Общество было полукочевым. Праиндоевропейцы одомашнили рогатый скот (*péḱu), лошадь (*h₁éḱwos, *ǵʰéyos, *márkos), собаку (*ḱwṓ), свинью (*suH-), птицу. Они также были неплохими земледельцами и использовали плуг (*h₂érh₃trom). Селились часто возле рек, по которым сплавлялись на лодках (*néh₂us). Ещё одним важным средством передвижения для них была простенькая колёсная повозка (*weǵʰnos, *ḱr̥sós).
Кое-что известно о религии праиндоевропейцев. Одним из наиболее важных божеств был некто *Dyḗus (*Dyḗus ph₂tḗr) — «небесный отец», бог неба (отсюда в дочерних индоевропейских культурах возникли Зевс, Юпитер, Диевас, Тюр, Дьяус). Его спутницей и главной богиней праиндоевропейского пантеона была *Dʰéǵʰōm (или *Pl̥th₂éwih₂) — «мать-земля», богиня плодородия, обитель всех живых и мёртвых (отсюда Теллус, Земес-мате, Жемина, Гея, Мать — сыра земля, Ёрд). Их дочь, богиня *H₂éwsōs, была богиней утренней зари (отсюда Эос, Аврора, Аушрине, Ушас, Остара). С меньшей степенью уверенности говорят также о богах-близнецах, богах солнца и луны, погоды, огня, воды и других мифических сущностях, которым могли поклоняться праиндоевропейцы. Миф был главным способом объяснить сложный и опасный мир в те времена. Кроме богов у праиндоевропейцев были свои мифические сюжеты, сакральные места, ритуалы и, разумеется, жрецы, которые отвечали за связь мифического и реального.
Сравнивая фольклор различных индоевропейских народов, учёные нередко обнаруживают похожие сюжеты, которые, очевидно, происходят из глубокой древности. Так, у многих народов от Индии до Скандинавии имеется легенда о хитром кузнеце и злом духе (дьяволе); кузнец соглашается на сделку с духом и обещает отдать ему свою душу в обмен на способность сковывать что угодно, а затем обманывает духа, приковывая его к дереву. Сюжет легенды не обязательно был именно таким в древние времена, однако в нём просматриваются некоторые особенности жизни предков: наличие металлургии, социальная роль кузнеца в обществе, вера в сверхъестественные силы, которые могут даровать способности. У праиндоевропейцев также были песни и сказки, загадки и шутки, которые до наших времён дошли в виде многочисленных сюжетов, переосмысленных и дополненных следующими поколениями и затем попросту растворившихся в отдельных фольклорных традициях современных индоевропейских народов.
С освоением колеса (*kʷékʷlos) и одомашниванием лошади праиндоевропейцы в IV-III тысячелетии до нашей эры стали быстро распространяться в разных направлениях, распадаясь на племена со своими диалектами. Ранние диалекты праиндоевропейского, став отдельными языками (основами современных языковых групп), продолжили дивергировать, порождая новые языки.
В первые века нашей эры отдельные индоевропейские народы заселили большую часть Евразии, подчиняя себе менее развитые племена или вытесняя их на периферию. Кельты освоили западную и центральную Европу, италийцы — Апеннинский полуостров, греки — Балканы, германские народы — север Европы, славяне — Восточную Европу, иранские народы — значительные территории Западной и Центральной Азии, индоарийские народы — Индийский субконтинент, тохары — западную часть современного Китая. Многие из этих народов создали свои государства, оставили глубокий след в мировой истории и культуре, стали основой современной цивилизации. Некоторые же ушли в прошлое, почти ничего после себя не оставив.
Фонетика, фонология, морфонология
Много споров было о том, сколько рядов согласных следует различать в праиндоевропейском языке и какого они свойства, сколько было рядов заднеязычных согласных, сколько спирантов и ларингалов. Эти споры не утихают и сегодня. Та модель, которой придерживается большинство учёных, может считаться компромиссной в том смысле, что она устраивает лингвистов как некий промежуточный этап реконструкции и вызывает меньше всего вопросов.
В данной модели различают четыре губных согласных *m, *p, *b, *bʰ; переднеязычные *n, *t, *d, *dʰ, *s, *r и *l. Три ряда дорсальных (заднеязычных): палатовелярные *ḱ, *ǵ, *ǵʰ, велярные *k, *g, *gʰ и лабиовелярные *kʷ, *gʷ, *gʷʰ. Кроме того, реконструируют полугласные *y [j] и *w и три ларингала *h₁, *h₂, *h₃. Такой типологически приемлемый инвентарь, как полагают, существовал в праиндоевропейском языке незадолго до его распада на диалекты, но в более ранние времена мог быть и иным.
Статус звонкого губного *b неясен, так как в реконструкциях он встречается весьма редко (например, из основы *bel- «сила», как считается, происходят древнегреческое βελτίων «лучше», русское большой, санскритское बल, bála «сила, мощь»). С одной стороны, он хорошо дополняет тройную серию взрывных вместе с *p и *bʰ, но с другой — может быть результатом развития какого-то сочетания согласных (типа *ml- > *bl-).
Развитие дорсальных согласных определило древнее разделение индоевропейских языков на сатемные и кентумные. Ранее считалось, что кентумными являются западные индоевропейские диалекты (будущие германские, кельтские, италийские языки, а также греческий), в которых палатовелярные *ḱ, *ǵ, *ǵʰ слились с велярными *k, *g, *gʰ; сатемные — это восточные диалекты (будущие славянские, балтийские, индоиранские языки, а также албанский и армянский), в которых лабиовелярные *kʷ, *gʷ, *gʷʰ слились с велярными *k, *g, *gʰ, а из палатовелярного ряда *ḱ, *ǵ, *ǵʰ родились фрикативы. Самой избитой иллюстрацией этого явления всегда было (и остаётся по сей день) праиндоевропейское числительное *ḱm̥tóm «сто», откуда, с одной стороны, происходят латинское centum, древнегреческое ἑκατόν (из более ранней формы *he-kətón), английское hundred (из прагерманского *hunda-radą, где *h происходит из *ḱ по закону Гримма), валлийское cant (из пракельтского *kantom), а с другой — санскритское शत (śatá), авестийское satəm (форма винительного падежа), литовское šimtas и русское сто (из праславянского *sъto). С открытием восточного тохарского (в тохарском А «сто» — это känt, в тохарском Б — kante), который оказался кентумным, стало ясно, что сатемизация — это несколько более сложное явление, чем это представлялось поначалу.
Кентумные (синие) и сатемные (красные) языки
Ларингалы *h₁, *h₂, *h₃ (неопределённый ларингал обозначают как *H) также являются предметом оживлённых дискуссий. Во-первых, никто точно не знает, как они произносились на самом деле: принято считать, что *h₁ — это гортанная смычка [ʔ], *h₂ — это звонкий фарингальный фрикатив [ʕ] либо глухой велярный спирант [x], *h₃ — лабиолизованный [ʕʷ] или даже звонкий велярный спирант [ɣʷ]. Во-вторых, никто точно не скажет, сколько их было на самом деле (некоторые выделяют четвёртый ларингал *h₄). Однако точно известно, что они когда-то существовали и иногда влияли на качество стоящего рядом гласного либо мутировали сами. Например, если мы сопоставим древнегреческое ἀντί «вместо; наравне; взамен; ради; из-за», санскритское अन्ति (anti) «рядом, около» и латинское ante «перед», то мы можем справедливо предположить для общего предка этих слов начальный гласный *a; в хеттском языке их когнат ḫants «перед» отчётливо демонстрирует наличие некоего согласного, который мы не учли бы в нашей реконструкции. Современная реконструкция этого слова в праиндоевропейском — *h₂énti «впереди». Сравнивая древнегреческое ὀστέον «кость», санскритское अस्थि (ásthi) «кость», латинское os «кость» и хеттское ḫaštāi «кость», мы можем наблюдать совсем иные рефлексы в латыни и древнегреческом, которые даёт совсем другой ларингал. Опираясь на санскрит, мы бы могли предположить неконкретную основу типа *HestH- «кость», однако начальное o в латыни и древнегреческом намекает на ларингал *h₃. Одна из вероятных реконструкций этого слова — *h₃ésth₁ «кость».
Согласные *r, *l, *n и *m в определённых позициях (обычно между согласными) становились слоговыми сонатами *r̥, *l̥, *m̥, *n̥. Например: *ǵr̥h₂nóm «зерно», *wĺ̥kʷos «волк», *ḱm̥tóm «сто», *dn̥ǵʰwéh₂s «язык».
Споры ведутся и по поводу системы гласных звуков в праиндоевропейском языке. Некоторые лингвисты считают, что в нём существовали только гласные *e и *o и их долгие варианты *ē, *ō. Другие прибавляют к ним гласные *i, *a, *u (и соответствующие долгие *ī, *ā, *ū), которые крайне редко встречаются в реконструкциях и иногда преподносятся либо как результат развития из ларингалов или сочетаний гласного *e с ларингалом, либо как заимствование из соседних языков. Гласные в сочетании с полугласными *w и *y образуют что-то вроде дифтонгов (*ey, *oy, *ew, *ow и др.).
Праиндоевропейское ударение свободное (могло падать на любой слог) и подвижное (в зависимости от формы слова могло перемещаться). Например: *pódes «ноги» (именительный падеж, множественное число) — *pedóHom «ног» (родительный падеж, множественное число). Лучше всего оно сохранилось в ведийском санскрите (पादः, pā́daḥ «ноги» — पदाम्, padā́m «ног») и древнегреческом (οἱ πόδες «ноги» — τῶν ποδῶν «ног»). Следы древнейшей системы ударений отчасти прослеживаются в некоторых балтийских и славянских языках. Нет единого понимания характера праиндоевропейского ударения: оно могло быть как тоническим (что демонстрируют древнегреческий и ведийский санскрит), так и динамическим. Компромиссная модель исходит из того, что первоначальное ударение было динамическим, но в процессе распада праязыка отдельные диалекты приобретали тоническое ударение.
Корень в праиндоевропейском языке всегда начинается на согласный или на ларингал, гласный звук обычно зажат между согласными и ларингалами. Например: *h₁es- — корень со значением «быть», *steh₂- — корень со значением «стоять», *bʰer- — корень со значением «нести». Корень присоединяет суффиксы, образуя различные части речи, и окончания, выражающие определённые грамматические значения. Внутри корня при изменении формы слова происходят регулярные чередования, которые называются аблаутом (часто можно встретить чередование *e/*o, *ē/*ō, полное выпадение гласного также является ступенью чередования). Например: из корня *steh₂- с присоединением специальных суффиксов образованы формы *stéh₂-ye-ti (откуда в дальнейшем возникло праславянское *stati «становиться»), *sth₂-éh₁-ti (отсюда праславянское *stojati «стоять»), *sth₂-éh₁-ye-ti (отсюда латинское stō «стоять»), *sth₂-dʰló- (отсюда латинское stabulum «стоянка; прибежище; логово; стойло»), *steh₂-l-o- (отсюда прагерманское *stōlaz «стул»), *sth₂-e-lo-m (отсюда праславянское *stolъ «стол») и т. д.
В праиндоевропейском языке были все те же части речи, что и в большинстве современных индоевропейских языков. Сложную систему склонений и спряжений современные языки по большей части утратили. Древние языки в этом отношении показывают лучшую сохранность, что и позволило лингвистам создать относительно полное грамматическое описание праиндоевропейского языка.
Праиндоевропейские существительные обладали категориями рода (мужской, женский и средний; есть версия о том, что до отделения анатолийской ветви существовала двухродовая система), числа (единственное, двойственное и множественное) и падежа (обычно насчитывают восемь падежей: именительный, родительный, дательный, винительный, звательный, творительный, местный, отложительный).
Склонение существительных в праиндоевропейском языке (как и в случае с глаголами) определялось отношением к тематическому (с *o на конце основы, как в словах *gʷʰer-mó-s «тепло» и *h₂ŕ̥tḱ-o-s «медведь») или нетематическому классу (с суффиксом на согласный или без всякого суффикса, как в словах *swésōr «сестра» и *dṓm «дом»). Тематическое склонение более простое и предсказуемое, нетематическое — сопровождается изменениями ударения и аблаутом. Пример тематического склонения: *h₂ŕ̥tḱos «медведь» (именительный падеж, единственное число) — *h₂ŕ̥tḱom «медведя» (винительный падеж, единственное число) — *h₂ŕ̥tḱoey «медведю» (дательный падеж, единственное число) — *h₂ŕ̥tḱe «медведь» (звательный падеж, единственное число) — *h₂ŕ̥tḱoes «медведи» (именительный падеж, множественное число). Ударение фиксировано на первом слоге, меняется только окончание. Пример нетематического склонения (по тем же падежам и числам): *swésōr «сестра» — *swésorm̥ «сестру» — *susréy «сестре» — *swésor «сестра» — *swésores «сёстры». В зависимости от основы парадигма атематического склонения будет различной.
Прилагательные изменялись по падежам и числам, а также по родам и степеням сравнения. Как и существительные они могли быть тематическими и нетематическими. Пример тематического прилагательного: *weh₁ros «верный» (именительный падеж, единственное число) — *weh₁rom «верного» (винительный падеж, единственное число) — *weh₁roey «верному» (дательный падеж, единственное число) — *weh₁roes «верные» (именительный падеж, множественное число); в женском роде форма именительного падежа будет *weh₁reh₂ «верная», в среднем роде — *weh₁rom «верное». Пример нетематического склонения (те же падежи): *méǵh₂s «великий» — *méǵh₂m̥ «великого» — *m̥ǵh₂éy «великому» — *méǵh₂es «великие»; форма женского рода — *méǵh₂ih₂ «великая», среднего — *méǵh₂ «великое».
Довольно сложна тема местоимений в праиндоевропейском. Реконструкция системы местоимений затруднена из-за разнобоя в языках-потомках, поэтому нередко можно встретить различные варианты реконструкции одного и того же местоимения. Например, личное местоимение первого лица единственного числа «я» может быть реконструировано как *eǵh₂óm (откуда санскритское अहम्, ahám), как *éǵh₂ (откуда праславянское *(j)azъ или хеттское ūk) или как *eǵoH (латинское egō, древнегреческое ἐγώ). Местоимение «мы» также реконструируется в двух вариантах: с начальным *w (это прагерманское *wīz, хеттское wēs, санскритское वयम्, vayám) и с начальным *m (праславянское *my, древнепрусское mes, древнеармянское մեք, mekʿ).
Различают личные (*éǵh₂ «я», *túh₂ «ты», *wéy «мы», *yū́ «вы» и т. д.), возвратное (*swé «сам, себя, себе»), указательные (*só «этот, тот», *h₁énos «тот»), относительные (*yós или *Hyós «что, который») и вопросительные (*kʷís «кто, что») местоимения. Они склонялись по числам и падежам, некоторые также по родам. Отдельные падежные формы местоимений различали ударные и энклетические формы.
Самой сложной частью речи, как водится, был глагол, который обладал грамматическими категориями лица (первое, второе, третье), числа (единственное, двойственное, множественное), времени (настоящее, имперфект, аорист, перфект), залога (актив и медиопассив) и наклонения (индикатив, императив, конъюнктив и оптатив). Вид глагола мог быть стативным, совершенным и несовершенным. Инфинитива как формы не существовало, зато были причастия. Довольно сложной была система окончаний. Многое, что известно о праиндоевропейском глаголе, восстанавливается на материале древнегреческого и ведийского санскрита.
Спряжение глагола могло быть тематическим (для основ, оканчивающихся на *e/*o). Например, для основы *bʰer- «нести» тематическое спряжение в настоящем времени будет следующим (без двойственного числа): *bʰéroh₂ «я несу», *bʰéresi «ты несёшь», *bʰéreti «он несёт», *bʰéromos «мы несём», *bʰérete «вы несёте», *bʰéronti «они несут». Нетематическое спряжение для основы *peh₂- «охранять; пасти» будет таким (также без двойственного числа): *péh₂smi «я пасу», *péh₂si «ты пасёшь», *péh₂sti «он пасёт», *ph₂smós «мы пасём», *ph₂sté «вы пасёте», *ph₂sénti «они пасут».
Праиндоевропейские количественные числительные также реконструированы удовлетворительно. Известно, что праиндоевропейцы пользовались понятной нам десятичной системой. Ряд числительных от одного до десяти такой: *(H)óynos, *sḗm «один», *dwóh₁ «два», *tréyes «три», *kʷetwóres «четыре», *pénkʷe «пять», *(s)wéḱs «шесть», *septḿ̥ «семь», *oḱtṓw «восемь», *(h₁)néwn̥ «девять», *déḱm̥ «десять». Числительные от двадцати до ста образуются по схеме, близкой к русской («два + десять», «три + десять»), но с небольшими мутациями: *wídḱm̥ti «двадцать», *tridḱómt «тридцать», *kʷétwr̥dḱomt «сорок», *pénkʷedḱomt «пятьдесят», *swéḱsdḱomt «шестьдесят», *septḿ̥dḱomt «семьдесят», *oḱtódḱomt «восемьдесят», *h₁néwn̥dḱomt «девяносто». Числительное сто — это *ḱm̥tóm (вероятно, означало «десять десятков» и связано с *déḱm̥), тысяча — *ǵʰéslom (в древнегреческом, латыни и санскрите) или *tuHsont- (в германских, балтийских и славянских языках).
Наречий в праиндоевропейском языке как части речи не обнаруживается. Роль наречий могли выполнять частицы (они же предлоги) типа *h₁én «в», *h₁eǵʰs «из», *h₁entér «между», *h₁n̥dʰér «под», *h₂éd «к», *h₂pó «от», *ḱóm «с, рядом», *tr̥h₂és «через», *upér «над, сверх», *upó «под» и т. д. Также роль наречий могли выполнять падежные формы некоторых существительных и прилагательных.
Интерес к праиндоевропейскому синтаксису возник у лингвистов ещё в XIX веке. Базовым порядком с конца XIX века (с подачи швейцарского лингвиста Якоба Ваккернагеля) считался порядок SVO (субъект — глагол — объект), который был в ведийском санскрите и существует во многих современных индоевропейских языках.
Современные индоевропеисты (с подачи американца Уинфреда Лемана) считают базовым порядок SOV (субъект — объект — глагол), на который намекает, например, древний хеттский язык.
Поскольку праиндоевропейский язык точно был флективным, порядок слов в предложении не играл существенной роли и на самом деле мог быть относительно свободным, как в русском или латыни.
Праиндоевропейский язык и современность
Трудные лингвистические выкладки для большинства людей, наверное, покажутся «шумом в вакууме». Удивлюсь, если вы дошли до этой части моей скромной статьи, не пролистав с ужасом на лице добрую половину того, что я написал выше. Уж поверьте, я утрировал как мог, ибо полная картина просто чудовищна и заслуживает труда объёмом в полное собрание сочинений Ленина. Изучать все тонкости метода реконструкции, фонетические, морфонологические, морфологические и синтаксические особенности праязыка в здравом уме возьмётся далеко не каждый. И всё же, оказывается, есть энтузиасты, которые не просто изучают его, но и пытаются внедрить в массы.
Праиндоевропейский язык — это язык мёртвый, но уже со времён Шлейхера (того, который любил писать басни) его потихоньку реанимируют, создавая какие-то тексты. Существуют проекты, которые претендуют (ни много, ни мало) на роль языка международного общения. Самым известным, наверное, является так называемый «современный индоевропейский» (Europaio), разработанный в 2004-2006 годах несколькими лингвистами Университета Эстремадуры на основе преимущественно западных индоевропейских языков. Также существует искусственный язык уропи (Uropi), созданный в 1986 году французским учителем Жоэлем Ландэ. Оба языка известны небольшому кругу лиц и едва ли играют ту роль, на которую рассчитывали их создатели.
Праиндоевропейские штудии нашли своё применение и в искусстве. Басня Шлейхера, к примеру, звучит из уст андроида по имени Дэвид в фильме Ридли Скотта «Прометей» (2012). В 2016 появляется видео-игра «Far Cry Primal», в мире которой одно из племён говорит на языке винджа — ещё одном искусственном языке на основе праиндоевропейского. Существуют попытки петь на праиндоевропейском (самая известная — композиция Кристофера Тина «Water Prelude» из альбома «The Drop That Contained the Sea», 2014).
Праиндоевропейский язык мёртв, полностью оживить его в том виде, в каком он существовал когда-то, просто невозможно. Но наследие праиндоевропейского языка живо — прежде всего в современных языках, которые продолжают пользоваться тем, что сумели унаследовать от своего древнего предка. Мы никогда не сумеем поговорить на настоящем праиндоевропейском (да и нужно ли это), но мы уж точно можем соприкоснуться с ним, представить, каким он был, увидеть, как он изменился в каждом современном его потомке: хинди, русском, английском, ирландском, греческом — таких непохожих друг на друга, но всё же родных.
