Люди часто думают, что они вполне поняли Брахмана. Однажды муравей набрел на гору сахара. Одна крупинка наполнила его желудок. Взяв другую крупинку в рот, он отправился домой. По дороге он думал: "В следующий раз я принесу домой всю гору". Таким же образом думают неглубокие умы. Они не знают, что Брахман вне слов и мысли. Как бы ни велик мог быть человек - насколько он может познать Брахмана? Шукадева и подобные ему мудрецы, может быть, были большими муравьями; но даже они могли унести, самое большее - восемь или десять крупинок сахара!

Что до того, что сказано в Ведах и Пуранах, - вы знаете, на что это похоже? Положим, человек видел океан, и кто-то спрашивает его: "Ну, на что океан похож?" Первый человек открывает свой рот так широко, как только может, и говорит: "Что за зрелище! Что за громадные волны и звуки!" Описание Брахмана в священных книгах похоже на это. В Ведах говорится, что Брахман есть по природе Блаженство, - Он есть Сатчидананда.

Шука и другие мудрецы стояли на берегу этого Океана Брахмана и видели, и касались воды. Согласно одной школе мысли, они никогда не погружались в него. Те, кто делает это, не могут вернуться в мир снова.

В самадхи человек достигает Знания Брахмана - человек постигает Брахмана. В этом состоянии рассуждение совершенно останавливается и человек становится безмолвным. Он не имеет способности описать природу Брахмана.

Как-то раз соляная кукла отправилась измерить глубину океана. (Все засмеялись.) Она захотела рассказать другим, как глубока вода. Но это невозможно, поскольку как только она вошла в воду, она растворилась. Кто же теперь расскажет о глубине океана?"

ПРОВОЗВЕСТИЕ РАМАКРИШНЫ

Глава 3

«ВИЗИТ К ВИДЬЯСАГАРУ»

"Я - Он", "Я есть Чистое Я" - таково заключение гйани. Но бхакты говорят: "Вся вселенная есть триумф Бога". Кто признает богатого человека без его власти и богатств? Но совсем другое дело, когда Сам Бог, удовлетворенный преданностью искателя, говорит ему: "Ты то же самое, что и Я". Предположим, царь сидит в своей резиденции, а его повар входит в зал, садится на трон и говорит: "О Царь, ты и я - одно и то же!" Конечно, его назовут сумасшедшим. Но предположим, что однажды царь, довольный службой повара, говорит ему: "Иди, садись рядом со мной. Нет ничего плохого в этом. Нет разницы между тобой и мной". В таком случае, если повар сидит на троне с царем, нет никакого вреда в этом. Нехорошо для обычных людей говорить: "Я - Он". Волны принадлежат воде. Но разве вода принадлежит волнам?

В конце концов все дело в том, что - не важно, по какому пути вы следуете - йога невозможна, пока ум еще не замолк. Ум йога находится под его контролем - он не находится под контролем своего ума. Когда ум замолкает, прана прекращает функционирование. Тогда достигается кумбхака (задержка дыхания). Человек может получить ту же кумбхаку также через бхактийогу: прана прекращает функционирование через любовь к Богу тоже. В киртане музыкант поет: "Нитай амар мата хати!" Повторяя это, он входит в духовное состояние и не может петь всю фразу. Он просто поет: "Хати! Хати!" Когда это состояние углубляется, он поет только: "Ха! Ха!" Так его прана останавливается из-за экстаза, и наступает кумбхака.

ПРОВОЗВЕСТИЕ РАМАКРИШНЫ

Глава 11

«С ПОКЛОННИКАМИ В ДАКШИНЕШВАРЕ»

Самадхи это – когда Божественное и человек едины, или "нести тождественность".

Материализм говорит: "Голос свободы – обманчивая иллюзия". Идеализм же утверждает: "Голос, твердящий о скованности обман, иллюзия." Веданта говорит: "Вы свободны и в то же время несвободны, никогда не будете свободны на земном плане, но всегда свободны на плане духовном".

Будьте за пределами обоих свободы и рабства.

Мы являемся Шивой, мы – вечное знание за пределами чувств.

Бесконечное могущество всегда возле каждого из нас; молитесь "Матери", и оно дастся вам.

"О, Мать, дарующая "Вак" (красноречие), о, Ты – Самобытие в Самобытии – снизойди, как Вак, на уста мои!" (Индусская молитва).

"О, Мать, чей голос звучит во громе, приди и вселись в меня! О, Кали, Ты – Вечность, Ты – непреодолимая сила, Шакти, Могущество!"

Вдохновенные беседы

Предоставляю говорить ему самому. Его голос напоминает многим из нас интонации наших «божьих безумцев», великих духовидцев Европы:

«Как-то раз я чувствовал себя во власти невыносимой тоски. Мне казалось, что кто-то выжимает мое сердце, как мокрую салфетку… Муки терзали меня. При мысли, что я так и не удостоился благодати божественного видения, страшное неистовство овладело мною. Я думал: „Если так должно быть, довольно с меня этой жизни“. В святилище Кали висел большой меч. Мой взгляд упал на него, и мой мозг пронизала молния: „Вот. Он поможет мне положить конец“. Я бросился, схватил его, как безумный… И вдруг… Комната со всеми дверями и окнами, храм – все исчезло. Мне показалось, что больше ничего нет. Передо мной простирался океан духа, безбрежный, ослепительный. Куда бы я ни обращал взор, насколько хватало зрения, я видел вздымавшиеся огромные волны этого сияющего океана. Они яростно устремлялись на меня, с ужасающим шумом, точно готовились меня поглотить. В одно мгновение они подступили, обрушились, захватили меня. Увлекаемый ими, я задыхался. Я потерял сознание. и упал… Как прошел этот день и следующий – я не имею никакого представления. Внутри меня переливался океан несказанной радости. И до самой глубины моего существа я чувствовал присутствие божественной Матери»

Ромен Роллан

Жизнь Рамакришны

Один из бхакт: — Уважаемый господин, что случается после смерти?

Рамакришна: — Кешаб Сен раз задал мне тот же самый вопрос, и я отвечал ему: пока человек, остается в неведении, другими словами, пока он не ощутил Бога, он будет подлежать новым рождениям. Но, достигнув богопознания, человек больше не приходит на землю и не рождается ни в каком другом мире. Горшечники, сделав глиняные горшки, сушат их на солнце. Потом одни обжигаются на огне, а другие не обжигаются. Когда разобьется горшок из необожженной глины, эта глина идет на новый горшок, но если разобьется обожженный горшок, то черепки больше никуда не годятся, и горшечник выбрасывает их. Подобным образом, когда «я» не обожжено на огне мудрости, после смерти оно получает новую форму и будет рождаться снова и снова. Если посадить поджаренное зерно, оно не даст ростка. Точно так же души, внутренняя природа которых прошла через огонь мудрости, больше не подлежат эволюции, но достигают абсолютной свободы от новых рождений.

В Пуранах преобладает дуалистическое понимание веданты, согласно которому джива (индивидуальная душа) есть одна вещь, а Бог — другая вещь: «Я — нечто отдельное, отличное от вас». Тело человека подобно сосуду. Ум, душа и сознание своего «Я» подобны воде, налитой в сосуд, а личный Бог — это солнце, отражающееся в воде, и это отражение или образ Божественного Существа может видеть джива, находясь в состоянии экстаза. По идеи монистической веданты, Брахман, т. е. Абсолют, есть единственная реальность, а все остальное нереально, подобно сну. Чувство «я» подобно палке, лежащей на воде бесконечного океана абсолютного Бытия — Разума — Блаженства. По сторонам этой палки океан кажется разделенным на две части, но, если взять палку, кажущееся разделение исчезнет, и воды океана останутся неразделенными. Сознание этой неделимости и единства приносит высшее состояние самадхи, в котором совершенно исчезает всякое чувство «я». Но великие духовные учители, подобные Шанкарачарье, сохраняли небольшое чувство «я» для того, чтобы иметь возможность учить человечество.

ПРОВОЗВЕСТИЕ РАМАКРИШНЫ

Примерно в это время Гададхар (Рамакришна) испытал второе духовное переживание. У деревни Анур, милях в двух от Камарпукура, было место, считавшееся владением богини Вишалакши, дословно: Большеглазой. Владение это расположилось в открытом поле, не окруженное никакими стенами — какая в них нужда. Богиня, как полагали, в особенности благоволила беднякам и бродягам. Ее любимцами были и пастушата из близлежащих деревень. Паломники побогаче оставляли в святом месте медные монетки и сласти, а пастушата таскали их, чем забавляли богиню. Нашелся, однако, богач, который выстроил в святом месте храм Вишалакши. Сласти и деньги оказались под замком, и детвора их больше не могла таскать. Богиня подала знак неудовольствия тем, что заставила стену храма сильно растрескаться. После этого случая, как только кому-то приходило в голову отстроить храм, Вишалакши являлась к нему во сне и строго предупреждала, что этого делать не нужно.

Однажды женщины из Камарпукура отправились через поля к святому месту с подношениями для богини. Гададхар, или Гадай, как его звали в деревне, увязался с ними. Поначалу женщины не хотели его брать, понимая, что для ребенка путь не близкий, но с другой стороны, он был так занятен, знал столько историй и пел таким приятным голоском, хоть и был еще мал. Одна из женщин потом будет говорить о его голосе: «Прямо в душу он мне запал!»

Итак, женщины отправились в путь со смехом, с песнями, и прелестный веселый малыш распевал вместе с ними. Внезапно Гадай смолк, будто онемел. Его тело напряженно застыло и только по щекам катились слезы. Женщины перепугались, они решили, что у ребенка солнечный удар. Побежали к ближнему пруду за водой, стали брызгать, но ничего не помогало.

Среди женщин была старая Прасанна, вдовая сестра Дхармадаса Лахи, отличавшаяся замечательной проницательностью. Она одна из первых заговорила об особом предназначении мальчика, а спустя несколько лет сказала ему:

— Что бы ты ни говорил, ты не просто человек.

Гадай на эти ее разговоры отвечал лишь нежной улыбкой и старался сменить тему.

А тут Прасанна предположила, что в мальчика вселилась сама богиня Вишалакши. Она стала взывать к ребенку, будто действительно обращалась к богине; ее поддержали остальные женщины:

— Матушка Вишалакши, — молили женщины, — спаси и оборони нас, прояви милосердие!

Через минуту-другую Гадай пришел в себя. Как и в прошлый раз, он себя отлично чувствовал и всех уверял, что ничуть не устал. Повеселевшие женщины продолжили путь к святому месту.

Кристофер Ишервуд

Рамакришна и его ученики

-----

Фотографии 2003 года. Храм вокруг этого святого места давно построен, но остался обычай кормить конфетами детей рядом с храмом.