Когда мы приехали в Германию, нам, как «малоимущему» слою населения можно было посещать так называемый магазин для бедных. В нашем городе-это был такой закуток из двух комнат на втором этаже жилого дома. Дом находился на одной из боковых улочек старого города, но в то же время в самом его центре. Такие улочки здесь называют закгассэ ( тупиковая улица). В этот магазинчик доставлялись продукты из крупных магазинов с почти истёкшим сроком годности (мясо, молочка, хлебобулочные изделия), пожухшие овощи, слегка подгнившие фрукты, почерневшие бананы, сладости в поврежденных упаковках и т. д. Вообщем всё, что продавать уже стыдно, но выбросить ещё жалко. Для того, что бы бедные местные и бедные приезжие сохраняли достоинство и не рылись в помойках в погоне за этими продуктами, им их продавали за сущие копейки вот в таких магазинчиках. Бедные люди, сохраняя достоинство, незаметно входили и выходили по вечерам из магазинчика, не привлекая к себе ненужного внимания или унизительной жалости. Но тут приехали мы, с нашим менталитетом: на халяву уксус сладок. В течении короткого времени наши люди вытеснили местное население из магазина и стали аттракционом в глазах посетителей прилегающей к этому дому немецкой пивнушки, жителей улицы, где располагался этот магазинчик и просто для проходящих мимо людей. Местные нищие больше не ходили туда, так как они вдруг поняли, что не такие уж они и нищие на самом деле по сравнению с вновь понаехавшими.
Но именно этот магазинчик был любим нашими людьми, потому что он стопроцентно соответствовал их менталитету, он напоминал им о Родине, где урвать что-то было верхом избранности. Наши товарищи выходили от туда со счастливым выражением на моське лица. Разговоры на общей кухне вертелись обычно вокруг темы, что они сегодня урвали в магазине для бедных и что они сейчас из этого будут готовить.
Мой муж всегда удивлялся, почему же я тогда прихожу всегда с полупустой корзиной домой. Поразмыслив, мы решили, что это из- за того, что я слишком поздно туда хожу. И вот однажды я пришла прямо к открытию магазина. Надо сказать, что магазинчик работал два-три часа в день по вечерам.
Так вот иду я значит по улице и вижу очередь, состоящую из наших людей. Они плотно прижимаются друг к другу, кричат вас тут не стояло и куда прёшь. Если мимо проезжала машина, то задние ряды теснили впереди стоящих, что бы освободить проезд, что вызывало поток ещё большей брани. Люди проходящие мимо реагировали по-разному. Одни поджимали губы, у других округлялись глаза, когда они видели, на что готовы люди из-за почти протухших продуктов. Ржали в голос только подвыпившие посетители прилегавшей к этому магазину пивнушки. Было лето и все столики стоявшие на улице были в этот день полностью заполнены, причём посетители пивнушки сидели лицом к очереди. Они веселились, показывали пальцами на некоторых особей в очереди. Там были и люди из нашего общежития, они орлами посматривали на меня, типа смотри- ка королева какая, пришла к открытию, да мы тут уже с утра очередь заняли, не видать тебе сегодня халявы опять.
Как же мне было стыдно. Сегодня я вспоминаю об этом с юмором, но тогда я была намного моложе, идеалистка возможно, поэтому так обостренно восприняла всю эту ситуацию. Может и местные пивные алкаши ржали совсем по другому поводу, может и столики были так изначально расположены и никто их не передвигал специально лицом к очереди. Но напомню, что была я совсем молодая тогда.
Я прошла мимо, сделав вид, что ничего общего с этими людьми не имею (сейчас я улыбаюсь, вспоминая об этом). Но тогда я так видела это мир.
Я бежала домой и думала, что ноги моей тут больше не будет. Увидев мое выражение лица, муж подумал, что случилось что-то ужасное, меня ограбили, избили и одновременно отняли мою девичью честь (шутка).
Когда я ему описала то чувство позора за наших людей, которое я пережила, он немного поразмыслив сказал: «Вот глупая (зачеркнуто). Собственно никто нас не заставлял там закупаться. Мы можем, но не должны это делать. Забей и ходи в нормальный магаз.»
В двух кварталах от нас лежал небольшой супермаркет «Плюс», их сейчас закрыли. Мы стали покупать продукты там и даже не заметили, что наш материальный статус как-то понизился, несмотря на пособие по бедности (социальная помощь).
Наши же соседи, в первое время, когда пробегали с полными сумками с полупропавшими продуктами и случайно при этом увидев нас в коридоре победоносно окидывали нас взглядом, типа вот жеж лохи, опять не успели отхватить халявы. Потом они заметили, что мы очень уж довольные такие. Так же что-то готовим, но наши продукты выглядят как бы свежее при этом. Наш самый нервный сосед решил выяснять, что же с нами не так, может быть у нас появился блат и мы получаем с чёрного входа более пригодные для употребления продукты? Встретив нас в коридоре, он спросил: «А что-то я вас давно не видел в этом магазине. Вы что так поздно ходите что ли? Объедки что ли скупаете?»
«Да мы туда вообще не ходим,» ответил муж.
Больное самолюбие нашего соседа было очень задето таким ответом.
«Да кто вы вообще такие, приехали из какого-то захолустья (далее идёт название нашего городка с население примерно в 50 тысяч человек) и ещё кочевряжатся тут. Вот мы с Вильнюса приехали и то ходим этот магазин.» Тут нам было совсем нечего возразить. Мы просто пожали плечами, что бы предотвратить возможный срач, ведь нам ещё предстояло некоторое время жить с этими людьми под одной крышей. Однако сосед затаил злобу и стал портить наше имущество, но это совсем другая история.
