Когда мне было года три, я холодным октябрьским днем, когда мои родители поехали погулять на рижское взморье, забежал в море в одежде, чтобы уплыть в Швецию, к любимому Карлсону, хоть и плавать я тогда не умел совсем. И потом, когда мы приезжали на море летом, вечно я мечтал уплыть на другой берег Балтийского моря. Ещё в дошкольном возрасте, я увидел на карте, что мне для того, чтобы попасть в Швецию из Рижского залива, придется как-то обогнуть остров Сааремаа, но это меня не пугало. Тогда я и понял, что даже, если я и научусь очень хорошо плавать, мне без плавсредства до Швеции не добраться.
И отправился я на реке Саркандаугаве (Красной Двине), возле дома строить плот. На берегу этой реки была промышленная свалка, на которой я нашел много деревянный поддон, лист фанеры, медную проволоку, обломки пенопласта в большом количестве и полиэтиленовые мешки. Я набил мешки пенопластом, окрутил их проволокой, примотал к поддону, на который постелил фанеру. Для начала я решил сплавать на остров на той реке, где были огороды. Туда можно было попасть и по мосту, но надо было долго ходить, и у того моста тусовались агрессивные пацаны, жившие в жилом массиве на том острове. Река в том месте была особенно широкой, плыть пришлось долго, поднялся сильный ветер и меня сносило на Юг, по направлению к центру города, вернее микрорайона называвшегося, как и река Красной Двиной. А на побережье, где были огороды две старухи подняли крик, заметив меня, и пришлось мне грести доской обратно.
Вернувшись домой, я принялся искать среди домашних книг какую-то информацию о том, как сделать парус, причем такой, с помощью которого можно было бы ходить против ветра, галсами. Сбором информации я занимался пару дней, пока не наткнулся на детский журнал «Мастерок», где были рисунки и чертежи буера на колесах со скользящим парусом и в общих чертах объяснялось, как можно передвигаться с его помощью при боковом или встречном ветре. Я отправился на свалку, искать нужные материалы для изготовления паруса, и даже нашел и рейки, и мешки, материя которых могла сгодиться для паруса. Но тут я обнаружил, что плота моего нет, и задумался о том, где бы взять цепь и замок, чтобы новый плот не угнали. И тут я понял, что плот должен быть полностью железным или из бревен, чтобы было к чему прикрепить цепь. Пустых жестяных бочек на свалке было много, всякие стальные трубы или профиль тоже можно было найти, но вот скрепить их в единый каркас я не знал, как. Нужна была дрель, чтобы просверлить отверстия для болтов или сварка. А эти вещи были мне совершенно недоступны.
Прошло несколько лет, мечта о путешествии в Швецию жила во мне, но она не оформлялась в конкретный план. Однако в средних классах школы, когда я гулял с одноклассниками на лодочной станции около дома, я увидел, что пирсы, к которым причаливают лодки состоят именно из плотов со стальными каркасами, связывающими пустые жестяные бочки. Я поведал о своей мечте одноклассникам, и им тоже захотелось в дальние страны, многие из нас тогда хотели убежать из дома, да ещё и в другую страну, где в отличии от СССР есть и жевательная резинка, и настоящие кроссовки, а не та ерунда, что делает наш завод «Рекорд», есть джинсы и много чего ещё. И мы под видом того, что ходим удить рыбу с пирсов, потихоньку перепиливали проволоку, которыми был один плот привязан к разным столбам и другим плотам. На это у нас ушло несколько дней. Вечером мы решили угнать плот с лодочной станции, взяли доски, отвязали его, и принялись отчаянно грести. Плот немного отошел от пирса, но дальше плыть не хотел. Мы поняли, что он на каком-то якоре, и принялись искать, веревку от этого якоря, подсовывая доски под плот. Якорь оказался не один, а три. Пара была на синтетических веревках, которые мы перерезали, а один был на цепи, которую пришлось оперативно перепилить. Нам надо было по темноте выйти из залива, в котором была лодочная станция, и найти укромное место на реке, где бы спрятать этот плот. Это было трудно, потому что все берега реки были территорией разных заводов. Но в итоге мы нашли место под причалом, где были кусты. На заводе нас чуть не поймал охранник, но мы благополучно добрались до дома, где нас всех ждало наказание за то, что загулялись до полуночи.
Несколько дней потом мы катались на этом плоту, сделав весла из досок по Красной Двине. Чтобы плот не узнали его хозяева, мы сняли с него деревянный настил и вместо него натянули сетку, которую нашли на свалке. Когда был сильный ветер, мы пытались использовать в качестве паруса большой кусок брезента, похищенный у автовладельца во дворе. Однако сделать нормальную мачту у нас никак не получалось. Наконец мы нашли металлическую трубу, более или менее зафиксировали её проволокой на каркасе, для этого мы сверлили эту трубу ручной дрелью, закрепили на ней парус из брезента той же проволокой, но управлять этим парусом у нас не получалось, да и ветер был не каждый день. И только у нас начало получаться, как плот наш исчез к утру, да ещё и мы едва не попали в засаду, которую нам устроили сторожа на заводе. Один из сторожей рано обрадовался и закричал, что мы попались, мы кинулись в рассыпную, добежали до забора и все успели перебраться через него, пока туда прибежали пожилые жирные сторожа.
И снова мы принялись ходить на лодочную станцию, снова пилили проволоки и цепи, которыми металлический плот был прикреплен к пирсу. Сторожа с лодочной станции нас гоняли, спускали на нас собак, но мы на одном из заводов нашли плоские баки, научились плавать сидя на них, подплывали к плоту, сражались с креплениями, а когда нас замечали сторожа, уходили на своих баках на другой берег залива. Наконец одним вечером нам удалось угнать плот, спрятать в разведанное заранее место, где его можно было пристегнуть цепью. И на следующий день мы занялись установкой на него мачты и паруса из плащ-палатки, которую мы нашил в подвале в сарае у соседей моего одноклассника
Когда все было готово, мы совсем не собирались идти в Швецию, к тому же нас тогда было только трое, нам хотелось просто покататься до устья Даугавы. Мы взяли с собой пару бутылок кипяченой воды, пару батонов хлеба. Был сильный ветер с Юга, и мы достаточно быстро двигались к устью, но тут нас атаковала моторная лодка сторожей с лодочной станции. Они нас взяли на абордаж. Грозились посадить нас в лодку, где лаяли две разъяренные овчарки. Но тут один из них решил, что никуда мы не денемся, пока они быстро смотаются к нему на огород, а на обратном пути возьмут нас вместе с плотом на буксир, доставят на лодочную станцию, и отведут нас в милицию. И они уехали, а мы убрали парус, и принялись отчаянно грести в обратном направлении, где спрятали плот между причалом и носом огромного судна, которое собрались резать на металлолом. Нам удалось влезть по мачте на причал, и мы спрятались на том судне, наблюдали, найдут ли плот сторожа. Те на обратном пути долго кружили по реке, ища нас, но не заметили наш плот и помчались обратно на лодочную станцию. В тот день мы пошли домой, и продолжили плавание на следующий.
До устья Даугавы мы так и не добрались, нас зацепил буксир, доставил на судоремонтный завод, и оттуда нас уже отправили в милицию. Милиционеры даже решили родителям не сообщать, посмеялись над нашими припасами, сказали, что мы бы померли от жажды, посреди залива, если бы нас унесло в море. Они не знали, что мы в итоге собирались в Швецию и мои товарищи не проговорились. Нам даже предложили пойти заниматься парусным споротом, когда немного подрастем. Это была последняя моя попытка добраться до Швеции морем.
Но вот в девяносто первом году железный занавес рухнул, а потом Латвия вошла в Шенген и Евросоюз, и я смог в восьмом году спокойно поехать даже со своим паспортом негражданина на своем велосипеде до Таллинна, переправиться в Хельсинки, и ехать дальше на Север до самой Швеции, а потом и Норвегии. Мечта, которая мне в детстве и юности казалась совсем несбыточной, вдруг осуществилась, правда, совсем не так, как я это себе представлял…
