ArsenZa

— Нет, я лучше этого гада прижму! Я этого так не оставлю. Выкину этого урода, а ты вернёшься и будешь, как раньше…

— А что ты можешь? В полицию пойти? Но у нас нет никаких доказательств. А у него — связи. Он ещё когда директором рынка был, там всех потом посадили, а он выкрутился. И этот ещё, Виктор Михайлович, начальник охраны, его подручный,— он же бывший то ли мент, то ли вообще ФСБ-шник. Пожалуйста, не лезь в это, есть другие места работы…

— Да, ты права, полиция тут не поможет… Но я с ребятами посоветуюсь в кружке, у меня там ученики толковые.

— Рома, ты чего? Они же дети! Что твой программистский кружок с этим поделать сможет?

— Ха, не бойся, Лен, есть одна идейка. Я всё аккуратно сделаю. Остап Бендер чтил Уголовный кодекс — помнишь, да?

— Рома, мне всё равно страшно. Он опасный человек. Когда прижал к столу в кабинете, я уже думала, что не выберусь. Я только теперь поняла, почему Люда уволилась, заведующая молочки. А вместо неё совсем девочку повысили, без высшего образования вообще. И в отделе кадров эта мымра лыбилась, когда я заявление писала. Они все там всё знают. Это как против системы бороться — невозможно одному, ты же понимаешь.

— У вас там прям бордель, а не гипермаркет. Но ничего, это мы поправим. Тебе же нравилась работа, правда? Вот и давай бороться. Если бежать всё время, нигде хорошо не будет.

— Да работа хорошая, я думала — ещё годик, потом, может, в декрет, а теперь… Рома, ну как бороться? Я даже не знаю, как мне вернуться, чтобы теперь две недели отрабатывать. У меня просто сил нет, я не знаю…— девушка всхлипнула и уткнулась парню в плечо.

— Подожди, а ты не думала… Ну то есть не хочешь позвонить этой Люде, которая вдруг уволилась,— может, она по той же причине? Тогда если вместе объединиться…

— Ром ну ты что? Я такое не расскажу никогда, я тебе не решилась, если бы не... Я так… Это так стыдно, а если ещё во вранье обвинят. Как доказывать? Мне никто не поверит.

— Так, ладно, давай сначала успокойся. Завтра поедешь к маме и поживёшь там эти две недели. Пока я всё сделаю. Сходи в поликлинику к тёте Вере, чтобы она открыла больничный. Отдохнёшь, сил наберёшься. А я всё сделаю.

— Рома, не надо, я прошу! Не хочу, чтобы ты пострадал. Разберёмся как-нибудь с ипотекой…

— Леночка, милая, ну не плачь. Теперь только этот мудак страдать будет. Расскажи мне про него подробно всё, что знаешь.

— Зовут Владимир Александрович. Он был директором Восточного рынка. А потом к нам перешёл, когда рынок снесли. Ему лет пятьдесят, наверное, а до этого вроде военным был или тоже ментом, я точно не знаю.

— И как такой попал в европейскую компанию?

— Ну я же говорю у него везде связи. Ты — обычный айтишник, ну ещё в школе работаешь, куда тебе!.. Не лезь, пожалуйста, ты ничего не сможешь.

— Верь в меня, любимая, я всё смогу!

2. — Витя, бля, какого хуя?! Вы уже три дня никого поймать не можете. А у меня списания уже на сто тысяч почти! Это если ещё технику получится уценить в испорченных коробках. А так вообще все двести выйдет. Людей в ночь вывожу разгребать эти тележки сраные, в складе пёрднуть негде! А средний чек как просел?! Тележек пустых нет, народ берёт по минимуму и сваливает. Ты понимаешь или нет, что у нас провал будет?

Взбешённый толстяк вскочил из-за стола и помахал кулаком перед носом лысого охранника, подобострастно замершего посреди кабинета. Потом отшатнулся и рухнул обратно в кресло, тяжело хватая ртом воздух. Охранник виновато развел руками и промямлил:

— Владимир Саныч, ну что я могу?.. Что им предъявить, объясни мне? Ну ходят люди, кладут товары в тележку, молодёжь в основном. Это ж магазин, это делать можно — никакого криминала. А потом бросают полную телегу в проходе и уходят. Мы остановили сегодня одного. Типа чего тележку бросил? А он — а я кошелёк дома забыл. И что теперь? Бесплатно ему отдать, что он там нагрузил?

— И что, ты отпустил? Надо было подбросить что-нибудь и предъявить кражу. По камерам там посмотреть или ещё как. Он же пойдёт, ещё тележку возьмёт и опять нагрузит. Один человек за день нам штук двадцать таких в раз организует.

— Ну так а я причём? Ты давай вставь пропиздон своим бабуинам, пусть шустрей разгребают, расставляют всё по местам. И не будет убытков тогда.

— Шустрей, бля? Ты чё, совсем охуел, что ли? Сто пятьдесят тележек, доверху набитых. Как их, блять, разобрать и по местам расставить? Это сколько времени нужно по всему магазину бегать. А сроки? Там же из холодильников тоже. И всё вперемешку: утюги, продукты, мука, гандоны, тряпьё с бананами. И обязательно, суки, рыбу замороженную или мясо в середину суют, чтоб протекло и завонялось. Пидарасы! Там мало разгрести, там на списание половину. У меня люди с ног сбиваются. За сегодня восемь заявлений на увольнение, ты понимаешь? Надо срочно с этим что-то решить, пока в центральный офис не расчухался.

— Я так это, обмозговал, значит, ну стратегически. Выходит — это кто-то спецом под тебя копает. Измором решил взять. Надо бы причину устранить, получается.

— Херасе ты стратег! Наполеон, бля! Я это ещё на второй день понял. Причину, бля… Ну так давай ищи, устраняй. Кто у нас тут за безопасность?

— Ну так, это ж форс-мажор получается. Пишите в офис, пусть людей пришлют, юристов там или как ещё на помощь.

— Витя, ты — идиот? Может, вообще сразу заявление на увольнение написать или как? Я тебе сказал: решай проблему. Поймай одного из этих гандонов, запри в подсобку и коли, пока не признается, кто это всё затеял. Ты что, там у себя в отделе зря столько лет штаны просиживал? Что, я тебя учить должен? Давай бегом в мониторную и поймай мне «языка», понял?

— Владимир Саныч, но так это… У нас же нет оснований.

— Да подбрось ему хоть «Жилет» по карманам, батарейки там или ещё что-нибудь. Бери как за кражу и дави, пока не сознается.

— Будет сделано!

— Давай знаешь, что… Звони сразу, как поймаете. Я сам с этой мразью поговорить хочу лично.

— Угу…

Звонок от начальника охраны раздался только через два часа. В кабинет привели юношу лет шестнадцати с едва заметным светлым пушком на щеках. Парень совсем не выглядел испуганным, несмотря на грозный взгляд директора и присутствие Виктор Михалыча с парой мордоворотов. Директор с ходу перешел в атаку:

— Ну что, парень, попал ты на три годика. А может, и на все пять, если товары в тележке дорогие.

— Дайте мне позвонить! — с неожиданной наглостью ответил пленный.— Я должен сообщить родителям. Вы не имеете права говорить со мной без их присутствия!

— Мы сами сейчас сообщим! — рявкнул директор, саданув кулаком по столу.— Сперва в полицию, потом они уже сами. И поедешь ты ночевать в обезьянник.

— Я ничего не сделал, вы схватили меня незаконно. Вызывайте полицию.

— Не сделал, да? А воровство? Виктор Михалыч, вы провели обыск?

— Ну я как бы это…— замямлил начальник охраны.

Директор сердито зыркнул на подчинённого и поднялся из-за стола.

— Значит, сейчас вызовем полицию и проведём. Да, в принципе, обыск не нужен: у нас все есть на видеозаписи. Закроем тебя в холодильной камере, посидишь, подумаешь,— хищно оскалился Владимир Александрович.— Ты понимаешь, что попал на особо крупный размер, или не понимаешь?

— Я не понимаю, о чём вы. Немедленно верните мне смартфон! Мои родители напишут заявление о грабеже!

Внезапно на столе директора запиликал внутренний телефон. Хозяин поморщился, но повернулся и взял трубку:

— Да! Слушаю. Нет, не пускай ко мне никого, я занят. Какой ещё дядя? Что за адвокат… Да, задерживали. Нет, не надо полиции. Ладно, Марина, давай, проводи их ко мне в кабинет, я сам разберусь.

Парень расплылся в ухмылке и попытался высвободить руку, но здоровенный подручный Виктора Михайловича по-прежнему крепко сжимал его запястье.

— Отпустите, мне больно… Это незаконное лишение свободы!

— Поговори мне ещё…— рявкнул директор.— Ты у меня так просто не выкрутишься.

Спустя пару минут в кабинете появился Роман в сопровождении высокого человека в костюме, с аккуратной бородой, постриженной по последней моде.

— Добрый день, я Роман Игоревич, дядя Данила, а это наш семейный адвокат, Максим Олегович,— с порога заявил парень, средним пальцем поправляя очки.— Я так понимаю, произошло какое-то недоразумение?

— А как же, ваш племянник совершил кражу и порчу имущества! — резко закричал директор.— И, как показывают имеющиеся у нас видеозаписи, порчу неоднократную. Рецидивист ваш племянничек, значит…

— Вы уже обратились с заявлением в полицию? — чуть улыбаясь, поинтересовался адвокат.

— Нет, мы пока задержали. Сейчас мы…— директор на секунду замялся.— Сейчас мы давайте поговорим, так сказать, свойским порядком. Я хочу знать, кто… кто надоумил мальчика нам товар портить?

— Я ничего не портил! — воскликнул Данил.— Я просто пришёл в магазин, а меня схватили и притащили сюда…

— Ты складывал товары в тележку и бросил её в магазине! — заорал директор.— Вчера и позавчера. И товары из-за это портились! Рыба на текстиль протекла, на майки, кроссовки. Коробки с фенами размокли. Это не порча, что ли? Тебе не стыдно вообще?! А ну говори, кто тебя подослал.

— Позвольте, кто вам разрешал кричать на ребёнка!..— нахмурился адвокат.— У вас есть доказательства умышленной порчи?

— Да, он делал так несколько раз! — сорвался на крик директор.— И он, и дружки его.

— Что делал несколько раз? — переспросил Роман.

— Товары вразнобой в тележку складывал!

— Но позвольте, так делают тысячи других посетителей. В этом и смысл универсальных магазинов,— улыбнулся адвокат, махнув рукой в окно кабинета, выходившего в торговый зал.— Вы что, и всех остальных будете задерживать?

— Но он не оплачивал на кассе. Бросал полную тележку в зале! — все больше свирепел директор.

— И что? Это запрещено каким-то законом? Потрудитесь назвать статью, я полюбопытствую,— продолжал наступать Максим Олегович.

— Это я не смотрел ещё, но я подтяну юристов. В любом случае ущерб большой имеется,— пробурчал директор, зачем-то перебирая бумажки на столе.

— Ну с этого прежде всего нужно было начинать,— грозно произнёс адвокат, бесцеремонно поставив портфель на директорский стол.— А не задерживать несовершеннолетнего без каких-либо причин…

— Немедленно отпустите мальчика! — громко воскликнул Рома.— Иначе я сам вызову полицию! И напишу на вас заявление за похищение человека и незаконное удержание. Даня, они тебя били?

— Вот этот за руку так схватил, что теперь синяк будет,— поспешил ответить мальчик.

— Сейчас и «скорую» вызовем, чтобы зафиксировать побои,— вмешался адвокат.

— Слышь, ты, умник, я тебя…— завёлся директор.— Да ты знаешь, на кого…

Виктор Михайлович поспешил подскочить к шефу и зашептал на ухо:

— Уймись, Вовчик, не лезь в залупу. Адвокат дело говорит: менты приедут — мы тут встрянем крепко, нам предъявить нечего. Давай отпустим, ну их нахуй…

Державший Даню охранник отпустил его при первых словах о побоях. Директор замер, яростно сжав губы. Лицо его так побагровело, что, казалось, голова вот-вот взорвётся созревшим прыщом и выплеснет густую капельку гноя. Роман обнял Даню за плечо и молча двинулся к выходу. Адвокат подхватил портфель и двинулся следом. В дверях парень запнулся и спросил.

— А мой телефон? Его этот забрал, лысый.

— Верните имущество, иначе будет ещё и грабёж,— строго сказал адвокат.

Начальник охраны слегка кивнул и вытянул из кармана аппарат. Максим Олегович брезгливо взял его и, обмахнув платком, протянул парню.

— Проверь: целый? — уточнил Рома.

— Да, вроде нормально,— кивнул парень.

— Ладно, пошли.

После их ухода в кабинете ещё пару минут царило гнетущее молчание. Наконец Виктор Михайлович кашлянул:

— Кхе, ну так что мы это… Что делать будем теперь?

Директор, тяжело ступая, подошёл к стоящему в углу шкафу, достал бутылку коньяка и налил полную рюмку. Виктор Михайлович чмокнул губами, надеясь на угощение, но вторая рюмка осталась пустой. Владимир Александрович выпил залпом, закрыл шкаф и произнёс:

— Значит, так. Враги серьёзные, а мы теперь в осаде. Завтра магазин закрыт будет.

— Что, совсем? — испугался охранник.

— Пошел вон, развесил тут уши,— рявкнул на него директор.— Так, Витек, а ты сядь.

Он подождал, пока за охранниками закрылась дверь, и продолжил:

— Завтра магазин не работает. Устроим санитарный день, чтобы разобрать все тележки и провести списания. А потом ты установишь пост из двух охранников на парковке. Где тележки стоят, понял?

— И что?

— И твои дуболомы будут тележки только взрослым людям выдавать. Понял?

— То есть как?

— Да так! Лет с сорока только. Молодёжь пусть вон с корзинками. Я специальные правила подготовлю. Чтобы ни одной тележки этим мудакам, усек?

— Ну так это… неудобно как-то… Будут бузотерить.

— Неудобно срать с бутылкой в жопе! Мы так с тобой вообще погорим на хрен. Видишь: гандоны в самое сердце бьют!

— Ну как скажешь, а может, это… Просто неделю отпуска? Ну типа закроем магазин и пересидим, пока они успокоятся?

— Да ты что, охренел, что ли? А убытки за простой? И вообще эти хитрые падлы… Как они адвоката так быстро. Этот крысёныш позвонил, что ли?

— Никак нет. Его сразу повязали, и руки за спину. Как только кассы прошёл.

— Вот видишь: у них всё схвачено. За этим шкетом следили. Как его повязали — сразу адвоката вызвали. Им только того и надо. Это точно Петровна, с бульвара Троцкого. Меня подсидеть решила, в её гипере проходимость хуже, вот и решила потеплей местечко занять. Ну ничё, сука, я ей устрою…

— Так, а что мне…

— Дуй в диспетчерскую, пусть созовут заведующих на экстренное совещание.

3. — Понимаете, господин Лярошь, ничего не помогает,— согнувшись над столом в подобострастном поклоне, причитал директор.— Уже больше десяти дней магазин подвергается ужасающему вандализму. Это просто чудовищно.

— Я понимаю, но меры вы же принимаете? — спросил худощавый седоволосый француз, внимательно просматривая лежащие перед ним бумаги.

— Конечно, мы делаем всё, что можем. Я лично выкатывал со склада тележки, но их продолжают заполнять и бросать. Только за сегодня уже больше пятидесяти. Ничего не можем с этим поделать. Без вашей помощи, разумеется.

— И какой вы видите решение? — медленно проговорил Лярошь, не поднимая головы.— Как мне сказала наш пресс-секретарь, вы уже вызвали скандал с тележками для людей. Есть обсуждения в Интернете этого спорного решения. Какие ещё вы делаете действия теперь? Вовсе отказаться от телег?

— Нет-нет, нужно всего лишь временно увеличить штат на тридцать человек. Чтобы они успевали оперативно разгружать брошенные тележки.

— Вы понимаете, это очень странно. Наша международная сеть «Гошан» никогда не сталкивалась с подобными вызовами, насколько мне известно. Вам удалось выяснить причину? Это какой-то молодёжный… как это будет… игра?

— Я думал так, господин Лярошь, но после того, как мы запретили молодёжи брать тележки, тем же самым занялись бабушки.

— Бабушки, это слово… Не совсем понимаю, чей они.

— Ну то есть пожилые женщины, пенсионерки лет шестидесяти и больше.

— Вы пытались с ним поговорить?

— С кем?

— С пожилой женщиной.

— Да-да, конечно. Но это не помогло, они скандалили ещё больше. Я понял, что тут дипломатического решения нет. Силового — тоже. Мы можем только проявить стойкость. Когда-нибудь им просто надоест этой дурью маяться.

— Хорошо. В этом смысл есть. И сколько долго вам понадобятся эти дополнительные люди?

— Ну месяца два… может, три максимум. Можем провести их по срочному договору или как там будет лучше для бухгалтерии. Дольше трёх месяцев не продлится. Наша задача — снизить потери на это время.

— Если платить этим работникам минимальный прайс, это получится двести пятьдесят тысяч в месяц без расходов выплат и формы. Это много будет за три месяца, с учётом уже теперь потерь.

— Простите, господин Лярошь. Но нет никакого другого выхода. Вам не нужно было прилетать, я в письме сообщил всю ситуацию.

— Выход есть: устранение причины конфликта ситуации.

— Но это невозможно. Мы пытались узнать, но, бля, молчат, как рыба об лед.

— Не очень понимаю вас. Но мне причина вашей проблемы ясна. Я получил письмо перед вашим и решил приехать лично. Вот, читайте.

Господин Лярошь извлек из папки распечатку и протянул побледневшему директору:

— Но тут по-английски.

— А что ваш уровень знания?

— Но я это… ну когда в компьютере…

— Кто принимал решение о вашем трудоустройстве?

— Аркадий Абрамович, региональный директор. Я звонил ему, но он велел вам письмо направить.

— Я думаю — имеем тут высокую некомпетентность и злоупотребление. Позовите мне заведующую отделом кадров. Мне необходим список уволившихся сотрудниц.

— Подождите, но как это…

— Это очень скандальное дело для репутации нашей сети. Я хочу беседовать лично. Покиньте кабинет, я вас вызову.

— Если эта Самойленко на меня настучала — это всё гнусная клевета. У неё самой в гипермаркете свинарник вонючий. А у меня все проверки — ни одного замечания. Господин Лярошь, это заговор. Они специально меня топят, потому что продажи…

— Покиньте кабинет немедленно. Я приму решение после беседы с женщинами.

— Какими женщинами, вы чего?

— Покиньте кабинет, это моё распоряжение как патрона. Незамедлительно, быстро!

4. — Ром, это невероятно. Сам Поль Лярошь прилетел, зам. управляющего всей сети! Я никогда не думала, что он сам. И меня на беседу вызвал. Я так волновалась, но он такой обходительный. По-русски так хорошо говорит, почти без акцента. И такой вежливый. Спросил про урода этого, я сама не поняла, но не страшно было. Он извинился за него и сказал, что мне будет выплачена компенсация за действия. Ну, в общем, за домогательства — и такого больше не повторится. Я снова — заведующая отдела текстиля. Вот это да! Представляешь! Я от радости чуть не прыгала до потолка! — восхищённо лепетала Лена, не в силах разуться в прихожей от нахлынувшей волны восторга.— И не только меня. Представляешь, ещё троих он так, оказывается. А были те, которые не уволились. Но он просил не рассказывать. Есть замужние,— ты прикинь, вот сволочь, а? Вот бы его ещё посадить. Но, походу, с него только деньги взыщут. Господин Лярошь сказал, что тот полностью материально в ответе за ситуацию. Я только не поняла, в чём там дело, что-то с тележками, но непонятно. Всё так неожиданно…

— Ну вот видишь,— улыбнулся Рома, прижимая Лену к груди,— мой кружок программистов оказался не таким уж бесполезным. Ребята у нас очень отзывчивые. И родители у них тоже. Даже бабушки у многих помогли. И ведь никто о причине не проболтался. Решили помочь учителю, и всё.

— Подожди, так это ты… Как тебе это удалось? Добиться, чтобы сам… Лярошь приехал… Что вы такое сделали?

— Взяли «Гошан» в осаду. Им пришлось капитулировать. Бизнес есть бизнес, дешевле уволить одного мудака, чем терять сотни тысяч на ровном месте.

— Я всё равно представить не могу, как такое возможно… За две недели всего. Я приехала — думала трудовую забрать, а тут у вас такое!.. Рома, это правда — ты один всё это? Просто чудеса, не могу поверить.

— Каждый человек маленький — только пока один. Немного логики и организации, и многое изменить можно. Главное — не бояться и действовать!

КОНЕЦ

Ещё одна моя история тут

— Сергей Николаевич, простите нас! — не выдержала темнёнькая.— Мы правда оставляли себе на стационаре только интересные случаи, от которых отказались владельцы. Подопытные для тренировок, не более того. Подумали — пусть живут пока. Может или пристроим, или практиканты будут,— лето же и… Мы всё оплатим: и стоимость стационара, и вообще. Ну места же были, две кошки всего…

— Открывайте клинику, Александра,— холодно сказал Сергей Николаевич.— Я сейчас проверю данные по расходам, и чуть позже мы продолжим наш серьёзный разговор.

Пожилой доктор уселся за компьютер в углу, а Саша направилась в коридор и открыла входную дверь во двор ветеринарной клиники, где и правда уже собралась очередь.

Первыми на приём вошла странная пара. Бородатый мужчина с опухшими красными глазами и стройная крашеная блондинка, нервно теребившая ручку своей сумочки. Мужчина держал на поводке крупную лохматую дворнягу. Пёс был уже старый и очень неухоженный. Бывшая когда-то чёрной шерсть стала уже серо-бурой и вся пошла колтунами. Морда возле усов и вовсе была седой. Несмотря на возраст, пёс бодро шёл сам, осматривался по сторонам и даже пытался вилять хвостом.

— Здравствуйте, что у вас случилось? — улыбаясь спросила рыжая Алёна.

— Добрый день! Видите ли, доктор, нам вот нужно собаку усыпить…— неуверенно начала женщина.— И так, чтобы с последующей ути… похоронами трупа.

Мужчина неожиданно громко шмыгнул носом, а пёс сильнее завилял хвостом и улёгся на пол, устроив голову на лапы. Мужчина взглянул на него и, ещё раз громко втянув воздух носом, полез в карман за носовым платком. Женщина сердито глянула на него и продолжила:

— Так сколько это будет стоить?

— Подождите!.. но что с ним, какие показания, какой диагноз? — взволнованно спросила Алёна, сдёргивая с шей фонендоскоп.— Он выглядит неплохо, думаю, ещё можно его спасти…

— Это не нужно. Собака старая и агрессивная, представляет угрозу людям, её нужно усыпить,— чеканя каждое слово, произнесла женщина, презрительно скривив губы.

— Но так нельзя, зачем вы его тогда заводили? — удивлённо спросила Александра.

— Мы его не заводили, это папин,— чуть не всхлипывая, произнёс мужчина.— Папа умер, а Шарик вот…

— Пёс жил со свёкром на даче,— пояснила женщина.— Свёкор умер, и теперь мы собираемся продать дом. А собака бросается, никого не пускает. Мы пробовали его отвязать и выгнать, но он не уходит. Я считаю, что гуманнее усыпить, чем закрыть в сарае и заморить голодом. Других вариантов у нас просто нет. Леша, ну хватит, держи себя в руках.

Мужчина кивнул, но продолжил сморкаться, отвернувшись к стене, чтобы скрыть выступившие из глаз слёзы. Девушки-врачи замерли в растерянности, глядя то друг на друга, то в угол комнаты, где за столом насупившись сидел Сергей Николаевич. Женщина снова нервно щёлкнула замком сумочки, достала телефон и, взглянув на экран, спросила:

— Ну так что? Сколько стоит услуга? У нас мало времени…

— Мы сделаем то, что вы просите,— отозвался из угла Сергей Николаевич.— И усыпим, и кремируем.

— Сколько? — радостно спросила женщина.

— Четыре тысячи восемьсот семнадцать рублей,— спокойно ответил доктор.— Оставляйте собаку и деньги, и больше ни о чём можете не беспокоиться.

— Почему так дорого? — возмутилась женщина.— Мне говорили, что это гораздо дешевле! В Интернете писали, что не больше тысячи!

— Надбавка за срочность,— развёл руками врач в углу.— Тем более выбор у вас невелик; думаю, что до нас в двух или трёх клиниках уже отказали.

— Ладно, вот деньги,— сокрушённо сказала женщина, брезгливо поморщившись.— Только давайте быстрее. Мне нужно что-то ещё подписать?

— Скажите, девушка, а больно ему не будет? — неожиданно спросил мужчина.

— Нет, он просто спокойно уснёт и ничего не почувствует,— ответил Сергей Николаевич, поднимаясь из-за стола.— Подписывать ничего не нужно, но и чек за такую щекотливую процедуру я вам не буду пробивать.

— Не нужен нам чек! Берите деньги, и мы поехали. Леша, хватит уже, не позорься! Ну что ты, как маленький, в самом деле!

Мужчина, никого не стесняясь, опустился на колени и плача гладил пса по голове, а тот всё пытался лизнуть его в лицо.

— Прости Шарик, прости…— шептал бородач,— прости, дорогой… прости…

Женщина склонилась, резко вырвала поводок из рук мужа и протянула замершей с приоткрытым ртом Алёне.

— Возьмите, мы уходим. Лёша, хватит! Я тебе говорю, мы уже всё давно решили, и ты вот опять!

Мужчина кивнул и, неохотно поднявшись с колен, двинулся за женой к выходу.

— Александра, скажите очередным обождать пять минут и закройте дверь на ключ,— строго распорядился Сергей Николаевич.

Девушка поспешила выполнить распоряжение, а доктор присел на корточки возле пса, который вскочил и дёрнулся было к выходу, но девушка смогла удержать его на поводке.

— Сергей Николаевич, так мне что набирать... ну это… шприц…— испуганно спросила Алёна.

Доктор оттянул Шарику веко, посмотрел зубы, заглянул в уши, а затем спросил:

— Кто сегодня в ночную смену работает?

— Мы до девяти, а потом до утра — Славик,— удивлённо ответила вернувшаяся в комнату Саша.

— Значит так: в наказание за ваши фокусы остаётесь обе после работы и приводите Шарика в порядок. Постричь, искупать, причесать и почистить зубной камень, понятно?

— Да, конечно, а…— неуверенно начала Алёна.

— Ещё от глистов обработайте и от блох. А завтра я заеду и заберу его на Заречную. Там сторож на нашем складе давно просил собаку завести, боится, что залезут на задний двор.

— Спасибо, Сергей Николаевич! — восторженно воскликнула Алёна.— Вы — настоящий…

— А почему вы хозяину не сказали? — неожиданно перебила напарницу Саша,— Почему не сказали хозяину, он ведь так страдал?

— Такова участь предателя,— усмехнулся доктор.— Предатели всегда страдают. Я и сумму ваших выкрутасов удвоил, чтобы это дамочка почувствовала страдание. Другого способа не придумал, чтобы хоть чем-нибудь её проучить.

— Так вот почему…— восхищённо произнесла Алёна.— Простите, Сергей Николаевич, мы просто… Просто кошек очень жалко было, честно!.. Мы всё вернём! Честно, мы больше не будем…

— Не будете, иначе уволю,— строго сказал доктор.— Сказано же вам, что это — в последний раз!

Еще одна история тут

— Как ты вообще умудрился убедить её, что ты — инопланетянин?

— Это сложная была задача. Понимаешь, я за ней давно наблюдал…

— Подглядывал, что ли?

— Не совсем. Но и это тоже… Не подумай, там камера в коридоре. Она пока ходить могла, часто в коридор выходила и стояла у окна в конце или сидела на подоконнике. У меня доступ есть ко всем документам, ну электронным то есть… Я знал, что у неё рак груди с метастазами в лёгких. Левую грудь удалили… Для девушки это вообще тяжело. Ну ты понимаешь. Но с метастазами плохо дело было, рецидив случился, и тогда она совсем…

— И что, ты стал к ней по ночам захаживать? Подглядывать и всё такое?

— Не, ну ты чё, совсем? Нет, конечно. Я ей передал средство связи и начал через него общаться.

— Что ещё за средство связи?

— Ну я сам такую штуку спаял. Из смартфона и деталей кой-каких. В виде металлического блестящего кубика. Короче, из нержавейки согнул, потом отполировал. Пять сторон металлические, одну из пластика вырезал, как крышка. Но я швы эпоксидкой залил, ровно покрасил. Короче если наждачкой не тереть вполне неземной такой кубик получился. Вот такой примерно,— улыбнулся толстяк, показывая пальцами размер сантиметров в пять.

— Эх, делать тебе нечего на работе,— покачал головой Дима.— Как реквизит мне спаять — так вечно занят, а как такие фокусы…

— Не ну а что мне дома делать? Как мать умерла, я тут на работе и сижу целыми днями,— вздохнул Юра, почёсывая неряшливую куцую бородку.— Душ тут есть, столовая вкусная. Опять же — комната закрывается, и платить ни за что не надо.

— И за медсестрами подглядывать можно. Я помню тех двух, которые по ночам в…

— Да ну тебя, я уже давно это… Короче, не занимаюсь таким.

— Камеры свои скрытые поубирал? А за этой своей через камеру следил?

— Ну следил, но там ничего такого. Она просто, даже не в сексуальном плане… неземная какая-то. После того как ей одну грудь удалили и она это… Ну знаешь, побритая наголо. Она прямо неземная стала… А ещё поёт тихонько ночью. Слов не разобрать, что-то протяжное. Я за ней прямо не отрываясь следил.

— Так, подожди, ты что-то про средства связи говорил.

— А, ну да. Я значит спаял этот кубик, а потом как-то ночью с помощью дрона положил ей снаружи на окно.

— Ага, того самого дрона, с помощью которого ты видосы в окне снимал?

— Да, но я же говорю, уже давно ничем таким не занимаюсь. Это, кстати, очень крутая операция была, чтоб окно не задеть. Я специальную штангу из селфи-палки к дрону сделал. И теперь можно…

— Ладно, профессор Нимнул, ты давай к делу…

— Ага, извини, увлёкся. Короче, я положил кубик в два часа ночи. Но она его не заметила. Тогда через полчаса я опять подлетел дроном и прямо стукнул в окно. А потом ещё поморгал фонариком на штанге. Тогда уже она проснулась и кубик нашла.

— Ну ты, блин, прям Джеймс Бонд, прям «миссия невыполнима».

— Ох, ну тебя с шуточками. Короче, слушай дальше. Я дождался, пока она взяла его, закрыла окно, и тогда позвонил ей на кубик.

— И что она?

— Ну, в общем, она как раз его в руках держала и рассматривала. И тут я заговорил. Там, понимаешь, динамика не было. Ну в смысле дырок, там-то, внутри, был. Короче, он так вибрирует чуть в руках, и голос тихонько слышно. В общем, я сказал, что я инопланетянин, и мой спускаемый дрон доставил к ней разведывательное устройство.

— И что она поверила? Не стала на Рен-ТВ звонить?

— Поверила! Спрятала кубик и стала со мной разговаривать каждую ночь.

— Подожди, а с зарядкой как? Если ты эту хреновину из смартфона спаял, должен был заряд кончиться?

— Ну, конечно, я эту штуку предусмотрел. Она от беспроводной зарядки заряжалась. Я ей это объяснил, и её мама такую зарядку купила. Вот я и смог, значит, дальше общаться.

— Ну аферист! Слушай, чего мы с тобой банки не грабим, если ты с такими изобретениями? Может, соберем команду «Одиннадцать друзей толстого»? — крепыш хлопнул приятеля по плечу.— И что ты ей там затирал? Как космические корабли бороздят просторы Большого театра?

— Нет, я ей про себя мало рассказывал. Говорил, что гуманоид специфической формы…

—Ха-ха, очень специфической. Почти сферической. А ещё что?

— Что разведчик в дальнем космосе и давно не был на своей планете. В настоящее время направляюсь в Солнечную систему, но лететь очень долго, поэтому послал вперед дрона для сбора данных и нашел её.

— Так, стоп! Значит, всё-таки у неё в палате была камера, раз ты за ней следил?

— Ну была, была, я оставил те… что ну, короче, которые когда мы сети прокладывали.

— Ты же говорил, что больше таким не занимаешься?

— Правда не занимаюсь, остальные не работают, это одна только…

— Ну ты, блин, извращенец!

— Да я как лучше хотел. Я же когда этот кубик… Ну там, короче, анализы пришли… вернее, её положили, блин, повторно. В общем, у неё оказались метастазы в лёгких, даже после удаления груди. Очень паршивая история. Она так расстроилась, даже не вставала. Вот я и решился на эту авантюру. Знаешь, больно смотреть, когда человек умирает. А она такая красивая. Даже без волос… Глаза такие, неземные прямо…

— Так, а что ты ей наплёл? Что она избранная?

— Нет, сказал, что она похожа. На наших самых красивых женщин похожа, и потому я выбрал её для контакта.

— Ха-ха, ну ты нашёл что ляпнуть. И что, это сработало?

— Да, сработало. Она же увидела внезапный свет в окне на седьмом этаже, а потом кусок металла блестящий, и говорящий притом. И никак не открывается при этом. Я же на совесть зашлифовал, не подкопаешься. Не ну профи, конечно, кислотой притравит — и швы найдёт. Но она не догадалась.

— Так и зачем тебе это всё? Ты потом хотел её трахнуть?

— Дим, ну ты скажешь тоже… Она умирала почти, есть отказывалась, на капельницах. А ты — «трахнуть»! Я её поддержать хотел, чтобы не так одиноко, значит. У неё, конечно, родители, но они, сам понимаешь, тоже так себе собеседники. А тут дело появилось. Я просил её рассказать про нашу планету как можно подробнее.

— Типа супервнеземной разведчик к Интернету не может подключиться, да?

— Может, я читать не умею.

— А русский, значит, знаешь хорошо?

— Я через говорилку голос прогонял, чтоб звучал механически. Рассказывал про свой мир такое, ну знаешь там… по Лему, можно сказать. Сложное общество, техно-тоталитаризм, вся фигня. Но я больше слушал. А она загорелась, прямо целые лекции мне устраивала.

— А как её зовут, кстати? А то ты «она» да «она».

— Алиса.

— О, подходящее имечко.

— Да, её отцу очень сериал нравился, знаешь, старый советский, про гостью из будущего, вот он в честь неё и назвал.

— И что, ей прям было интересно про всё рассказывать тебе?

— Да, это стало как бы, ну смыслом жизни, что ли…

— Хлебушки-воробушки, ты и правда встрял. И чем дело кончилось? Ты сказал, что миссия выполнена, раз она поправилась?

— Нет, она меня до сих пор ждёт. А я теперь не знаю, как сказать. Мне очень тяжело ей сказать, я боюсь… Вот и хотел тебя попросить…

— Так, тут одним пивом не обойдёшься. Давай по вискарю жахнем? — потер ладони крепыш и оглянулся в поисках официантки.

— Дим, но мне на работу ещё…

— Да ладно тебе, Юрыч, сам тут раскололся, чем ты на работе маешься. А ещё сисадмин…

— Ох, ну давай. По одной только.

— Обижаешь, возьмём бутылочку.

— Но у меня с деньгами…

— Ты хочешь проблему решить или нет?

— Хочу.

— Ну тогда мы сейчас с тобой жахнем, ты её наберешь и всё расскажешь. Или ты хотел, чтоб я за тебя командующего звездным флотом сыграл. И сказал ей — мол, типа спасибо за сотрудничество. Продолжайте наблюдение, мы с вами свяжемся…

— Нет, я не это… я даже не знаю, как бы тебе объяснить.

— Ох, куда эта официантка запропала, быстрей самому на стойку сходить. Тебе взять чего на закуску?

— Не знаю, ну возьми там чего-нибудь. Только давай быстрей, я объяснить хочу.

— Конечно-конечно, я щас…

Дима быстро вернулся с тарелкой гренок, бутылкой «Паспорта» и льдом. Лихо плеснул в широкие бокалы по два пальца и произнёс тост.

— Ну за любовь!

Толстяк Юра морщась выпил желтоватую жидкость до дна и брякнул стаканом со льдом по столу. Виски и правда помогло сформулировать мысли в чёткую фразу:

— Я хочу, чтобы ты помог мне с ней встретиться!

— Чего? Тебе что, сперма в башку ударила? Как я тебе помогу?

— Ну ты же работаешь на киностудии. Может, у вас там есть подходящий реквизит, ну чтобы всё натурально…

— Юр, ты чё? Какой реквизит? Космический корабль? Вот я тебе взял реквизит. Межгалактическое топливо. Кстати, тут стóит столько, как будто на нём и правда можно до Луны долететь. Ну да ладно, суть не в том. Сейчас мы быстренько заправимся, и ты ей позвонишь на этот твой межзвездный кубик и скажешь… там… я не знаю. Что на вас напали жукоглазые бездокрылы и тебя мобилизовали на Третью межгалактическую войну. Ты, короче, полетел воевать, а как победишь, обязательно за ней вернёшься.

Юра испуганно покачал головой и накрыл стакан ладонью, не давая приятелю быстро его наполнить:

— Не Димон, я так не могу. Я боюсь — она это… Ну выйдет в окно. Или рецидив, не дай бог, случится. Рак ведь — штука коварная. А её только-только выписали. Улучшения серьёзные, но это может быть не конец. Я правда хочу с ней встретиться. Она… Я ей нравлюсь любым, понимаешь. Она сказала, что даже если я буду как крокодил с щупальцами, она всё равно хочет со мной быть.

— Но ведь она небось хочет, чтобы ты её увез с собой и вылечил.

— Нет, она такого не говорила. Но да, улететь со мной очень хочет.

— Вот видишь. Я ж говорил. А у меня, извини, звездолёта на прокат не водится. Давай ещё по одной.

— Так что же мне делать?

— Да то и делай. Заправляйся для храбрости. А если не хочешь её бросать — выпей и скажи правду. Вот всю как есть. Что подглядывал в больнице и влюбился. Хочешь с ней быть и приедешь завтра с букетиком. Только завтра, а не сейчас,— как свинья пьяный.

— Нет, Дим, так нельзя. Я не смогу и она не сможет.

— Значит, ты ещё недостаточно заправился. Давай, не ерепенься, выпьем за Алису!

Ближе к полуночи Юра с трудом добрался в свою больничную резиденцию. У него был ключ от чёрного хода рядом с приёмной «скорой помощи», но он всё равно боялся повстречать кого-нибудь из дежурных врачей. Восемь лет уже работает, ни разу не появлялся пьяным на работе, и вот теперь так наклюкался!..

Дима так и не смог уговорить его позвонить Алисе. Приводил всякие доводы и аргументы, но толстяк держался твёрдо. Так нельзя, нельзя её просто бросить. Обязательно нужно встретиться. А вот насчёт правды… Тут сложнее, тут оправданий простых нет. Почему правду не сказать? Почему вообще всё это затеял? Можно было прийти просто познакомиться, без всяких дронов и выкрутасов. Но тогда придётся признаться в скрытых камерах. А это такой скандал. Ведь и правда посадить могут.

С девушками Юре всегда не везло. Вечное проклятие лишнего веса с годами только усиливалось. Когда он после университета набрался храбрости и денег на свидание с проституткой, жрица любви посмотрела на него с такой смесью жалости и брезгливости, что у парня вовсе ничего не получилось. Только таясь и подглядывая в темноте, он находил свою особую радость. Поэтому воспользовался ремонтом в больнице, чтобы разместить в нескольких местах скрытые камеры. И оказался в ловушке. Теперь убрать их незаметно никак не получится. А если уволиться из больницы — о позорной тайне обязательно узнают. Такой отвратительный замкнутый круг. Как с похудением. Сто раз слышал, что нужно похудеть. Но вместо этого только набирал вес, обжираясь бессонными ночами в серверной.

И вот теперь — финал никчемной жизни. Как поступить? Что ей сказать. Уже за полночь. Наверняка она дома не спит. Ждёт заветного сеанса связи. Камеры теперь нет, на неё не посмотришь. Но сказала, что ей уже лучше. Волосы пока не отросли. Ходила выбирать парик. Спрашивала, какой лучше. Ну что за глупость. Какая разница? Сказал, что чёрный. Почему не знаю. Как тьма Космоса, наверное. Всё плывет, зачем так нажрался?.. Сейчас бы заснуть, но нельзя. Надо обязательно позвонить Алисе… Обязательно… где телефон, ага, вот…

— Алиса!

— Астерос! Наконец-то! Я так боялась, что с тобой что-то случилось! Или передатчик испортился. Ты говорил не перезаряжать его, но я всё равно зарядила. Прости, пожалуйста. Скажи: ты успешно прошёл через пояс астероидов? Столкновений не было?

— Да, всё хорошо.

— Ой, я так рада! Ты такой молодец. Я так жду, что ты прилетишь скорее. Я даже смотрела карту, где лучше приземлиться, чтобы тебя не заметили. У нас тут недалеко от города большой лес. Скажи, твой челнок большой? Сколько будет, если перевести в наши метры? Я там когда маленькая собирала с папой грибы… там такая поляна. Я не уверена, но по карте если…

— Знаешь, я хотел…

— Да-да говори, я слушаю…

— Тут это… насчёт внешнего это…

— Чего? Внешнего кольца? внешнего защитного корпуса? внешней орбиты?

— Моего внешнего вида, в общем. Я тут начал миогенную трансмутацию. Но я не уверен. Я был огромный, и теперь преобразовать в вашу…

— Ой, ничего не надо. Я буду рада тебе такому как есть. Я же уже говорила. Ты просто прилети. Я пойму. Даже если ты — разумная плесень. Это совсем не важно. Если плесень — даже хорошо. Сможешь жить прямо у меня на макушке под париком. Будем тихонько с тобой разговаривать. А все вокруг подумают, что я — сама с собой. Ты смотрел курс? Долго ещё лететь осталось.

— Э-э-э… Это зависит от направления тран… трансмагнитного излучения. Дня три, наверное… может быть, пять…

— Я уже готова. Ну то есть завтра буду готова. Я вещи на бабушкиной квартире спрятала. Там ремонт, никто не заподозрит. В любой день в лес уеду и буду ждать. Давай я сейчас продиктую тебе земные координаты?

— Нет, не нужно. Я сам ра-расщитаю и туебе с-сообщу…— прожевывая слова, промямлил Юра.— П-прости. Я трансмутировать должен. Завтра в это же время позвоню…

— Ой а можно… Нет, извини. Я не должна тебя отвлекать. Такая важная миссия. Удачного полёта. Я буду очень ждать завтра.

Юра нажал отбой не прощаясь. Повалился на кушетку, которая жалобно скрипнула под его огромной тушей. Ну что за слизняк. Нужно было сказать всю правду. Приехать завтра с цветами и рассказать всё как есть. Бесконечно ложь продолжаться не может. Поднял к глазам почти разряженный телефон и с трудом набрал сообщение Диме:

Я НЕ СМОГ. ПРИЕЗЖАЙ ЗАВТРА НОЧЬЮ И ПОЗОНИМ ЕЙ ЧТОБЫ ТЫ СКАЗАЛ ЗА МЕНЯ ВСЕ БУДЬ ЧТО БУДЕТ СПАСИБО ЗАРАНЕЕ.

На следующий день он проснулся от гневного звонка главврача. Прикинулся больным, натянул медицинскую маску, чтобы не заметили вонючий шотландский перегар, и потащился устранять вечные больничные неисправности. Выдернутый шнур принтера, очередной пойманный порнобаннер. Серая рутина. А как позавчера вдохновенно врал про опасный пояс астероидов!.. Бывалый космический волк, бля…

Сообщение от Димы пришло только ближе к обеду. Зато оно выглядело очень обнадеживающим:

НАБЕРИ ВЕЧЕРОМ Я ВСЕ ПРИДУМАЛ БУДЕТ ТЕБЕ ЗВЕЗДОЛЕТ

Обрадованный Юра еле дождался. Вечер в его понимании начался уже в пять часов, но занятой Дима всё время сбрасывал. Наконец уже в девять набрал сам.

— Слушай сюда, Лорд Звёздный. Короче, я придумал, как ты к ней прилетишь, чтобы всё было натурально.

— Серьёзно?

— А то! В общем, ты должен потерпеть крушение.

— Чего?

— Взорвется твой звездолёт, понял? А ты к ней выйдешь весь такой обгорелый и скажешь, что улететь не сможешь. Типа останешься тут жить под прикрытием.

— Но как я… А работа, документы и всё такое…

— Ну, значит, уволишься. А как ты хотел? Ну или скажешь… я не знаю. О! Скажешь, что космическим излучением твои братья с Альфы Кассиопеи взломали компьютеры больницы и паспортного стола, чтобы тебя легализовать, короче. Не сразу скажешь, а типа ну там через неделю. Короче… Ты брехать горазд даже круче меня. Я тебе спецэффекты обеспечу, а ты там дальше сам думай…

— Хорошо. Я на всё согласен. Скажи, что нужно делать.

— Вот и ладненько! Значит, записывай…

Спустя два дня все приготовления к торжественной высадке были готовы. Дима действительно выбрал подходящий лес за городом и пригнал туда чуть живую «газельку», которая догнивала на родительской даче в качестве транспорта под дрова. Это было самой рискованной частью плана, но Дима уверял, что родители быстро не хватятся, а если и хватятся, то такой металлолом в угон не объявят. «ГАЗель» была загружена парой газовых баллонов, канистрами с бензином и украденной с киностудии пиротехникой. Заговорщики потратили полдня, чтобы всё подготовить и проложить пусковой провод в безопасное место.

— А меня точно взрывом не покалечит? — с опаской спрашивал Юра.— Я боюсь — и Алису может задеть.

— Не дрейфь, космонавтом будешь,— Дима лихо хлопнул бывшего одноклассника по плечу.— Я всё рассчитал. Взрыв весь вверх уйдёт. Будет ярко и красиво. А то если пшик — как хлопушка, так она ж не поверит, что и вправду корабль разбился тут.

— Может, на попозже время перенести?

— Да вы тогда отсюда хрен уедете. Нет, в десять часов нормально, как раз уже темно. А валить надо по-быстрому будет. Мало ли ещё кто на наш «бум» явится. Ты ей всё чётко объяснил.

— Да, очень подробно. Из леса на поляну не выходить, стоять за деревьями со стороны дороги. Она будет с кубиком. Если что — подкорректирую.

— Ну хорошо. Тогда с костюмом надо решить. Извини, комбинезонов твоего размера не нашлось,— сочувственно вздохнул Дима.— Но есть вот каскадёрский плащ. Он как раз и блестящий и огнеупорный. А под него… Ну я не знаю. Ты для достоверности… голый должен быть. Как Терминатор какой-нибудь. Хех, потом выйти из лесу и потребовать одежду, ружьё и мотоцикл.

— Бля, да как же голый. Она же убежит.

— Да не парься, там плащ не супегеройский, а как типа макинтош, на пуговицах. Прикроет, короче. Зато смотрится прикольно. Должен на тебя налезть. Давай раздевайся, примерим.

Наконец всё было готово. Дима постарался от души. Блестящий фольгой макинтош-балахон и вправду подошёл. Юра заранее побрился налысо. И даже измазал сажей себя и костюм, чтобы было достовернее.

В назначенное время он лежал в специально вырытой ложбинке метрах в пятидесяти от заряженной «ГАЗели». В последний раз позвонил Алисе.

— Я уже подъезжаю на такси. Машину отпущу и пойду к тебе через лес. Только подожду, чтоб таксист уехал и вдруг не увидел корабль.

— Хорошо, жду.

Ох, ну что за девушка!.. Поехать ночью за город в лес, потому что об этом сказал блестящий инопланетный кубик. А если бы он был маньяк? Её бы не нашли никогда. А если он правда инопланетянин и её съест? Всё равно ринулась и не испугалась. Вот это храбрость! Не то что он, слизняк. О, фары на дороге, теперь пора, а то подойдёт слишком близко, взрывом может задеть…

Полыхнуло и правда знатно. Уши заложило, глаза и нос забило пылью. Юра вскочил и, тяжело переваливаясь, побежал к опушке. Кровь бешено стучала в ушах. Столб пламени от горящей «ГАЗели» отлично освещал лес. Там, где-то там ждала Алиса. Или не ждала? А что если это другая машина? Он не уточнил, доехала или нет. Почему не подумал, вот дурак. Ноги кололись сухой травой и ветками. Босиком для образа. Что за дурость, должен был как-то, но как выглядит космическая обувь? Китайские кроссовки не объяснить. Что за глупости в голове, блин. Где, где она, неужто…

Вдруг кто-то схватил за руку. Маленькая фигурка в толстовке с капюшоном, еле держится под тяжестью рюкзака. Чёрные пряди из-под капюшона.

— Астарес, это ты? Ты совсем человек. Я не знала. Ты меня слышишь? Ты можешь говорить? Это ты или нет?

— Э-это я… Я разбился… Корабль разбился, нужно уходить, срочно.

— Куда, подожди, я не знаю. Тут… Может, ты вызовешь кого-нибудь?

— Уходить, уходить, срочно!

— Ой, тогда давай быстрее. Я… ох, что же я дура. Почему сотовый не взяла. Теперь такси не вызвать. Нужно на автобус. Трасса там. За лесом. Такси с неё свернуло, тут недалеко.

Алиса с неожиданной прытью потащила его за собой. Ничего себе, а ещё операцию на лёгких перенесла. Во дает, откуда такая сила. Босиком по асфальту — так себе. Завязки порвались на плаще, неудобно, сейчас член увидит, блин.

— Быстрее, там автобус ходит, мы должны успеть. Что ж ты… Ладно, надеюсь, не заберут в таком виде. Я такси вызвала и оставила сотовый, чтобы не отследили. Я боялась, что за мной следят. Прости всю неделю такое чувство,— торопливо лепетала Алиса.

Такая маленькая вблизи. На видео казалась больше. Но храбрая. Такая храбрая и сильная, невозможно просто. Даже рак перед ней отступил.

Наконец они добрались до остановки, на которой, слава богу, никого не было. Юра с трудом переводил дух после долгого забега. Похоже, взрыва никто не заметил. Во всяком случае вертолётов с ментами не видно. Может, и пронесло.

— Когда ты сможешь вызвать другой челнок? — неожиданно спросила Алиса.— Тебе нельзя здесь оставаться. Тебя раскроют и заточат в научный институт для исследований. Наверняка даже убьют. Есть запасной план?

— Нет. У меня только один челнок,— промямлил Юра.

— Но корабль же на орбите?

— Он получил сигнал о гибели челнока и ляжет автоматически на обратный курс,— незадачливый инопланетянин вспомнил заготовленную легенду.— Это протокол для всех исследователей. Я подписал согласие на свободный поиск. Если пропаду, искать меня никто не будет.

— Но что же делать? Тебя поймают…

— Мне надо спрятаться на неделю. На орбите есть замаскированный спутник экстренной адаптации. Он поможет мне надёжно спрятаться.

— То есть как?

— Я взломаю с его помощью ваши сети и сделаю так, чтобы меня приняли за настоящего человека. Облик я уже на всякий случай трансмутировал. Я похож на человека?

— Да, очень похож. Но как ты сможешь…

— Кажется, у вас это правильно называется документы. Я сделаю себе документы.

— Ух ты, круто! Стоп, подожди. Это получается — ты со мной здесь останешься навсегда?

Ну вот и всё. Сейчас она развернётся и уйдет. Сгорела её мечта о межзвёздных странствиях. Зачем ей полоумный толстяк в блестящем плаще без штанов? Без корабля и суперспособностей. Что за дурацкая затея?.. Только Дима из-за него вляпался и «ГАЗель» зря сожгли.

— Ой, это же здорово! Я об этом даже мечтать не могла! Так классно! Я тебе всё-всё покажу на нашей планете! Ты станешь великим путешественником. Ты…

— Подожди, мне нужно определить место тайного убежища. Мне со спутника…

— Ничего не нужно. У меня бабушкина квартира свободна. Она большая, трёхкомнатная. Там сейчас ремонт. Но одна комната нормальная, и ванная есть. Тут недалеко ехать. Там пока спрячешься, а я тебе найду одежду. О, вон и автобус, кажется, едет.

Юра не стал спорить. В ушах ещё гудело от взрыва, и он, плохо соображая, пробрался за девушкой в автобус. Водила как-то с подозрением посмотрел на него, но нижнюю часть тела ему не было видно, и Юра беспрепятственно прошёл внутрь. Они устроились на заднем сидении, благо салон был почти пустой.

Алиса говорила почти без умолку, иногда переходя на тревожный шёпот, когда ей казалось, что их могут услышать заходившие и выходившие в салон люди. Автобус постепенно заполнился, но на странную парочку никто не обращал внимания. Юра прикрыл голые ноги тяжёлым Алисиным рюкзаком. Получилось вроде бы вполне сносно. Косятся, конечно, но вроде бы ничего.

— А тут у нас стадион. Жалко — темно, ничего не видно. А сейчас больницу будем проезжать, где я лежала. Ту самую, куда твой робот мне кубик принёс, вон справа, там парк, а в нём корпуса…

Алису он понимал с трудом. Слишком тревожно, вдобавок плохо слышно, да ещё и речь такая быстрая. Но она смотрит на него не отрываясь. Значит, не такой уж урод. Может, есть шансы. Надо только похудеть. Но теперь есть повод. Теперь всё по-другому, теперь…

— Юрий Сергеевич, а вы куда это в таком виде?

Системный администратор похолодел. Прямо перед ним, держась за поручень, стояла Галина Прокофьевна — сестра-хозяйка онкологического отделения, которую он терпеть не мог. Только на прошлой неделе по требованию завотделения заблокировал на рабочих компах доступ к Одноклассникам и Ютубу. Сразу — враг народа для всех медсестер. А уж для хозяйки — тем более.

— Вы что, босой? Напились где-то. Стойте, а вы… вы же у нас лежали. В семьсот двенадцатой. Уткина,— продолжала хозяйка.— Вы что же это,— вместе? Юрий Сергеевич, вы меня слышите. Вот я сейчас вас сфотографирую и заведующему покажу.

Это конец! Надо же было сесть на такой автобус. У неё как раз смена в девять кончилась, вот она теперь и села. Это провал, полный провал. Теперь она обо всём догадается. Нужно что-то сказать. Нужно сказать, что эта старая сука обозналась. Но как?.. Нужно назваться другим именем. Но каким?.. Чтобы правдоподобно. Нужно… Как бы.

— Вы что, оглохли? Я с вами разговариваю! Вы что, наркотики принимали, я не пойму? — продолжала наседать Галина Прокофьевна.— Юрий Сергеевич, алё, вы меня слышите?

— Отстаньте от моего жениха! — вдруг резко заорала на неё Алиса.— Вы не видите — ему плохо? Мы едем с дачи, там взорвался газовый баллон. Отстаньте от человека, что вы прицепились.

— А вы не повышайте на меня голос,— тут же ощетинилась пожилая медсестра.— Кто вам дал такое право?

— Ас… Юра пошли, мы выходим! — воскликнула Алиса и потянула ошалевшего от событий сисадмина в открывшуюся на очередной остановке заднюю дверь.

Толстяк машинально подхватил рюкзак и шагнул за девушкой в темноту. Двери закрылись, в окне в последний раз мелькнуло перекошенное лицо злобной сестры-хозяйки, и автобус отъехал. Ну вот и всё, комедия кончена. Сейчас пощёчина в лучшем случае, а в худшем — просто уйдёт. Замерла, прямо в глаза смотрит. Ох, какие у неё большие глаза. И красивые. Правда неземные, за инопланетянку можно принять. Она поняла, всё поняла, обо всем догадалась. Что он просто работал в больнице, а потом так глупо её разыграть решил.

— Слушай, как здорово! Я не думала, что это так быстро!

— Что быстро? — удивлённо переспросил сисадмин.

— Твой спутник заработает! Это же специальное излучение, да? Ты с орбиты воздействуешь на мозг людей, чтобы убедить их, что ты тут всегда был и что ты настоящий человек. Это так работает, да? А ты моим родителям тоже сможешь? Она так уверенно говорила. Я даже сама поверила, что тебя Юра зовут…

— Ну да, это такой прибор, он настраивается на мои мысли, я им, значит, могу…

— Можешь ничего не объяснять. Это очень сложно, я глупенькая и всё равно не пойму. Можно я только один вопрос тебе задам?

— Да, конечно, можно,— рассеянно пробормотал Юра.

— Это ты меня вылечил? Врачи говорили, что шансов на борьбу с метастазами практически нет. Это тоже было специальное излучение со спутника? Ты поэтому меня выбрал?

Он не знал, что ответить. Она верила в него. Во всё, что он скажет и сделает. Никто на всем белом свете теперь не мог её переубедить в этом. Он прилетел, чтобы спасти её и сделать счастливой. Как теперь в этой ситуации не соврать. Но и врать нельзя бесконечно. Нужно как-то… Нужно что-то, я не знаю…

Она вдруг встала на цыпочки, ухватила за ворот плаща и потянула к себе. Прежде чем он успел что-то сделать, приникла к губам робким, неумелым поцелуем. Длился всего долю секунды, а сердце вот-вот разорвётся в груди.

— Можешь ничего не говорить,— прошептала Алиса.— Тебе нельзя, я понимаю. Но ничего, зато мне можно всё тебе рассказать. И показать всё на свете. Вот это называется поцелуй. Представляешь. Он и у меня и у тебя первый!

Другие мои истории тут

- К какому другому? Там один врач и тот дежурный. Регистратура говорит, два терапевта на больничном, один – в отпуске. Всего два осталось и пашут посменно. А микрорайон у нас тут, сама знаешь.

- И что, ты вот досидела до конца, а потом вас просто выгнали?

- Не, эта врачиха просто в семь выползла и сказала: «У меня ещё вызовы…»  И привет, приходите завтра.

- Ха, так может надо было на дом врача вызвать, чтоб справку взять? – ухмыльнулась Люся.

- Ну ты скажешь тоже… На дому они только больничный выписывают. Может ты и права, надо завтра попробовать пораньше прийти и попытаться по живой очереди пробиться, – сказала Юля. – Времени, блин, жалко, вроде пустяковая справка, а заморочек из-за неё.

- Ладно, не ной, подруга. У меня тоже скоро срок справки выйдет, пойду завтра с тобой, заодно и обновлю. Есть один метод проверенный…

- И как ты собираешься это сделать? По знакомству? Что ж ты сразу не сказала, что у тебя там кто-то есть?

- Не, знакомых нет. Верней теперь нет, он уже уволился. Но способ рабочий, сто пудов тебе говорю. С помощью волшебной силы искусства. Зря я что ли в театральном училась?

Утром они заняли позицию в дальнем углу больничного коридора. Пришли не с раннего утра, Люся долго собиралась и в итоге поликлиника уже была плотно набита недовольными пациентами.

- Надо было к семи приходить, – горестно вздохнула Юля. – Через такую толпу мы даже к двери не пробьёмся, не то что внутрь попасть.

- Нормас, всё равно раньше восьми никто приём не начинает, – отмахнулась Люся. – Так что хоть в шесть приходи, хоть в пять, один фиг к восьми толпа сидеть будет.

- И ты думаешь нам удастся прорваться хитростью?

- Конечно! Подержи моё пиво! Блин, пива нет, тогда вот, пальто держи, всё равно гардероб не работает.

Люся ловко крутанулась на месте, сбрасывая с плеч шуршащую синтетику и вдруг осталась в коротком белом халатике.

- Ой, ты… – выдохнула Юля.

- Ага, ещё в тот раз в костюмерной одолжила и забыла вернуть. Он мне ещё кой для чего иной раз нужен. Ща, погоди один момент.

Люся склонилась над сумочкой и достала круглое зеркальце с дыркой посредине, закреплённое на широкой резинке.

- Во, теперь я ухогорлонос. Пройду мимо всех спокойно как сотрудница.

- А внутри что скажешь?

- Ну смотря кто там будет. В прошлый раз был практикант на подмене, так там интересно было, я тебе потом расскажу, но не срослось в итоге.

- А если женщина?

- Скажу, что у меня задание из театрального училища, и я так вхожу в роль. А за справку предложу две контрамарочки. В театр ходить все любят.

- А контрамарки у тебя откуда?

- Ой, ну договорюсь с вахтером на служебном и в зал проведу. Там одна контрамарка столичная, всё равно дешевле билетов будет. С тебя, кстати, половина если выгорит, это где-то двести, наверное.

- Хорошо, ладно. Слушай, а ты уверена, что ну это…

- Не бойся, в прошлый раз прокатило всё. Главное в кабинет попасть, а там что этому терапевту? Ему всё равно кому справку выписать, очередному или не очередному. Зарплата от этого не прибавится. Давай, время теряем, пошли!

Напротив заветного кабинета коридор образовывал квадратное расширение, со стороной в добрый десяток метров, чем-то напоминавшее боксёрский ринг. По стенам висели линялые агитационные плакаты, грозившие СПИДОМ, гепатитом и чесоткой. Вдоль стен на лавках сидели люди, в основном пожилые, и настороженно оглядывались по сторонам.

У самой двери в кабинет образовалась ударная группа, каждый из которой стремился войти первым, едва только откроется дверь. Люся замерла на углу перед нишей, не дойдя до двери шесть или семь шагов. Вытянула из подмышки папку, и сделала вид будто что-то сосредоточенно ищет среди многочисленных распечаток. Юля замерла у неё за спиной и Люся, чуть обернувшись, шепнула:

- Сейчас самое сложное, надо проскочить в тот момент, когда выходить будут. Чтоб в кабинете кроме врача никого не было. Ты готова?

- Ага.

- Ждём…

Между тем активное ядро очереди бурлило своей жизнью:

- Мне всё равно что тут за договоренности, – разрывалась толстая тётка с волосами, крашенными под бешеную лису. – У меня запись на девять сорок пять и в девять сорок пять я войду, а остальное меня не волнует!

- Э! А ничего, что на девять пятнадцать ещё даже не заходили! – прокричал с лавочки небритый седой мужик. – Ты там давай не егубозь. По записи тоже очередь соблюдать надо. Меня вот дочка на девять пятнадцать, а уже двадцать, и я сижу. Что ж ты теперь, вперёд меня влезешь?

- Я не понимаю, зачем тогда запись? – негодовала лисоволосая тётка. – Есть ведь официальная сделанная форма на госуслугах…

- С покон веку заведено в поликлинике, – монотонно завыла худая бабка в платке, воздев к потолку костистый палец с грязным ногтем, – один заходит по записи, другой – по живой очереди. И токмо они чередуются до самого конца. Сейчас вот по живой очереди мой черёд, я к семи утра специально…

- Простите, а это ваше правило где-то официально записано? – поинтересовалась лисоволосая. – Или это вы только что придумали?

- Ты что глуха али дурёха совсем? Сказано же тебе, с покон веков. Как поликлинику эту построили в пятьдесят шестом или в шестьдесят девятом. Ещё покойный заведующий, Никодим Ильич постановил. Он фронтовик был, восемь орденов, санитарным поездом НКВД заведывал. Он-то знал, какой порядок должон быть!

- Ну и что с того, простите? Это сколько лет назад уже было? В его времена не было портала госуслуг и…

- А и то с того! – заорала в ответ бабка. – Вот завтра амеркиканцы тебе вырубят весь портал одним рубильником, и что ты будешь тогда со своим ентырнетом? Потому за устои держаться надо. Не тобой порядок поставлен, не тебе ломать! Завсегда порядок должон быть, чтоб истории в тетрадях и живая очередь. А то понаставили  компуктеров, только дольше стало!
- Не, ну в распечатках резон так-то есть всё-таки, – вмешался толстенный мужик с правой лавочки. – Хоть прочитать можно внятно, что там доктор накарябал. А то как раньше в тетрадях это…

- Простите, пожалуйста, я беременная, мне нужно направление взять на ... – вдруг воскликнула девушка за спиной Юли. – Мне в женской консультации сказали, терапевт без очереди примет.

Новая претендентка на дверь уже обогнула Люсю и стала проталкиваться к самой двери.

- Чего-то не видать, что беременна, – недоверчиво нахмурилась традиционная бабка. – Таких беременных в кажном кабаке по три сотни.

- У меня третий месяц, надо на сохранение, а выписки по прививкам нет, – поспешила оправдываться девушка. – Это недолго там…

- Ну и постоишь значит, раз недолго, – уверенно отрезала бабка. – Раз дала вне очереди, так и жди теперь, авось не родишь, полгодика в запасе. Я между прочим ветеран труда, и ничего, стою тоже.

- Но постойте, мне в женской консультации сказали, что всем беременным…

Люся вдруг повернула голову и шепнула:

- Пора, надо успеть проскочить, пока они на эту накинулись! Я захожу первая, потом резко тебя зову, под самой дверью будь.

Первую пару шагов они двигались молча, и Люся просто решительно раздвигала людей острым плечиком, но уже на третьей спине пришлось подать голос:

- Пропустите, пожалуйста, я по рабочему вопросу, – решительно гаркнула Люся и это почти сработало.

Лисоволосая тётка посторонилась и седонебритый мужик тоже, а за ними и стоявшая молча толстая тётка. Бабка с беременной продолжали ругаться по правому борту. Как раз в этот момент дверь заветного восемнадцатого кабинета открылась и оттуда показалась подобострастно пятящаяся спина мужчины, кланявшегося с истовой религиозностью.

- Спасибо, спасибо, дай вам бог здоровичка, – продолжал лепетать мужик, медленно выползая из кабинета.

Момент был выбран идеально, Люся резко шагнула вперёд, огибая пятившегося мужика, который, как назло, почти закрыл за собой дверь. До заветной цели оставались считанные сантиметры, но тут актриса оказалась в опасной близости от костистой бабки.

- Эй, ну постой-ка, ты куда это а? – мгновенно среагировала старушенция.

- Я по рабочему вопросу, – не поворачивая головы ответила Люся.

- По какому такому рабочему? Блатных своих хочешь протащить без очереди? – не сбавляла напора бабка.

- Нет, я … вы… вы что себе позволяете? – на секунду смутилась Люся, когда бабка цепко схватила её за руку. – Я ЛОР-врач, я здесь работаю, а рабочие вопросы вас…

- УХОГОРЛОСОСКА значит? – вдруг подскочил сбоку неприятный мужичок в кепочке. – А чего ж ты по коридорам шаришься, а приём не ведёшь? Я вот записаться пытался, а регистратура свистит, через три недели только номерки есть. Люди понимашь, гниют заживо, соплями исходят, а ты гуляшь тут.

- ЧТО ВЫ СЕБЕ ПОЗВОЛЯЕТЕ! С КАКИХ ПОР МЫ С ВАМИ НА ТЫ? – Люся свободной рукой выставила перед мужиком папку и попыталась включить режим начальника.

- А с таких пор, что рабочие вопросы на планерках надо решать, а не в приёмные часы! – вклинилась в разговор толстая тётка. – Нечего тута шариться, врачей отвлекать. Сама не работаешь и другим не даёшь.

- Эге, а ты сама кто такая будешь, что-то я тебя тута не помню, – вдруг всполошилась традиционная бабка, не отпускавшая Люсину руку. – Бумажка твоя нагрудная где? Я нашу ухогорлоноску знаю, Татьяна Петровна, в седьмом доме живёт… А ну давай в регистратуру свернёмся!
- ПУСТИТЕ! Что вы со мной делаете! – энергично взбрыкнула Люся. – ПУСТИТЕ, БОЛЬНО ЖЕ! Я заведующей пожалуюсь, я на замену… я…

Она вывернулась и вырвала запястье из цепких бабкиных пальцев, но та с неожиданной прытью схватила девушку за ухо продолжая верещать.

- Ишь коза какая прыткая. На ветерана руку подняла. Да таких, как ты.

- Ай, бляяяя! – заорала Люся и дернулась в сторону так, что из-под серёжки мелькнули капли крови.

Юля попыталась вмешаться, схватив бабку под руки, но вдруг споткнулась о чью-то ногу, потом стукнулась плечом в стену, в общей свалке налетела на толстую тётку. В следующий миг мир резко крутанулся перед глазами, и девушка больно ударилась головой о потрескавшуюся плитку пола.

Она пришла в себя минут через двадцать, слабо помня, как оказалась в узком кабинете со столом и двумя кушетками. Юля попыталась подняться, но здоровенный бородатый мужик, склонившийся над Люсей, скомандовал:

- Лежите-лежите, я сейчас вами займусь.

- С-спасибо, – вяло ответила Юля.

- Ну вы девочки даёте, нашли с кем шутить! – усмехнулся незнакомый доктор. – Это вы ещё легко отделались. На той неделе у меня были три азербайджанца, так одному ребро сломали, представляете? Тоже пытались без очереди пролезть, правда в наглую. На них все разом навалились, там такое было. Полицаи до сих пор разбираются, кто на ком стоял. Пострадавших куча, но эти больше остальных. Удобно, что травмпункт в этом же здании, плохо только, что я один на смене.

- Что со мной? – промямлила Юля.

- Пока вижу шишку и ссадину, но, судя по всему, есть ещё и легкое сотрясение, – отозвался доктор не оборачиваясь. – А вот твоей подруге придётся какое-то время без серёжки походить. Тише, помолчи, я сейчас губу обработаю. Но в остальном ничего. Я же сказал, что легко отделались.

- Тьфу, спасибо, – наконец отозвалась Люся, когда доктор отошёл от неё. – А мы можем сейчас снять побои и заявление на этих написать?

- Ох, ну не стоит. Лучше давайте напишем как несчастный случай. А то эта Ульяна Владимировна сейчас закатает встречный иск, что это вы на неё набросились, ещё и виноватыми останетесь. У неё в очереди десяток подружек-свидетельниц наберётся, – покачал головой доктор. – Лучше подлечитесь и приходите через месяцок. Нам терапевтов пришлют в поликлинику и спадёт ажиотаж. А то последние две недели, это кошмар, что творится.

- И что никак нельзя на них найти управу? – спросила Юля. – Как-то по-нормальному организовать очередь?

- Организовывай не организовывай, если работать некому, то хоть три компьютерные системы подключи, всё равно скандалом дело кончится, – вздохнул доктор. – А у этих бабок очерёдность в крови. Врожденный инстинкт, доведенный до совершенства. С ними ваши фокусы не сработают. Это как с акулой плавать наперегонки. Конец немного предсказуем.

- Просто не повезло, что этот мужик хотел к ЛОРу. А так уже почти получилось, – вздохнула Люся. – Блин, халат жалко, весь в крови изгадила. И серёжка хоть и серебряная, но всё равно…

- Почти не считается, – вздохнула Юля. – Доктор, а нам теперь справку в бассейн не дадут?

- Я бы рекомендовал после сотрясения воздержаться от плавания. А вообще по возможности сделать снимок, а то мало ли… – отозвался хирург, поглаживая бороду.

- Не, ну не получилось, но выход то всегда есть, – попыталась улыбнуться Люся, но скривилась от боли в разбитой губе и добавила, – Доктор, а вы любите театр?

Конец.

Другие мои истории тут

https://che-yar.com/book,dlinnye-rasskazy

    В животе беспокоится и бьётся нерождённая дочка. На шестом месяце бегать непросто, но я мчусь, не замечая холод и боль. Вдруг крик обрывается и в трубке слышна зловещая тишина. Нет, не тишина, а какой-то хруст или треск, прерываемый урчащим тяжёлым дыханием. Хотя бы дышит! — наверное, жив!

    Выбежав за угол дома, я увидела впереди на дороге что-то красное и помчалась вперёд, едва не сбив с ног бабульку с кастрюлей в руках, которая медленно ковыляла в сторону школы. Добежала и увидела красный мешок для сменки, рисунок с человеком-пауком. Это его, он где-то рядом, но где, ГДЕ?

— МИША, ДЕРЖИСЬ, Я ТУТ, Я СЕЙЧАС!!! ТЫ ГДЕ??

    В трубке — молчание, только тяжёлое дыхание, какой-то скребущий хруст и помехи похожие на рычание. Я в исступлении оглядываюсь вокруг и дико кричу:

- МИША ТЫ ГДЕ?

    Дорожка до школы пуста, никого не видно, сменка рядом с мусорником, за ними облетевшие кусты сирени и забор автостоянки. Я рванулась туда и наткнулась на свору огромных грязно-чёрных дворняг с жёлтыми бирками на ушах.  Крайние повернули ко мне окровавленные морды, и тут в просвете между собаками я увидела его.

    Миша лежал навзничь, в луже тёмной крови, растекшейся по грязному бетону мусорной площадки. В маленькой ручке был зажат включённый телефон, а два самых здоровых пса продолжали с безразличным спокойствием грызть его разорванное горло. Дворняги поменьше вгрызались в руки и ноги. В телефоне слышалось их довольное урчание.

— А-А-А-А, СУКИ! ОТОЙДИТЕ ОТ НЕГО! ПОШЛИ ВОН!! — заорала я и бросилась на собак, размахивая половником.

    Но они не испугались, а развернувшись, зло ощетинились и кинулись на меня, кусая за руки, ноги, за живот.  Последним, что увидела, была огромная зловонная пасть с жёлтыми зубами, впивающаяся мне прямо в лицо.

Очнулась уже здесь, в больнице, больше ничего рассказать не могу. Можете выключать диктофон.