Три типа отчуждающих родителей
Три типа отчуждения
Наивные отчуждатели - это родители, которые пассивно относятся к отношениям детей с другим родителем, но иногда делают или говорят что-то, что может отчуждать. Все родители иногда бывают наивными отчуждателями.
Активных отчуждателей сильная злоба или гнев заставляют импульсивно терять контроль над своим поведением или тем, что они говорят. Позже они могут чувствовать себя виноватыми в том, как они себя вели.
Одержимые отчуждатели имеют непреодолимое желание уничтожить целевого родителя. Часто поведение родителей может быть комбинацией между двумя типами отчуждателей, обычно комбинацией между наивным и активным отчуждателем. Однако у одержимого отчуждателя недостаточно самоконтроля или понимания, чтобы смешаться с другими типами. Эти три модели отчуждающего поведения не предназначены для использования в качестве диагноза. Типы не могут использоваться для судебного разбирательства.
Имейте в виду, что источником отчуждающего поведения могут быть родители, отцы, отчимы, родственники и даже няни, «лучшие друзья» родителя, адвокат родителя или терапевт.
Дополнительная информация о каждом типе отчуждателя
Тип первый: наивный отчуждатель
«Скажи отцу, что у него больше денег, чем у меня, поэтому пусть он покупает тебе футбольные бутсы».
У большинства разведенных родителей есть моменты, когда они наивно относятся к их отчуждающему поведению. Эти родители хорошо понимают важное значение для детей хороших отношений с другим родителем. Они редко вынуждены обращаться в суд из-за проблем с общением или других вопросов, касающихся детей. Они поощряют отношения между детьми и другим родителем и их семьей. Общение между обоими родителями обычно хорошее, хотя у них будут свои разногласия, как и до развода. По большей части они могут разобраться в своих разногласиях, не втягивая детей в эти споры.
Дети, независимо от того, разведены ли их родители, знают, что бывают случаи, когда их родители будут спорить, когда в чем-то не согласны. Им не нравится, когда их родители спорят и могут чувствовать тревогу или страх от того, что они слышат. Так или иначе, детям удается справиться; т.к. они верят, что конфликт между родителями пройдет и все восстановится. То, что они видят и слышат между родителями, обычно не наносит ущерба детям наивного отчуждателя. Дети доверяют любви и защите своих родителей. У ребенка и родителя имеются собственные убеждения и чувства. Никакой угрозы в отношении целевого родителя нет.
Характеристики наивных отчуждателей:
1) Они способны отделять потребности детей от их собственных. Они признают важность того, чтобы дети проводили время с другим родителем, чтобы они могли строить доверительные отношения. Они избегают избирать другого родителя мишенью для их злобы и язвительности.
2) Они не беспокоятся об отношениях детей с их дедушкой и бабушкой и их матерью или отцом.
3) Они законопослушны и выполняют требования суда.
4) Они способны подавлять свой гнев и злобу и не мешают отношениям детей с их матерью или отцом.
5) Они способны проявлять психологическую гибкость и имеют желание сотрудничать с другим родителем.
6) Они способны испытывать чувство вины, когда их действия могут повредить отношениям детей с их матерью или отцом.
7) Они позволяют другому родителю участвовать в воспитании своих детей.
8) Они делятся медицинскими и школьными проблемами с другим родителем.
Наивные отчуждатели обычно не нуждаются в терапии, но получат пользу от чтения моей книги «Защита ваших детей от отчуждения родителей» которая поможет остановить усиление отчуждения без вреда для всех. Эти родители знают, что они делают ошибки, но стараются их исправить, заботясь о своих детях. Они делают то, что хорошо для детей без сожаления, вины или мучений.
Тип второй: активные отчуждатели
«Я не хочу, чтобы ты рассказывала своему отцу, что я заработала эти дополнительные деньги. Он может отобрать их, и это не позволит нам посетить Диснейленд. Помните, как он сделал это раньше, когда мы хотели пойти к бабушке на Рождество?».
Многие родители, обращающиеся в суд по поводу проблем с общением, являются активными отчуждателями. Эти родители понимают и знают, что у детей должны быть здоровые отношения с другим родителем. Проблема в том, что они плохо контролируют свой гнев, злобу или разочарование. Когда случается что-то, что вызывает у них болезненные чувства, активные отчуждатели ведут себя таким образом, что вызвают или усиливают у детей отчуждение от целевого родителя. После восстановления контроля над чувствами такой родитель будет чувствовать себя виноватым или плохим в отношении того, что он сделал, и изменяет свое поведение. Наличие импульсивного отчуждения и последующего восстановлением отношений с детьми является признаком активного отчуждателя. Они все понимают, но потеряют контроль за своим поведением, когда чувства переполняют их.
Характеристики активных отчуждателей:
1) Скандалы с другим родителем перед детьми. Их проблема больше связана с потерей самоконтроля, когда они расстроены, чем с реальными причинами.
2) После успокоения активные отчуждатели осознают, что они ошибались. Обычно они пытаются восстановить отношения и не причинить боль детям. В другое время такие родители могут быть очень внимательными к ребенку.
3) Подобно наивным отчуждателям они могут различать свои потребности и потребности детей, поддерживая желание детей иметь хорошие отношения с другим родителем.
4)Как и наивные отчуждатели, активные отчуждатели позволяют детям иметь свои собственные чувства и убеждения. Однако во время вспышек гнева разграничение между убеждениями ребенка и родителей могут размываться, пока родитель не успокоится и не восстановит самоконтроль. По большей части у старших детей есть собственное мнение об обоих родителях, основанное на личном опыте, а не о том, что им говорят другие. Чтобы сохранить мир, старший ребенок обычно учится сохранять свое мнение для себя. Младшие и более доверчивые дети становятся более запутанными и уязвимыми для манипуляций родителей.
5) Они имеют уважают авторитет суда и, по большей части, соблюдают решения суда. Однако они могут быть очень жестокими по отношению к другому родителю. Обычно это пассивная попытка нанести ответный удар другому родителю за какую-то несправедливость.
Активные отчуждатели обычно готовы принять профессиональную помощь, когда у них или у детей есть проблема, которая не исчезает. Они искренне обеспокоены отношением детей к разводу. Они пытаются бороться с негативными чувствами к другому родителю и имеют надежду на скорейшее выздоровление.
Тип третий: Одержимый отчуждатель
«Я люблю своих детей. Если суд не сможет защитить их от этого ужасного отца, то это сделаю я. Хотя он никогда не причинял вреда детям, я знаю, что это вопрос времени. Дети напуганы своим отцом. Я хочу, чтобы они сохранили свои отношения с отцом, я не собираюсь их заставлять. Они достаточно взрослые, чтобы составить собственное мнение».
Одержимый отчуждатель является родителем, а иногда и дедушкой и бабушкой, и требует, чтобы дети разделяли его позицию и вместе с детьми проводит кампанию по разрушению их отношений с родителем-жертвой. Для того, чтобы кампания работала, одержимый отчуждатель смешивает личные потребности и убеждения детей со своими собственными. Это процесс, требующий времени, кроме того, дети, особенно маленькие, совершенно беспомощны, чтобы понимать, что происходит и сопротивляться. Обычно процесс начинается задолго до окончательного развода. Одержимый отчуждатель часто обижается, злится или чувствует себя преданным другим родителем. Первоначальные причины конфликтов могут быть обоснованы. Он может считать себя жертвой физического или вербального насилия, жертвой предательства или финансового обмана. Проблема возникает, когда чувства не остывают, а вместо этого становятся все более интенсивными из-за принуждения продолжать отношения с человеком, которого этот родитель презирает, из-за общих детей. Даже простая встреча или разговор с другим родителем является напоминанием о прошлом и вызывает ненависть. Такие люди находятся в ловушке, их невозможно исцелить.
Характеристики одержимого отчуждателя:
1) Они одержимы разрушением отношений детей с родителем-жертвой.
2) Они внушают детям свои собственные высказывания и убеждения о другом родителе.
3) Дети будут повторять слова одержимого отчуждателя, а не выражать свои личные чувства по отношению к другому родителю.
4) Родитель-жертва и часто сами дети не могут объяснить причины резкого изменения отношений.
5) Их убеждения иногда становятся бредовыми и иррациональными. Никто, даже суд, не может убедить одержимых родителей, что они не правы. Любой, кто это пытается сделать, становится их врагом.
6) Они часто будут искать поддержки у членов семьи, Интернет-сообществ или друзей, которые будут разделять их убеждения в том, что они являются жертвами другого родителя и судебной системы. Война ведется против них. Сторонники одержимого родителя часто приходят на судебные слушания, даже если их не вызывают в суд.
7) У них есть непреодолимый гнев (злоба), потому что они считают, что родитель-жертва сделал на самом деле их жертвой, и все, что они делают для защиты детей, оправдано.
8) У них есть желание, чтобы суд наказал другого родителя своими решениями, которые помешали бы или заблокировали бы желание этого родителя общаться с детьми. Это будет подтверждением в сознании одержимого родителя того, что он (она) всегда прав.
9) Полномочия суда не пугают их.
10) Одержимый отчуждатель защищает детей от общения с родителем-жертвой любой ценой.
11) Одержимый отчуждатель , вероятно, не захочет читать то, что написано тут, потому что это просто делает его еще более злым.
Не существует эффективных способов лечения, которые были проверены и одобрены ни для одержимого родителя, ни для детей PAS. Суды и специалисты в области психического здоровья искренне желают помочь этим семьям, но их усилия часто терпят неудачу.
Надеждой для детей, пострадавших от одержимого родителя, является раннее выявление симптомов и профилактика. После того, как отчуждение укоренилось, и дети станут «истинно верующими» убеждениям родителя-индуктора, дети могут быть потеряны для другого родителя на долгие годы. Я понимаю, что это печальное заявление, но мне еще предстоит найти эффективное вмешательство, в том числе судебное, которое может реабилитировать отчуждающего родителя и ребенка. Остается надеяться, что спонтанное воссоединение может произойти, как правило, в ответ на кризис, который заставляет отчужденного ребенка обратиться к отвергнутому родителю.
Я видел примеры успешного устранения синдрома отчуждения родителей у детей, но не у одержимого родителя.
Доктор Дуглас Дарналл, как психолог, в своих исследованиях большее место уделяет изучению отчуждающего поведения родителя, которое приводит к возникновению синдрома отчуждения родителя (PAS) у ребенка. Доктор же Ричард Гарднер, как детский психиатр, исследовал в основном психиатрическую симптоматику проявления PAS у ребенка. Этим отличается подход Дугласа Дарналла и Ричарда Гарднера. Один из основных выводов исследований доктора Дарналла – это классификация типов отчуждающего поведения родителя.
Не бухать,не бухать,не бухать
Не бухать,не бухать,не бухать. Можно работать 12 часов за рулем, пять дней, на шестой у же который раз не прохожу комиссию. Не бухать,не бухать, не бухать. Выходной,снова выходной. Самое тяжелое время. К знакомым,выспаться,постирвться после пяти дней ночевок на скамейке. Не бухать,не бухать,не бухать. Сын уже не плачет когда я его забираю из садика и привожу к ней, не говорит пара пойдем домой, не придумывает,не рассказывпет о том что у него сломалась машинка и мне нужно прийти и починить ее, он просто смотрит мне прямо в сердце. Не бухать,не бухать,не бухать. Просыпаешься ночью от воспоминаний этого взгляда. Больше не уснуть, накатывает так что тихо воешь в рюкзак под головой, узбеки и остальные бомжи с которыми дрался за место на скамейке что бы не спать на подоконнике или полу тихо расползаются по сторонам как тараканы в ночи. Не бухать,не бухать,не бухать. Снова облава сб по чистке территории, свет фонаря в морду, вставпй уходи. Сбешников бить нельзя,они подневольные,они все понимают,но у них приказ.
Не бухать,не бухать,не бухать. Нескем поноворить,всех задолбал своим нытьем. Да что ты развелся,дети,бомжуешь,какая фигня,пойдем накатим,я угощаю. Литр в жало,все чудесно,можно упасть и уснуть где угодно,где упал,там и кровать,ничего не беспокоит. Просто провал.
Отчуждение родителя
Отчуждение от родителя — это клинически значимое нарушение отношений ребенка с родителем. Оно выражается в неоправданной враждебности к родителю и отказе от общения с ним и всеми людьми, с ним связанными (например, родственниками со стороны отвергаемого родителя).
Синдром отчуждения — колоссальная проблема, потому что приводит не только к травматизации, но порой и к инвалидизации психики. Есть случаи, когда подросшие дети, поняв, что стали жертвой манипуляции со стороны предпочитаемого родителя и несправедливо отказались от второго родителя, заканчивают жизнь самоубийством. Известны не единичные случаи, когда отвергнутые родители добровольно обрывали свою жизнь, не выдержав стресса разлуки. По силе психической травмы для отвергнутых родителей синдром отчуждения сравним с физической смертью детей.
Суть феномена — это патологическая адаптация ребенка к манипулирующему взрослому, который и настраивает ребенка против второго родителя. Не имея возможности жить отдельно от такого родителя и полностью завися от него во всех аспектах жизни, ребенок оказывается в ситуации заложника. Отсюда сравнение синдрома отчуждения со «Стокгольмским синдромом», когда заложник начинает оправдывать действия террориста и проявлять к нему сочувствие и симпатию. Это способ выжить, физически и психологически.
Тот же механизм лежит в основе синдрома отчуждения — ребенок принимает сторону того родителя, который принуждает его разными способами (ненасильственными в том числе) отказываться от второго родителя, оскорблять его, выбрасывать из своей жизни.
В глубине души дети хотят, чтобы они могли открыто выражать свою привязанность к отвергаемому родителю, но они боятся агрессивной реакции опекающего родителя. Проблема в том, что в определенный момент дети сами начинают верить в то, что ненавидят родителя.
Одна из форм давления на ребенка — это эмоциональная отстраненность, холодность и отказ в даче любви, если ребенок позволит себе высказать положительную оценку в адрес другого родителя. Отчуждение — это форма жестокого обращения с ребенком. И специалисты по проблеме PAS считают глобальной ошибкой мнение, будто отчуждение всегда возникает в результате обоюдной ответственности сторон за тяжелый конфликтный развод. Чаще всего причиной отчуждения становится именно один родитель, родитель-индуктор.
Отчуждение от родителя можно отличить от простого настраивания против по ряду признаков.
Аргументы, которые предоставляет ребенок в своем отказе от родителя, не соответствуют силе враждебности. Аргументы всегда выглядят слабо или абсурдно, а враждебность при этом реальна и всеобъемлюща.
Феномен «независимого мыслителя» — ребенок утверждает, что это его личное мнение и никто его не сподвигал отказаться от родителя-жертвы.
Отказ ребенка от положительной памяти о родителе-жертве. Ребенок говорит, что «хорошего не было» или «то хорошее, что было, не имеет никакого значения».
Распространение ненависти на всех родственников отвергаемого родителя, его домашних животных и друзей.
Дихотомичность мышления ребенка в отношении родителей: один родитель полностью хороший, второй — полностью плохой. Причем в других вопросах (учебы, социальной жизни) ребенок может быть адекватно критичен и видеть нюансы.
Ребенок автоматически встает на защиту предпочитаемого родителя в любой ситуации.
Ребенок не испытывает вину, стыд, сожаление, когда оскорбляет и унижает родителя-жертву.
Проблема усугубляется тем, что психологи предоставляют в суд много неграмотных заключений. Они пишут, простите, преступную глупость, а именно: «Ребенок имеет собственное мнение по поводу матери, он не хочет с ней общаться. Надо позволить ребенку принимать самостоятельное решение на этот счет. Раз не хочет общаться — значит, надо учитывать его мнение». Специалист в этом случае не понимает, что он имеет дело со внушенным состоянием, вызванным естественной возрастной внушаемостью ребенка и его зависимостью от опекающего взрослого. Ребенок не обладает достаточным опытом и навыками прогноза, чтобы понять, что несет для него необоснованный отказ от родителя. Специалист не видит, что перед ним обработанное мышление жертвы, хотя ребенок будет активно утверждать свою самостоятельность в этом вопросе. Но это не во всех случаях так. Как говорится, дьявол в деталях. Порой поведение ребенка, который адаптируется к отчуждающему воздействию, не лишено свободной воли. Эти случаи надо разбирать в отдельной статье.
Иногда специалисты попадают в слияние с родителем-индуктором (агрессором), когда тот приводит ребенка в терапию или на консультацию. И даже если психолог видит необоснованность детской враждебности к другому родителю, он закрывает на это глаза. Действует как адвокат своего клиента, а не как профессионал в сфере психического и психологического здоровья.
Нарушения этики в этой теме разворачиваются и дальше, когда отчужденный родитель пытается поговорить с психологом о своих отношениях с ребенком или узнать о его психологическом благополучии, но получает отказ даже в назначении консультации под любым благовидным предлогом. Субъективность оценок тут налицо. А потом такой специалист вызывается в суд для дачи показаний. И это становится катастрофой для реального психического благополучия ребенка и его отчужденного родителя.
Это является очень сложной этической, психологической, социальной и юридической проблемой. Не все психологи даже знают, что, например, право конфиденциальности, на основе которого они пытаются отказать в разговоре с родителем, юридически у психолога отсутствует. По закону этим правом располагают только адвокаты и священники. И законом о врачебной тайне психолог тоже не может пользоваться.
Отчуждение от родителя включено в МКБ-11, код QE 52.00. Формулировка звучит как «клинически значимое нарушение отношений с родителем / опекуном». Изначально было принято более точное и прямое определение — синдром отчуждения, однако Испанское адвокатское лобби, Ассоциация женщин-судей в партнерстве с мощным феминистским сообществом применили все свое влияние, чтобы формулировка в МКБ-11 если не исчезла, то хотя бы стала размытой и обобщенной. И сейчас мы имеем уже отредактированное усилиями противников синдрома отчуждения определение.
Противники признания этой проблемы апеллируют к таким аргументам.
Понятие синдрома отчуждения якобы применяется, в основном, против женщин неблагонадежными мужчинами, поэтому «надо остановить патриархальную порочную практику войны против женщин».
Поскольку чаще детей оставляют с матерями, то активное феминистское лобби хочет закрепить эту практику, не дать возможности отцам настоять на своем отцовском праве и блокировать передачу детям мужского воспитания и модели поведения. Однако и женщинам, пострадавшим от отчуждения со стороны бывших мужей, от этого лобби только хуже.
Понятие отчуждения якобы используется для прикрытия сексуального насилия над детьми со стороны отцов-педофилов
На самом деле корни такой политики уходят очень-очень глубоко. Они связаны с тенденцией к устранению института традиционного брака, отрыву ребенка от модели воспитания, ориентированного на союз мужчина+женщина. Цель отрыва — воспитать ребенка в любой альтернативной парадигме и отучить сознание от традиционного представления о семье. Кроме того, сейчас (например, в Испании) активно лоббируется понятие «сексуальной свободы», которым феминистки пытаются заменить понятие «сексуальное насилие». Дети являются мишенью этой стратегической задачи смены ценностей
Кроме того, есть традиционное мнение, что женщины в принципе не могут осуществлять психологическое насилие над собственными детьми. В противовес этому расхожему мнению появилась уникальная книга английского судебного психолога Анны Моц «Психология женского насилия. Преступления против тела». Она не про отчуждение от родителя, но описывает практику женского насилия по отношению к своим детям.
Лично мне приходится иметь дело и с отчужденными матерями, и с отцами. Я против гендерного противопоставления в этой теме.
Кроме того, аргумент «ребенок сам не хочет общаться, давайте слушать мнение ребенка» очень соответствует новому продвигаемому тренду эпохи постправды. Когда объективные критерии стараются игнорировать, и информация подается в определенном контексте и форме.
Тренд на перфоманс, субъективную оценку и информационную манипуляцию работает и здесь. Одна из активисток, Беатрис Пресиадо, была замечена на одной из конференций с заявлениями, что «аппарат верификации более не станет являться научным, а станет перфомативным». Т.е. не выводы экспертизы должны приниматься в расчет, а заявления, субъективные оценки и постановка с участием пострадавшей стороны.
Среди противников, однако, есть и специалисты из психологических сообществ, которые считают, что понятие антинаучное, недоказанное. Они считают, что PAS — это простое расстройство отношений ребенка с родителем, которое не может подняться до уровня научной классификации и лечения из-за отсутствия этиологической связи между патологией и ее последствиями.
Юридическая система также не любит сталкиваться с этой проблемой, потому что не разработаны юридические формы воздействия на данный семейный конфликт. Кроме того, судьи часто сомневаются, что враждебность ребенка может быть преодолена, соответственно, выносят решения, игнорирующие факт манипуляции со стороны родителя и наличие у ребенка синдрома отчуждения. Не разработаны механизмы регуляции этого конфликта. Соответственно, нет достаточной судебной практики. И большая проблема — это отсутствие информации. Об этом феномене не знают ни юристы, ни службы опеки. Из этого вытекают ошибочные решения и оценки.
В экспертизах описывают это как форму жестокого обращения с ребенком, как внушенное психическое расстройство, как негативное индуцирование ребенка со стороны одного родителя в адрес другого. Часто вообще не диагностируют проблему, а описывают, что «все в порядке», отчуждающий родитель — хороший, позитивный родитель с устойчивой привязанностью с ребенком, вреда ребенку не наносит, а отчужденный родитель должен сам смягчить конфликт, исправить свои ошибки в воспитании и коммуникации, «перестать давить» и «подождать до лучших времен, когда мнение ребенка поменяется».
Синдром отчуждения родителя чреват для ребенка отложенными последствиями, которые проявятся во взрослом возрасте. Среди них можно назвать депрессии, фобии, потерю идентичности, неспособность опираться на свои чувства как ориентир в жизни, низкую самооценку, неспособность выстраивать партнерские отношения, суициды. Также выросшие дети сами становятся объектом отчуждения со стороны своих уже партнеров, т.е. их отчуждают от их собственных детей. Бывает и наоборот. Такие люди сами становятся отчуждателями и калечат уже своих детей, лишают их мамы или папы через политику психологического уничтожения. Мне известны случаи, например, когда дочь была отчуждена от отца, тот покончил жизнь самоубийством. Теперь эта женщина, потерявшая отца в детстве, сама отчуждает своего бывшего мужа от их общего ребенка, т.е. трансгенерационная передача травмы налицо.
Победить синдром отчуждения, как правило, можно довольно быстро. Но только с помощью правильных судебных решений и директивной нетрадиционной терапии под контролем суда. Так я полагала некоторое время назад, однако накопились новые наблюдения из практики. В состояние отвержения родителя вплетаются и внутренние субъективные мотивы ребенка, которые делают его подверженность отчуждению высокой или низкой. Поэтому не стоит сразу сбрасывать со счетов внутренний психологический процесс ребенка, динамику его оценок и эмоций. Эта сложность и делает вызов диагностическому чутью специалиста, задает высокую планку для разработки методов оценки и затрудняет судебное решение вопроса.
Возможна ли профилактика синдрома отчуждения — более сложный вопрос. Думаю, надо сразу определять место проживания ребенка и порядок общения с ним до подачи заявления на развод. Также считаю важным ввести в норму медиативную практику, когда супруги до разворачивания тяжелого конфликта могут договориться с помощью медиатора о важных моментах.
Также очень важно, чтобы родители вовремя понимали, что началась кампания отчуждения, очернения. Как я могу судить по своей практике, они распознают проблему слишком поздно.
И важно максимально экологично разводиться. Прикладывать к этому все усилия. Полагаю, что моя книга «Экологичный развод» делает свой скромный вклад в это важное и непростое дело.
В заключение хотелось бы сказать, что синдром отчуждения требует большой дискуссии: о проблеме глоссария, о диагностике эмоционального насилия, о надежных методах диагностики травмы и ее генеза, патологической и здоровой привязанности, о юридических рычагах воздействия на семьи, где этот синдром присутствует, и о системе социальной поддержки семей службами сопровождения
Автор: Татьяна Герасименко медицинский психолог, специалист по детской психологии и семейной терапии, судебный психолог, специализирующийся на бракоразводных процессах, автор книги «Экологичный развод».
Санкт-Петербург
Ответ на пост «Развод»
Что теперь будет, да что угодно.
До тех пор пока ребенку не исполниться год, их не разведут и жить они будут с ним. Далее все зависит от фантазии женщины, начиная с банального обвинения в педофилии, или приводом посторонних мужчин в квартиру, что в 100% заканчивается дракой и в лучшем случае тюрьмой, в худшем, кладбищем.
Конечно же алименты, куда ж без них. Но в этом случае алименты будут как на ребенка, так и на мать.
Резюме: попал.
Как избежать:
Не надо связывать свою жизнь с разведёнными женщинами имеющих детей. Все эти женщины имеют сложную судьбу. Не вписывайся в чужие блудни.
Если ты проигнорировал п.1 , найди отца ребенка, поговори с ним. Если он внятный человек, подумай над тем кто твоя избранница. И как ты себя будешь чувствовать когда он будет приходить к своему ребенку. Если он неадекват, ещё раз подумай над тем, кто твоя избранница которая приняла решение родить от такого. Да и от апельсинов, не родятся берёзки, диточка несёт папины гены. Подумай о том что разве для того, многие поколения твоих предков дали тебе жизнь чтобы ты тратил свои ресурсы на воспитание потомка чужого рода?
Подумал? Возвращайся к п.1.
Продолжение поста «ОТВЕРГАЯ ОТЦА. Луковникова М.В. детский, медицинский психолог»
Препятствия общению детей с отдельно проживающим родителем после развода
Препятствия общению детей с отдельно проживающим родителем после развода является общенациональной проблемой, затрагивающей шесть миллионов детей. Такие препятствия могут быть тяжелыми и представлять следствие хронических психических расстройств, такие как синдром отчуждения родителей (PAS) и синдром злобной матери, связанный с разводом. В некоторых случаях препятствия в общении сопровождаются недостойным поведением по отношению к родителю, не являющемуся опекуном, в том числе с применением насилия и нарушениями закона. В настоящей статье описывается проблема препятствий общении с детьми и связанные с этим явлением клинические синдромы, а также особенности правовой системы, которые «закрепляют» проблему, не разрешая ее. Отсутствие научных исследований обесценивает психологический вклад экспертизы в зале суда. Следует надеяться, что настоящая статья будет способствовать развитию научной литературы в этой области.
В последние годы уровень разводов был примерно равен количеству заключенных браков. Приблизительно один миллион разводов происходит каждый год только в Соединенных Штатах. Дети, вовлеченные в расторжение брака, обычно считаются уязвимой группой (Hetherington & Arasteh, 1988). Поскольку родители часто борются за опеку и посещение детей, требования, предъявляемые к этим детям, значительно возрастают.
Чтобы помочь в решении вопросов относительно опеки детей и их воспитания родителями после развода, каждый штат разработал руководящие принципы для судопроизводства. Как правило, эти руководящие принципы отражают наилучшие интересы детей (Keane, 1990). Предполагается, что частое посещение (общение) родителей, не являющихся опекунами, является важным правом как для родителей, так и для детей (Hodges, 1991). Подавляющее большинство опекающих родителей - женщины.
К сожалению, желание постоянного и свободного общения между ребенком и со стороны нерезидентного родителя часто не соответствует реальной практике. По оценкам Совета по правам детей (1994 год), посещение шести миллионов детей в Соединенных Штатах осуществляется родителями-опекунами. Два опроса поддерживают диапазон этой проблемы. Arditti (1992) сообщает, что примерно 50% разведенных отцов рассказывают, что их бывшая жена вмешивалась в его общение со своими детьми. Точно так же примерно 40% матерей-заключенных признают, что отказывают в общении с детьми своему бывшему мужу, чтобы наказать его (Kressel, 1985). В некоторых случаях вмешательство в общение было связано со злонамеренными незаконными действиями против отца таких детей (Turkat, 1995). В редких случаях родитель может похитить ребенка.
Проблема вмешательства в общение детей с отдельно проживающим родителем еще не была должным образом освещена в национальных средствах массовой информации. В связи с этим отсутствуют исследования о характере вмешательства в общение ребенка с отдельно проживающим родителем, его этиологии или лечения. Цель настоящей статьи - повысить осведомленность психологов о проблеме вмешательства в общение детей с отдельно проживающим родителем после развода. В первой части этой статьи будут описаны некоторые распространенные типы ситуаций вмешательства при посещении детей родителем. Во второй части рукописи будут обсуждаться сопутствующие трудности решения этой проблемы с помощью правовой системы.
ВИДЫ ВМЕШАТЕЛЬСТВА В ОБЩЕНИЕ РЕБЕНКА И РОДИТЕЛЯ
Прежде чем обсуждать конкретные типы помех при посещении родителем детей, важно сначала описать что значит «невмешательство». В этом случае родители ребенка разводятся, но ребенок не отчужден ни от одного из родителей. Проживающий родитель (как правило, мать) поощряет ребенка и родителя-нерезидента часто взаимодействовать и в полной мере участвовать в жизни друг друга. Ситуация с невмешательством обычно предполагает совместное опекунство, которое функционально приводит к совместному принятию родителями решений относительно их потомства. Ребенок часто посещает нерезидентного родителя, разговаривает по телефону с родителем, когда это необходимо или желательно, и получает пользу от участия этого родителя в школьных, внеклассных, религиозных и других мероприятиях. Законы штата, отражающие наилучшие интересы ребенка, предусматривают ситуацию невмешательства при разводе с участием детей.
К сожалению, становится все более очевидным, что миллионы детей и родителей страдают от проблемы вмешательства при посещении своих детей. Из клинической и юридической литературы следует, что существует по крайней мере три типа ситуаций, связанных с вмешательством при посещении ребенка отдельно-проживающим родителем: (1) острое вмешательство; (2) синдром родительского отчуждения (Gardner, 1987); и (3) синдром злобной матери, связанный с разводом (Turkat, 1995).
ОСТРОЕ ВМЕШАТЕЛЬСТВО
Родитель-опекун, участвующий в процессе острого вмешательства, не имеет предумышленного или коварного плана длительного нарушения отношений между ребенком и родителем-нерезидентом. Скорее, родитель-опекун периодически или временно отказывает в свидании либо путем прямого действия (например, информируя нерезидентного родителя о том, что его невозможно), либо пассивно (например, родитель-нерезидент прибывает на встречу со своим ребенком, но или родителя-опекуна или ребенка нет дома). Такие случаи помех при посещении детей, как правило, связаны с гневом родителя-опекуна на отдельно проживающего родителя по некоторым причинам (например, отсутствие выплаты алиментов на ребенка), плохим советом друзей или другими причинами (например, оскорбительным поведением отца по отношению к матери-опекуну - см. Шепард, 1992).
СИНДРОМ РОДИТЕЛЬСКОГО ОТЧУЖДЕНИЯ
В некоторых случаях вмешательство в посещение ребенка является прямым результатом того, что родитель-опекун страдает от синдрома родительского отчуждения (Gardner, 1987, 1989). В этом случае родитель-опекун использует различные прямые и косвенные методы, предназначенные для отчуждения ребенка от его отдельно проживающего родителя. В результате ребенок становится подверженным неоправданной критике и индуцируется ненавистью к отдельно проживающему родителю.
Гарднер (1989) выделил четыре фактора, которые, по его мнению, способствуют развитию синдрома родительского отчуждения. К ним относятся: (1) «промывание мозгов», (2) тонкое и неосознанное программирование со стороны родителя, (3) факторы, возникающие у ребенка, и (4) ситуационные факторы.
Гарднер (1989) использует термин «промывание мозгов» для обозначения «... сознательных действий по программированию ребенка против другого родителя» (стр. 233). Примеры включают в себя обвинение отца в том, что он «неверный блудник» и «бросил нас». Как правило, отца необоснованно обвиняют в том, что он дает слишком мало денег, иногда до такой степени, что мать вводит своих детей в заблуждение, убеждая их, что с ними произойдет что-то страшное. Когда отец покидает дом, мать может делать такие заявления, как «ваш отец оставил нас», чтобы убедить ребенка, что отказ распространяется не только на мать, но и на детей. Незначительные негативные качества отца сильно преувеличиваются. Например, отец, который иногда выпивает вина после обеда, описывается как алкоголик. Очень распространены саркастические комментарии, включая специальные заявления для ребенка, такие как: «Ваш замечательный щедрый отец, наконец, собирается потратить несколько долларов и отвести вас в кино!»
Более тонкие попытки программировать ребенка против отдельно проживающего родителя включают в себя такие комментарии, как: «Есть вещи, которые я могла бы рассказать о вашем отце, от которых бы ваши волосы встали дыбом, но я не из тех людей, кто критикует родителя его детям "(Гарднер, 1989, с. 239). Понятно, что подобные высказывания вызывают у ребенка много негативных эмоций. Что касается посещения родителем, то ребенок в таком доме проницательно осознает желание матери, чтобы ребенок ненавидел отца. Чтобы получить ее признание, ребенок делает заявления, указывающие на неопределенность или отсутствие желания общения с отдельно проживающим родителем. Мать, страдающая от синдрома родительского отчуждения, может действовать «нейтрально», сообщая ребенку, что это решение самого ребенка – общаться или не общаться с отдельно проживающим родителем. Этот «маневр нейтралитета» помогает еще больше оттолкнуть отца от его потомства, пассивно препятствуя посещению. Ребенок не хочет выражать желание посетить «ненавистного» родителя в угоду родителю-опекуну.
Разжигание вины у потомства - еще один распространенный маневр. Ребенку, который хочет навестить отца, может быть сказано: «Как ты можешь оставить свою бедную старую мать!» (Гарднер, 1989, с. 241).
В отношении факторов, возникающих у ребенка, Гарднер отмечает, что психологическая связь ребенка с родителем-опекуном обычно сильнее, чем с отдельно проживающим родителем. Опасаясь потенциального отказа от родителя-опекуна, ребенок более склонен присоединиться к матери в ее попытках отчуждения отдельно проживающего родителя. Гарднер также считает, что психодинамические факторы, такие как закрепление реакции, иногда способствуют развитию отчуждения.
Наконец, различные ситуационные факторы также способствуют развитию синдрома. Например, ребенок, который рассматривает родного брата, наказанного за то, что он выразил позитивные чувства по отношению к отдельно проживающему отцу, быстро учится не выражать такие чувства открыто. Ребенок, который наблюдает, как мать оскорбляет отца, может заявить о своей эмоциональной предпочтительности по отношению к матери в целях самозащиты.
Гарднер отмечает, что синдром родительского отчуждения варьируется в зависимости от конкретного случая. Подавляющее большинство взрослых случаев наблюдается у женщин, Гарднер считает, что это около 90% всех случаев синдрома родительского отчуждения.
СИНДРОМ ЗЛОБНОЙ МАТЕРИ, СВЯЗАННЫЙ С РАЗВОДОМ
Некоторые случаи хронического вмешательства при посещении детей отдельно проживающим родителем выходят за рамки попыток оттолкнуть ребенка от родителя. Туркат (1995) сообщил о случаях, когда разводящаяся жена пыталась уволить своего разведенного мужа с работы, ложно обвиняла его в сексуальном насилии, публично высмеивала или причиняла физический вред. Из множества клинических и юридических случаев Туркат (1995) выявил синдром злобной матери, связанный с разводом. Конкретные критерии для этого расстройства можно увидеть в таблице 1.
Расстройство характеризуется следующим поведением у матери: (1) попытки неоправданно наказать разведенного мужа; (2) вмешательство в посещение отца и доступ к ребенку; и (3) совершение различных злонамеренных действия по отношению к мужу, включая ложь и нарушения закона.
Turkat (1995) приводит некоторые драматические примеры поведения людей, страдающих от синдрома злобной матери, связанного с разводом: поджог дома бывшего мужа; ложное обвинение отца в сексуальном насилии; манипулирование специалистами по психическому здоровью для дачи показаний в суде о том, что разводящийся муж нуждается в психиатрическом лечении (даже если специалист по психическому здоровью никогда не встречался с отцом); манипулирование секретарем в школе для участия в похищении ребенка; сообщение детям, что их отец на самом деле не является их отцом; сообщение начальнику отца на рабочем месте, что отец издевался над своими детьми; похищение из офиса ее разведенного мужа важных документов. Одна женщина даже преднамеренно врезалась на своей машине в дом ее разведенного мужа.
Синдром злобной матери, связанный с разводом - серьезное заболевание. Туркат (1995) отмечает, что такие люди редко считают, что у них есть проблемы, они искусны в манипулировании другими и в кампании против отца и являются искусными фабрикантами ложных обвинений. Классификация, этиология и лечение таких случаев неизвестны.
Мать, которая неоправданно наказывает своего разведенного мужа:
- Попытками оттолкнуть их общего ребенка (детей) от отца Вовлечением других лиц в злобные действия против отца
- Участие в чрезмерном судебном процессеМать специально пытается отказать своему ребенку
- В регулярном общении ребенка с отцом
- Беспрепятственному телефонному доступу ребенка к отцу
- В участии отца в школьной жизни ребенка и в его внеклассной деятельностиЭта модель поведения широко распространена и включает в себя кроме того злонамеренные умышленные действия по отношению к мужу, в том числе:
Ложь детям
Ложь другим
Нарушения закона
Расстройство не связано конкретно с наличием иного психического расстройства, хотя может присутствовать и иное психическое заболевание.
ПРЕПЯТСТВИЯ В ОБЩЕНИИ И СУДЕБНАЯ СИСТЕМА
Читатель, не знакомый с процедурами развода и опеки, может быть озадачен тем, почему допускается такое патологическое поведение, подобное приводимому выше. С практической точки зрения мало что можно сделать для предотвращения таких действий.
Правовая система имеет множество недостатков, которые, к сожалению, помогают «закрепить» вмешательство родителя-опекуна ребенка в общение с отдельно проживающим родителем, который подвергается этому вмешательству. Например, большинство судей будут проявлять значительное терпение и «отступать назад», чтобы позволить каждой стороне адекватно представить дело в своем собственном видении. К сожалению, выгода от предоставления каждому его "дня в суде" значительно замедляет процесс. Адвокаты, которые хотят приостановить, отложить или задержать слушания, не испытывают особых трудностей в большинстве случаев. Часто это преднамеренная тактика, используемая в бою за опеку над детьми. Таким образом, родителю, которому могут быть предъявлены обвинения во вмешательстве во общения с детьми, возможно, не придется появляться перед судьей по этому вопросу в течение нескольких месяцев после указанного факта.
Дополнительным усложняющим фактором является стоимость. Плата за услуги адвоката может достигать 300 долларов в час и более. Немногие люди могут позволить себе повторные выступления в суде, так как счета растут непомерно. Это оказывается особенно напряженным для семьи, которая теперь должна делить свои доходы и активы на две отдельные семьи.
Еще одним усложняющим фактором является то, что судебной системой может отлично манипулировать и управлять хороший лжец (Snyder, 1986). Исследования показывают, что обнаружение в суде фабрикации (т.е. ложных утверждений), как правило, плохое (Ekman & O'Sullivan, 1991), и это создает дополнительную проблему, когда речь идет о вмешательстве в общение с детьми. Например, отец, который обвиняет другого родителя во вмешательстве в общение с детьми, может обнаружить, что другой родитель не только отрицает такое вмешательство, но и обвиняет самого отца в том, что он не явился в назначенное время для общения. Поскольку свидетелей обычно нет, суд остается в затруднительном положении. Соответственно, родитель, который постоянно вмешивался в общение с детьми, может заявить в зале суда, что он или она выполняет решение суда об общении с детьми отдельно проживающего родителя. Сразу после слушания родитель-опекун возвращается к схеме вмешательства при общении с детьми второго родителя, зная, что до возвращения в суд могут пройти месяцы.
Дополнительная трудность заключается в том, что зачастую родители-опекуны никак серьезно не наказываются судом в случае вмешательства в общение ребенка с отдельно проживающим родителем. Мать, которая мешает общению ребенка с отцом, как правило, просто будет предупреждена судьей о том, что она выражает неуважение к судебному решению. Очень редко родители-опекуны, которые вмешиваются в посещение детей отдельно проживающим родителем, заключаются в тюрьму, подвергаются наказанию в финансовом отношении или лишаются основной опеки над детьми. Таким образом, многие родители, которые знают о неэффективности суда, в полной мере этим пользуются. Следует отметить, что судебная система хорошо осведомлена о своих собственных недостатках в этой области (см. Комиссия по гендерным предубеждениям в судебной системе, 1992 год).
В последние годы суды способствовали росту медиации как со стороны специалистов по психическому здоровью, так и адвокатов в качестве альтернативы состязательному процессу в зале суда. К сожалению, для того, чтобы саботировать посреднические усилия, нужен только один необоснованный или отказывающийся от сотрудничества родитель. Родитель, который произносит слова о сотрудничестве, а затем нарушает эти слова действиями за пределами комнаты посредничества, разрушает весь процесс медиации.
Наконец, когда эксперта по психическому здоровью просят представить в суд информацию по вопросам общения отдельно проживающего родителя с детьми, отсутствие достоверных результатов научных исследований затрудняет вклад, который могут внести такие эксперты. Соответственно, судьи часто получают самые разные мнения от таких экспертов, что иногда резко снижает пользу от таких экспертных заключений в зале суда. Иногда «эксперт» по психическому здоровью фактически некомпетентен (Turkat, 1993).
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Каждый год миллионы детей испытывают изоляцию от общения с отдельно проживающими родителями. Мало что известно о природе таких помех, причинах таких помех или о способах их устранения. До тех пор, пока этот вопрос не станет центром научных исследований, может показаться, что присутствие психолога в зале суда значительно скомпрометировано. Учитывая, что миллионы людей страдают, научная судебная психология должна начать решать эту важную и запутанную проблему.
ЛИТЕРАТУРА
Arditti, J. A. (1992). Factors relating to custody, visitation, and child support for divorced fathers: An exploratory analysis. Journal of Divorce and Remarriage, 17, 23-42.
Children's Rights Council. (1994). Annual convention brochure. Washington, DC: Author.
Commission on Gender Bias in the Judicial System. (1992). Gender and justice in the courts: A report to the Supreme Court of Georgia. Georgia State University Law Review, 8, 539-807.
Ekman. P, & O'Sullivan, M. (1991). Who can catch a liar! American Psychologist, 46, 913-920.
Gardner, R. A. (1987). The parental alienation syndrome and the differentiation between fabricated and genuine child sex abuse. Creskill, NJ: Creative Therapeutics.
Gardner, R. A. (1989). Family evaluation in child custody mediations, arbitration and litigation. Creskill, NJ: Creative Therapeutics.
Hetherington, E. M., & Arasteh, J. D. (Eds.) (1988). Impact of divorce, single parenting and step-parenting on children. Hillsdale, NJ: Lawrence Erlbaum.
Hodges, W. F. (1991). Interventions for children of divorce (2nd. ed.) New York: John Wiley.
Keane, G. (1990). Florida divorce handbook. Sarasota, FL: Pineapple Press.
Kressel, K. (1985). The process of divorce. New York: Basic Books.
Shepard, N. (1992). Child-visiting and domestic abuse. Child Welfare, 71, 357-367.
Snyder, S. (1986). Pseudologia Fantastica in the borderline patient. American Journal of Psychiatry, 143, 1287-1289.
Turkat, I. D. (1993). Questioning the mental health expert's custody report. American Journal of Family Law, 7, 175-179.
Turkat, I. D. (1995). Divorce Related Malicious Mother Syndrome. Journal of Family Violenc, 10, №3, р 253-264
Источник: CLINICAL PSYCHOLOGY REVIEW, VOL. 14. NO. 8, pp. 737-742, 1994
ИРА ДАНИЭЛЬ ТУРКАТ, доктор философии