Запрос на изменение члена семьи.
В практике любого консультирующего психолога нередки обращения, когда кто-то из супругов (чаще жена) или родители просят о помощи в «исправлении» своего дорогого и любимого, но совершенно отбившегося от рук домочадца. Они описывают ужасы семейной жизни, перечисляют многочисленные «меры воздействия», уже испробованные ими и не давшие никакого результата. И их основной запрос можно сформулировать следующим образом: «Помогите сделать его (ее) хорошим (а именно: таким, каким он меня будет устраивать), и все остальные проблемы разрешатся сами собой».
Такие клиенты, как правило, считают себя вполне благополучными. Мысль о том, что им самим необходима психологическая помощь, почти всегда кажется абсурдной. Они готовы отдать все имеющиеся средства и силы, чтобы изменить неудобного члена семьи. Но единственное, к чему они совершенно не готовы, — это к работе над собой и сложившимися взаимоотношениями.
Предложение пройти курс супружеской или семейной психотерапии, к сожалению, чаще всего отвергается. Объяснения отказов весьма стереотипны: «Он (она) не пойдет, потому что:
• ему (ей) некогда,
• считает всю эту психологию ерундой,
• не верит, что это поможет,
• не считает, что у него есть проблемы,
• будет злиться, что я «выношу сор из избы».
Затем идет контрпредложение: «Научите меня, как на него (нее) повлиять, и я все сделаю, как вы скажете». Бывают и более жесткие требования: «Я приведу его (ее) к вам, и вы повлияйте на него (нее) так-то и так-то».
Конечно, подобные запросы заведомо невыполнимы и противоречат этике психологической помощи.
В подобных случаях перед психологом находится действительно глубоко несчастный человек, исстрадавшийся, иногда плачущий и действительно нуждающийся в помощи. Он абсолютно неграмотен в психологических вопросах, а из журнальных и газетных статеек вынес представление о том, что психолог, познакомившись с проблемой, способен предложить целый список готовых советов наподобие рецептов. Другой, не менее распространенный вариант — специалист наделен волшебными свойствами: «повоздействовал», и все проблемы исчезли.
Что же делать? Отказать, объяснив, что возможны только совместные изменения? Но «проблемный» член семьи часто действительно ведет отнюдь не конструктивный образ жизни, совершенно не желая ни считаться с остальными, ни меняться. Да и обратившийся, в лучшем случае, обвинит вас в бездушии, черствости и непрофессионализме и пойдет кочевать от специалиста к специалисту, а в худшем — останется наедине со своим отчаянием, окунется в депрессию или продолжит свои попытки по исправлению другого, меняя просто неэффективные методы на деструктивные. К тому же, вряд ли такой человек когда-нибудь еще решится обратиться к психологу.
Согласиться и начать раздавать рекомендации по манипулированию близкими людьми? А как же профессиональная этика? Да и дело-то заранее провальное, поскольку никто не станет меняться против своей воли, разве только под воздействием жестокого насилия.
А может быть, здесь уместны более тонкие шаги, более гибкое поведение психолога? Возможно ли индивидуальное консультирование одного из членов семьи по вопросам семейных или супружеских отношений, и если да, то насколько оно будет эффективным? Что будет происходить с семьей в результате такого консультативного сопровождения?
Ответов на последний вопрос может быть только три:
1) все останется по-прежнему;
2) семья развалится, так как один член семьи, изменившись в результате общения с психологом, разрушит всю семейную систему и примет самостоятельное решение, что больше не в силах поддерживать отношения, которые его не устраивают;
3) отношения в семье улучшатся, так как консультирующийся член семьи будет постепенно менять свои требования, свои реакции на поведение других домочадцев; его поведение станет более осознанным, более терпимым, в нем будет больше стремления к пониманию и меньше желания властвовать, контролировать, доминировать.
Можем ли мы заранее спрогнозировать, какой из трех результатов мы получим? Конечно, нет. Но мы можем предложить человеку разобраться в его семейных или супружеских отношениях, чтобы понять, в каком направлении и что именно необходимо предпринимать, чтобы разрешить существующие проблемы. Обычно на такое предложение соглашаются все. А затем уже, в процессе анализа, консультанту необходимо постепенно и доброжелательно, но все более настойчиво обращать внимание на роль самого консультирующегося в возникновении и развитии сложившихся отношений.
А дальше ситуация снова распадается на несколько векторов. Человек, даже не вполне еще осознавший, а скорее, почувствовавший, что без собственных изменений ему не обойтись, может:
1) прервать контакты с психологом, поскольку не готов к изменениям;
2) продолжать упорно стремиться изменить другого;
3) захотеть освоить более конструктивные модели поведения, не касаясь более глубоких психологических слоев, таких как сценарное взаимодействие, защиты, страхи и т. п.;
4) принять решение проанализировать и осознать глубинные мотивы своих поступков, стремлений и реакций и проявить готовность к серьезным изменениям.
Почему люди, обратившиеся за помощью, избегают вполне реального и, пожалуй, наиболее эффективного способа улучшить качество своей жизни?
Во-первых, менять себя вообще тяжело, а тем более, когда речь идет практически об изменении всего стиля жизни.
Во-вторых, для того, чтобы перейти от позиции «изменить другого» к позиции «изменить себя», требуется много времени, и сам по себе этот шаг — уже большая терапевтическая победа, поскольку, чтобы сделать его, человеку нужно взять на себя ответственность за свою жизнь и отказаться от мифа о всемогуществе — мифа, который защищает от экзистенциальной тревоги.
В-третьих, психологи слишком нетерпеливо и слишком настойчиво призывают человека к изменениям. По сути, они делают то же самое, что и обратившийся за помощью в изменении другого, и встречают аналогичное сопротивление.
В-четвертых, люди, которые ради «хороших» отношений стремятся изменить другого, как правило, строят созависимые отношения, и самостоятельность, отдельность и уникальность личности, независимость и суверенитет психологической территории — для них категории непонятные, неизведанные, но по интуитивному ощущению опасные.
В-пятых, «созависимые» люди — это всегда «трудные» клиенты, поскольку и с психологом они стремятся создать созависимые отношения, часто манипулируют им, делая это осознанно или неосознанно. При этом они чрезвычайно ранимы и болезненно зависимы от мнения консультанта, любое неосторожное слово может быть воспринято ими как осуждение или обвинение, истолковано как враждебность по отношению к себе и послужить причиной разрыва отношений с психологом.
И, наконец, сами консультанты нередко переживают весьма неприятные реакции контрпереноса, общаясь с созависимыми клиентами. Раздражение, нетерпение, скука, чувство беспомощности заставляют их сворачивать консультативный процесс и стремиться избавиться от набившего оскомину клиента. Либо, наоборот, они впадают в излишнее сострадание и ввязываются в бесперспективные и эмоционально тяжелые отношения, отягощенные неведомо откуда взявшимся чувством сверхответственности за дальнейшую судьбу клиента. Разумеется, через некоторое время такие отношения хочется разорвать.
Так что причин для неудач действительно много. Однако если мы будем перечислять только то, что мешает нам, мы почувствуем себя беспомощными и, пожалуй, впадем в депрессию. Более оптимистичным представляется иначе поставленный вопрос: что мы можем сделать в таких обстоятельствах?
Ответу на этот вопрос и посвящена цитируемая книга :Е. В. Емельянова Кризис в созависимых отношениях. Принципы и алгоритмы консультирования. — СПб.: Речь, 2004. — 368 с.
полностью книгу можно (бесплатно) прочитать тут http://gigabaza.ru/doc/69666-pall.html