На нашей собственной, растущей во дворе клиники банановой пальме, созрела первая гроздь, наконец-то. Несколько месяцев ждали, пока можно будет фруктовый урожай собрать.
Многие думают, что в тропическом жарком климате всё растёт, ровно на дрожжах. Только семечко брось вечером, а по утру уже свежие фрукты овощи к завтраку собирать можно. Я тоже думала, пусть не точно так, но куда-то близко к этому.

Оказалось, что каждая банановая пальма цветёт единожды в год. Цветёт один огромным, похожим на каштановую свечу, цветком. Я застала это время пальмового цветения в Гватемале, там была в июне-июле. Мы мчались по пыльным горным серпантинам на открытой машине-флитере, а кремовые пальмовые цветы качались в облаках пыли над нашими головами, иногда даже лепестки роняли нам на волосы.
Из одного цветка вызревает одна гроздь бананов, штук двадцать пять — тридцать их будет, если пальме сил хватит напитать каждый. Зреет гроздь примерно три с половиной месяца, с середины июля по конец октября. Наша пальма закончила свою работу в середине октября. Орландо срезал гроздь после того, как больше недели бананы перестали толстеть, а их носики стали коричневеть и жухнуть.

Гроздь и бананы на ней все до единого совершенно зелёные — такими бывают стеклянные изумрудные сосульки на новогодней ёлке. Орландо положил их в гараже на тележку, здесь они должны лежать неделю — дозревать до цвета лаймовой мякоти, чуть с желтинкой стать.
Через неделю всё в том же гараже их нужно было подвесить, оставить так ещё на пять — семь дней, до окончательной банановой спелости. Я не утерпела, решила опробовать такой, недозрелый. Оказался горьким и вязким, словно смола сосновая.

Наконец, к концу октября дозрели. Теперь в гараже пахло не только привычным тёплым дизелем, но и где-то поверх него стелился банановый запах.
Орландо примчал с выходных в городе, наругался на нас с Марией, что не срезаем бананы — пропадут. Обрезали всю гроздь, заполнили нижнюю полку в холодильнике. И тут Орландо объявил новую задачу — экстренно съесть их за три дня, иначе они погниют на нашей жаре и влажности. Действительно, уже на второй день шкурки у половины бананов стали склизкими и коричневыми, несмотря на прохладу холодильника.

В общем, докладываю. Ни один банан не был выброшен. Испекли банановый торт, две партии банановых кексов. Ели бананы на завтрак, обед и ужин. Теперь мы организованными группами по одному человеку, каждые два часа посещаем комнату размышлений — размышляем там о неприспособленности наших желудков к такому количеству бананов.
Орландо уверяет, что мы молодцы, бананы не испортились — это важно. И с кривым лицом дожёвывает остатки банановых кексов, которые уже не влазят ни в кого, кроме него.