Такая бабка злющая была. Гроза детей и городских окраин, где каждый встречный — сам себе хозяин, и проще раскалиться добела, чем за зубами придержать язык. Чем громче крики — тем быстрей заметят. Есть люди, не боящиеся смерти и люди, не входящие в пазы. Была старуха именно такой. Чего уж, если смерть её страшилась.
Солились грузди, не мешало шило. Грозила бабка дворникам клюкой, орала матом, отрицала власть. На Рождество не досчиталась ложек. Не собиралась выглядеть моложе, как будто сразу бабкой родилась
Друзья врагов передавали "SOS", пока она врагов запоминала. Ещё она летала над каналом на роботе, который пылесос.

Такая вышла странная игра, на этом бы закончилась, наверно, но бабка где-то встретила виверну. Внезапно оказалась к ней добра. Укрыла нечисть бархатной поло́й. Возможно, бабке надоело злиться, а может, вопреки отдельным лицам, она была и не такой уж злой. Взяла виверну бабка на постой, и началась у них любовь до гроба. Сперва совсем немного злился робот. Ну извините, робот не святой. Конечно, в сказку приоткрылась дверь, запели петли, лязгнула задвижка. Сосед, наследный алкоголик Мишка, издалека здоровался теперь. Крошила бабка голубям багет. Вздыхал Степаныч — по подъезду главный:
— вот ладно бы, Горыныч православный, а то виверна. Точно инагент.

Такая получилась ерунда. Ни логики, ни замысла, ни смысла. Старуху память мучила и грызла, должно быть, тоже очень злая, да. На пенсии сидели, на мели виверна с бабкой, обе персонажи. Такие вот "не вашим и не нашим".
Потом привет. Потом они пришли: вся нечисть, до хромого лешака. Полуденницы, вурдалаки, мавки. Обняли́. Не потребовали справки:
— бери виверну и давай, Яга.
Пора, — сказали, — не сходи с ума, у курьих лап давно болят колени. Дом обветшал. Гуляет мёртвый Ленин, с бревном, в немодной кепке и с Арманд. Давай, Яга, хоть ты нас пожалей. Мы столько километров намотали. Вон кот Баюн, усатый словно Сталин. Вон Ырка — критик "Вестника полей".

За рубежами земляных валов, чуть дальше, если глубоко порыться, виверна пьёт из козьего копытца. Отращивает парочку голов. Ее ругает бабка, не в упрёк: уймись, дитя Содома и Гоморры. Живут, в духовке сушат мухоморы.Предотвращают полный Рагнарёк, Армаггедон. Мир радостен и юн. Отличный мир, а вы куда глядели.
Опять же, робот-пылесос при деле. На нём по дубу ездит кот Баюн.

Автор: Наталья Захарцева (Резная Свирель)
Оригинальная публикация ВК

Паходу в моём лифте живут злые духи...

Не прошло и двух недель, как я устроился на завод в конструкторское бюро, а мне уже пришлось остаться на работе до утра. Завод готовился к выпуску нового изделия, а мы не успевали привести в порядок конструкторскую документацию. Мы - это начальник бюро Геннадий Иванович, ведущий инженер Мурат Аскарович и я.

Я сидел за своим компьютером и оформлял чертежи, периодически консультируясь со старшими коллегами. Часам к девяти вечера мы решили сделать общий перерыв на чай. За чаем зашёл разговор о политике. Политика меня никогда особо не интересовала, и я быстро заскучал. Вдруг мне вспомнилась одна странность, подмеченная за первые дни работы.7 грн

- А почему у нас на входной двери висит предупреждение - после семи вечера стараться не выходить на улицу? - спросил я у Мурата Аскаровича, пожилого киргиза в старомодных роговых очках.

- А ты разве не знаешь? - несколько удивился тот.

- И если до семи с рабочего места не ушёл, то должен до утра на заводе оставаться. Тоже не знаешь, почему? - вмешался Геннадий Иванович.

- Ну... требование режима такое...

- А режим-то почему требует?

Я замялся.

- Я-то думал, ты уже слышал, просто не поверил, - сказал Геннадий Иванович и вдруг немного нахмурился. - Так вот. Неспокойно тут у нас. Нехорошие вещи порой творятся.

Я с недоверием посмотрел на начальника.

- Так тут же охрана кругом! Чужой не пройдёт никто. Или свои...

- В каком-то смысле свои, - перебил Геннадий Иванович. - В каком-то смысле чужие. А строго говоря, их вообще быть не должно. Ни тут, ни ещё где-либо. Не должно быть такого, что у нас тут творится. И не может быть. А гляди-ка ты, творится... Чертовщина у нас тут, короче говоря.

- Шайтан балует, джаным, - вздохнул Мурат Аскарович. - Вот, опять началось...

Я даже не успел подумать, что коллеги зачем-то решили меня разыграть или попугать шутки ради. Проследив за взглядом ведущего инженера, я оглянулся и увидел полупрозрачную белую фигуру, стоящую возле плоттера. Немолодой мужчина выглядел так, как обычно изображают привидений в кино.

Инженеры смотрели на призрака не только без страха и без любопытства, но даже с некоторым раздражением. Как будто перед ними был не гость с того света, а какой-нибудь таракан или муха. Как ни странно, я тоже не испугался. Видимо, мне передалось настроение коллег.

- Белый Конструктор пожаловал. Он обычно первый приходит, - прокомментировал Геннадий Иванович. - И он у нас самый безобидный...
Тем временем, Белый Конструктор подошёл к столу, на котором были разложены чертежи, порылся в них и вдруг раздражённо бросил один из листов на пол.
- Допьём, гляну, - ответил ведущий инженер и взялся за свою кружку.
Призрак раздражённо передёрнул плечами, подошёл к стене и шагнул прямо в неё.

- А... что это было? - Я не узнал своего голоса. Он стал хриплым и прерывистым. Всё-таки я здорово испугался.

- Разное про него говорят, - ответил Геннадий Иванович. - Вроде как, умер он прямо за кульманом. А в какие годы это случилось и в каком бюро он работал, никто не помнит. А душа не захотела с завода уходить почему-то. Или не может - кто её знает... Вот и ходит он ночами по конструкторским бюро...

Его прервал раздавшийся стук в окно.

- Опять этот идиот, что ли? - раздражённо сказал начальник.

Наше КБ расположилось на первом этаже, и высокий человек мог запросто дотянуться до окна. Снаружи стоял молодой парень в спецовке.

- Да впустите, чего вы там! Седьмой чертёж мне надо - у нас вся работа встала!

- Ступай прочь, "работа встала"! - передразнил рабочего Геннадий Иванович. - Совсем за дураков нас держишь, что ли? И не колошматься больше, всё равно не пустим!.. Ступай, ступай! - прикрикнул начальник на парня, и тот, пожав плечами, двинулся прочь.

- И не надоело ему! - возмутился Мурат Аскарович. - Хоть бы новое что-нибудь придумал... Знает ведь, что не откроем, так на что надеется?

- А чего он хотел? - спросил я.

- Да упырь это был! - продолжал негодовать ведущий инженер. - Приглашения хотел!

- А... зачем ему?

- Ну, ты как будто не знаешь! - удивился Геннадий Иванович. - Вампир, он же просто так не зайдёт, пока его не пригласишь.

- Ген, а скажи, что же он тупой такой? - Мурат Аскарович не переставал кипятиться. - Какой дурак его пригласит, когда он одно и тоже талдычит?

- Тупой не тупой... - вдруг вздохнул начальник, - а двадцать лет уж поймать не можем. Охранников он за километр обходит, на рожон не прёт. А где он днём отлёживается - никаких предположений нет. Ни одного следа не оставляет. Откуда взялся - тоже непонятно совершенно.

- А почему он... до полуночи пришёл? - За окном было совсем светло, как и должно быть летом в девять часов вечера. Как мне казалось до сих пор, для нечисти было самое неподходящее время.

- А они тут не по солнышку, а по своему режиму живут, - ответил Геннадий Иванович.
- В семь вечера их время начинается, и до семи утра на заводе они хозяева...
- Джаным, ты только не пугайся, - вдруг перебил начальника киргиз, посмотрев на меня с лёгкой тревогой, а затем показал взглядом на окно.
- Вот эта дрянь пострашнее будет, чем упырь давешний, - вздохнул Геннадий Иванович и погрозил роже кулаком. Та не обратила на него никакого внимания и продолжала пялиться на нас через стекло. - Пока кондиционеры не поставили, форточку открыть нельзя было... Вампир, он же не зайдёт просто так, даже если ты дверь ему открыл. Так и будет стоять у порога, приглашения ждать. А эта - она не то что через дверь, через форточку залезет, если откроешь. А вот стекло разбить не может, хоть и немало силы в ней. Дом её не пускает, значит...

- Так разве тут дом? - удивился я.

- Сам когда-то не понимал, - ответил начальник. - Вроде, нежилое же помещение... Может, потому что мы тут до утра частенько остаёмся, они его домом считают. Или у нас защитник какой образовался. Белый Конструктор тот же, может, их шугает... Главное, что не лезет сюда кто не надо. В цехах и в корпусах мы в безопасности... Чего чай-то не допиваешь? Совсем уж остыл у тебя.

Я смотрел за окно и видел, как за перегородкой двойного остекления уставилась прямо на меня смерть, скорая и беспощадная. И только тонкая перегородка стекла удерживала меня от неё...

Вдруг мой взгляд упал на электрическую розетку на стене. А ведь в её глубине таилась такая же смерть, не менее беспощадная. Сунь палец внутрь - и готово... Но часто ли мы думаем об этом, проходя мимо розеток или втыкая туда штепсель? Нет же. Давно уже привыкли, что смерть внутри сидит. Больше того, приручили даже эту смерть, на себя работать заставили...

- Ай молодец шайтан, ай спасибо! - вывел меня из размышлений радостный возглас Мурата Аскаровича. Он поднял с пола сброшенный призраком лист и стоял, склонившись над ним. - Я же допуск забыл обозначить! Если бы не он, так бы и не заметил!

Вон как оно вышло! Даже чертовщину можно себе на пользу обернуть, не то что электричество. Вся-то разница в том, что с электричеством мы освоились и потому свыклись, а с нечистью ещё не успели...

Усмехнувшись и погрозив пальцем роже, продолжавшей пыриться на меня в окно, я допил остывший чай и вернулся за свой компьютер.

#comment_245289589