О любовной магии до революции
Михаил Нестеров "За приворотным зельем" (1888)
Вера в непознанное до конца не исчезла и в наши дни, что уж говорить о старых временах. На происки неведомых сил списывать могли любую житейскую неприятность, тем более несчастную любовь или откровенные мезальянсы. Решать проблемы тоже часто пытались с помощью магии.
Сейчас потребителями магических услуг, вероятно, являются чаще всего женщины, они же чаще пытаются использовать любовную магию. Раньше подобными вещами увлекались и мужчины. Вера в суеверия была повсеместной и не зависела от пола. Хотя общество и церковь всё это осуждали, можно было без проблем найти в продаже разные сборники с заговорами и описанием ритуалов. Они часто гуляли и в виде написанных от руки тетрадей, а позже и в печатном виде. Свои приметы и ритуалы встречались практически в любой деревне. Кто-то пытался заниматься приворотами самостоятельно, кто-то обращался к «профессионалам». Заговоры были самыми разными, но в них были свои клише. Начало часто было примерно такое: «встану я, благословясь», далее пойду туда-то (часто в чисто поле, к синему морю, подвосточную сторону). Например, так: «Встану я, раб Божий ..., благословясь, пойду, перекрестясь, из избы дверями, из двора воротами, в чистое поле, погляжу и посмотрю по восточную сторону; под восточной стороной стоит есть три печи». Далее человек по тексту обращается к некому посреднику (животному, природной стихии, даже к библейским персонажам и святым).
Затем человек, как правило, просил наслать на жертву тоску, сухоту, бессонницу и т. д. Тоска при этом была неким персонифицированным образом, который должен был буквально навалиться, чтобы мешать жертве жить. Иногда слово «тоска» использовалось во множественном числе – тоски. Также на жертву насылали ломоту в костях, отсутствие аппетита (или наоборот невозможность наестся и напиться) и прочие неприятности. Вот, например, фрагмент заговора из книги «Народный быт великого Севера» А. Е. Бурцева (1897), орфография оригинала: «Заговор для любви. Исполнена еси земля дивности. Как на море на Окияне, на острове на Буяне есть горюч камень Алатырь, на том камне устроено огнепалимая баня; в той бане лежит разжигаемая доска, на той доске тридцать три тоски. Мечутся тоски, кидаются тоски, и бросаются тоски из стены в стену, из угла в угол, от пола до потолка, оттуда чрез все пути и дороги и перепутьи, воздухом и аером. Мечитесь тоски, киньтесь тоски в буйну ея голову, в тело, в лик, в ясныя очи, в сахарныя уста, в ретивое сердце, в ея ум и разум, в волю и хотенье, во все ея тело белое, и во всю кровь горячую, и во все кости и во все суставы, в 70 суставов, полусуставов и подсуставов и во все ея жилы в 70 жил, полужил и пожилков, чтобы она тосковала, горевала, плакала-бы и рыдала во всяк день во всяк час, во всякое время; нигде-б пробыть не могла, как рыба без воды. Кидалася-бы, бросалася-бы из окошка в окошко, из дверей в дверь, из ворот в ворота, на все пути и дороги и перепутья с трепетом, туженьем, плачем и рыданьем, зело спешно шла бы и рыдала и пробыть без того ни минуты не могла. Думала-бы об нем — не задумала, спала бы не заспала, ела бы не заела, пила бы не запила и не боялась бы ничего, чтобы он ей казался милее свету Белаго, милее солнца пресветлаго, милее луны прекрасныя, милее всех и даже милее сна своего во всякое на молоду, под полнее, на перекрое и на исходе месяца». И всё эти неприятности должны мучить жертву в отсутствие «заговорщика», пока «потерпевший» или «потерпевшая» не ответит взаимностью.
Константин Савицкий "С нечистым знается" (1879)
Иногда для магических ритуалов использовались телесные выделения, например, пот, который могли собирать в бане, чтобы подмешивать потом в еду жертве. Для этих же целей еду могли носить под мышкой некоторое время, чтобы потом угостить. Вот фрагмент заговора из уже упомянутой книги Бурцева: «Как приворожить девку. Наговор на прянике. Истопи баню жарко и войди в нее; когда взопреешь, возьми чистую тряпицу, сотри пот и выжми тряпицу на пряник. Когда станешь пот стирать, тогда глаголи трижды сей заговор:
На море на окиане, на острове на Буяне стояло древо; на том древе сидело семьдесят, как одна птица; эти птицы щипали вети (ветви); эти вети бросали на землю; эти вети подбирали бесы и приносили Сатане Сатановичу. Уж ты худ бес! кланяюсь я тебе и поклоняюсь. — ослужи мне службу и сделай дружбу: зажги сердце (имя рек) по мне (имя рек) и зажги все печенья и легкое и все суставы по мне …»
Были и более неприятные добавки. Например, дамы могли подмешивать кавалерам в еду менструальную кровь. При этом в некоторых регионах таким образом делали привороты, а в некоторых пытались извести обидчиков (для тех же целей могли как бы случайно намазать человека вместе с соответствующим заговором). Были ритуалы, которые проводились на «след». Наступила жертва неудачно в грязь, остался отпечаток ноги – есть с чем работать колдуну. Фантазия у наших предков была богатой.
В конце заговора обычно были «закрепительные» слова. Например, такие: «Слово же мое крепко, как бел горюч камень Алатырь. Кто из моря всю воду выпьет, кто из поля всю траву повыщеплет, и тому мой заговор не превозмочь, силу могучу не увлечь». Камень Алатырь - мифический камень, под которым скрыт источник живой и мёртвой воды, а сам он на границе миров и может наделить человека особой силой.
Иногда довольствовались простым «Аминь». При этом в некоторых заговорах человек прямо обращался к бесам и нечистой силе, а в некоторых фигурировали святые, Богоматерь, Иисус Христос. Возможно, таким образом пытались «облагородить» сие небогоугодное дело, хотя, конечно, с христианской точки зрения это всё равно что на свином сале написать «халяль» или «кошерно».
Из книги С. В. Максимова «Нечистая, неведомая и крестная сила» (1903): «Для присухи девиц советуют вынашивать под левой мышкой в течение нескольких дней баранки или пряники и яблоки, конечно, прежде всего снабженные наговорами, в которых и заключена главнейшая, тайно действующая сила.
Только знающие и избранные ведьмы болтают не на ветер заговорные слова, а закладывают в наговоренные вещи именно то, что потом будет врачевать, успокаивать и утешать, по желанию. Точно самым целебным зельем наполняется наболевшее сердце, когда слышат уши о пожелании, чтобы тоска, давившая до сих пор, уходила прочь “ни в пенье, ни в коренье, ни в грязи топучи, ни в ключи кипучи”, а именно в того человека, который оскорбил, разлюбил или обманул обещаниями и т. п. Для влюбленных ведьмы знают такие слова, что, кажется, лучше и слаще их и придумать никому нельзя. Они посылают присуху “в ретивые сердца, в тело белое, в печень черную, в грудь горячую, в голову буйную, в серединную жилу и во все 70 жил, и во все 70 суставов, в самую любовную кость. Пусть эта самая присуха зажгла бы ретивое сердце и вскипятила горячую кровь, да так, чтобы нельзя было ни в питье ее запить, ни в еде заесть, сном не заспать, водой не смывать, гульбой не загулять, слезами не заплакать” и т. п.
Только исходя из уст ведьм, слова эти имеют силу “печатать” чужое сердце и запирать его на замок, но и то лишь в том случае, когда при этом имеются в руках: наговорные коренья, волосы любимого человека, клочок его одежды и т. п. Всякому обещанию верят и всякое приказание исполняют: подкладывают молодым ребятам голик под сани, если желают, чтобы кто-нибудь из них в текущем году не женился, сжигают его волосы, чтобы он целый год ходил как потерянный. Если же выпачкать ему поддевку или шубу бараньей кровью, то и вовсе его никто любить не будет.
Но самое действенное средство в любовных делах – это таинственный талисман, который добывается из черной кошки или из лягушек. Из первой, разваренной до последней степени, получается «косточка-невидимка», делающая человека, который ею владеет, невидимкой. Косточка равносильна сапогам-самоходам, ковру-самолету, суме-хлебосолке и шапке-невидимке. Из лягушки достают две “косточки-счастливки”, с одинаковым успехом служащие как для приворотов, так и отворотов, возбуждающих любовь или вызывающих отвращение. Об этих кошачьих и лягушечьих косточках отзываются и в сказках с полною верою в их чародейство. Добываются эти косточки очень легко: стоит выварить в котелке совершенно черную кошку – и получатся “крючок и вилочка”, или стоит посадить в муравейник двух лягушек, чтобы получить “крючок и лопатку”. Крючком задевают ту, которую желают привлечь к себе (или незаметно прицепляют ей на платье). Вилочкой или лопаткой отталкивают от себя ее же, когда успеет она надоесть или совсем опостылит. Немного при этом требуется обрядов и не особенно трудна подготовка. От муравьиной кучи надо уходить задом наперед, чтобы леший не мог догнать, когда пойдет искать следов; тогда оба следа будут вести в лес, а из лесу следа не будет. В иных случаях советуют по 12 ночей кряду ходить к тому муравейнику и обходить его молча три раза, только на тринадцатую ночь дается в руки подобное сокровище. Впрочем, можно обходиться и без этих подходов. Неудача постигает лишь в том случае, когда пристегнутый к платью крючок отмеченная девица не проносит на себе три недели кряду и т. п».
В ритуалах иногда использовали животных или их органы. Например, птичьи сердца. При этом в ход шли не только голубиные. Доставалось и воробьям. Кстати воробьи вообще считались птицами легкомысленными. Существовал даже рецепт для борьбы с импотенцией, для чего требовалось особым образом приготовить 30 воробьёв. Встречались ритуалы с половыми органами животных. В этом плане особый интерес представляли коты, собаки, свиньи, зайцы. В архиве А. А. Савельева, эсера, отбывавшего ссылку с 1909 по 1917 г. в Пинчугской вол. Енисейской губ., исследователями была найдена заметка «Из моих наблюдений». «В одно время, в нынешнем 1915 г. я жил в продолжение 4 месяцев в д. Хапдайской Шелаевской вол. Канского уезда. Там я занимался отчасти плотничными, отчасти столярными, кровельными, малярными работами. У одного крестьянина я как-то работал по плотничной работе поденно на его содержании. Утром я шел к нему на завтрак. Взошел на крыльцо. Смотрю — тут лежит собака и зализывает у себя что-то окровавленное. Меня заинтересовало это, а кроме того, появилась жалость к животному, и я стал разглядывать, что она зализывает. И что бы, вы думали, это было? Теперь я сам думаю, что если бы кто-нибудь раньше рассказал мне про эти вещи, то я не колеблясь ответил бы: “Неправда”, — и, конечно, не поверил бы. Но здесь передо мной объект был налицо и я только не знал, для чего это было сделано. А сделано было вот что. Это была сучка, у нее были срезаны срамные губы. Как видно, срезаны очень недавно, так как шла еще кровь и собака ее зализывала. Это на меня подействовало крайне удручающе, ибо за этим крылось какое-то суеверие, про которое я решил узнать. Кончивши свою дневную работу, я пришел домой и во время чаепития, которым мы занимались вдвоем с моей квартирной хозяйкой, я решил расспросить ее о виденном мною. Ее муж и дочь (единственная) где-то отсутствовали. Рассказал ей то, что я видел, и спрашиваю, что это значит, для чего это сделано. И вот что она мне рассказала: “Делается это женщинами. Эти губы с “наговорами” зажариваются среди другого мяса. Потом подается все это тому мужчине, который любил бы ту женщину, на…» На этом рассказ обрывался, и продолжение найти, увы, не удалось.
С. В. Максимов отмечает, что в конце 19 века вера в магию уже не так сильна, как раньше, а число ведьм заметно сократилось. Пользовались подобными ритуалами уже преимущественно женщины в деревнях, а в городах это было уже значительно более редкое явление.
Использованные источники:
Бурцев А. Е. «Народный быт великого Севера» (1897)
Кляус В. Л. «Сердца птиц и половые органы животных как средства любовной магии»
Максимов С. В. «Нечистая, неведомая и крестная сила» (1903)
