Предыдуший пост Роман "Пурпурный рассвет. Эпидемия" Часть 1. Глава 2. Завершение

все посты  https://pikabu.ru/@Hagarth/saved/1547654

Глава 3. Вадим.

22 июня. Бетта. Недалеко от Геленджика.

Солнце опускалось к горизонту, заливая далекие серые перья облаков розовым. Гул людей, идущих с пляжа по гостиницам и коттеджам уже стих и воздух наполнился вечерним стрекотанием цикад. Каменистая бухта почти опустела, лишь работники проката катамаранов и гидроциклов сворачивали рабочие места. Легкий теплый ветерок гнал мелкую рябь по зеркальной поверхности моря. Вадим сидел на небольшом выступе обрыва, спускающегося к морю, и грелся в последних лучах закатного солнца. Он больше всего любил именно это время дня, когда пляж спокойно вздыхал от людей, но еще не успевал заполниться выпившими компаниями, вылезшими из баров и дискотек на свежий воздух. Именно в этот момент суша сливалась с морем, легкие волны ласково гладили гальку, словно желая ей спокойной ночи. Природа демонстрировала всю свою красу без присутствия человека. Часто, когда наблюдал за центральным пляжем своего поселка из беседки, откуда открывался прекрасный вид на всю бухту и половину поселка, в голову приходило одно и тоже сравнение - сонм мух у на спине слона, который вальяжно стоит на водопое. Люди – мухи, пляж – слон. Старый, с глубокими складками серой кожи. Он даже не обращает на них внимания, копошатся там себе и пусть.

Из невысокого кустарника за спиной раздался хруст и учащенное дыхание. Через секунду из выжженной солнцем листвы показалась большая молочно-белая, с рыжим пятном, голова туркменского волкодава. Пес выбрался из зарослей и подбежал к хозяину, радостно виляя хвостом и высунув язык. С разгона ткнулся головой в плечо Вадима, едва не завалив.

- Султан! Набегался? Опять кого-нибудь по обрыву гонял. - Хозяин потрепал собаку по короткой шерсти. - Пошли домой. Мама заждалась.

Спустившись со склона небольшими прыжками, они зашагали к входу с пляжа. Камни весело хрустели под подошвами сандалий. Бросив взгляд на старое, советской постройки, здание причала, где он работал матросом-спасателем, Вадим свернул на широкую аллею. Мимо сновали работники кафе и баров, готовящиеся к вечернему наплыву посетителей. Две молодые девушки в купальниках и парэо посмотрели на Вадима и приветливо улыбнулись. Он равнодушно посмотрел на них, и продолжил идти дальше - с курортными похождениями давно завязал. Не смотря на уже почти севшее солнце, раскаленный асфальт еще пек ноги даже через толстую подошву. Султан бежал рядом с тротуаром, стараясь выбирать путь по выгоревшей траве. Замаячили знакомые силуэты пятиэтажек и через несколько минут они уже подошли к своему подъезду, где даже в такую жару было прохладно и пахло сыростью. Открыв дверь ключом, Вадим зашел в небольшую квартирку в хрущевской панельке. Узкий коридор с ковриком на полу, направо две двери в санузлы и кухню, прямо вход в две смежные комнаты. С кухни доносился приятный запах готовящейся еды. Пес, недолго думая, направился по запаху.

- Солт! Наработались! А Вадик где?

- Я тут, мам. Переодевался. - Вадим зашел на кухню, натягивая домашнюю футболку.

- Что так задержались? Опять на обрыве сидели?

- Ага. Рисовал вид, который оттуда открывается, и Султан сегодня весь день в тени лежал, решил пусть побегает. - Вадим подошел к плите и поднял крышку на кастрюле.

- М-м-м... Какой запах!

- Только что приготовила. Садись кушать, проголодались, наверняка! Вон посмотри на Солтика! - Женщина кивнула на пса, который положил голову на край стола и ожидающе смотрел на хозяев.

Вадим улыбнулся и наполнил глубокую чашку ароматным жаркое.

- Лопай!

Волкодав с явным удовольствием принялся за еду.

- Сказала же Зина, его нельзя нашей едой, кормом специальным надо.

- Вот пусть Зина этот корм и есть, а Султан будет нормально питаться, как мы.

- Ладно, сам решай. – Женщина положила жаркое в тарелку и поставила сыну. - Как на работе?

- Все нормально, сегодня без происшествий. Пару пьяных из воды выгнали, а так все как обычно. Хочу завтра в лес сходить, прогуляться и Султан побегает.

- Ты с ночевкой пойдешь?

- Да. Спальник возьму, "Сайгу", может, подстрелю чего-нибудь. Хотя вряд ли. Туристы, наверное, всего зверя распугали.

- Только смотри осторожнее. А как вернешься, съездим в город за продуктами.

- Хорошо, я как раз зарплату в понедельник получу.

- Ты на зарплату лучше себе что-нибудь купи. Я сегодня пенсию получила, на все хватит. Часа два назад Степан заходил, спрашивал, когда у тебя время будет? Опять татуировки бить будешь?

- Ну, надо же хоть как-то подрабатывать. Скажи ему, если зайдет, что вернусь и позвоню.

После еды отправил мать отдыхать, а сам убрал со стола. Султан все это время сидел рядом и наблюдал за каждым движением. После душа, Вадим лег в постель, но уснуть не смог.

Бессонница началась два года назад без видимых на то причин. Он скрывал это от матери и не хотел идти к врачу, это было бы признанием своей слабости, так что старался побороть это сам. Но успехов на этом поприще пока не достиг.

Будильник прозвенел, когда на улице было еще совсем темно. Вадим наощупь отключил его и потянулся. Сколько он проспал? Около пары часов, но по ощущениям – не больше пяти минут. Глаза открылись с большим трудом. Оторваться от подушки было еще сложнее, но надо было вставать. Дверь в спальню чуть отворилась, и Султан просунул голову в образовавшуюся щель. Увидев, что хозяин проснулся, юркнул в комнату и подбежал к кровати. Вадим потрепал пса за уши и отправился в ванную.

Из дома вышел, когда на восточном крае неба забрезжил рассвет. Воздух, остывший за ночь - свеж и наполнен ароматами цветов и зеленой травы. Проснувшиеся птицы уже затянули трели. Лямки рюкзака со спальником и консервами слегка оттягивали плечи. Сайгу в чехле Вадим нес в руках, прикрывая от любопытных глаз. Султан бежал чуть впереди, обнюхивая углы невысоких дач и корни деревьев.

Достал из кармана мобильный телефон и выключил его. Не хотелось, чтобы в лесу что-то напоминало о цивилизации. На два дня он был предоставлен самому себе, никакого начальства, надоедливых отдыхающих, пьяных людей и прочих раздражающих факторов. Надеялся, что в лесу сможет уснуть - тишина и свежий воздух должны посодействовать.

За чередой домиков тропинка уходила в густой лес, где еще царил утренний сумрак. Султан ломанулся в густые заросли кустарника, разгоняя мелких птиц и ящериц. Вадим шел по протоптанной дорожке, внимательно смотря под ноги - змеи в этих краях не редкость. Когда вышел на большую открытую поляну удивился странному оттенку травы - чуть лиловому, вместо серовато-зеленого. Поднял голову вверх и понял, в чем причина такого странного оттенка- все небо, от края до края, окрашено в бледно-фиолетовый.

24 июня

Небо отражалось в поверхности горной реки, окрашивая ее в неестественный сиреневый цвет, и вселяя тревогу. Вадим наблюдал за небосклоном весь вчерашний день, но никаких других изменений кроме цвета не заметил. Телефон так и не включил, возвращаться домой из-за аномалии тоже не стал, если бы изменилось еще что-то: начался ураган, сильный град, или неестественное похолодание, тогда бы он начал принимать какие-то действия. Остановился на ночевку возле горной реки, пробившей себе русло по дну ущелья – ночевал здесь уже много раз, выбор был очевиден. Зачерпнув ладонями ледяной воды, Вадим плеснул в лицо, окончательно прогоняя остатки сна. Сверху по течению донеслись громкие всплески. Из-за выступа скалы, скрывающего поворот реки, появился Султан. Пес радостно несся по воде, поднимая в воздух мириады брызг.

- Набегался? – Вадим потрепал собаку по холке.

Волкдав, лизнув его в щеку, убежал в сторону леса и скрылся в густых кустах. Воеводов разгреб пепелище старого костра, положил несколько скомканных газет, хвороста и поджег. Минут через пятнадцать огонь радостно потрескивал, облизывая сухую древесину. Достав две банки тушенки из рюкзака, выложил одну в широкую миску, а вторую поставил боком к костру. Султан прибежал на запах еды и принялся уплетать с громким причмокиванием.

Сизый поднимался вверх, и подхваченный ветром, уносился вниз по ущелью. Вадим поднял голову и долго смотрел за его извилистым путем. Лесной воздух с запахом костра щекотал ноздри. Где-то на склоне горы заливались сойки. С каждой минутой, проведенной в лесу, вдали от цивилизации, он понимал - это его стихия. Если бы не мать, он давно ушел бы в лесничие, построил дом в лесу и выбирался к людям только по необходимости. После таких походов, возвращался домой отдохнувшим и посвежевшим, словно в лесу из души вымывается вся грязь и нечисть, обильно скапливающаяся в обществе людей. Одиночество не было для него мукой, он наслаждался каждым мгновением, когда оставался наедине с собой и своими мыслями. Только в лесу действительно хотелось рисовать, и если дома рисовал зачастую жуткие картины в угоду специфики татуировки, то здесь чаще рисовал пейзажи, животных или просто красивые вещи. Вот и сейчас руки сами достали потрепанный альбом в кожаной обложке и несколько карандашей. Грифель с приятным шорохом заскользил по бумаге, с каждым штрихом вырисовывая видимый пока только ему рисунок. Султан тихо подкрался сзади и, заглядывая через плечо, начал внимательно разглядывать.

Когда Вадим почти закончил, его отвлек громкий хруст веток ниже по ущелью. Отложив в сторону альбом, он встал и пошел на звук. Из-за поворота ущелья показалась низкая звериная тропа, идущая с горы, где-то на этой дорожке и был источник шума. Судя по характеру звука - человек, который ломиться сквозь ветви. Вадим остановился у кромки воды, и стал дожидаться. Через несколько минут из густой листвы показалась копна каштановых растрепанных волос и их встревоженная хозяйка. Девушка выглядела не лучшим образом: воспаленные глаза, покраснение вокруг носа, бледная кожа, покрытая крупными каплями пота. Увидев Вадима, она на секунду замерла, поняла, что перед ней человек, и тут же кинулась к нему.

- Слава Богу, я вас встретила! Пожалуйста, помогите! Они там! Им очень плохо! Нужна скорая! – Голос девушки сорвался на плачь.

- Тихо, тихо, успокойтесь! Расскажите по порядку: что у вас случилось, кто они, что с ними? – Вадим подхватил девушку под руки и посадил на землю.

- Мы с друзьями пошли в лес, с палаткой, в поход хотели. – Всхлипывая проговорила девушка, то и дело, вытирая лицо ладонями. – Вове еще в гостинице было плохо, ну так - легкое недомогание. Вова — это парень мой. У него температура была. Говорил, пройдет. Мы тут недалеко остановились. Под вечер хуже стало, он всю ночь не спал, горел весь. Просил пить постоянно. Вере тоже плохо стало, язык опух, она говорить почти не может. Утром оба без сознания, в бреду. У Димы тоже температура поднялась. Надо за помощью идти, а я дорогу не помню, как я одна дойду! – Девушка зарыдала в голос и уткнулась Вадиму в плечо.

Он неуклюже обнял ее, попытался успокоить. Подбежавший Султан с тревожным взглядом обнюхивал незнакомку и начал тыкаться носом ей в мокрые щеки.

- У вас телефон не ловит? – Спросил Вадим, посмотрев на надпись «нет связи» на экране своего мобильного.

Девушка отрицательно кивнула.

- Да, не повезло. Ладно, сейчас постарайтесь успокоиться. Умойтесь, и отведите меня к вашим друзьям, посмотрим, чем мы сможем помочь. Потом я отведу вас за помощью. Хорошо?

Незнакомка, с надеждой в глазах, кивнула. Приподнявшись на корточки, подошла к краю речки и умылась. Слегка поправив волосы, встала и показала в сторону тропы, по которой пришла.

- Нам туда. Меня, кстати, Юля зовут.

- Меня Вадим, а его, - он кивнул в сторону сидящего рядом пса, - Султан, вы его не бойтесь, он добрый. Пойдем?

Раздвигая ветки на звериной тропе, они зашагали в гору. Девушка очень скоро выдохлась, бессонная ночь и нервный срыв давали о себе знать. Взяв Юлю за руку, Вадим чуть сбавил шаг. Через каждую пару сотен метров доставал мобильный в надежде поймать связь, но она не появилась даже когда они вышли на макушку небольшой горы.

Девушка остановилась отдышаться и оперлась спиной на дерево.

- Наша палатка в том ущелье, вроде. Немного осталось. Когда я уходила, Дима сказал, что присмотрит за ребятами, но я переживаю очень. Надо торопиться, а то им может стать еще хуже. – Юля оттолкнулась от дерева и маленькими прыжками начала спускаться по крутому склону. От былой истерики не осталось и следа.

Уже на подходе к лагерю, Вадим заметил, что костер не горит, в душе поселилось чувство тревоги. Из палатки доносился глухой стон, и никого не было видно. Девушка, не удержавшись, пробежала последние несколько метров и юркнула под полы палатки. Вадим нагнулся и вошел следом за ней. Вид парня и девушки, лежащих на спальных мешках приводил в ужас. Кожа было серо-белого цвета, ввалившиеся глаза, фиолетовые потрескавшиеся губы, впалые щеки. Юля, не сдерживая слез, начала протирать влажной тряпкой лицо парня и неразборчиво бормотать. Молодой человек только глухо стонал и не открывал глаза. Вадим присел и потрогал лбы лежащих, температура была на порядок выше нормы.

- Плохо дело. Это уже не простуда. Лекарства какие-нибудь есть? Парацетамол там, анальгин?

- Нет, мы об этом даже не думали. – Ответила Юля, закусив нижнюю губу и всхлипывая.

- А где третий? Я его не видел.

- Дима? Не знаю, может за водой пошел, я его тоже не видела. – Девушка закрутила в растерянности головой и выбежала из палатки. – Дима! Дима-а-а-а!!! Ты где?

Вадим вышел следом и посмотрел в сторону убегающего вниз ручья. Через минуту снизу послышалось затрудненное дыхание, и они увидели молодого парня с трудом поднимающего в пригорок. Помогли ему дойти до лагеря. Бросив пятилитровую бутылку воды на землю, парень привалился спиной к дереву, из его груди вырвалось тяжелое хриплое дыхание.

- Дима, ты где был? Я уже испугалась. – Юля присела рядом и потрогала его лоб. – Как ты себя чувствуешь? Температура сильнее поднялась.

- Я решил сходить за водой, Вова с Верой постоянно пить просили. Когда спустился, понял, что просто не подниму бутылки в гору. Сил вообще нет, и еще эта температура, потею как собака. – Парень бросил взгляд на Султана и сглотнул. - Я поднимал бутылки по одной, метров по пять и отдыхал. Потом услышал вас. Ты помощь привела? Телефон так и не ловит?

- Нет, не ловит. Да, встретила его у той реки, которую мы переходили, он вызвался помочь, одна я бы заблудилась. Его Вадим зовут.

- Меня Дима. – Парень попытался протянуть руку, но тут же согнулся в приступе рвоты.

- Хорошо, побудьте тут, я принесу больше воды. Юля, отведи его в палатку и уложи с другими, когда приду, решим, что делать дальше.

Натаскав к палатке как можно больше воды, Вадим собрал большую кучу сухих дров и разжег костер. Волкодав встревоженно бегал вокруг палатки, подходил к входу, нюхал воздух и опять убегал. Через несколько минут из котелка на огне начали подниматься струйки пара. Юля вышла и вылила из миски остатки мутной воды. Следом за ней, с трудом переставляя ноги, выбрался Дима.

- Так слушайте, - начал Вадим, подкладывая в костер свежих дров. – Я забираю с собой Диму, и мы идем за помощью. Ты Юля остаешься здесь. Сделай себе из ткани респиратор. В палатку заходи только сменить повязки на лбу или напоить. Воды давай как можно больше и пей сама.

- Вадим подождите, - сдерживая очередной порыв рвоты, перебил Дима. – Это бесполезно. Я не пройду и ста метров. Вам придется меня нести. Давайте лучше останусь тут, смогу за ними присмотреть. А вы доберетесь до поселка намного быстрее. Юль, потом вернешься с помощью, а вас, Вадим, мы потом отблагодарим, как выберемся отсюда.

- Успокойтесь! Ни каких благодарностей не надо. Вы лучше вылечитесь, и в лес больными не ходите. Ладно, хватит рассуждать, каждая минута дорога. Дима, поддерживайте костер, я его специально сложил так, что надо лишь продвигать вот эти жерди, хватит на долго. Старайтесь пить только кипяченую воду. Этого запаса вам до завтра хватит, а Юля с помощью точно вернется раньше. Все, собираемся.

Девушка забежала в палатку и накинула на плечи рюкзак. Вадим еще раз окинул взглядом лагерь, стараясь ничего не забыть и, попрощавшись с Димой, они начали спускаться с пригорка. Сразу после ручья начался крутой подъем в гору. Стараясь облегчить путь, шли небольшими зигзагами. Слоистые камни склона осыпались из-под ног, норовя опрокинуть. Вадим поднялся чуть выше, и повел девушку за руку, не давая упасть. Султан, уже успевший забраться на самый верх, ждал хозяина, весело размахивая хвостом. Первые пару часов дороги Юля не проронила ни слова, и даже сильно устав не просила остановиться. Только когда вышли на более-менее ровную дорогу начала разговор.

- Сколько примерно еще идти?

- Часов пять-шесть, не меньше.

- А что вы в лесу делали? – девушка окинула взглядом чехол за спиной у Вадима. – Охотились?

- Можно сказать и так. А вас что в лес понесло?

- Мы все из Воронежа, хотели отдохнуть от большого города, гор у нас нет. Решили вот так отдохнуть. Вообще остановились в «Южной», знаете эту гостиницу?

- Да, конечно. Давно приехали?

- Дней десять назад, устали немного от моря, пошли в горы. У нас билеты на поезд через три дня. Теперь не знаю, как ехать. Вы не знаете, что с ними? Это инфекция или что? Может энцефалит?

- Не, не энцефалит точно, что-то другое. В медицине не силен, но похоже на вирусное заболевание. Они сами выйти из лесу не смогут, скорее всего, на лодке повезут, там по ручью всего полтора километра до берега.

- Я очень переживаю за Вову, у него вообще иммунитет слабый, постоянно болеет. Он не захотел, чтобы из-за него менялись все наши планы и пошел в лес уже заболевший, думал, полегчает.

- Не переживайте, надеюсь, с ним ничего серьезного. Максимум, грипп или ротавирусная инфекция. Через пару недель будете вспоминать как интересное приключение.

- Вадим, можно на ты? Ты не знаешь, с чем это связанно? – Девушка указала рукой на небо.

- Да конечно, давай на ты. – Вадим поднял глаза и еще раз посмотрел на фиолетовое небо. – Сам не знаю, но думаю, если бы было, что-то серьезное, уже бы забили тревогу. А пока все тихо.

- На меня это навевает какой-то ужас. А не может быть болезнь с этим связанна?

- Вряд ли, мы то здоровы, так бы всех коснулось.

За разговором не заметили, как прошло время. Промеж деревьев начали мелькать небольшие домики пансионата.

- Почти пришли. Отведу тебя к станции скорой помощи, там могут и спасателей вызвать.

- Спасибо большое. Мы теперь тебе жизнью обязаны, без тебя я бы точно заблудилась. Ты хоть номер телефона оставь. Потом созвониться, встретиться, отблагодарить.

- Вы просто позвоните и скажите, что все хорошо. Записывай.

Юля быстро сохранила номер и убрала телефон в карман. Станция скорой помощи находилась почти в центре поселка в двухэтажном здании. Вадим провел Юлю к входу и распрощался. Идти по центральной улице с рюкзаком и футляром с ружьем было не по себе, и он заспешил домой. Открыв дверь, начал разуваться и услышал глухой хрип из спальни матери. Быстро скинув ботинки, вбежал в ее комнату. Мама лежала на кровати с пепельно-серой кожей, местами покрытой красными пятнами. Пот крупными каплями покрывал лоб и верхнюю губу. Тяжелое дыхание с трудом прорывалось сквозь открытый рот. Увидев Вадима, она приподнялась на кровати и сдавленно улыбнулась.

25 июня.

Приёмный покой городской больницы был забит до отказа. Лавочки, проходы и свободные стены были заняты людьми. Кто-то ждал приема, кто-то вестей о своих родных или близких. Душный и пропитанный запахом пота воздух сотрясали крики и стоны о помощи. Суетливые медсестры сновали между, раздавая лекарства и градусники. Санитары с носилками с трудом проталкивались к пациентам в критическом состоянии.

Не в силах больше переносить этот ад, Вадим вышел в фойе, где людей было меньше. От постоянного шума и переживания сильно разболелась голова, еще и медицинская маска, которую заставили надеть при входе, мешала дышать.

Медсестра, у которой он осведомился о состоянии матери, пообещала узнать у врачей и тут же скрылась за дверью инфекционного отделения. Посетителей в инфекционное не пускали, слишком высок риск заразиться. Утром, когда Вадим с небольшой группой людей пытались добиться хоть какой-то информации, он видел в открывающуюся дверь, что каталками с больными был забит даже коридор. Суровый врач со следами сильной усталости на лице, выйдя из инфекционного отделения, бесцеремонно отправил ждать на первый этаж. Время тянулось бесконечно долго. Воеводов каждые пять минут смотрел на часы и ловил взглядом любого человека в белом халате. Но никто не подходил к ожидающим и не собирался прервать их томительную муку. Врачи наоборот, завидев толпу людей, тут же ускоряли шаг и спешили скрыться за дверями кабинетов.

В момент, когда Вадим почти отчаялся, из отделения вышла невысокая плотная женщина с выбивающимися из-под белой шапочки седыми волосами. Она держала в руках планшет со списком, исчерканным ручкой и покрытым различными надписями. Встав посередине фойе, женщина начала громко зачитывать фамилии. Люди, боясь прослушать нужную, начали собираться вокруг. Женщина не вдавалась в глубокие рассуждения о состояние больных, просто однозначно говорила: болен, подлежит карантину, состояние тяжелое. Словно молнией поразило то, как она произнесла слово «скончался», словно констатировала факт пропажи продуктов в холодильнике, легко и безэмоционально. Даже громкий плач и рыдание не заставили дрогнуть ни одну мышцу на её лице.

- Кто-нибудь есть к Воеводовой? – Оторвав глаза от списка, женщина пробежалась взглядом по толпе.

- Да, я! – Вадим слегка растерялся, но быстро начал проталкиваться сквозь стоящих людей. – Как она?

- Она пока в тяжелом состоянии… – Он почувствовал, как ладони моментально вспотели, а весь скудный завтрак устремился к горлу. – Но стабильном. Мы делаем все, что в наших силах. Сейчас посещения запрещены, минимум три дня. Езжайте домой. Телефон свой в регистратуре оставляли? – Вадим молча кивнул. – Хорошо, как только ее состояние измениться, мы дадим знать.

Добравшись до автовокзала, сел в душный и почти пустой автобус. Бессилие давило. Руки непроизвольно сжимались в кулаки, но он не мог ничего сделать. Единственный родной и близкий человек был почти при смерти, а он просто едет домой. Но болезнь — это не враг, ее нельзя убить, сломать или покалечить. Нужно ждать. Ждать и надеяться, что врачи сделают все могут. Но он был реалистом, и понимал, что при такой загруженности, вряд ли мама получит должное лечение. Выхода не было, даже коммерческие клиники. Во-первых, места там и так уже были забиты, учитывая переполненность городской больницы. Во-вторых, лечение будет стоить денег, которых у него нет.

Дорога из города занимала почти полтора часа, постоянные остановки и старенький двигатель делали свое дело. Когда автобус начал карабкаться в перевал, шум мотора заглушил любые разговоры в салоне и сильно удрил по ушам. Дополняя обстановку завоняло сожжённым сцеплением, даже открытые окна не спасали от этого запаха. Вадим пересел на соседнее сидение, ловя поток свежего воздуха из люка в потолке. Пожалел, что не ездит в город на своей машине. Его старенький уазик плохо подходил для езды по трассе и несколько инцидентов с поломками, давно отбили у него желание к таким поездкам.

Очень много машин скорой помощи. Они проносились навстречу автобусу, истошно вопя сиреной, подрезали на светофорах, обгоняли на подъеме в перевал. Одна за другой. Сирены только дополняли общую картину подавленности. Они звучали своеобразным саундтреком к начинающейся истерии, и все это под гнетущим фиолетовым небом. Вадим посмотрел через окно на изменённый небосвод.

«Это связанно. Этот цвет не просто так. Фиолетовый цвет, цвет гангрены, воспалений и синяков. Или болезнь от него, или он от болезни. Но почему про это молчат? Или люди уже не видят этого, из-за общей паники?»

- Разболелся народ то совсем! – Заговорила старушка, сидящая на два сидения впереди Вадима. Она говорила сама с собой, смотря в окно пустыми глазами и вещая менторским тоном. – Скоро помрут все, а им и дела не будет.

- И не говорите! Вон у нас, в десятом доме почти половина первого подъезда слегла. – Ответил бабушке пожилого вида мужчина. – А Антонина Петровна вообще Богу душа отдала, не выдержала на старости лет хвори этой.

- Я же и говорю, помрут! – Не отворачивая взгляда от окна, ответила бабушка.

- Может и так. А знаете, откуда это все? - Пожилой мужчина сделал небольшую паузу, но не услышав вопроса продолжил сам. – Это американские военные свое оружие массового поражения испытывают! Я вам точно говорю. Это только по телевизору говорят, что третья мировая кончилась, и президенты в кабинетах лобзаются. А все не так! Травят они нас, как тараканов. Сначала кукуруза их, которой всю страну засадили, потом «ножки Буша», потом вот заразы всякие придумывать начали. Думаете, небо просто так цвет поменяло? Вы про химотрассы слышали? – Мужчина сделал паузу, нагнетая таинственности. – Это все их оружие. Выведут нас как колорадов! А наши-то не лучше, молчат и ни слова! Уже бы давно шлепнули им пару мегатонн, так нет, все боятся силу показать!

Устав от тирады пенсионера, Вадим отвернулся к окну и попытался уснуть, но тряска и жара не давали провалиться в дрему. На свою остановку приехал окончательно вымотанным, как физически, так и морально. Спрыгнув со ступенек автобуса, закинул сумку за спину и, взбивая ногами облачка пыли, зашагал в сторону пятиэтажек.

Площадка рынка перед домами была так же непривычно пуста, как и рейсовый автобус. Даже бабушки Маши, торговавшей на углу домашним молоком и семечками, не было на месте. Вадим прошел через рынок и свернул возле приземистого дома в сторону родной пятиэтажки. У первого подъезда обогнул машину сокрой помощи и подошел к ее водителю.

- Здравствуйте! В какую квартиру приехали?

- Четырнадцатую. – Нехотя ответил мужчина в футболке с пятнами пота. По воспаленным глазам было понятно, что он уже не первую смену за рулем.

- Виталий Петрович значит. А что с ним? Сердце как обычно?

- Откуда я знаю, что у него обычно? Да и вообще, тебе какая разница, не к тебе же приехали.

Вадим ничего не ответил и отошел от машины. Погрузившись в приятную прохладу подъезда, неспешно поднялся на свой этаж. Несколько поворотов ключа и знакомая дверь впустила в родную квартиру. Султан встретил прямо у входа, радостно виляя хвостом. Проводив хозяина внутрь, пес ожидающее посмотрел за дверь.

- Не приехала мама, Солт. В больнице она, болеет.

Пес, словно понял слова хозяина и понуро зашагал в зал. Вадим скинул ботинки и по привычке зашел на кухню. Пусто и тихо… Только мерно гудит холодильник и назойливо бьется в стекло, залетевшая откуда-то, муха. Вадим неожиданно для себя понял, что эта бетонная коробка, куча мебели, вещей, ничего для него не значат, без одного человека. Кухня стала совсем пустой без улыбки матери, встречающей с работы.

В ладонь ткнулось что-то влажное и теплое. Вадим, не опуская взгляда, провел рукой по морде Султана и потрепал за ухом. Пес понимал, что хозяину плохо. Воеводов на автомате открыл дверцу холодильника и застыл, скользя глазами по полным полкам. Только спустя несколько минут понял, что есть абсолютно не хочет, и сам не знает, зачем полез в холодильник. Медленно прошагав в зал, опустился на диван и откинул голову. Впервые за долгое время не знал, чем себя занять. Обычно в моменты, когда душа требовала уединения, запирался в своей комнате и рисовал эскизы, или уходил в лес на несколько дней. Иногда работа над очередной татуировкой спасала от лишних раздумий и переживаний, с головой уходил в работу и не давал ненужным мыслям хода. Но сейчас о карандаше вообще и мысли быть не может, а в лес не уйдешь, так как состояние матери может в любой момент измениться и придется ехать в город. Пес толкнул в колено и Вадим, опустив голову, увидел его с ошейником в зубах. В грустных голубых глазах алабая стояла немая просьба, словно он все понимал и старался хоть чем-то отвлечь хозяина.

- Морда ты такая. - Вадим погладил пса по голове. – Сейчас пойдем.

Волкодав послушно подставил шею под ошейник и, как только хозяин застегнул, подбежал к входной двери.

предыдущая часть Роман "И умер мир" (рабочее название). Часть 1. Глава 1

все посты https://pikabu.ru/saved-stories/1547654

Тишину нарушил дежурный по роте, скомандовав подъем. Спешно натянув китель и затянув портупею, Юлаев побежал к выходу. В двери столкнулся с поднимающимися по лестнице с отправленными на задание. Вид у солдат был, словно они вернулись с похорон. У некоторых сильно тряслись руки, как с хорошего похмелья.

Перед казармой на бетонной тропинке собралась половина взвода. Построение проводил майор, мерно вышагивая перед строем.

-Смирно! – Все как один, вытянулись и подровняли шеренгу. – Сейчас отправляетесь на выполнение задания, абсолютно секретного. Распространение какой-либо информации повлечёт за собой трибунал и дисбат. Детали выдавать не буду, на месте получите инструкции. По окончанию построения, получить комплект ОЗК и строем выдвигаться к машинам. В сопровождение с вами едет лейтенант Сухорук и старший лейтенант Хвощов. Вопросы есть?

- Никак нет!

- Взвод, строем к складу, шагом марш! – Майор быстрой походкой направился в штаб, на ходу начиная разговор по мобильному.

Тимур послушно повернул левое плечо вперед и зашагал. Возле склада пришлось немного подождать, пока сонный прапорщик возился с замком. Отборный мат, который обычно поднимал настроение личному составу, сейчас только раздражал. На каждого выдали по полному комплекту ОЗК и четыре автомата на всю группу. Возле КПП ждали две машины ГАЗ-66 с заведенными двигателями. Водители грузовиков, завидев издали прибывающий взвод, побросали сигареты и залезли в кабины. Командующие заданием Сухорук и Хвощов стояли возле открытых задних бортов, выжидающие скрестив руки на груди. Сохраняя тишину, солдаты погрузились в машины и заняли свои места. Никто не разговаривал, не пересматривался, каждый погружен в свои мысли.

Закрыв борт, в кузов забрались офицеры, постучали по кабине, давая команду водителям. Грузовик рыкнул мотором и, набирая скорость, выехал и части.

- Товарищ Лейтенант, сколько ехать не подскажете? – Обратился один из сержантов.

- Около сорока минут. Кто хочет, может поспать.

Многие с радостью приняли предложение и, устроившись удобнее, тут же засопели. Хотя Тимуру сегодня и не удалось сомкнуть глаз, спать он не хотел. Молча разглядывая убегающие от грузовика назад дорожные знаки, пытался понять направление движения. Долго гадать не пришлось, крупная перечеркнутая надпись на светоотражающем щите мелькнула по левую сторону дороги. Ехали в город. За всю дорогу встретилось не меньше пяти экипажей скорой, резкий сигнал которых в тишине ночи было сложно с чем-то спутать. Почти все экипажи неотложки двигались в одном с ними направлении. Чем ближе к конечному пункту, тем чаще и чаще доносился пронзительный звук сирены.

Вскоре грузовики сбросили скорость, проезжая шлагбаум и Хвощов скомандовал подъем. Чуть кряхтя, солдаты продрали глаза и попытались размять затекшие от неудобных поз шеи и руки. С громким хлопком откинулся задний борт, и из-под тента кузова, как горох из стручка, посыпались срочники, тут же выстраиваясь в шеренгу.

- Смирно! Слушай мою команду! Сержантам выбрать двух бойцов для охраны и выдать оружие, остальные две единицы оставить себе. Вы отвечаете за то, чтобы в зоне проведения операции не появилась не одна живая душа. Оружие применять только в самых крайних случаях, то есть три предупреждения, выстрел в воздух, а потом… ну, в общем, всем знакомая схема, как в карауле. – Лейтенант Сухорук чуть прокашлялся и, не сбавляя темпа, продолжил. – Всему остальному составу одеть комплекты ОЗК и ни в коем случае не снимать до завершения операции. Если кому станет плохо, у меня и у Хвощова имеется нашатырный спирт. Всем собраться, вы не кисейные барышни, в бою и не такого бы повидали.

Солдаты нервно переглянулись.

- Команды вольно не было! – Рявкнул Лейтенант. – Всем немедленно одеть ОЗК и, по готовности, выстроиться в две колонны!

Срочники спешно повытаскивали комбинезоны и начали натягивать резиновые бахилы. Защитные костюмы пахли старой резиной и одевались с противным скрипом. Тяжелее всего пришлось рослым солдатам, так как почти все комбинезоны одного размера, и приходилось натягивать их на себя. Немного выбившись из норматива, солдаты, надев противогазы и прикрутив фильтра, выстроились в две колоны по направлению к видневшемуся в сумраке зданию.

Как понял Тимур - здание административного назначения. На это указывал шлагбаум на въезде и одинаковые шторы на окнах первых этажей, но так и не понимал, для каких целей служит строение. Все стало ясно, когда из низкой металлической двери вышел человек в белом халате с воспаленными от недосыпа глазами под толстыми линзами очков. Лицо врача скрывал плотный респиратор, непривычного для докторов вида. Он подошел к Хвощову и что-то проговорил почти на ухо. Старший лейтенант немного подумал и скомандовал вольным шагом двигаться следом за ним. Обогнув здание по широкой дорожке, вышли к одноэтажному строению с массивной двухстворчатой дверью, над которой висела мрачная табличка «морг». У дверей стоял рослый мужчина в темно-синем халате. Увидев приближающихся военных, выбросил недокуренную сигарету и, сплюнув на землю, опустил натянутый на лоб респиратор. Тяжелая дверь открылась, скрипнув петлями. Патологоанатом повернулся и посмотрел на военных.

- На пол не блевать, вот. – Он подтолкнул стоящее на кафельном полу ржавое железное ведро. – Или бегите на улицу.

Солдаты не успели прийти в себя от слов работника морга, как резкий сигнал автомобиля заставил вздрогнуть. Два бортовых грузовика выкатились на асфальтовую площадку перед моргом и заглушили моторы. Из кабины одного вылез Хвощов и громко хлопнул дверью. Узнать его можно было только по росту и фигуре, лицо скрывал противогаз.

- Разбиться на пары по двое. – На ходу скомандовал старлей. – И за мной.

Тимур, переглянувшись с доставшимся ему в пару, шагнул в дверь. Вошедшие перед ним сослуживцы уже скрылись за поворотом коридора. Немного мешкая, повернул следом за ними и желудок скрутило в приступе тошноты. Трупы. Много трупов. Так много, что им не хватало места в холодильнике и они были сложены друг на друга штабелями в коридоре. Взрослые, дети, женщины. Все обнаженные с бирками на больших пальцах ног: имя, фамилия, дата рождения и смерти. Черты лиц невозможно рассмотреть, так как тела больше походили на мумии из фильмов ужасов, чем на людей. Высушенная и сморщенная кожа, плотно облегающая кости. Почти полное отсутствие волос. И никакого трупного запаха. Подавил рвотные позывы и, собрав силы, зашагал дальше по коридору. Сзади послышался громкий плюхающий звук, один из солдат не выдержал и, сняв противогаз, начал извергать остатки ужина прямо под ноги.

- Твою мать! Я же сказал, на пол не блевать! – Патологоанатом с досады хлопнул себя по бедрам. – Убирать сам будешь! Давай быстрее, а то кто-нибудь поскользнётся! Ведро и тряпка у входа в шкафу.

- Рядовой! Сука! Быстро одел противогаз! – Расталкивая всех, в коридор влетел Хвощов, стараясь кричать как можно громче через противогаз. – Быстрее, дебил! В часть приедешь, я тебе такое устрою! Недоумок! Ты приказов не понимаешь! Глотай блевотину, хоть захлебнись ей, а противогаз не снимай! И все пусть это запомнят! Первый кто снимет, отправится чистить толчки на месяц! – Даже сквозь толстые стекла противогаза было видно, как старлей побагровел от злости. – А вы что уставились? Сейчас каждый берет тело, один за руки, второй за ноги, и грузите в машину. Двое: ты и ты, залезли на грузовик и принимаете. Складывать аккуратно, чтобы влезло как можно больше.

Хвощов и провинившийся солдат скрылись за поворотом коридора. Вскоре оттуда донесся звон металлического ведра об кафельный пол и шум набирающейся воды, изредка перекрываемый руганью. Через минуту лейтенант вернулся обратно и, разогнав временный ступор солдат очередной порцией мата, скомандовал выносить тела.

Тимур стоял чуть позади широкоплечего сослуживца и смотрел на труп девушки. Представил, что эта девушка еще совсем недавно была жива, разговаривала, смеялась, плакала, а сейчас лежит здесь на других телах, беззащитно обнаженная и безжизненная. Может она любила и была для кого-то самым дорогим человеком на свете, а теперь это просто бездыханное тело, больше похожее на мумию, которое как можно быстрее надо погрузить в машину. Напарник повернулся и кивнул, почему-то именно на это тело. Тимур протянул дрожащие руки и, обхватив тонкие голени, потянул на себя. Второй солдат взял за запястья, но передумав, перехватил за подмышки. Сухая кожа скрипнула об рукавицы защитных костюмов и собралась складками, надломившись в месте изгиба. Стянув труп с груды, понесли наружу к машине.

Юлаев хотел, как можно быстрее избавиться от этого тела. Другие волновали мало: старики, мужчины, не важно, именно этот труп вызывал панический страх. При одном взгляде на неестественно запрокинутую голову, грудь начинали сдавливать тугие тиски удушья. И раньше приходилось видеть мертвецов, как и любому другому человеку. Похороны, телевизор, несчастные случаи, многое в жизни заставляет воочию столкнуться со смертью, но держать в руках труп девушки… Так не должно быть. Умирать могут мужчины на войне, старики от болезней, кто угодно, но не молодые, полные сил и жизненной энергии девушки. Молодость полностью противоречила самому понятию смерти. На секунду показалось, что несут не тело девушки, а его самого, высохшего, с выпавшими зубами и безобразно качающейся в такт шагов головой. Такое вполне может случиться, он не бессмертен, и смерть не делает скидок, она просто хладнокровно выполняет свою работу.

Задумавшись, чуть не споткнулся об тело полной женщины лет пятидесяти, которое двое солдат положили на пол, остановившись передохнуть. Кое-как устояв на ногах и не выронив труп, выругался сквозь зубы и продолжил идти. Возле грузовиков уже стояли несколько пар с телами в руках, ожидая, когда у них заберут ношу. Двое солдат в кузове принимали и аккуратно складывали вдоль бортов высохшие мумии. Когда подошла их очередь, Тимур с напарником передали тело и отошли от грузовика.

- Эта легкая совсем, давай не будем тащить. – Обратился срочник в кузове к своему напарнику.

- Давай, если всех таскать будем, под утро без спины останемся.

Слегка раскачав, солдаты небрежно швырнули труп девушки через весь кузов. Тело с глухим стуком рухнуло на голый метал, и застыло в неестественной позе, словно поломанная марионетка, которую отшвырнул в сторону кукловод. Тимур минуту стоял и смотрел на гору того, что недавно было живыми людьми, пока его не окрикнул сержант. Дальше продолжил работать на полном автомате, таская тела из морга к грузовику без эмоций и чувств.

В расположение вернулись за час до рассвета. ОЗК заставили снять еще до въезда в часть, после этого защитные костюмы закинули в контейнер на кузове ЗИЛа и увезли. Два взвода с мертвенно бледными лицами зашли в казарму и, приняв душ, молча улеглись в койки. Уснуть этой ночью никому не удалось.

25 июня

Наступивший день по степени безумия не уступал прошедшей ночи. Юлаев не успел отойти от погрузки тел, как в казарме начался полный дурдом. Большая часть солдат слегла с температурой, диарей и сильным потоотделением. Как только кто-то жаловался на плохое самочувствие, пара офицеров в ОЗК уводили его. Ближе к полудню из тридцати человек в комнате осталось всего десять. Никто не уснул, не смотря на бессонную ночь. Солдаты пытались добиться хоть какой-то информации от офицеров, но те упорно молчали и продолжали держать в неведении. В обед с улицы раздались крики и автоматные выстрелы, вызвав в расположении переполох. На шум забежали офицеры в защитных костюмах. Долго не церемонясь приложили самого рьяного ботинком.

Тимур нервничал, от постоянного стресса болел желудок и подкатывала тошнота. Пытаясь унять мандраж, то лежал на кровати, то бродил по казарме из стороны в сторону. Понимал, что все встало с ног на голову, но ничего не мог сделать. Душой давно был дома, с родителями, но физически не мог вырваться из части. Армия, о которой так мечтал, превратилась в тюрьму. Вспомнил рассказ дяди, который работал на крупной птицеферме. Эпидемия птичьего гриппа, прошедшая несколько лет назад, зацепила их предприятие, все поголовье птиц подлежали уничтожению. Пернатых заперли в большом помещении и не кормили весь день. Затем подогнали грузовики, с рассыпан тонким слоем по днищам кузовов кормом. Куры бросились к еде, но как только машины забились до отказа, их вывезли за город и, ссыпав в огромную яму, закопали бульдозерами. Вот Тимур сейчас себя чувствовал такой курицей. Осталось дождаться своего грузовика с едой, ямы и бульдозера.

Хотелось курить. Постоянно облизывал и закусывал губу, но последние сигареты кончились еще вчера, а новые взять негде.

После обеда, которого не было, в казарму вошел офицер. Капитан Свердлов, имя не запомнил. Вид у него изможденный. Глаза глубоко запали, белки покрылись сеткой красных сосудов. Стянув с лица медицинскую маску, офицер закурил прямо в казарме. Солдаты замерли в ожидании его слов.

- Так, ребят. Тут полная хрень творится. Пол штаба слегло. Половина оставшихся за то, чтобы распустить вас по домам, половина против. Советую пока сидеть и ждать приказа. – Свердлов прокашлялся, голос его звучал тихо и сипло. – Постараемся отправить вас. Мойте чаще руки, реже выходите на улицу, и вот эту фигню, - офицер указал на маску, - носите, хоть дышать в ней тяжко.

- Товарищ капитан! – Сержант вышел из толпы, натягивая китель на ходу. – А что это за зараза?

- Без понятия. Никто не знает, что это и как передается. Думаю, это вирус. Может биологическое оружие. Вы небо видели? – Свердлов докурил сигарету, затушил об каблук, осмотрелся по сторонам, и не увидев урны, сжал бычок в руке. – Ни черта не знают, а люди мрут.

- Много умерших? – Рядовой Ильясов, сослуживец из Казани, привстал с кровати, и встревоженно посмотрел на офицера.

- Врать не буду, очень много. Я такого за всю жизнь не припомню. Очень много. Только давайте без паники. Вы, как никак, солдаты. Пока ждите приказа. И это… - Капитан обвел взглядом всех в казарме. – Берегите себя.

- А что за выстрелы были? – Сержант озвучил вопрос, который волновал всех.

- Там… - Свердлов на секунду замялся, потом махнул рукой и продолжил. – Смена караула решила дезертировать. Два или три солдата. Разводящие решили помешать. Постреляли. Один двухсотый. Другие вроде целы. Дураки. Теперь в карауле только офицеры. Оружейку закрыли. Так что не повторится.

- Товарищ капитан. – Тимур встал с койки и обратился к старшему по званию. – А сигаретой не угостите.

Офицер молча бросил пачку через всю комнату, и вышел. К Юлаеву тут же подбежали несколько сослуживцев и разобрали почти всю пачку. Себе взял всего две сигареты, одну убрал в тумбочку, с другой подошел к окну. Открыв, закурил, втянув полные легкие, и закрыл глаза. Сигаретный дым приятно прокатился по горлу, наполняя рот горьким вкусом. Рядом встали несколько сослуживцев и так же молча закурили. Все смотрели на небо фиолетового цвета и молчали. Курил медленно, делая маленькие затяжки и по долгу удерживая дым в легких. Оставив половину, осторожно затушил сигарету, и, вернувшись к койке, убрал ее в тумбочку.

Голова отказывалась соображать. Мысли хаотичным роем метались внутри черепной коробки, сбивая друг друга и превращаясь в кашу. Сейчас все солдаты в подвешенном состоянии, но офицер дал хоть какую-то надежду. Немного обрисовалась картина и он знает, чего примерно ждать. Если командование распустит всех по домам, то будет проще. Если же запрут, то надо выбираться самому, тихо, без шума. Дом важнее чем армия. Все его юношеские мечтания о службе и так давно разбиты армейскими реалиями, теперь вообще чувствовал себя, как пойманный в клетку зверь.

Время тянулось как кисель. Пытался хоть как-то убить ожидание и избавиться от круговерти мыслей, но выходило плохо. Сослуживцы тоже старались занять себя как могли: кто-то спал, кто-то, сбившись в кучку, громко обсуждал происходящее.

День, как долгая и выводящая из себя песня по радио – и бесит, и переключить нельзя. Юлаев не находил себе места в четырёх стенах. Из казармы не выпускали. Поставили перед входом дежурного офицера с оружием. Ближе к пяти принесли и раздали дневные рационы. На вопросы никто не отвечал, обрубая короткой фразой: «В части карантин, выход с территории запрещен».

Солдаты были на грани. Несколько раз возникали драки. Напряжение висело в воздухе, не давая ни отдохнуть, ни поспать. Незнание убивало. Сигарет нет, закончились еще в обед. На отбой просто отключили общее освещение, дежурный заходил каждые пятнадцать минут, проверяя личный состав. Никто не спал.

26 июня.

Утро ничем не лучше ночи. Возникло чувство, что про них забыли, бросили на произвол судьбы. Даже рационы никто не принес. Офицер, уже другой, все так же дежурил у входа. На попытку солдат узнать хоть что-то, огрызнулся: «Свалили обратно, и сидите тихо!»

Ближе к обеду, резко распахнув дверь, в казарму вбежал капитан Свердлов. Китель растрепан, на правом плече камуфляж окрасился в бордовый. В руках АК-74.

- Быстро, кто домой, бегом из казармы! – Проорал офицер.

Тимур подскочил на кровати и бросился к тумбочке за вещами. Сердце застучало в сумасшедшем ритме. От волнения бросило в жар и холод разом.

- Вещи на хрен. Я сказал быстрее на улицу! – Свердлов постоянно озирался на площадку перед казармой и здание штаба.

Юлаев схватил китель, кое-как натянул ботинки, и даже не зашнуровавшись, выбежал на улицу. Следом за ним устремилась половина сослуживцев. Прямо перед дверями - заведенный КАМАЗ с тентом. Задний борт откинут, внутри несколько офицеров, сидящих рядом с большим количеством ящиков и мешков.

- Быстрее, в машину! – Подгонял сзади капитан.

Как только нога последнего оторвалась от бетона, машина тронулась с места, набирая скорость и двигаясь в сторону КПП. Тимур осмотрел сидящих: суровые и сосредоточенные лица, молчат, у старших по званию в руках автоматы. Капитан Свердлов едет в кабине, расспросить о происходящем некого, сидящих в кузове офицеров не знает.

Перед КПП грузовик притормозил. Тимур ожидал чего угодно, в голове рисовались картины, как в боевиках: машина берет на таран стальные ворота, они уносятся по улице, в след стреляют, выбежавшие из КПП. Но услышал лишь скрип открывающихся ворот и в кузов запрыгнули еще трое ребят, судя по красным повязкам на плече, дежурные. КАМАЗ заревел и затрясся, набирая скорость.

Солдаты, сжавшись на лавке в кузове, выглядели как брошенные дети. Растерянные, подавленные, встревоженные. Никто не знал, что произошло, почему все так быстро, почему капитан в крови. Тимур на секунду пожалел о спонтанном решении, но вспомнил главное слово, которое подкупило – дом!

Сидящий рядом офицер достал пачку и закурил, молча протянув сигарету. Щелчок зажигалки, затяжка, привычный горький дым во рту. Мысли немного прояснились, сердце сбавило темп. На секунду можно представить, что они просто едут строить очередному генералу загородный дом. Представить и успокоиться. Но нависающее небо фиолетового цвета, офицеры с лицами, словно на войне, и оружие в их руках, возвращали в реальность.

Майор открыл стоящий рядом ящик, достал лежавший в нем семьдесят четвертый, пристегнул магазин, передернул затвор и, поставив на предохранитель, протянул Тимуру.

- Держи, может пригодиться.

Юлаев взял автомат за прохладное пластиковое цевье и поставил перед собой на приклад. Осмотрел его по сторонам. Почти новый, краска еще не стерлась на гранях, под предохранителем еще видны следы масла, пластик на рукоятке не затерт. Оружие в руках внушало спокойствие и уверенность, словно это волшебная палочка, которая спасет даже от инфекции. Положив АК на колени, перекинул ремень через шею и подтянул его по длине.

- А патроны еще есть? – Спросил, забыв об уставном обращении.

- Есть, остановимся, дам. – Ответил офицер, передавая автоматы другим солдатам.

Ехали около часа, в полном молчании, только курили и смотрели на мелькающую дорогу. Пустую дорогу. Очень мало машин. Настолько, что Тимур начал реагировать на звук каждой проезжающей мимо. Улицы пусты, людей почти нет. Ожидал погони, суеты, кордонов в химической защите, вертолетов, но не было ничего.

Дорожный знак «выезд из города» проехали не меньше получаса назад, когда КАМАЗ сбросил скорость и свернул с трассы. Выкатившись на проселок, остановились в поле возле лесополосы. Солдаты высыпали из машины и разминали затёкшие ноги. Капитан Свердлов выпрыгнул из кабины и осмотрелся.

- Так ребят, давайте немного опишу, что произошло. – Он закурил сигарету и глубоко затянулся. – У нашего полковника крыша протекла. Я и часть офицеров уговаривали его распустить личный состав, но он до последнего стоял на полном карантине. Идиот. Не понимал, что большую часть уже скосило. Сказал, что любого попытавшегося покинуть часть, будет судить по законам военного времени: дезертирство – расстрел на месте. Половина офицеров его поддержала. Была небольшая заварушка. Даже постреляли. Заперли их в штабе. Разобрали машины, затарились на складе, дальше вы сами знаете.

- Товарищ капитан!

- Парень, я думаю, что о субординации можешь забыть. – Капитан сделал несколько больших глотков из фляги. – Просто Алексей, или Леша.

- А… А… Алексей. – Сержант с трудом переборол выработанную до автоматизма привычку. – А что дальше делать? Нас же теперь дезертирами признают.

- Знаешь что? А, блин, я забыл. Вы же там как в бочке сидели, ничего не знаете. Болеет уже больше половины людей в мире. – Солдаты раскрыли рты от удивления. – Да всего за два дня. Уже половина. Очень много смертельных случаев. Никто не знает, что это за хрень. Температура, диарея, потеешь, сильная жажда, и все. У кого сердце не выдерживает, у кого почки, короче сильное обезвоживание. В части знаешь сколько умерло? Дохрена. Так что, забудь про армию. Никому вы не нужны, весь штаб дивизии слег. Никаких команд сверху не поступало. Мой вам совет - дергайте домой. У меня дома жена и дети, я к ним еду, кто в сторону Туапсе, могу подбросить.

Юлаев и еще семь человек подошли ближе.

- Тов… Алексей я из Геленджика, нам по пути. – Тимур встал ближе и сжал в руках автомат.

- Я из Сочи.

- Горячий Ключ.

- Краснодар.

- Новороссийск. – Подхватили остальные солдаты и подтянулись ближе к капитану.

- Хорошо, кто со мной, те оставайтесь. Остальные, вольны поступать, как хотите. С транспортом беда, вчера вечером весь общественный престал ходить, как городской, так и междугородний. Поезда тоже отменили. Могу только рационов дать, патронов, спальники. Взяли с запасом. Подгребайте к бортам, сейчас раздадим.

Часть солдат получили по несколько магазинов, уложили в вещмешки сухпайки, спальники, разбились на небольшие группы и, попрощавшись, ушли к дороге.

Восемь срочников, один офицер, которого Тимур не знал, Свердлов и водитель остались у машины.

- Так, бойцы. Вы тоже разберите себе необходимое. Перекусите, сегодня же не кормили. Через пол часа выезд. Первая остановка под Краснодаром. Заезжать в город не будем. Заночуем на трассе. Ночью ехать опасно, да и не спали мы ни хрена, дежурили, и день был, врагу не пожелаешь. А завтра уже доберемся по домам.

- Алексей. – Тимур подошел ближе к офицеру. – Спасибо.

- Да ладно тебе. – Свердлов пожал протянутую руку. – Ты к мамке с папкой целым доберись.

Пролог Роман "И умер мир" (рабочее название)

Все посты https://pikabu.ru/saved-stories/1547654

Часть первая.

Глава 1. Тимур.

22 июня

Новочеркасск, воинская часть

Сев на край свежевскопанной траншей, Тимур положил лопату с затертым черенком и посмотрел на свои ладони. Еще несколько часов такой работы и мозоли превратятся в кровавые. Сержант приказал прорыть траншею для прокладки труб до вечера, а как это будет сделано, его не волновало. Земля каменистая и плотная, иногда приходиться поработать и ломом, и киркой. Хорошо еще, что копать надо на два штыка, дальше - твердая глина вперемешку с гравием. Положение усугубляет жара, днем воздух разогрелся до сорока, а ближайшая тень только под навесом в ста метрах.

Достав из кармана выгоревшего кителя пачку дешевых сигарет, прикурил и глубоко затянулся. Табачный дым наполнил рот горьким привкусом. Если в армии просто присесть отдохнуть, то самое меньшее - услышишь отборную тираду сержанта, в худшем - отправишься дежурить на «губу», а пятиминутный перекур воспринимается абсолютно нормально. Тимур часто об этом думал, и никак не мог понять: в чем привилегия медленного самоубийства, перед простой передышкой?

Докурив, бросил бычок на дно траншеи и втоптал в землю каблуком. Лопата, после нескольких часов работы, казалось, весила раз в пять больше обычного.

В армии всего второй месяц, но уже ненавидел ее всеми фибрами. Забрали в мае, когда в родном городе на берегу Черного моря только-только начался летний сезон. Вместо того, чтобы купаться и знакомиться с приезжими девчонками, он потел, копаясь в земле словно крот. Повестка пришла оперативно, стоило только забросить университет, просто потому, что надоело учиться. Пропал стимул. Почти никто из студентов, в дальнейшем не устраивался по профессии. Менеджер гостиничного бизнеса. Белые рубашки, брюки со стрелками и натянутая улыбка. Нет, это точно не его. Отец больше сорока лет отдал армии, желая на него походить, с детства грезил носить форму. Патриотические фильмы, где бравые ребята в голубых беретах лихо стреляли из автоматов и раскидывали врагов в рукопашной, только разжигали в детском мозгу желание пойти под погоны. Но иллюзий быстро растворились еще на сборном пункте. Вместо спецназа или десанта, куда мечтал попасть, распределили в войска связи, под Новочеркасск. В части было попроще. Хоть он и был старше многих на два-три года, но из-за невысоко роста выглядел чуть ли не младше всех. Конечно, в армии - своя романтика, но для человека свободолюбивого это сродни заключению, колючка на заборе и вооруженные патрули лишь дополняют ощущение. Жестокое расписание, отсутствие личного пространства и свободы воли быстро ломают бунтарский дух.

Отвлекая себя мыслями, чтобы не чувствовать усталости, продолжал копать. До возвращения в часть не меньше полутора часов, до конца траншеи – около двух метров. Если поторопиться, получиться выкроить время на отдых.

- Пашите, пашите негры, солнце еще высоко!

Обернувшись, увидел двух парней в форме. Кители несли в руках, портупеи небрежно перекинуты через плечо.

- Тим, пить хочешь? – Высокий, худощавый, подошел к краю траншеи и протянул пластиковую полторашку.

- Что приперлись? Нам еще работать и работать. - Тимур взял бутылку и сделал несколько глотков теплой солоноватой минералки.

- Мы уже закончили. Теперь расслабон. Бери больше, кидай дальше, отдыхай, пока летит, как говориться.

Вытерев губы тыльной стороной ладони, Тимур начал копать быстрее - смотреть на отдыхающих сослуживцев, швыряя землю лопатой, не очень хотелось.

- Запарились рыть, в этой яме можно бассейн хороший сделать, а не септик! - Худощавый несколько раз согнулся и разогнулся, разминая спину.

Оба солдата повесили кители на торчащий из земли лом и улеглись на кучу песка, оживленно разговаривая.

- Интересно, сколько командиру части за нас – гастарбайтеров заплатили? - Высокий солдат лег и подложил под голову руки.

- Не знаю, я слышал это дача какого-то генерала, так что, ему вряд ли что-то перепало. Как при коммунизме - за идею работаем. - Второй, чуть полный, сидел рядом и чертил на земле палочкой. Складки рыхлого тела покрыты мелкими бисеринами пота, как запотевшее стекло.

- Сейчас большая часть войск в стране, по факту, стройбат! – Усмехнувшись, худощавый перелег на бок. – Тим, а ты на кого учился то?

- Да фигня такая, что и в жизни никогда не пригодится!

- А мне предки сказали после армии в универ пойду. Еще сам не знаю, на кого. Разошлю результаты ЕГЭ в несколько ВУЗов, куда возьмут, туда и пойду.

Через полчаса, лоснящийся от пота и тяжело дыша, Тимур вылез из траншей, осматривая проделанную работу. Убедившись, что глубина везде больше двух штыков и сержанту не к чему будет придраться, растянулся рядом с сослуживцами.

- Жека, не знаешь, что сегодня на ужин? - Посмотрел на часы, до приезда машины - около получаса.

- Гречка с тушенкой, для повышения солдатского духа и чай с бромом, для понижения сам знаешь чего!

- Это бред, ничего никуда не добавляют. Еда такая, что и без брома не встанет. - Закрыл глаза и решил немного вздремнуть, накрыв лицо кепкой.

- О, хорошая мысль! Солдат спит, а служба идет!

Тимур почти сразу провалился в сон, утомленный организм требовал отдыха. Проснулся от приближающегося урчания двигателя. Толкнув лежавшего рядом сослуживца, осмотрелся по сторонам в поисках третьего. Толстый медленно приближался от перекошенного уличного туалета, на ходу поправляя ремень.

- Вот и прибыли за нами. - Женя стянул кепку и встал.

Через минуту на участок заехал зеленый УАЗик с военными номерами. Тимур накинул китель и застегнул портупею. Из машины вылез сержант, внимательно осмотрел траншею и удовлетворенно кивнул.

- Так, быстро загружаем инструмент и катим в часть, а то с ужином можем пролететь. А как говориться, нет ничего хуже голодного сержанта.

Закинув лопаты и ломы за заднее сиденье, втиснулись в УАЗик и захлопнули двери. Тент машины нагрелся на солнце, температура внутри, почти как в сауне. Солдаты моментально покрылись каплями пота, не спасала даже теплая вода из бутылки.

Машина завелась и, громыхая прогоревшим глушителем, начала удаляться от участка. Минут через пять выехали на шоссе и, набрав скорость, направились к части. Задувающий во все щели российского внедорожника ветер немного охладил салон. Тимур прислонился лицом к стеклу и смотрел на мелькающие вдоль дороги оградительные столбики. Еще один день службы прошел, еще один листик календаря из бесцельно потраченного года жизни, можно оторвать и выкинуть. Скоро в мусорном ведре жизни их наберется триста шестьдесят пять, и он вернется домой. Триста шестьдесят пять серых листиков-дней, похожих друг на друга, безликих и серых, изредка перемежающиеся парой цветных цифр увольнительных или приезда родителей.

Еще один ничем не примечательный вечер и ночь, плавно вписавшиеся в однообразный календарь службы. Подъем. Как обычно в шесть утра. Не успел проснуться, а уже одеваешь форму на ходу. Плац, утреннее построение. Только вот сегодня что-то не так. Не так, как всегда. Выражение лиц сослуживцев в строю потеряло былую отрешенность, и все они странно смотрят на небо. Тимур протер сонные глаза и тоже поднял голову. Никогда не видел небо такого цвета – фиолетового.

23 Июня 13.24 по московскому времени

Сидел в столовой и лениво ковырял тарелку супа с тушенкой. Аппетита не было, так же, как и у всех остальных. Треть служащего состава части отсутствовала, забив лазарет до отказа. Врач, капитан Снесоренко, сказал, что ничего серьезного, разновидность гриппа, но грипп никогда не валило с ног столько служащих одновременно.

В столовую быстрым шагом вошел дежурный по части.

- Через пятнадцать минут построение полного состава на плацу.

- «Скорее всего, дело не в гриппе, раз построение проводят в середине дня». - Тимур бросил ложку и направился к окну мойки.

Про небо, сменившее цвет, все молчали, только на утреннем построении провели разъяснение, что это - природная аномалия, связанная с глобальным потеплением и сильными магнитными выбросами на солнце, ионизирующими атмосферу. Телевизор в части выключили. Интернет на удивление молчал. Но непонятное чувство тревоги сворачивало желудок в тугой узел, наполняя живот холодными камнями. Тимур привык доверять своему чутью, которое порой сильно выручало и казалось сверхъестественным, настолько точно оно предупреждало о неприятностях.

Бросил взгляд на носки сапог, сверкающих свежим гуталином, одернул китель вниз, и поправив портупею, вышел на плац. Военнослужащие уже заполнили площадь ровными коробками взводов. Встал в строй, вытянулся по стойке смирно и чуть закинул голову назад, чтобы не затекала шея. Низкие тучи, затянувшие небо с самого утра, все так же имели странный фиолетовый цвет. Солдаты, то и дело, запрокидывали голову наверх и внимательно рассматривали аномалию.

Стоять пришлось долго, подполковник задерживался, в строю уже начали переговариваться. В один миг все замолкли, услышав четкий стук каблуков, эхом разносившийся по плацу. Подполковник быстрым шагом направлялся к центру строя, за ним, еле поспевая, шел капитан Снесаренко. Военнослужащие вытянулись по стойке смирно, напряжение повисло в воздухе натянутой струной. Командир остановился и развернулся на каблуках.

- Сегодня без формальностей. На территории воинской части объявляется карантин. Отменяются все увольнительные и отпуска, выход с территории части запрещен, так же, как и вход посторонних. Обо всех случаях даже легких недомоганий, срочно сообщать офицерскому составу. Провести полную дезинфекцию столовой и продовольственного блока. Всем получить средства индивидуальной защиты, то есть респираторы. Информация для родственников: в части грипп, закрыли на карантин, максимум две недели. Всем ясно?

- Так точно, товарищ подполковник! - Единогласно громыхнул строй.

- Офицерский состав собирается у меня в кабинете. Остальным пройти в медчасть в порядке очереди. Командиры взводов, принимайте командование!

Начальник части развернулся и направился в сторону штаба, в след за ним потянулись остальные офицеры. Сержанты скомандовали выстроиться в колонну по двое и солдаты длинной змеем двинулись в сторону медблока, возле входа которого уже успела выстроиться очередь. Из другой двери здания выходил такой же ровный строй солдат с белыми респираторами на лицах. Тимуру эта картина показалась очень забавной: маски закрывали лица военнослужащих, превращая их в одинаковые манекены, мерно шагающие строем.

Ночью заступил на КПП. Воздух посвежел, но еще чувствовалась дневная духота. Засунув руки в карманы формы, ходил по проходной и подталкивал носком сапога маленький камень, невесть откуда взявшийся. До конца смены оставалось пара часов. Пара чертовски долгих часов. В звенящей тишине небольшой комнаты каждая минута тянулась вечность. Тимур старался реже смотреть на часы, надеясь, что прошло как можно больше времени. Но холодные цифры с изуверской точностью отсчитывали секунду за секундой. Глаза так и норовили закрыться, приходилось время от времени тереть лицо ладонями.

Небо оставалось фиолетовым, лишь оттенок стал более интенсивным. Жизнь в части замерла. Солдат разогнали по казармам, и не давали общаться друг с другом. Сержанты и офицеры постоянно находились в расположении, так что времени посидеть в интернете тоже не было. Напряжение нарастало. Призывники начинали роптать. Все знали, что лазарет забит, многие почувствовали недомогание и их тут же уводили. Никто не знал, что происходит за территорией части. Тимур пытался позвонить домой, но постоянно прерывал неожиданно появившейся офицер.

Зазвонил телефон на столе КПП, отгоняя дрему.

- Рядовой Юлаев! -Отчеканил в трубку начальник караула. - Сейчас к КПП подъедет «скорая», пропусти и объясни, как проехать к лазарету.

- Разрешите выполнять, товарищ сержант?

Через несколько минут по стеклам КПП скользнули желтые лучи фар. Раздался пронзительный сигнал. Щуря глаза, щелкнул засовом ворот и толкнул тяжелую створку. С легким скрипом ворота открылись. Машина скорой помощи поравнялась с воротами и остановилась. Из сумрака кабины выглянул водитель, синяки под глазами и бледная кожа выдавали крайнюю степень усталости.

- Где лазарет? - Охрипшим голосом пробасил водитель и сплюнул под колеса.

- Вдоль плаца, за казармой налево, первое же здание по правой стороне.

Мужчина окинул взглядом здания и нехотя надавил на газ. Шурша колесами по асфальту, "скорая" скрылась за казармой. Еще несколько минут смотрел на опустевшую дорогу, стоя у открытых ворот и вдыхая оставленные машиной выхлопные газы. Чутье уже не просто подсказывало, оно орало во все горло.

24 июня 7.12 по московскому времени

Солнце выползло из-за горизонта и начало прогревать еще свежий утреней воздух. Тимур стоял на плацу, молча разглядывая высокие облака. Со вчерашнего утра они до сих пор не изменили цвет. Необычная цветовая гамма небосвода удручала и вселяла первобытный страх. Хотелось забиться куда-нибудь поглубже, чтобы не видеть гнетущее фиолетовое марево.

Построение задерживалось, сержанты сновали между солдат, переписывая присутствующих. Плац необыкновенно пуст - на построение вышло меньше половины состава части. Военнослужащие встревоженно перешептывались, но Юлаев молчал и выглядел совершенно спокойно. Только выглядел. Внутри раздирали страх и сомнения. Телевизоры в части выключены, вся информация поступала только от офицерского состава. «Эпидемии нет, локальная вспышка, захватившая только несколько населенных пунктов.» Чутье и здравый рассудок подсказывали, что им лгут, интуиция. Смартфоны и планшеты изъяли, доступа в интернет нет, проверить информацию нельзя. Никто не знал, что творится дома, здоровы ли родственники и друзья. Неведение вселяло чувство беспомощной злобы. Злобы на себя, на офицеров, и на все государство в общем.

Старший лейтенант суетливо ходил из стороны в сторону перед строем и изредка поворачивался к штабу. Его эмоции тяжело было различить из-за скрывающего лицо респиратора, но и так было понятно, что он нервничает. Так и не дождавшись начальства, строй распустили без распорядка на день. Тимур отправился в казарму, и, сняв сапоги, рухнул в кровать. На службе редко удается безнаказанно поспать днем. Но отдохнуть не дали. Как только начал проваливаться в сон, громкий голос дежурного по части объявил повторный сбор. На этот раз построением командовал новый полковник. Его лицо сложно было не запомнить – обвисшее физиономия, побитая глубокими оспинами с маленькими поросячьими глазками над белой медицинской маской. Полковник стоял недалеко от служебного автомобиля, выдерживая дистанцию. Рядом с ним мялся на месте майор – высокий, худощавый, с тонким орлиным носом. Полковник приподнял респиратор и заговорил в мегафон.

- Командир части временно не может исполнять свои обязанности. Замещать его буду я – полковник Иваненко. Сегодня в двадцать один ноль ноль, в часть прибуду два ГАЗ-66 и два взвода отправятся на задание. Суть расскажут на месте. Остальному составу - не покидать территории части, и находится в состоянии полной готовности. Так же продолжается строгий карантин. Любое посещение части гражданскими, все контакты по сотовой или стационарной связи под запретом. Нарушение карантина – трибунал. Построение закончено! – Договорив, полковник сел в машину и покинул плац.

Сержанты развели строй по взводам. Два взвода, выстроившись в колонну, отправились в сторону складов, получать амуницию. Оставшихся загнали в учебные классы, повторять давно изученные дисциплины.

Напряжение уже не просто витало в воздухе, оно звенело сотнями колоколов. Офицеры взволнованы и встревожены, говорили на повышенных тонах и часто срывались на крики и ругань. Из-за забора то и дело доносились сирены скорых, пожарных и полиции. Тимур понимал, что происходящее уже переходит рамки простой инфекции. Даже обычно шумные сослуживцы разделились на небольшие группы, рассевшись в разных углах класса и тихо обсуждали происходящее. За дверью послышались шаги, разговоры сразу прекратились. В комнату вошел майор и пристально осмотрел сидящих.

- Через пятнадцать минут на построение. Завтрак отменяется, потом получите сухпай. – Выражение лица и голос майора давали понять, что ничего хорошего ждать не стоит.

Предчувствие оправдалось. Весь оставшийся день гоняли по плацу. На бетонной площади не осталось места, не протертого каблуком солдатских ботинок. Лишь в обед дали небольшой перерыв на еду. Кушать пришлось прямо на плацу, усевшись на примятую траву и вскрыв боксы дневных рационов. Как только солдаты справились с пайками, муштра продолжилась. Солнце, скрытое толстым слоем фиолетовых туч, почти спряталось за горизонтом, когда майор сжалился и отдал команду «вольно-разойтись». Обрадовала заработавшая кухня – кто-то из солдат вызвался заменить поваров, начальство не стало спорить. В столовую почти заползали, сил на болтовню не осталось, мечтали только о постели.

Закончив ужин, еле волоча ноги, поплелись из столовой в расположение, со стороны напоминая толпу зомби из дешёвого фильма ужасов. Тишина сохранилась и в казарме, военнослужащие молча принимали душ и укладывались по койкам.

Готовясь к отбою, Тимур вспомнил про два взвода, отправленные на задание. Кровати в дальней части казармы пустовали, значит, солдаты еще не вернулись. Обычно срочников возвращали в казарму до отбоя. После команды «отбой» сон, не смотря на утомительный день, долго не шел. Юлаев лежал, закинув руки за голову и рассматривая трещины на потолке. Мысли в голове носились хаотичным табуном, никак не выстраиваясь в более-менее разумное объяснение происходящему. Тревога о родителях не давала уснуть.

Завершение 1 главы выложу завтра к обеду, сегодня не успеваю доредактировать.

«— Вы только не шарахайтесь», — сказал он. — Пусть вас не смущает размах. Нужно дерзать, Том. Давайте напишем с вами конец света. — Он выдержал паузу. — В натуральную величину.

Эрнест Хемингуэй


Пролог.

Трасса Дон М4,  недалеко от Воронежа

27 августа

Скоро будет дождь. По-летнему сильный, и как обычно на два-три дня.

Тугой порыв ветра, несущий запах озона и мокрой пыли забрался под мотоциклетную куртку и приятно охладил изрядно уставшую от августовского зноя кожу. На горизонте, с юга, откуда принесло живительную прохладу, уже грохотало. Пора собираться в путь, иначе дождь застанет где-нибудь на трассе. Сделав последние глотки газировки, мужчина в запыленной одежде смял пустую банку и швырнул её в урну. Собака, копающая рядом с баком, встрепенулась, но тут же уткнулась мордой обратно, в ворох грязной бумаги. Без пятнадцати пять. До заката еще далеко, но вот надвигающаяся гроза торопит. Сегодня хочется остановиться где-нибудь, где можно добыть электричество и горячую воду. Последний раз имел такую роскошь не меньше четырех дней назад, все остальное время приходилось мыться в водоемах.

Расстояние от Москвы до небольшого поселка на трассе Дон-М4 можно было проехать и за десяток часов, но это заняло уже больше недели. Спешить не куда. Каждый город, поселок, деревню, любое место по пути, где можно разжиться полезным скарбом, задерживали на несколько часов. Аптеки, военные части, отделения полиции, крупные торговые центры, спортивные и охотничьи магазины, все, где  мог найти хоть что-то интересное. Первое время собирал много вещей, которые имели ценности раньше, до "Пурпурного рассвета", но теперь, уже до конца осознав происходящее, выбирал то, что могло помочь выжить.

Сняв мотоцикл с подножки, еще раз осмотрел сгрудившиеся у дороги однотипные здания кафе. Обычная стоянка на трассе, где возле большой заасфальтированной площадки стихийно образовался перевалочный пункт. Раньше здесь было людно. Дальнобойщики, пассажиры автобусов, торговцы и кидалы, которые постоянно появляются в таких местах. Музыка, запах шашлыка, выпечки и выхлопных газов, бесконечные очереди в платный туалет, пыльные здания забегаловок. Теперь здесь не было никого. Вообще ни души, только несколько собак и стаи обнаглевших птиц полноправно хозяйничали в пустых залах. Ветер гонял целлофановые пакеты и бумагу по пустой дороге. Ни одной машины ни проехало за час, который  тут провел. До эпидемии такие места массовых скоплений вызывали раздражение. Он был тем еще мизантропом, но сейчас ловил себя на мысли, что скучает по людскому гомону и суете.

Вложив в уши капельки наушников, прокрутил колесо перемотки треков на старом и затертом айподе, остановился на любимой песне, прибавил громкости и одел шлем. Тишину прервал приятный голос Иэна Гиллана. Мотоцикл чуть вздрогнул и заурчал мотором, толкнулась включенная передача и дорога побежала под колеса.

На скорости за шестьдесят даже горячий летний воздух обдувал приятной прохладой и охлаждал. Быстрее ехать опасался, можно не заметит внезапную преграду на дороге и свернуть себе шею, слетев с мотоцикла. Да и ехать вот так, никуда не спеша, останавливаясь сколько и где хочешь, раньше не приходилось.
Он любил дорогу. Каждый раз, когда оказывался в пути, не важно, на чем и куда, попадал в другую реальность, застывшую между прошлым и настоящим. На те часы, что тело перемещалось из пункта «а» в пункт «б», сознание освобождалось от оков насущных проблем и мысли текли свободнее. Кому-то нужно было прийти в храм, кому-то заниматься медитацией, для него же лучшим местом самопознания, была именно дорога. Ничего никому не должен, просто переместиться из одной точки в другую, и этим занималось твое тело, разум очищался и  он полностью предавался размышлениям.

Прошло всего два месяца, а насколько кардинально изменилась жизнь. Шестьдесят дней между глубоким отчаянием и почти полным одиночеством. Восемь недель назад он метался как попугай в клетке, в попытке выбраться из очередного выкрутаса жизни. Новые проблемы, не первые, но как казалось, последние. И не потому, что видел перспективу раз и навсегда покончить с этими качелями, а потому что в это раз глубина ямы, в которую залез, пробила все днища. Каждый год преследовал определенный цикл, в начале мая начинались проблемы, и в конце лета решались. В этот раз все было иначе. Нет, проблемы начались как обычно в мае, даже раньше. И просто проблемами это не назовешь. Скорее - полный крах. Если до этого все передряги, по сути, были временными трудностями, требующими лишь приложить к ним больше усилий, то в этот перспектив хоть как-то все исправить не было. Лишился работы, на этот раз не по своей вине. Влез в долги на приличную сумму, пока находился в поисках заработка. Но работы не было, банки безработному отказывали, долговая удавка давила на шею все сильнее и сильнее. Чтобы взять небольшую отсрочку и время для решения, уехал в Москву. Когда есть возможность просто сидеть спокойно дома, не дергаясь от каждого шага за входной дверью, это снимает накопившейся стресс и дает пространство для маневра. Но за два месяца так ничего и не смог решить.

Вся жизнь в тот момент была похожа на войну, и каждый день он проигрывал и отступал, отдавая позиции, загоняя себя все дальше и дальше на дно. Каждый день вставал, выходил из съемной квартиры и шел то на встречу с новым кредитором, то на собеседование по новой работе. Все впустую. Люди, которые одним займом могли решить все проблемы, в последний момент давали отказ. Эйчары и кадровики лишь читали резюме и кидали дежурное «мы вам позвоним». А деньги, отложенные на самый черный день, таяли, не смотря на всю его экономичность. Надежда вернуть жизнь в нормальное русло исчезала с каждым днем. Перебрал уже все возможные варианты. Несколько раз, после пары-тройки пропущенных шотов алкоголя, приходили мысли о суициде, но тут же были отброшены, как что-то мерзкое и пошлое. С каждым днем, отказом, собеседованием все глубже погружался в пучину безнадеги. Пока однажды утром, проснувшись, не увидел небо с отливом ярко-сиреневого цвета.


На счет названия. Буду рад предложенным вариантам, если пользователь подскажет интересный вариант, то в печатной версии опубликую его имя с благодарностью.
Мой вариант и редакторов "Пурпурный рассвет", по книге поймете почему. Здесь под ним публиковать не могу, по условиям контракта.

В данный момент закончил свой первый роман, название пока рабочее, но хорошо отображает суть книги - "И умер мир".

Начал книгу еще в далеком 2010 году, когда о Короновирусе никто и не думал. Были большие перерывы в написании, несколько раз переписывал полностью. На волне актуальности и наличия свободного времени закончил книгу. Сейчас идет процесс редактуры. Книга на контракте с крупным издательством, но контракт не эксклюзивный - имею право публиковать на интернет площадках.

Немного о книге. На планете произошел апокалипсис - молниеносная эпидемия выкашивает 99,999% населения земли. Многие начнут плеваться: "опять постапокалипсис, избитая тема". Но в моем романе красная линия - человеческая натура. Как покажет себя тот или иной индивид без социальных рамок и догматов. Без всяких зомби, монстров, мистики и прочего. Любители жанра получат большое удовольствие от большого количества выживальческих штучек, которые  могут пригодиться в жизни. Но главным блюдом романа являться персонажи. Шестеро человек из разных социальных групп, каждый со своим характером и мировоззрением сталкиваться с крахом цивилизации. Солдат срочной армии Тимур, застает начало эпидемии в воинской части и стремится вернуться к родителям в Геленджик. Александр, представитель золотой молодежи встретил конец свет в наркотическом угаре, и единственное, чего он хочет, это окопаться в своей квартире и переждать пандемию, но обстоятельства не на его стороне. Матрос-спасатель и по совместительству татуировщик - Вадим, встретил эпидемию, находясь в лесу, где помог найти помощь компании туристов, вернувшись домой, узнает о болезни матери и получает звонок от одной из выживших в лесу туристок. Стив - гражданин США, которой находиться в командировке в Москве, переживает конец света, и теряет связь с родными, чувствуя у себя первые симптомы болезни. Марк - пациент психиатрической больницы, с маниакально-депрессивным синдромом, освобождается из лечебницы из-за смерти персонала.

Судьбы всех героев переплетаются в течении истории, и приводят к разгадке природы эпидемии.

И теперь сам вопрос: интересно ли будет читать книгу на Pikabu& Стоит ли постить? Из-за ограничения постов придется разбивать главы. Думаю в день по одному посту, для поддержания интереса. Мониторил других авторов, книги не пользуются большой популярностью на этой платформе, но все же хочется рискнуть. В наше время не каждый может позволить себе купить книгу, а поделиться своим произведением желание есть.

Жду мнения в комментариях. Всем добра и мира без "Короны".

На «Пикабу» уже несколько лет длится война за право ставить тег «моё». Сайт менялся, соответствуя времени и приобретая всё новые и новые возможности. Пользователи получили право изменять теги, указанные под постом, что породило очередную волну недовольств на «Пикабу».

Давайте разберемся, когда же всё-таки необходимо ставить тег «Моё», а когда не следует. Для разбора данной ситуации мною будет использованы как правила «Пикабу», так и законодательство Российской Федерации, ввиду того, что общество является русскоязычным, а нормы, касающиеся данного вопроса, схожи в большинстве стран. Итак, начнем.

2.1 При добавлении поста указывайте корректные теги. Теги должны раскрывать содержание поста. Они помогают структурировать посты по темам, а также позволяют игнорировать и отслеживать определенный контент.

- Моё. Этим значком может помечаться авторский контент, выполненный непосредственно пользователем либо опубликованный пользователем с согласия автора: видео, текст, фотографии, компиляции, переводы.
8.6 Ссылки на источники. При создании поста, который содержит неавторский контент, допускается указание ссылок на источники контента только в случаях, если ссылка ведет непосредственно на контент, используемый при создании поста.

Почему это важно. Очень большая часть контента на сайте не является авторской - она взята из других источников с самых разных сайтов. Во всем мире признаком хорошего тона считается указывать источник, из которого взят контент, и мы считаем, что так будет справедливо по отношению к автору контента. Именно поэтому, если ссылка в посте ведет на страницу, с которой был взят контент (вне зависимости от направленности сайта-источника), то ее модерация не удаляет.

На момент публикации данной статьи, эти правила являются единственными в интересующей нас сфере. Нас интересуют следующие слова: контент, автор, авторский контент, согласие автора.

Контент (от англ. content — «содержание, содержимое») — это собирательный термин, характеризующий любую информацию на страницах сайта. Контентом можно назвать тексты, аудио- и видеофайлы, графические изображения, анимацию — все, что пользователь может прочитать, увидеть, услышать на сайте.

Исходя из способа получения, контент может быть:
• авторским уникальным (размещается на сайте автором или с его согласия);
• пользовательским или UGC (добавляется на сайт его посетителями — это комментарии, фото, видео и т. п.);
• рекламным (партнерские материалы — размещаются на платной основе);
• скопированным (заимствуется с чужих сайтов).

В зависимости от способа создания различают:
• текстовый контент (статьи, подписи, ссылки, комментарии и т. п.);
• графический контент (рисунки, фотографии, графики, иконки и т. д.);
• аудиоконтент (подкасты, музыка, аудиокниги и др.);
• видеоконтент (фильмы, ролики, клипы и т. д.);
• анимированный контент (баннеры, параллакс, игры и проч.).
(Информация была взята на сайте)

Согласно ст. 1228 ГК РФ, автором результата интеллектуальной деятельности признается гражданин, творческим трудом которого создан такой результат.

Согласно ст. 1259 ГК РФ, объектами авторских прав являются произведения науки, литературы и искусства независимо от достоинств и назначения произведения, а также от способа его выражения:
• литературные произведения;
• драматические и музыкально-драматические произведения, сценарные произведения;
• хореографические произведения и пантомимы;
• музыкальные произведения с текстом или без текста;
• аудиовизуальные произведения;
• произведения живописи, скульптуры, графики, дизайна, графические рассказы, комиксы и другие произведения изобразительного искусства;
• произведения декоративно-прикладного и сценографического искусства;
• произведения архитектуры, градостроительства и садово-паркового искусства, в том числе в виде проектов, чертежей, изображений и макетов;
• фотографические произведения и произведения, полученные способами, аналогичными фотографии;
• географические и другие карты, планы, эскизы и пластические произведения, относящиеся к географии и к другим наукам;
• другие произведения.

Статьей 1274 ГК РФ признается свободное использование произведения в информационных, научных, учебных или культурных целях. Данное положение и пункт про тег «Моё» обосновывают, почему можно цитировать сторонний источник и использовать тег «Моё».

Таким образом, использование тега «Моё» допустимо в публикациях, которые нигде ранее не были опубликованы, либо опубликованы самим автором поста. Соответственно, автор поста имеет право ставить тег «Моё» на любую историю, которую он опишет в своём посте, даже, если речь в нём не про самого автора. Тег «Моё» должен быть привязан не к личности автора, а к его контенту. На мой взгляд, администрация категорична в вопросах авторского контента и проставлении соответствующих тегов.

Предлагаю администрации «Пикабу» разъяснить правило толкования тега «Моё» и поставить наконец жирную точку в этом споре. А также всех согласных и несогласных прошу выразить свою точку зрения на данную проблему в комментариях.