Одиночество.
Собственно, я довольно давно увлекаюсь выбросом эмоций в всякого рода писанину.
Но у меня совершенно нет друзей, как и никого из тех, кто мог бы оценить мои работы.
Я даже не знаю, зачем я это выкладываю, хотя я не расстроюсь, если в меня полетят тухлые помидоры - я лишь прошу вас, ребята, в таком случае указать мне на то, что вам не понравилось, чтобы я мог улучшить свое творчество.
Хотя, конечно, если вам уж хочется, можете просто кидать помидоры молча :)
А если вдруг зайдет и народу понравится - буду и дальше выкладывать истории, как из старых запасов, так и новые. Если же нет - не буду, без меня мусора хватает. Хых.
Кстати, а можно вставить сюда ссылку на свою группу вк? Ну, куда я все это добро лью. Не будет считаться рекламой? А-то я как-то не в курсе.
Ладушки, поехали!
***
Сухая почва трескалась под тяжелой поступью одиноко бредущей в неизвестность фигуры. Сгорбившись, накинув на голову капюшон, кутаясь в свой уже порядком потрепанный плащ, фигура упрямо продолжала идти навстречу сильным порывам ветра. Он нес в себе пыль, песок и ржавчину. Ржавчина была везде, она забивалась в глаза и рот, дышать было невозможно, но путника это, казалось, не волновало. На многие километры вокруг него была лишь безмолвная пустыня, терзаемая ветрами и бурями. И не смотря на то, что в такой видимости ориентироваться было почти нереально, путник даже не колебался, идя вперед словно четко видя свою цель. А может, у него и не было никакой цели? в конце концов, какая сейчас может быть цель хоть у кого-то?
Ныне, когда власть на планете держит ржавчина, радиация, ветер и постоянные пыльные штормы, цель может быть лишь одна - умереть как можно скорее, чтобы избавить себя от существования в этом аду. Впрочем, путник такой целью не обладал - его разум был под властью апатии, да и смысла убивать себя он не видел. Так что сейчас ему было бы все равно. Придерживая рукой хлопающие полы плаща, он идет вперед, опустив голову, чтобы капюшон не сорвало ветром.
Постепенно буря кончилась. Сколько времени прошло? Песок тихо осыпался с плаща путника, в такт его шагам, но тот даже не остановился, чтобы отряхнуться. И лишь когда на горизонте показалось что-то, напоминающее гору, путник на секунду остановился, подняв голову. Под капюшоном его лица не было видно, но можно было быть уверенным - он улыбнулся.
Еще час пути, и, наконец, уставшие ноги приносят путника на свалку. Это целые горы мусора, правда в основном технического - старые машины, микроволновки, даже поезда и корабли - все это свалено тут в одну кучу, ибо в последнее время человечеству стало плевать, куда и что выкидывать.
Пройдя некоторое количество шагов среди этого лабиринта бесполезного мусора, путник остановился, наклонившись над какой-то коробочкой, внимательно изучая ее. Откинув полы плаща, он достал откуда-то из-за поясного ремня лазерный резак, присел на одно колено и начал резать крышку.
Ветер усиливался. Потоки ветра срывали ржавчину с машин, поднимали ее с земли, с остовов деревьев, уносили куда-то вдаль, чтобы там она смешалась с пылью и грязью, став единым целым, став новым ветром. Пыли было в избытке - земля пересохла, словно сушка, оставленная на столе на сотню лет, и ни единой капли воды не упало с небес, чтобы смочить раны старушки, лишь тяжелое свинцово-зеленоватое небо нависало над ней бесконечным саваном, символизирующим ее конец, в прямом смысле заворачивая в этот саван всю планету. Возможно, где-то все еще мелькали лучики солнца, но разве ж теперь это имело значения? Путник так давно не видел людей. На самом деле, он даже не был уверен, видел ли он их когда нибудь. Кажется, прошла целая вечность с момента первых бомб. Но этого хватило, чтобы путник ощущал себя единственным существом на этом забытом богом куске камня.
Крышка щелкнула, мягко открывшись. Внутри обнажилось то, чего путник так долго желал - куча хлама. Но не обычного, нет. Это были части, мелкие кусочки единого целого. Откуда он знал, где искать? Он не знал. Интуиция, удача, как угодно - он просто открыл первый же попавшийся бокс. Не найдя их тут, он бы провел месяцы на этой свалке до тех пор, пока не нашел бы то, что ищет, но ему повезло, а значит он мог позволить себе не терять больше времени. Впереди был месячный переход назад.
Пыльные бури, несущие, помимо всего прочего, невероятные дозы радиации, казалось никак не смущали нашего путника, ведь внутри он уже давно не чувствовал себя живым, а значит и бояться "неживому" радиации было незачем. Пейзаж был на редкость уныл - ржавого цвета земля, хотя землей назвать ее было тяжело - скорее засохшая грязь. Все, что разбавляло эту равнину - песчаные дюны, и лишь изредка где-то торчали какие-то остатки человеческой культуры - бетонный столб ЛЭП, Почти занесенный песком, или верхушка дорожного знака, из тех, что пяти метров в высоту. Когда-то тут было длинное и большое шоссе, оживленное, ведь оно связывало сразу два очень крупных города, и, по сути, было единственным путем перемещения между ними. Нет, конечно были и маленькие дороги, но разве они справились бы с тем потоком грузовиков, которые пересекали эту дорогу ежедневно?
Поразительно, как быстро может разрушиться все. Как быстро небо может упасть со свистом бомб, поглотив все в пламени, стирая из вселенной целые города, миллионы людей. Памятники истории человечества, памятники их культуры - все это теперь было погребено под слоем песка и пыли, и если где-то и находилось целое, или, хотя бы, относительно целое произведение искусства, то местные жители, часто, поклонялись ему как великому идолу прошлых времен. Ярким примером была статуя свободы - ее голова до сих пор торчала из песка, не смотря на то, что почти все тело было уже занесено сплошной массой пыли и грязи.
Удивительно, но путник не думал об этом. Казалось, он не думал вообще ни о чем - он просто...шел. Шел к своей цели, к своему...дому. Если можно было называть домом руины старой церкви, ныне совершенно погребенной под песком, и лишь часть ее торчала наружу - шпиль колокольни.
К нему-то путник и подошел спустя месяц почти безостановочного пути. Он даже не ощущал усталости, казалось, привыкший ко всему и потрепанный жизнью, он превратился в нечто гораздо большее, чем любой человек.
Подойдя к шпилю, он без особого труда отодвинул лист металла, прикрывающий вход, чтобы его не засыпало песком. небольшой люк, ведущий внутрь колокольни, лестница, и темнота внутри. Казалось, даже она не была путнику помехой - он уверенно развернулся и спустился внутрь, закрыв за собой деревянный люк. Церковь не была большой, и хоть внутри и находилось место на сотню-другую человек, ныне это место было совершенным склепом - многие люди пытались найти укрытие от всепожирающего пламени здесь, под защитой своего бога. Конечно, он не помог им, он не явился в нужный момент, не спас никого, просто проигнорировав мольбы о помощи. И теперь здесь, под песком, среди гробовой тишины, не нарушаемой даже воем ветра снаружи, покоились в вечной темноте десятки скелетов. Путник не обращал на них внимания - он обустроил себе логово в подвале церквушки, то есть в данном случае еще ниже, и сейчас уверенно шел по почти кромешной темноте прямиком к лестнице вниз, а его шаги отдавались в этой тишине слишком громко. Так громко, что, казалось бы, скелеты погибших здесь людей, сейчас повернут свои головы и скажут незнакомцу проваливать, ведь он столь нагло потревожил их сон. ничего, за время, что он живет тут, они уже привыкли. По крайней мере, путник думал именно так. Иногда он пытался разговаривать с ними, но они лишь смотрели на него пустыми глазницами черепов и молчали. Вот и cейчас, он слегка замедлил шаг, надеясь на то, что они вот вот поднимутся и скажут ему вести себя потише. Но нет, его единственные друзья все так же недвижимо лежали в темноте своего склепа. Разочарованно покачав головой, путник снова ускорил шаг, и вскоре вошел в подвал. Тут уже было все несколько более цивильно - горела небольшая лампочка, питающаяся от генератора, который путник умудрился чудом починить, получив источник энергии. Но сейчас его это волновало мало - достав небольшой кругляшок, тот самый, за которым он шел несколько месяцев через сотни километров по пустошам, он подошел к столу, на котором лежало тело робота. Старая модель, сто раз переделанная, и от заводского оригинала робота-стюардессы осталось лишь название и воспоминание - сейчас это был некий монстр Франкенштейна на роботский мотив. Но это была единственная возможность для нашего путника завести себе более-менее говорящего друга, а потому тот, взволнованно перебирая руками, начал подключать блок матрицы ИИ к основному процессору. То, чего ему так долго не хватало. Она была на расстоянии вытянутой руки. Та, что была призвана развеять его одиночество. Та, что была его единственной надеждой на более радужное будущее. Робот-стюардесса, модель 5, классическая. Волнуясь, что было видно по нему, путник протянул руку, чтобы нажать выключатель питания. Все должно было быть гладко. Все получится.
Щелчок. Тихий писк конденсаторов. Тихий стук процессора, загружающего данные. Скрипение ядра ИИ,запускающего все модули и контуры...И все стихло. Вспышка, искры, дымок от кабеля питания.
Со всей силы и вложив в удар всю злость, путник стукнул рукой по столу, от чего тот жалобно заскрипел. Ничего. Он продолжит свою работу завтра, с новыми силами. А сейчас надо отдохнуть.
Путник скинул плащ, повесив его на вешалку. Он подошел к большому проводу, лежащему на земле, и, подняв его, отряхнул от пыли, после чего, выпрямившись и опершись на специальные стойки, воткнул провод себе в живот. Тихое жужжание моторов стало громче - энергия потекла по жилам, наполняя сервоприводы и многочисленные матрицы силой, а уже почти севшая ядерная батарея за спиной начала с жадностью впитывать живительную энергию, словно умирающий от жажды путник из пустыни...Забавно, а ведь именно оттуда и пришел наш умирающий от жажды по энергии путник.
Окинув взглядом убежище, синтетическая модель андроида L45-S отключилась для дальнейшей зарядки.
Через семь часов его батарея зарядится. Через семь часов он снова оживет, чтобы продолжить свою работу и попытаться сделать себе друга.
Через семь часов.
Пустоши Васильевского острова
Gorkamorka
Nothin' but sand and scrap.
Автор NCODB.
Одна из лучших банд для Горкаморки, что я видел.
Расскажу и покажу из чего она состоит, что сколько зубов стоит. На старте каждый игрок имеет ограничение в 100 pts (зубов), с возможностью заработать больше участвуя в компании.
Вся банда в сборе:
Основная движущая сила банды - Трукк. В среднем вместе с водилой-механиком стоит 26 зубов.
Вартракк - огневая поддержка, всепроходимая (почти). С гарпуном и водилой-механиком 28 зубов.
Бойз с шутой. 7 зубов.
Бойз с арудием. 8 зубов. Отлично валит с ног.
Бойз со слагой и чоппой. 8 зубов. Стандартный набор со времен пятой редакции ( правда Горкаморка писалась во времена второй редакции, и с тех пор не переписывалась)
Бойз с шестизарядником и чоппой. 8 зубов. Это почти как со слагой, но можно пострелять сразу до 3-х раз.
Ноб со слагой и чоппой. 15 зубов. Само обаяние.
И вместе ровно 100 зубов, отличная банда для старта.
Всем WAAAGH!
Самая странная станция метро в Китае.
Глядя на эти фото не сразу можно догадаться о том, что за современное строение находится посреди далеко не самого благоустроенного места.
Как оказалось, это станция китайского метро Caojiawan.
Расположенная на линии Chongqing, станция Caojiawan была закончена еще в 2015 году. но из трех запланированных выходов, только один в настоящее время находится в эксплуатации, а другие два заросли бурьяном.
Тем не менее, даже этот один выход может быть тут лишним, поскольку после выхода из станции метро, пассажиры оказываются просто посреди бесплодной пустоши. Сама же станция не подведена ни к одной муниципальной дороге, что означает, что пассажирам пришлось бы добираться до конца своего пути собственным ходом .
Хотя наземный вид станции вводит всех в заблуждение, спустившись по эскалатору, вы будете приятно удивлены. Как сказал работник станции, пассажиры на станции большая редкость.
Сотрудник на станции caojiawan 26 октября 2015 после открытия, станция снабжена в общей сложности тремя входами но в действительности открыт только на один.
И остались лишь только "лайки"
Выживший в постапокалиптическом мире, немного побитый и униженный робот находит единственное, что осталось на планете после гибели всех людей - "лайки".