Космофауна. Контрабанда. Глава 18. Чаевед⁠⁠

Начало, предыдущая глава

Роман целиком на АТ

- Ччёрт, не прокатило, - прошипел батя и подтвердил мои опасения. - Придётся стартовать «с мясом»! Волчок, хватай упряжь!..

- Диспетчер, вас плохо слышно, приём! - прокричал Арсен в передатчик, а затем жестом погасил его.

«С мясом» - это ничего хорошего. Это означало — вырывая парковочные телеги от рельсов и с риском, что нашлют Инспекцию Протокола.

– Есть захват упряжи! Есть ровная гравитация!

– Гагарин, девяносто-сто двадцать по правому.

– Есть девяносто-сто двадцать по правому!

Гравитация оказалась вовсе не ровной, при повороте я в очередной раз шатнулся к перилам и чуть не свалился с лестницы. Заскрипели рельсы парковочной платформы под днищем, зашипел воздух, загремело, заныло под ложечкой.

– Кислород, двигатели в норме?

– В норме.

– Удаление от поверхности?

– Шестьдесят километров! Ильич, включай металл!

Ильич зашипел встроенными динамиками, включив уже знакомый коммунистический классический челябинский хэви-металл:

Если дело отцов стало делом твоим –

Только так победим, только так победим!

Слышишь юности голос мятежный,

Слышишь голос заводов и сёл!

– К пульту живо! Проверь пульт, всё ли горит! А ты к туннелизатору!

– Есть!

Подбежал, держась на поручни, поглядел в туннелизатор. Три хилые вакуумные рыбёшки барахтались за пыльным, закреплённым на крупные болты просмотровым окном, готовые слиться в вихре.

– Крути! Гони синего к красному!

– Не хочет!

– Транспортир подавай! Ты всех кормил? А, дефлюцинат, ничего не умеешь, давай я! А ты – в трюм, проверь востроскручу!

Я побежал в трюм через грузовой, провонявший конским навозом — батя упоминал, что прихватил по дороге в Иерусалим заказ по перевозке табуна лошадей — и услышал в браслете:

– Тройка сформирована! Оси приняты?

– Тройка сформирована! Оси приняты.

– Не подведи, милая! – сказал папаша в полголоса в микрофон. – Толкай их! Нно, родимые! Ныряем!

Еле видимая волна погружения прошла по кораблю.

– Нырнули! Идём!

– Ура!

Я побежал наверх, в моих руках, как это часто бывает, появилась красная электро-семиструнка «Урал». Полились грубоватые аккорды в такт песне, и вот уже три глотки орали на весь зал:

Банин, партия, комсомол,

Банин, партия, комсомол!

Банин, партия, комсомол,

Банин, комсомол!

Успокоились, как это часто бывает, через пару минут. Плыть в подпространстве до нашего следующего пункта — малонаселённой звезды на границе Иерусалимской Республики — оставалось ещё долгих десять часов, и мы сели обратно за стол.

- Итак, что мы имеем… - начал отец, но Ильич перебил его.

- Неприятности, товарищ капитан.

- Отставить! Денег задатка, на оплату оптовику, они дали, вот одноразовая карточка. Взлететь смогли. Запасы есть. Всё отлично! Всё под контролем!

Обожаю это батино «всё под контролем». От одних этих слов мурашки по спине, что от шёпота космической зверюги.

Вот что, что мешало спокойно заплатить? Фамильная прижимистость? Азарт авантюриста? Ведь у нас был не нулевой бюджет, мы могли особо не экономить. Нет, манёвр «старт с мясом» они с Арсеном выполняли не в первый - на моей памяти, уже в третий раз. В одном случае отделались взяткой ближайшему имперскому сторожевику, но один раз напоролись на неподкупных Инспекторов Протокола, которым имперский червонец — не указ. Непонятно как, но профсоюзу тогда удалось урегулировать проблему, отец отделался трёхнедельным арестом на орбиталке, а Арсен с Ильичом сидели под арестом в бронеангаре, на сухарях.

Но это ещё тогда повезло. Могли бы и на каторгу угодить, в какой-нибудь Дзержинск, в плутониевые копи. Повторять не хотелось. В общем, к необходимости успешно доставить груз прибавилась ещё и задача обойти по краешку все зоны баз Инспекции Протокола.

* * *

Вечером в те же сутки мы с Арсеном собрались перетащить кровать в мою комнату, и выяснилось, что она больше не моя.

Во-первых, во время жёсткого всплытия что-то случилось с трубой буржуйки, которая шла по контуру вдоль моей комнат - то ли она уже давно проржавела, и развалилась сама, то ли от сотрясения вывалился какой-то болты. В общем, сажа и копоть вывалилась в вентиляцию, а оттуда равномерно распределилась по всем поверхностям комнаты.

- …! Твою…! … ты ...! - рявкнул я.

Штраф за нецензурную брань -4 трудочаса

- Не беда! - попытался меня приободрить Арсен. - Ну, посвободнее со временем станет - приберём, ага?

- Ага! Конечно, приберём!

А во-вторых, выяснилось, что в углу, где стояла кровать, свили огромную паутину детишки приснопамятной Милли. Двое из них увидели нас, когда мы вошли, и спрятались под тяжёлый чугуниевый шкаф, который стоял в комнате с момента создания, и который мы могли бы сдвинуть только в состоянии невесомости. Арсен бросился на пол, полез под шкаф - вообще, я был удивлён такой его прыти, учитывая, что ещё недавно он весьма их боялся.

- Он же ядовитый?

- Да, не страшно! Смертельный лишь в десяти процентах случаев. Меня уже кусал один раз - рука отекла, раздуло в два раза, я в медкапсулу сунул на пару минут - как рукой сняло!

Одного он выудил и сунул в заранее подготовленную банку. Второго - не поймал. Сколько их осталось всего мы пока не знали, но решили от греха перенести побольше вещей в мою новую “каюту”, а потом пришло время снова нырять.

Мне уже стало интересно, как батя выкрутится. Обычно у него получалось, но уж больно длинным был маршрут.

Первый участок мы прошли быстро. Ушли с коридора с отключенными транспондерами, чтобы отсечь возможную погоню. К концу вторых суток пересекли границу Иерусалимской Республики и Союза Планет и пошли короткими всплытиями по окраинам большой звёздной туманности, от одного коричневого карлика к другому. Первый патрульник Союза вынырнул на нашем курсе на четвёртый день, как раз, когда мы кормили гипототемов - уставшие коньки жрали дефлюцинат вёдрами, только успевай носить.

Входящее сообщение от кп1-100565-2987-усм

- О, письмецо, - битя немедленно зачитал. - “Требуем сохранять орбиту и приготовиться к досмотру".

- Местные?

- Патруль, не инспекция.

Катерок был совсем крохотный, десятиметровый и без всяких признаков востроскручи. Когда высокий и усатый - по последней имперской моде - пожилой погранец в сине-зелёной форме шагнул с посадочного коридора на палубу, я заподозрил, что он просто соскучился по гравитации. Потому и решил нас навестить.

Как выяснилось, я ошибся не очень сильно.

- Так, первым делом - где у вас сантехническая комната? - спросил он и в ответ на беззвучный кивок бати проследовал туда, буркнув. - Пока подготовьте отчёты.

Не выходил долго, минут десять, слышалось журчание воды, какие-то невнятные бурчания с возгласами “о, наконец-то”.

- Только бы у них базы не обновились, - прошептал Арсен.

- Какие? - не понял я.

- Разыскные. Из Иерусалима.

Наконец, дверь отворилась, и наш ревизор вышел весьма с подобревшей физиономией, мокрыми волосами, застёгивая на груди лёгкий скафандр.

- Хм, ну, спасибо. Знаете, мы тут третьи сутки околачиваемся.

- Наказали вас, что ли? - улыбнулся батя.

Погранец нахмурился, пробурчал и стал рыться в браслете - не таком, как у нас, а в обычном, раскладывающемся в планшет.

- Вовсе не наказали. А вас вот сейчас накажу! Почему у вас логи очищенные? Я же вижу, что тут не всё в порядке, глаз у меня намётан.

Логи у нас всё ещё собирались полу-автоматически, и в дополнении батя предварительно сказал мне залезть в ломанутую сто лет назад консоль бортового супер-админа и вычистить всё подозрительное. Это я умел хорошо. Я взглянул на отца.

- Путевой лог не очищенный. Мы их вручную собираем. У нас электроника релейно-ламповая у большинства устройств.

- Ну и что? Нельзя, что ли, на эту релейно-ламповую налепить нормальные датчики? Сгорят - новые поставите! В общем, это всё отмазки. Вы запросто можете быть преступниками, а мне потом отвечать.

- Ну и как мы решим этот вопрос? Знаете ли, у нас не такой уж богатый бюджет, чтобы при каждой аварии менять датчики. А рейсы мы часто совершаем в Дальний восток - вот, как и сейчас. И пару раз под электронные бомбы уже попадали.

Погранец нахмурился. Видимо, не часто через его края проходили смельчаки, направляющиеся в столь отдалённые края.

- Ладно. Штраф семь тысяч уральских кредитов, - он скинул голограмму документа отцу на браслет.

Тот кивнул, молча достал имперскую карточку.

- У меня только имперские кредиты. У вас же нормально обменяется? Какой сейчас обмен?

- Один к пятидесяти пяти. Обменяется, - кивнул имперец.

- Хорошо!

* * *

К большой орбиталке пришвартовались на пятые сутки. Первым делом я отпросился у бати, побежал в ближайшую столовую и навернул две порции нормального орбитального борщеца. Мы остановились на пять часов, и в планах было много чего — искупаться в полноценной душевой, потом пройтись по клубам настольных игр или интеракт-студиям, и завести пару ни к чему не обязывающих знакомств. Нет, про Дину я помнил и даже верил, что она действительно будет меня ждать, однако после такого внезапного опыта очень хотелось новых приключений на пятую точку.

Но — не судьба. Только допил компоту, как раздался звонок от бати.

- Слушай, Арсен куда-то убежал, ничего не сказал, а я один сижу с Ильичом. Мне нужно за каботажем сходить и топливом для коней. Дуй обратно.

- Так Ильич же на корабле?

- Ты что, думаешь, я ему корабль одному оставлю? В этих краях?

- Раньше же оставлял, и ничего… Нам надо экипаж расширять!

- Разговорчики!

Пришлось возвращаться, и тут меня ждал сюрприз. У самого перехода на корабль, припаркованному на нижнем ярусе перронов, нос к носу столкнулся с Арсеном, ведущим под локоток девицу странной внешности. Маленькая, худая, с иссиня-чёрными волосами, в которых мелькали нити-голограммы, в обтягивающем пластиковом топике, который транслировал какое-то древнее кислотное видео. Видео на доли секунды прерывалось, оставляя девицу полуобнажённой по пояс.

- А, Гага, вот, смотри, моя да-авняя знакомая, подруга — Галина, а это Гагарин, сынок нашего капитана.

“Сынок” прозвучало очень обидно, но я промолчал. Учитывая, каким Арсен бывает костноязычным - обижаться было глупо. А женщина опасная, подумалось мне. Не киборг, а кибер… котка, или готка, я с трудом вспомнил, как называется эта древняя субкультура. Давняя, говорит? Сколько же ей лет, если Арсену уже под тридцать. На вид она казалась чуть старше меня, хотя могло быть и все сорок.

Галина с надменным видом протянула мне руку, согнутую в запястье. Я неуклюже пожал, хотя, видимо, подразумевалось, что нужно поцеловать.

- Галя, родная, ты веди себя смирно, много не говори, товарищ капитан будет ругаться, но это он по первости, я всё улажу, - услышал я голос Арсена за спиной.

Зайца на борт, значит, задумал провести! Девицу. Я усмехнулся. Что-то зачастили женщины к нам на борт, хотя раньше батя был тем ещё шовинистом. Задним числом я задумался, какую выгоду с этого могу поиметь. Отношения с Арсеном у меня были, в общем-то, хорошие, и сразу сдавать его папаше я не стал.

- Кто такая?! - папаша нахмурил брови. - Ты, что ли, Гага, где-то отыскал?

- Не, это моя давняя знакомая, Галина, она… специалист по чаю. Я подумал, что такой дорогой груз нужно будет вести особым образом, и чаевед нам не повредить.

- Чае… кто? - почесал макушку папаша.

- Чаевед, - не меня презрительного выражения лица, повторила Галина.

Батя сел, вытер платком пот со лба. Успокоился — на миг.

- Так, а ну-ка, давай, рассказывай. Не мне — ему, - кивнул он на «Завет Ильича». - Он у нас знаток. Где училась? Какие сорта чая знаешь? А то, может, мой друг и напарник решил меня облапошить, а?!

- Филиал шестнадцатого регионального аграрного университета Казани в орбитальном посёлке Аргаяш-3. А чаи?… Ну, бывают казанские чаи, индийские, китайские, с Зимбабве ещё, черные, зелёные…

Голос у неё оказался низкий, не очень подходящий к худой фигуре. Она немного осеклась, я заметил тень неуверенности, прорвавшуюся через напускное презрение.

- Ещё?

- Ну, крепкие, слабой выдержки, ещё… улуны.

- Сколько лет занимаешься?

- Пять… нет, шесть.

Она протянула какие-то документы - на пластиковой бумаге. Папаша бегло посмотрел, взглянул на Ильича, тот молча вгляделся в стереобумажку своим фирменным подслеповатым взглядом старых стереокамер. Зная характер робота, можно было предположить, что он обязательно сумничает и отпустит реплику в адрес сомневающейся девицы — участвовать в допросах с пристрастием он любил. Но нет — молчит, и всё тут. Тут и папаша опешил — видимо, тоже ожидал какого-то хитрого разоблачения.

- Ну, получается, что… Ладно, а какая нам выгода с чаеведа? Что, просто в гермоконтейнере его нельзя провозить? В сейфах там, не знаю.

- Не рекомендуется, - поджала губы Галина. - Спреет. Сгниёт. Товарный вид потеряет. Надо, чтобы обдувало, чтобы не испортился.

- Да она много есть не просит, - вклинился Арсен. - Смотри, Шон, какая худющая!

Батя помедлил пару минут, а затем сказал.

- Ладно. Но учти! Больше одного… двух процентов с нашей сделки ты не получишь. И обязанности по кораблю теперь делим не на четверых, а не пятерых, ясно?

- Может, четыре? - подняла бровь Галина. Чертовка, а она ещё в этой ситуации пытается торговаться с батей! Понятно, что для проформы — но своей смелостью она меня начинала раздражать.

Интересно, что у них с Арсеном?

В следующие часы мы вытащили из комнаты Дины чугуниевую кровать, огородили комнатку рядом со мной щитами, матрас запасной нашли.

В первом же погружении она затеяла уборку, начала перекладывать вещи на стеллажах. Но продолжалось недолго — после того, как она заявилась к папаше со стопкой его любимых пожелтевших журналов «Вестник Златоуста» и вопросом «А можно ли это сжечь?» ей быстро дали понять, что хрупкую экосистему верхней палубы лучше не трогать.

Признаться, я начал чувствовать себя не в своей тарелке. Мысли о том, что где-то в пяти метрах от меня летит — спит, переодевается, моется и так далее – настоящая, живая, красивая девушка, с которой мне предстоит лететь ещё целых полгода, будоражили мой незрелый юношеский ум. Впрочем, знакомиться поближе я даже не пытался — не хватало ещё конфликтов с Арсеном, да и бате такое вряд ли понравилось бы. Да и Дина… вдруг она меня дождётся?

До Тюмени оставалось плыть пару восьмичасовых нырков, как вдруг папаша, ни с кем не советуясь, повернул не по кратчайшему пути, а в сторону Тобола — большого и малонаселённого планеты-океана с несколькими спутниками. Это было достаточно забавно: просыпаешься ты утром, идёшь к просмотровому окну поглазеть на созвездия, и видишь у себя в половину обзора фиолетовую хрень с чёрными точками искусственных островов-купольников.

- Красиво? - похлопал меня папаша по плечу. - То-то же. Сейчас причалим к орбиталке-аквариуму и затаримся рыбой. Я нашёл лот с третьей степени годности всего за двести тридцать червонцев.

- Зачем?!

- Запах! Мы же везём чай. А наш новый специалист подсказала, что чтобы ищейки его не нашли, нужно, чтобы тут всё чем-то провоняло. Заодно будет чего пожрать в поездке.

Текущее поручение: перевозка рыбы ДГЛ-107

Какая умница наша Галина! Я тогда ещё не представлял, насколько мощным может быть рыбный запах. Теперь мне кажется, что я почуял его ещё до стыковки, через вакуум, как чувствуют шёпот космического волчка. Он ворвался в мои ноздри и сжёг мои нервные окончания. Он заполнил всю первую палубу и впитался в поверхность наших чугуниевых стен. От него слёзы выступили на глазах всех членов экипажа, включая Ильича. Конечно же, респираторов для таких случаев мы не предусмотрели, и не в скафандрах же туда идти? И, конечно же, руководить погрузкой контейнеров с рыбой отправили именно меня.

Тягловые тюленеры, исполинские родственники волчков, поднимали километровый водный пузырь на низкую опорную орбиту вместе со всей живностью, в изобилии разведённой на Тоболе. Сортировку по разновидностям и упаковку производили прямо на орбиталке, и рыба здесь была десятка разновидностей, от крилекильки до исполинского тунца. Я готов предположить, что последние пахнут куда более благородно, но мы-то причалили на рельсы, ведущие к складам с самой отстойной продукцией — той самой «третьей степени годности» - с полуразмороженной, просроченной, с рыбными субпродуктами и прочей гадостью. В общем — повезло. Весь мой путь прошёл словно в тумане, я старательно пытался заткнуть нос, но запах шёл через уши и носоглотку. Я подписал документ на электробумаге и скинул деньги с имперской карточки, вручённой батей, повёл грузчиков с антигравами обратно, к парковочному рукаву — мы встали снаружи, наши габариты оказались слишком велики для парковки склада-отстойника.

Получена премия: 10 трудочасов

Батя заказал не так много - четыре тонны просроченной трески. Как только люк закрылся, я понял, что ситуация несколько лучше, чем казалось на первый взгляд — рыба, хоть и просроченная, была прочно запечатана в пачки углепластика по десятку кило, и вонь постепенно начала уходить, как вдруг папаша приказал Ильичу:

- Сейчас полетим к Югре - это спутник Тюмени, там нас будут ждать связные, чтобы передать товар. Как взлетим - достань пять-шесть пакетов, распотроши и разложи по первому этажу. Пущай пропитается. Да, и отбери ту, что посвежее — пущай Галя вон приготовит нам жарёху.

- Я эту дрянь готовить не буду! - взвизгнула Галина.

- Ильич! Запроси повторную стыковку, мы должны высадить одного пассажира.

- Я… я! Я буду готовить, только если она не будет вонять!

- То-то же. Отбери получше, чтоб не воняла.

Шовинист батя, что поделать. Мне даже стало жалко девушку.

А через пару дней я встретил говорящего кота и космического поэта.

Продолжение следует

(А.Скоробогатов, роман целиком - на АТ, также читайте по ссылке следующий роман серии)