BlackFignya

На +/- пофигу, хочу выговориться, хотя бы тут.

С тобою больно, без тебя больнее.

Я вспоминаю каждый прошлый миг.

Сейчас похож на раненого зверя,

Который быть в кровище не привык.

Или привык - да просто не заметил.

Но, впрочем, это вовсе всё равно.

Окончен бал, давно погасли свечи,

Закончилось в бутылочке вино.

Хотел сказать я бы ещё - но смысл?

Я говорить о чувствах не умею.

Остался только подостывший пепел.

С тобою больно, без тебя больнее.

*********

Запрети мне мечтать о тебе, запрети,

Отгони от меня светлый образ в ночи,

Омрачи в моих мыслях сияние глаз,

Что так нежно, что видя - хоть криком кричи.

Исцели же меня, я прошу, исцели

Мою душу от яда, что сладок и ждан.

Исцели, дай забыть мне тебя, я молю -

Дай не жаждать тебя - мне достаточно ран.

Разреши мне не верить в тебя никогда;

Растопчи, утопи мою веру во лжи,

Сзади бей - неспроста я к тебе встал спиной.

Разреши мне тебя не любить, разреши.

@mg.4 и @BFreggue :)

С Псковщиной у меня связано многое. Где-то там, в районе станции Дно сражался с интервентами по-гайдаровски отмороженый красный комэск Митя Ёж (Дмитрий Ежов) - дядя моего прадеда. Где-то в деревне Цапелки (есть ли такая сейчас??) лежит Константин Жуков - отец прадеда,-  умерший от подхваченной в Первую Мировую чахотки. Между Дно и Порховом, в деревне Молоди, рядом с другой деревней - Ростанями, у платформы Роща в 1913 году родился Иван Александрович Большаков - тот самый дед Ваня моего детства.

Сколько я помню, дед ни разу не рассказывал о войне, хотя служил старшиной и имел награду - Медаль за отвагу, которую получил за то, что в бою вынес 20 раненых. Об этом я узнал относительно недавно, на сайте Память Народа. Для меня он был не героем, а больше старшим товарищем. Помню, меня всегда поражал тот факт, что дед Ваня видел пи***ком такую могучую фигуру моей жизни, как моего отца.

До школы меня отправляли к нему ещё в мае. Каждое утро дед будил меня чуть ли не часов в 6 (точно не помню, часы в доме были только одни - ходики), чтобы я бегал босиком по покрытой леденющей росой траве. После этого он давал мне свои (огромные для мелкого меня) валенки, и я лез на тёплую печку под одеяла, где проваливался в сон. Сам дед никаких лекарств не признавал - только самогон, "Звёздочка" и прочие народные средства, - что, наверное, отчасти передалось и мне. :) Сам дед с утра выгонял стадо овец на пастбище, а мне нужно было днём их проверить, а вечером - загнать в хлев. Овцы правда очень тупые: даже могучего барана (КАК я боялся его немигающего взгляда!) можно было остановить листом шифера или парой досок, чтобы они, внезапно вернувшись с лугов, не прошли во двор.

Проверял я овец, взяв с собой Тобика - этакую мелкую шмакодявку, родившуюся от жуткой твари - помеси кавказца и волка - Мухи. Муха подпускала к себе только детей, Тобик - всё живое. :) С Тобиком связана любопытная история. Сами понимаете, в деревне мясорубка - довольно ценная вещь, и есть не у каждого. Однажды бабуля, мОя мясорубку, обнаружила, что нет ножа, а мясорубка-то была взята у бабы Маши. Конечно, бабуля сказала, что привезёт ей новую из Ленинграда, но всё равно ей было очень неудобно. Через пару дней Тобик подошёл к бабуле, что-то выронил изо рта, и как припустил прочь! Вот скотина: украл нож с кусочками мяса, облизал его, но вернул. :)

В целом, я был предоставлен сам себе: мы играли в индейцев в разросшихся садах (в лес ходить было боязно: иногда далеко-далеко слышался волчий вой), купались в мочилах, поджигали то, что могло гореть, пускали кораблики в лужах. Однажды мы украли у самогонщика деда Лёши (он же был обладателем двустволки) ружейный порох и, начинив им консервные банки и деревянные домики, устроили игру "бомбёжку". Горящие деревяшки прилетели к бабе Дуне (заборов не было, только палисады, чтобы оградить цветники и огороды от кур) - ох и бежали мы, а за нами гнался выскочивший из летней кухни дед Ваня с матами и обещаниями страшных кар. Тогда я две ночи ночевал на сеновалах у друзей, пока дед не отошёл, и не начал ходить по деревне с криками: "Выходи, поганец, бить не буду!".

Однажды мы потеряли деда. Бабуля приехала в очередной раз с проверкой - не озверели ли мы с дедом, и чтобы приготовить что-то, отличное от каш, яичниц и щей. Вечер, бабуля зовёт к ужину, я - тут как тут, деда нет. Я ищу его по двору, в сарае, хлеву - нет деда. Шухер: старик - почти ровесник Первой Мировой, вдруг инфаркт или инсульт! Соседи были подняты по тревоге. Тут услышавшая шум баба Маша сказала, что её старый тоже пропал. Тут уже можно было сложить два с двумя, и бабуля нашла двоих друзей на ближнем лугу, сидящих на огромном пне. Картина - идилия. Закат, ни ветерка, кричат журавли. Два старика, между ними бутылка красного. Дед Лёша-самогонщик, окая, засуетился: "Борисовна, давай, выпей с нами, уважь".

В 1993-м дед Ваня умер.

П.С. У меня был ещё один эпичный в плане педагогики дед - дед Миша, не помню только, кому он был родня, тоже, наверное, чей-то дядя. Помню только то, что он был еврей. Когда мне было пять лет, я неудачно упал лицом на угол (до сих пор шрам в углу глаза), крови натекло очень много. Дед Миша, особо не зная, как утешить огорчённого ребёнка, предложил мне... жечь старые покрышки. Спасибо тебе, дед Миша, это меня реально утешило и развлекло. Ровно до тех пор, пока бабуля не увидела вместо внука - негритоса, и дед не свалил в закат по срочным делам.

П.П.С. Извиняюсь за сумбурное изложение, вспоминать (для меня) - всегда и приятно, и горько.