Нуклемортика. Глава 005
Предыдущие 003-004- https://pikabu.ru/story/nuklemortika_nomer_003004_5419263
Предыдущие 003-004- https://pikabu.ru/story/nuklemortika_nomer_003004_5419263
Предыдущий 002- https://pikabu.ru/story/nuklemortika_nomer_002_5414553
Да, вчера было много дел, сегодня будет 4 выпуска. через пару часиков пост (там побольше сисек), и вечером пост будет.
Оригинал https://acomics.ru/~nuclemortika
Оригинал https://acomics.ru/~nuclemortika
Не могу ручаться за все города нашей необъятной страны, но думаю, что во многих есть такие районы, где аномально много писклявых кровососов – хрупких, но очень настойчивых комаров.
В этом небольшом рассказе речь пойдет об одном из таких районов. Мне кажется, что глобальная угроза, о которой говорят на всех телеканалах, грядёт не со стороны США или других враждебно настроенных соседей, а именно с этих районов. Конечно, некоторые «политики» сейчас мне возразят…Мол, так это же американцы запустили москитов в наши города. Не будем противоречить этим Амереканофобам, а просто продолжим повествование. Ибо, собака лает а караван идет. Так вот: Постапокалипсис моими глазами.
Тонкий гул, режущий уши здесь никогда не прекращался. Тысячи комаров наполняли воздух, словно осенний дождь наполняет трещины изголодавшейся по влаге, земле. Полупрозрачная пелена, мешавшая видеть картину отчетливо, становилась все более плотной, чем ниже опускалось солнце... Эти места небыли предназначены для проживания чего-либо живого. БАМ. Так называли эти места. На табличке, у самого въезда на район красовалась табличка с трафаретным рисунком человека, которого подняли в воздух страшного вида насекомые. А чуть ниже, на том же знаке был нарисован запрещающий знак с перечеркнутыми на нем подтяжками.
Звук приближающегося автомобиля спугнул писклявый туман, и тот чуть развеялся. Визг тормозов заглушил все посторонние звуки, которыми полнилось пространство. Когда авто остановилось, из него вышел человек в белом халате с безумным лицом. Его глаза были наполнены злобой… это читалось не только в его лице. Каждое движение кричало о том, что не с добрыми намерениями он приехал в эту обитель проклятых. В этот ад на земле.
- Ну что!? Пора испытать мое изобретение. – захохотал он в голос – теперь город узнает, какова месть за насмешки над гениями! Кома два, неси аэрозоль!
Из машины показалась конечность необычной формы. Без какого либо намека на пальцы или кисть. Просто тонкая волосатая палка, сужающаяся к концу.
вскоре из машины вышло нечто, между человеком и комаром. Много грубых волос на голове, четыре руки, две ноги, горб и длинный, острый нос. В одной из рук он держал… нет, не держал… скорее прилепил едко зеленый баллончик, с распылителем сверху.
- пошевеливайся, что ты там так долго!?
- Пи-па-пи-пи пи-па-па-пу – ответил на понятном ему одному наречии Кома и протянул баллончик. Послышался характерный звук, который был знаком каждому из нас с самого детства, когда мы еще носили сандалии на липучках.
- Так то лучше.
- Пи-па!
- Какая тебе Пипа – возмутился мужчина в халате - умным сделать смог, а вот язык их учить желания нет – заметил раздосадованный ученный. После чего, постояв еще минуту в раздумьях, методично начал распылять содержимое баллончика.
-теперь быстро в машину! Они растут быстрее, чем умнеют..
Пустой баллончик еще не упал на землю, когда послышался рев мотора. Машина, подняв облако пыли, исчезла в нем так же быстро, как и появилась.
Прошу оценивать по строгости. набираюсь опыта )
Озорная фантазия. Киборг без прошлого встречает болтливого вампира в постапокалиптическом мире будущего. (ни на что не претендую, просто развлекалово). Разбиваю на 2 части, т.к. объём превышен.
Часть Раз.
Вряд ли в пустоши найдётся место куда более противное, чем Долина Дохлых Крыс. Тому есть две причины. Первая — тут, в самом деле, на каждом шагу валяются тушки мёртвых грызунов, и вторая — промысел головорезов, которые, недолго думая, решили поместить на свой воинственный стяг не Весёлого Роджера, но череп крысы. Прозвали ренегаты себя «Дельцами Пустоши», однако на Красном Базаре их засланца часто путали с «Пепельными Ушами», группировкой могущественной и жестокой, с которой у «Дельцов» не было никаких шансов тягаться, отчего связываться с «дельцами никто не хотел». Но случай мог всё изменить. По россказням Питона в заштатном кабаке случилось вот что. Армейский грузовой вертолёт рухнул неподалёку от пограничного лагеря бандитов. А спустя несколько часов посреди пустыни разведка ренегатов нашла полудохлого здоровенного человека, который, по правде говоря, на человека то хоть и походил, но всё же отличия имел явные, заметные невооружённым глазом. Нижняя половина головы его была из металла, как и две руки. Ноги вроде из плоти, но вот насчёт селезёнки имелись сомнения. Дальше знахарь «Дельцов» в исследованиях не продвинулся — найдёныш очнулся и, как выяснилось, ничего о себе вспомнить не смог. Так бандиты заимели грозного союзника с военными навыками, железными руками, но скверным характером. Случай мог всё поменять и вывести «Дельцов» на новый уровень конкуренции в жестоком и неласковом мире, но недальновидность вожака перечеркнула радужные перспективы. Ворчуна Карбона (так его прозвали бандиты) отправили на раскопки Радатуя — старого разрушенного города, в котором, согласно легендам, водилась чудо-крыса с человеческой башкой и лапами ящерицы. Её прозвали Крыщер и, ходят слухи, она умеет говорить, творить чудеса и жрать живьём. Бандиты в Крыщера почти не верили, но соваться в Радатуй без особой надобности не торопились. И тому было тоже две причины: легенда о Крыщере привлекала сорвиголов-одиночек, которые прятались на крышах разрушенных зданий, метко стреляли и никогда не предупреждали перед выстрелом, а ещё бандиты не переносили местный затхлый аромат первосортного гниения. Потому снайперы-одиночки если и появлялись, то в противогазах или защитных масках, становясь оттого внешне жутче воображаемого Крыщера и нагоняя на психологически неподготовленных ренегатов первозданного страху, с которым, как известно, бороться самостоятельно абсолютно бессмысленно. В общем да, в пустошах были места и похуже, чем Долина Дохлых Крыс (ДДК), но поверьте, начинать свой путь с ДДК — тоже не сахар, тем более, что Радатуй был её сердцем.
И вот Ворчун Карбон (позже мы станем звать его чуть-чуть иначе) петлял по разрушенным улицам Радатуя, буквально обнюхивая каждый закоулок. Вонь ему не докучала, да и о снайперах он ничего не знал — бандиты осмотрительно его предупреждать не стали. Но о Крыщере рассказали, потому Ворчун Карбон нет-нет, да озирался на шорохи и возню в подворотнях, но кроме чёрной пустоты ничего не заставал. У Ворчуна было вполне конкретное, но важное задание: раздобыть еду, воду, медикаменты, какую-нибудь хитрую технику, которую за дорого купят на Базаре. Попросил Ворчуна главарь лагеря бандитов заглянуть и под землю, то есть на этажи зданий, куда свет не проникал — в подвалы, в общем. И Ворчун со всем согласился. У него выбор был не велик: служить за пищу и возможность всегда подзарядить батарейки или уйти и сгинуть где-нибудь в ДДК, даже не доковыляв до первого приличного посёлка — Сарматска, в котором, поразительно, но сохранились неплохие, даже весьма милые и, что важнее, честные люди и не совсем люди тоже. В общем, Ворчун Карбон взвесил варианты и решил повременить с кардинальными переменами, оставшись на побегушках у разбойников. И вот он, собрав в глубокий мешок уже пару десятков банок с какими-то напитками, несколько упаковок чипсов, печенья и прочего просроченного барахла, подошёл к высоченному увитому ядовитым плющом небоскрёбу. Ворчун поднял голову, нашёл глазами хвост самолёта, застрявшего когда-то в здании, и старательно посчитал каждый этаж, пока не добрался до места аварии. Ровно тридцать пять. И вверх ещё примерно столько же, не меньше. Ворчун что-то пробормотал и заскрёб своими металлическими зубами. Он надеялся, что под землёй этажей меньше, иначе его поход затянется на неопределённый срок и заряда батареи может не хватить. А если он заблудится? О таком кошмаре Карбон отказался помышлять. Туда — и обратно! И с богатым барышом в бездонном мешке. С боевым настроем Ворчун вошёл внутрь, выбив по пути последнюю стеклянную витрину и не подозревая, что за ним внимательно наблюдают.
Мародёры изрядно похозяйничали по всему периметру здания. Выдрали с корнем столы и стулья, когда-то насмерть привинченные к полу. Ворчун удивлялся тому упрямству, с каким некто вырвал кондиционер прямо из стены, раздробив её заранее в мелкую крошку. Ворчун Карбон спустился вниз. Разыскал ещё одну лестницу и погрузился ниже. Затем была ещё одна лестница, теперь винтовая, какие строили в средневековых замках. Ничего путного Карбон так и не нашёл пока не уткнулся в громоздкую титановую дверь хранилища. За ней прятали что-то на редкость ценное. Её пытались открыть не единожды — о том говорили следы от многочисленных взрывов. Но, по всей видимости, никто не преуспел. Ворчун принял вызов, засучил условные рукава и взялся за хромированные ручки двери. Покраснев, он всё-таки добился мягкого скрипа где-то по ту сторону, но не более того. Тогда Ворчун Карбон предпринял вторую попытку, но тут уже жалобно запищали его протезы. Карбон сдался, вытер пот со лба и повернул обратно. Тогда в коридоре промелькнула чья-то тень. Ворчун вынул из-за пазухи лом и наизготовку пошёл во тьму. Что-то проскочило снова, но разобрать очертаний Карбон опять не смог. Тогда тень набросилась на него из-за угла, ошарашив, будто молния. Зверь вцепился в его металлические руки своими когтями, завизжал, зашипел и, наконец, отскочил в сторону. Тогда Ворчун, придя в себя от неожиданной встречи, расхохотался. Его напугала обыкновенная кошка, однако размеров она была неимоверных. Пушистая и злая, она встала на дыбы и зашипела, пока Карбон не махнул ломом у её носа. Тогда зверь поджал хвост и скрылся в темноте.
— Как ты понял? — разнёсся эхом голос мужчины.
— Кто здесь?
— Почему ты не испугался этого создания?
— Кошку что ли?
— Так ты увидел всего лишь кошку?
— Хватит прятаться! Выходи!
Голос замолк. Из тёмного угла вытекла высокая и стройная фигура молодого человека. У него был голый торс, бледная кожа и каштановые растрёпанные волосы до плеч. На ногах вздувались чёрно-красные штаны от спецовки, которую носили сотрудники фирмы «Этек Нирал». Ступни тоже голые и грязные.
— Ты кто такой? — спросил Карбон, убирая лом.
— Значит, ты видел кошку?
— Что такого? А ты кого обычно видишь?
— Дело не во мне, — мужчина говорил медленно, тягуче, — обычно видят монстра.
— Слушай, ты не знаешь, что за этой дверью? — ткнул металлическим пальцем на титановую махину Карбон.
— Знаю, мой дом.
— То есть ты там живёшь? За этой дверью?
— Ага.
— Но дверь заперта, а ты тут.
— А ты когда из дома уходишь, замок не запираешь? Оглянись! Мир лежит в руинах, сейчас как никогда тщательно нужно заботиться о своём добре.
— Это у кого оно имеется. Но таких единицы. Так что лучше поделись.
— Угрожаешь мне? Раскулачить хочешь? Только я так просто тебе не дамся, не думай!
— Бегать за тобой я не буду, дохляк. Лучше сэкономь моё время и отопри эту хреновину!
— Нет! — зашипел бледный парень, осклабился и скрылся в темноте.
— Поиграть решил. Ну, давай поиграем!
Карбон закружился на месте, ожидая нападения. Он быстрый, очень быстрый, даже резкий иногда. В армии его называли «пуля». Точно, он служил в армии. Первое воспоминание, которое в рейтинге самых приятных точно не в тройке. Лучше бы он вспомнил сдобную красотку на краю мира, которая, устроившись на его спине обнажённой, делает массаж. Приятный образ рассыпался, когда шустрый парнишка возник за его спиной, врезал по голове чем-то тяжёлым и, запрыгнув ему на шею, принялся душить. Только парнишка не знал, что Ворчун Карбон вряд ли задохнётся, если передавить провода питания. Трубки системы вентиляции лёгких предусмотрительно располагалась глубже, в гортани, и добраться до них было затруднительно. Карбон схватил парня за волосы и швырнул через плечо в стену. Тот громко врезался в бетон, рухнул вниз и завыл от боли. Карбон подошёл к нему и взял за горло.
— Наигрался? Открывай свою конуру! Иначе голову оторву!
Парень кивнул. Карбон освободил его, пустил к двери. Бледный что-то поколдовал, помахал руками, и махина поплыла слева-направо ему навстречу.
— Милости прошу, сэр! Будьте как дома, сэр! И не забудьте вытереть ноги, сэр! — ехидно запричитал бледный.
Карбон пихнул его и вошёл следом.
То была лаборатория: колбы, техника, криокапсулы, неясные жуткие штуковины в пробирках и прочее. Горели свечи. Парень устроился в самом дальнем углу, в кабинете. Каталку оборудовал под кровать, придвинул сюда стол и где-то нарыл старый музыкальный аппарат, который работал на пружине и крутил пластинки.
— Взять то нечего, — фыркнул Ворчун, осматривая лабораторию, — и чего только такую дверищу навесили, тьфу!
— А ты надеялся на горы золота?
— Хотя бы на приличную банку консервов.
— Это есть. Но разве ты так питаешься? Ну, я про твой железный рот.
— ЖКТ у меня родной, а через какую дырку топливо поступает — не так уж важно.
— Справедливое замечание. Садись!
Они вошли в кабинет, который когда-то занимала группа передовых учёных. Сейчас и много лет ранее тут спал, читал и мечтал бледный отшельник. Карбон устроился на скрипучем стуле, парень (ещё чуть-чуть, и мы дадим ему имя) прыгнул на свою лежанку, вынул из-под матраса консервную банку и бросил Ворчуну.
— На, жри, каннибал.
— Это ещё почему?
— А мозги у тебя тоже родные?
— Свои.
— А ты уточни при случае, у меня есть сомнения.
Карбон вскрыл банку и взялся за еду, погружая металлическими пальцами жирные куски в железную пасть.
— А ты часто всё это дело смазываешь? — спросил бледный, показывая на рот и руки.
— Приходится иногда.
— А если машинное масло в желудок попадёт?
— Не было такого.
— А вдруг?
— Не знаю, может, отравлюсь. А, может, и нет. Я о себе мало чего помню.
— Почему?
— Меня нашли бандиты в пустыне. И сюда припёрся по их указке. Видел мешок, который я на входе оставил? Так там моя добыча. И поганому псу такой улов не нужен. Всё разворошили. Думал, хоть за дверищей что найдётся. И вот хер там.
— Стало быть, ты на побегушках у разбойников? Это которые себя «Дельцами Пустоши», кличут?
Карбон кивнул, вытряхивая остатки консервов в глотку.
— Была у меня тут парочка. Смешные ребятки. И не слишком вкусные. Да что там, даже гадкие, я бы сказал.
— Ты их ешь что ли?!
— Не совсем. Скорее пью.
— Это как?
— Просто. Убиваю, подвешиваю за крюк, делаю дырку и жду, когда вся кровь вытечет. Потом её и пью.
— А мясо?
— Мне мясо ни к чему. Я на строгой монодиете. Ты вообще видел, чтобы вампиры ели что-то помимо крови? А если и видел — чушь! Вампиры предпочитают только кровь, желательно вторую положительную. Она усваивается лучше других, пусть и не деликатес. Да и в наше время — оглянись! Любая человеческая кровь уже подарок.
— Так ты вампир, да?
— Ага.
— Или чокнутый, возомнивший себя вампиром? И кто из нас каннибал?
— Доказательства что ли нужны? Клыки тебе показать?
— Хотя бы!
— Их нет, — сконфузился парень, — я пока не разобрался почему, но резцами меня обделили.
— Говорю же — сумасшедший!
— Тогда я открыл секрет бессмертия: много крови и минимум солнца. Потому что отсутствие первого и влияние второго меня мигом убивают. Проверено!
— И сколько ты живёшь на своей монодиете? Двадцать лет, тридцать?
— Триста четырнадцать, на минуточку. Завтра — юбилей!
— Брешешь ты всё. Ладно, пойду. Надо засветло вернуться.
— Поздно. Солнце уже садится. Пришло моё время.
— И что ж ты тут всё сидишь? В этой конуре то?
— В этом главная проблема. Я не знаю куда идти. То есть, нет, нет! Знаю куда, но вот как? Этого не знаю. И хочу, чтобы ты мне помог.
— С какой стати?
— Ты отличный парень, я чувствую. Да и у нас много общего.
— Например?
— У тебя амнезия и я не помню, что со мной случилось. Ты невосприимчив к моему влиянию, а я не чую в тебе еду. И мы оба любим железо, — парень расплылся в широченной улыбке и стал немного смазливей.
— Звать то тебя как?
— У меня сотни имён, — начал бледный, — и ты мог встречать их повсюду: в шелесте листьев, в шуме ветра, в пении птиц. Какое тебе больше по нраву? Влад, или Люций, или Виктор…
— Короче!
Бледный горько вздохнул:
— У меня ж не было родителей. Точнее я их не знаю, если таковые имелись. Очухался в какой-то барокамере, выполз наружу и всё — плыви, как умеешь! Потом я изучал эту камеру и разобрал надпись сбоку от крышки. То был древний язык, но с помощью книг я прочитал — «виртус». Честно говоря, понятия не имею, что это могло бы значить.
— Ты вылез из барокамеры и уже три сотни лет тут штаны просиживаешь?
— Представь себе. Выучил каждый закуток, каждую древесную щель и трещину штукатурки. Зато прочитал много древних книг. Тут внизу, — он ткнул тонким пальцем вниз, — есть небольшая библиотека. Там я и узнал, кем являюсь.
— Что ж ты молчал то? Показывай книги!
— Тебе то они зачем?
— Дурень! Библариусы скупают их за бешеные деньжища! Веди, показывай!
Они спускались по узкой винтовой лестнице. Бледный зажёг керосиновый фонарь, который нашёл в городе во время короткой ночной вылазки.
— Скажи своё имя, странник, — сказал бледный.
— Не помню. Бандюги прозвали Карбоном. И Ворчуном. За что ворчуном — понятия не имею.
— Что ж тут удивительного? Зануда, каких поискать! Я уже это понял, хоть мы и знакомы всего-ничего.
— Голову откушу!
— Валяй! Не страшно — новая вырастет! — Бледный задумался. — Ворчун Карбон, Ворчун Карбон, Ворчун Карбон.
— Что ты там шепчешь?
Они всё ещё спускались по винтовой узкой, но неоправданно долгой лестнице. Вообще такая лестница слабо вписывалась в интерьер лаборатории, но отчего-то наличествовала и оттого вводила бы в некоторое заблуждение, не будь наши путники столь заняты выбором подходящих имён.
— Карбон Ворчун. Что ж, думаю, можно изменить так — Краб Порчун. Или нет — Парк Корчун. Придумал — Чвурон Нарбок!
— Издеваешься?
— Буду называть тебя просто Карбон! Иногда Бон или просто Бо. Супер! С твоими мышцами и железяками вяжется на ура! Тебе нравится?
— Ты ж ничего не придумал.
— Я мастер слова, дорогой Бон, — проигнорировал парень, — но явный альтруист, потому что для себя ничего подходящего изобрести не могу.
— Лимоны любишь?
— На картинках выглядит аппетитно. И жёлтый цвет — мой любимый.
— Мне лаймы нравятся. В детстве пробовал. Лайм Виртус. Звучит?
— Хм, — задумался бледный, — а что, сойдёт? Но я могу поменять, когда придумаю что-то более подходящее?
— Я же не твоя мамка, меняй, что вздумаешь, — махнул Карбон, — тем более мне наплевать.
— Пришли.
Библиотека была заполнена высокими стеллажами, набитыми книгами. Карбон ахнул от изумления:
— Сокровищница! Тут целое состояние! Никому, слышишь, никому об этом месте больше ни слова!
— Неужто они так ценны? Я прочитал все, многому научился, но шедевров не заприметил.
Карбон брёл вдоль стеллажей, рассматривая корки книг.
— Всё потому, Лайм, что тут каждая в какой-то мере шедевр. Я помню Великий список Казначея, который он распространил по всему свету. Так вот, я уже вижу десяток томов, которые там значились.
— И почём одна книга?
— Казначей назначил разные суммы. Но вот, например, эта, — Карбон достал тонкий фолиант в коричневом твёрдом переплёте, — о горькой и трагичной судьбе незадачливых подростков стоила пятьдесят тысяч цехилов. Для сравнения: на пятьсот цехилов можно купить бутылку пива, а за десять тысяч — дрянной вездеход.
— Значит, мы богаты!
— Я богат. Тебе то деньги зачем? Ты вампир, ни черта не жрёшь, бродишь по ночам, руками машешь типа колдуешь. Куда тебе их тратить?
— Позволь, с этим я как-нибудь сам разберусь!
— Плевать. Но книг я так просто не оставлю, уяснил?!
— Ага, а как в следующий раз вход отпирать будешь? Его взрывали, плавили, пытались вырвать, заморозить и даже заговорить. Всё псу под хвост! Так что предлагаю честную сделку.
— Ну?
— Ты будешь моим спутником и поводырём, телохранителем и собеседником до тех пор, пока я не найду Ореол Заблуждения.
— Это что?
— Место такое. По слухам, не вся планета пустынна и знойна. Есть места мрачные, лесистые, влажные. Туда мне и надо.
— Справедливое предложение. Карта есть?
— Нет, затем ты мне и нужен. По рукам?
— П-р-р, обожди. Ну, найдёшь ты Ореол этот, и что дальше? Как мне сюда войти то без твоей шкуры?
— Есть секрет, которым с тобой и поделюсь. Зайдёшь, когда захочешь. Но пока — я нем, как рыба. Даже намекать не стану. Ты знатный пройдоха, это я уже тоже понял.
— Допустим. Но с чего ты взял, что Ореол не вымысел? Вычитал где или приснилось, может?
— Вообще я снова не вижу. Это я так, в качестве информации. А ещё как-то раз поймал в сети путешественника одного. Одет был не как здешние — то есть одежды было на нём много, не набедренная повязка да шипы в носу. Хотел сожрать, но залез ему в башку и передумал. Такой мужик толковый оказался — болтали с ним дни напролёт. Он-то мне об Ореоле и рассказал. Сам он оттуда. Забрёл, говорит, сюда в поисках сына.
— И что с ним стряслось, кровопийца?
— Сбежал.
— Брешешь?!
— Нисколько! Приоткрыл дверь для Мауса, закопался, а мужик раз — и умыкнул. А там солнце печёт. Ну, понимаешь.
— А Маус — это кто?
— Котяра мой. Тоже вампир. Я обратил его лет сто назад, когда по городу гулял. Нашёл при смерти. Старый мутант жадно глотал воздух, и его сердце всё же остановилось. Но я не дал ему умереть.
— В гриву ему впился?
— Варвар! Просто дал лизнуть своей чёрной крови. Дело нехитрое. Зато котейка здоровый и игривый.
— Да уж, — вздохнул Карбон, — игривей некуда.
— Итак, хватай книг столько, сколько унесёшь, и пошли. Солнце давно село. Нужно добраться до лагеря бандитов. Я пока поищу, что на ноги напялить да куртку какую-нибудь.
— Зачем ещё в лагерь?!
— Киса кушать хочет, да и я что-то порядком проголодался. Ты же не против? Или у тебя там появились друзья?
Карбон махнул своей железной лапой и сказал:
— Я же зануда, забыл? Но там человек десять, не меньше.
— Мне все и не нужны, я ж не проглот какой. К тому же и самоходка нам не помешает. Там есть самоходки?
— Машины что ли? Ну, есть драндулет.
— Тогда не будем медлить. В путь!
85.
Вражеские «Хаммеры» остановились прямо напротив.
Почему наш контуженый командир не отдает приказ в атаку?
Нас же засекут! Вдруг у них есть теплодетекторы? Мое воображение тут же нарисовало картинку, как пендос на крыше броневичка разворачивает в нашу сторону гребаный пулемет «М60D», как смертоносные разрывные пули прошивают ржавые мусорные баки и бренные тела меня и моих друзей. Я не мог допустить такого безобразия. Граната в руке так и просилась в полет. А враги, похоже, что-то заметили, начали орать на своем языке. Переводчик в моей голове куда-то пропал, и я различал лишь «фак» и «щит»…
Вот взревели их моторы. Один «Хаммер» начал сдавать назад. Захватчик на крыше, взбледнув лицом, зажал в зубах окурок и стал наводить на нас дуло пулемета. Вот черт! Я не мог это больше терпеть. Моя могучая рука стремительным движением запустила гранату прямо в пулеметчика. Бах! Взгляд с удовольствием проследил замысловатые траектории ошметков вражеского солдата. Началась пальба. Наши стреляли из своих укрытий. Пендосы повыпрыгивали из «Хаммеров», думая, что по ним зарядили из РПГ.
Валера и Егорыч отстреливали конечности неудачно высунувшимся янки. Те что-то орали, похоже, вызывали подмогу. Распрямившись, я встал во весь свой великолепный рост, выдернул из разгрузки пару гранат, щелчком выдернул кольца и броском, которому бы позавидовал Майкл Джордан, отправил гостинцы по параболической траектории прямо в скопища врагов.
Есть трехочковый, сука!
– Хорошая артподготовка! – прошмакал дед Егорыч. Затем примкнул к своему древнему ружью штык и побежал. – В атаку! Ураааа!!!
Я понесся следом, как Робокоп, сканируя окрестности через прицел Сайги. Остальные бойцы только начали робко высовываться из своих укрытий, как все было кончено. Старый лесничий, вовсю орудуя штык-ножом, добивал раненых.
– Ну что за ёб вашу мать! – выругался Игорь. Когда он успел слезть с гаража? – Вся операция летит к чертям! Как мы теперь скрытно пройдем на позицию?
– Простите, сержант, - мне, правда, было немного стыдно. – Руки чесались.
– Ладно, - махнул рукой командир. – Моя вина, не донес суть нашей задачи… не ожидал такой прыти от вас, разгильдяев и деревенщин. Надо захватить ТЭЦ, там их основная база… любят тепло, суки! Мы выйдем на точку и начнем отвлекающий бой, когда основные силы осуществят штурм. Теперь ясно?
– Да… Так точно… - отвечали бойцы.
– В городе только патрули, с ними в бой не ввязываемся, скрытно обходим! – велел Игорь. – В городе двадцать тысяч мирняка, не надо здесь взятие Берлина устраивать. А теперь за мной! Знаю, как дворами пройти. Вырос тут…
86.
Мы бежали, словно стая некормленых волков. Холодными серыми тенями скользили через огороды. Перелазили ограды, скакали через сугробы и прятались во тьме, завидев фигуры врагов. Чай еще действовал. Я не чувствовал усталости. Пар изо рта застывал в воздухе замысловатыми фигурами. Усилием воли я заставлял себя не залипать над глюками. Впереди была Цель. Я ощущал ее приближение. И смертоносное дыхание опасности. Мы убьем всех негодяев! И освободим этот город от зла! Если хватит патронов, конечно.
Игорь велел остановиться. Осторожно выглянул из-за угла. Все чисто – показал он специальным жестом солдат.
– Занимаем позиции на той стороне улицы, в развалинах, – тяжело дыша, сказал командир. – Ведите огонь по воротам и КПП в конце улицы. А я пока доложу нашим, что мы здесь.
– А можно отдохнуть немного? – спросил кто-то.
– Пристрелю! – прорычал Игорь.
Эта улочка упиралась прямо в ТЭЦ. Там база пендосов. Кочегарили вовсю. Я видел мощные клубы дыма и пара, вырывающиеся из труб. Слева вдоль улицы торчали безжизненные хозяйственные строения. Справа – пятиэтажка. Мозг тут же родил клевую идею. Я гений.
Ухватив за ворот тулупа шустрого Егорыча, я жестом велел следовать за мной. Валера и так не отставал. Мы скользнули вдоль стены пятиэтажки. Мне хотелось пробраться внутрь, чтоб залезть на крышу. Мое детство прошло в таком же доме, и я помнил, что выходы на крышу есть в первом и последнем подъезде. А если пендосы нас обнаружат, можно быстро спрыгнуть в эти гигантские сугробы.
Шумное пыхтение и голос сзади оборвал мои тактические измышления:
– Ребята, подождите! Можно мне с вами?
Я обернулся. Это был тот самый мужчина с седыми усами, который помогал вешать Джона Сноу. Вид у него не ахти. Дядька явно пренебрегал тренировками. Шапка набекрень. Он тащился, держась одной рукой за грудь, другой – волочил по земле ружье.
– Да, конечно, – сказал я. – Мы на крышу, а ты прикрывай вход в подъезд.
– Блин! – воскликнул Валера. – Заперто! Здесь домофон!
– Давай шмальнем в замок, - предложил я.
– Сталь добрая, может срикошетить, – вмешался старый егерь.
– К чему эти радикальные меры? Давайте просто позвоним в одну из квартир. – Усатый вновь проявил сообразительность.
Я нажал наугад одну из кнопок. Спустя минуту из динамика домофона послышалось недовольное кряхтенье и сварливый голос:
– Кто там приперся?
– Откройте дверь, пожалуйста…
– Я щас открою! Я щас так открою! Шастают среди ночи тут всякие! В комендатуру буду звонить!
Вот черт! Нарвались на полоумную бабку. Я уже собирался поменять свой план, когда Усатый сказал:
– Женщина, откройте! Мы из ЖЭКа, водопроводчики!
– Ааа… ну так сразу бы и сказали... а то я думала, наркоманы…
Дверь наконец-то отворилась.
Валера и Егорыч шмыгнули в подъезд. Я обернулся заценить обстановку. Большая часть отряда побежала на другую сторону, намереваясь занять позиции среди полуразрушенных промзданий. Усатый подмигнул и показал большой палец. Я кивнул. В эту секунду… вжух! - и его голову разнесло на куски. Блять! Со стороны ТЭЦ заработали пулеметы. В шоке присел, вытирая защитные очки от кровищи. Пацанов, застигнутых врасплох посреди улицы, терзали разрывные пули. Кажется, никто не добежал до спасительных укрытий. Вокруг свистели рикошеты. Неожиданно кто-то схватил меня за ноги и втащил в подъезд. Это были мои друзья.
– Всех положили фрицы! – вздохнул Егорыч, осторожно выглянув наружу. Вражеская пуля тут же оторвала ему крыло шапки-ушанки.
– Не высовывайся, они нас видят! – простонал Валера.
Дьявольская догадка пронзила мой блистательный ум. Нас же заманили, как ягнят на бойню! Походу, командование и этот сраный Игорь работают на америкосов… вот сучары, блять! Я выхватил револьвер и до боли сжал рукоять. Валера с тревогой уставился на меня. Подавив ярость, убрал оружие. Нужно выбираться отсюда. А с предателями разберемся позже.
– За мной! – Я вихрем понесся вверх по лестнице.
– Мы куда, на крышу? – спросил Валера?
– Нет. Опасно. Снайпер работает. Через хату какую-нибудь и на ту сторону дома!
Тут открылась одна из дверей, и на площадку вывалилась бабка. Хотя, может и не бабка… но рубеж бальзаковского возраста она оставила далеко позади. Причем с другой стороны.
– Госспади! Солдатики! А я-то думала, что за водопроводчики в два час ночи…
– Не серчай, красавица, – вклинился Егорыч. – Помоги лучше схорониться нам.
– Ну, входите, коль не шутите, – на бабенцию подействовала грубая лесть егеря. – У-у-у, снега натрясли окаянные, сейчас затру…
Я метнулся через квартиру к окнам, едва не наступив на двух котяр. Еще несколько с мявом бросились врассыпную. Ну и вонища тут, блин! Хотелось смахнуть на пол всю хренотень с подоконника, но из уважения к сединам делать этого, конечно, не стал. Короче, начал аккуратно убирать на пол горшки с фикусами. Натерпелась, наверно, бабка от оккупантов.
– Валерыч, помоги.
– Вы что творите, ироды?! – завопила жертва оккупации. – А ну, разувайтеся! Весь ковер мне истоптали!
– А ты, любезная, не голоси, – елейным голосом произнес Егорыч. – Мы в оконце сейчас сквозанем, и только нас и видали. Даю благородное слово старого солдата. На-ка вот отведай лакомства лесного!
С этими словами дед вытащил из-под тулупа кусок копченого, судя по запаху окорока. Только сейчас я понял, насколько голоден. Чертов старый ловелас!
– А как звать-то тебя, служивый? – вновь оттаяла бабка.
– Егорычем кличут, – приосанился дед, расправляя усы.
– Тихо все! – воскликнул вдруг Валера.
– Че такое?
– Там что-то едет!
Я прислушался. А ведь точно. Мой обостренный выживанием в лесной тиши слух различил гул тяжелой техники. Комнаты квартиры выходили на обе стороны дома. Мы с Валерой бросились к противоположному окну. Аккуратно высунув часть лица из-за шторки, я с горечью поглядел на мертвых бойцов нашего отряда. Даже не успел толком никого узнать, а уже все мертвы. Из ворот ТЭЦ потянулась колонна броневиков. За ними, пригибаясь, семенили пендосы, ощетинившись во все стороны автоматическими винтовками.
– Группа зачистки, твою мать… – процедил я сквозь зубы, грязно выругался и убрал свой фейс от окна, пока не запеленговали.
– Ой, нельзя вам сейчас идти, – сказала бабка. – Сами пропадете и на меня беду накличете.
– Мадам дело говорит, – Егорыч по-хозяйски уселся на диван. – Переждем здесь, может, уберутся гестаповцы?
Меня совсем не привлекала перспектива даже минуту находиться в этой засраной конуре. Но… что поделаешь – расклад не в нашу пользу. А мы выживальщики и обязаны выжить.
– Останемся тут, пока все не уляжется, - нехотя произнес я.
Валера печально вздохнул и поправил очечки.
– Ну, красавица, накрывай поляну! – потирая ладошки, сказал наш ветеран. – Найдется ж у тебя чего пожевать?
– Найтись-то найдется… – старая перечница кокетливо закатила зенки. – Да мало еды-то. Щас пожрете все, а чем я кошек кормить буду?
Егорыч с минуту пристально смотрел на нее, потом сказал, понизив голос:
– Не беспокойся, хозяюшка. Отблагодарим, как надо.
– Ну, шутник! – захихикала карга, но на кухню все же отправилась.
Я не мог больше наблюдать этот гребаный цирк. Ушел в прихожую и уселся на табурет. Вдруг они начнут прочесывать подъезды? Мои пальцы привычно заряжали и разряжали револьвер. Это здорово помогало успокоить истерзанные нервы. Если вражины будут подниматься по лестнице, я устрою им теплый прием, как в фильме «Брат-2». Жаль, конечно, что гранаты закончились.
87. (флэшбек)
– Ну, так че делать будем? Забираешь товар, или че? – Проклятый барыга выжидающе смотрел на меня и невинно хлопал своими охуевшими глазами.
У меня в кармане лежал небольшой складной нож-визитка. Полезная штука, заказывал на «Али». Я представил, как выхватываю приколюху и стремительным движением кобры вскрываю жирное горло Спауна. Потом придется, конечно, грохнуть газелиста – если тот проболтается, я огребу проблем с законом. Хотя, блин, водила может вырваться и поднять шухер по всему поселку. Это точно не входило в мои планы. Не так-то просто резко уработать двух человек, не имея при себе огнестрела. Поэтому с некоторым усилием я справился с собой и отодвинул мысль об убийстве на задворки сознания.
Но Спаун, видимо, что-то прочитал в моем взгляде, сказал примирительно:
– Нет, ну, в самом деле, я же не могу себе в минус работать. Возьми насколько хватит.
– Мне нужен весь груз. Ты меня подвел сильно, так что давай в рассрочку, – ответил я.
– В смысле «подвел»? Ты пройдись по магазинам! Нигде такой цены больше нет! И так по дешевке отдаю!
– Ну, так что насчет рассрочки? Деньги есть, но они дома, надо на карточку бросить.
– В рассрочку говоришь… – Он почесал лысину. – В принципе, камрады с форума за тебя поручились, иначе вообще бы не стал с тобой работать. Да и по глазам вижу – парень ты честный. Хорошо. Держи бумагу, пиши расписку.
– Договорились! – обрадовался я.
– Но накладную на патроны не дам, сразу говорю…
Водитель, который таскал ящики, услышал последние фразы.
– Не, я на такое не подписывался! – заявил он. – За тридцатку везти патроны в Карелию?! Да еще и без документов?!
А что, мысль об убийстве этого газелиста была не так уж и плоха.
– То есть ты отказываешься? – сухо уточнил я.
– Не, ну че сразу отказываюсь… короче, ну это самое, тридцатника-то, маловато будет!
– Маловато, блядь?! – не выдержал я. – А ты часом не охуел? Куда тебе больше? У тебя же машина на газу!
– А плата за риск? – сморщил харю этот кровосос. – Если мусора по дороге примут, это ж сразу статья! А я только недавно откинулся.
– Ладно, сколько?
– Сотку.
– Сколько???
– Сотку денег и довезу вообще без гемора, отвечаю, – водила щербато улыбнулся.
Я молча рассматривал подмосковные пейзажи, выпуская дым в окно. Газель натужно пердела на подъемах и скрипела подвеской. В магнитоле хрипело радио «Шансон». Водитель – я, кстати, не удивился, что его зовут Толян – довольно постукивал по рулю в такт. Поторговаться пришлось изрядно. Благодаря траве во мне открылось небывалое красноречие. Да еще Спаун подключился. В итоге сошлись на полтиннике.
Отдавать его я, конечно, не собирался.
Чтобы замаскировать наш груз, мне пришлось раскошелиться на четыре куба самого дешевого утеплителя на подмосковной стройбазе. Хотя менеджер и лез из кожи вон, пытаясь втюхать более дорогой и, как он говорил, более качественный. В утеплителях я разбирался и без него гораздо лучше. Конечно, мой схрон утеплен не таким гавном. Работяги набили кузов под самый верх рваного тента. Если депосы будут спрашивать, скажу что везу на дачу. Должно проканать. Не зря же я такой умный.
– Ну че, начальник, может тормознемся? – в который раз спросил Толян. – Я ж сразу в рейс сорвался. Даже заточить ниче не успел.
Я был намерен останавливаться как можно реже, чтобы скорей очутиться в стенах моего уютного схрона. Не терпелось скорее разложить по специально приготовленным полочкам свою главную инвестицию – боеприпасы. Но тупой блатняк по радио уже порядком задолбал за четыре часа пути. А мешать водителю наслаждаться последними часами жизни не позволяла моя совесть.
Я кивнул и сказал:
– Ну, давай, уговорил. Как увидишь кафешку, сворачивай.
– Базара ноль! – обрадовался Толян. – Через пяток километров будет ништяковое место. Заточим козырного борщеца!
88.
Где-то вдали за окном бабахали взрывы. Стекло иногда звенело, но держалось в старой раме. Мы с боевыми камрадами тревожно переглядывались. Пендосов с улицы, как ветром сдуло. Значит наши пошли на прорыв. Можно было, в принципе, сматывать удочки. Но бабка все выставляла на стол угощения. Никому не хотелось обижать такую гостеприимную хозяйку. Тем более она достала из-под дивана трехлитровую банку крепкой, как мои мышцы, настойки.
Тепло, обильная еда и пережитый стресс сделали свое дело. Я начал клевать носом, откинувшись в старом скрипучем кресле. Валера храпел на диване, приобняв винтовку. Его очки сползли набекрень. И только Егорыч что-то зачесывал бабуле. Они закрылись на кухне. Часто доносящийся бабий хохоток, однозначно намекал, что нашему Егерю кое-чего перепадет. Меня чуть не стошнило, когда представил эту картину.
«Ох, старик, трах-тибидох-тибидох…» - сочувствующе подумал я, проваливаясь в сон.
Мне снилось, что я нахожусь в огромном супермаркете. Бесконечные ряды которого заполняли различные предметы военной экипировки. Чего здесь только не было. Я принялся сметать в телегу все подряд. Арбалет, кевларовый бронник, ПНВ, пулеметные ленты, коробки с патронами, маскировочные сети, наборы для выживания и стволы различных калибров! Тут мой взгляд упал на дальний стеллаж, и я тотчас вывалил половину барахла, чтобы освободить место. Настоящая базука! Бережно уложил ее в тачку, прихватив с собой несколько выстрелов.
Офигенно прибарахлился! Теперь найти бы кассу.
- Я могу вам чем-то помочь? - Раздался гнусавый голос за спиной.
Обернулся, намереваясь прогнать назойливого продавана, и мои короткие волосы зашевелились на голове. Передо мной стоял мертвый черномазый в амерской форме. Из развороченной глазницы торчит рукоять моего десантного ножа. Забавный дресс-код в этом магазине.
- Эй, ниггер, где здесь касса? – спросил я, уняв предательскую дрожь.
- Оплату ты произведешь здесь, чувак, - ответил дохлый пендос. – И сейчас!
- Здесь и сейчас! – из-за полки с консервами вышел еще один мертвяк.
Я узнал его. Сам перерезал ему глотку недавно на окраине Кандалакши.
Вцепившись в ручку телеги, я ломанулся прочь. Оглянувшись лишь раз, я увидел и других мертвецов. Одни трупы бежали за мной с мрачными ухмылками на рылах. Другие прыгали по стеллажам и потолочным балкам. Мне вспомнился фильм «Вий». Полки с товарами начали с грохотом опрокидываться на меня. Но каждый раз я в последний момент успевал отскочить в сторону. Внезапно оказалось, что супермаркет исчез. Я бежал по ночному лесу. Позади завывали мертвяки. А бежать становилось все труднее. Тележка с припасами и оружием постоянно цеплялась за корни. Но не бросать же такое богатство?
Деревья вокруг стали увеличиваться. Я увидел, что увеличивается и тачка из магазина. Да нет, это начал уменьшаться я! Скользкая рукоятка стала такой огромной, что я просто свалился вниз и забежал в темную дыру под корнями старой ели. Где-то снаружи яростно орали мертвые пендосы, но здесь под деревом мне стало легко и спокойно. Я в безопасности. Они потеряли меня.
- Это я спрятал тебя, Санек! – тоненький писклявый голосок доносился из темноты.
- Кто тут? – вскрикнул я.
- Твой друг, мухомор! – пропищало в ответ.
- Мухомор?
- Да, ты вытащил меня из-под снега… там было плохо думать… плохо размышлять о Вселенной… а ты впустил меня в свой Мир… за это я помогу тебе, Санек!
- Да ладно, чего уж там, - махнул рукой. – Ты тоже меня столько раз выручал.
- Конечно! Ведь мы друзья! Но я не смогу тебе помогать, если тебя не станет!
- В смысле не станет? А что такое?
- Ты должен проснуться! – панически запел Мухомор. – Проснись, Санек! Проснииииииись!
Продолжение следует...