Луна, Небо и прочее на крафте
и на камнях растут....
дом старого пирата, душа которого давно так отлетела на небеса...илт куда пониже
здрасте
паучОК
кито такси вызывал?
и на камнях растут....
дом старого пирата, душа которого давно так отлетела на небеса...илт куда пониже
здрасте
паучОК
кито такси вызывал?
Последняя подборка в этом году, а в следующем будет не мало интересных и новых)
С наступающим всех Новым Годом!
Этот год был для меня не очень удачным в плане рисования. Я много работала и на творчества не было ни сил, ни времени. Было совсем мало портретов больше скетчей лука ХD
Общий план
Йозеф Гайдн слева, в паричке. Его камзол расшит бритвочкой - из-за случая с бритвой, который мы опишем ниже
Подпись Гайдна, которой он подписал партитуру «Боже храни императора Франца», которую. Йозеф написал, предположительно, под воздействием венских булочек с неочищенным маком
Маленький Йозеф выбежал из мамы 31 марта 1732 года на ярмарке в Рорау, в Австрии, во время быстрой пляски в честь австрийско-еврейского примирения. Его папа занимался созданием колёс разного диаметра - причем ему мног раз предлагали делать колёса для телег, карет и повозок высокого класса и уровня, но он только махал руками и запирал двери перед носом заказчика - ему нравилась мысль, что колёса принадлежат только ему. Ясное дело, что с таким подходом деньжат в семье было негусто. Кстати, именно из-за экономии семье Гайдонов пришлось отказаться от буквы «О» и мы знаем их теперь как Гайднов - букву купил живущий по соседству словацкий эмигрант Ковачо.
Мама работала прислугой на кухне, и, как любой нормальный кухонный работник, постоянно тащила домой ливер. требуху и прочие вкусности - поэтом маленький Йозеф с детства знал, что если родители хорошо поработали сегодня, то вечером всегда можно будет пожевать тушёную почку и посмотреть на свежее папино колесо. Его отец обладал интересной особенностью организма - во сне он громко пел на чешском и немецком песни, причем днем это всегда отрицал. Поэтому маленький Йозеф увлёкся музыкой - всё равно выспаться с детства не удавалось. Чувство ритма Гайдну натренировал младший брат Йозефа, у которого любимой игрушкой был жестяной барабан, а абсолютный слух маленький Йозеф получил на своей первой должности в церкви, когда ему было 8 лет - священник натренировал его по звуку монетки в баночке определять её номинал, святому отцу это помогало точнее понять кого из паствы надо больше любить на следующей неделе. Кстати, барабан, которым брат Гайдна раздражал всю семью, сохранился и находится в Хайнбургской церкви.
Маленький Йозеф на своей первой службе
Потом Йозеф ссорится со священником, не желая признаваться, что стырил и выпил три бутылки рислинга, стоящие за ризницей после крещения крестьянской тройни (не признается до самой смерти), и ему приходится устроиться в церковный хор Гайнбурга. В хоре происходит настоящее соревнование между мальчиками, мечтающими о карьере поп-певцов (тогда так звали церковных хористов), и несколько ребят, сговорившись, собираются в тесной каморке за алтарём, где пинают друг друга в пах, чтобы «голосок остался ангельским». Мы не знаем точно, участвовал ли в этом карьерном семинаре Йозеф Гайдн, но, во всяком случае, голос у него было весьма груб, и борода росла - будь здоров. С другой стороны, детей у него не было тоже. Возможно, попадание было, так сказать, но не было стопроцентным.
Позднее Йозеф переезжает в Вену с семьёй, где папа Йозефа находит себе сумасшедшего миллионера, который любит за ужином смотреть, как мастер обтёсывает колесо и платить семейству Гайднов по этому поводу стипендию.
Гайдна после сдачи тестов принимают в Венскую хоровую капеллу и берут с него слово, что он будет докладывать обо всех попытках ребят сделать свои голоса повыше (такие карьерные ритуалыв хорах по всей Австрии уже потихоньку стали сказываться на демографии), и Гайдн, подписал бумаги, соглашается. Придя на работу в хор, он выясняет, что капелла пристроена к собору святого Стефана, покровителя каменщиков, диаконов и страдающих от головной боли. Имея родственниками всех троих, Гайдн понимает, что это хороший знак и в хоре поёт весьма усердно.
Иозеф Гайдн на службе в Венской капелле
Однако, вскоре разражается следующая напасть - Йозеф начинает курить, жевать табак, выпивать, возможно, даже пробуем насвай. И у него проиходит мутация голоса, причём настолько сильная, что в хоре его иногда выставляют заместо бас-гитары, но денег прежних уже не платят, и юноша начинает заниматься любыми халтурами - переклеивать обои в офисах, доставлять любовные письма между членами масонской ложи Вены, в общем, практически опускается к социальному дну. Однако здесь ему улыбается удача - армянин Никол Порпорян, успешно выдавший себя за итальянского мастера вокала и композитора Николо Порпора, берёт его к себе в камердинеры. Здесь Гайдн и Никол заключают дополнительное соглашение к должностной инструкции - взамен на уроки музыки и композиции, включающей игру на бандуре и балалайке, раз в месяц Йозеф помогает Николу брить спину.
Никол держит Йозефа на службе практически 10 лет, и каждый месяц умудряется отговорками откладывать зарплату Йозефа. За это время Гайдн разучивает не только как называются все ноты и закорючки в нотной грамоте, но и как наладить поставки кураги и других сухофруктов, как из фина выпарить коньяк и как лечить похмелье хашем. Вспоминая об этих временах в ходе интервью, уже будучи известным, Гайдн обычно называет их самым счастливым временем и плачет.
Гайдн выбирает апельсины в здании Венского вокзала
Со временем у Гайдна потихоньку начинают исчезать материальные проблемы, поскольку за фрукты, овощи и еду на рынках он бешено торгуется на рынке, а его начальные композиторские работы успешно принимаются публикой, и это обеспечивает некоторый приток деньжат. В это время молодой композитор пишет первую симфонию, посвящённую мэру-новатору Риги, мечтающему посреди Северной войны заложить в Риге первый зоопарк.
Несмотря на то, что Гайдн уже переспелый мальчик, так сказать, только в 28 лет решается создать семью с Анной Марией Келлер, женщиной ветреной, гуляющей и выпивающей. Она всё время пилит Гайдна, а тот, будучи человеком по натуре мягким, всё терпит, по-крайней мере до тех пор, пока не встречает оперную певицу Лизу Ползину, (на тот момент - Луиджия Ползелли), приехавшую на гастроли из Пскова. Ей было всего 19 лет, но она уже хорошо знала, чего хочет от жизни, и нерешительного композитора схватила за самые толстые струнки музыльной души. Композитор обещает жениться на ней, но просит отказаться от утренней бутылки шампанского; на этой размолвке страсть их гаснет и они расстаются.
В начале 1760-х годов Йозеф Гайдн получает непыльную должность - второй капельмейстер во дворце семьи Эстерхази (бывшие помещики Эстерхазины) в Австрии. Здесь Гайдн, обрастая разными полезными и коррупционными связями, задерживается на 30 лет. Он сочиняет около сотни симфоний, надеясь впечатлить симпатичных сестёр Эстерхазиных, одна из которых страдает апатией, а вторая - истерией. Это находит отражение в творчестве великого композитора.
Сёстры Эстерхазины, кокетничают за тарелкой воблы
Близких друзей у Гайдна было не много, хотя он был добрый почти всё время, за исключением внезапных приступов жадности и скаредности, в таким моменты он мог даже стянуть туфли и носить в руках, «чтоб не сносились раньше времени». В 1781 году Йозеф Гайдлн знакомится с Амадеем Моцартом, который устраивает ему небольшой пранк (Моцарт вообще, судя по всему, был довольно злым человеком, но всё в свое время), и сжигает его парик в нужнике, вызывая задымление и панику во дворце Эстерхазиных. Оценив тонкий юмор талантливого Моцарта, Гайдн предлагает ему написать несколько совместных произведений, но Моцарт отказывает, ссылаясь на брезгливость. Внезапно умирает патриарх семейства Эстерхазин - Сергей Леопольдович неудачно запил баварские колбаски еврейской лимонной водкой и скоропостижно скончался после падения с лестницы. Контракт Йозефа никто не может перезаключить, поскольку все заняты дележом наследства, даже ранее апатичная Полина Эстерхазина. Гайдн покидает флигель, в котором тридцать лет спал в обнимку с лохматой немецкой овчаркой Стеллой.
В середине восьмидесятых годов публика знакомится с шестью симфониями Гайдна, которые он называет «парижскими», потому что писал он их после полдника, а на полдник ел, по старой привычке, улиток в круассане.
Гайдн заслуживает славу настоящего концертного мастера из-за курьёзного случая, произошедшего в ходе исполнения симфонии «Прощальная» (где рассказывается о начальнике буфета на Венском вокзале, который ворует посылки). Дело в том, что музыканты перед концертом здорово выпили пива по случаю рождения дочки у скрипачки от валторниста; и в конце концерта музыканта один за одним, не в силах выдержать давление, в слезах убегают в уборную, пока на сцене не остаются два скрипача, один из которых не пил, а другой решил проблему по-другому.
Гайдн, по завещанию Сергея Эстерхазина, получает солидную пенсию - и наконец едет в путешествие. Он мечтает о пляже и отеле с бассейном, но ему обманом впаривают таймшер в Лондоне, на берегу Темзы, где он и остаётся на ближайшие двадцать лет, и пишет 12 Лондонских симфоний, наполненных тоской по сёстрам Эстерхазиным, отвращением к английским женщинам и дрянной еде, а также невкусному пиву и невообразимо унылой погоде. Англичане с восторгом слушают Гайдна, поскольку со всем вышеперечисленным невозможно не согласиться, и присуждают ему титул доктора музыки в Оксфорде. Гайдн в благодарность создаёт две оратории:
«Сотворение мира» - про мальчика, вырастившего в аквариуме индюка, и «Времена года» - про сидящего в тюрьме вора наволочек. Эти монументальные, эпико-философские произведения, утверждающие классические идеалы красоты и гармонии жизни, единства человека и природы, достойно увенчали творческий путь композитора.
Великий композитор умирает на 78-м году жизни (31 мая 1809г.) от бессоницы, вызванной повышенным содержанием фосфора в организме. В последние дни он уезжает в Вену, где провёл лучшие годы своей жизни. Позже было принято решение перевезти останки в г. Эйзенштадт, где мерзкие френологи раскапывают могилу, чтобы изучать форму черепа великого композитора.
Принято считать, что день рождения Йозефа Гайдна 31 марта. Но, в его свидетельстве была указана другая дата - 1 апреля. Если верить дневникам композитора, то такое незначительное изменение было сделано для того, чтобы не отмечать свой праздник в "день дурака", а также чтобы на один месяц больше получать пособие.
Ах да - история про бритву на камзоле. Струнный квартет f-moll принято называть "Бритвенным", потому что однажды композитор в приступе жадности брился тупой бритвой, но поцарапался и порезался уже раз двадцать, в клочки волос так и торчали с подбородка. Когда он в бешенстве закричал, что подарит квартет за нормальную бритву, с одной стороны проходил хитрый англичанин, который бритву дал - и Гайдн сдержал своё слово, поскольку с другой стороны проходил другой англичанин - нотариус. Вот так.
А Гайдн - всё равно умница.
Общий план
Вивальди во весь рост, в парике и камзольчике, расшитом игральными мастями карт, олицетворяющими с одной стороны времена года, а с другой стороны игривость композитора
По подписи видно, что Антонио если и выпивал, то вначале в меру
Антонио Вивальди - один из самых интересных композиторов не только своим влиянием на весь мир музыки, но и судьбой его наследия, дело в том, что его пркатически забыли уже через тридцать лет после жизни (когда помер последний трактирщик, видевший эти безобразия), а заново открыли лишь в тридцатые годы двадцатого века, когда бежавший от коллективизации кулак Кирилл Васильевич Жмыха вломился на генуэзскую виллу семьи Дураццо. Беглый россиянин показался таким обаяшкой и бонвиваном, что был усыновлён семейством и стал Сирилло Базилио Дураццо. Он и нашёл на антресолях папочку, а в папочке - 300 документов за подписью Антонио Вивальди, в которых подробные его дневники, расписки, похабные стишки и, конечно, неизданные музыкальные сочинения.
Сам Антонио запретил их издавать, опасаясь мести со стороны католической церкви, но в тридцатые годы при Муссоллини, на то, что там вякает Папа, всем как-то резко стало без разницы.
По последним данным Вивальди написал 39 опер, 23 кантаты, 23 симфонии, 43 арии, 73 сонаты (трио и сольные), 40 concerti grossi; 447 сольных концертов для разнообразных инструментов: 221 для скрипки, 20 для виолончели, 6 для виоль дамур, 16 для флейты, 11 для гобоя, 38 для фагота, концерты для мандолины, валторны, трубы и для смешанных составов: деревянных со скрипкой, для 2-х скрипок и лютни, 2-х флейт, гобоя, английского рожка, 2-х труб, скрипки, 2-х альтов, смычкового квартета, 2-х чембало, кучу церковных сочинений, полторы тысячи попсовых песен песен и четырнадцать с половиной тысяч частушек. И ещё один сонет, но его никто не читал, потому что Вивальди написал его перед смертью, перечитал, засунул в рот, прожевал и помер. Вскрытие тогда считалось чем-то неприличным, поэтому его не проводили. Так и лежит этот сонет по сей день внутри Вивальди, великого композитора.
Одна из немногих прижизненных фотографий Вивальди
Но вернёмся к биографии и поймём, откуда вылез потрясающий гений. Детство Вивальди прошло в Венеции, где в соборе Св. Марка работал скрипачом его отец. Многие венецианские купцы, выезжая из Венеции, видели, как папа Вивальди играл на скрипке, сидя на воротах св. Луки, так образов зарабатывая от города дополнительную копейку.
В семье было 6 детей, из которых Антонио был старшим. Все они мечтали стать гондольерами и часто устраивали драки за гондолу, которая была одна и с дыркой. Подробностей о детских годах композитора почти не сохранилось, а сам Вивальди в ответ на вопросы о детстве издевательски хохотал и начинал играть на скрипке народную песню "Что нам делать с пьяным матросом?..."
Известно лишь, что он обучался игре на скрипке и клавесине. На смычок денег не было, и малыш Антонио научился играть ногтем. На плектры клавесина ухождили крылья голубей, которых маленький Антонио приманивал на палец, который разрисовал как кусок швейцарского сыра.
18 сентября 1693 г. Вивальди был пострижен в монахи, а 23 марта 1703 г. — посвящен в духовный сан. На данный момент с некоторой ясностью определено, что этому событию предшествовало много причин: во-первых, маленькому Антонио грозило стать полковым скрипачом для венецианской городской стражи, а братья-гондольеры резко были против того, что бы Антонио "мусарнулся", поскольку это сильно понижало бы авторитет семейства в гондольерской тусовке. Плюс за духовный сан выступала мама Антонио, считая (небезосновательно), что серьёзный гешефт стоит искать именно там. Сам Антонио пошёл исключительно из-за произведения "Декамерон" Джованни Боккаччо, в котором часто церковники фигурируют главными заводилами.
При этом юноша продолжал жить дома, предположительно из-за тяжелой болезни, а на самом деле, если кто пробовал искать съёмное жилье в Венеции - цены там кошмарные. При Вивальди венецианские квартирки на сдачу держали в основном армяне и с итальянцев стригли гигантские бабки.
Вивальди в первые годы церковной службы
За цвет волос Вивальди прозвали «рыжим монахом». Предполагают, что уже в эти годы Антонио пошел во все тяжкие, пил, курил разнообразные растения, и не все из них, как говорят, были из семейства паслёновых. Многие источники пересказывают историю (возможно, недостоверную, но показательную) о том, как однажды во время службы «рыжий монах» спешно покинул алтарь, чтобы записать тему фуги, которая внезапно пришла ему в голову. А из-под алтаря после службы на коленках вылезла растрёпанная девчушка с мечтательным выражением на лице.
Венеция - достаточно свободное место для тусовок, но лучше при этом все-таки не быть представителем духовенства, или получше шифроваться. Во-всяком случае, отношения Вивальди с клерикальными кругами продолжали накаляться, и вскоре он, ссылаясь на свое плохое здоровье, публично отказался служить мессу, а вечером же был найден на квартире с группок фигуристок, которых он "учил правильно причащаться кровью Христа" и желал массово отпустить им грехи, но был тактично прерван местным епископатом.
В 1703 году Вивальди пробует завести свои виноградники, и продавать вино под маркой "Бывший Рыжий Монах" ("Ex Monaco Dai Capelli Rossi"), но на полную этикетку денег не хватает, и получается Ex Monaco Dai Capelli - "бывший волосатый монах", а венецианцы видят в этоми намёк на Альвизе II Мочениго, на тот момент дожа Венеции, который и правда был волосат, как орангутанг с Калимантана.
Бутылка из первой партии вина Вивальди, которую он целиком выпил с братьями-гондольерами
Поэтому преприятие сворачивается, а Вивальди начинает работать настройщиком скрипок в приюте для сирот «Pio Ospedale delia Pieta», что можно вольно перевести как Больница ноги святого Пио. Антонио нещадно эксплуатирует сироток, вколачивая в них премудрости игры на инструменте, и скоро начинает продавать билеты на репетиции, которые становятся настоящими событиями в Венеции; маму устраивает гардеробщиком, братьев-гондольеров - парковщиками, папу в помощники повара, а бабушку - на смазку смычков. После коррупционного скандала, связанного с пропажей шести мешков сиротских ботинок Вивальди увольняют, но через два года восстанавливают в должности. Расследование показало, что мешки с ботинками сиротки спрятали сами, чтобы наконец сняли с должности этого рыжего проповедника, при котором всех заставили играть на скрипках.
Параллельно с длительный и тяжелым наказанием для сироток, Антонио находит себя в написании духовной музыки на "новоевропейский манер", в данном случае имеется в виду вот что: он вставляет разные скабрезные истории в новозаветные сюжеты, обыгрывая похождения апостолов и Девы Марии и то, как они с Христом во главе выпутываются из разных сложных ситуаций; есть мнение, что создатели мультсериала "Чип и Дейл спешат на помощь" вдохновлялись этими трудами Антонио Вивальди - например, образ злодея Толстопуза выведен почти целиком из образа прокуратора Иудеи Понтия Пилата.
В 1711 г. Вивальди записывает за своими сиротками сборник скрипичных концертов «Гармоническое вдохновение», в 1714 — еще один сборник под названием «Экстравагантность». Отчисления от продаж этих сборников идут частично на устройство жизни сироток, частично на оплату возросших счетов Вивальди, ведущего жизнь на широкую ногу. Большой интерес к творчеству Вивальди возникает в Германии, где лютеране с большим интересом слушают анекдоты на мотив Нового Завета, и творчество рыжего монашека становится настоящей отдушиной в жёстких границах протестантской морали.
Большой интерес к Антонио проявляли Кванц и Маттезон, бизнесмены средней руки, вошедшие в историю как авторы музыки (на самом деле они выменивали музыкальные произведения у бродячих - музыкантов на багеты и круассаны на Елисейских полях). Сам Иоганн Себастьян Бах лично переложил 9 скрипичных концертов Вивальди для клавира и органа, отправив талантливому автору в подарок целую повозку отборных колбас.
Антонио Вивальди позирует с даром Иоганна Себастьяна Баха.
В эти же годы Антонио создаёт свою первую оперу «ОттоН» (1713), рассказывающую историю бедного часовщика Отто, которому к вывеске на двери шаловливые соседи приделали букву "N", обозначающую "Narr" - дурачок, и тут же приходит известный купец с большим заказом, называя его уже Оттоном.
В 1713 году Вивальди берёт оплачиваемый отпуск и едет в Дармштадт, где двухнедельный оптуск превращается в трехлетний запой творчеством и рислингом. Он устраивается подработать в капелле герцога Дармштадтского, которому наплёл с три короба, что он наследник Генриха VIII и в доказательство показывает якобы оригинал записи "Зелёных рукавов", за авторством английского короля. Работодатель Вивальди сильно удивляется затянувшемуся отпуску маэстро, но не увольняет талантливого кадра.
Следующая опера "Орландо" (1714) про рыцаря Роланда, имя которого итальянцы традиционно пишут неправильно. В версии Вивальди Роланд преодолевает насмешки сверстников, поскольку в доспехи ему мешает влезть лишний вес, и он идёт в бой без доспехов, полный горькой обиды и умирает от небольшого пореза бедра.
Картинка с обложки либретто оперы "Орландо"
Опера «Нерон» (1715) рассказывает историю римского императора из рода Юлиев-Клавдиев, известного деспота, но в интерпретации Вивальди Нерон оказывается благодетелем, жаждующем только радения о благе своих подданных: устраивает бесплатных врачей в бордели, организует субботники по вывезу нечистот из общественных уборных и случайно устраивает пожар, пытаясь передать повозку свечек в больницу.
В 1718-20 гг. Вивальди живет в Мантуе, где в основном пишет оперы для сезона карнавалов, надеясь стрясти денег с пьяненьких итальянцев, а также инструментальные сочинения для мантуанского герцогского двора, с которым у любвеобильного вивальди возникают прочные горизонтальные связи.
В 1725 году у Антонио выходит «Опыт гармонии и изобретения», в которой композитор и музыкант в доступной форме излагает свои мысли по поводу приобретения бывших в употреблении инструментов, а также как выбирать козьи кишки для струн. После этих размышлений в сборнике следуют скрипичные концерты, которые мы знаем как "Времена года", хотя у самого композитора они называются "Весна или Порхающие юбочки", "Лето или Загорелый гондольер", "Осень или Меняем гриджио на портвейн" и "Зима или Грей руки под моим тулупом".
Он снабжает каждый концерт стихами собственного сочинения, примерно такими:
Весна пришла, торжественно вещает.
Веселый хоровод девиц, и песнь в горах звучит.
И ручеек винца мне в рот приветливо журчит.
Мой взгляд на девушек мне душеньку ласкает.
Но потемнело вдруг, зарницы заблистают,
Весны предвестник — гром пронесся по горам.
Девицы, юбочки задрав, по склону убегают;
Под жаворонка песню я гляжу след их ногам.
Там, где ковер цветов долины покрывает,
Где дерево и лист под ветерком дрожат,
Найдёте меня радостным и голым, и не одного...
И снова может Пан внимать волшебной флейте
Под звук ее танцуют снова нимфы,
Приветствуя Волшебницу-весну.
Обложка сборника "Времена года"
В 1733 г. он заявил некоему английскому путешественнику Э. Холдсуорту (известен тем, что первым прошел "Золотую милю" босиком) о своём намерении отказаться от дальнейших публикаций, поскольку в отличие от печатных рукописные копии стоили дороже, а писали их всё равно сиротки, когда Вивальди лежал на диване с бокалом вина и разглагольствовал.
Конец 20-х — 30-е гг. часто называют «годами путешествий» Вивальди уходит в большой европейский загул. Его видят в заведениях Праги, где он выпивает на спор три башни "Козла" и станвится почётным гражданином города, в Вене, где надкусывает шницель отвернувшегося министра иностранных дел Прусского королевства и становится персоной нон-грата...
В августе 1735 г. композитор вернулся было к должности капельмейстера оркестра Pieta, но всего через три года запойного любимца публики увольняют за прогулы. Вивальди упорно строчит оперы, но ему часто запрещают их ставить в виду его поведения; например, в театре Феррары ему отказывают из-за открытой связи с ученицей Вивальди Анной Жиро прямо в ложе, на глазах у мэра и его почтенной супруги. Оперная карьера Вивальди терпит крах.
Мэр Феррары с супругой
Незадолго до смерти Антонио Вивальди едет в Вену, надеясь оправдаться перед прусским двором и везёт четырнадцать смычкой собственного изготовления, но снова проклятая слабость подстерегает его у ресторана "Шницеля", где мозельское и рислинг наливают в неограниченных количествах при заказе шницеля с капустой... Спустя четырнадцать часов после захода в ресторан, по словам очевидцев, Вивальди выносят из него и заносят в подъезд по соседству, где живёт вдова шорника по фамилии Валлер.
Вскоре после этого его выносят уже в прозеторскую. Так закончилась жизнь великого мастера и учителя, а наследие его живёт и процветает, ведь двадцатый век вдохнул в него новую жизнь, но об этом мы уже сказали в начале.
Общий план
Джузеппе Верди. Старенький потому, что его зрелые оперы лучше, чем ранние. На пиджаке его вышито ОТ – потому что Отелло – его классическая опера. В живот его бьёт ногой Брамс, оправдывая фамилию типичного скандалиста.
Как всякий могучий талант, Верди отражает в себе национальность и свою эпоху, увлечение футболом и пино гриджио по акции. Он — цветок своей почвы, и цветы эти – калы, и растут они в прекрасном Средиземноморье. Он — голос современной Италии, не лениво-дремлющей после маминого ризотто или беспечно-веселящейся после трёх стаканов граппы Италии в комических и мнимосерьезных операх Россини и Доницетти, шалопаев потусторонних, не сентиментально-нежной и элегической, плачущей Италии беллиниевской (то есть выпимши пять беллини) — а Италии, пробудившейся к сознанию, Италии, взволнованной политическими бурями, Италии, смелой и пылкой до неистовства, хотя слова «коза ностра» я произносить, пожалуй, не буду. А. Серов
Никто не мог лучше, чем Верди, почувствовать жизнь на кончике барабанной палочки, которой он помешивал минестроне, а затем мог отыграть фортепианный концерт, а после устранить предателей семьи. А. Бойто
Джузеппе родился в 1813 году в деревне Ле Ронколе возле города Бусетто, который славился производством детских колясок. Сейчас в городе ежегодно проходит конкурс молодых оперных исполнителей имени великого композитора, а ведь при рождении в Джузеппе видели лишь какающего младенца…
Семья Джузеппе была небогата, отец – трактирщик, мать – пряха. Папа, как любой итальянский трактирщик, занимался понемногу скупкой краденого, квасил капусту по заказу русских контрабандистов, в общем, крутился как мог. Маленький Джузеппе с детства пытался помогать семейному делу, и мечтал стать настоящим барменом, чтобы как папа ловко на три пальца недоливать пива в стакан или вытряхивать сухарики из пачки так, чтобы в ней оставалась треть, хотя с виду высыпалось всё.
Маленький Верди со стаканчиком мальвазии в перерыве на работе в трактире
Пока Джузеппе вытирал столы в трактире, он любил насвистывать всё, что приходило в голову, и один раз случайно насвистел Бранденбургский концерт номер пять для скрипки Баха. Как раз в этот момент в трактире спал лицом в ризотто с осьминожьим жиром (коронное блюдо папаши Верди) Антонио Барецци, богатый торговец и меценат, которого жена за пьянство в очередной раз выставила с виллы. Он услышал дивные звуки скрипки и решил, что снова нализался в консерватории и заснул посреди концерта, но, открыв глаза, увидел перед собой лишь свистящего маленького Джузеппе.
Антонио сразу же купил евродвушку для всех Верди в Бусетто, поставив лишь одно условие – кошки Верди, которых было двенадцать штук, остаются в деревне. Верди, которым кошки страшно надоели, сразу же согласились и переехали в Бусетто, выпросив заодно каморку под крышей для бабушки, которая жила не с ними, но регулярно приносила откуда-то жареного гусика.
Первым учителем Джузеппе по музыке стал Фердинандо Провези, директор по связям с мафией местной музыкальной школы, глава местного охотничьего клуба и владелец самой внушительной в Италии коллекции кабаньих голов.
Верди с удовольствием ходил на его уроки, где ни слова про музыку не звучало – но Джузеппе это и не было нужно, вся необходимая музыка у него в голове была с детства.
Верди сразу понял, куда попал, как только увидел в доме своего покровителя Антонио несколько бейсбольных бит, набор плоскогубцев и пистолеты, и решил в мафиозной семье хватать быка за рога, так сказать – и уже в 11 лет, доказав преданность семье рядом неприятных, но необходимых ритуалов, сделал предложение Маргарите Барецци, единственной дочери Антонио, которая сразу распознала пылкое сердце в узкой груди мелковатого для своего возраста мафиозо.
Верди сразу после предложения Маргарите Барецци
В возрасте 18 лет многодетный отец и правая рука мафиозного клана Бабаньята, Джузеппе Верди уже отлично выучился играть на любых инструментах и в любые типы карточных игр. Это было необходимое условие прикрытия, позволяющее отправлять юного мафиозо якобы с концертами по всей Европе, заключая союзы и проворачивая сделки мафии. Набив руку на исполнении европейской классики, Джузеппе отправляется в Милан по важному делу – необходимо было устранить посредника между вражескими семьями Коркунофф и Рафаэлло, капитана миланской полиции продажного Роше Феррера. Блестяще исполненное поручение (Феррера был найден висящим в петле на колокольне святого Стаподагрия, по заключение судмедэкспертов - эротическая аутоасфиксия), Верди остаётся в Милане, чтобы принять дела.
По рекомендации дона Сметаньи Верди пытается поступить в Миланскую консерваторию, чтобы наладить там сбыт контрабандных смычков и обечаек для скрипок и виолончелей, что являлось одной из основных статей в городском бюджете Милана. Однако экзаменаторы не захотели принимать юношу в безукоризненном костюме с сигарой в зубах, который прекрасно исполнил «Каприччо в ля мажоре» Генриха Герца, а в конце так пошло подмигнул пожилой донне Макаурино, что она упала в счастливый обморок.
Верди играет Герца на экзамене в Миланскую консерваторию
Один из экзаменаторов, Антонио Анджелери, вслух сказал, что Верди, вероятно, никогда не научится достойно играть на фортепиано. Глаза юноши только сверкнули, когда он поклонился почтенной комиссии, а через несколько дней экзаменатор был найден объевшимся равиолями насмерть. Это было классическим почерком семьи Бабаньята, считавшейся экспертами в традиционной итальянской кухне.
Несмотря на неудачу, Верди остаётся в Милане, налаживать дела семьи. Он много учится различным классическим мафиозным ремёслам – пользоваться гарротой, душить струной, мастерски драться скрипкой или перерезать горло смычком. Со стороны всё выглядит как двухлетнее обучение музыке. Единственное место, куда выходит Верди – в театр Ла Скала, где Винченцо Лавиньи, связной клана Бабаньята в Милане под прикрытием дирижёра, передаёт Джузеппе указания дона, а также раз в месяц ношеные подвязки его жены Маргариты. Джузеппе живёт скромно, постигая науку быть настоящим джентльменом, как уже тогда именовали себя члены итальянских семей.
Семья принимает решение, что Верди должен заняться оперой, чтобы выйти на исполнителей и продавать китовую амбру, которой тогда модно было смазывать голосовые связки для наилучшего исполнения. Тогда Верди безо всяких проблем за четырнадцать минут пишет оперу «Оберто, граф Бонифачо», которая повествует о нелёгкой судьбе собаки Оберто, укусившей за зад волшебника, который превратил её в пожилого графа, страдающего подагрой и почечуем.
По рекомендации Винченцо Лавиньи, Джузеппе насвистывает оперу для мадам Стреппони, которая влюбляется в него до беспамятства и меняет свое имя на Джузеппина. Стреппони является солисткой Ла Скала, и оперу ставят в театре.
Верди продолжает дело семьи, совершенствуясь в музыкальных искусствах, чтобы отвадить от себя всякие подозрения полиции, которые уже начали присматриваться к талантливому «исполнителю». В то же время Верди ставит оперу «Набукко» про итальянского мафиози, приехавшего в Японию, чтобы основать театр-конкурент для знаменитого театра кабуки. Приняв вызов, японские якудза совершают вылазки в Милан, где случается трагедия – пока Верди решает дела с крупной партией красных апельсинов, вывезенных из Италии под видом испортившихся мандаринов, якудза хладнокровно похищают его семью – Маргариту и сына. К сожалению, Верди не успевает внести выкуп и по японской традиции их делают ниндзя на службе у якудза, увозя в Японию. Верди так и не встретит их до конца своих дней.
Семья якудза в Италии, 19 век
По официальной версии, они умирают от болезни. Верди подавлен – и следующая его опера «Король на час» (повествующая о короле Франции, который инкогнито по ночам работает мужчиной по вызову) с треском проваливается, ведь в короле многие узнают 7 короля Пьемонта и Сардинии Карла Альберта, известного своим игривым нравом. После провала по настоянию дона семьи Верди продолжает сочинять музыку.
Король Сардинии Карл Альберт поддерживает силы сардинами в перерывах между фаворитками
Следующим произведением Верди становится опера «Изгнанник» на либретто известного мафиозного киллера Т. Солеро, повествующая историю о паццайоло, который первый в Неаполе добавил в пиццу ананас и был с позором выдворен с острова на материк. Сначала Солеро хотел продать либретто Отто Николаи, немецкому композитору, но Верди выкрал либретто из стола под покровом ночи, и выпил весь мини-бар, что также указывало на принадлежность к делу семьи Бабаньята, известную своими нравами.
Верди написал оперу так, что в ней слышался призыв через единство приготовления пиццы к объединению мафиозных кланов Италии под крылом Бабаньяты. И снова в жизнь Верди вошла, покачивая крутыми бёдрами, Джузеппина, которая мечтала проорать в музыкальных театрах Милана каждое произведение талантливого мафиозо.
В дальнейшем Верди пишет множество опер, метафорическим языком выражающим желание объединения итальянских бандитов чтобы создать мафиозное правительство и подчинить себе весь юг Европы и север Африки. Он так и называет этот цикл опер «Общий сапог моей семьи», подразумевая очертания итальянских королевств на карте. В цикл входят: опера «Ломбардцы в первом крестовом походе», рассказывающая о семье, владевшей самым старым ломбардом во Флоренции и решившей отправиться за гробом Господним в Иерусалим, «Эрнани» - о грузинском подкидыше в семье сицилийских пиратов, «Макбет» - итальянское переложение пьесы Шекспира, где повествование ведётся от лица походного повара шотландского короля, решившего приготовить ему пасту арабьята вместо пастушьего пирога и чудесным образом избежавшего казни, и другие оперы.
За «Эрнани» Верди получает от дона семьи гигантский гонорар, который тратит на ферму по выращиванию скатов в окрестностях Неаполя.
Потомки Верди на фамильной ферме в окрестностях Неаполя
В дальнейшем Верди укрепляет репутацию безукоризненного члена семьи и оперного композитора. В поисках новых сюжетов он обращается к Шиллеру, и пишет классическую оперу «Луиза Миллер», про немецкую доярку, отправленную на Гавайи немецким послом. В период творческой зрелости Верди устанавливает прочные связи с китайскими триадами в Европе, которые держат торговлю детскими игрушками и опиумом, и в честь дружбы между бандитскими кланами пишет оперы, объединяя в цикл с названием «Триада»: «Риголетто» - про итальянскую девушку, отправившуюся в Пекин, чтобы подать императору утку, фаршированную равиолями, «Трубадур» - про китайского мальчика, убежавшего от арабского торговца рабами, чтобы стать первым сертифицированным римским сантехником, и, наконец, «Травиата» - переосмысление романа Дюма-сына «Дама с камелиями», про итальянскую эмигрантку в Шанхайском эротическом цирке, которая зарабатывает на свадьбу с китайской продавщицей цветочной лавки. Верди писал о «Травиате»: «Сюжет современный. Другой не взялся бы, может быть, за этот сюжет из-за приличий, из-за эпохи и из-за тысячи других глупых предрассудков... Я же занимаюсь им с величайшим удовольствием».
В пятидесятых годах мало кто не знает о талантливом мафиозо. Власти четырёх стран выдали ордер на его арест, однако в Италии популярность его настолько велика, что он наконец становится доном клана Бабаньята, почётным профессором деревообработки и защищает докторскую диссертацию по теме «Предполагаемые музыкальные вкусы потомков Иисуса Христа». По мотивам своей диссертации он пишет либретто и ставит оперу «Сицилийская вечерня» для Гранд Опера в Париже, а затем пишет оперу «Симон Бокканегра» про русского крестьянина в Эфиопии, и «Бал-маскарад» про скандальную вечеринку в честь дня святого Патрика в Венеции.
В начале шестидесятых годов Верди едет в Петербург, чтобы принять участие в обсуждении отмены крепостного права и реформ как представитель всей мафии Европы. Заодно он пишет оперу «Сила судьбы» для Мариинского театра, в которой рассказывает про императора Павла Первого, который про шарф и табакерку ещё в десятилетнем возрасте нагадала слепая цыганка на Моховой улице.
Верди перед встречей с цыганскими баронами у Исаакиевского саобора в Петербурге
Потом он пишет оперу «Дон Карлос» про тайную жизнь Папы Карло, являющегося тайным главой бандитов из испанской каморры под личиной бедного плотника, а затем свои самые великие оперы – «Аид» (про потоп в подземном царстве) и «Отелло», где Дездемона является мексиканской плясуньей, а Отелло – итальянским бандитом. После этих опер дон Джузеппе уходит в подполье на десять лет, чтобы наладить дела, привести в порядок предприятия мафии по всему свету и пожить наконец спокойно в гостях у коллеги – цыганского барона под Саранском.
Верди говорит в те времена: «Искусство принадлежит всем народам. Никто не верит в это твёрже, чем я, а слово мафиозного дона крепче алмаза в серёжках Мадонны. Но оно развивается индивидуально. И если у немцев иная художественная практика, чем у нас, их искусство в основе отличается от нашего. Мы не можем сочинять как немцы, но можем их перестрелять...»
Последнее произведение Верди – комическая опера «Фальстаф», про Джона Фальстафа, шекспировского героя, пьяницу и пройдоху, который случайно оказывается за столом в Монте-Карло, где российский министр Горчаков проигрывает в карты Аляску.
Пожилой Верди на премьере своей оперы Фальстаф
Л. Эскюдье, один из современников композитора, пишет про него: «У Верди было всего лишь три страсти: семья, опера и черные подтяжки». Последние годы жизни Верди проводит, окружённый верными подручными из числа молодых бандитов, нянчит внуков и учит их итальянской музыке и кодексу чести мафии.
Вот такой был человек, великий итальянский политик и композитор.