У кого то жизнь - как дым махорки:
щиплет в горле, бьёт в глаза,
и все победы - мелкие задворки,
и все дороги - вкривь и в тормоза
Дым пахнет бедностью и по́том,
и из прокуренной насквозь душой
живёшь одним лишь ты расчётом:
дожить бы ... до субботы той
А жизнь плывёт, как дым несносный,
сквозь щели выцветших окон
и кажется, что мир весь постный
и в нём навечно заключён
Так жизнь и тянется - без цели,
сквозь серых буден череду,
как будто в старой колыбели
тебя качали сильно на беду
И нет просвета, нет надежды,
лишь горький привкус на губах -
и носишь старые и рваные одежды
и видишь страх в чужих глазах
А дым ползёт, густой и вязкий,
скрывая горизонт простой -
и жизнь проходит без огласки,
как будто вовсе не с тобой
Дым пропитал собой все ткани,
все мысли, жесты и слова
и на душе остались раны,
где тлела горькая трава
Так жизнь прошла, как затяжная качка
в прокуренном вагоне в никуда -
лишь на столе таблеток пачка,
да в кружке мутная, остывшая вода
И нет ни драмы, ни высокой ноты,
ни пафоса, ни праведных речей,
лишь череда бессмысленной работы
и тусклый свет бессонных фонарей
Ты думал, может, что то переменишь,
свернёшь с пути, где копоть и зола -
но ты себя ни капельки не ценишь
и жизнь тебя ценить не начала
И нет вины и нет упрёка,
никто не должен, не был прав -
лишь колея судьбы жестокой,
где каждый шаг - глоток отрав
Не жизнь а просто долгий перекур
чуть-чуть и рядом с вечностью самой,
где режиссёр был сильно пьян и чересчур
махнул на всё большой, усталою рукой
Так тлеют жизни, как окурки,
в сырых подъездах, в гаражах -
в потёртой вылинявшей куртке,
с тоской без имени в глазах
Их дым сплетается в узоры
в туман над крышами домов,
в затертые и серые просторы
без лишних жестов, лишних слов
А дым махорки, как молитва,
без слов, без веры, без конца,
последняя, немая битва
за право не терять лица
И ты идёшь, почти не дышишь,
сквозь этот морок, эту муть -
и сам себя уже не слышишь,
и ничего ты не пытаешься вернуть
Ни молодость, ни смех, ни силы,
что растворились в том дыму -
лишь бы хватило до могилы
пройти сквозь эту кутерьму
И не сломаться, не согнуться
под тяжестью свинцовых туч
и на прощанье улыбнуться,
поймав последний, тусклый луч
И в этот миг, короткий, зыбкий,
пока последняя и жесткая искра
не обожглась твоей улыбкой,
поймёшь, что кончилась игра
Что дым рассеялся - и точка
и больше нечего курить
и жизнь, как рваная сорочка,
уже не штопать, не носить
Она осталась там, за гранью,
где копоть, горечь и тоска
а тут - лишь тишина и дланью
ты держишь пе́тлю у виска
И больше нет нужды бороться,
искать раскрытые ответы и вину -
лишь сердце больше уж не бьётся,
поймав навеки скорбь и глубину
И круг замкнётся - снова, снова,
без изменений, без прикрас
и будет дым лететь основой
для тысяч безымянных трасс
По ним бредут не видя параллели,
сквозь серый быт и темный страх,
те, чьи надежды быстро отгорели,
оставив только едкий прах
Их миллионы, безголосых,
в прокуренных своих мирах,
с одним и тем же лишь вопросом
в потухших, выцветших глазах:
«Зачем всё это? для чего мы
терзаем лёгкие и дни?» -
но мысли эти невесомы
и тают в дыме как огни
И остаётся только кашель,
сухой, надсадный, дотемна -
и жизнь, что с каждым днём всё гаже
и с каждым выдохом пуста
А дым махорки как причастье
к великой скорби бытия,
где самое простое счастье -
не помнить самого себя
И лишь напишут в некрологе:
он дымом был и горькой взвесью,
что растворилась в сизой синеве -
и жизнь прошла нелепой песней,
давно застрявшей в пьяной голове ...
