ему о том, где хранилось орудие убийства.

Впоследствии судья Перье был назначен в Марсель, и его заменил судья Карриас. 25 февраля 1955 г. прокурор Диня Сабатье подписал предварительное обвинительное заключение о возбуждении дела против X по обвинению в соучастии в умышленных убийствах.

Судья Карриас лично проводил определенные следственные действия, такие как очная ставка между суперинтендантом Себейлем и Гюставом Доминичи, во время которого последний имитирует сцену, во время которой он обвинил своего отца. Но также, согласно указанию министра юстиции, судья выдает уполномоченным поручения, на основании которых они проводят углубленное расследование, заслушивая многочисленных свидетелей, которым они задают очень большое количество вопросов.

21 марта 1955 года судья Карриас решил устроить реконструкцию событий в доме на ферме и послушать, мог ли Гастон услышать разговор Гюстава и Иветт, находясь в другой комнате. Судья не смог различить голосов из другой комнаты, однако Гюстав и Иветт при реконструкции говорили почти шёпотом, тогда как при реальном разговоре могли говорить обычным голосом, не подозревая, что за дверью кто-то есть, поскольку Гастон всегда ходил по дому в мягких тапочках. При этом Гюстав и Иветт категорически отказываются произносить по требованию судьи некоторые фразы.

30 июля 1955 года Гастон рассказал судье, что прибыл на место трагедии после 8 часов утра в компании Роджера Перрена и Гюстава. Там уже было много людей. Из правоохранителей присутствовал только жандарм Бушье, у которого Гастон попросил разрешения накрыть тело девочки. По неосторожности жандарм разрешает это сделать, благодаря чему Гастон мог обнаружить кусок приклада.

3 августа допросили Франсуа Барта, отца Иветт. Он рассказал, что вечером 5 августа 1952 года на ферме Доминичей говорили о женщине в чёрном. То же самое, сказала и его супруга, хотя Иветт при первом расследовании говорила, что не слышала ни о какой женщине.

4 августа Фрэнсис Перрен, почтальон из Лурса, сказал комиссару, что Гюстав Доминичи попросил брата Фрэнсис, Эме Перрена, не говорить жандармам, что Иветт приходила в район лагеря Драммондов вечером 4 августа 1952 года. Эме Перрен подтвердил, что Гюстав запретил ему говорить, что Иветт приходила туда с «малышом» (по-французски «le petit)» поздно вечером. Выражение «малыш», согласно устоявшимся во французском языке правилам не употребляется по отношению к младенцам, каковым был Ален, 10-месячный сын Гюстава и Иветт. Под «малышом» скорее подразумевался Роджер Перрен.

На допросе 5 и 10 августа Иветт внезапно вспоминает, спустя ровно три года после убийства, что она сопровождала Гюстава к месту оползня, устроенного водяным насосом, с Аленом на руках. На обратном пути, примерно в 20:15, она услышала звуки двигателя Hillman’а. Иветт утверждает, что издалека, с наступлением сумерек, она могла принять красное платье Энн Драммонд за черное. Однако комиссар отнёсся к этой информации с недоверием. В этом она противоречит Гюставу, который 12 ноября 1953 года признал, что около 20 часов вечера Драммонды приходили к ним на ферму за водой.

Гюстав рассказал комиссару Себейллю, что жандарм Романе, обыскивая Hillman, будучи внутри, случайно захлопнул дверь. Дверь открывалась только снаружи, и Гюстав освободил жандарма. Жандарм Романе, в свою очередь, категорически отрицал, что этот эпизод имел место быть. По всей видимости, Гюстав рассказал об этом, чтобы никто не заподозрил его, обнаружив его отпечатки на ручке двери. Таким образом, Гюстав знал, что дверь открывается только снаружи и был в машине. И это противоречит утверждению, что Элизабет спала внутри, а затем выбежала на улицу и стала убегать. Однако судмедэкспертам не удалось обнаружить на ручках отпечатков пальцев, значит их кто-то намеренно стёр. Единственным человеком, кто мог сделать это, был Кловис Доминичи, старший брат Гюстава.

6 августа комиссар допросил мясника Нерви. По словам последнего, он остановился на месте трагедии около 7:30 утра, когда там были только жандармы Романе и Бушье, а также Гюставом и Эме Перрен. Гюстав якобы попросил его отвезти Иветт на рынок в Орейсоне. Слова мясника были ложью, поскольку Иветт отвёз на рынок её отец Фрэнсис. И отвёз не в Орейсон, а в Форкалькье. Мясник же продолжил лгать и сказал, что Гюстав привёл его на ферму, где Иветт собиралась в путь, после чего они выехали в 8:10. Он также сообщит, что не видел на месте преступления ни Гастона Доминичи, ни Роджера Перрена, хотя они оба там были.

10 августа стало известно, что Гюстав и Кловис сговорились указать жандармам на одну и ту же полку для хранения карабина М1.

23 сентября судья Карриас организовал в своем кабинете очную ставку между комиссаром Себейллем и Гюставом. Гюстав жаловался, что стал жертвой невыносимого давления со стороны жандармов во время доноса на своего отца 13 ноября 1953 года. Однако затем он признался, что во время доноса давлению не подвергался, но подвергался ему на других допросах.

12 октября допросили брата Гюстава и Кловиса по имени Эме Доминичи и его супругу Морисетт. По реакции пары было видно, что они знали про карабин М1. По крайней мере, Эме видел это оружие в руках одного из своих братьев или отца.

12 и 16 октября был допрошен доктор Морена из Ниццы, который по приглашению Гюстава разбил лагерь недалеко от фермы Доминичи. Он сказал, что узнал американскую M1 как винтовку, отремонтированную в его присутствии Гюставом Доминичи летом 1951 года. Столкнувшись с Гюставом, последний яростно отрицал это и обвинял доктора в том, что он все выдумал.

19 октября Жан Жирар, дядя Иветт по материнской линии, сообщил инспектору, что Эме Доминичи рассказал, что Кловис приехал на ферму Доминичей вечером 4 августа 1952 года, а затем отправился на место стоянки Драммондов.

22 октября 1955 года еженедельник France-Dimanche опубликовал письмо Гастона, в котором последний повторил подслушанный им разговор между Гюставом и Иветт, и напрямую обвинил Гюстава и Роджера Перрена в том, что они являются настоящими виновниками тройного убийства.

18 ноября в присутствии судьи Роджеру Перрену устраивают очную ставку с его дедом Гастоном. Роджер проявлял редкую наглость в общении с дедом и доходил даже до провокаций. Поведение Роджера показывало, что он был уверен в том, что о его причастности к делу никто не догадается. То, как Роджер хвастался этим перед дедом, навело комиссара на мысль, что молодой человек вовлечен в драму гораздо больше, чем просто свидетель или пассивный соучастник.

22 ноября Иветт снова поменяла свою версию касательно женщины в чёрном. По её словам, это была якобы её мачеха. Комиссара эти слова не убедили.

19 января 1956 года Роджер Перрен заявил следователю, что через десять дней после вынесения приговора деду Гастону, дядя Роджера по имени Леон Доминичи посоветовал отцу Роджера зачислить его в Иностранный легион, чтобы избежать судебного разбирательства. Это доказывает, что у Леона были некоторые сомнения в невиновности своего племянника.

10 февраля 1956 года два комиссара поехали в тюрьму Нима, чтобы выслушать задержанного. Этот задержанный сообщил им, что, находясь в другой тюрьме вместе с Гюставом, подслушал разговор Гюстава с его женой Иветт. Он сказал, что эти говорили об участии Гюстава в убийстве Драммондов.

25 февраля 1956 года комиссар Шеневье представил свой окончательный отчет префекту. В нём говорилось об участии в убийствах Гюстава и его племянника Роджера Перрена, хотя явных доказательств этому не было.

13 ноября 1956 г., столкнувшись с отсутствием новых улик, судья Карриас издал приказ о закрытии второго расследования и окончательно прекратил судебное разбирательство по делу о тройном убийстве.

В 1957 году президент Франции Рене Котѝ смягчил приговор, и 14 июля 1960 года генерал де Голль помиловал и освободил Гастона Доминичи.

Гастон Доминичи скончался 4 апреля 1965 года в хосписе Динь-ле-Бен, при этом его степень участия в тройном убийстве семьи Драммонд не была установлена. По местной традиции отец Фердинанд Бос получил признание старика, но не выдал его. Он покоится в склепе нового кладбища Пертюи, как и все Доминичи.

Версии будут добавлены в следующем посте. А пока целиком с делом вы можете ознакомиться с помощью документального фильма.

Когда Морену показали фотографии карабина М1, он не узнал его. Это была не та винтовка, которую ему показывал Гюстав. На данном этапе расследования показания доктора Морена были признаны расплывчатыми и не принимались во внимание.

30 ноября Поль Малье был исключён из компартии местным секретарём Роджером Освиллем из-за его сотрудничества с полицией. Освилль был бывшим членом партизанского отряда и другом Гюстава.

4 декабря профессор Оливье выпустил новый экспертный отчёт о смазке винтовки Springfield. Образец этой смазке был взят с оружия Эме Перрена. Состав этой смазки сильно отличался от той, которая применялся в оружии производства Rock-Ola.

20 января 1953 года комиссар Себейлль официально возглавил расследование. Его предупредили, чтобы он не делал для прессы опрометчивых заявлений.

Поль Малье 23 января рассказал жандармам, а затем 27-го января Себейллю, что Гюстав Доминичи наблюдал за убийствами Драммондов с поля, засеянного люцерной.

27 января Эме Перрен узнал от Себейлля, что Гюстав и его жена Иветт видели загадочную женщину в чёрном вечером 4 августа 1952 года. Она стояла у машины Драммондов. Иветт сообщила об этом Перрену, когда встретила его утром 5 августа, и сообщила, что также рассказала об этом Клотильде Араман, члену семьи Доминичи.

14 февраля Клотильда Араман в ходе допроса подтвердила это. Однако она также рассказала, что опроверг, что видел женщину. Сама Клотильда предполагала, что этой женщиной была Мари Доминичи, однако полиция так не считала, поскольку Гюстав должен был узнать собственную мать в любом виде.

29 января Роджер Перрен-младший, внук Гастона Доминичи, повторил эту историю суперинтенданту Себейллю, а на следующий день то же самое сообщил в местную жандармерию в Форкалькѐ. 2 февраля комиссар Себейлль допросил офицера Бушье из Форкалькѐ. Бушье утверждал, что видел Роджера Перрена, проезжавшего на своём велосипеде в 8 утра 5 августа 1952 года. Бушье настаивал, что видел, как Роджер возвращался несколько минут спустя уже пешком и катил свой велосипед рядом. Рядом с ним шёл его дед Гастон, а также Гюстав. Все трое покинули свою ферму и направлялись к месту стоянки Драммондов. Несмотря на то, что этим показаниям поначалу никто не предал особого внимания, Гастон и Гюстав начали живо оспаривать их перед судьёй Батинье 19 ноября 1955 года. Были заданы соответствующие вопросы о том, почему они решили скрыть тот факт, что вместе покинули ферму.

В своём первом заявлении в суде Гастон утверждал, что Гюстав рассказал ему об убийствах, но поскольку версия Роджера противоречила версии Фостена Рура, Гастон и Гюстав выступили с её опровержением. Роджер настаивал на своей версии с того дня, как рассказал её Себейллю 29 января 1953 года. Воды расследования были помутнены возвращением Роджера на ферму около 7:45 утра и путаницей относительного того, кому принадлежал велосипед, на котором ездил Роджер.

Бушье доложил, что он попросил Роджера подержать измерительную линейку. Гастон был в ярости от этой просьбы и отправил Роджера обратно на ферму. Роджер неохотно повиновался, оставшись на месте преступления на минуту или две, прежде чем вернуться на ферму со своим дедом; они оба вернулись на место преступления около 11 часов утра. Затем Гастон отвёл своего внука к прокурору Сабатье, что впоследствии категорично отрицал на суде.

19 марта 1953 года капитан Альбер получил свидетельские показания от офицера Эмиля Маркѐ из жандармерии Валансоля, городка, расположенного чуть южнее места преступления. Оофицер рассказал, что видел, как Драммонды приехали в отель Эрмитаж в начале 5-го часа вечера 4 августа 1952 года и покинули его часом позднее.

Марке утверждал, что через час после того, как Драммонды выехали из отеля, туда прибыла другая пара из Великобритании, мужчина и женщина. Причём женщина была одета во всё чёрное. А мужчина спросил Марке, не видел ли тот английской машины. Марке ответил, что видел такую, после чего мужчина зашёл в отель и сделал телефонный звонок. Его спутница в это время стояла у их машины. Пара уехала 15 минут спустя.

Это было уже второе заявление о странной женщине в чёрном. Даже несмотря на то, что сообщение прозвучало из уст жандарма, в него не поверили, поскольку Марке сообщил его спустя длительное время. Офицер Марке не был вызван в суд в качестве свидетеля.

3 мая супериндендант Костан предоставил свой конечный отчёт шефу Харчику. Он изо всех сил старался подчеркнуть, что со следователями сотрудничали местные коммунисты. Ветвь коммунистической партии в Альпах Верхнего Прованса организовала комитеты в защиту семьи Доминичи, а также запланировала антиправительственные протесты на начало сентября 1953 года. Обе этих инициативы были запрещены специальным постановлением префектуры.

7 мая 1953 года в Дигь-ле-Бене Роджер Перрен (который к этому времени работал там мясником) сообщил комиссару Себейллю о существовании у Драммондов брезентового ведра для воды, с помощью которого они приносили воду на ферму. На следующий день мать Роджера по имени Жермен, которой эту информацию подтвердила Иветт, сообщила Себейлю, что Драммонды действительно посещали ферму.

Деньги Драммондов, а также некоторые их личные вещи, включая камеру, не удалось обнаружить на месте преступления. В итоге, они вообще не будут найдены.

13 мая 1953 года комиссар Себейлль отправился в Марсель, чтобы получить показания свидетеля по имени Жан Ришар, который в ночь убийств разбивал лагерь в Ганагобѝ, небольшой деревне, расположенной на плато над западным берегом реки Дюранс, рядом с местом преступления.

Ришар утверждал, что проехал место преступления 5 августа 1952 года около 7 утра и видел леди Энн Драммонд, лежавшую параллельно левой стороне машины. Её ноги были направлен на юг, к ферме, а само тело было частично накрыто одеялом.

Однако жандармы Романе и Бушье вместе с Эме Перреном, которого они повстречали на пути, обнаружили тело в 7:30. Тогда тело лежало уже на животе и было полностью накрыто одеялом. Кроме того, оно лежало не параллельно машине, а под углом к ней, ноги были направлены на северо-запад, к реке. Гастон Доминичи не мог передвигать тело, поскольку он вернулся на ферму в 7:45. С рассвета он пас своих коз в местечке, находящемся в 2-х км южнее фермы.

21 августа 1953 года комиссар Себейлль получил новые показания от Жана-Мари Оливье, поскольку его первые показания, данные 5 августа 1952 года, были лишь частично записаны офицером Жибером из Орезона. Оливье переговорил с капитаном Альбером, и он направил его прямиком к Жиберу. Оливье рассказал Жиберу, что Иветт и Мари Доминичи находились у въезда на ферму и наблюдали за Гюставом. Новые показания Оливье содержали следующую информацию:

• Человек, которого 4 раза видели в промежуток времени с 23:15 до 00:20, не был похож ни на сэра Джека Драммонда ни на Гастона Доминичи. Гастона видели в компании неопознанного мужчины с 23:30 до полуночи. Предположительно, человеком, которого видели братья Дюк в 00:20 был Марсель Челѐн. Кроме того, в начале сентября на ферме видели некоего Джо.

• Противоречивы заявления членов семьи Доминичи касательно количества выстрелов: утверждение Гастона сходится с Роджером Роше, а утверждения Гюстава и Иветт – с Раймондом Франко.

• Гастон и Гюстава, а может быть Гастон или Гюстав изменяли состояние места преступления несколько раз. Скорее всего, это был Гюстав, поскольку Гастон с раннего утра пас коз совершенно в другом месте.

• Гюстав отказался признаться, что бывал на месте преступления, хотя был удивлён тем, что мимо проезжал на мотоцикле Оливье.

• Гюстав упоминал о нескольких телах, а не только о теле Элизабет Драммонд на берегу реки. Однако Гюстав утверждал, что имел в виду только тело Элизабет, и утверждал, что она мертва, хотя знал, что она на самом деле все еще была жива.

• Мари и Иветт следили за въездом на ферму: они знали, что Гюстав что-то делал на месте преступления.

• В итоге, Доминичи не оказали помощь Элизабет и не подняли тревогу. По мнению обвинения, причина этого была очевидна: они должны были дать Гюставу время снова изменить место преступления, поскольку Жан Рикар проезжал его в начале восьмого утра.

• Таким образом, Гюстав неоднократно лгал с момента первого допроса 6 августа 1952 года.

От одной лжи к другой

Когда Роджер Перрен допрашивался жандармами по поводу его передвижений утром 5 августа 1952 года, он рассказал, что проснулся в 5 часов, чтобы накормить скот, затем в 6 утра выехал в Пейрюи за бутылкой молока, которое покупал у местного мужчины, мсье Пюссана.

Перрен заявлял, что мсье Пюссан сказал ему, что его друг по имени Жан Галицци случайно забрал его бутылку, от него он и узнал об убийстве англичан. Галицци подтвердил эту информацию на допросе. Однако когда жандармы отправились в Пейрюи, чтобы навестить Пюссана и подтвердить его историю, они обнаружили, что такой человек скончался ещё в ноябре 1951 года.

Когда Галицци допросили снова, он признался, что сочинил свои показания. По словам Даниэля Гарсина, работодателя Галицци, последний в ночь с 4 на 5 августа находился в Ла Кассине, ферме, расположенной между Пейрюи (в непосредственной близости к месту преступления). Также он сообщил, что семья Перренов только что начала арендовать эту ферму.

Затем Роджер Перрен изменил свою историю: об убийствах ему сообщил Фостен Рур, начальник обходчиков железнодорожных путей на станции Лурс. Он рассказал об этом, когда остановился на ферме Перренов. На последующем допросе Рур отрицал это, хотя на суде признал, что рассказ Перрена был правдой.

Когда Перрена спросили, как он попал на место преступления, он рассказал, что приехал туда на гоночном велосипеде, который принадлежал его кузену Жиберу (сыну Кловиса Доминичи). Когда Кловиса спросили об этом, он рассказал, что одалживал сыну велосипед только один раз, 18 августа 1952 года.

Однако жандармы видели только велосипед Гюстава Доминичи утром после убийств. Позднее Роджер Перрен заявлял, что одалживал велосипед у своей матери Жермен. Но Жермен в ночь с 4 на 5 августа ночевала на ферме La Cassine, в то время как Роджер ночевал один на ферме La Serre, т.е. на семейной ферме Перренов.

Поражённые ложью и противоречиями в показаниях Перрена, жандармы допросили его на предмет его передвижений в ночь перед убийствами. Он утверждал, что ездил в деревушку Сент-Пон, расположенную в 1 км севернее фермы Доминичи, где поливал абрикосовые деревья и разговаривал с Полем Делклитом, который работал на соседнем участке. На допросе Делклит сказал, что не встречался с Перреном.

На повторном допросе Перрен предоставил новое алиби: его мать Жермен Перрен (в девичестве Доминичи) помогала ему поливать растения. Это подтвердила сама Жермен. Однако Роджер забыл, что 23 сентября 1952 года рассказывал комиссару Констану, что 4 августа 1952 года в 2 часа дня его мать уехала на велосипеде к мужу на ферму La Cassine, расположенную на севере Пейрюи.

Несмотря на поток лжи от Перрена, комиссар Себейлль посчитал его просто безобидным молодым хвастуном. По большому счёту, Перрен лгал только по трём пунктам: по поводу своего присутствия на ферме Le Grand Terre в ночь убийств; как он узнал об убийствах и на чьём велосипеде он приехал на место преступления утром 5 августа, когда офицер Буше повстречал его в 8 утра.

Утром 12 ноября 1953 года на месте преступления состоялась реконструкция событий. Участие принимали Марсель Бойе, Фостен Рур и Кловис Доминичи. Присутствовали также доктор Дрэгон и мотоциклист Жан-Мари Оливье.

На первом этапе постарались точно определить местоположение тела леди Энн Драммонд: первые три свидетеля согласились, что оно лежало параллельно левой стороне машины, но Жан Ришар (турист, который проезжал место преступления в промежутке времени между 6:50 и 7:00) утверждал, что она была накрыто одеялом от головы до колен. Другие двое свидетелей заявляли, что она не была накрыта вовсе.

Кловис Доминичи заявлял, то тело леди Энн лежало по диагонали в 6 метрах от машины, но позже он изменил свои слова и признал, что она действительно лежала на спине параллельно машине.

Затем допросили Гюстава Доминичи: он рассказал, что он неохотно положил одеяло под углом на определённом расстоянии от машины. Он был сконфужен словами других свидетелей и не был уверен, где именно окликнул Жана-Мари Оливье, когда тот проезжал мимо.

Когда Гюстав столкнулся с заявлениями Майле и Оливье, он сначала отрицал факты, прежде чем, в конце концов, признать, что утверждения обоих мужчин были правдой. Затем Роджер Перрен сопротивлялся усилиям следователей и начал проявлять высокомерие по отношению к своему дяде, поэтому его допрос в это время не дал ответов.

Гюстав Доминичи подтвердил, что Драммонды действительно были на ферме, но сказал, что были там в другое время. Он рассказал, что обнаружил Элизабет Драммонд серьёзно раненную, но всё ещё живую. Это было в 4 утра. По его словам, тела родителей он обнаружил в 5:45, когда кормил скот. Он также сообщил, что не трогал тела сэра Джека и леди Энн Драммондов, что это сделал кто-то другой. Его допрос был приостановлен в 18 часов и продолжен в половине 9 вечера.

После возобновления допроса Гюстав сообщил, что перемещал тело Энн Драммонд, но не предоставил внятного объяснения, зачем он это сделал. По его словам, под телом он искал гильзы. Свой допрос он закончил словами: «Я искал гильзы. Я боялся,, что их найдут вблизи к дому». Это заявление подразумевает, что другие боеприпасы, разбросанные по территории, не принадлежали Доминичи.

Его слова становились ещё менее вероятными, когда он утверждал, что видел два патрона и две гильзы, лежащие попарно. Это наводило на мысль, что место преступления было инсценировкой.

Гюстав добавил, что был встревожен внезапным появлением Жана Ришара, и у него не было времени спрятаться в ущелье в конце набережной. Гюстав не стал спорить о других аспектах преступления, которые, по мнению жандармов, также могли быть инсценировкой. Например, сандалии леди Энн, которые были спрятаны под подушкой на небольшой пешеходной дорожке, ведущей по диагонали от машины к железной дороге. Или одеяло, лежавшее под телом, хотя ранее утром другие видели другое одеяло.

Это заставило исследователей задуматься, было ли двое нападавших (или, по крайней мере, двое людей переместили тело), и оставался ли Кловис на ферме, чтобы помочь Гюставу после того, как погонщики ушли.

Утром в пятницу 13 ноября судья Перье дал жандармам поручение привести на допрос Жермен Перрен, её сына Роджера и Иветт Доминичи. В 9:30 утра судья допросил Иветт о посещении фермы Драммондами. Иветт сообщила, что Драммондов на их ферме не было, даже после того, как судья Перье рассказал, что Гюстав сообщил обратное.

В 10 утра судья допросил Иветт и Роджера вместе, но безуспешно. Затем он приказал доставить Гюстава Доминичи и Жермен Перрен к комиссрау. Иветт по-прежнему не признавалась в присутствии погибших на ферме.

В 14:45 Гюстав разрыдался и в слезах сознался, что его отец Гастон убил Драммондов. Комиссар Себейлль довольствовался составлением протокола из семи строк (официального изложения фактов, имеющего юридическую силу), в котором отмечалось признание Гюстава.

Гюстав был допрошен судьёй Перье в 16:30. По его словам, в ночь убийств он проснулся от ружейных выстрелов и так и не смог уснуть. В 4 утра он услышал, что встал отец, и немного позднее они встретились на кухне. Гастон рассказал Гюставу, что это он стрелял из карабина, который он прятал то ли в своей спальне, то ил в загоне для овец.

Гюстав уверял, что понятия не имел о существовании карабина. Затем он утверждал, что Гастон пошёл охотиться на зайцев с боевым оружием, а по возращении признался Гюставу, что убил Драммаондов. Гастон рассказал, что сначала он застрелил Джека Драммонда, а затем его жену Энн. Примечательно, что он не рассказал об убийстве Элизабет. Затем он рассказал, что отец избавился от оружия, но не сказал, куда и как его выбросил.

Гюстав утверждал, что отец избил Элизабет у подножия моста, в то время, как первоначально он отрицал, что знает о том, где лежало тело девочки. Когда отец рассказал о преступлении, Гюстав отправился на место преступления и увидел, что Элизабет ещё была жива. Судмедэксперт в октябре 1952 года выпустил отчёт, в котором говорилось, что с такими увечьями девочка могла быть в живых не более часа с момента их нанесения.

Подойдя к месту стоянки, он увидел тела Джека и Энн Драммондов. Он утверждал, что тела родителей были накрыты, тело девочки – нет. Затем Гюстав вернулся на ферму, между 4:30 и 4:45, и рассказал Иветт и Мари, которые находились во дворе, что Элизабет была ещё жива. Этот рассказ о событиях невероятен: если Гюставу потребовалось всего 10 или 15 минут, чтобы покинуть ферму и найти тела, география подсказывает, что Гастон, который гнал свое стадо коз в сторону Джиропея, должен был пересекаться с женщинами во дворе, которые почему-то встали намного раньше, чем обычно.

Гюстав продолжил. Он пас скот, но затем вернулся на место преступления, чтобы отыскать вещи, которые могли принадлежать отцу. Он увидел гильзы, но не стал их трогать. Как раз в это время мимо проезжал мотоциклист Жан-Мари Оливье. У следователей не было оснований сомневаться в показаниях Оливье.

Предположительно неправдивый рассказ Гюстава продолжался. Он утверждал, что его отец сказал ему заткнуться, когда несколько человек (включая Кловиса и Малье) узнали, что полиция начала подозревать Гастона несколько недель спустя.

Обвинение и признание Гастона Доминичи

Сыновья Гастона Доминичи, Гюстав и Кловис, обвинили отца в убийствах 13 ноября 1953 года. В свою очередь, Гастон обвинил их в составлении заговора против него, и он заявил во время второго расследования в 1955 года, что его сын Гюстав и Роджер Перрен несут ответственность за убийства.

Гастон прибыл в Динь-ле-Бен около 7 вечера 13 ноября 1953 года в сопровождении командира жандармерии Бернье. Согласно официальным источникам, его допрашивали до 22:30, хотя в других источниках сообщается, что допрос длился всю ночь.

Утром 14 ноября Гюстав и Кловис, которых отвезли на ферму Le Grand Terre, показали жандармам, где хранился карабин М1 – на полке в сарае. Незадолго до этого состоялась борьба между правоохранителями и женской частью семьи Доминичи, которую в конечном итоге поместили в пристройку.

14 ноября Гастона Доминичи допрашивали до 6 часов вечера, но этот допрос не принёс никаких результатов. Ответственность за опеку над ним была возложена на офицера Герино. В 7 часов вечера Гастон признался ему, что это он виновен в убийствах, но заявил, что это был несчастный случай. Драммонды якобы сами напали на него, приняв за грабителя. Гастон попросил Герино отыскать суперинтенданта Прюдома из жандармерии Динь-ле-Бена, которого он считал законным руководителям правоохранительных органов. Гастон отказался давать какие-либо показания комиссару Себейллю.

Когда Герино закончил свою смену в 8 часов вечера и передал Гастона своему коллеге Бокке, о чём Герино пошёл докладывать начальству. Гастон начал рассказывать историю Бокке, но эта история уже отличалась от прежнего варианта.

По прибытии Прюдома, Гастон попросил его составить документ в котором бы говорилось, что он виновен, хотя ранее он постоянно заявлял о своей невиновности и о том, что жертвовал собой, чтобы защитить внуков. Будучи раздраженным, Прюдом ответил, что ситуацию нельзя рассматривать как торг на рынке: Гастон должен был определиться, либо он виновен, либо нет. Суперинтендант Прюдом не спросил, каких внуков имел в виду Гастон.

Из-за трудностей Гастона с самовыражением Прюдом предположил, что преступление было совершено на сексуальной почве. Следуя этой тактике, Гастон изменил свой первоначальный рассказ и заявил, что убийства были вызваны его сексуальным влечением к леди Энн Драммонд.

Позднее вечером Гастон повторил своё заявление Себейллю, а Прюдом записывал его слова. Гастон утверждал, что видел, как раздевалась Энн Драммонд, и решил предложить ей позабавиться, на что она ответила согласием. Шум их утех разбудил Джека Драммонда. В результате завязавшейся борьбы Гастон выстрелил в Джека два раза, а затем один раз выстрелил в Энн Драммонд. Элизабет побежала к мосту, но Гастон догнал ее на берегу реки и вырубил её с одного удара прикладом.

Признание Гастона и его сексуальный мотив противоречили результатам вскрытия: леди Энн Драммонд была полностью одета, её платье было прострелено. Кроме того, вскрытие установило, что у неё не было сексуальной близости непосредственно перед убийством.

Утром 15 ноября судья Перье прибыл на работу пораньше, не подозревая о признании Гастона. Об этом ему сообщил смотритель здания, Жиро, поскольку Себейлль этого сделать не успел. Перье, вместо того, чтобы вызвать на допрос Гастона, начал допрашивать Жиро. Его допрос продлился до 9:15. В 9:30 прибыл Себейлль и направился прямиком к Гастону. В 10:15 Себейлль привёл Гастона к Перье, однако на этот раз Гастон заявлял о своей невиновности и обвинял во всём Гюстава. Перье удалился, чтобы посовещаться с коллегой.

В 11:15 он вернулся и продолжил допрос Гастона, который теперь признавал себя единственным преступником. Он утверждал, что впервые использовал американский M1 и взял его с собой на охоту на случай, если он встретит барсука или зайца. Перье не спрашивал Гастона, почему он решил взять именно военное оружие, хотя у него были различные охотничьи ружья.

Вдобавок Гастон утверждал, что магазин M1 был полностью заряжен, таким образом, в нем было 15 патронов. Гастон сказал, что он также взял еще два или три патрона, которые валялись на полке. Из американского M1 было произведено шесть выстрелов, на месте преступления были обнаружены два патрона и две гильзы. Это означало, что около 12 патронов отсутствовали, так как магазин оказался пустым.

Гастон утверждал, что использовал это оружие впервые и не знал, как правильно им пользоваться, так как оно было полуавтоматическим. Те, кто верил в его невиновность, спрашивали, как он мог убить двух бдительных взрослых, а затем выстрелить в Элизабет с расстояния 60 метров, пока она бежала (Элизабет получила огнестрельное ранение в правое ухо). Хотя в ночь убийств было ясное небо и полная луна, Гастон был близорук и не носил очков. Перье не стал задавать этих вопросов, а комиссар Себейлль не проявлял интереса к техническим вопросам, связанным с баллистикой.

В своей книге, вышедшей позднее, Себейлль признался, что вообще подробно не разбирал отчёт о вскрытии Драммондов. Для него, как он сам утверждал, важнее было признание, а не материальные элементы, которые ослабляли слова Гастона. Со своей стороны, прокурор Сабатье и судья Перье просто последовали примеру суперинтенданту Себейю, а не давали ему инструкции.

Во второй половине дня 15 ноября 1953 года судья Перье впервые обсудил пару брюк, принадлежащих Гастону, которые один из инспекторов видел сушащимися на ферме Доминичей ближе к вечеру 5 августа 1952 года. Этот инспектор подтвердил это в письменной форме следователям, проводившим второе расследование 24 августа 1955 г.

Продолжение следует, пока продолжение доступно только в видео.

Перрен также упомянул, что накануне вечером в лагере Драммондов Гюстав видел женщину в черном. Иветт попросила Перрена позвонить в жандармерию. Перрен направился обратно к месту преступления. По дороге он встретил офицеров Романе и Бушье, которых сопровождал на место трагедии.

Около 7:30 двое жандармов и Эме Перрен прибыли на место преступления, которое уже было вытоптано несколько раз. По словам Перрена, Гюстав прибыл на место происшествия именно пешком, а не на велосипеде (обратите внимание на этот факт, далее мы к нему ещё вернёмся): Гюстав подошел к полицейским, которые только что нашли тело леди Энн Драммонд. Офицеры обнаружили клочок кожи с руки площадью 4 см². Этот клочок зацепился за задний бампер автомобиля. Обнаруженные улики были переданы начальнику жандармерии Эдмонду Себейлю, как только он прибыл на место происшествия.

Передние двери машины были закрыты, а крышка багажника была вдавлена, ключ оставлен в замке снаружи. Это противоречило версии о том, что Элизабет Драммонд заперлась в машине изнутри. В 6,5 метрах позади машины находился дренажный поддон. За отстойником полицейские заметили большую лужу крови площадью около 1 квадратного метра. Кровь никогда не анализировалась, и не было установлено, кому она принадлежала.

Жандармы находят две гильзы и два патрона, которые сгруппированы попарно: одна гильза + один патрон. Одна пара лежит в трёх метрах от задней части машины, другая – в пяти метрах спереди от машины и в полутора метрах от тела леди Энн. Расстояние между этими парами составляет девять метров. Гильзы имеют маркировку LC4, а патроны – WC43 и WC44.

Гюстав обратил внимание жандармов на тело сэра Джека Драммонда на другой стороне дороги и указал им на то место, где лежало тело Элизабет Драммонд на берегу реки. Двое офицеров обнаружили следы ботинок из крепа. Оказалось, что владелец этих ботинок несколько раз отходил от тела Элизабет и возвращался обратно. Эти следы обуви были накрыты ветками и сфотографированы.

Мадам Перрен приехала на место происшествия, чтобы встретиться с мужем. Офицер Романе позаимствовал велосипед у миссис Перрен, чтобы отправиться и поехать к Сильве, местному торговцу, от которого позвонить и вызвать подкрепление. Где-то после 7:45 Фостен Рур, возвращаясь из Пейрюи, куда он ездил на встречу с работодателем, снова остановился на ферме. Он видел, как Гастон Доминичи приводит своих коз с пастбища, и был свидетелем разговора Гастона и Иветт об убийствах. Рур - который спрятался за решеткой, когда подслушал разговор, но все равно был замечен, - не мог подтвердить, говорили ли его участники всерьёз или нет.

В 8 часов утра Бушье видит Роджера Перрена, который на велосипеде направляется в сторону фермы Le Grand Terre. Вскоре после этого он возвращается пешком в сопровождении своего дедушки и Гюстава. Гюстав просит у жандарма разрешения пойти накрыть тело Элизабет простынёй, которую он берёт на раскладушке рядом с машиной погибших. Это значит, что он уже тогда, якобы ещё не видя тела, был уверен, что оно не накрыто.

В 8:15 на место происшествия прибыл капитан Альбѐр с констеблями Креспѝ, Ребаудо̀ и Романе, которых он подобрал у дома Перренов. Капитан Альбер замечает у подножия дерева велосипед. По табличке на нём он определяет, что велосипед принадлежит Гюставу Доминичи. На вопрос про велосипед Гюстав отвечает, что по просьбе жандармов он отправился на ферму за мелом, а на обратном пути прихватил велосипед, чтобы выполнить поручение как можно быстрее. Однако эту информацию опровергают жандармы Романе и Бушье. Кроме того, впоследствии во время суматохи велосипед исчезнет. Никто так и не сможет вспомнить, кто и когда его забрал.

В 8:30 к месту преступления приезжает мэр Лурса Анри Эстублон вместе с местным врачом доктором Драго̀ном, который начинает исследовать тела мужа и жены Драммонд. При осмотре тела Элизабет в 9:15 он отмечает, что, во-первых, её тело не успело окоченеть, а во-вторых, что её ноги были чистыми.

В 9:15 на ферму Доминичи прибывают Барты, родители Иветт. Сама Иветт уже покинула этот район, уехав вместе с мсье Нерви, местным мясником, на рынок в Орейсоне. Она вернулась только после 16:00 уже вместе с родителями. Странно, что она поехала в Орейсон, ведь обычно она делала покупки в Форкалькье и возвращалась не вечером, а к обеду.

В 9:30 приезжает прокурор Луи Сабатье, следственный судья Роджер Перье и его секретарь Эмиль Баррас. В 10 утра приезжает кинолог Легонж со своей собакой по кличке Вош. Гастон, Гюстав Доминичи и Роджер Перрен наблюдали, как собака, уловив запах Элизабет, проследовала по тропинке к реке около 50 метров на север, затем спустилась к железнодорожному пути, по которому она прошла 100 метров в направлении фермы. Затем собака вернулась к трассе RN 96, пересекла ее и поднялась к оросительному каналу в 30 метрах от дороги, где и остановилась. Никто не мог понять, что означал этот обходной путь.

Все выводы жандармов делаются среди десятков зевак и официальных лиц, которые вытаптывают следы и уничтожают улики. Нельзя было исключать манипуляции и мелкие кражи на сувениры, которые могли иметь место быть. Также нельзя исключать и подбрасывание улик.

Во время обеда Гюстав, Кловис и человек по имени Поль Майе собираются на кухне Гастона Доминичи. Во время трапезы Гюстав сказал, что нашел Элизабет еще живой. Майе утверждал, что был шокирован тем, что никто не пытался ей помочь.

Начало расследования

Расследование было официально поручено суперинтенданту 9-й мобильной бригады Марселя Эдмонду Себейллю. В 15:00 судья Перье, не видевший приезда жандармов Марселя, решил удалить тела. Извлекая тело Элизабет, г-н Фигьер, могильщик (в те времена к могильщикам регулярно приходили, чтобы убрать трупы с места преступления), нашел щепку от приклада примерно в 10 см от головы Элизабет. Эта информация распространилась среди разных людей, которые не знали, где оно было найдено.

Когда прибыли жандармы, завязалась ссора между суперинтендантом Себейллем, судьей Перьн и капитаном Альбером - последнего упрекали в том, что он не сдержал толпу прохожих и журналистов, которые ходили вокруг и затаптывали место преступления. По словам Себейлля, он и его команда прибыли в Люрс в 13:30. Однако многочисленные журналисты, в том числе Андре Севри из французской ежедневной газеты Le Monde, утверждали, что полиция Марселя прибыла только после 16:30.

Около 18:00 5 августа инспекторы Ранчин и Кулиоли вытащили карабин Rock-Ola M1 из реки Дюранс. Он был сломан надвое и явно находился в очень плохом состоянии еще до того, как был брошен в реку. Некоторые детали отсутствовали, ремонт производился с использованием самодельных безделушек: прицел заменен на половину монеты достоинством в 1 франк, а деревянное цевье, прикрывающее ствол, отсутствовало. Рычаг был заменен дюралюминиевым кольцом, взятым с идентификационной таблички велосипеда, которое было прикреплено к дереву винтом. Ремень отсутствовал, а упор был сломан. Таким образом, это было скорее оружие разнорабочего, чем опытного убийцы.

В тот же день водитель грузовика Оде Арно сообщил жандармам в соседнем Шато-Арну-Сен-Обан, что он видел мужчину, сидящего на заднем левом сиденье машины Драммондов, когда он проезжал мимо места происшествия в 23:15 в ночь убийств; и что около полуночи, в 3 км к северу от Маноска (к югу от места преступления), он обогнал мотоцикл с коляской, располагавшейся с левой стороны (что указывало на то, что он приехал из страны с левосторонним движением, например из Великобритании).

Позже в ходе расследования Доминичи утверждали, что этот мотоцикл с коляской остановился на их ферме около 23:30. Следователи полагали, что это заявление было направлено, чтобы: во-первых, дискредитировать анонимного свидетеля, который сообщил, что видел Гюстава за пределами фермы в компании неизвестного мужчины с 23:30 до полуночи; и, во-вторых, отвлечь подозрения от Оде Арно.

Около 19:30 5 августа суперинтендант Себейлль впервые встретился с Гастоном Доминичи недалеко от того места, где утром была найдена Элизабет. Наколки Гастона, а также манера, с которой он говорил, привели к тому, что Себейллю он показался плохим человеком.

Первый официальный допрос Доминичей был проведен 6 августа, и вскоре возникли несоответствия. Доминичи утверждали, что слышали выстрелы, но не крики и призывы о помощи жертв. Гастон утверждал, что он (а не могильщик) был человеком, который нашел щепку от американского карабина M1, заявив, что он нашел ее в 30 см от головы Элизабет, когда он накрывал ее тело простыней.

Он также утверждал, что передал щепку офицеру Бушье. Инспекторы Кулиоли и Ранчин обнаружили нижнее белье девочки в зарослях на железнодорожной набережной, примерно в 450 метрах к югу от Le Grand’Terre и недалеко от железнодорожной станции Лурс. Напротив, само место преступления было расположено к северу от Le Grand’Terre.

В письме капитану Альберу от 25 августа 1955 года во время второго расследования инспектор Ранчин подтвердил, что Фрэнсис Перрен, почтальон из Лурса, сказал жандармам, что он наблюдал за автомобилем Драммондов, который находился к югу от Лурса с 11:30 до полудня 4 августа 1952 года. Первоначально он сообщил об этом суперинтенданту Констану 3 октября 1952 года.

6 и 7 августа показания даёт показания Люсьен Дюк, водитель грузовика из соседней коммуны. Он заявил, что в 00:20 вместе со своим братом проехал место преступления. Он сообщили, что они видели неизвестного мужчину «с тревожным выражением лица», который застыл на месте, когда они подъехали к нему поближе. Сообщается, что он стоял в 100 метрах от машины Драммондов в направлении фермы Доминичи. По описаниям, этому неизвестному мужчине было около 40 лет, он имел избыточный вес, рост около 180 см и густую шевелюру.

6 и 13 августа суперинтендант Себейлль заслушал показания свидетелей Анри Кониля, агента по недвижимости, и Жана Бро, студента-медика, который отдыхал в Пейрюи. Конил, который подвозил Бро, сообщил, что они проезжали мимо машины Драммондов между 1.30 и 1.35 ночи. Оба рассказали, что видели в тени возле машины фигуру. Это могло означать, что убийца или сообщник всё ещё находились на месте преступления.

7 августа 1952 года в ходе обысков на ферме Доминиичи была изъята охотничья винтовка 12 калибра системы Гра, переоборудованная для охоты на крупную дичь, а также ружьё калибром 9 мм. Гюстав отказался отвечать на вопросы жандармов, предъявив им поддельную справку о болезни. В 17:00 в городе Форкалькѐ состоялась церемония прощания с членами семьи Драммонд. Они были похоронены на местном кладбище, в нескольких километрах от места трагедии.

Утром 8 августа комиссар Себейлль допрашивал Густава в течение 4-х часов. Фермер сообщал ту же самую информацию, которую сообщал ранее. Роджер Рош, который проживал в деревушке Ле-Ме, обратился в жандармерию. Он сообщил, что работал в своём саду во время трагедии, и слышал 4 или 5 выстрелов. Выстрелы раздавались со стороны фермы Доминичи. Он мог слышать и крики, но не был в этом уверен. По его словам, он пробыл на улице ещё четверть часа, но так и не услышал звуков двигателя автомобиля или мерцания фар на шоссе. Днём комиссар Себейлль показал карабин М1 Кловису Доминичи, который при этом резко изменился в лице. Комиссар допрашивал его в течение двух часов, однако Кловис отрицал, что ранее видел это оружие.

Жандармы Романе и Бушье отправились в дом Жана-Мари Оливье (мотоциклиста, который проехал мимо места преступления в 6 часов утра). Оливье сказал им, что Гюстав помахал ему из-за машины Драммондов. Удивленный, Оливье не смог мгновенно остановиться и остановился в 30 метрах от дороги. Гюстав подбежал к нему и попросил его отправиться в Орейсон, чтобы предупредить жандармов.

Гюстав якобы сказал ему: «На набережной у дороги труп». Сам Гюстав утверждал, что он просто сказал: «Вон там труп», указывая на реку. Следователи истолковали слова Гюстава так, что он знал, что Элизабет еще жива.

9 августа ежедневная газета опубликовала выдержки из дневника Элизабет Драммонд. Позднее окажется, что это была подделка, выдуманная одним из журналистов.

12 августа был допрошен Эме Перрен касательно его встречи с Иветт Доминичи утром 5 августа. Перрен рассказал жандарму, что Иветт упоминала о присутствии возле места преступления женщины в чёрной одежде. Перрен сказал, что о преступлении ему рассказал путеец, мсье Бурже в 7 часов утра 5 августа. Это было ложью, поскольку в это время Бурже находился совсем в другом месте.

Одна из ежедневных газет публикует фото Джека Драммонда в форме Местных добровольческих сил обороны, который разговаривает с офицерами Вермахта в Нидерландах в начале мая 1945 года. Коммунистическая партия Франции попытается акцентировать внимание на том, что резня была следствием ожесточённой борьбы, которая в то время велась в районе Альп Верхнего Прованса между английскими и американскими спецслужбами.

13 августа допрошена Иветт Доминичи, однако она не говорила о странной женщине в чёрном, которую упоминал Гюстав.

16 августа комиссар Себейлль получил показания кожевника из Марселя, Раймонда Франко, который находился в Ле-Ме на отдыхе. Он сообщил, что в то время он думал, что это два охотничьих выстрела, за которыми следуют три из четырех выстрелов с более длинными интервалами между ними. Он слышал это из открытого окна своей спальни.

Иветт допросил комиссар Себейлль. Она сообщила, что Гюстав, вернувшись с фермы Жирар,рассказал ей, что неподалёку Драммонды разбили своей лагерь. Однако в 1955 году она будет отрицать это утверждение, а также скажет, что у неё никто из них не просил еды или воды, и она вообще весь день не выходила с кухни.

Ее заявление дословно повторило заявление Гюстава от 8 августа. Гюстав добавил, что, когда он ехал в обратном направлении в 20:00 4 августа, он заметил машину Драммондов и предположил, что семья планировала ночевать там, не ставя палатку.

Когда Марсель Бойе (зять Кловиса Доминичи) был опрошен офицером Романе, он заявил, что не останавливался на ферме Le Grand'Terre утром 5 августа и направился прямо на железнодорожную станцию Лурс.

25 июня 1953 года, на допросе у Себейлля он снова продолжит лгать. Фактически это будет означать, что? услышав разговор между Гюставом и Кловисом? он испугался до такой степени, что стал отрицать своё присутствие тем утром на ферме. Когда же он, наконец, признается, что был тем утром на ферме, то упорно станет отрицать, что слышал о трупе девочки.

17 августа 1952 г. г-жа Жанна Кристианини из Марселя заявила жандармам, что, проезжая в 20:30 через место преступления, она увидела довольно высокого человека, который мог быть Джеком Драммондом. Этот человек ковырялся под капотом Hillman’а. Это могло бы объяснить, почему Энн и Элизабет Драммонд пошли на ферму просить воды для заполнения радиатора автомобиля, система охлаждения которого, разработанная для британского климата, не выдерживала жары Прованса.

В ночь с 17 на 18 августа на месте массового убийства в безлунную ночь проводилась реконструкция событий. Следует отметить, что в ночь преступления была полная луна. В реконструкции участвовали братья Дюк, которые видели незнакомца в 12:20 в 58 метрах от фермы, когда проезжали на грузовике. А также другой водитель грузовика, Марсо Блан, который говорил, что проезжал место преступления в 4.30 утра 5 августа.

19 августа фермер из коммуны Рибьер (Верхние Альпы) по имени Жан Гарсен рассказал, что в 3:45 ночи проезжал мимо места трагедии и видел подушки, расставленные вокруг автомобиля Hillman.

20 августа Гюстав передал Себейллю письмо, которое он получил от своего брата Эме, проживавшего в коммуне Эгальер. В письме объяснялось, что инициалы RMC на прикладе карабина М1 соответствуют имени Рене-Марсель Кастанг, который проживал в Лурсе и скончался в 1946 году.

Однако эти инициалы могут означать «Rock-Ola Manufacturing Corporation», производителю карабина. В письме говорилось, что в день похорон Кастанга оружие было украдено с его фермы, которая располагалась рядом с фермой некоего Поля Майе. В тот же день Себейллю пришло ещё одно письмо, на этот раз анонимное. В нём говорилось, что в день похорон Кастанга Поль Майе украл с его фермы американский карабин М1.

Тем не менее 20 августа Джовани Колуссель сообщил жандармам, что он проезжал место преступления в 5 часов утра на следующий день после убийства и увидел простыню, которая лежала в 1,5 метрах от машины Драммондов.

Также 20 августа Жермен Гарсэн, водитель грузовика из Ларани, который по совпадению оказался родственником Жана Гарсена (фермера, который дал свидетельские показания накануне), сообщил в жандармерию Ларани, что проехал место преступления в 3.50 утра 5 августа и увидел, как открылась одна из дверей машины и что над поднятым капотом стоял довольно высокий мужчина с фонариком в руке.

21 августа в ежедневной газете Le Monde появилась колонка, в которой парижский юрист Гарсон осудил работу комиссара Себейлля из-за его невнимательной болтовни и стремлении к дурной славе. В тот же день водитель автобуса по имени Джозеф Джулиани рассказал жандармам, что на пути из Корпа в Маноск в 23:30 он увидел довольно высокого человека с фонариком в руке, склонившегося над открытым капотом Hillman’а. Все эти свидетельства дают основания полагать, что автомобиль был неисправен.

24 августа жандармы установили автора анонимного письма. Им оказалась прачка, которая летом 1950 года работала в доме Поля Малье и увидела на стене в его кухне карабин М1.

В анонимном письме, которое было получено Себейллем 25 августа 1952 года, говорилось, что Гюстав Доминичи находился за пределами фермы, и его видели рядом с незнакомцем 4 августа с 23:30 до полуночи.

18 и 27 августа некий Панайюту утверждал, что стал соучастником в тройном убийстве. Однако его показания оказались ложными. Так и не было установлено, пытался ли он запутать следствие или был патологическим лжецом, соблазненным вознаграждением в 1 миллион франков, предложенным газетами Sunday Dispatch и Samedi Soir.

29 августа, после обыска в доме Поля Майе, были обнаружены два пистолета-пулемёта STEN с магазинами и патронами. Оружие было спрятано в печи. На вопрос о происхождении оружия владелец дома не смог дать внятных объяснений. Он внезапно вспомнил, что днём 4 августа услышал выстрелы боевого оружия, доносившиеся со стороны Дюранса. В это время Поль работал возле станции Лурс. По соглашению со стороной обвинения, Поля Майе не стали привлекать к ответственности за незаконное хранение оружия в обмен на помощь следствию.

В тот же день Поль Дельклит, начальник шахты на руднике Сигонсѐ, который иногда ночевал на ферме Гиллермѐн, расположенной в 350 метрах к югу от фермы Доминичи, рассказал жандармам Романе и Бушье следующее. 4 августа в 22:00 он уехал к себе домой в район Сен-Пон, что примерно в километре к северу от Le Grand Terre. Проезжая на велосипеде мимо Hillman’а, он увидел слева груду простыней, но не увидел ни палатки, ни раскладушки.

Арест Гастона Доминичи

1 сентября 1952 года лозоискатель Жан-Клод Кудуиг посетил место трагедии. (Лозоходство – возможность обнаружения скрытых предметов, обычно расположенных под землёй, таких как полости, источники воды, залежи полезных ископаемых, «геопатогенные зоны», «линии магической силы» и т. п. с помощью лозы, специальной рамки, маятника или иных приспособлений). Он проверил железнодорожные пути. В 16:10 он нашёл раздавленную пулю, которую он нашёл на дне насыпи железной дороги, в 100 метрах к северу от моста в сторону Пейрюи. Последующая экспертиза установит, что эта пуля была выпущена из карабина М1.

2 сентября прошёл обыск на ферме Франсуа Барта, отца Иветт Доминичи. Однако этот обыск не увенчался успехом.

3 и 4 сентября, находясь в жандармерии, Гюстав Доминичи опроверг заявления мотоциклиста Жана-Мари Оливье, которого он повстречал в день обнаружения тел, около 6 утра. Ранее Оливье принимал участие в реконструкции событий на месте преступления, где жандармам пришлось разгонять группы бывших Франтирёров (членов вооруженной коммунистической организации сопротивления, действовавшей во время Второй мировой войны). Эти группы пытались помешать реконструкции.

По словам Жана-Мари, он увидел Гюстава, который выходил из Hillman’а. Гюстав, в свою очередь, настаивал, что он шёл по тропе, расположенной дальше лагеря Драммондов, и вообще не заходил к ним. Допрос длился семь часов. В конце концов, через 7 часов допроса, Гюстав признает, что встретил мотоциклиста Оливье около автомобиля Драммондов. Он расскажет, что видел рядом с машиной две раскладушки, но не видел тела супругов.

Во время следствия Гюстав и его жена Иветт будут постоянно оспаривать версию мотоциклиста Жана-Мари Оливье.

С 5 сентября и до конца декабря 1952 года комиссара Себейлля в этом деле сменил главный комиссар Фернан Костан.

16 сентября ежедневная газета компартии Франции «L'Humanité» сообщила о нахождении записной книжки, которая принадлежала Джеку Драммонду. Частично обугленная книжка была найдена школьниками на свалке Лонг-Итона, недалеко от резиденции Драммондов в Нотингеме, Великобритания. В неустановленный день июля 1947 года в этой книжке было отмечено следующее: «18:00, рандеву в Лурсе с….», далее следовало имя, но, к сожалению, именно в месте написания имени страница была сожжена.

29 сентября водитель грузовика по имени Анри Шастель из коммуны Орпьер рассказал инспектору Ранчину, что 4 августа около полуночи он увидел худого человека среднего роста. Рукава его рубашки были закатаны, а сам он стоял, опершись на одну из задних дверей Hillman’а, и смотрел через стекло. Это не мог быть Джек Драммонд, поскольку он был полноват. Эта информация согласуется с информацией полученной от дальнобойщика Оде Арно, который заметил похожего человека в 23:15 того же вечера.

30 сентября от своей работы в качестве секретаря местной ячейки компартии в Лурсе был отстранён Поль Малье. Дело в том, что компартию неоднократно подозревали в подготовке вооружённого восстания и активной поддержке организации Вьетминь, и она не хотела рисковать навлечь на себя дополнительные подозрения благодаря малоизвестному активисту, дома у которого было найдено оружие, и который подозревался в краже.

Профессор криминалистики Олливье предоставил экспертный отчёт по смазке карабина производства Rock-Ola. Дело в том, что она существенно отличалась от смазок винтовок Гюстава Доминичи и Поля Майе.

2 октября была конфискована винтовка Springfield или M1, принадлежавшая Эме Перрену, который приходился братом отцу Роджера Перрена. Было подтверждено, что Эме Перрен произвел выстрел, который Майе услышал во второй половине дня 4 августа. Перрен утверждал, что стрелял в ворон, которые клевали его виноградник. В этот же день комиссар Констан получил показания радиоэлектрика из Пейрюи Жермена Шампсора. Он сообщил, что проезжал мимо Hillman’а и не заметил ничего необычного, в том числе отсутствия палатки с правой стороны машины или включенного света. Он добавляет, что до своейго прибытия в Пейрюи больше не встретил ни одной машины.

Примерно 15 октября Поль Майе сообщил комиссару Констану, что внимание Гюстава привлекли стоны маленькой Элизабет. Согласно досье, Майе признался в этом через месяц после преступления бакалейщику Эмилю Эскудье. Но он сообщил и ещё кое-что: Гюстав был свидетелем убийства девочки. Бакалейщик посоветовал ему рассказать обо всём жандармам.

15 октября Гюстав был доставлен в Динь, где его допросили вместе с Кловисом и Майе, которые подтвердили его версию. Гюстав признался, что слышал нерегулярные «всхлипы» и слышал необычайный жужжащий звук перед тем, как расслабилась согнутая левая рука девочки. Но Гюстав отрицал, что говорил об этом Майе во время обеда 5 августа в Le Grand Terre.

Он заявил, что крики Элизабет заставили его перебраться на другую сторону моста и что затем он вернулся на ферму, чтобы рассказать об этом Мари и Иветт. Гюстав утверждал, что в ту ночь он не выходил из дома и встал в 5:30 утра. Позднее было установлено, что это утверждение не соответствует действительности.

Кловис признался, что просил своего брата ничего не говорить. Суперинтенданты Себейлль и Констан отправились на ферму Доминичи, чтобы расспросить остальных членов семьи. Себейлль допрашивал Иветт, а затем Гастона, в то время как Констан допрашивал Мари. Все трое отрицали, что знали, что Элизабет была еще жива, когда ее нашли.

16 октября 1952 года, на допросе у Констана, Гюстав отказался признать, что присутствовал в лагере Драммондов и видел умирающую Элизабет, когда мимо проезжал Оливье. Позже он сказал, что отрицал это из опасения, что его родители, возможно, убили Элизабет и набросятся на него. Он сказал, что пока ждал жандармов, он находился на вершине небольшой лестницы, ведущей к южному входу фермы Доминичи, на случай, если машина Драммондов уедет, чтобы он мог увидеть её номерной знак.

Однако жандармы Романе и Бушье не видели его там и даже были поражены отсутствием его в 7:30 на месте преступления. Сейчас нельзя официально сказать, в какое время видели Гюстава, когда девочка ещё была жива. Позже он станет приводить другие версии, некоторые будет опровергать, некоторые снова предлагать.

Гюстав Доминичи был заключён под стражу 12 октября 1952 года по обвинению в том, что не помог человеку, находящемуся в опасности. По словам судмедэксперта, на ногах Элизабет отсутствует пыль, а также ссадины и раны, что говорит не о том, что она убегала от убийцы, а о том, что её перенесли на это место. Он также добавил, что смерть девочки наступила через три часа после смерти родителей.

20 октября Гюстав при поддержке своего адвоката Поллака отказался от своих предыдущих показаний. Содержание его под стражей не имело желаемого эффекта, но в его просьбе об освобождении под залог было отказано.

29 октября комиссар Констан получил информацию от марсельской спецслужбы Sûreté (Сюритѐ) о том, что через месяц после трагедии Кловис и Джеки Барт, младший брат Иветт Доминичи, были замечены в загоне для овец на ферме Доминичи в компании некоего Джо. Мари Доминичи настаивала на том, чтобы какой-то платёж был выплачен как можно скорее, иначе у них были бы проблемы. Этого Джо также видели Эмиль Полак и его подруга Нелли Леруа. Единственное, что говорили про Джо, это то, что у него были плохие зубы.

5 ноября Гастон и Мари Доминичи, Франсуа Барт и его дочь Иветт были допрошены комиссаром Констаном. Все они утверждали, что не знали, кто такой Джо, и что человека с таким именем не было на ферме.

6 ноября 1952 года комиссар Констан в течение всего дня допрашивал человека по имени Марсель Шайян. Он был тем человеком «со зловещим лицом», которого 5-го августа в 12:20 видели братья Дюк. Также были допрошены племянник и брат этого человека. В отличие от комиссара Себейлля Констан считал, что Марселя Шайяна видел дальнобойщик Оде Арно в 23:15, а затем и другой водитель Арни Шастель около полуночи. Таким образом, это был бы незнакомец, которого видели в компании Гюстава с 23:30 до полуночи 4 августа. Но этот допрос результатов не принёс.

7 ноября Гюстав был допрошен в тюрьме. Он уклончиво говорил о Джо. Прибыв на место преступления в компании адвокатов Полака и Шаррье, он сказал, что не знает никакого Джо и не был в загоне для овец накануне преступления. Но он рассказал, что в тот день на ферму приехал почтальон из Лурса по имени Франсуа Перрен. В тот же день этого почтальона допросили; он утверждал, что видел на дороге адвокатов и журналиста, а также своего отца Луи, но не видел Бартов. Луи Перрен рассказал, что поехал в Le Grand Terre вслед за своим сыном Франсуа. Он утверждал, что видел девушку адвоката Полака по имени Нелли Леруа вместе с Джеки у входа в овчарню, но не его отца, Франсуа Барта. Он сообщает, что никто не называл Джеки как Джо. Кстати говоря, лицо Луи Перрена можно описать как «зловещее». К тому же, практические все его зубы были железными.

12 ноября Нелли Леруа была допрошена комиссаром Констаном. По её словам они с Поллаком посетили ферму в понедельник, 8 сентября. Помимо самих Доминичей она вспомнит только о присутствии Джеки Барта, брата Иветт. Также она вспомнит, что к загону для овец в какой-то момент подошел мужчина с металлическими зубами и сразу же ушел. Адвокаты Полак и Шаррье допрошены не будут.

12 ноября 1952 года Гюстав Доминичи был приговорен судом Диня к двум месяцам тюремного заключения за отказ от помощи человеку, находящемуся в опасности. Его участие во французском партизанском отряде позволило смягчить приговор и освободить его от 5-летнего заключения. Гюстав был освобождён 15 декабря. В этот же день некий Вильгельм Бартковски, содержавшийся в Штутгартской тюрьме с 9 августа 1952 года, утверждал, что управлял автомобилем отряда с наёмными убийцами, которые были завербованы в ФРГ секретной службой с Востока и должны были казнить Драммондов. Позднее он откажется от своих слов.

После заключения Гюстава в тюрьму Поль Майе начал получать письма с угрозами. Утром 17 ноября на него было совершено покушение, которого ему чудом удалось избежать. Кто-то натянул проволоку поперёк дороги, по которой он ездил на своём мотоцикле. Эта проволока могла бы с лёгкостью обезглавить его. Незадолго до наступления Рождества несколько незнакомцев бродили по территории фермы Майе.

17 ноября доктор Морен предоставил свидетельские показания событий 6-го августа. В то время он как раз находился в лагере неподалёку и по приглашению Гюстава Доминичи изменил местоположение своего лагеря и переместился на возвышенность у железнодорожного моста. Он рассказал, что когда покинул это место, то остановился на ферме Le Grand Terre, но не знал, кому точно принадлежала эта земля, Гастону или Гюставу. В итоге, Гюстав передал ему две охотничьи винтовки, одна из которых предназначалась для охоты на кабанов. Прицел винтовки был заменён половиной монеты достоинством в один франк, который самостоятельно смастерил Гюстав.

Продолжение следует, пока продолжение доступно только в видео.

Во Франции это дело считается уголовным делом века. Про него снято большое число художественных и документальных фильмов, а также написано несколько книг, и даже сделано несколько театральных постановок. Здесь есть место и теории заговора, и клевете, и шпионским играм. Часто это дело сравнивают с делом о стрельбе в Анси в 2012 году. Уж больно похожи обстоятельства. Есть и некоторые сходства с делом о резне на ферме Лос Галиндос в Испании. Удивительно, что в нашей стране об этом деле вообще нигде не упоминается. Поэтому давайте разбираться, с самого начала и по порядку.

Вечером 4 августа 1952 года, когда будучи на отдыхе во Франции на своей машине Hillman с регистрационным номером NNK686, семья Драммондов сделала остановку на Национальном шоссе 96, в 165 метрах от La Grand'Terre, фермы в муниципалитете Лурс. Они остановились у дистанционного столба в 6 км к югу от Пейрюи и в 6 км к северу от Ла-Бриллан. Мост переброшен через железную дорогу в 60 метрах от дороги. По обе стороны от железнодорожной ветки к берегу реки Дюранс ведет тропа. Следует сразу отметить, что в те годы владение личным автомобилем, да ещё и столь роскошным было необычно для Европы.

На ферме La Grand’Terre проживала семья фермеров Доминичи, которая состояла из главы семейства, 75-летнего Гастона, его жены Мари (73 года) по прозвищу Сардиния, их сына, 33-летнего Гюстава со своей 20-летней женой Иветт, а также их 10-месячным сыном Аленом. Всего у Гастона и Мари было 9 детей, некоторые из них ещё будут фигурировать в дальнейшем, но всех их мы перечислять не будем. Семья была итальянского происхождения: прадед Гастона переехал во Францию в 1800 году, чтобы посвятить себя занятиям сельским хозяйством в тёплых и плодородных краях Прованса. У Гюстава был также старший брат Кловис, которому на момент происходящих событий было 47 лет.

Тем же вечером, 4 августа 1952 года, чтобы отпраздновать окончание уборки урожая, на ферме собралось семейство Доминичи, а также их друзья. Несколько членов семьи Доминичи несколько раз ходили с фермы на свои поля и обратно. Таким образом, они должны были пересекаться с Драммондами. Доминичи орошали свои поля люцерны водой, которую закачивали из канала Мано̀ск. Этот канал пересекает железнодорожные пути.

Дело в том, что несколькими днями ранее Мари Доминичи на ночь забыла выключить ирригационный насос, в результате чего он вышел из строя и мог замыть часть железнодорожного полотна. С тех пор несколько членов семьи регулярно приходили проверять, не мешает ли повреждение движению поездов, поскольку управление железных дорог Франции потребовало бы оплатить расходы на ремонт, если бы там узнали, что такое препятствие возникло по вине Доминичи.

Ночью 5 августа, примерно в 1.10, прозвучали семь выстрелов.

Водитель грузовика Марсо Блан проехал мимо места стоянки Драммондов в 4.30 утра. Он заметил раскладушку перед машиной Hilman’ом, а также брезент, закрывающий лобовое стекло и правые боковые окна автомобиля. В 4.50 утра там же проезжал Жозеф Муанье и ничего этого не заметил. В 5.20 некий Жан Эбрар заметил раскладушку, прислоненную к машине. Было очевидно, что кто-то несколько раз изменил местоположение отдельных предметов.

Гюстав Доминичи заявлял, что встал в 5:30 утра и около 5:45 обнаружил труп маленькой Элизабет Драммонд. Её череп был расколот ударом приклада длинного огнестрельного оружия, похожего на винтовку. Девочку нашли в 77 метрах от семейной машины на склоне, ведущем к реке.

Около 6 часов утра Гюстав остановил проезжавшего мимо мотоциклиста Жана-Мари Оливье, который ехал на работу. Гюстав попросил Оливье поехать в соседнюю деревню Орейсон, чтобы сообщить жандармам о находке. Позже следователи отметили, что у самого Гюстава был мотоцикл, и закрались подозрения, почему он просто не поехал на нем, чтобы сам сообщить жандармам, вместо того, чтобы ждать, пока встретит кого-то на дороге.

Около 6.30 утра Фостен Рур, ехавший на мопеде со стороны Пейрюи, догнал Кловѝса Доминичи и его зятя Марселя Бойе, которые ехали на велосипедах. Рур проехал прямо к железнодорожному мосту, чтобы проверить состояние оползня, о котором Гюстав сообщил ему в 21:13 при посещении дома Рура накануне. В то же время два шурина, которые остановились в Le Grand Terre, узнали от Гюстава, что он обнаружил тело девочки. Двое мужчин бросаются к месту трагедии и встречают Фостена Рура, который поднимался со стороны железной дороги. В 15 метрах от моста они обнаруживают тело маленькой Элизабет, а Бойе замечает, что его тесть как будто бы знает точное местоположение тела ребёнка, но не позволяет никому приблизиться к нему. Вернувшись на дорогу, трое мужчин обнаруживают тела родителей девочки: мать лежит на спине, полностью накрытая простынёй, параллельно левой стороне машины; отец находится через дорогу и также лежит на спине, сверху на нём лежит раскладушка. Оба были застрелены.

Обеспокоенный тем, что он услышал в разговоре после того, как все вернулись на ферму, Марсель Бойе позже отрицал на допросе в жандармерии 16 августа, что он вообще останавливался, где бы то ни было, во время поездки на велосипеде.

Во время допроса 20 августа у начальника жандармерии, Эдмона Себейля, Фостен Рур сообщил, что Бойе действительно остановился и присутствовал при обнаружении тел. Бойе заявил, что не может объяснить, почему солгал. Предполагаемая причина лжи Бойе была в конечном итоге обнаружена 13 ноября 1953 года, когда Кловис Доминичи сообщил, что Гюстав рассказал ему о Драммондах, кричавших от боли и ужаса в присутствии Марселя Бойе и Роджера Драка.

Между 6:50 и 7 часами утра Жан Ришар, человек, который накануне разбил лагерь на плато в соседней деревне Ганагоби, проходит мимо места трагедии, и его внимание привлекает машина и беспорядок вокруг неё. Он обходит автомобиль и видит у машины раскладушку. Примерно в двух метрах левее он видит лежащее на земле тело леди Энн Драммонд, накрытое простынёй от головы до коленей. Ноги направлены в сторону Le Grand Terre.

Около 7 часов утра, не заметив приближения жандармов, Иветт Доминичи, хотя и будучи беременна вторым ребёнком, садится на велосипед и направляется к ферме торговца Сильвы, чтобы вызвать жандармов. На ферме Гильермэн, расположенной в 350 метрах к югу от Le Grand Terre, она встречает Эме Перрена, который сообщает ей, что Гюстав нашел тело убитой девочки на берегу реки.