Параллельные миры
искал проход в мир параллельный
где был весь дружеский костяк
но лишь расшиб свой лоб о двери
косяк
искал проход в мир параллельный
где был весь дружеский костяк
но лишь расшиб свой лоб о двери
косяк
Время от времени депутаты со своими законопроектами убедительно доказывают, что миры, параллельные нашему, действительно существуют.
Эта страшная херня началась с того, что я по пьяни оказался в этом сраном здании! Явно заброшенное, в девять или одиннадцать этажей (не сосчитать, сука, никак!), с пустыми развороченными рамами вместо окон, торчащее посреди самой настоящей задницы — ну нахера, нахера я сюда полез?!
Впрочем, теперь уже без разницы: нахера, почему и как. У меня осталась последняя спичка. Что будет потом? Ох, сука, лучше бы даже и не знать…
А тот вечер, в который я и попал сюда, был самым обычным вечером. Как говорится, ничто не предвещало беды, и ярко солнышко светило. Точнее, догорало на небе. Ну а я сначала принял пива, а после в ход пошла тяжёлая артиллерия — ядрёная самогонка бабы Дуси.
Да-да, самогоночка. Конечно, я думал и над этим вариантом. Ну, что во всём этом виновата она. Вот только прошло уже дня три, не меньше, а значит её эффект сошёл на ноль. А если б не моя упаковка из десяти коробков спичек, которую я по пьяной лавочке спиздил у доброй, но рассеянной самогонщицы, мне бы уже давно пришёл кирдык. И это ещё только в лучшем случае.
Баба Дуся… Может быть, это она виновата? Подмешала какой-нибудь бурды, а я тут теперь охереваю! Да нет, вряд ли. Надёжный, проверенный, свой в доску человек. А спички ей всё равно нахер не нужны — старушка не курит.
Дует ветер. Свистит во всевозможных дырах и щелях этого адского здания. Гремит растерзанными скелетами окон. Где-то на верхних этажах опять что-то пизданулось с привычным уже «у-у-ух!». Ну и похер. Подобная хренотень меня уже ни капельки не пугает. Мне даже холод и голод давно похер, не то что…
Ну а в тот вечер я, уже изрядно окосевший, сел не на тот поезд! И это ещё полбеды. Я, хомут такой, вышел хрен пойми где! Ну а как же. Мне ж, бухому, как в песне поётся, и море по колено и горы по плечо.
И вот стою я, значит, посреди чистого поля. Вокруг — ни души, только вдалеке здание это виднеется. Казалось бы, и что? Или иди в лес до ближайшей деревни, авось не заблудишься, или поезда сиди жди, или вообще вон, пиздуй по шпалам, как тот придурок из песни. Но тут в мою пьяную голову пришла «гениальнейшая» идея: мол, круто будет, наверное, забраться повыше, как раз здание подходящее, и поссать с высоты. Мда. Пожалуй, оставлю эту часть истории без комментариев…
Вблизи здание не выглядело зловещим, и предчувствий у меня не было никаких. Только внизу живота пронёсся лёгкий холодок, когда я открывал дверь и входил внутрь. Дверь эта в отличие от окон была целой. Обычная, ничем ни примечательная, синего цвета.
Поднялся я где-то этажа до третьего, ибо уж очень давило на клапан, да там и сделал своё грязное дело. Спустился вниз, открыл дверь, вышел на улицу и… внезапно понял, что стою примерно на четвёртом этаже. Не беда. Провалы в памяти от синьки — наше всё. Я снова спустился, снова открыл, снова вышел и обнаружил себя на этаж повыше. Я повторял и повторял эти нехитрые действия, с каждым разом трезвея и одновременно охреневая всё больше. В конце концов, я устал, сел прямо на пол и задумался.
А что если…
И в следующие несколько часов я попробовал вот что:
— с разбегу, с разгончику, в прыжке, с растопыренными руками, с поднятыми ногами, ползком, сверчком, бочком, ласточкой, морскою волною, древесной змеёю, зайчиком, мальчиком — хрен;
— на первом этаже не было окон, и я, решившись, выпрыгнул из окна второго, а потом и третьего (выше не рискнул) — тоже хрен.
Раз за разом меня упорно телепортировало на различные этажи этого проклятущего здания.
А потом появился он.
Как бы вам его получше описать. Представьте себе карлика. Вот только руки у этого карлика короче раза в два. Да, примерно, как у тираннозавра или как там его. Вместо ног — тоже руки, только не карликовые, а обычные человеческие, ну вот, как у меня, например. Две головы на одной толстой мясистой шее. Жидкие плешивые волосёнки. И большой, раздутый как барабан живот, в котором что-то постоянно лязгало и звенело, словно он был набит какими-то железками или обрезками металла.
— Дядя, дай спичку! — воскликнула его левая голова, и уродец засеменил ко мне, гремя своим брюхом.
— Дядя, дай спичку! — воскликнула его правая голова. Карлик приближался ко мне, а его брюхо продолжало отвратительно греметь.
Потом обе головы закричали хором:
— Дядя, дай спичку!
Голосок у обеих его голов с одной стороны был детским и звонким; а с другой — каркающим и хриплым, как если бы ворона научилась говорить и имела при этом пропитое и прокуренное горло.
А спичку я дал. А кто б на моём месте не дал?
Ух и пересрал же я тогда! Бегал по этажам, кричал, выл — без толку всё!
Только успокоился — опять он: «Дядя, дай спичку!» И я дал. Конечно, может быть, проще было дать этому карлику пизды, а не спичку. Вот только всё внутри замирало и замирает от одного его вида. А уж когда он подходит и начинает «каркать» — послушно даёшь спичку и ничего другого просто сделать не можешь от страха…
И я давал и давал ему спички.
Просто удивительно, как он своими куцыми ручками выхватывал их из коробка. Но выхватывал он их очень проворно, а потом, сука такая, семенил в один из тёмных углов или же упрыгивал туда на своих ногоруках. А там, скорее всего, исчезал, потому что появлялся каждый раз в новом месте, временами не на моём этаже, и тогда я слышал его спускающиеся или поднимающиеся шаги.
Спички карлик брал, конечно же, не по одной, а сразу несколько. Я пробовал давать ему одну или две, но тогда он очень быстро возвращался и опять просил и просил дать ему спичку. Чем больше я давал карлику этих самых спичек — тем дольше он не приходил ко мне. В последний раз я дал ему почти полкоробка. И у меня осталась последняя спичка.
Что карлик сделает со мной, когда заберёт последнюю спичку и мне больше нечего ему будет дать, — я даже и думать боюсь…
Нахер. Просто нахер. Сейчас допишу эту писульку и пойду на крышу. И сигану вниз…
Сиганул. Бэтман недоделаный, бля. Толку — ноль. Я снова здесь.
Что ж…
ЭЙ, КАРЛИК, БЛЯДЬ! ИДИ СЮДА! ЗНАЕШЬ, КУДА Я ТЕБЕ ЩАС ЭТУ СПИЧКУ ЗАСУНУ?!
Так уж вышло, что в нашем подмосковном посёлке я оказался на год-два младше всех, с кем мог дружить, поэтому июнь 2005 года оказался одним из самых скучных месяцев моей жизни. Вернее, мог бы оказаться, кабы не один странный случай. Чертовски странный.
В нескольких километрах от моего дома раскинулся пустырь, на котором, наверное, уже лет семь медленно погружались в землю руины снесённой то ли гостиницы, то ли больницы сталинских времён. Я честно не знаю, что там произошло - какая-то мутная юридическая история с примесью криминала. Сейчас на этом месте, кстати, стоит оздоровительный лагерь, куда меня едва ли пустят. В общем, остались от здания рожки да ножки, всё мало-мальски ценное оттуда давно вывезли или растащили позднее, так что особой популярностью это место не пользовалось. Впрочем, совсем заброшенным тоже не было - на замшелых бетонных блоках периодически появлялись новые надписи, а кругом валялись пустые бутылки и окурки урожая каждого прошедшего года. Слоняясь без дела, я время от времени навещал эту локацию и вскоре уже мог безошибочно указать каждый хоть чем-то примечательный кирпичик.
Где-то на третьей неделе каникул, однако, мне удалось обнаружить нечто новое. Бродя по этому кладбищу камней после ночного ливня, я случайно обратил внимание на угол одного из кусков стены. Под своим весом он опустился почти на полметра вниз, оказавшись посередине широкой ямы. По логике, там должна была образоваться огроменная лужа - но её не было! Вся вода утекла куда-то вниз.
В тот момент я, воннаби-диггер, сообразил, что подвал снесённой постройки вполне мог уцелеть - строили раньше на века. Обрадовавшись хоть какому-то шансу разнообразить невыносимо скучные дни, я начал искать путь в таинственное подземелье. Это заняло ещё дней десять и потребовало неоправданно больших усилий, но в итоге у меня получилось раскопать насквозь ржавый люк, прикрывавший то место, где раньше проходила нормальная лестница.
Раздобыв кой-какое снаряжение и преодолев свой страх перед пауками, я отправился на разведку. В подвале было темно, сыро, промозгло и вообще совершенно отвратительно, но мне грела душу мысль о том, что я, простое школоло, первым иду туда, где со времён царя Гороха не ступал ни один человек. Фонарик едва разгонял вязкую смесь плесени, пыли и тумана, которая здесь заменяла атмосферу - однако я, ежеминутно протирая глаза, с упорством, достойным лучшего применения, продвигался всё дальше вглубь земной коры.
Примерно через двадцать с чем-то ступенек мои резиновые сапоги, наконец, радостно плюхнули об довольно глубокую лужу, ещё не ушедшую через трещинки в бетоне. К счастью, комары не успели облюбовать это место, зато кругом плавали сотни всяческих червей разной степени дохлости. Впрочем, к ним я относился равнодушно, поэтому, не теряя времени, приступил к разведке.
Подвал оказался довольно маленьким. Вернее, он состоял из множества отдельных комнат, в основном крепко запертых или заваленных горами хлама. Кругом были старые стулья, сваленные грудой сломанные табуреты, массивный запылённый комод, штабеля досок разных размеров и прочие малоинтересные вещи, практически сожранные гнилью. Подойдя к комоду как самому многообещающему месту, я принялся осматривать его ящики и шкафчики. Они оказались забиты невнятными остатками тряпок и пыльной стеклотарой, но, уже почти забросив поиски, я нашёл нечто более интересное - плотный пластиковый пакет с чем-то тёмным внутри.
Находка оказалась книжицей в мягком чёрном переплёте, наподобие ежедневника, без единой закорючки на обложке. В тусклом свете фонаря я принялся перелистывать чудом сохранившиеся страницы, и постепенно мой интерес сменился удивлением, а затем смутной тревогой. Все записи были сделаны обычными фиолетовыми чернилами, но мне не удалось разобрать ни единой буквы - они напоминали помесь арабской вязи и перевёрнутых вопросительных знаков, а некоторые вообще состояли из обычных вопросиков. Более того, отпечатанные строки имели такой же точно вид, хотя выглядели, ну, изготовленными на официальной фабрике. На многих страницах я также видел причудливые схемы - не чертежи, не графики, не рандомные почеркушки... Затрудняюсь их описать, уж простите меня. Положив нечитабельную книжку обратно в шкаф, я отправился дальше, тормошить закрытые двери.
Одной из первых оказался вход на лестницу, ведущую вниз. Сейчас я понимаю, как же мне тогда повезло обнаружить хороший коридор, а не какую-нибудь канализационную дырку, через которую пришлось бы лезть задницей вверх - но в то время я воспринял это, как само собой разумеющееся. Все двери в том подвале были оборудованы очень высокими порогами, поэтому вода не стекала дальше верхнего уровня, перенаправляясь, наверное, по дренажной системе. Короче говоря, путь мой продолжился в том направлении - нормальный воздух, сухость и любопытство единогласно указали, что мне лучше пойти именно туда, чем рыскать поверху.
Минус второй этаж действительно оказался весьма приятным местом, если не считать кромешной тьмы и кучи торчащих отовсюду углов. Не будучи особенно оригинальным, я принялся точно так же исследовать эти помещения... Однако буквально через пару минут что-то меня остановило и заставило внимательнее всмотреться в пятно фонарного света.
На полу лежал непонятный тёмный предмет. Я наклонился, чтобы рассмотреть его получше. Перчатка? Резиновая перчатка? Вполне может быть - если допустить, что она сделана на руку с двумя одинаковыми пальцами. Я затравленно огляделся.
Представьте, например, почти полутораметровой высоты мягкое кресло крестообразной формы, шириной в две ладони и изогнутое на манер воронки. Или другое, у которого четыре подлокотника, а сиденье находится прямо на полу. Или резной стол с кучей лакированных поверхностей, расположенных под самыми невообразимыми углами. Или округлые шкафчики, напоминающие пчелиные ульи и открывающиеся вертикально вниз.
Мебелью дело далеко не ограничилось - кругом валялись десятки предметов неведомого мне назначения или пугающе неправильного облика. Что-то вроде свитой спиралью деревянной курительной трубки с кучей выступов, похожих на зубы. Маленькая клетка со скелетом животного в виде колеса телеги - загнутый бубликом позвоночник, отходящие от него спицы и какая-то косточка по центру. Металлический инструмент вроде ножниц с тремя параллельными ручками. Карандаш, заточенный посередине. Целая коробка изношенных шляп, которые можно натянуть разве что на сливу, зато с парой рукавов. Пучок погрызенных стеклянных палочек. Очки, у которых левое стекло закреплено сбоку, а не направлено вперёд. Конверт с чёрной маркой и полустёртыми надписями, сделанный из квадратной двустворчатой раковины...
Возможно, это был склад существ с совершенно иной анатомией, или же просто причуда заказчика. В любом случае я был жутко напуган этим открытием и разыгравшимся воображением. Обстановка напоминала самый обычный подвал или старенький чердак. куда относят ставшие ненужными вещи, если их жалко выбрасывать, и пугала именно сочетанием дикой неестественности с зауряднейшим антуражем.
Наплевав на стремление разнообразить свою жизнь, я быстрым шагом направился к выходу, но второпях ошибся дверью.
Первым, во что я врезался, был расшатанный стул. Вполне человеческой конструкции и нормальной высоты, что поначалу смутило меня ещё сильнее - откуда бы ему взяться в этом царстве абсурда? Впрочем, я быстро успокоился, ухватившись за спасительную соломинку.
Стоп. По моей спине медленно побежали мурашки. У него не было ножек. Совсем. Я медленно обошёл его по кругу. С другой стороны всё-таки обнаружилась одна-единственная нога - та, что ближе к спинке, слева. Стул, однако, непостижимым образом не падал. Я осторожно толкнул его, и он с тихим скрежетом двинулся по грязному полу, как нормальная мебель, продолжая балансировать на одинокой угловой опоре. Пошарив под сиденьем, я не нашёл никаких замаскированных подставок или волшебных механизмов. Пустота - и ничего более.
Это оказалось для меня слишком круто. Я глубоко вдохнул и стремглав кинулся наверх, даже не удосужившись прихватить ничего в качестве трофея. Преодолев весь путь до поверхности за несколько секунд, я сел на ближайший кусок бетона, перевёл дух, с радостью посмотрел на обычную подмосковную природу, тоскливо пересчитал полученные за время этой недолгой вылазки синяки, после чего накрыл люк крышкой и тщательно замаскировал его. С тех пор я больше никогда туда не возвращался и хранил молчание о том, что видел.
А знаете, почему? На начало вылазки мой фонарик был стальным, а наружу я выбрался с пластмассовым.
Я буду очень благодарен вам, если вы не поверите ничему из того, что здесь написано. Как бы я сам этого хотел – прочитать свой рассказ глазами человека со стороны, возмутиться и объявить всё написанное ложью! Отчасти ради этого я и взялся записать свои воспоминания о событиях одной снежной декабрьской ночи под Новосибирском. Однако же, я всё равно не могу понять, почему я до сих пор работаю в лаборатории, а не прохожу курс лечения в психиатрической больнице. Возможно, именно вы разгадаете эту загадку.
Меня зовут Глеб Яковлев. В декабре 1997 года я отправился в командировку в Новосибирский Академгородок. Тогда я был младшим научным сотрудником одного провинциального НИИ. Наш отдел занимался сильной и слабой локализацией электронов в металлах и я ехал с устным докладом по этой теме, представлявшим собой результат полутора лет напряжённой работы.
Поздним вечером 6 декабря я занял своё место в плацкартном вагоне поезда, следующего в Новосибирск. Путь занимал два дня, и в ночь с 8 на 9 декабря я должен был прибыть в предоставляемое общежитие. Утром 9 числа, после официального открытия конференции, начиналась регистрация участников, распределение докладов по дням и аудиториям. На эту регистрацию я ни в коем случае не должен был опоздать, поэтому заранее решил спать в поезде как можно больше, чтобы потом, не дай Бог, не проспать открытие. Поставив перед собой такую задачу, я немедленно приступил к её реализации: забрался на свою верхнюю полку, положил под голову сумку, накрылся пальто и уснул, как убитый, несмотря на то, что свет в вагоне ещё не погасили, и повсюду слышались довольно оживлённые разговоры. На тот момент я всего полгода как окончил университет, и студенческий образ жизни ещё не выветрился из меня до конца. Проснулся я в третьем часу следующего дня по своим непереведённым часам. «Ну и чёрт с ними, приеду – переведу», - подумал я, поглядывая в окно.
За окном проносились картины настоящей русской зимы. Железная дорога проходила между двумя полосами соснового леса, до которых было около двухсот метров в каждую сторону. Мелькал снег, но из-за скорости было не понять, была то метель или простой снегопад. Завтракать было поздно; пообедав, я вновь водрузился на полку. Сосновый лес за окном успел смениться довольно густым еловым, и значительно придвинулся к путям. Поняв, что спать мне не хочется, я достал из сумки доклад и стал в тысячный раз проверять, всё ли в нём гладко. Убедившись, что ни одна запятая за ночь не пропала, я попросил у соседа с нижней полки газету и стал читать обширную спортивную рубрику. Увлекшись чтением, я не сразу заметил, что что-то вокруг стало не так.
Разговоры по-прежнему звучали в вагоне отовсюду, но в интонациях людей явственно слышались тревога и озабоченность. Я огляделся. Многие пассажиры прильнули к окнам, силясь что-то рассмотреть. До меня не сразу дошло, что мы уже никуда не едем, а стоим на месте. Теперь было совершенно ясно, что за окном не просто снегопад, а невероятной силы метель. За сплошной стеной снега едва-едва виднелся лес, придвинувшийся теперь ещё ближе к путям. Синие сумерки уже сгустились. «Так. - Сказал я себе. – Если мы стоим, то где же станция? А если станции здесь нет, то почему мы стоим? Нет, это надо срочно выяснить». Впрочем, в общих чертах ситуация была понятна и так. Свирепая сибирская вьюга замела пути и наш поезд не мог продвигаться дальше сквозь сугробы. Меня интересовало лишь одно: сумею ли я добраться до Академгородка к следующему утру? Я посмотрел на часы. Учитывая разницу в часовых поясах, в Новосибирске сейчас половина седьмого вечера 8 декабря. Что ж, будем ориентироваться по этому времени, подумал я, подкручивая колёсико часов. Сейчас же нужно идти к машинисту и всё выяснить.
Добравшись до электровоза, я обнаружил, что кабина машиниста пуста, а дверь на улицу открыта. Пройдя ещё несколько шагов, я обнаружил машиниста, двух проводников и трёх сотрудников милиции, отчаянно орудующих снегоуборочными лопатами. Увидев размеры заносов, я почувствовал, как мне становится не по себе. Сугробы были уже выше колена взрослого человека, и продолжали медленно, но верно расти. Рядом с машинистом стоял ещё один пассажир. Это был коренастый дедушка, он громко кричал что-то в ухо машинисту сильным, совсем не старческим голосом, стараясь перекричать завывания ветра. Я подошёл ближе и понял, что дедушку интересует приблизительно то же, что и меня. В голосе машиниста отчётливо слышалось раздражение, но отвечал он на все вопросы прямо, и его ответы совсем меня не радовали.
Если раскапывать пути вручную, то до следующей станции наш поезд доберётся не ранее, чем к утру. Нет, следующая станция – ещё не Новосибирск. Нет, больше лопат в поезде нету. Да, они давали радиограмму, запрашивали аварийный поезд. Вернее, пытались, но связь очень плохая. Когда сделают перекур, снова попытаются. Да, он раньше попадал в такие ситуации, и ничего, жив-здоров.
Я поинтересовался, какова вероятность того, что я попаду в Новосибирск утром, и машинист уверенно сообщил мне, что такая вероятность равна нулю.
— Но мне нужно туда срочно. Срочно, понимаете?
— Парень, посмотри вокруг, - машинист устало опёрся о лопату. – Я что тебе, Моисей? Думаешь, я руками разведу – и рельсы чистые? Ну-ка, не мешайся.
Я плюнул с досады и запрыгнул в тамбур. Почему мне так чудовищно не везёт? Мою заявку на участие в конференции очень долго не хотели рассматривать. Вначале я даже пытался «накинуть» себе пару лет возраста и «повысить» в должности. К счастью, этого не потребовалось. И вот теперь, когда, казалось, все преграды устранены, мой поезд застрял в снегу где-то в Сибири. Что за несправедливость! В сердцах я ударил кулаком по стене тамбура и взвыл от боли, чуть не сломав кисть.
— А я смотрю, в Новосибирск тебе действительно позарез надо, – послышался уже знакомый голос.
— Не то слово, - ответил я, потрясая отбитой рукой.
— Куда тебе надо-то? – поинтересовался старик.
— В Академгородок. Самое позднее – в десять утра.
Мы дошли до купе, в котором ехал дедушка. С ним ехал только один пассажир, совершенно невзрачный человек средних лет. Я рассказал старику свою печальную историю. По вагону ходила проводница, объясняя пассажирам сложившуюся ситуацию. Дедушка долго поглаживал щетину, смотрел то на часы, то в потолок. Было видно, что он напряжённо думает.
— Я сам из Новосибирска, - сказал он наконец, – поэтому местность знаю. За десять минут до того, как остановиться, мы проехали мимо станции «k-тый километр». На ней всего два дома и вокзал. На вокзале работают мои знакомые. Если тебе действительно так сильно нужно в Новосибирск, то мы можем пешком дойти до этой станции, попросить у тамошнего смотрителя две пары лыж, и отправиться через лес. Дорогу я знаю прекрасно. Никакой лыжни сейчас, конечно, нет, но я могу тебе сказать с уверенностью, что часов в восемь мы выйдем из леса у посёлка N. Каждые полчаса там ходит икарус до Академгородка. К десяти часам будешь на месте.
Я задумался. Невзрачный сосед моего нового знакомого широко раскрыл глаза и смотрел то в окно, то на меня. Я и сам понимал, что перспектива провести ночь в глухом лесу, в метель, вверив свою судьбу неизвестному старику, более чем сомнительна. Но я также понимал и то, что это мой единственный шанс успеть на регистрацию. Кроме того, я любил рисковать, и это меня не раз выручало.
— Хорошо, - согласился я. – Пойду заберу свои вещи и подожду вас в хвосте состава.
Невзрачный сосед раскрыл глаза ещё шире и как-то вжал голову в плечи.
— А другой одежды у тебя нету? – дедушка подёргал меня за галстук. – Ты в этом по лесу идти собрался?
— У меня есть свитер и тёплые штаны.
— Вот, советую переодеться. И выпей стакан горячего чаю с лимоном. Встретимся в последнем вагоне через двадцать минут.
Уходя, я заметил абсолютно безумный взгляд Невзрачного, направленный на старика.
Дойдя до своего места, я быстро переоделся, выпил два стакана чаю, надел пальто и шапку, повесил сумку через плечо. Мой спутник уже ждал меня в последнем тамбуре. Он был в полушубке и валенках, на голове – вязаная шапка, за плечами – старый-престарый (и судя по всему, самодельный) рюкзак. «О, да, - подумал я, - «Жил в нашем заводе старик один, по прозвищу Кокованя». В лесу он будет совсем архетипично смотреться. Только что бороды недостаёт».
— Готов? Меня зовут Георгий Михайлович, кстати говоря.
— Глеб, – я пожал старику руку. Рука у него была удивительно крепкая, что ещё больше дополняло образ.
— Ну, пошли. – И Георгий Михайлович спустился на снег.
Я спрыгнул следом, и мне тут же расхотелось куда-то идти. Захотелось вернуться назад, в тёплый вагон, снять пальто и выпить ещё пять стаканов чаю с лимоном. Я же вместо этого шёл, утопая в сугробах, под бешеной метелью, закрывая рукой левое ухо от ветра. Обернувшись через минуту, я не увидел поезда: его заслонила от меня густая стена летящего снега. Впереди маячила коренастая фигура старика-аборигена. Метрах в тридцати по обе стороны стоял тёмно-синий еловый лес, апериодически усеянный высокими мачтами сосен; ветер гудел в вершинах. И в тот момент я, как и миллиарды людей до меня, осознал всю степень своего ничтожества перед силой природы. Я находился между станцией и поездом, у меня был опытный проводник, но я чувствовал, что моя жизнь всецело в руках стихии. «Стыдно, Глеб! – укорял я себя. – Учёный ты, или пещерный человек? Немедленно оставь такие мысли!» Но мысли никуда не уходили, они лишь трансформировались, принимая всё более причудливые формы, и наконец, обратились в необъяснимое, но очень острое ощущение того, что слева кто-то наблюдает за мной из чащи леса. Как назло, ветер дул именно с левой стороны, поэтому я не мог ничего разглядеть. Борясь с желанием пуститься дальше бегом, я вновь посмотрел в сторону старика и с облегчением обнаружил, что впереди замаячили жёлтые пятна окон и фонарей маленькой железнодорожной станции «k-тый километр». Не прошло и пяти минут, как Георгий Михайлович уже стучал в служебную дверь здания вокзала. На пороге появился седой, сутулый человек, который вместо приветствия сказал лишь: «Ба!», после чего немедленно впустил нас.
Внутри было довольно уютно, как всегда бывает уютно зимней ночью в тёплом помещении. Комната, в которую мы попали, очевидно, не была предназначена для присутствия в ней случайных людей. Здесь явно обитал только смотритель, и на всём была печать его присутствия: старая настольная лампа с абажуром, пепельница с трубкой, карта БССР на стене, изрядная стопка старых книг на диванчике, а также плохо замаскированный шерстяным шарфом штоф водки. Последний не укрылся от внимания Георгия Михайловича.
— Ты, как снегу навалит, сразу пить, – строго заметил он. – Бросай ты эту дурную привычку!
Человек, впустивший нас, был моложе моего спутника лет на десять. Он немедленно налил нам крепкого чёрного чаю, и у двух стариков занялся серьёзный разговор о моём затруднительном положении.
Решив не мешать беседе двух старых друзей, я подошёл к окну. Ветер постепенно стихал, чего никак нельзя было сказать о снегопаде. Окно выходило на сугроб, который недавно был рельсами. Но взгляд мой скользнул дальше, остановившись на стене леса. Неприятное чувство, что оттуда на меня смотрят, никуда, оказывается, не делось, и теперь разгоралось с новой силой. Я внимательно рассматривал засыпанные снегом ветви, как вдруг две или три стоящие рядом молодые ели содрогнулись от оснований до макушек, стряхивая белые «шапки». Широко раскрыв глаза, я уставился в образовавшуюся тёмную прогалину между покрытыми снегом ветвями. Я ожидал, что сейчас из леса выйдут люди, или раздадутся удары топоров. Но ничего не происходило. И только иррациональное ощущения взгляда стало ещё сильнее. Я смотрел туда, а на меня смотрели оттуда. Это продолжалось около минуты, когда, наконец, раскрывая глаза ещё шире (но всё равно не веря им до конца), я увидел, как две молодые и сильные ели, высотой около пяти метров каждая вдруг со скрипом стали раздвигаться так, словно кто-то зацепил их за верхушки и потянул в разные стороны.
— Глеб!
Я обернулся.
— Пошли сюда. – Деловито сказал Георгий Михайлович, спускаясь вслед за смотрителем в люк в полу.
Сделав два шага в направлении люка, я снова обернулся и посмотрел в окно. Ели были на месте, но колебались так, как будто их только что отпустили из согнутого состояния. Решив, что сейчас об этом задумываться всё равно бессмысленно, я спустился в подпол.
Тут оказался настоящий склад. Впрочем, ничего другого и ожидать не приходилось. Хозяин уверенно разбирал хлам и вскоре извлёк из-под него несколько пар удивительно старых лыж. Они были совершенно без опознавательных символов, деревянные, а таких креплений я не видел, кажется, со школы: в обрезанный «нос» калоши надлежало вставить свой валенок или ботинок, остальная часть которого присоединялась к креплению ремнями с застёжками. Понимая, что выбирать мне не приходится, я подобрал себе лыжи по росту, взял палки и поднялся по лестнице.
Мы поблагодарили смотрителя, простились с ним, и снова вышли на улицу. Снегопад, наконец, почти прекратился, и из-за туч показалась луна. Ветер также совсем стих, поэтому я смог по достоинству оценить красоту сибирской зимней ночи. Высокие столетние ели перетекали макушками в тёмно-синее морозное небо. Мне казалось, что самый воздух играет музыку в стиле Чайковского или Свиридова. Мы встали на лыжи, и вскоре лес поглотил нас полностью. Обернувшись, я не увидел ни огонька от станции, не услышал ни звука от заведённого мотора электровоза. Единственным источником света стала луна, подсвечивающая сугробы на земле и ветвях деревьев. Я слышал только хруст снега и поскрипывание старых сосен. Я и мой загадочный проводник стали единственными людьми во вселенной бескрайнего зимнего леса; не было больше ни поезда, ни Новосибирска, ни станции «k-тый километр», не было ничего, кроме снега на земле, снега на ветвях, скрипа лыж и полной луны.
Двигаться по лесу оказалось легче, чем я предполагал, и значительно легче, чем идти от поезда, утопая в сугробах и заслоняясь рукой от ветра. Широкие лыжи отлично держали нас, не проваливаясь слишком глубоко. Первым шёл Георгий Михайлович, уверенно прокладывая путь по одному ему ведомым ориентирам. Этому сказочному деду было не менее семидесяти лет, но я, с моей молодостью и здоровьем, едва поспевал за ним (а ведь он не просто ехал, он прокладывал лыжню для меня, что было значительно тяжелее). Впрочем, продвигались мы не слишком быстро. Я посмотрел на часы. Они показывали восемь часов вечера, хотя, как я уже отметил, вокруг была совершенная тёмная ночь. По прогнозам Георгия Михайловича, до посёлка N оставалось около двенадцати часов пути.
Здесь я вынужден объявить, что отныне мой рассказ значительно потеряет в точности. Это вселяет в меня надежду: может быть, и не было ничего, о чём я собираюсь рассказать. Может быть, именно по этой причине я не скажу точно, в какой момент у меня снова возникло ощущение, что кто-то смотрит мне в спину. Не могу также сказать и того, сколько раз я тревожно оборачивался и не видел ничего, кроме деревьев. Не могу назвать час и минуту, в которые раздался далёкий, но очень громкий треск позади нас. Могу лишь сказать, что когда старик объявил отдых, присаживаясь на ствол поваленного дерева, я выбрал место на этом же стволе так, чтобы всегда смотреть в ту сторону, откуда мы приехали.
Я снова посмотрел на время: мы двигались уже два часа. Ощущение наблюдения стало слабее, как будто смотрящий на некоторое время отвёл свой взгляд в сторону. Воспользовавшись передышкой, я спросил у своего спутника, что он думает по поводу треска, который мы слышали не так давно. Старик уверенно и совершенно спокойно ответил, что это старая сосна сломалась под тяжестью снега, и произошло это приблизительно в семистах метрах от того места, где мы в тот момент находились. Казалось, он совершенно не ощущал на себе никаких пристальных взглядов, из чего я чуть было не заключил, что смотрят на меня одного, но тут же мысленно одёрнул себя. Мне стало неприятно от осознания факта, что какие-то старые деревья заставляют меня едва ли не верить в духов и прочую чертовщину. Это настолько не стыковалось с моим родом деятельности, что я демонстративно отвернулся от проложенной лыжни и стал смотреть вверх.
Поглотив некоторое количество предоставленного смотрителем чая из термоса, мы застегнули лыжи и отправились дальше. Далее снова крайне приблизительный хронометраж событий. Следующую остановку мы сделали около полуночи и в этот промежуток времени мы дважды слышали треск ломающихся деревьев. Согласно оценкам Георгия Михайловича, первый из них раздался приблизительно в километре справа от нас, а второй – в два раза ближе и сзади. Теперь я также относился к этому спокойно, потому что больше никаких иррациональных взглядов не ощущал и даже мысленно смеялся над своим недавним беспокойством. Снегопад окончательно прекратился. Мы снова двинулись вперёд.
Думаю, это случилось ближе к половине первого ночи. Я ехал и осматривался по сторонам, любуясь пейзажем. Спина моего провожатого, как обычно, маячила впереди. Неожиданно я обратил внимание на очень высокую и старую сосну метрах в пяти слева от меня. О её возрасте говорила значительная толщина. Молодые ёлочки, тесно обступившие сосну, росли удивительно симметричной группой, если смотреть именно оттуда, откуда я смотрел. Я остановился. Самое удивительное было не в симметрии ёлочек. На стволе старого дерева, на высоте около шести-семи метров, был значительный нарост льда весьма правильной формы. Напряжённо вглядываясь в его очертания, я постепенно различил длинный прямой нос, глубокие глазницы, бороду…. Сомнений быть не могло: на старой сосне висел чей-то портрет, высеченный изо льда. Я почувствовал, как беспокойство возвращается ко мне. Что-то ирреальное, нечеловеческое было во всей этой картине. Я снова посмотрел вперёд и не увидел впереди Георгия Михайловича. Я сделал два шага по лыжне и вдруг совершенно ясно осознал, что сзади кто-то смотрит прямо мне в спину, и что этот таинственный кто-то стоит совсем близко. Я начал оборачиваться и это спасло мне жизнь. Трёхсотлетняя сосна сильно накренилась в мою сторону и начала неотвратимо падать. Раздался страшный треск, похожий на хрип, я увидел, как ледяное лицо приближается, вперив в меня пустые глазницы. В следующее мгновение я одним махом развернул лыжи вправо и, делая огромные шаги, бросился бежать по сугробам. Сзади меня с шумом обрушилась сосна, и этот шум смешался с каким-то новым звуком, как будто гигантский зверь выдохнул через нос. Сзади взвился снег, в спину мне ударил неизвестно откуда взявшийся в лесу ветер, и я слишком поздно понял, что передо мной обрыв.
Искать другой путь времени не было. Я уже не сомневался, что нас кто-то преследовал всё это время и что он наконец настиг меня. Зарываясь в снег по колено, выныривая наружу, бессмысленно размахивая руками и чудом не падая, я катился вниз по снежному склону. Вот я заставил лыжи появиться на поверхности, вот повернул их, объезжая ёлку, и тут же наткнулся на другую, старую и густую. Я с шумом врезался в заснеженную ветку, завалился на спину, ожидая, что проеду дальше, но перед глазами беспорядочно замелькали различные фрагменты ёлки, со всех сторон я чувствовал иглы, за шиворот мне сыпался снег с ветвей и я перестал понимать, что происходит. Неожиданно я почувствовал сильный толчок, вылетел из объятий ёлки и обнаружил себя в трёх метрах над землёй. Я упал на другую ёлку, снова толчок, снова полёт, обрыв подо мной резко уходит вниз, сугроб стремительно приближается. Я успел перевернуться на спину в воздухе, почувствовал последний толчок и потерял сознание.
Придя в себя, я обнаружил, что вокруг очень тихо. Не дул ветер, не скрипели сосны, небо было ясным. Я лежал на спине, погрузившись на метр в сугроб, раскинув руки, присыпанный снегом. Мне было совсем не холодно, только снег, попавший за шиворот при падении, растаял, но нельзя сказать, чтобы образовавшаяся вода доставляла мне сильные неудобства. Было странное чувство умиротворения; мне не хотелось вставать, хотелось остаться здесь, подобно медведю в берлоге, и проспать до весны. Но постепенно здравый рассудок стал возвращаться ко мне. Я был одновременно атакован двумя неприятными мыслями: во-первых, я не мог понять, что произошло и чем мне это грозит в дальнейшем, а во-вторых, я понимал, что потерял Георгия Михайловича и кучу времени. Подумав о куче времени, я сделал попытку посмотреть на часы и немедленно осознал, насколько у меня болит всё тело. Наконец, левая рука освободилась из-под снега. Десять минут второго. Я понял, что необходимо действовать. Скрипя негнущимися суставами, я принял вертикальное положение, мимоходом сделав поразительное открытие: обе лыжи и обе палки были совершенно целы и не потеряны. Но то, что я обнаружил, оглядевшись по сторонам, сделало совершенно несущественным последний факт. Не веря глазам, я смотрел на удивительно красивый лес - гигантские ели, покрытые снегом, сверкающие в лунном свете причудливой формы сугробы – смотрел и понимал, что перед тем, как потерять сознание, я был совсем, совсем в другом месте. Даже мой безумный спуск, перешедший в падение, не мог привести меня сюда. И было ещё кое-что, что иррациональным образом подтверждало такой вывод: вокруг меня не было никаких следов. Ни близко, ни далеко, ни моих, ни чьих-либо ещё. Они не были занесены снегом или заметены с целью сбить меня с толку. Их просто не было. Из всего этого однозначно следовало, что я никак не мог попасть в это странное место, и всё же именно в нём я неумолимо находился.
Смирившись с обрушившимися на меня фактами и осознав бесплодность попыток объяснить их на месте, я решил, что единственное, что мне остаётся – это найти след, оставленный Георгием Михайловичем и проследовать по нему дальше. Я принял за рабочую гипотезу, что некая неведомая мне сила несла меня дальше именно в том направлении, в котором я свернул с лыжни, спасаясь от падающей сосны. Вспомнив, где была Луна относительно меня, когда я ещё был на лыжне и решив, что за прошедшее время она не могла сильно поменять своё положение на небе, я выбрал направление, двигаясь вдоль которого я вернее всего пересеку лыжню старика. Несмотря ни на что, я надеялся выполнить то, зачем ехал. Отряхнув от снега пальто и шапку, поправив сумку на ремне, я двинулся в путь.
Прокладывать лыжню оказалось делом нелёгким, но широкие деревянные лыжи, похоже, были специально предназначены для движения по нетронутым сугробам, поэтому я уверенно продвигался вперёд. На этот раз я не пренебрегал своими ощущениями, но инстинкты молчали: очевидно, тот, кто так долго преследовал меня, потерял интерес к моей персоне.
Ориентироваться по Луне было довольно просто, прокладывание лыжни тоже вскоре превратилось в механический труд, поэтому через полчаса пути я стал позволять себе любоваться зимним лесом, который оставался для меня прекрасным, несмотря на то, что в нём происходило. Вскоре я стал замечать, то лес вокруг меня отличается от того, что я видел в первые четыре часа нашего путешествия. Сугробы лежали красивым волнистым ковром, в некоторых местах образуя нечто вроде столбов в человеческий рост. Иногда эти столбы имели слегка закрученную вокруг своей оси форму. Ветви ёлок также росли довольно странным образом. Казалось, что некоторые деревья как бы «держатся за руки» нижними ветками, кое-где я видел даже некое подобие хороводов. То здесь, то там росли кустарники, чьи ветви были полностью белыми от покрывавшего их снега. Эти кустарники становились всё чаще, и в какой-то момент я осознал, что они «обступили» меня с двух сторон довольно плотно; ветки соединялись в паре метров над моей головой, и при должном воображении можно было представить, что я еду по некоему ледяному коридору, подсвеченному Луной. «Коридор» этот, впрочем, вёл как раз туда, куда я направлялся, поэтому я ехал по нему, не думая о том, что всё это может оказаться не случайным. Однако лес сам решил мне об этом сообщить. Глядя по сторонам, я чуть было не налетел на большую ель и вдруг остановился, как вкопанный. Мне показалось, что в воздухе разом стало на пять градусов холоднее. Прямо передо мной на стволе дерева, на уровне моего лица был нарост синеватого льда. Мне хватило мгновений, чтобы увидеть нахмуренные брови, сросшиеся у длинной переносицы, усы, бороду…. Это было в точности такое же лицо, как на той сосне, что чуть не убила меня. Ледяные глазницы, кажется, видели меня насквозь. Недолго думая, я поспешил дальше. Я понимал две вещи: что нахожусь во владениях той самой Неведомой Силы, и что сама эта Сила пока что отсутствует здесь. Но уж очень явно ощущалась бренность этого «пока что», поэтому я торопился, как мог.
Было начало четвёртого, когда я стал слышать странный звук по бокам от себя. Сперва он был довольно далёким и тихим, но приближался и усиливался по мере того, как я привыкал к нему. Лес становился реже и светлее. Наконец, я уже не мог отрицать, что вокруг меня, словно кружась, раздаётся нечто вроде тихого детского хора, смешанного со звуками, напоминающими звуки ксилофона. Попытавшись вообразить себе существ, могущих издавать такие звуки, я остановился на двух версиях: снежинки (если бы у них только были голоса) и привидения (если бы только последние существовали). Впрочем, после всего произошедшего со мной я был готов поверить в существование чего угодно и кого угодно. Неожиданно деревья расступились, и я обнаружил, что стою на краю пологого склона. Лес окружал открытое пространство около семидесяти метров в диаметре. Высота склона составляла около пяти метров, а внизу было замёрзшее, занесённое снегом озеро удивительно правильной формы. По поверхности озера скользил странный силуэт. Не осознавая толком, что делаю, я начал спускаться вниз.
Прошло уже почти пятнадцать лет, но мои мысли путаются всякий раз, когда я пытаюсь вспомнить эти минуты. Действительно ли я спускался к ледяному озеру, или оно приснилось мне? Если всё, о чём я собираюсь рассказать, было в действительности, то как объяснить мои действия там, внизу? Как, если не галлюцинацией, назвать то, что я увидел потом, когда вновь забрался на склон и обернулся? Впрочем, тогда стоит подвергнуть сомнению и все предшествующие события той лунной декабрьской ночи, что я с большой охотой и делаю все эти годы. Но сомнения слишком слабы, а картина произошедшего по сей день слишком ясная.
Когда я достиг края озера, упомянутый странный силуэт был приблизительно в пяти метрах от меня. Двигаясь, как во сне, я погнался за ним, но силуэт, кружась на месте и двигаясь по озеру в хаотическом порядке, не давал мне подойти ближе. Мне казалось, что он состоял из снега, не имел правильной формы, и издавал тот самый странный звук, который я услышал чуть раньше в лесу. Забыв обо всём, я следовал за силуэтом. Возникло ирреальное ощущение счастья. Я забыл, где нахожусь, забыл, куда я еду, забыл, что у меня мало времени, я лишь повторял все виражи снежной фигуры. Мы делали круги и петли, он заставлял меня быстро разворачиваться на одном месте, и спустя некоторое время мне стало казаться, что я являюсь участником некоего странного танца. Так продолжалось довольно долго, когда силуэт стал, наконец, подниматься по берегу наверх, к деревьям. Я последовал за ним. Мне казалось, что я вот-вот догоню своего странного снежного спутника и обрету нечто невероятно важное, чему нет названия. Но случилось наоборот. У границы леса, в метре от края обрыва, таинственная фигура вдруг резко сменила направление движения на противоположное, ударив мне в лицо снегом и исчезнув без следа. Я будто протрезвел после долгих возлияний. Ко мне постепенно возвращался рассудок, я анализировал свои последние действия и приходил в ужас. Повинуясь неведомому инстинкту я обернулся, посмотрел на занесённое снегом озеро и понял, что мне не суждено ничего обрести в этом лесу. Напротив, в ту минуту, когда я обернулся, я навсегда потерял покой и уверенность в чём-либо. С той минуты я много раз переосмысливал увиденное, но никогда не находил ответов на возникавшие в голове бесчисленные вопросы. А тогда я не задавал себе никаких вопросов, я повернулся спиной к озеру и постарался оставить в голове одну-единственную мысль: мне нужно покинуть это место как можно скорее. Если бы я позволил себе тогда думать о чём-то другом, я бы, вне всякого сомнения, сошёл с ума. Впрочем, кто гарантирует мне, что этого не случилось?
Около половины четвёртого ночи Георгий Михайлович, наконец, заметил, что я больше не следую за ним неотступно. Он остановился, очистил от снега небольшой пень, достал термос, и стал ждать. Ждать пришлось недолго. Через пару минут с совершенно неожиданной стороны послышался оглушительный треск ломаемых веток и тяжёлое дыхание. Старик обернулся на шум и увидел меня, выбегающего из чащи леса на лыжах. Я двигался с какой-то сумасшедшей скоростью, не отвечал на вопросы и был совершенно невменяем, отчаянно настаивая на продолжении пути, «а то на регистрацию опоздаю». Всё это рассказал мне сам Георгий Михайлович спустя три часа, когда я пришёл в себя на автостанции посёлка N. Пытаясь вспомнить последний отрезок моего пути, я неизменно вижу свои лыжи, скользящие по снегу, но этим всё и ограничивается.
Продолжение в коментариях
***
Утро. Лето. В частном доме, где я живу, никого: братья и сёстры давно разъехались, родители – уехали на несколько дней, не суть, куда. 18 августа 2011 – через пару недель мне надо будет возвращаться из родного дома обратно в Москву в универ – я приехал погостить у родителей, которых так некстати дома не оказалось, что поделать.
На часах – 7 часов, но уже вовсю в окна светит солнце – так всегда в местах, где нет высоких зданий. Спать не хочется, и я встал, оделся и направился на кухню заварить кофе, параллельно включив ноутбук.
Вот чайник закипает, я включаю музыку и завариваю растворимый, но доставляющий кофе, после чего иду с ним за ноут – так как друзей в городе почти нет, и придётся сидеть весь день дома одному — надо хоть в Инете развлечений поискать. Система загрузилась, я отхлебнул кофе и поставил стакан на стол.
Неожиданно меня что-то ударило, как будто изнутри. Как будто сердце вдруг сделало огромный толчок, отозвавшийся во всём теле. В глазах потемнело, но мне удалось сохранить сознание. «Неужто сердце?». Я встал и прошёлся по комнате. Нет, всё в порядке. Ущипнул за руку – больно, значит, не сплю, жив и не без сознания. Ладно, проехали, идём за ноут.
Экран не горит – шевелю мышкой и охреневаю – прошёл целый час! Проверяю время в поисковике – да, по-видимому, я всё-таки потерял сознание, потому что столько времени с утра не могло пройти – на часах 08:20. Ладно, проехали – беру в руку стакан с кофе – сука, холодный! Понятно, значит, всё-таки придётся отправиться к врачу на днях и провериться – если я уже теряю сознание, значит, шутки кончились.
Захожу на кухню и открываю микроволновку, чтоб разогреть напиток; ставлю стакан, ставлю таймер, жду. Открываю, и в дальнем углу печи замечаю краем глаза некий предмет. Поначалу я хотел забить на него, но потом вспомнил, что когда я ставил туда стакан – ничего не было. Ладно, ставлю кофе на стол, открываю печь, достаю предмет.
У меня в руках жёлтый квадратный спойлер – ну вы поняли – классическая аналоговая напоминалка. Кручу в руках, и на обороте вижу надпись на русском языке, заключающуюся в «ПОМОГИ». Зависаю – ибо что это такое, понять не могу. Снова перечитываю это слово – почерк знакомый, буквы размашистые, печатные, где-то раньше я их видел.
— Ерунда какая-то… – говорю вслух, потому что начинаю волноваться. Спокойно, всему есть объяснение. Я человек осторожный и почти всегда перед уходом из дома оставляю записку с подробными координатами о том, куда иду – ну на всякий случай. Я об этом почему-то сразу вспомнил.
Начинаю грузиться, отхожу от микроволновки и иду за ноутбук. Кладу спойлер на стол, только решаю сесть за ноут – и вдруг замечаю ещё один спойлер на клавиатуре, который мгновенно узнаю. Маленькая бумажка с надписью «Я В ОПАСНОСТИ» – блин, да я же сам такие раньше делал, когда параноил! Точно, лет 5 назад, когда меня мучили подростковые гормоны, я всегда носил с собой пачку таких бумажек на все случаи жизни – на каждой писал подобные фразы, своё имя, домашний адрес – на случай, если меня похитят – чтобы я мог подать весточку. Потом, конечно, я ржал над этой затеей, а бумажки забросил в дальний ящик стола.
Я даже засмеялся и, собственно, полез в стол, в который не залезал около года, как уехал учиться. Только вот как они попали в микроволновку? Быть может, домашние нашли и ради прикола насовали где попало, чтоб меня разыграть? Ну да ладно, идём дальше – у нас на повестке дня скачивание последней версии любимой игры и заруб по сети.
Я посмотрел на часы – прошло около 10 минут. Пока неспешный замкадский Интернет выкачивал мегабайты, решил прошвырнуться до кухни и заварить чайку, наделав бутербродов – нормальный такой, ставший привычным, студенческий завтрак. Уже вставая, я вдруг заметил на кнопке мыши красные пятна. Оказалось, мой палец был порезан чем-то, а я даже не заметил. Посасывая из него кровь, я направился на кухню. Проходя мимо двери в смежную комнату, отметил про себя, что дверца маятниковых часов, висевших там на стене, открыта, но забил на идею её закрытия.
Беру нож, булку, заглядываю в холодильник в поисках классической в таких случаях колбасы и уже с улыбкой замечаю ещё один спойлер, лежащий на решётке полки, беру его в руки и читаю: «МНЕ НУЖНА ПОМОЩЬ ЭТО НЕ ШУТКА». Ох лол, каким же идиотом я раньше был – парочка рудиментов от того времени осталась и сейчас. Кладу спойлер в карман, беру колбасу, и, собственно, готовлю себе завтрак, параллельно страдая от самовнушения – мне показалось, что на меня кто-то смотрит. «Плацебо.»
Вдруг из моей комнаты донёсся лай, от которого я вздрогнул – я был в доме абсолютно один. Пару секунд я простоял с ножом в руке, пока не понял, что пора бы сменить звуковую тему на ноутбуке, которая гавкает при каком-либо серьёзном событии. Наверно, репозиторий какой недоступен для обновления. Нахрена канал забивать на них, потом скачаю – иду в комнату и сажусь за ноут.
Хм, странно. Вроде бы блокнот я не открывал… Сворачиваю, хочу вырубить обновление, но привычного значка со щитом не нахожу. Игра качается, в Багдаде всё спокойно, как говорится. Ладно, урчание в животе начинает доставать, иду на кухню и не вижу на столе колбасу.
— Пиздато день начался, – с чувством говорю в воздух, найдя её на полу. Ладно, режу на кусочки, режу булку, делаю бутеры, вот уже и чай готов… Хм, странное такое утро. Дежа вю постоянное. «Ну а хули, я тут 18 лет прожил, чего ж не дежавюить…». Ладно, всё готово, иду к себе за ноут, сажусь, открываю Лурк, пока игра докачивается.
На часах 08:30 – привычка постоянно сверять время – из того же подросткового возраста. Ладно, что тут у нас… Свежачка мало как-то. Гуглить что-нибудь лень. Кидаю взгляд на прогресс-бар – 45 %. Эх…
Включаю музло, откусываю кусок бутерброда, запиваю крепко заваренным чайком с молоком. Выбираю рандомную статью, читаю. Стоп, чё за хуйня в бутерброде? Кусок оболочки походу не очистил. В голове мелькнула забавная мыслишка, что это ещё один спойлер.
Вытаскиваю изо рта предмет и в охуе вижу, что это правда он. Разворачиваю – размокший, немного рваный, но на нём можно прочесть «ПОМОГИ МНЕ НЕ СИДИ». Страшно. Встаю в волнении – за окном утро, в доме я один, соседи с утречка начинают жарить шашлычки. Чего бояться-то?
Но всё равно страшно. Как я мог пропустить этот спойлер? И, блджад, я никогда не писал такие тексты! Родители так бы шутить не стали, братья выросли давно уже из возраста, когда можно повсюду пихать бумажки просто для шутки.
Здесь надо сделать отступление и сказать, что я атеист, в НЛО и прочую поебенщину не верю совсем, и посему стал весьма сильно грузиться на тему того, что же это такое. Решаю развеять все подозрения насчёт домашних, звоню им по мобильнику. Разбудил. Нет, они ничего не знают ни о каких спойлерах. Ну да, были у меня они когда-то, но они их давно не видели.
Ясно. Кладу трубку. Может, я лунатик и сам их распихал? У меня уже были такие подозрения. Да, скорее всего, так оно и есть. Вспомнил Девида Блейна с его картой треф, поржал и успокоился. Снова сажусь за ноутбук, гоняю музычку, думаю, чем бы себя занять. В Интернете сидеть лень, да и игра уже на 60 % скачалась. Ещё полчасика, и будет нормально.
Так. Нашёл несколько рецептов – кстати, в студ. жизни умение готовить здорово помогло с деньгами и массово доставляло тем, кто со мной жил. Читаю. Прочитал. На часах уже 9, надо чем-то себя занять, а то так подохнуть можно со скуки.
Вспоминаю, что ещё не умывался с утра – топаю в баню, пристроенную к дому, наливаю воду в тазик, встаю перед зеркалом. Намыливаю ладони, умываюсь, поднимаю лицо и с охуением вижу на зеркале отпечатки двух ладоней, которые, судя по всему, изначально не заметил. Большие такие, мужские, по-видимому. Начинаю мыть зеркало – нихрена не выходит – забиваю на это, умываюсь и выхожу из бани. Снова иду к ноутбуку. Проходя мимо тумбочки, на которой лежало маленькое зеркальце, я заорал от ужаса и отпрыгнул на два метра.
Мне показалось, что из зеркальца быстро высунулся палец. Человеческий. Анон, ты когда-нибудь серьёзно пугался? Так, чтобы вообще жуть? А вот я тогда испугался. Почувствовал, как у меня скривилось лицо и, пожалуй, в первый раз в жизни почувствовал, как волосы на голове встают дыбом – интересное чувство, надо сказать. И так отпрыгивал я в последний раз лет 7 назад, когда внезапно увидел паука, которого сразу не заметил и которых до ужаса боюсь.
Но бля, такой хуйни я ещё никогда не видел! Конечно, заметил я краем глаза, да и подобной поебени просто быть не могло – сразу стало понятно, что у меня глюк. «Вот и донюхался бензина, бля!» – мелькнуло у меня в мыслях, хотя последний раз я баловался год назад. Ладно, спокойно, галлюцинации – это только в моей голове, мой мозг пытается меня напугать. С дрожью подхожу к зеркальцу, заглядываю и вторично пугаюсь бледного испуганного ебальника, которое на меня оттуда посмотрело. Ладно, харэ бояться. Переворачиваю зеркальце и иду за ноутбук.
Иду на Тиречик, захожу в эСэН. Кто-то выложил подробную инструкцию по вызову тёмной силы – адская хуерга, которая заставила меня прижать обе ладони к лицу. Что-то про зеркала и всё такое, ну Анон должен знать.
Смотрю на оперный прогресс-бар и начинаю громко материться – закачка остановлена на 90 %. Сервер не поддерживает докачку, бля, начинаю качать заново.
Снова иду в тред, читаю. Идея побаловаться ерундой начинает меня занимать, и я начинаю вчитываться:
«Найди абсолютно тёмное помещение, в котором нет окон. Ванная, туалет, что угодно. Найдите три зеркала – одно большое и два маленьких.»
«Очередная поебистика про коридоры» – думаю я, но нет, паста оказалась свежей.
«Поставь большое зеркало на твёрдую прочную поверхность – очень важно, чтобы оно было большим, иначе ничего не выйдет. Маленькое зеркальце поставь сзади него так, чтобы его было видно из большого. Третье зеркальце повесь прямо на первое – зеркало на зеркале».
Хм, интересно. Не дочитываю, иду в баню за большим, на пол квадратных метра, зеркалом. Снимаю его с гвоздей, за которые оно было прикреплено и несу в комнату с печью – «кочегарку», где на эту самую печь его и ставлю, попутно удивившись исчезнувшим отпечаткам ладоней. Хуй с ним. Беру два зеркальца, одно вешаю на стену сзади, другое леплю пластилином на большое зеркало, иду к ноутбуку за дальнейшим мануалом.
Проходя через комнату, я подпрыгнул от громкого стука по стеклу. Бля, соседи. Услышали мой крик и решили проверить, всё ли со мной в порядке. Такая слоупочная забота меня всё равно порадовала, и я их заверил, что со мной всё пучком, после чего продолжил путь далее, но меня снова отвлекли – на этот раз уже собачий лай. Лаяла соседская собака, дёргаясь с привязи, причём лаяла на воздух – это я увидел из окна.
«Хуй с ним» – мой девиз, и я продолжил путь к ноутбуку. Итак, читаем дальше:
«Ты должен понимать, что ты можешь и не вернуться из четвёртого измерения.»
«Ох, бля, как страшно!» – посмеялся я над жалкими попытками автора меня напугать.
«Если вы всё сделали правильно – можете начинать. Выключите в помещении любой свет – заткните все щели, через которые он может проникнуть – создайте Тьму. Возьмите три свечи и зажгите их, расставив между зеркалами – они должны давать свет, причём только от огня». Дальше шла молитва, которую надо было произнести.
«Неужели я буду это делать?» – мелькнуло у меня в мыслях, но прогресс-бар на 25 % убедил меня, что да, я это сделаю. Дальше не было написано ничего, что пролило бы свет на последствия, было написано только, что «ты поймёшь всё сам» – тупая завлекаловка.
Я пролистал тред вниз – постов 30, обычных для этого раздела, но при этом один из них был следующего содержания: «НЕ ДЕЛАЙТЕ ЭТОГО». Всё бы ничего, кто-то тупо петросянит, но время отправки сообщения – 10:30. А сейчас, блджад, только 9 с копейками! Анон уже заметил это и вовсю восхищался временным парадоксом, обвиняя кого ни попадя в тонком троллинге и хакерстве, тред был объявлен эпичным, набежало рачьё, ну да ладно, меня больше интересовала инструкция.
Я заучил несложный текст – не зря в ВУЗ’е целые страницы учил – и направился на кухню за свечами и спичками. Нашёл. Иду к кочегарке и вдруг слышу лай. Односложный «Ваф! Ваф! Ваф! Ваф! Ваф!» – без модуляций, с одинаковыми паузами. Это было бы кирпично, если бы я не понял, что это опять ОСь чем-то недовольна и шлёт непрерывные сообщения.
Ладно, иду успокаивать – при моём появлении ноут затихает, чем вызывает у меня улыбку, но что странно – на рабочем столе не было никаких уведомлений, что меня удивило и убедило, что своё ядро – это хоть и круто, но всё-таки ненадёжно. Случайно открываю свёрнутый блокнот и охуеваю от фразы «НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО», которая там оказалось написана.
Блджад, когда я сворачивал редактор, он был пустой! Единственное рациональное объяснение – сбой системы, который рандомно скопировал фразу из треда, перековеркал её и услужливо всунул в редактор. Хм, а может, всё-таки остаться?…
А хрен вам, что я, не мужчина чтоли, уже? Испугался пасты? Ах-ха-ха, иду в кочегарку, тщательно закрываю дверь. Закрываю глаза, чтобы привыкнуть к темноте – открываю. Света нет. Зажигаю спичку – зажигаю свечи, расставляю их между зеркалами, встаю так, чтобы не попалить волосы на ногах, лол, поворачиваюсь, согласно инструкции, к большому зеркалу и смотрю в маленькое, которые к нему прикреплено. Через маленькое смотрю на то, что висит сзади, и через него уже вижу большое.
Начинаю громко произносить молитву. Сама она не длинная – где-то минута, но я пару раз прерывался из-за ёбаного стыда, который в тот момент испытывал. Но что ж поделать, заняться-то чем-то надо…
Дочитываю молитву (кстати, на каком-то незнакомом языке), три раза поворачиваюсь против часовой стрелки, хлопаю в ладоши… нихрена. То есть совсем. Из большого зеркала на меня смотрит моё лицо с издевательской миной, и всё. Бля, неужели я это сделал? Я потратил на эту шнягу столько времени???
И в чём была суть ритуала? Потираю глаза и снова устремляю взгляд на зеркало. Вот тут-то я, Анон, и испугался по-настоящему. В зеркале не было моего отражения. Ну то есть совсем. НЕ-БЫ-ЛО! Тупо стена сзади и зеркальце. Потом всё это потемнело, и я познал суть выражения «срать кирпичами». Такого я ещё никогда не видел.
Я усилием воли заставил себя прикоснуться к поверхности. К моему дичайшему удивлению, мои пальцы прошли сквозь стекло, как будто это было не стекло – а вода – я даже почувствовал холодок. Я просунул туда ладонь и с удивлением увидел, что с обратной стороны зеркала ничего нет – рука просто входила в зеркало, как в параллельный мир.
Я охуел, но любопытство было выше, и я медленно начал просовывать туда голову. Внутри было очень холодно, «Как стекло» – неожиданно мелькнуло у меня в мыслях. Я увидел через закрытые глаза свет и открыл их.
После темноты кочегарки яркий свет залитой светом комнаты был непривычен. Я осмотрелся. Зеркало висело у меня в комнате, а я выглядывал через него, как через окно. Я был в страшном ахуе. На столе стоял мой ноутбук, у которого уже успел потухнуть экран. Я рассмеялся – это было абсолютно нереально, ново и удивительно.
Я ещё немного покрутил головой, и тут вспомнил одну из паст, которые я читал в одном из криппи-тредов на Тирече. Там рассказывалось о сатанистах, которые вдвоём решили вызвать чей-то дух. Поставили два зеркала, и когда один из них отвлёкся и вернулся, то увидел, что голова первого просунута в зеркало, как сейчас у меня. Он толкнул зеркало и его товарищу отрезало голову…
Я мигом высунулся обратно, некоторое время не видя ничего в сумраке помещения после яркой комнаты. Горели свечи. Моё любопытство пересилило страх, я закрепил зеркало, и очень медленно, с величайшей осторожностью начал пролезать в зеркало, вылезая на другой стороне.
Я с удивлением увидел, что я вылезаю из зеркала уже в другой комнате – оно было большим, и потому я без особого труда выбрался в комнату. Обернувшись я увидел, что это зеркало ничего не отражало – оно показывало картинку в кочегарке – два зеркальца и коридор, вызванный их отражениями.
Другие зеркала меня не отражали. «Зазеркалье» – мелькнуло у меня в мыслях. Я прошёл в свою комнату. на столе стоял ноутбук, всё было как обычно. «Телепортация, ёба!» – возникло у меня в мыслях, но где-то в глубине души я почувствовал страх и желание вернуться – что-то мне подсказывало, что я смогу сделать это только когда горят свечи в кочегарке. Я решил пойти туда, но когда уже собирался открыть дверь, отскочил, как ошпаренный – свет ни в коем случае нельзя было допускать в помещение!
Я быстро направился в комнату, из зеркала которой я вылез. Порядок, из него просматривается кочегарка. Я решил лезть, как вдруг… маленькое зеркальце, которое было прикреплено ебучим пластилином к большому, неожиданно упало. Я ринулся к зеркалу, но только ударился об него руками. Прохода не было.
***
Я стоял, чуть ли не рыдая и матеря себя за сраный пластилин – ведь было написано по-русски – ПОВЕСЬТЕ зеркальце. Что-то мне говорило, что пути назад не осталось. Я сел на диван, нервно сглатывая слюну. На стене тикали часы с маятником. На диване лежал пульт от телевизора, который я решил взять в руки. Странно, но я даже не удивился, когда моя ладонь прошла сквозь него. Это было как в том ебучем ужастике про зеркала, где главгерой попал почти в такую же ситуацию.
Я встал. Прошёл в свою комнату, и с дичайшим удивлением увидел, что тачпад реагирует на мои движения – экран загорелся, хоть клавиатура меня и не слушалась – пальцы проходили сквозь неё. Смысла писать на виртуальной клавиатуре не было – да и куда? Кто поверит? Я был в шоке. Ещё раз прошёл в комнату с зеркалом – потолкал его. Потом стал трогать вещи – через все моя рука проходила насквозь – я чувствовал только температуру предмета – губковый наполнитель дивана, кстати, был самым тёплым. Но времени думать у меня не было. Я бы мог задуматься, например, какого хуя я стою на полу и на меня действуют законы тяжести, но мне было не до того.
Моя ладонь на что-то наткнулась. Это были часы с маятником. Их я чувствовал и смог открыть, к своему величайшему удивлению, у меня даже получилось (с большим, однако, трудом) передвинуть часовую стрелку на 3 часа назад – ничего, однако, не изменив при помощи этого мероприятия.
Я понял, что я обречён. Я вечно буду скитаться здесь. Мой мозг протестовал, у меня началась истерика. «Нет-нет, чувак, ты что, какое ещё зазеркалье? Ты просто потерял сознание, тебе было плохо с сердцем, подумай – ты СПИШЬ!». Я стал вспоминать советы бывалых о том, как проверить – спишь ты или нет – смотрел на руки – руки, как руки. Вспомнил весь день детально, прошёл в другую комнату, попытался включить свет – разумеется, у меня ничего не получилось. Уже отходя от выключателя – я вдруг услышал треск – свет включился. А что я сделал??? Вроде бы ничего. А хотя нет, в один момент я подумал о выключателе и о том, что он по сути замыкает цепь, давая току доступ к лампочке. Свет погас. Я, что называется, просёк тему. Силой мысли, как бы это банально ни звучало, я смог несколько раз включить и выключить свет. Это было весьма интересное открытие.
Я вышел из комнаты и направился к ноутбуку. Потрогал тачпад, почувствовал его тепло и лёгкие удары током – экран зажёгся. К счастью, был открыт тот тред. Я стал думать. Клавиатура – это набор проводов, которые, замыкаясь в определённых местах, посылают определённые сигналы в компьютер. Ясно. Я представил примерную схему клавиатуры ноутбука и стал пытаться замкнуть её. Есть! Буква «Н», написанная капсом успешно вывелась на монитор в поле ввода сообщения. Так я смог написать всю фразу – «НЕ ДЕЛАЙТЕ ЭТОГО» – после чего почувствовал сильную усталость. Хорошо хоть капчу не надо было вводить. Замкнув «Enter» я смог отослать письмо в тред с инструкцией.
***
Вдруг стало светлеть. Как в фильме «Сайлент-Хилл», с той только разницей, что там темнело. Я посмотрел на часы – было 7 часов утра. Сзади меня кто-то заворочался и завздыхал. Я понял всё. Я увидел самого себя со стороны, поднимающегося с кровати, как и ожидал. Ладно хоть, что я не умер.
Этот второй ожидаемо не мог меня видеть, он сел на кровать, посидел, встал, включил ноутбук, а я сел и задумался. Я раскаивался. Судя по всему, если я не начну действовать, я останусь здесь навсегда. А как действовать? Ведь я – не более чем призрак.
Пока я сидел в глубокой прострации, мой двойник уже пришёл обратно. Хотя кто из нас двойник… Я стал за ним наблюдать. Неожиданно мне показалось, что кресло, за которым я сидел, стало двигаться к столу… Он отхлебнул кофе, и…
Я сижу за ноутбуком, который уже загрузился. Появился запах кофе, а уже знакомый мне сильный внутренний толчок заставил его расплескаться, чем и вывел меня из равновесия. Я пошёл на кухню за полотенцем, плохо соображая, что я делаю – скорее всего, по привычке. Вытер кофе и вспомнил о своих приключениях. Я, наверно, действительно сошёл с ума. Или же мне правда стало плохо с сердцем, я вырубился и мне всё приснилось? Я оставил кофе на столе. Как бы то ни было, надо что-то делать.
Как я попал в параллельный мир? При помощи зеркала. Если моя теория верна – через 45 минут я снова окажусь в зазеркалье. Надо думать. Я открыл ящик стола – в дальнем углу, как я и ожидал, лежали спойлеры. Я взял случайный и пошёл на кухню, пихая их везде, где только можно. В микроволновке, в холодильнике, в сыр, в кофейную банку, под чайник, в газовую плиту… Порезал палец. Остатки я сложил в те самые настенные часы, не закрывая их, а когда посмотрел на них время – понял, какой я мудак. Ибо всё то время, когда я страдал хуйнёй, надо было ставить зеркало, произносить молитву, чтобы потом спокойно вернуться обратно в реальный мир. Времени больше не было. Скоро я покину своё тело, освободив его для его настоящей души.
Я сел за ноутбук, и в этот самый момент меня резко вытолкнуло из тела на пол. Я лежал и наблюдал, как реальный я осматриваюсь, удивляюсь холодному кофе. Пронаблюдал за тем, как «он» разогревает напиток, находит бумажку… Кстати, наблюдать за собой со стороны весьма интересно. Пока он разбирался со спойлером, я прошёл в комнату с зеркалом, достал из часов другой спойлер и дичайшим усилием воли пронёс его через две комнаты, положив на клавиатуру ноутбука. Нет, он не был слишком тяжёлым, но я как будто нёс что-то, что не должен был нести – как будто оно вместо физических сил выматывало мне нервы. Я сильно устал морально и почувствовал апатию, но всё же донёс бумажку до ноутбука. «Он» её увидел, нашёл и задумался – это уже был прорыв. После некоторого времени раздумий, «он» засмеялся и пошёл на кухню. Я его опередил, сбросил колбасу и изо всех сил орал на него (на себя?…), чтобы он мне помог, но увы… Я стал просто на него смотреть.
Судя по всему, второй, точнее, первый «я» заметил этот взгляд, но и это не помогло. Я пошёл за ноутбук и так же силой мысли открыл текстовый редактор, после чего вызвал звуковой сигнал, путь к которому случайно запомнил за несколько дней до описываемых событий, настраивая систему. Из динамиков раздался лай. «Я» пришёл, но написать ни одной буквы в редакторе я не успел, так как он был сразу «им» свёрнут. Я начал терять надежду даже не смотря на то, что спойлер в колбасе был найден.
«Он» пошёл умываться. Ладно, хорошо, может, в зеркале ты меня увидишь, атеист хуев. Давай, умывайся. Вот я стою сзади тебя! Увидь меня! Я прижал ладони к зеркалу, и к своему величайшему удивлению увидел отпечатки, хотя даже моего отражения не было видно. «Он» заинтересовался. Рассмотрел, попытался их отмыть… Но бля, кого я пытаюсь привлечь… Что я, сам себя не знаю, что ли…
Я понуро вышел из бани. Проходя мимо тумбочки с зеркальцем,которое использовал в ритуале, заинтересовался. Попытался просунуть руку, и да, у меня это получилось! Я засовывал руку в зеркало, чувствуя там тепло. Но, разумеется, я бы никогда не смог целым и невредимым пролезть в такое маленькое ручное зеркальце. Напоследок просунув туда палец, я услышал вопль ужаса, от которого сам испугался нихуёво. Да, это был реальный я, который теперь стоял и трясся от испуга. По-видимому, мой палец был виден, что не могло не радовать.
Однако моя радость была недолгой… Попытаться контактировать??? Да если реальный «я» пальца испугался… да и про слабое сердце не забываем… Нет, не пойдёт. Через оконное стекло я смог выйти на улицу. Меня заметила собака, что меня поразило. Она смотрела на меня, я подошёл ближе, и она начала меня облаивать. Можно было попытаться пойти на контакт через собаку, но тут я вспомнил, что именно в этот момент в реальности я уже натыкаюсь на инструкцию по переходу в параллельный мир и быстро бегу туда, к себе, ибо двух таких далбоёбов зазеркалье уже не выдержит.
Да, всё верно, «он» уже в этом треде. быстро вспоминаю про коннекторы к сетевой плате и разрываю соединение. Зря, ибо страница с инструкцией уже загружена. Чёрт, он идёт за зеркалом! Открываю блокнот и в диком напряжении начинаю посылать сигналы, выводя текст. Но увы, «я» реальный уже иду в кочегарку.
Я начинаю неистово вызывать звуковой сигнал на ноутбуке – наконец, он приходит. Ура, он увидел надпись! Тупой мудак, ну куда ж ты идёшь, я же тебя предупредил… Да, давай, кричи свою молитву. Ах-ха-ха, ты бы обосрался, если бы знал, что твоё отражение в зеркале – не ты, а я, что я смотрю на тебя отсюда и копирую твои движения, чтобы не испугать тебя… Давай, залезай.
Вдруг меня что-то толкнуло. Я стоял по ту сторону зеркала в кочегарке, то есть всё ещё здесь, в зазеркалье. Значит, два далбоёба не могут одновременно находиться здесь – уже хорошо, что тут скажешь. Бегу в комнату с часами и перевожу их на три часа назад…
***
Бум! Снова я сижу перед ноутбуком со стаканом кофе в руке. Надо действовать быстро. Захожу в настройки подключения и меняю IP сетевой карты. Всё, теперь я не смогу выйти в Интернет и найти ту страницу. Всё будет хорошо. По крайней мере, я оттяну момент её нахождения.
Шальной бесёнок у меня в душе требует описать всё, что со мной произошло, ведь завтра я всё забуду. Да и будет ли оно, «завтра»? Быть может, этот день, как лента Мёбиуса, будет продолжаться бесконечно? Всё готово. Осталось 5 минут. Сохраняю файл, закрываю ноутбук. Бегу к часам перевожу часы на 2 часа назад.
***
Утро. Лето. В частном доме, где я живу – никого – братья и сёстры давно разъехались, родители – уехали на несколько дней, не суть, куда. 18 августа 2011 – через пару недель мне надо будет возвращаться из родного дома обратно в Москву в универ – я приехал погостить у родителей, которых так некстати дома не оказалось, что поделать.
На часах – 7 часов, но уже вовсю в окна светит солнце – так всегда в местах, где нет высоких зданий. Спать не хочется, и я встал, оделся и направился на кухню заварить кофе, параллельно включив ноутбук.
Вот чайник закипает, я включаю музыку и завариваю растворимый, но доставляющий кофе, после чего иду с ним за ноут – ибо друзей в городе почти нет, и придётся сидеть весь день дома одному – уж лучше в Инете полазить. Система загрузилась, я отхлебнул кофе и поставил его на стол. Хм… подключения нет. Странно, опять, наверно, провайдер чудит. Ладно, не зря же я накачивал столько медиа перед приездом. Сворачиваю Оперу, чтоб врубить какой-нибудь музончик и посмотреть, что там за проблемы с Интернетом. Опа, а что это у нас за файлик…
Хм, а ведь неплохой сюжет для криппи. Когда я его умудрился придумать? Вроде бы ночью я спал… Дата создания – 8 часов, сегодня, но сейчас ведь только 7:30. Ну да ладно, посмотрим, что там с Интернетом и будем давить пасту, пока не прошло вдохновение.
Паста готова. Уже 10 часов, можно постить, хоть и рано. Что тут у нас?… Кто-то запостил очередную пасту о том, как попасть в параллельный мир при помощи зеркал. Хуета.