То, что предстало общему взору было омерзительно. Хель оказалась довольно молодой женщиной с резкими, угловатыми чертами лица. Абсолютно лысый ее череп, с сероватой кожей, был покрыт толстыми морщинистыми складками и наростами, а нижнюю часть лица и шею покрывала сеть замысловатых татуировок. Нос как таковой отсутствовал вообще. Его заменяли две тонкие щели, как у ящерицы. Тонкогубый рот кривился в дикой усмешке, а надменный взгляд смотрел на присутствующих, как Игнату показалось в темноте, слегка презрительно. Девушка что то шепнула Черепу. Он кивнул и вновь обратился к нам:
" Адепты тьмы, перед Вами (он кивнул в сторону могилы) лежит самоубийца. Его мать (снова кивок, но теперь уже в сторону старушки) не сообщила об этом факте при захоронении. А как известно душа самоубийцы попадает прямиком в АД. Она не может найти дорогу в рай, так как не прошла свой жизненный путь. Но мы используем эту душу в своих целях. Для этого нам необходимо принести в жертву его мать. Она, точнее ее кровь, станет связующим звеном между миром живых и миром мертвых".
Игнат похолодел. Происходило что-то не то. Приносить в жертву людей это уже слишком. Есть разница между отрезанной головой петуха и головой человека. Однако он остался стоять на месте не в силах пошевелиться. Это были уже не детские игры в вызывание духов, тут творилась настоящая волшба.
Из складок плаща Хель вытащила изогнутый нож с затейливой рукояткой. Лена и Катя по знаку Черепа подвели не сопротивляющуюся старушенцию (скорее всего и не соображающую что к чему) к ведьме и продолжали удерживать ее за руки. Хель нараспев стала читать какую-то мантру или что-то в этом роде. Голос ее сначала звучавший довольно глухо стал постепенно набирать обороты. Она стала раскачиваться в такт свои словам - Дна коах, Галулат Имдинха, Партир Црпаа, Жаель Риман, Амжа Сантеро, Таварих гирура....Слова лились из нее непрерывным потоком. Ветер стал усиливаться. Неожиданно Хель остановилась и смолкла. Резким молниеносным движением она чиркнула по горлу беспомощной старушки и также резко отбросив кинжал подставила под фонтанирующую струю крови принесенный Черепом котелок. Девчонки отпустили жертву и попятились. Женщина потеряв опору стала заваливаться вперед орошая все вокруг своей кровью. Спазм сжал горло Игната, и крик который должен был вырваться из него застрял там, как сливовая косточка, мешая дышать. Левую руку неожиданно пронзило острой болью. Тело пожилой женщины еще несколько мгновений конвульсивно подергивалось после чего затихло. Тем временем Хель подвесила котелок над огнем и продолжила нараспев - Шив'алну Каавбэль, Умша Цаатранэну, Йодза Тиикалнумот...Последние слова женщина уже кричала. Игнат как-будто очнулся от этого крика. Он сделал неуверенный шаг назад и остановился. Взгляд мутновато-белесых глаз Хель уперся в него сверля и пронзая его окаменевшую от страха бессмертную душу. Она на время замолкла и убедившись, что он замер продолжила. Рука продолжала нестерпимо болеть. Причем от выкрикиваемых слов ведьмы боль только усиливалась. Кровь в котелке начала кипеть и тогда ведьма опрокинула котелок в свежеразрытую могилу и выкрикнула в небо последние слова... Рядом с могилой сгустилась тьма, из могилы пошел не то дым, не то пар, окружающие звуки заглушил громогласный многоголосый стон. Хель, воздев руки к небу, захохотала в полный голос обнажив ряд одинаково ровных, желтоватых, заостренных зубов. Послышался жуткий треск, схожий по звуку с разрываемой материей, и из могилы показались скрюченные черные пальцы цепляющиеся за края могилы, затем еще одни и еще... Вслед за пальцами медленно стали показываться их обладатели. Игнат вновь очнулся от оцепенения и на этот раз не мешкая ни секунды развернулся и стремглав побежал прочь не разбирая дороги. За спиной он услышал как страшно закричал Петр, как визжали девчонки Катя и Лена, как матерится Череп и после небольшой паузы ужасающий рев исторгнутый нечеловеческими существами. Игнат бежал объятый ужасом, время от времени спотыкаясь об оградки через которые перескакивал. Сейчас ему было не до уважения к мертвецам. Стал накрапывать мелкий, противный дождик. Ему почудилось сзади сиплое дыхание. Он оглянулся, но ничего не смог разглядеть в темноте . Вместо этого он больно ударившись плечом о выросшее прямо перед ним в темноте дерево растянулся на влажной от дождя траве. Левую руку прострелило болью аж до самого локтя. Она плохо слушалась. Подняв голову он увидел метрах в 100 впереди, четко очерченный в свете луны, абрис небольшой церквушки, скорее даже часовни, как и положено, с надглавным крестом на единственном куполе. Игнат вскочил, еще раз обернулся и не отрывая взгляда от часовни побежал к ней. Как назло он подбежал к задней стене церкви, диаметрально противоположной входу. Еще секунд десять ушло на что, чтобы обойти ее по правой стороне. На двери, как и следовало ожидать, висел небольшой замок. Подобрав валявшийся неподалеку обломок бордюрного камня Игнат саданул им по замку, отчего тот глухо звякнув упал на землю так и не раскрывшись. Ударом вышибло старенькие петли удерживавшие его. Рванув дверь на себя Игнат ввалился в церковь и, все еще сжимая в руке камень, плотно закрыл дверь задвинув небольшой, но все еще крепкий, засов. В часовне было еще темнее, чем снаружи, так как света луны проникающего через несколько окон, располагавшихся по кругу на высоте нескольких метров от уровня пола, явно не хватало для полноценного наполнения светом небольшого помещения. Игнат чиркнул зажигалкой и обошел свое временное убежище. Он стал зажигать свечи на всех подсвечниках-поликандилах, что попадались на пути. Стало немного светлее. Снаружи сверкнула молния и несколько секунд спустя раздался раскат грома. Единственное помещение церкви озарилось яркой вспышкой. В ее свете Игнат разглядел, что в центре зала располагался невысокий деревянный аналой, к которому он и направился. Левая рука все еще сжимавшая камень разжалась сама собой, камень гулко упал на деревянный пол, и мышцы кисти свело судорогой. Игнат вскрикнул и упал на колени. Только сейчас он обратил внимание, что рука заметно почернела. Скрученная судорогой кисть не желала разгибаться причиняя жуткую боль. Вдруг в дверь яростно застучали. Ощущение было как будто стучат сразу множество маленьких, но сильных кулачков. Руку понемногу "отпускало". Судорога прошла и юный адепт тьмы медленно поднялся с колен. Стук стих также резко как и начался. Разряды молний продолжали разрывать небо над куполом часовни. Перетащив несколько подсвечников поближе к центру комнаты, Игнат опустился на пол возле аналоя. У него не было никакого оружия, да и если честно он очень сомневался сможет ли оно помочь в такой момент. По крыше барабанили крупные капли дождя. Но тут перебивая шум дождя послышался другой, от которого волосы у Игната встали дыбом. Это был топот множества ног по стенам и куполу церкви. Игнат повернулся и крепко стиснул резную ногу аналоя. В свете очередной вспышки в окне показалась оскаленная в широченной улыбке морда. Прижавшись к оконному стеклу на Игната смотрел бес, таким как его иллюстрируют в большинстве книжек. Классический вариант так сказать. Козлиноподобный образ слегка отодвинулся от окна и тут же к стеклу припали уже несколько подобных существ. Они появились также и в других окнах, гнусно ухмыляясь и корча рожи зажатому в центре это демонического действа человеку. Судя по топоту их было не меньше нескольких десятков. Стук в дверь возобновился, но теперь он сопровождался диким завывание и криком: "ОТКРОЙЙЙЙЙЙ". Игнат узнал голос. Это кричала ведьма. Он еще крепче сжал дерево и закрыв глаза стал вполголоса читать "Молитву от нечистых сил". Стук снова прекратился и страшные морды отпрянули от окон. Это придало бывшему семинаристу сил и он с новой силой стал повторять давно заученные слова молитвы. Неожиданно что-то с силой схватило его за горло и принялось с неистовой силой душить. Открыв глаза он, судорожно хватая ртом воздух, сообразил, что душит его никто иной как его собственная черная рука, действующая отныне помимо воле своего обладателя. Цепкие пальцы сдавливали гортань не давая протолкнуть драгоценный воздух в легкие. За дверью слышался хохот демоницы. Бесы с удвоенной энергией стали носиться по стенам создавая невероятную какофонию звуков. Некоторые из этих созданий пытались выдавить стекло, но оно, по непонятной причине, не поддавалось. Игнат здоровой правой рукой вцепился в кисть левой, обезображенной и почерневшей от вселившейся в нее нечистой силы. Какое то время шла эта безмолвная борьба с самим собой. Через несколько секунд стало ясно, что человек одерживает верх. Как в замедленном кадре пальцы оторвались о горла и повисли извивающимися змеями в нескольких сантиметрах от лица. Игнат отдышавшись, но не ослабляя хватки продолжил чтение молитвы. Почерневшая кисть, изгибаясь под немыслимыми углами, стала изворачиваться как от кипятка, более не стараясь вцепиться в горло. Игнат перекатился со спины на левый бок и, подогнув ноги, стал подниматься. Рядом валялся перевернутый в пылу сражения аналой. От падения нижняя часть отломилась и теперь лежала отдельно от основной, обнажив кривоватые зубья гвоздей. Не прекращая молитвы Игнат согнулся в три погибели, положил чужую теперь руку на отломленный кусок и с силой придавил ее левой же ногой. Гвозди прошили ладонь насквозь, выйдя из нее более чем на 10 см. Освободив, таким образом, правую руку он дотянулся до брошенного ранее на пол камня, так и лежавшего в центре комнаты, и схватив его несколькими ударами согнул выступавшие из левой ладони блестящие острия гвоздей. Игнат обессилено рухнул рядом на колени. Он повторял все известные ему молитвы, закрыв глаза и старательно выговаривая каждое слово. Вой за стенами церкви поднялся на немыслимую высоту и вдруг...разом оборвался. Игнат устало взглянул в окно и увидев светлеющее небо провалился в спасительное забытье.
Наутро, приехавшие по звонку от священнослужителя, спасатели обнаружили в покореженной грозой церквушке обессиленного парня лет тридцати, в донельзя грязной одежде, с обгоревшей дочерна рукой, почему то прибитой гвоздями к деревянной крестовине, валявшейся на полу. Парень безумными глазами смотрел на людей в форме и беспрестанно бормотал что то про демонов и читал молитвы. Врач диагностировал крайнюю степень нервного истощения и состояние шока. Левую руку, по словам врача, придется ампутировать. Ничего вменяемого Игнат не смог сообщить и полицейским, которые допрашивали его немного позднее в связи с найденными на кладбище, возле разрытой могилы, растерзанными в клочья телами. Версия убийства сводилась к религиозной, точнее к сектантской, но формально Игнату предъявить было нечего, так как его бредни относительно демонов и неизвестной ведьмы никто конечно всерьез воспринимать не стал, а каких либо следов крови на нем обнаружено не было.
Вновь обретший веру Игнат зажил обычной жизнью, стараясь по возможности стереть из памяти страшные события той ночи, но о происшествии нен-нет да и напоминали старательная замотанная культя левой руки и сны, в которых он раз за разом проживал случившееся, и которые неизменно заканчивались криком сатанинского отродья: "ОТКРОЙЙЙЙЙЙ" .