Космофауна-1. Контрабанда. Глава 20. Красивая регистраторша
Когда включался такой марш, я уже знал, что делать - необходимо максимально отыгрывать идейных коммунистов-фанатиков, чтобы не вызывать подозрения и произвести впечатление. Пониженное отопление и раскочегаренная буржуйка были тому доказательством.
– Мау! Вернулся! – кот выпрыгнул из-за коробок, запрыгнул с пола прямо на руки Егорову. – Мау! Корми! Корми!
– Папенька, я привёл, – хмуро сказал я.
– Дефлюцинат, покажи гостю каюту! – сказал батя из громкоговорителя. – Да запиши в журнал для отчётности. Мы взлетаем через пятнадцать минут. Потом дуй ко второму туннелизатору, там дежурит андроид! Пора выводить коней из стойла.
– Как зовут? – спросил поэт, подавая свободную от кота руку.
– Гагарин. Гагарин Шонович Куцевич.
Мимо пронёсся Арсен - в красивой полосатой рубашке, с завитыми усами. К свиданию, что ли, готовится?
– Арсен!
Поэт проведался до моей каюты, отодвинув кирпич, пробормотал:
- Холодно тут у вас…
Но нам уже было не до него, мы изображали панику - впрочем, изображать особо и не приходилось, потому что взлёт был практически такой, как обычно.
– Станция, это «Молотов», мы готовы!
– Задраивай люки! Кислородку включай!
– Задраил-включил!
– К пульту живо! Проверь пульт, всё горит! А ты к туннелизатору!
– Транспортир подавай! Ты всех кормил? А, дефлюцинат, ничего не умеешь, давай я!
Я отбежал от туннелизатора к маневровому пульту - за рычагами управления я стоял не так часто и счёт возможность порулить за удачу.
- Есть!
- Крути!...
- Гони!...
- Станция, мы!...
Корабль дёрнуло, резко придавило вниз. Гравитация станции на миг сложилась с гравитацией корабля. В голове послышался шёпот востроскручи. Космический зверь до того времени дремал на конце рельсового пути, на привязи. Почуяв знакомый корабль, он прилепился подо дно. Расстояние было невелико, он почуял новых пассажиров и осторожно полез в их и наше сознания, принюхиваясь и вызывая фрагменты образов. Кот тоже навострил уши. В такие моменты всегда ненадолго пробирает лёгкий холодок, как при просмотре фильмов ужасов.
– Есть захват упряжи! Есть ровная гравитация! - крикнул я.
– Гагарин, девяносто-сто двадцать по правому.
– Есть девяносто-сто двадцать по правому!
Рука на рычаге немного дёрнулась, и корабль ощутимо швырнуло.
– Тройка сформирована! Оси приняты?
– Тройка сформирована! Оси приняты.
Егоров подошёл и зачем-то поглядел в туннелизатор. Что там смотреть-то, он рыбёшек не видел? Мне всегда было немного стыдно, когда кто-то так делает - в нормальных кораблях троек несколько, а у нас всего две.
– Удаление от станции? - спросил Батя
– Шестьдесят километров, - ответил Ильич.
Музыку сделали громче.
Если дело отцов стало делом твоим –
Только так победим, только так победим!
Слышишь юности голос мятежный,
Слышишь голос заводов и сёл!
– Не подведи, милая! – сказал батя в громкоговоритель. – Толкай их! Нно, родимые! Ныряем!
Я чуть не прыснул со смеха, в это время яркая вспышка озарила просмотровые окна туннелизаторов, а еле видимая волна погружения прошла по кораблю.
– Нырнули! Идём!
– Ура!
Получена премия: 2 трудочаса (погружение в подпространство)
В моих руках появилась красная электро-семиструнка. Полились грубоватые аккорды в такт песне, и вот уже три глотки орали на весь зал:
Банин, партия, комсомол,
Банин, партия, комсомол!
Банин, партия, комсомол,
Банин, комсомол!
Поэт с котом неожиданно начали подпевать. Пока что всё шло неплохо - в атмосферу коллектива наш “пациент” вполне себе влился.
Плыли мы недолго - сначала под наклоном на крейсерскую глубину, а потом под наклоном же - вверх, к Югре-1. Поэта старались не замечать и заниматься своими делами, чтобы не вызывать подозрения, и, похоже, его наша необщительность начала раздражать.
- А почему нет нормальной системы навигации? - услышал я такой знакомый и привычный вопрос.
- Вокруг полно судов Бессарабии и корпократического Народного Объединения, у них полно электромагнитных гранат, - начал батя длинную лекцию, а я отвернулся в сторону, чтобы не заржать.
Батя жестом подозвал меня к рубке и прошептал:
- Готовься, сейчас пойдёшь вслед за ним. Напросишься в гости. Узнаешь, как попасть внутрь.
Всплыли резко, как это часто бывает у крупных планетоидов, а Югра была немаленькой, всего в четыре раза меньше Тюмени. Связались с диспетчером, нам выдали "стойло", в которое мы привычно заехали. Егоров соорудил коту какой-то импровизированный поводок, распрощался с нами и отправился на поиски своей яхты. Я выждал минуту и отправился вслед за ним.
Скачал карту на браслет и сверился - штраф-стоянка обслуживалась здесь тем же регистратором, что и стоянка грузовиков. Мне подумалось, что наверняка там дежурит живой человек, потому что на планетах, подобных Тюмени, всегда наблюдался переизбыток рабочей силы и нехватка вакансий.
И точно - человек перед моей очередью оказался вполне живой. Роскошная блондинка с белоснежной улыбкой о чем-то беседовала с нашим гостем, а тот бурно жестикулировал, беспокоя сидящего на плече кота. Я услышал слова "перенаправлена", "переполнена" и сделал вывод, что планы наши следует резко поменять.
- Как мне теперь на Ишим? – услышал я его вопрос.
– Не знаю. Ближайший рейс на Ишим-1 через три часа. Посмотрите какую-нибудь попутку, и вообще, гражданин, не задерживайте очередь! Следующий!
Ишим. Ишим. Я лихорадочно вспоминал, что я знаю про эту планету-гигант, вращающуюся на задворках тюменской системы и обладаюшей десятком спутников. Сказать, что мы летим прямо на крупнейший его спутник и повторно совпали местом назначения с нашей жертвой - вызвать подозрение. Номера орбиталок я толком не знал. И легенду отца о том, что мы уже много недель возим в этих краях рыбу, необходимо было поддерживать.
Внезапно вспомнилась история об нападении неизвестных корсаров на большую орбиталку чукчей-оленеводов.
– Мы летим на «Ишим-31», – выпалил я.
Егоров подошёл ближе.
– Это станция рядом. Та самая, на которую нападали недавно. Оттуда можно челноком, – я кивнул на регистраторшу и заговорщическим тоном вполголоса сказал. – Какая девушка, а…
– Спасибо! Да, действительно, красивая. Но вы же, наверное, будете ещё разгружаться?
– Недолго, пару контейнеров. Сейчас документы подам, и это… Волнуюсь, красивая такая регистраторша. А мне отец не разрешает на девушек в рейсах смотреть. А зверьё не устало, летели всего пятнадцать минут. Дадим отдышаться час-полтора, сами перекусим и снова в путь. Я, конечно, не спрашивал у отца…
– А он может быть против?
– Да нет, почему же. А что у вас за корабль?
– Яхта. С самым настоящим гелиображником. Старинная.
– С мотылём! – я изобразил на лице крайнее удивление. – А покажете?
– Покажу. Если удастся её вернуть. Твоя очередь! А я пока пороюсь в справочном.
Он уткнулся в планшет.
Я подошёл к девушке:
- Эм… мы из тридцать девятого эллинга, “Молотов”, номер привезли рыбы, договор со складским отделом, нам нужно выгрузиться на пищевой склад.
- Так… я не вижу вас в списке поставок… Уточните ваш номер, и, с кем договаривались?
- Номер гпт-3-765613-2579-члб, - я наконец-то заучил его. - Минуту, спрошу у капитана…
Я принялся строчить бате сообщения. На самом деле, я вовсе не стал спрашивать, с кем он договаривался о поставках рыбы - потому что никакой договорённости не было. Написал следующее:
“Его яхту увезли на Ишим-1. Я соврал, что мы через час летим на Ишим-31, вроде бы это близко. Сказал, что можем подбросить, он скоро вернётся”.
Потом добавил:
“Ещё соврал. что мы сейчас выгрузим рыбу, но это с перепугу”
Спустя пару секунд отец ответил:
“Надо было назвать Ишим-пять! Он ближе, блин! Ладно, хорошо, сейчас подумаю. Про рыбу забей”.
Боком-боком, изображая бурную переписку в браслете, я отошёл от красотки, и она привычно сказала “Следующий”. Вскоре Егорову пришёл ответ, он нашёл меня взглядом и крикнул через толпу:
- Да, всё верно, на Ишиме-1! Я буду через полчаса, пока закуплюсь!
Я направился обратно к стоянке, на бегу читая новости из планшета:
“Десяток незнакомых истребителей засекли в центральном кластере Бессарабии.”
Очертания кораблей на фото показались мне совсем незнакомыми, на курсах в бурсе и в разных каталогах таких точно не было.
“Эксперты говорят про возможную активность гипотетического пиратского квази-государства “Золотая Орда”, функционирующего в секторе Внешней Монголии”.
Посмотрел видео атаки и разрушений «Ишима-31». Станция походила на четыре восьмёрки, лежащих друг на друге и попарно соединённых. Взрыв торпед разорвал одной из восьмёрок пополам. Именно туда нам и предстояло лететь.
Следом пришло сообщение от бати.
“Нашли корабль. Ишим-1, Сектор 2А, место 56.”
Начался самый важный эпизод миссии.
* * *
Мы сидели вокруг буржуйки и ели рыбу - большинство вилкой, один Арсен - руками. Рыба была не заливная, а вот батя заливал по полной.
– Уже два года морепродукты возим. От Тюмени на все ближние базы. По контракту с автономией, им не хватает рыбовозов, а мы обеспечиваем. Восемьдесят процентов доходов отдаём в казну на родину, пятнадцать – в грузовую артель, на остаток – живём, как видишь, неплохо. Челябинск почему независимый, когда вокруг так много жадных капиталистических ртов? Потому что флот большой построил. Грузовой, промысловый, истребительный. Первый по величине завод был в Новоуральской Конфедерации! Третий в секторе. Не удивительно, что в период смуты власть пришла к рабочим.
– Как оно и должно быть! – вставил Арсен.
– Вот именно. Суздальцы, засранцы, до сих пор свои жадные императорские ручонки к нам тянут. Новгородцы. То там корабль арестуют, то здесь…
– Но и вы… – начал Егоров, но осёкся. – А, впрочем, действительно.
– Что мы? Мы сопротивляемся, как можем. Тоже суда экспроприируем, бывает такое. Так ведь это наши суда! На наших бассейнах выращенные! Союз распродал половину своего имущества Суздалю за бесценок. Я ничего против Союза не имею, он сам жертва имперской политики, он ошибается. Но, поверь мне на слово, придёт время…
Я слушал всё это в лёгком шоке. Батя очевидно ходил по краю. Во-первых, поэт запросто мог оказаться имперских кровей - о себе он рассказал немного, сказал, что бездомный, яхта - единственное его постоянное жилище, что должен кучу денег бывшей жене, и что та преследует его. Во-вторых - упоминать про экспроприацию судов человеку, в которого в ближайшие часы собирался сам угнать его судно, к тому же, единственное - верх цинизма. Или нет? Или же отец действительно сожалеет, что таким приходится заниматься?
Заваривали крепкий чёрный чай, говорили ещё долго. Егоров пытался спорить про внешнюю политику, Арсен прочитал какие-то страшные стихи, потом батя посмотрел на часы и начал изображать беготню. Батя даже попросил последить Леонида за стрелкой какого-то контроллера – он не стал сопротивляться и сообщил, когда она достигла нужного уровня. После того, как волна погружения прошла, отец крикнул:
– По койкам! Пять часов лететь, за четыре часа выспимся. Я на вахте, прослежу.
Егоров не стал спорить, дошёл до жёсткой тахты, стоящей в общем зале, посадил кота на ноги и отключился.
Я лёг в своей каморке, но засыпать не стал, Знал, что моя помощь понадобится. Отец скоро тихо подошёл ко мне и сказал:
- Начинаем, пошли.
Продолжение следует
(А.Скоробогатов, роман целиком - на АТ, также читайте в разделе следующий роман серии)