Сначала он подумал, что ослеп. Глаза не видели ничего, кроме бесконечной белизны. Потом до него дошло, что это светятся в солнечных лучах мраморные плиты, на которых он лежал.
Тогда Ран оттолкнулся от мрамора руками и поднялся на ноги.
Он казался себе легким, а был… синим. И еще он видел свои босые ступни и мог пошевелить всеми десятью пальцами на них.
— Что за…
— Приветствую тебя, душа, — произнес звонкий голос.
Тролль, который уже не был уверен в том, что он тролль, поглядел на синекожую девушку. Она походила на человека с глазами без зрачков. Под белой туникой виднелось крепкое молодое тело.
Девушка улыбалась Рану. А Ран обнаружил на себе такую же белую тунику. Поэтому он не стал улыбаться в ответ.
Похоже, у лоа смерти выдалась очень скучная неделя, раз он решил так подшутить над погибшим троллем. Зачем еще ему превращать жертву в синекожего человека и создавать иллюзию мраморных залов?
Девушка решила, что выждала достаточно, и сказала:
— Добро пожаловать в Бастион.
Она представилась Клейей и приветливо рассказала Рану о том, что в Бастионе всегда рады новым душам, достойным пути кирий.
Ран ничего из этого не понял, но спросил только одно:
— Что за Бастион?
Тогда Клейя с гордостью рассказала о том, что Бастион — самое великое место во всех Темных землях.
— Здесь, — сказала девушка, — мы держим оборону против всех темных душ, которых посылает из Утробы Тюремщик. Мы — последний оплот. Крепость, которую не сокрушить, ибо она стоит для того, чтобы спасать всех.
Клейя вскинула подбородок, устремив взгляд куда-то поверх головы Рана. Это было странно, потому что даже теперь, когда он больше не был троллем, Ран все равно был выше девушки.
* * *
Потом Клейя повела его по мраморным проходам и галереям, продолжая рассказывать такие же непонятные и бессмысленные вещи. Ран слушал внимательно, но ничего полезного не услышал. Все самое важное было сказано вначале: он умер, и его душа попала сюда. Теперь ему предстояло стать… кирией?
Они вышли на открытую круглую площадку, которую держала в воздухе невидимая сила. Здесь Ран сумел разглядеть Бастион по-настоящему. Огромное море желтых лугов под кристально чистым голубым небом. Между холмами тянулись белые ленты дорог, а в отдалении высились шпили башен.
— Здесь начинается твой путь, душа, — сказала Клейя. — Теперь ты претендент.
— Кто?
— Верно ступай по пути. Победи свои страхи. Докажи, что достоин. Стань одним из нас. — Тут она запнулась. — Ну… одним из них.
Клейя указала на троицу крылатых воинов, пролетевших мимо. Они были похожи на нее, но имели крылья и были облачены в сверкающие латы.
Клейя глядела на воинов с нескрываемым восхищением, а Ран подумал о том, что эти нагрудники, наручи и поножи кто-то очень долго начищал. В Дазар'Алоре так ярко выглядела только стража во дворце короля, а там было множество слуг и рабов.
— Почему у них есть крылья, а у тебя нет? — спросил Ран.
— Я… их пока не заслужила.
— Ты тоже претендент?
— Уже нет, — улыбнулась она.
— Но еще не кирия, — сказал Ран.
— Кирия. — Улыбка пропала. — Просто еще не заслужила перерождения.
Затем они спустились на специальной платформе, чем-то похожей на лифты Дазар'Алора, о которых Ран пару раз слышал, когда приходил на рынок. Тогда он думал, что тролли на площади просто чешут языками, но теперь понял, что в богатых кварталах такие чудеса действительно могли быть.
Клейя рассказала ему, что они покинули Преддверие Вечности, чтобы направиться к Горнилу Претендентов, и Ран решил, что в Бастионе все остальные названия будут звучать… так же.
Они оседлали двух крупных кошек голубого окраса, и Ран, который до этого никогда не ездил верхом, вцепился в загривок "скакуна" мертвой хваткой.
— Вообще нам полагается идти пешком, — объяснила ему Клейя, — но у меня подруга следит за ларионами и всегда рада одолжить парочку.
Ран уловил суть, но слушал не слишком внимательно, потому что изо всех сил старался не слететь со спины лариона. На середине пути он обнаружил у кошки сложенные крылья и мысленно взмолился Па'ку и Гонку, чтобы зверь не решил ими воспользоваться.
Кажется, Клейя прочитала его мысли, потому что сказала:
— Они летают только с друзьями или сами по себе.
Ран поверил девушке, так как очень хотел в это верить, и все обошлось. Высадив его и Клейю на следующей мраморной площадке, ларионы взмахнули крыльями и унеслись прочь.
— Ну вот, мы на месте, — сказала Клейя. — Это Горнило Претендентов. Здесь тебе предстоит доказать, что Арбитр не ошиблась.
Ран посмотрел на извилистую дорогу, петлявшую между террасами, галереями, залами и утесами. В этой части Бастиона вместо холмов были горы.
— А ты уверена, что она не ошиблась?
* * *
Вместо ответа Клейя проводила Рана к остальным претендентам. Он насчитал семерых таких же, кто еще не ступил на дорогу испытаний. Все они ждали на первой круглой площадке с каменными скамьями и парой столов. Столешницы блестели, и на них стояла сверкающая посуда с непривычными для Рана фруктами. По крайне мере, он решил, что это похоже на фрукты.
Клейя объяснила новичкам, куда следует идти, и пожелала всем удачи. Девушка улыбнулась Рану и присела на скамью. Тут же к ней подскочила прямо ходящая сова. Низко кланяясь, сова подала Клейе кубок и протерла стол.
Ран заметил еще несколько сов, которые занимались уборкой или накрывали столы на других площадках. Он увидел, как трое пернатых на галерее вверху орудовали метлами, а еще четверо полировали колонны.
Теперь Ран знал, кто начищает доспехи кирий.
* * *
А потом его и других претендентов из его группы отвели в пещеру, переделанную в большой зал. Здесь в стенах были вырублены колонны, между которыми кто-то выполнил изящные барельефы. Сверху через специальные окна на пол падал свет. Ран разглядел под ногами расписанные плиты.
Зал тоже был круглым и из него во все стороны вели коридоры. В них оказались спальни.
Пришедшая вместе с ними сова, важно задрав клюв и сложив руки-крылья за спиной, распределила претендентов по местам. Рану досталась пустая комната, рассчитанная на четверых. Никаких вещей, ничего лишнего, а из мебели только жесткие кровати и пара каменных столов.
На следующий день Ран со своей группой увидел другие группы претендентов. Их было много. Распределенные по собственным пещерам-жилищам, они редко встречались вне обучения.
Командовали всем вовсе не кирии, как ожидалось, а совы. Они вели себя важно и понукали не только претендентов, но и других сов, которые убирали и готовили. Вскоре Ран узнал, что совы называются распорядителями. Почему так звались и те, кто командовал, и те, кто прислуживал, ему не объяснили.
В Бастионе вообще было не принято отвечать на вопросы претендентов, если они не касались занятий. Поначалу Ран еще пытался выяснить судьбу товарищей по Вол’дуну — вдруг кто-то погиб и тоже очутился здесь, — но в итоге смирился с тем, что ничего не узнает ни от распорядителей, ни от других синекожих.
Претенденты целыми днями двигались по дорожкам и галереям — от одного занятия к другому — длинные вереницы синих фигур в белых туниках. То они сидели на камнях, слушая лекции, то упражнялись с оружием, то спускались в пещеры, где встречались с собственными страхами и темными мыслями. Там, в пещерах, весь мрак из души вырывался наружу и превращался в черные призрачные сущности. С ними приходилось сражаться по-настоящему, используя зачарованное оружие, которое претендентам выдавали ежедневно перед началом испытаний. Клинки были похожи на деревянные и не годились для обычного боя, но чары в них разили призраков словно живую плоть.
С каждым уничтоженным призраком претенденты забывали прошлое.
Через пару недель Ран уже не помнил, откуда он родом, кто его мать и как звали тех мальчишек, с кем он играл в детстве на берегу реки.
Он привык к ясному лазурному небу — в Бастионе никогда не наступала ночь, — и лежа на жесткой кровати в темноте пещеры, пытался припомнить название пустыни, где погиб, и тех, с кем тогда дрался. Образы расплылись, имена стерлись. Он все еще помнил, что до Бастиона был троллем и отчетливо видел, как погиб. Возможно, именно его смерть побудила Арбитра отправить душу Рана к кириям. Может быть, Арбитр решила, что жизнь, отданная за лису, чье имя он уже позабыл — достойный поступок.
А может быть, она решила что-то другое.
Вряд ли Ран когда-нибудь сможет ее об этом спросить.
* * *
В один из дней, которые отслеживались лишь по часам, группа Рана потеряла сразу двоих. Первый не справился с темными сущностями, и его разорвали на куски собственные демоны. Второй поддался мраку и превратился в отступника. Явившиеся крылатые кирии утащили его прочь. Клейя сказала, что его постараются вернуть на праведный путь, но больше претенденты его не видели.
А потом Ран познакомился с распорядителем.
Молодая сова прислуживала за обедом старшему распорядителю, который ведал распорядком дня претендентов. Он был надменным и высокомерным и сразу не понравился Рану. Когда распорядитель разговаривал с претендентами, он смотрел мимо них, чтобы не смотреть снизу вверх, тем самым подчеркивая свою важность. С другими распорядителями он вел себя как с пустым местом, подчеркивая их ничтожность.
Было время общего перерыва, и претенденты устроились на камнях, мраморных плитах и в тени деревьев. Совы-слуги молча поднесли им воду и еду. Старший распорядитель восседал на одной из галерей под плотным тентом с золотистой бахромой. Он зорко следил за тем, чтобы все слуги добросовестно исполняли свои обязанности, а заодно утолял жажду прохладным напитком из серебряного кубка, пока молодая сова-слуга сервировала стол для трапезы.
Ран сидел прислонившись спиной к гладкому стволу местного дерева. Он не знал как оно называется, потому что другие претенденты тоже этого не знали, распорядители-наставники не привыкли отвечать на вопросы, а слуги больше молчали, чем говорили. Клейю он теперь не видел и спросить про деревья ему было не у кого.
Ран принял от слуги воду и миску с фруктами и хлебом. Печальная сова с сединой в перьях услужливо поклонилась в ответ на слова благодарности. В Бастионе не употребляли в пищу мяса, компенсируя это местными питательными фруктами и выпечкой из неизвестных злаков. Сперва Ран тосковал по аромату хорошо прожаренной дичи, но со временем привык. А потом и вовсе забыл. Теперь он молча хрустел сочными плодами, наблюдая за старшим распорядителем.
Тот важно оглядывал холмы, на которых резвились ларионы и паслись небогривы. Вот распорядитель отвел руку-крыло в сторону и выпустил кубок из перьев-пальцев, чтобы слуга подхватила и унесла прочь ненужную утварь.
Но слуга не смогла этого сделать. Она не видела этого, потому что все еще накрывала на стол. Кубок упал и покатился по плитам галереи. Звон разнесся вокруг, и претенденты внизу вскинули головы.
Ран отставил миску с едой.
Старший распорядитель вскочил с кресла и яростно завопил на слугу. Молодая сова сжалась под этим напором и бросилась вытирать разлитый напиток. Старший распорядитель возвышался над ней и вопил. Слов претендентам было не разобрать, потому что они не понимали языка сов, но от гнева распорядителя, казалось, дрожал тент у того над головой.
Ран поднялся с травы. Почему-то ему показалось очень важным заступиться за сову-слугу. Отчего-то у него возникло ощущение, что может случиться непоправимое.
Так и вышло.
* * *
— Меня зовут Хака, господин.
Сова убирала остатки скудной трапезы с плоского камня, который служил Рану столом. Она была услужлива как всегда, но в интонациях явно сквозила благодарность.
Ран заступился за нее как раз вовремя: старший распорядитель опрокинул слугу на пол и пустил в дело когти на ногах. Слуга вжалась в камни и тихо вскрикивала под ударами, а распорядитель бранился и лупил ее так, что в стороны летели перья. Возможно, он бы ее насмерть забил, но тут подоспел Ран, который схватил обидчика за руку-крыло и со всей силы огрел кулаком по пернатой башке.
Теперь Ран был отстранен от занятий и помещен в отдельную комнату-пещеру — крохотную и совсем аскетичную. В ней даже ложа не было, спать приходилось на голом полу. Кирии, выслушавшие показания всех участников и свидетелей, должны были вынести решение о его дальнейшей судьбе.
А пока они молчали, провинившийся вел жизнь изгоя — в размышлениях и посте. Пищу он получал редко и малыми порциями, чтобы сытость и излишества не мешали размышлениям, а прислуживала ему как раз Хака, из-за которой все и случилось. Они много общались, поэтому Ран знал, что ее будущее тоже не определено. Решать предстояло совету распорядителей, который специально соберется для этого, но только после того, как кирии примут решение по Рану.
— Я не господин, — сказал он. — Меня звали Ран, когда я… был жив. И я был охотником и рыбаком. — Он покачал головой, вспомнив Зулдазар, и повторил: — Я не господин.
Хака поклонилась и ответила:
— Ты претендент, а значит, один из господ, которым мы служим. Так всегда было.
— Но так не всегда должно быть.
Сова-слуга внимательно и долго смотрела на него, прежде чем проститься. Когда она ушла, Ран улегся и перед сном размышлял о том, почему он произнес последние слова. Ему вспомнился отец, которого он все еще помнил, и какой-то старый тролль, весь истыканный стрелами. Отец сурово смотрел на сына из-за стола, положив на столешницу огрубевшие сильные руки, и молчал. Старый тролль бродил пошатываясь среди мертвых сородичей и отчего-то смеялся. Его смех был больше похож на тихий лай гиены. А может быть, это и была гиена, которая лаяла где-то в ночи, а тролль, наоборот, пытался что-то сказать Рану, но не мог.
Тут все заволокло черным туманом, и Ран проснулся.
Темная сущность едва не явилась. Каким-то чудом быстрое пробуждение спугнуло ее.
* * *
Через несколько дней — так ему сказала Хака — Рана навестила Клейя. Она принесла неутешительные новости: кириям Бастиона некуда спешить, поэтому и Рану придется подождать.
— Долго? — спросил он.
— Неопределенно долго, — последовал ответ.
— Мне придется ждать здесь?
— Еще несколько дней, — сказала Клейя. — Потом тебя переведут в другое место. Там… есть такие же, как ты.
— Претенденты?
— Провинившиеся, чья судьба… пока не решена.
— Их много?
Клейя замялась.
— Я… не знаю. Нас, тех, кто не прошел перерождение, туда не пускают.
— Значит, я тебе потом расскажу, — усмехнулся Ран.
Она промолчала.
А через пару дней его под конвоем крылатых кирий перевели в другую пещеру.
* * *
Место, где содержали провинившихся, пока они ожидали приговора, было похоже на то, где жили обычные претенденты, но меньше, беднее и темнее. Здесь почти не было светильников, имелась только пара столов-камней для всех, а места в кельях, где приходилось спать, едва хватало, чтобы улечься.
Всего Ран насчитал двадцать два задержанных. Он стал двадцать третьим. Все ожидали своей участи и у всех были основания полагать, что их могут как отпустить, так и казнить.
Никто не заговорил с Раном. Никто не предложил ему руку. Он никого не заинтересовал. И никто не заинтересовал его.
Здесь все были разбиты на маленькие группки, которые расползались по пещерке-залу и тихо шептались о своих бедах или молча сидели, безучастно глядя в полумрак. Кто-то из них торчал тут давным-давно. Многие отощали, хотя это было странно для загробного мира.
Ран заметил несколько одиночек и подобно им устроился у свободной стены. Его спина привычно коснулась твердого камня. Воздух вокруг был спертым и теплым из-за кучи обитателей и масляных фонарей. Почему-то именно здесь использовали их, хотя в Горниле применяли световые окна.
Затем распорядители-слуги принесли корзины с едой. Часть провинившихся даже не шелохнулась. Кто-то равнодушно посмотрел на фрукты и хлеб. Один из бывших претендентов спросил у слуг, не пора ли ему выходить, но в голосе его не было даже тени интереса. Он делал это просто по привычке.
Ран, которому апатия пока не грозила, принялся за свою порцию. Он доел ее и взял добавку, когда услышал его.
Недалеко от Рана топтался по кругу заросший претендент в грязной тунике. Когда-то она была белой, а теперь вся пожелтела.
Незнакомец говорил на зандали!
— E, im, han, iyaz, t'ief, — считал он.
Ран подошел к незнакомцу.
— Ты тролль? — спросил он.
— Что? Нет. Может быть, когда-то… Не сейчас. Уйди, ты мешаешь. Уже скоро.
— Что "скоро"?
Но разговор на этом прекратился. Фигура в желтой тунике продолжала ходить по кругу и считать на языке троллей. Ран ее больше не интересовал.
— Оставь его, — посоветовал другой заключенный, сидевший у противоположной стены.
— Зачем ты сказал?! — крикнул третий. Его поддержали. — Зачем? Скоро они явятся. Лучше пусть сразу заберут его.
Провинившийся у противоположной стены только отмахнулся на это.
— Все равно это случится, — сказал он.
И это случилось.
Тот заключенный, что таскался по кругу и бормотал на зандали, внезапно замер. Потом он упал на колени и закричал. Ран увидел, как все вокруг разбегаются, жмутся вдоль стен или вообще прячутся в кельях. Он тоже отбежал подальше.
Заключенный, который считал на зандали, зашатался, уперся в пол ладонями и пополз к центру зала. Его кожа потемнела, а сам он бубнил так монотонно, словно совершал таинство.
А затем бывший претендент упал, перевернувшись, на спину, и все увидели его глаза — огромные, черные, остекленевшие. Из его груди, словно душа покидала тело, на свободу вырвалась темная сущность — демоны прошлого, с которыми заключенный не смог совладать.
По пещере разнесся шипящий рык. Тварь набросилась на ближайшего заключенного, и по стене мазнуло темно-красным. По полу покатилась оторванная голова, и по пещере в панике заносились остальные провинившиеся. Над Раном задребезжало эхо орущих глоток.
Бывший заключенный, который подарил товарищам по несчастью демона, поднялся на ноги. Он стал одержимым.
Ран уже видел такое, когда еще был претендентом. Тогда претендент превратился в отступника, а с демонами разделались крылатые кирии.
Сейчас кирий не было.
Одержимый вцепился в шею одного из бывших сокамерников. Тот попытался вырваться или отбиться, но одержимый черпал силы в безумии.
Вокруг царил хаос.
Ран несся как ошалелый, сталкиваясь с другими, толкался и отбивался. Тварь визжала и бросалась на заключенных. Крики, хруст и бульканье, казалось, не умолкали. Нужно было сражаться, нужно было убить тварь. Но сражаться было нечем — оружие им не выдали.
Ран ударился о замершего заключенного и оступился. Тот застыл на месте и будто трясся от страха. Ран хотел выругаться и наорать на идиота, но не успел. Дымчатая когтистая лапа каким-то неестественным плавным движением рассекла идиоту грудь. Рана обдало теплой кровью. Он зажмурился, потому что кровь попала в глаза.
Инстинкт подсказал, что нужно упасть и откатиться в сторону. Затем он быстро протер глаза и вдоль стены побежал к ближайшему коридору. Тот вел в чью-то келью. Темная сущность расправилась с очередным провинившимся, раскидав по пещере его внутренности.
Когда Ран добрался до коридора и обернулся, на середину пещеры выступил один из выживших. Он остановился среди мертвых тел и выделывал руками странные жесты. К нему уверенно шел одержимый.
Надо было крикнуть, предупредить придурка, что его сейчас задушат или разорвут на части, но Ран застыл и просто смотрел.
Заключенный в центре что-то выкрикнул, и эхо ударилось о стены пещеры. Из рук заключенного выплеснулись светящиеся огоньки и устремились к твари, зависшей в десятке шагов от него.
— Маг, — просипел кто-то из-за плеча Рана.
Огоньки достигли сущности и обвились вокруг нее. Тварь зашипела, а затем завыла. Ран почувствовал, как волосы у него встают дыбом от этого воя.
А маг не опуская рук, крикнул снова, а потом еще раз. С кончиков его пальцев сорвалось белое пламя и стремительным копьем света пронзило темную сущность. Тварь растворилась в воздухе, а маг упал на колени, обессиленный.
К нему приблизился одержимый. Он протянул руки. И упал, получив по голове тяжелым камнем.
Тот заключенный, что предостерегал Рана, повторным ударом размозжил одержимому череп.
Двое других заключенных из выживших подхватили мага и оттащили в келью.
Только теперь, в наступившей тишине, Ран понял, что задержал дыхание.
Он выдохнул.
* * *
Их осталось четырнадцать.
Ошметки и тела погибших убрали слуги, пришедшие, когда выжившие уже стали терять сознание от вони. Они же отмыли полы и стены, после чего принесли еду и напитки, к которым никто не притронулся. Ран пытался себя заставить, но не смог. Совы принесли также бадьи с водой, мочалки и полотенца, чтобы заключенные помылись. Рану выдали чистую тунику, но он до сих пор ощущал на себе чужую кровь.
Он отыскал среди выживших того, кто прибил одержимого.
— Спасибо, что предупредил.
Тот отмахнулся:
— Пустое. Это всего лишь отсрочка.
— Ты знал, что так произойдет? — спросил Ран.
— Все знали. Он давно был не в себе.
— Такое часто случается?
— Постоянно. Следующим будет маг.
Ран огляделся в поисках чародея.
— Вчера он выглядел сильным.
— Он помнит заклинания, — сказал собеседник. — Значит, он помнит прошлое.
Ран кивнул, показывая, что понял. Этому учили претендентов. Чтобы стать кирией, нужно отринуть прошлое, забыть и хорошее, и плохое. Если ты этого не сделаешь, прошлое придет за тобой и убьет. А еще убьет того, кто рядом.
В пещеру привели новых провинившихся — тринадцать синекожих претендентов.
Тогда Рану стало ясно, что судьба заключенных не будет решаться на будущих советах — она уже решена. И еще он понял, что Клейя приходила к нему попрощаться.
А через несколько дней маг обратился в отступника.