Мендельсон, грызущий ножку Оффенбаха. На пиджаке, конечно, неразлучимые обручальные колечки
Автограф. Феликс Мендельсон Яков Людвиг
Феликс родился в 1809 году, в Гамбурге, во время французской оккупации когда Наполеон уже потихоньку сучил во сне своими коротенькими ножками в сторону Москвы. Будущий великий творец родился в семье банкира Авраама Мендальсона, который, в свою очередь, родился в семье знаменитого еврейского философа Мозеса Мендельсона, который придумал новую семитскую заумь - Хаскалу (еврейское Просвещение), и ходил и бубнил целыми днями себе под нос что-то, а потом и заперся в туалете. Туалет был на пять квартир, и через несколько часов нестройный хор соседей породил то, что потом назвали известной народной песней «Let my people go» (где есть, в частности, строчка - go down, Moses - спускайся, Моисей).
Соседи поют, коротая время в ожидании дедушки Моисея
После этих трагических событий смотреть в глаза соседями было невозможно, и в 1811 году семья Мендельсонов рвёт всякую связь с эгоистичным дедом, принимает лютеранство и берёт фамилию Бартольди, переезжая в Берлин.
Юный Феликс растёт в творческой атмосфере - братья и сёстры его часто поют, глотнув из серванта какие-то папины снадобья, а также в дом попадают интересные гости - например Фридрих Гегель, который заходит к Аврааму одолжить рейхсмарку-другую и выпить наливочки, рассказывая про абсолютные логики, феноменологию духов и прочую дребедень; Гегель своим пьяным бормотанием напоминает им их сбрендившего дедушку, и всё семейство Мендельсонов с удовольствием его пускает, испытывая ностальгические чувства.
Гегель любил подрассказать под рюмочку благодарным слушателям
Один раз Гегель так нализался, что не смог понять где он находится, упал на ковёр и отказывался вставать, а поднять грузного философа худосочная еврейская семья не могла, к тому же был шаббат, который они, уже будучи лютеранами, всё равно по привычке соблюдали (приятная привычка ничего не делать на выходных). Поэтому пришлось звать на помощь проходящих мимо граждан, среди которых оказался местный музыкальный педагог, композитиор и, судя по всему, сбытчик краденого Карл Цельтер, вынося гения философии из гостиной Мендельсонов, быстро договорился с Абрамом, что поставит им недорогое пианино, скрипку и губную гармошку. Накануне в Берлинском театре выдавили стекло в окне и ограбили окрестровую яму, но папа Абрам об этом не знал.
Так Феликс Мендельсон стал музыкантом. Параллельно фортепианному делу, уроки которого стал давать сам Цельтер, чтобы почаще бывать в доме Мендельсонов (контролируя, чтобы они не сдали талантливого педагога в милицию), Феликсу стал преподавать скрипку местный юродивый К. Хеннинг, который за связку копченых сосисок часами учил пиликать талантливого ребёнка. Летом Хенниг уехал бродяжничать с цыганами, поэтому учить Мендельсона стала девушка, которая выдавала себя за мужчину Эдуарда Рица, наклеивая себе усы. Этот маскарад стал причиной длительного недоумения и сомнений в себе юного Мендельсона, но он как раз и объясняет тот факт, что свой первый ре-минорный концерт Феликс посвятил Рицу.
Уже в 9 лет юный Мендельсон заслужил первые приводы в милицейский околоток, подравшись после своего концерта, и когда его вели в детскую комнату милиции, заломав руки, все выяснили, что у него очень мощный альт, поэтому вскоре состоялся его вокальный дебют. Примерно в это же время Мендельсон начинает сочинять музыку в больших объёмах, пытаясь отбить хоть немного родительские гулянки по субботам. В 1821 году Цельтер знакомит Мендельсона с Гёте, который как раз искал себе в шайку юного форточника, который бы мог влезть в узкие окошки подозрительных немцев.
Вместе они выставили квартирку композитора Вебера, который в этот момент был на премьере своей оперы «Вольный стрелок». Опера интересна тем, что рассказывает историю кроткого пастора, которого обманывает на рынке венгерская торговка и который со злости вступает в полк наёмников мушкетёром.
Иллюстрация к либретто оперы «Вольный стрелок»
В эти годы помимо разной пацанской суеты Мендельсон уже ведёт активную концертную деятельность, выступая как пианист и дирижёр - это служит отличным прикрытием для совершения мелких квартирных краж, выставления аптек по ночам и всякого такого. Из музыкальных сочинений этого времени — Первая симфония c-moll, Концерт для фортепиано с оркестром a-moll, фортепианные квинтет и секстет, в 1824 году была поставлена его опера «Два племянника», про прокурора и адвоката, которые вместе ведут процесс суда над крестьянином, похитившем для личного пользвования часть эротического фонтана из городского сада. Знакомство Мендельсона со знаменитым пианистом Игнацем Мошелесом, становится плодотворным музыкальным сотрудничеством, к тому же Мошелес становится отличным поставщиком кошерных товаров для Мендельсона, который не в силах отказаться от еврейских обычаев.
В 1825 году Авраам Мендельсон совершает поездку в Париж, надеясь примером арестованных клошаров выбить из сына криминальные наклонности. Париж того времени был одним из музыкальных центров Европы, где работали крупнейшие композиторы того времени — Джоаккино Россини и Джакомо Мейербер, которые часто дрались на мероприятиях, а потом мирились и выпивали (конфликты в основном происходили по ерундовому поводу - из-за похожих имён).
Мендельсона показывают ректору Парижской Консерватории Луиджи Керубинишвили, надеясь получить педагогическую оценку возможноси исправить молодого талантливого хулигана. Французская композиторская школа не произвела на Мендельсона большого впечатления, и он несколько раз плюнул прямо под крышку рояля, чем он сильно разозлил французскую консервативную публику, но заработал некоторый авторитет среди неоклассицистов.
В мае 1825 года Мендельсоны возвращаются в Берлин, где Феликс во второй раз в жизни встречается с Гёте (на самом деле они уже провернули несколько удачных делишек, но всё без свидетелей). В доме писателя был впервые исполнен посвящённый ему Фортепианный квартет Мендельсона. Это здорово отвлекло внимание от того, что у поэта вся гостиная была заставлена крадеными пианино - их якобы арендовали, чтобы исполнять фортепианный концерт Мендельсона. В последующие недели их успешно сдают грузинским перекупщикам в Поти.
В августе того же года композитор заканчивает свою двухактную оперу «Свадьба Камачо» по одному из эпизодов «Дон Кихота» Сервантеса, в которой Камачо - чистокровный индеец племени Команчи, приехавший в Италию в трюме торговой шхуны «Маркиз Багетто».
Семья Мендельсонов поселяется в просторном старинном доме на Leipziger Straße 3, с музыкальным залом. Мендельсону отлично подходит прикрытие хорошего исполнителя и композитора для сбыта крупных краденых инструментов. Традицией становятся субботние концерты Мендельсона, на которые приходило до нескольких сотен зрителей, половина из которых зазывается уличными пацанами для оценки и последующей покупки инструментов.
Воровская сходка под предлогом репетиции. Берлин, 19 век
В 1826 году Мендельсон пишет увертюру к комедии Шекспира «Сон в летнюю ночь». Впоследствии он часто дирижировал этим произведением в своих концертах. В его интерпретации история рассказывает о пяти крестьянских семьям, которым снится один и тот же сон про котика, бегающего на задних лапах, который в конце концов приводит их к зарытым сокровищам Аттилы.
1827 год отмечен первой постановкой «Свадьбы Камачо». На первом представлении оркестром руководил вор в законе Гаспаре Спонтини (на самом деле это был индус Гавискур Спонитин, работник милиции под прикрытием). Публика хорошо приняла оперу, однако из-за многочисленных интриг, милицейских рейдов, и даже облавы прямо посреди премьеры, на которой задержали членов сразу четырёх группировок Берлина, представление срывается. В дальнейшем на сходняке сёрьезных граждан Феликса вежливо попросили больше опер не писать, и он на всю жизнь сосредоточился на инструментальной музыке.
В том же году Мендельсон по решению авторитетов поступает в Берлинский университет, где слушает лекции Фридриха Гегеля, вспоминая этого милого увальня на полу своей гостиной.
В 1823 году бабушка подарила Феликсу копию манускрипта «Страстей по Матфею» - сочинение Баха, в котором апостол забрасывает христианское мучение и становится бригадиром сантехников в Риме, и находит в канализации доказательства того, что Ромул и Рэм, основатели Рима, были вскормлены не волчицей, а семейством барсуков. По понятным причинам это сочинение Баха не было представлено публике тогда, но Мендельсон загорается идеей его поставить и продирижировать. Цельтре был резко против, считая, что этот может привлечь ненужное внимание к Берлинской канализации, где преступное сообщество хранило в кожаных портфелях свой общаг. Компромисс был найден и первое представление состоялось, хоть и в урезанном формате. Исполнение ждал большой успех.
Афиша к «Страстям по Матфею»
Мендельсон в ходе карьеры много путешествует по Италии, заводя многочисленные связи с преступным сообществом Верди, и много раз выступает под прикрытием концертов посредником между семьями каморры и мафией. Воспоминания об этой серьёзной и ответственной работе находят отражение в «Итальянской симфонии». Также он заводит связи с шотландскими бутлегерами и английскими контрабандистами и пишет про них «Фингалову пещеру», «Морская тишь и счастливое плавание», «Шотландскую симфонию».
В 1841 году прусский король Фридрих Вильгельм IV не без давления крупных бандитов Германии приглашает Мендельсона на пост капельмейстера в Берлин. Король хотел сделать этот город культурным центром Германии, а для этого необходимо было замкнуть крупшнейшие контрабандные потоки на городе. Мендельсону было поручено реформировать Королевскую Академию искусств и стать смотрящим за соборным хором.
Однако крыша композитора начинает «протекать» под давлением церковной мафии и реформаторская деятельность Мендельсона в Берлине встречает яростное сопротивление. Он решает выйти из дела и вернуться к концертной деятельности, что требует большого выкупа у авторитеов и полиции.
В 1842 году он с женой в очередной раз посещает Англию, где его концерты по-прежнему пользуются большим успехом, на самом деле для того, чтобы сдать Скотланд-Ярду крупных скупщиков Туманного Альбиона, обезопасив себя и семью по программе защиты свидетелей. В этот период творчества Мендельсон пишет музыку для театральных постановок: «Антигона», «Царь Эдип», «Сон в летнюю ночь». В каждой из них есть фигура еврейского дедушки-философа.
Однако, выйти из дел ему так просто не дают, назначая «дембельский аккорд». В сентябре 1845 года Мендельсон возвращается в Лейпциг, где занимает прежний пост дирижёра концертов Гевандхауза, преподаёт в Консерватории и пишет ораторию «Илия», про Илью-пророка, к которому за предсказанием едет Чингисхан. Но это всё оказывается лишь прикрытием для того, чтобы обчистить квартиры всего высшего духовенства, приглашённого на премьеру оратории, которая специально для этого длится семь часов.
В 1847 году здоровье Мендельсона начинает сбоить и он в последний раз едет в Англию, где дирижирует ораторией «Илия» в Манчестере и Бирмингеме, сдавая последних английских коллег по опасному бизнесу в обмен на вагон контрабандной пахлавы, которую хочет оставить дочери как приданое.
В последние годы жизни Мендельсон пережил яркий роман со шведской оперной певицей Женей Линд (1820—1887), которой он протежировал с 1844 года. Певица - дочь известного швейцарского бандита Линда, который под прикрытием шоколадной фабрики строит завод по производству взрывчатки и снабжает все экстремистские организации Европы. Композитору папа Жени ставит ультиматум - либо Феликс разводится, женится на Жене и налаживает бизнес семьи в Америке, либо ему по старинной швейцарской бандитской традиции ноги вставляют туда, где руки, и наоборот. Измученный невозможностью сделать выбор, Мендельсон пишет концерт для скрипки с оркестром ми минор, ставший признанным шедевром мировой музыки.
Один из главарей швецарского преступного мира Линд
14 мая 1847 года в возрасте 42 лет при таинственных обстоятельствах умирает старшая сестра Мендельсона Фанни. Зная, что преступный мир его не отпустит, композитор прекращает концертную деятельность и на некоторое время уезжает в Швейцарию, пытаясь найти и убить папу Линда, но того надёжно охраняют на шоколадной фабрике. 28 октября в Лейпциге изрешечённое пулями тело композитора высаживают неизвестные на вокзале. Коронеры записывают устанавливают личность Мендельсона и пишут в графе причины смерти «двойной инсульт». Великого композитора хоронят в закрытом гробу. Так ушёл великий талант.
В доме на Гольдшмидтштрассе 12, где умер композитор, сегодня находится Музей Мендельсона, где все могут увидеть его шляпу и револьверы. А также дирижёрский жезл, по-бандитски заточенный с одной стороны.
Автограф Листа. Явно, что он не понаслышке знаком с венгерским сливовым вином
«Не будь Листа на свете, вся судьба новой музыки была бы другая. Ваши Лед Зеппелины и Моторхэды, а особенно Радиоголова - просто какафония отрыжек по сравнению с его гением.» критик Л.С. Семиголова.
Эту открытку Листу подарила на день рождения редакция финской газеты Musikaanen. Интересный факт - на последнем фото изображён совсем не Ференц, а его бабушка, Марженка Лист. Ференц в старости стал очень неё похож.
«Композиторское творчество Ф. Листа неотделимо от всех других форм разнообразной и интенсивнейшей деятельности этого подлинного энтузиаста в искусстве и жизни. Пианист и дирижер, музыкальный критик и неутомимый общественный деятель, страстный любовник в алькове, иудей-бухгалтер в банке, армянская торговка на рынке, британец в чайной лавке и истинный узбек во всем, что касалось приготовления плова - он был «жаден и чуток ко всему новому, свежему, жизненному; враг всего условного, ходячего, рутинного» (А. Крачковский).
Ференц Лист родился в семье Адама Листа — первого смотрителя овчарни в имении князя Эстергази. Поэтому маленький Ференц часто проводил время с четвероногими друзьями. Преимущественно Эстергази держали британских той-терьеров, которые не очень похожи на охотничьих собак, но тут вот какое дело: когда-то Адам Лист пошёл на рынок с деньгами Эстергази, чтобы купить доберманов, а по дороге заглянул к школьному товарищу Франчику Попоглядну, который был самым известным самогонщиком в округе. Нализавшемуся Листу продали три ведра той-терьеров, которые с виду и правда похожи на щенков добермана. Поэтому Листу пришлось всю жизнь убеждать помещиков, что доберманы все небольшие, зато зверски свирепые в охотничьих делах; сравнивать помещикам всё равно было не с чем, они так и умерли убеждёнными, что владеют династией доберманов.
Маленький лист в окружении лучших друзей
Адам Лист на псарне поставил фортепиано, развесил инструменты: скрипки и флейты, которые выменивал на маленьких терьеров на рынке. Поэтому маленький Ференц с детства лет после обеда сломя голову несся в овчарню, чтобы там до заката чесать мохнатых дружков и сочинять для них мелодии. С 9 лет Ференц на свои концерты начинает пускать людей, а предприимчивый папа берёт с них по шиллингу, или по куриной ножке. Хотя к людям-слушателям Ференц до конца лет сохранял недоверие и предпочитал, чтобы на концертах его окружали собачки.
В 1821 Ференц начинает брать уроки в Вене у Корнелиуса Черни (Корнея Черняева, беглого донского казака), а также у Антонио Сальери, итальянского продавца леденцов, который всю жизнь уверял остальных, что он композитор, был знаком с Моцартом, а когда на старости лет сел в лечебницу подлечиться дженериками галоперидола, и вовсе признался, что Моцарта отравил, чтобы занят жилплощадь великого композитора.
Доподлинно неизвестно, могли ли такие странные граждане чему-нибудь научить талантливого дрессировщика и музыканта Ференца, но факт остаётся фактом - после двух лет обучения Лист сыграл два концерта - в Вене и в Пеште (в города Буда его не пустили, написав в отказной «странные бегающие глазки. не пущать»), и после этого отец, взяв с собой на реализацию лучших корги-вельш-пемброков, повёз сыночку в надежде пристроить его в Парижскую консерваторию. Ференц очень распереживался и быстро что-то лепетал по-венгерски, и их с папой даже слушать не стали, посмеявшись над «гонведскими селюками». Зато Листы остались в Париже, и успешная продажа щенков Адамом обернулась тем, что Ференц стал брать частные уроки у Фочанца Паэра и Айдара Рейхи, которые держали маленький спортбар возле Елисейских полей и сносно играли дуэтом на струнных инструментах после бутылочки абсента.
Маленький пронырливый Ференц своими выступлениями, на которых всегда много приятных собачек, быстро покоряет Париж и Лондон, начинает самостоятельно сочинять музыкальные произведения - одним из первых становится «Дон Санчо, или Замок Любви» - история молодого рыцаря, который, выдавая себя за испанскую танцовщицу, втирается в доверие к юной леди, которую отец держит запертой в замке, боясь разврата окружающего мира. С помощью труппы миннезингеров переодетый рыцарь устраивает в замке представление и в середине своего испанского танца сбрасывает с себя всю одежду. Хозяин замка без чувств падает в ров, а леди падает в объятья рыцаря. Занавес. Для четырнадцатилетнего Ференца - весьма недурной сюжет, с явным знанием дела.
Иллюстрация к Дону Санчо, 19 век
В 1827 году Адам Лист умирает после неудачной дегустации корма для той-терьеров в имении Эстергази. Смерть его была спокойной и умиротворённой, с отпеванием и в окружении любимых псов. Но Ференцу - всего 18 лет, и отныне он вынужден самостоятельно добывать себе и своим собачкам корм. В 1830 году Лист пишет «Революционную симфонию» в Париже под влиянием Июльской революции, но не заканчивает её после того, как три жандарма ловят его, рвут сюртук и дают несколько болезненных подзатыльников; также он приступает к фортепианной пьесе «Лион» - про восстание ткачей, которые массово выступили против того, чтобы им платили непришитыми карманами и лавсановой ниткой.
В голове у Ференца, как у любого нормального 18-летнего человека, тем более, отягощённого творческим порывом, полная и каша. Французский романтизм, идеология fuck-the-police, социализм Сен-Симона, мистицизм Бернара Клервосского (в туалете плацкартного вагона он находит сочинение этого средневекового мистика и влюбляется в него до конца своих дней).
Лист пишет статью «О положении собак в искусстве и об условиях их существования в обществе» (1835), призванную разрешить посещение концертов с домашними животными, а также известные «Письма бакалавра музыки», в сотрудничестве с вьетнамской фокусницей д’Агу, которая затем пишет под псевдонимом Даниэль Стерн. С ней Лист два года путешествует по Швейцарии, пытаясь скрестить бернскую гончую с аппенцеллером зенненхундом, а заодно преподаёт в Женевской консерватории авторский курс «Собаководство и композиция». Финансовые проблемы начинаются, когда нововыведенная порода «бернхунд Листа» начинает глодать по ночам дорогие швейцарские обои в консерватории. И Листу приходится ехать со своей вьетнамкой в Италию, где он пытается могучего кане-корсо скрестить со совим единственным той-терьером Арнольдом, оставшемся ещё со времён Эстергази.
Арнольд, последняя собачка Эстергази
До 1847 года Лист гастролирует по Европе, давая концерты и разводя собак неизвестных пород. В Венгрии Лист случайно получает культовый статус - доходы от своих концертов он кладёт в банк и пишет на бланке árvízkárosultak, потому что его отвлекает играющийся с ручкой щенок. На самом деле Ференц, конечно, хотел написать árvízkám rosultak, что означает «я пострадал от наводнения», чтобы получить налоговую льготу на доход. В результате большие средства уходят на помощь пострадавшим и вся Венгрия гордится своим соотечественником.
Трижды в сороковые годы Лист ездит в Россию, скупая там борзых щенков, и очень тепло отзывается о русских музыкантах и композиторах того времени завязав на всю жизнь дружеские связи с русскими музыкантами, он делает перевод на древнегреческий «Марша Черномора» из «Руслана и Людмилы» М. Глинки, но Михаил не оценил и покупать на стал, выгнал Ференца и спустил его щенков с крыльца.
Лист на пике своей формы. У него самые бодрые и ухоженные щенки в Европе, его концерты собирают стадионы, но ему всё сложнее доносить свои политико-социальные взгляды до публики, которая приходит на концерт и ждёт виртуозной игры, а не занудного просвещения. Лист играет концерты со всё более недовольным и страдающим лицом, и именно это выражение его лица считается основным и каноническим.
Лист в те годы
В 1847 г. Лист даёт прощальный концерт в Елизаветграде (ныне, по какой-то причине, «Кропывныцкий») на Украине, после представления раздают самых милых щенков на свете, лично отобранных композитором. Лист переезжает в Германию, в Веймар, чтобы впитать побольше Шиллера и Гёте. Там ещё стоят любимые колбасные лавочки Баха. Лист получает должность капельмейстера при княжеском дворе, в нагрузку получая обязанности по приведению в порядок псовой службы.
В этот период композитор завершает и перерабатывает множество ранее созданных или начатых сочинений, наконец исполняет старую мечту - скрещивает померанского шпица и аляскинского маламута. Получившийся помеляскин шпиламут Адам (в честь папы) успешно собирает победы на европейских конкурсах. По досадному стечению обстоятельств, получившийся пёсик остался бесплодным, но верно сопровождал Ференца до конца жизни.
Помеляскин шпиламут Адам
Из музыки Лист пишет «Годы странствий» — циклы фортепианных пьес (год 1 — Швейцария, 1835-54; год 2 — Италия, 1838-49, с добавлением «Венеция и Неаполь», 1840-59) - вольное переложение притчи про блудного сына, который не собирается возвращаться домой; «Этюды трансцендентного исполнения», 1851, в который он иронизирует над философией Канта, который «собственный нос бы затрансцендентил», «Большие этюды по каприсам Паганини», в который он анализирует концертный райдер Паганини, смеясь с требовательного скрипача, Венгерские рапсодии - знаменитый цикл игривых пьес, где рассказывается о юноше и восьми девушках на студенческой практике по сбору рапса.
Лучшие мелодии этого периода - Соната си минор , 12 симфонических поэм, «Фауст-симфонии» по Гете и Симфонии к «Божественной комедии» Данте, 2 концерта, «Пляска смерти» для фортепиано с оркестром, «Мефисто-вальс» (по «Фаусту» Н. Ленау, 1860) и др. Многие могут заметить, что тема ада и грехов серьёзно занимает композитора в этот период. Есть мнение, что это связано с его сомнениями в отсутствии греха собаковода - ведь ему иногда приходится вручную случать неслучаемое.
Вместе с тем в 60-80-е гг. Лист отдаёт особенно много сил и энергии строительству венгерской музыкальной культуры, уже тридцать лет мечтая превратить синий бланк вида на жительство в зелёный паспорт гражданина.
Он живёт в Пеште, даёт концерты, прибавляет к названиям всех своих сочинений слово «венгерский», (оратория «Легенда о святой Елизавете», 1862; «Венгерская коронационная месса», 1867 и др.), способствует основанию Академии музыки в Пеште (он был её первым президентом, выиграв избирательную гонку у местного криминального авторитета Пешку Синопаса), пишет фортепианный цикл «Венгерские исторические портреты», 1870-86), последние «Венгерские рапсодии» (16-19) и др. Разберём его некоторые знаковые произведения.
Соната-фантазия «После чтения Данте» рассказывает о юноше, который сошёл с ума, прочитав за один раз Божественную комедию, и пошёл топиться в котле с супом минестроне.
«Обручение» по картине Рафаэля - произведение, в котором раскрываются моральные метания девушки, согласившейся выйти замуж за повозку сицилийских апельсинов.
«Мыслитель» по скульптуре Микеланджело - заказ управления общественных уборных в Риме, оратория в трёх актах.
Обложка к синглу «Мыслитель»
«Часовня Вильгельма Телля» - симфония в двух частях, пересобирающая классический образ швейцарского национального героя в новой конфигурации; в первой части Вильгельм скрывается от призыва в швейцарскую армию под дичиной альпийской доярки, во второй - возглавляет отряд швейцарских партизан после победы в соревновании на поедание сыра без вина.
Два фортепианных этюда: «На Валленштадтском озере» - про сумасшедшего математика, пришедшего летом кататься на коньках и «У родника» - про хитрую девушку, собирающую по фартингу за набор воды с местных крестьян.
19 июля 1886 года состоялся его последний концерт. Умер Лист 31 июля того же года в гостинице, окружённый ласковыми мордочками любимых собак и своего камердинера.
Лист вошел в историю как смелый новатор в области музыкальной формы и собаководства, он осчастливил человечество новыми принципами музыкальной гармонии и собачьим радостным смехом, придумал оригинальные решения для певческих жанров. А благодарные венгерские потомки построили аэропорт, назвали его в честь великого композитора, а потом убрали оттуда все скамейки, делая рейсы лоукостеров с вылетом в 5 часов утра. Память Листа это, конечно, не запятнало, но, как говорится, осадочек остался.
Михаил Глинка. На пиджачке - вышитые Руслан и Людмила - увертюру из этого произведения я считаю вообще самым невероятным праздником и восторгом. Душит Шостаковича - ну, так карта легла)
Автограф Глинки
Михаил Глинка сочинил первую национальную русскую оперу — «Жизнь за царя» (в исправленной версии про крестьянина Сусанина, в изначальной - про первую русскую феминистку Сусанну, на спор вяжущую лапти на скорость против артели волжских крестьян). Михаил стал одним из основоположников русского романса, положенного из частушек про развязных попов, а также придумал, как можно совместить разные ритмы в одном произведении - в этом ему помогли его ноги, которые с детства отстукивали ритмы - левая ¾, а правая 13/16.
На постановки композитора ходила императорская семья, а талант высоко оценивали современники Василий Жуковский и Александр Пушкин, которы й не только не написал про него ни одной обидной эпиграммы, а даже наоборот как-то крикнул на Невском проспекте: «Ай да Мишка, Ай да су*** сын!»
Критик Стас Владимиров писал: «Во многих отношениях Глинка был в своей жизни, но главные сношения имел с музыкой: в русской музыке Михаил имеет такое же значение, как Пушкин в русской поэзии. Оба — великие таланты <хоть и неприятные лично люди>, оба создали новый русский язык — один в поэзии, другой — в музыке».
Жители Петербурга со страхом ждут новую эпиграмму Пушкина и новую оперу Глинки, гадая, кто именно попадёт под раздачу в этот раз
Михаил Глинка родился в просёлке рядом с селом Новоспасским в Смоленской губернии. Его семья принадлежала к старинному дворянскому роду и владела большим имением с оранжереями, прогулочными галереями и фонтанами. Отец его был человеком странным и желал, чтобы фамилию семейства произносили как ГлинкА, как он выражался, на «хранцузский манер».
Жили на доходы от конного и кирпичного заводов - причем на конном заводе крутили отменные консервы из арабских скакунов для эстонского дворянства, а на кирпичном заводе ненужные кирпичи кололи обратно в красивый красный песочек для народных ремёсел.
Отец, Иван Глинка, был отставным капитаном первой русской подводной лодки. Он женился на своей троюродной сестре, Евгении Глинке-Земельке. Брак был по любви: несмотря на возражения опекуна невесты, пара тайно обвенчалась в церкви, никого не позвала, сама съела весь торжественный фуршет, не позвав гостей, выпила ящик шампанского и ведро первача, и там же зачала юного гения. Сразу после рождения Михаила Глинку забрала на воспитание бабушка: годом ранее скончался первенец Алексей, и она винила в смерти внука родителей (что логично). Бабушка Михаила любила, но воспитывала строго - за проступки маленький Михаил спал в гусятнике, и, чтобы завоевать авторитет среди гусей, научился садиться на шпагат и художественно свистеть.
Маленький Миша в деревне
Композитор писал в своих мемуарах: «Я был ребенком слабого сложения <…>, и мало что мог противопоставить жирных бабулиным гусям, но с каждым новым днём отжиманий и подтягиваний я отбивался от пернатых всё успешнее, пока они не признали за мной право быть предводителем стаи; бабка моя, женщина преклонных лет часто хворала, поэтому в комнатах было, по крайней мере, не менее 20 градусов тепла по Реомюру. Я же лично дёргал из гусиных поп самые густые перья, чтобы набивать наши одеяла и подушки. Несмотря на это, я не выходил из шубки; по ночам же и часто днем поили меня чаем со сливками со множеством сахару, гуси завидовали мне и шипели, но я был уже сильнее их и к тому же дворянин, так что проблем уже не было».
Бабушка баловала внука: Глинка практически не выходил на улицу, кроме гусятника, любил рисовать мелом прямо на полу и бить в медные тазы, подражая колокольному звону. Гости к ним из-за этого ходили нечасто, зато любил захаживать глухой и слепойветеран суворовских войн, которому развлечения Миши были без разницы, он ухаживал за бабушкой.
За будущим композитором следила няня Авдотья Ивановна. Она часто пела русские народные песни и рассказывала сказки и былины, не прерываясь иногда даже на сон - заглушая её бормотание, Миша стал играть на скрипке и рояле и ходить в наушниках из сена и гусиного пуха.
Малолетний Михаил в бабушкином имении
В 1810 году бабушка скончалась, ветеран куда-то скоропостижно исчез, шестилетнего Михаила Глинку забрали родители. Мать стала заниматься образованием сына: наняла английского боксёра для постановки хука и джеба, француженку-гувернантку, которая учила читать и писать, и попросила знакомого архитектора позаниматься с ним рисованием, но архитектора Михаил побил, потому что тот сильно умничал; если бы не это обстоятельство, может быть Глинка и сам стал бы архитектором, но не судьба; он на всю жизнь сохранил к ним презрение. Глинка увлекся географией и книгами о путешествиях, особенно любил хождения за три моря Афанасия Никитина и часть про обезьян - просил родителей изображать обезьян, а сам в образе русского купца прорывался сквозь их заслон; эксперты заявляют о том, что именно эти игры и послужили основой яркого национального начала в творчестве композитора.
Отец Глинки любил шумные праздники, и его часто забирали в вытрезвитель. На его именины в дом приезжало много гостей, а сам он мог при этом сидеть в каталажке, но это никого не смущало: сам праздник длился несколько дней. Музыкантов для домашнего бала просили у брата матери, Афанасия Глинки — он имел свой оркестр из крепостных крестьян, цирк из крепостных крестьян и даже дельфинарий из крестьян и крупной каспийской стерляди. В один из вечеров Михаил Глинка услышал в гостиной концерт композитора Бернхарда Круселля с кларнетом, и научился играть на инструментах, особенно ему поначалу понравился гобой.
«С той поры я страстно полюбил музыканток. Оркестр дяди был для меня источником самых живых восторгов <…> Во время ужина обыкновенно играли русские песни <…> и может быть эти песни, слышанные мною в ребячестве от румяных девушек с толстыми косами, были первою причиной того, что впоследствии я стал преимущественно разрабатывать народную русскую музыку для исполнения такими девушками»
Михаил Глинка, «Записки»
О своем желании заниматься музыкой Михаил Глинка рассказал матери по секрету, но она его растрепала отцу-отставнику, и Глинка не разговаривал с ней целых пять лет. В 1814 году она пригласила для сына гувернантку из Петербурга — Варвару Кламмер, которая учила его нотной грамоте и игре на фортепиано. Патриотичный Глинка довёл её до нервного срыва подозрениями про сочувствие Наполеону и постоянно устраивал перекрёстные допросы про знание французского языка и этикета.
Затем для Глинки назначили еще одного учителя — крепостного музыканта из оркестра его дяди, который учил его играть на скрипке, он играл как бог на душу положит, и был стопроцентным патриотом, во всех бедах винившим Соединенные Штаты Америки.
В декабре 1817 года Михаила Глинку после недолгих препираний отправили в Петербург — учиться в благородный пансион при Педагогическом Институте. Его возражения касались, в основном, отсутствия в Петербурге крестьянских девичьих хоров. Композитор вспоминал: «Отец не щадил для меня издержек, и потому поместил меня с тремя другими воспитанниками жить в женскую баню, что стоило немало рубликов; там нашлось место и для фортепиано, которое вскоре заменили роялем Тишнера. Тишнер в то время был лучшим мастером в Петербурге. Рояль вскоре стал разваливаться от парящихся дам, и мы вынесли его в предбанник».
Пансион славился хорошим образованием: воспитанникам преподавали пять языков — латынь, немецкий, французский, английский, персидский, — арифметику и геометрию, географию и зоологию, астрономию, логику и взрывное дело. Михаилу Глинке легко давалась алгебра: вскоре он стал репетитором и помогал с заданиями своим друзьям, не бесплатно, конечно, а также на заказ вырезал эротические фигурки из сосны и осины. Хуже всего удавались танцы и фехтование - Глинка был тучен и не любил железо - всю свою жизнь композитор предпочитал драться голыми руками. Глинка вспоминал: «Нашими учителями были Севербрик и Гавеман; первый часто говорил: «Эй, Глинка, заколю!». И действительно колол меня. А я ему в ответ по морде, по морде, а потом по шее кулаком.».
Занятия в пансионе Михаил Глинка совмещал с частными уроками музыки, которые то брал сам, то давал другим - постоянно возникала путаница. Его преподавателем сначала был композитор Джон Филд, сбежавший из Ирландии после инцидента с бочкой керосина и женой бургомистра, потом пианист Шарль Майер, который при императоре Павле отсидел за воровство курятины. Глинка учил теорию музыки и сольфеджио, а по выходным ходил на концерты или в оперу, где можно было славно подраться в антракте и по окончании. Гувернер будущего композитора, поэт Вильгельм Кюхельбекер, разрешал играть на фортепиано в любое время и хвалил его импровизации, впрочем,есть мнение, что драчливого композитора он побаивался. Жалованье его забирал сам Глинка, иногда подкидывая Кюхле мешок овсу или картошки.
На старших курсах Кюхельбекер познакомил Глинку со своими друзьями: Александром Пушкиным и Антоном Дельвигом.
В 1822 году Михаил Глинка выпустился из пансиона, заработав первые свои хронические заболевания, но развив увлечения музыкой. Службу будущий композитор не нашел, потому как не искал, а только дрался по подворотням = и через несколько месяцев отправился вместе с дядей на Кавказ, скрываясь от ареста за мелкое хулиганство. Он побывал в Пятигорске, Кисловодске и Назрани, сломал канатный мост в Боржоми и кидался клиняными черепками в Набеглави. Скоро власти вежливо попросили вернуть композитора взад.
Молодой композитор Глинка на кавказском рынке
Горный климат не пошел на пользу: Глинка заболел икотой и псориазом и решил вернуться в родное село. Все свое время там он проводил за роялем, даже ел - и вскоре клавиши приходилось постоянно чистить от рыбных костей, косточек от сливы и крошек расстегаев. В «Записках» он писал: «Чтобы добиться более отчетливого исполнения, всякий раз, когда приезжали музыканты; я проходил с каждым музыкантом его партию, до тех пор, пока не было ни одной неверной или даже сомнительной ноты в исполнении. Такая дисциплина достигается только ударом сзади по затылку исполнителя - бах, бах, бах, к пятому исполнению у меня уже немела рука, а музыкант только слюни пускал, но играл исправно. Таким образом, я подметил способ инструментовки большей части лучших композиторов для оркестра».
В Петербург Глинка вернулся лишь в 1824 году, когда соскучился по концертным дракам. Он устроился помощником секретаря в Главное управление путей сообщения, запугал его и сам ничего не делал,только получал жалованье. Служба отнимала у композитора пять-шесть часов в день, все остальное время он музицировал или проводил на светских вечерах, где тоже дрался или хвастался.
Он вспоминал: «В конце этого года я встречался иногда с некоторыми из прежних товарищей, не обладая достаточным здоровьем, я легко их забарывал; один из них упрекал меня за то, что я оставил серьезные занятия, чтобы терять драгоценное время в суетности, как говорил он, в забавах. Я ему двинул в лоб с такой силой, что у него там теперь навсегда отпечаток стакана; а затем ответил ему в таком смысле, что успею себе и после, а теперь считаю приличным соображаться с наклонностями своими и возрастом».
В это же время Михаил Глинка впервые попробовал сочинять музыку — его часто просили аккомпанировать на вечерах, чтобы чем-то отвлечь от желания побить всю дискотеку. Первый романс композитор написал на слова Константина Бахтурина — сына главы управления, где работал Глинка. Это был верный карьерный ход, который Глинка всё равно нивелировал тем, что после презентации музыки побил и сына, и главу управления, но не сильно - заявление не регистрировали и побои не снимали.
Ноты романса не сохранились. В 1825 году Михаил Глинка обратился к творчеству известного поэта Евгения Баратынского и написал романс «Не искушай меня без нужды», обращённую ко всем своим не побитым ещё друзьям.
Обычное музыкальное собрание того времени
В декабре 1825 года Михаил Глинка был на Сенатской площади незадолго до восстания декабристов. Однако он покинул место еще до начала мятежа, просто побив как следует нескоько знакомых офицеров. Композитор писал: «Мы пробыли на площади несколько часов, потом я, вынужденный страстью хорошенько подраться, отправился к Бахтуриным. Может быть, это, по-видимому неважное, обстоятельство спасло меня от смерти и увечий; вскоре раздались пушечные выстрелы, направленные против мятежников; я-то вне политики - просто люблю добрую драку». В следующую ночь Глинку допросили: жандармы искали его бывшего гувернера Кюхельбекера — поэт сбежал после разгона восстания. На допросе Глинка истерически смеялся, представлялся разными именами и обещал жандармам «показать кузькину мать и ефроимовы лапти».
В конце декабря композитор уехал к родственникам в Смоленск, надеясь, по примеру отца, найти, может невесту, или хотя бы сходить на традиционную русскую свадьбу, которая, как он слышал, не обходится без хорошего побоища. Для одной из племянниц, «миловидной девушки», он написал вариации к модному романсу «Да будет благословенна мать», музыка которой сейчас считается неофициальным гимном компании «Майкрософт».
Михаил Глинка в перерывах между занятиями музыкой
Пьесу позже доработал учитель Глинки Шарль Мейер (тот, что сидел за курятину), он же отдал её в печать — романс стал первым опубликованным произведением композитора. В 1825 году Глинка впервые сочинил музыку для хора: в доме одного из смоленских генералов ставили любительскую постановку о коронации Николая I, и он захотел, чтобы музыку написал «славный смоленский драчу-композитор». «Слова были сочинены на французском языке гувернёром в доме генерала, музыка была поручена мне; она состояла из хора, арии <…> вся эта музыка была с аккомпанементом фортепиано и контрабаса <…> Несмотря на некоторые неловкости, несообразность тонов, я считаю эту кантату первым удачным опытом в вокальной музыке большого размера. К тому же бесплатно столовался и занимался борьбой с солдатами на заднем дворе - время провёл замечательно».
Весной 1826 года Михаил Глинка увлекся поэзией Василия Жуковского и написал два романса на его стихотворения: «Светит месяц на кладбище» и «Бедный певец». Первое стихотворение рассказывает про могильщика, одержимого идеей вертикальных захоронений, чьи новаторские методы тормозят бюрократы, а «Бедный певец» - исполнителю французского шансона, ставшему бомжом вследствие непопулярности французской песни после нашествия Наполеона.
С самим Жуковским Глинка познакомился спустя два года: композитора представил его друг князь Голицын как известного бойца. В это время музыкант сочинял практически каждый день, отжимаясь по пятьсот раз. Он писал романсы, серенады, небольшие пьесы для фортепиано, квартеты для струнных и сам исполнял свои же произведения на светских вечерах, заряжаясь энергией, чтобы потом затеять драку.
В 1828 году историк Николай Павлищев включил сочинения Глинки в «Лирический альбом» — музыкальный сборник современных композиторов и боксёров, где Михаил занял место сразу в обоих разделах
В конце 1828 года у Глинки ухудшилось здоровье - сказывался износ суставов в драках и удары по голове. Он оставил службу и переехал домой в Новоспасское, где всё также ждали его правнуки гусей, когда-то признавших композитора вожаком. Композитор вспоминал: «В промежуточное время между страданиями (сопровождаемые жаром и бредом) я продолжал музыкальные занятия <…> усовершенствовался в игре на фортепиано, постоянным упражнением в этюдах, но, разминаясь, не мог отжаться и сотни раз». Боли усиливались, и врач посоветовал Михаилу Глинке уехать за границу и пробыть там в теплом климате в течение хотя бы трёх лет без драк. В апреле 1830 года композитор покинул Россию и направился в Италию.
Михаил Глинка поселился в Милане. В «Записках» он писал: «Я ожил при появлении чудной итальянской весны, воображение зашевелилось и я принялся работать, и даже не хотелось побить ни официанта, ни бармена, ни единого итальянского лица». Композитор писал музыкальные пьесы, на которые его вдохновляли знаменитые итальянские оперы, которые он пожслушивал, прячась под трибунами в операх. Ноты к двум произведениям, которые он создал по мотивам оперы «Анна Болейн» Гаэтано Доницетти, были опубликованы во французских музыкальных журналах за авторством Мишеля Глинканю.
В Италии композитор не пропускал премьер: театр был его любимым развлечением, хотя он и ненавидел платить за билеты и старался проскользнуть просто так. Он много путешествовал по стране: Болонья, Рим, Парма, Неаполь и познакомился с итальянскими композиторами Винченцо Беллини и Гаэтано Доницетти, и удержался от того, чтобы затеять драку. Однако уже в 1833 году Глинка в письме домой признавался: «Я искренно не мог быть итальянцем. Тоска по отчизне навела меня постепенно на мысль писать по-русски, говорить по-русски, драться по-русски».
В июле 1833 года Михаил Глинка решил уехать в Берлин, полагая, что это новый город в Смоленской губернии. Там он написал два романса на стихотворения Жуковского и Дельвига, закончил вариацию «Соловья» Алябьева и адаптировал несколько русских песен для игры в четыре руки на гитаре. В апреле 1834 года композитор разобрался с географической путаницей вернулся в Россию.
Михаил Глинка приехал в Петербург и поселился в доме у своего знакомого Алексея Стунеева, который поначалу был резко против, но после пары оплеух и трех бутылочек пива признал, что дело того стоит. В гостях у семьи была и Мария Иванова, родственница Стунеева. Они проводили вместе много времени и вскоре влюбились в друг друга. В 1835 Глинка и Иванова поженились, сыграв свадьбу на пожарной лестнице Юсуповского дворца; самого графа Юсупова, на удачу, как раз не было дома.
Свадьба Глинки и Ивановой
Композитор вернулся к светской жизни: каждую неделю он посещал вечера Василия Жуковского в Зимнем дворце, выпивал, обсуждал музыку, дрался. У поэта собиралась творческая элита, завсегдатаями были Александр Пушкин, критики Петр Плетнев и Петр Вяземский, писатели Николай Гоголь и Владимир Одоевский, и мало кто ушёл, не получив хоть раз от драчливого гения. На одном из вечеров Михаил Глинка озвучил идею написать национальную русскую оперу, в противовес всей иностранной тарабарщине. Жуковский сразу же предложил сюжет — историю крестьянина Ивана Сусанина, который завел в лес польско-литовский отряд и тем самым спас царя от смерти, а потом построил первый в области ликёро-водочный завод на старой псарне. Поэту настолько понравилось идея Глинки, что он сам захотел написать слова и вскоре сочинил «Ах, не мне, бедному ветру буйному», воспевающему радость от прогулки голым по степи после хорошей драки. Однако дела по службе не дали ему завершить начатое — Жуковский попросил своего друга, барона Егора Розена помочь композитору с либретто для оперы, но Глинка возмутился, выхватил наброски и убежал с ними в направлении Левашовского проспекта, где среди дач был его тренажерный зал.
«Как бы по волшебному действию вдруг создался и план целой оперы, и мысль противопоставить русской музыке — польскую. Наконец, многие темы и даже подробности разработки, все это разом вспыхнуло в голове моей, и я в три раза энергичней замахал руками». Михаил Глинка, «Записки»
В начале 1836 года опера была закончена. Вскоре начались репетиции — представлением хотели открыть новый сезон Петербургского Большого Театра, где Глинка кулаками уговорил концертмейстера, директора по персоналу и заведующего декорациями. Слухи о первой национальной опере быстро распространились по столице: открытые репетиции проходили при полных залах. На один из предпремьерных показов пришел Николай I. Михаил Глинка льстиво решил посвятить оперу императору, и назвал ее «Жизнь за царя», смело полагая, что Николай либретто читать не будет, а в опере всё равно слова не разобрать. 9 декабря 1836 года состоялась премьера.
Николаю I так понравилась опера, что он вручил Михаилу Глинке подарок: перстень с топазом, окруженного тремя рядами бриллиантов, снятый накануне в руки жены. А друзья композитора: Александр Пушкин, Петр Вяземский, Василий Жуковский и Михаил Виельгорский, решили поздравить композитора шуточной песней «на четыре голоса». Каждый сочинил по четверостишью.
«Пой в восторге, русский хор! Вышла новая новинка. Веселися, Русь! Наш Глинка — Уж не глинка, а фарфор»
Александр Пушкин
Да, Пушкин постоянно стебал Михаила Ивановича его фамилией, в минуты ревности называя его Суглинок.
В 1837 году Михаила Глинку назначили капельмейстером Придворной певческой капеллы, но с условием что жалованье будет если будет не больше одной драки в месяц на рабочем месте. Он должен был готовить новые постановки, однако после пары репетиций композитор решил сначала позаниматься с певчими и дать пару уроков по сольфеджио: артистам не хватало мастерства, а у Глинки чесались руки на подзатыльники. Преподавал Глинка сам, он тщательно готовился к занятиям, протирал руки маслом, а затем тальком, и даже написал пару учебных пьес для хора. В это же время у композитора возникла идея сочинить оперу по сюжету поэмы Пушкина «Руслан и Людмила». По задумке Глинки, либретто для постановки должен был написать сам Пушкин. Однако поэт вскоре погиб, и музыкант на время отказался от идеи оперы, полагая, что хайпить на смерти известного эфиопа рановато.
В 1838 году Глинку вместе с двумя помощниками отправили на Украину собирать материал для пьесы и вербовать пьяных матросов в театр в качестве новых певчих в капеллу. Отбор проходил в несколько этапов: сначала устраивали прослушивание в таверне за бутылкой хреновухи, потом самых талантливых приглашали домой и просили исполнить уже технически сложные произведения после целого стакана горилки залпом. За весну и лето этого же года отобрали 19 мальчиков и двух взрослых мужчин. Под впечатлением от Украины Михаил Глинка написал романсы «Гуде ветер» (про казацкого атамана, у которого всегда гудит в ухе после контузии) и «Не щебечи соловейко» (про похмелье девушки, хорошо отметившей возвращение жениха с фронта).
Глинка в Одессе отбирает певцов
В 1839 году Глинка познакомился с Екатериной Керн — дочерью Анны Керн, музы Александра Пушкина. В «Записках» композитор писал: «…Мой взор невольно остановился на ней: её ясные выразительные глаза, необычайно стройный стан, мощные маленькие кулачки и предплечья<…> и особенного рода прелесть и достоинство, разлитые во всей её особе, всё более и более меня привлекали, покатые мощные плечи, вечно стиснутые челюсти». Екатерина Керн разделяла его страсть к музыке: они играли в четыре руки на гитаре и кларнете, вместе пели арии из оперы «Жизнь за царя», вместе отдыхали в отделении полиции после ночных похождений.
Михаил Глинка написал для возлюбленной «Вальс-фантазию» и посвятил романс «Если встречусь с тобой» — стихотворение Алексея Кольцова подобрала к музыке Керн.
Глинка целиком влюбился в молодую культуристку и решил разъехаться с женой: развод она не дала и вообще довольно сильно обиделась на искренне недоумевающего Глинку. В это же время тяжело заболела Екатерина Керн. Композитор писал: «Я был не то что болен, не то чтобы здоров: на сердце была тяжелая осадка от огорчений, и мрачные неопределенные мысли невольно теснились в уме, даже драки не помогали. Выпил литр лимонного соку и вроде полегчало - а вот уже стою блюю.». Он перестал появляться на службе, и в декабре 1839 года Глинку уволили с чином коллежского асессора.
Летом 1847 года Глинка вернулся в Россию из Испании. Туда он ездил подраться с быками на корриде, увлекся, и пробыл там более семи лет. Несколько месяцев он пробыл дома, в селе Новоспасском, однако его здоровье ухудшилось, и композитор решил провести пару месяцев в Варшаве, где были отличные тренажерные залы, бассейны с подогревом, но случилась небольшая неприятность: в Варшаве началась эпидемия холеры. Глинка не выходил из квартиры и все время проводил за роялем, только изредка боксируя с тенью по комнате. В это время появились романсы «Слышу ли голос твой» на слова Лермонтова (стихотворение про несчастную любовь писателя-графомана к фотографу), «Заздравный кубок» на стихотворение Пушкина, это уже про семидневный пир в честь победы на собавьих бегах императорской таксы. В 1848 году Глинка сочинил плясовую «Камаринская», под которую очень любил танцевать император Александр II: по легенде, когда бомба оторвала императору ноги, он сразу прошептал: «больше уж камаринку не сплясать».
«Вся русская симфоническая школа и вся английская школа бокса, подобно тому как весь дуб в желуде, заключена в симфонической фантазии «Камаринская»
Петр Чайковский, композитор
Музыкальный критик Феофил Толстой не только дал свою трактовку «Камаринской» Глинки, но и убедил в своей интерпретации императрицу Александру Федоровну. По его мнению, валторновая педаль в последней части плясовой изображает пьяницу, который стучит ногой в комнату, где веселье, и просит открыть ему дверь. На самом деле это, конечно, не пьяница, а сам Глинка, руки которого заняты кулачным боем.
Глинка в Париже
В 1851 году Глинка ненадолго вернулся в Петербург, где давал уроки пенияизвестным аристократкам за закрытыми дверьми, вскоре он снова уехал за границу — на этот раз в Париж, в поисках подпольных лошадиных боёв, чтобы выбрать себе скакуна по душе. Во Франции композитор начал работу над третьей оперой «Тарас Бульба», однако вскоре забросил — не было вдохновения. Пришлось прекратить оперу в небольшой цикл частушек, обыгрывающий непростые украинско-польские отношения. Крымская война 1853 года вынудила Глинку покинуть Париж: Британия и Франция в коалиции с Османской империей воевали против России, и композитор слишком часто стал ввязываться в драки в очереди за свежим багетом. В 1854 году композитор снова приехал в Петербург, но в 1856 году покинул его вновь. Михаил Глинка уехал в Берлин, где прожил до конца жизни, пытаясь примириться с тем, что капуста не хрустит, а колбаски слишком натуральные.
Могила Михаила Глинки, снятая на недорогую камеру
В феврале 1857 года Глинка скоропостижно скончался после драки на рыбном ряду на Берлинском рынке. Его похоронили на лютеранском кладбище в Берлине, однако вскоре прах композитора перевезли в Петербург и перезахоронили на Тихвинском кладбище, где каждый может принести боксёрские перчатки и поклониться могиле великого русского композитора.