Другие двадцатые. Ожидание:
В сравнении с десятыми, в двадцатые годы жить стало лучше, жить стало веселей. Мировая война закончилась. Кинематограф становится Великим немым. Большие города зажигают электрические огни. Под зажигательные ритмы джаза на планете царит ужасное социальное неравенство, голод и безработица. Формируется принципиально новый мировой порядок. На карте мира возникают новые государства, такие как: Финляндия, Ирландия, Венгрия и первое в истории человечества государство рабочих и крестьян - Советский Союз. Внезапно, в руки красноармейцев попадает новенький гаджет — трофейная французская видеокамера. Командир полка вручает кинокамеру тыжпрограмисту сыну попа, который когда то в руках фотоаппарат держал: «Кино — это большое дело! Кино! „Женщину-вампира“ видал? „Сказки любви роковой“… Сидишь и обмираешь… Но ты, Саня, будешь снимать совсем другое кино! Про подвиги наших славных красноармейцев!».
Сажает его в поломанный аэроплан и запускает в сторону врага. Что могло пойти не так?
Художественный фильм «Служили два товарища» отлично описывает события столетней давности. Он честно, не без иронии, показывает жизнь людей в те не простые времена. Не стесняется показывать как героев, так и откровенных идиотов.
Два товарища — это Некрасов и Карякин. Некрасов — интеллигентный, мягкий, полный спокойной доброжелательности к людям. Таким его и сыграл Олег Янковский.
Олег Иванович Янковский: «Фронтовые кинооператоры. Их как бы нет на войне. Они как бы просто снимают. Находясь в сантиметрах от бойца. В миллиметре от пули. Что же за человек был этот хроникёр гражданской войны, её безымянный летописец? Я представил своего персонажа молчаливым, застенчиво-сдержанным. Сын попа, перешедший на сторону рабочих и крестьян. Мы привыкли считать, что мужеством обладают лишь те, кто в детстве и юности прошёл суровую школу. Но это не так — мужеством обладают те, кто обладают мужеством».
Карякин — натура иного плана. Горяч, подозрителен, скор на расправу. Был командиром роты, разжаловали в рядовые за то, что расстрелял «военспеца» — и расстрелял, наверное, зря, так как спустя несколько дней едва не расстреляли его самого.
Но это ничему не научило Карякина. Уж, кажется, он имел возможность убедиться в смелости Некрасова, только что сам его хвалил: «Ты мужик геройский, пролетарского поведения», а вот случилась у Некрасова неприятность, не сумел он снять на плёнку вражеские укрепления — и Карякин уже себя не помнит от гнева: «…разрешите обратиться. Некрасов беспартиец, происхождением чуждый, вёл злые разговоры против революции, и эту плёнку он нарочно загубил!».
Быков играет свою роль легко, озорно, весело! Кепчонка по самые брови, манеры и говорок паренька с городской окраины. Он полон оптимизма и неунывающей деловитости. Ему говорят: «Мотор заглох», — а он, не раздумывая: «Почему? Чини!» (А мотор заглох у аэроплана, и какое уж тут «чини», когда через секунду машина врежется в землю!) Его ведут расстреливать, а он простодушно: «Опять расстрелять. Это сколько же можно...».
"Вот пуля пролетела и ага"
По задумке Высоцкого, его герой должен был спеть три песни в фильме и прочитать один стих о Родине на берегу моря. Но это всё вырезали, что привело его в ярость. ОПЯТЬ ЦЕНЗУРЯТ!
Позже он всё таки согласился, что через весь фильм должна проходить лишь одна песня, являясь одной из героинь сюжета(«Вот пуля пролетела и ага…»).
Это одна из лучших работ Высоцкого. Актёр с большой психологической достоверностью создаёт образ кавалерийского поручика Брусенцова — белогвардейца, врага, но храброго и честного перед самим собой, по-своему верного присяге.
Высоцкий о своём персонаже в фильме: «Есть в этом злая ирония. Брусенцов гибнет потому, что видит, что Россия идёт совсем не тем путём, который он выбрал для себя. А он служил своему делу преданно до самого конца. Он смелый человек, способный, талантливый. Если бы он не оказался по ту сторону баррикад, он принёс бы много пользы. Он теряет Родину, Родина теряет таких как он. Родина пойдёт по-другому пути, а он... Каково это, когда даже твоя Родина, твоя Отчизна тебя больше не любит? Много ли стоит жизнь без любви?»
В то же время ряд сцен авторы фильма решают в ироническом ключе. Так, бегство главных героев, Некрасова и Карякина, из махновского плена происходит в подчёркнуто замедленном темпе. Такое мы можем встретить в современных хороших видео играх.
Через весь лагерь на глазах у махновцев один красный другого красного ведёт под прицелом ружья, захваченного у «снятого» ими часового (шикарный персонаж).
Пленники медленно садятся в тачанку. И тут нажмите Shift , чтобы Карякин с товарищем хлестнули лошадей и тачанка понеслась бы так, чтобы за ней невозможно было угнаться.
Ролан Быков возражал: в «вестерне по-русски» тачанка должна поначалу ехать медленно, и настоял на своём. Когда смотрели отснятый материал, в зале раздался смех, едва тачанка медленно тронулась с места и, не торопясь, покинула бандитский лагерь.
Потом, конечно, началась бешеная погоня с выстрелами, экшоном и со всем тем, что в таких случаях полагается.
В одном из последних интервью Олег Иванович Янковский сказал: «Я очень люблю эту картину, она не стареет, мудрая такая, чистая».
С этими словами трудно не согласиться.
Или вот художественный фильм «Зелёный фургон».
(Остапа понесло. Пост будет огромедным)
Фильм снят по биографической повести Александра Козачинского. В 20-е Козачинский сколотил банду для налётов на поезда, банки и дома состоятельных горожан. В её составе были уголовники, немецкие колонисты и белогвардейские офицеры, которым нравилась сама идея грабить граждан страны советов. По Одессе быстро поползли интригующие слухи о молодом и очень красивом главаре налётчиков, которого никак не могли поймать. Скрывалась банда в немецком селе, где у Козачинского был непререкаемый авторитет, а популярность среди женщин и вовсе зашкаливала… Все отмечали необычное сочетание красоты, интеллекта и артистичности молодого человека.
Банда успешно орудовала год. Её последним делом стало нападение на ветеринарный лазарет и кража табуна лошадей. Засада ждала на рынке, куда грабители пригнали лошадей на продажу. Козачинский сумел оторваться от погони и отсиживался на чердаке, когда туда ворвался сотрудник угрозыска. Главарь направил пистолет на милиционера и… узнал в нём друга детства Евгения Петрова — будущего соавтора «Двенадцати стульев» и «Золотого телёнка»…
В отличии от своего школьного товарища Сани, Евгениию было не наплевать на социалистический строй. Он сызмальства питал нежные чувства к человечеству и не желал его грабить. Он добросовестно кончил все институты и поступил на службу государству рабочих и крестьян. За два года на службе в милиции, в революционной стране каких только интересных личностей не повстречал наш Евгений. Часть из них войдёт позже в дилогию о Великом Комбинаторе. Но об этом не сегодня!
Знал ли наш Евгений о том, что главарь лихой банды налётчиков окажется его школьный друг Саня?
Нет.
Козачинский сдался. На суде женщины-свидетельницы рыдали и готовы были поручиться за «Сашеньку», но всем членам банды вынесли один приговор: расстрелять!
Евгений Петров упёрся рогом. Пожертвовал своей карьерой в милиции, но добился смягчения приговора.
Спустя 10 лет два товарища уже были уважаемыми журналистами и популярными писателями…
В 1938 году Александр Козачинский написал повесть «Зелёный фургон» о своей юности и верном друге детства. Повесть пользовалась таким успехом, что почти сразу после выхода её переиздали увеличенным тиражом. Книга о не лёгкой судьбе двух товарищей была одной из самых популярных на фронте. Первая экранизация была снята в 1959 году, но знаменитой стала вторая — приключенческий детектив режиссёра Александра Павловского.
Оно и не удивительно, с таким то актёрским составом.
Впрочем, фильм мог быть и иным. Снимать «Зелёный фургон» собирался сам Владимир Семёнович Высоцкий — съёмки запланировали на осень 1980-го года. Интерес к новому кинопроекту возник у Владимира Семёновича ещё в 1979 году, когда Игорь Шевцов, работавший по заказу Одесской киностудии над сценарием одноимённой повести Александра Козачинского, предложил Высоцкому сочинить песню для будущей картины. Тот в ответ сообщил о готовности приступить к экранизации фильма в качестве режиссёра, композитора, сценариста и ещё рассчитывал сыграть в фильме роль Красавчика.
Игорь Шевцов рассмеялся и бросил трубку. Совместная работа над сценарием шла весьма интенсивно и уже во второй половине января 1980 года готовый сценарий был передан худсовету киностудии. Художественный совет СССР утвердил Владимира Высоцкого режиссёром художественного фильма о революционных годах СССР. Съёмки назначили на август 1980-го.
Ах, какой бы вышел фильм! Молодой сотрудник угрозыска (похожий на Кирпича из "Место встречи изменить нельзя") с пистолетом наголо гонится за повозкой с бандитом и кричит «Стой, Красавчик!», а тот( немного похожий на Жеглова) песней отвечает, что то вроде «Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее! Умоляю вас вскачь не лететь! Но что-то кони мне попались привередливые… Коль дожить не успел, так хотя бы — допеть!»
После смерти Высоцкого продолжить работу предложили одесситу Павловскому, но он сначала отказывался — не верил, что революционные времена ещё кому-то интересны, и не хотел сравнений с самим Высоцким. У режиссёра были планы на другой фильм, но от той работы его отстранили, и только тогда он глубоко вздохнул, махнул рукой и взялся за «фургон».
На роль Володи Патрикеева пробовались Станислав Садальский и Леонид Ярмольник, но режиссёр искал «светлого юношу с горящими глазами», юного идеалиста, наивного мальчика работающего в уголовном розыске двадцатых годов. И он нашёл его в фильме «Розыгрыш».
Песни к фильму должен был исполнить крайне популярный в то время певец ртом Валера Леонтьев, но режиссёр очень хотел, чтобы Дима Харатьян сам пел за своего героя, как и в фильме «Розыгрыш». Ему удалось убедить композитора Максима Дунаевского не обращать внимания на отсутствие музыкальной подготовки и непоставленный голос актёра, и Харатьяна записали. Собсна Павловский подарил Харатьяну карьеру. После «Зелёного фургона» он стал поющим актёром и его начали приглашать в музыкальные картины.
На роль Красавчика режиссёр взял актёра Центрального детского театра Александра Соловьёва, а для Александра Демьяненко специально дописал линию персонажа. В повести его герою было отведено мало места, но Павловский очень хотел поработать с актёром и придумал ему образ Шестакова. Всю жизнь играть Шурика талантливому актёру не улыбалось и он согласился на предложение режиссёра. Режиссёр хотел показать Демьяненко не привычным комедийным персонажем, а тонким, интеллигентным, лиричным человеком. Прекрасный результат!
А ведь есть ещё чисто мужской фильм о чистой мужской дружбе!
Звучит душераздирающая композиция великого Эдуарда Артемьева. Да, те самые трубы:
Картине «Свой среди чужих, чужой среди своих» предшествовала повесть «Красное золото», которую Никита Михалков написал вместе со сценаристом Эдуардом Володарским. Сюжет её был навеян журнальной статьёй, рассказывающей историю путешествия из Сибири в Москву поезда с золотом, о том, как оно было захвачено организованной преступной группировкой и переходило из рук в руки, пока, наконец, не было отбито чекистами.
Когда сценарий «Свой среди чужих, чужой среди своих» был написан и утверждён, Никиту призвали в армию. В Москве его ждали единомышленники — Александр Адабашьян и Павел Лебешев. Они перебивались случайными временными работами с тем, чтобы сразу же после возвращения Михалкова приступить к съёмкам фильма.
Лодку большую прадед наш
Решил построить для внуков.
Строил всю жизнь…
Эти строки из «Баллады о корабле» звучат в начале фильма.
«Победа! — врывается в эту песню самозабвенно счастливый голос солдата. — Братство! Равенство! Мир!»
Это счастье победы, счастье свободы, которым пронизан пролог. Ликуют друзья-чекисты — герои Юрия Богатырёва, Анатолия Солоницына, Сергея Шакурова и Александра Пороховщикова. Четверо повидавших войну и смерть мужчин душат друг друга в объятиях, устраивают «кучу малу», толкают карету — символ старого мира — и пускают её под откос… Долой буржуев эксплуататоров! Мы наш, мы новый мир построим! Да здравствует власть народа!
В основе сюжета фильма — предательство. Пропадает золото — то, что предназначено для покупки хлеба для народа за границей. В ЧК проник предатель, которого надо найти и обезвредить…
Самое страшное для чекистов — момент сомнения в друге. Но даже тогда, когда Егор Шилов (Ю. Богатырёв), на которого падает подозрение, бежит из-под ареста, председатель губкома Василий Сарычев (А. Солоницын) упорно повторяет: «Не верю, не верю!»
Дело с похищением золота распутывается по мере того, как герою удаётся «раскусывать» характеры вольных и невольных его участников. Егор Шилов проникает в стан грозной банды, находит золото, вступает в поединок с харизматичным белогвардейским офицером, несколько раз оказывается на краю гибели...
Съёмки фильма проходили в Чечено-Ингушетии. Большой друг семьи Михалковых знаменитый танцор Махмуд Эсамбаев сказал Никите, что такой красивой натуры он больше нигде не найдёт.
Александр Адабашьян (художник-постановщик и Бэримор всея СССР): «Это наш второй фильм с Михалковым, на его дипломе я выступал в качестве художника-декоратора. Чечню мы выбрали местом для съемок, поскольку там всё рядом — буквально в нескольких километрах от Грозного гремит Терек, величественно молчат горы, шепчет лес… Рай для художника-постановщика.»
И местные - интересные. Никита Михалков вспоминает: « В обеденный перерыв группа каскадёров обсуждала сцену ограбления поезда: как надо прыгать на поезд, с какой скоростью он должен идти, как лошади должны скакать. И всё это долго, обстоятельно.
А моя «банда» состояла вся из местных. Там был молодой такой красавец с пышными усами. Услышал он разговор, вскочил на коня, догнал поезд, который шёл в депо «на обед». Прыгнул с седла на поезд, потом обратно прыгнул в седло и, усмехаясь, вернулся на место. Каскадёров это подкосило абсолютно.
У меня много местных снималось. Отчаянные ребята. Приходят спрашивают: «Оружие вы будете давать, или нам своё принести?»
Интересные ребята.»
В середине семидесятых было модно открывать новые актерские имена. Михалков снял в своем фильме молодых и неизвестных Райкина, Кайдановского, Богатырёва… Он был уверен: они станут звёздами. Он оказался прав.
Богатырёв, впервые севший в седло, делал все трюки сам. Отказался от дублёров и Александр Кайдановский. И уж куда было деваться сыну легендарного отца Константину Райкину, сыгравшего роль
Тимати полоумного татарина Каюма. Всё ради искусства!
В середине октября группа снимала эпизод, в котором Каюм пытается сбросить Шилова с обрыва в реку, но в итоге сам оказывается в ней. Райкину надо было упасть с двенадцатиметровой скалы в бурный водоворот. Температура воды в реке Аргун — три градуса, глубина — метра два. Растреляли его, внучек. Этот эпизод сняли с первого дубля.
В начале ноября 1973 года в Чечне внезапно испортилась погода и выпал обильный снег. Снимать в таких условиях стало невозможно, и натуру доснимали в окрестностях Баку.
Появление на экранах дебютной картины Никиты Михалкова вызвало у кинематографистов отношение к нему снисходительное. Пришёл, дескать, Никитка, наснимал западный боевичок. Возвратился б лучше к актёрству, такой хороший мальчик в " Шагаю по Москве" был.
А народу понравилось. Зрители увидели не только интересный приключенческий фильм, а интеллектуальную игру в приключенческое кино. И никаких секретных документов.
Фильм построен по всем законам авантюрного жанра. Его герои прыгают на полном скаку с лошади на поезд, стреляют, целясь и навскидку, сражаются врукопашную. Словом, это один из величайших наших вестернов истернов.
Но эта картина не просто боевик или детектив о пропаже и возвращении золота, это фильм об утере и обретении доверия. О счастье единства, полной безусловной вере в товарища, в мужскую дружбу, в общее дело.
Искусству служить тоже не просто. Сегодня ты играешь джаз, а завтра... Родину продашь?
Музыкальная комедия режиссёра Карена Шахназарова «Мы из джаза» частично снята о молодом Леониде Утёсове. У легендарного Леонида Осиповича была необычная судьба. Он родился в весёлом и контрастном портовом городе Одессе в семье еврейского коммерсанта. Седьмой ребенок в семье, он обучался в коммерческом училище, однако больше внимания уделял вечерним занятиям в оркестре щипковых инструментов. В начале 20-х он вместе с товарищем Дунаевским создал “Джаз бэнд”. На реальных историях, рассказанных музыкантами из двадцатых, Карен Шахназаров и Александр Бородянский построили свою картину.
О фильме заговорили еще во время технических просмотров на “Мосфильме”. “Такие просмотры обычно проходят при пустом зале, — рассказывает Николай Аверюшкин. — В полной тишине съемочная группа отслеживает — как “легла” фонограмма. У нас же на картине всегда собирался полный зал. Звукорежиссер предупреждал: “Одно слово — всех из зала выгоню”. Присутствующие, смотря фильм, смеялись, зажав рот двумя руками”. На широком экране картину ждал оглушительный успех — и зрительский, и фестивальный. На премьере в Доме кино фильм шел сразу в двух залах: в Большом и Белом. По опросу журнала “Советский экран”, фильм “Мы из джаза” был назван лучшим фильмом 1983 года. В прокате его посмотрели 17,5 млн. зрителей. Картину купили 26 стран.
Популярность актеров-джазменов росла день ото дня. Петра Щербакова стали называть Первым Саксофоном, Николая Аверюшкина — Главным Барабанщиком страны. Игорь Скляр, который стал секс-символом 80-х, смеясь, вспоминает: “В театре за мной закрепилось профессиональное прозвище Старый Рояль. Потом оно трансформировалось в Пожилое Пианино”.
При просмотре фильма даже профессионалы не могли определить, где артисты играют сами, а где — просто дергают за струны и нажимают нужные клавиши. Позже нью-орлеанский джазовый музей купил у СССР фильм “Мы из джаза” и, принимая у себя кого-либо из русских кинематографистов, неизменно расспрашивал об исполнителе роли Ивана Ивановича Бавурина: “Кто это? Что за Маэстро? Как виртуозно он владеет инструментом. Почему мы о нем ничего не слышали? Он встречался с Эллингтоном? Что он думает о Луи?”
"А еще скажу вам, разлюбезная Катерина Матвевна, что являетесь вы мне, будто чистая лебедь, будто плывете себе, куда вам требуется, или по делу какому, даже сказать затрудняюсь... только дыхание у меня сдавливает от радости, будто из пушки кто в упор саданул.
Душа моя рвется к вам, ненаглядная Катерина Матвеевна, как журавль в небо. Однако случилась у нас небольшая заминка... Полагаю, суток на трое, не более, а именно: мне, как сознательному бойцу, поручили сопроводить группу товарищей с братского Востока. Отметить надобно - народ подобрался покладистый, можно сказать, душевный, с огоньком, так что ноги мои бегут по горячим пескам в обратную сторону, потому как долг революционный нас к тому обязывает. Еще хочу сообщить вам - дислокация наша протекает гладко, в обстановке братской общности и согласия. Идем по пескам и ни о чем не вздыхаем, кроме как об вас, единственная и незабвенная Катерина Матвеевна. Так что вот зазря убиваться не советуем. Напрасное это занятие..."
Художественный фильм "Белое солнце пуcтыни" прекрасен со всех сторон.
Но некоторые из этих сторон - просто особо-выдающиеся шедевры, которых больше нигде не встретишь. Вот, к примеру, песня "Ваше Благородие", конечно, замечательная. Но во многих других фильмах тоже есть прекрасные песни.
А в "Белом солнце" есть нечто такое, чего нет больше нигде. Письма товарища Сухова драгоценной Екатерине Матвеевне. Это настоящий шедевр, которого нет ни в каком другом фильме. Эта та вишенка на торте, которая сделала фильм еще лучше.
В письме ведь можно сказать "гарем эксплуататора и бандита Абдуллы". А можно - "группа товарищей с братского Востока".
Можно сказать "по рукам и ногам связали, проклятые". А можно - "народ подобрался душевный, с огоньком".
Суть от этого не меняется, а вот впечатление - очень сильно.
"Тебя как, сразу прикончить или желаешь помучиться? - спрашивает злодей.
Лучше, конечно, помучиться". - отвечает наш герой.
Когда космонавтов спрашивают, отчего это вы постоянно смотрите этот чудесный фильм перед каждым полётом, те охотно отвечают: чему учит нас товарищ Сухов? В любой не понятной ситуации, в дали от дома, оказавшись один на один перед сложностью - не унывай!
Вот и наши товарищи с Чукотки того же мнения.
Художественный фильм «Начальник Чукотки» снимался к пятидесятилетию Октябрьской революции. И если бы у советского руководства напрочь отсутствовало чувство юмора, то сегодня о нем, как и о большинстве идеологических лент, мало кто вспомнил бы.
Однажды документалист Виталий Мельников встретился со своим вгиковским товарищем Виктором Рабиновичем. Последний показал режиссеру заметку про комиссара Алексея Бычкова, который в начале двадцатых годов догадался собирать на Чукотке пошлину с американских коммерсантов, скупающих там пушнину.
Собрав немалую сумму, он из-за появившихся в этом суровом краю белых был вынужден бежать на Аляску. Затем добрался до Калифорнии и вернулся в Советскую Россию, где благополучно отдал деньги властям. История об отважном красноармейце так понравилась Мельникову и Рабиновичу, что они решили снять по ней фильм.
А за помощью в написании сценария обратились к Владимиру Валуцкому, который уже имел опыт работы в художественном кино. Ко всеобщему удивлению, снимать «Начальника Чукотки» разрешили довольно быстро. Единственную просьбу молодым авторам высказал тогдашний директор киностудии «Ленфильм» Илья Николаевич Киселев: «Ну вы и накрутили в юбилейном фильме к Октябрю. Просто сплошной анекдот… А тут еще и автор Рабинович. Слушайте, дорогой вы мой товарищ Рабинович, может возьмёте псевдоним?Скажут ведь что мы издеваемся». Так сценарист Виктор Рабинович превратился в сценариста Виктора Викторова.
Чукотку снимали на Кольском полуострове, недалеко от города Апатиты. А вот чукчи были настоящие. Они привезли с собой специально обученных собак и оленей.
Поначалу снимать хотели на Чукотке, но, съездив туда в экспедицию, отказались от этой затеи:
киноплёнка мёрзла при минус пятидесяти. Поэтому киношники перебрались на Кольский полуостров. Расположились недалеко от города Апатиты Мурманской области. Здесь развернулось настоящее стойбище.
Прилетевшие с Чукотки каюры-погонщики занимались собаками и оленями. А плотники возводили декорации. И все это происходило в жуткий холод. Неудивительно, что оператор картины Эдуард Розовский подхватил воспаление легких, и врачи всерьез опасались за его жизнь. А актер Михаил Кононов позднее вспоминал, что в мае начал таять снег, поэтому приходилось подниматься все выше и выше в горы. Из-за огромного перепада давления у многих членов группы шла кровь из носа и ушей.
Нетрудно себе представить, как все обрадовались, когда узнали, что летнюю Чукотку будут снимать в Крыму, под Судаком. Оказалось, что черноморское побережье очень смахивает на суровый край летом.
«Отсняли мы зимний период, оставалось найти летнюю Чукотку, – вспоминает режиссер картины. – Перепробовали разные варианты, и оказалось, что лучше черноморского побережья в районе Судака не найти. Построили точно такое же становище, как и в Апатитах, и приступили к работе». Для съемок пришлось выкрасить скалы в белый цвет.
Пустили льдины из пенопласта, с Чукотки завезли чукчей для массовки, яранги, нарты и собак. В сорокаградусную жару актерам пришлось ходить в шубах. А советские корабли задекорировали под американские суда. На все с любопытством смотрели отдыхающие.
Съемки шли на закрытом ракетном заводе. Массовки не хватало, и дали объявление на радио о том, что всех желающих принять участие в съемках картины «Начальник Чукотки» ждут на съемочной площадке, главное условие – похожесть на чукчу. На следующее утро у ворот военного завода уже стояло три десятка раскосых граждан татарской национальности».
Отдыхающие в то время на черноморском курорте советские граждане были немало удивлены видом пенопластовых льдин, ярангами, нартами, северными оленями и собачьими упряжками. Но больше всего их забавляла массовка чукчей, в 30-градусную жару расхаживавших по пляжу в национальных меховых одеждах.
На апрельской премьере в Доме кино на входе стояли красноармейцы и на штыки нанизывали пригласительные билеты, точнее, мандаты, на которых было написано: «Махорку не курить! На пол не плевать! Семечки не лузгать!»
Для Виталия Вячеславовича Мельникова до сих пор остается загадкой, как цензоры пропустили «Начальника Чукотки» в прокат и как в 1968 году картина получила премию ЦК ВЛКСМ «Алая гвоздика» как лучший детский фильм.
"Обратно пишу вам, любезная Катерина Матвевна, поскольку выдалась свободная минутка. И разнежился я на горячем солнышке, будто наш кот Васька на завалинке.
Сидим на песочке возле самого синего моря, ни в чем беспокойства не испытываем.
Солнышко здесь такое, аж в глазах бело.
А еще хочу приписать для вас, Катерина Матвеевна, что иной раз такая тоска к сердцу подступит, клешнями за горло берет. Думаешь, как-то вы там сейчас? Какие нынче заботы? С покосом управились или как? Должно быть, травы в этом году богатые...
Ну да не долго разлуке нашей тянуться. Еще маленько подсоблю группе товарищей, кое-какие делишки улажу и к вам подамся...
Простите великодушно, небольшая заминка.
Докончу в следующий раз."
