В один из дней армейской службы я в очередной раз заступил в наряд начальником караула. Судя по всем приметам, ночь предстояла спокойная, на улице было лето, а дежурным по части заступил наш командир роты, капитан Сысов. Отец-командир был суров, но ироничен и справедлив. Косяков, типа пьянок и самоходов, за мной не было, поэтому не было и причин боятся ротного. Ко мне он относился по доброму, как, впрочем и ко всем моим сослуживцам, за исключением особо жёстких косячников. В общем, я был на расслабоне и настроился на ночной просмотр телевизионных программ по старому телеку, который стоял в комнате отдыха караульных, вплоть до полного их отключения, а затем на заливание в себя крепкого чая, который помогал мне победить период между 6 и 9 утра, самый трудный участок времени, в который меня начинало кемарить. На жаргоне нашего батальона это называлось: "Тролли давят на глаза". Состояние, когда веки опускаются сами и, насмотря на прилагаемые усилия, ты просыпаешься от звука падения собственного тела. Однако, как говорится, солдат предполагает, а армия стратегически планирует. Внезапно, в районе 2 часов ночи, раздался звонок часового первого поста. Рядовой Геридзе Хвичи Шалимович (по паспорту русский) был явно взволнован, потому, что говорил почти без свойственного ему акцента.

- Кароче, эта... Тут по парку кто-то шарится!

Шарится по парку после отбоя было категорически запрещено, потому, что часовой имел право стрелять на поражение во всех, кто покажется ему непохожим на начальника караула. Ну, конечно, после убедительного предупредительного выстрела в воздух. Который, кстати, можно было сделать и после падения тела на потрескавшийся асфальт автопарка. Как говорили в армии: "Ибо неху@" Однако, случаи блуждания по парку патриотично настроенных бойцов, находящихся в процессе возвращения своего долга Родине, происходили регулярно. В основном, это происходило когда рабочие машины задерживались из рейсов и приезжали в автопарк уже заполночь. Водители этих машин пользовались особым почётом, выражаемым как правило, словесно сразу тремя людьми - дежурным по Контрольно-транспортному пункту, который мирно спал в своей каморке при въезде в парк, а теперь должен был вставать и открывать ворота, начальником караула, который вызывался сопровождения начальника МТО. Последний, не находясь в наряде, крыл приезжего особенно люто, ибо был выдернут из тёплой казарменной койки, в которой он только что наблюдал сон про дом и мамины пирожки.

Однако, в таких случаях начальник караула всегда должен был присутствовать в парке. Так как начальником караула был я, вывод напрашивался сам - меня в парке не было.

- Караул, в ружьё! - заорал я. Пока мирно спящие караульные носились по караулке, выхватывая из оружейной пирамиды калаши, я давал инструкции часовым. - Второй пост, повысить бдительность, оружие с предохранителя снять. Хвичи, залезь нахер на вышку и держи оборону. Увидишь, что нарушитель двигается к КТП - действуй по уставу: стой, кто идёт; стой, стрелять буду; затем шмаляй в воздух, если не остановится или не ляжет - старайся попасть по ногам, побежит к тебе - стреляй в башку. Без нас к нему не подходи. Мы выдвигаемся!

До входа в автопарк было 10 минут пешком. Бегом мы домчались минуты за две, дальше пошли тихо, стараясь не шуметь. Я оценил обстановку: Хвичи сидел на вышке и зорко вглядывался во тьму, с калашом наперевес.

- Хвичи, на предохранитель поставь и слезай! - громким шёпотом сказал я. Снимать оружие с предохранителя до намерения стрелять было строго запрещено, но в это время вовсю шла первая чеченская, поэтому я считал уместным дать своему бойцу шанс выстрелить в диверсанта первым. - Где оно?

- Там, где-то между вторым и первым боксом. Оно воет!

- Здоровое? - уточнил я.

- Да, примерно с тебя. В тумане не разглядеть.

Батальон действительно был накрыт густым туманом. Ночью территория автопарка не освещалась, только тускло светили гирлянды сороковаттных ламп над транспортными боксами. "Туман-туман, седая пелена, мы не все вернёмся из полётов..." - пронеслось у меня в голове.

- Ладно, Хвичи, на охрану подступов к КТП. Мы пойдём его искать. Если выйдет на тебя - стреляй в воздух, если выбежит - в него. Только с нами не перепутай, смотри.

Хвичи направился ко входу в автопарк, а я и двое караульных разошлись в шеренгу и, взяв калаши на изготовку, двинули вдоль транспортных боксов, стараясь держаться за границей света лампочек. Не прошло и двух минут, как один из караульных дёрнул меня за рукав:"Оно!"

В предутреннем тумане вдоль боксов двигалась какая-то тень. Тень издавала какие-то звуки, похожие на человеческое бормотание. Разглядеть её было невозможно, но судя по очертаниям, это был человек.

- Стой, кто идёт! - крикнул я и передёрнул затвор.

- Ауыаубррр! - донеслось до нас в темноте. Голос был похож на человеческий, но речь была совсем нам незнакома. Тень продолжала приближаться.

- Стой, стрелять буду! - я вскинул автомат стволом вверх.

- Вротявасибал... уабрылм... абырвалг... - донеслось до меня. Тень резко ускорилась в нашем направлении. Я нажал на спусковой крючок.

Из АКМ я стрелял впервые. Выстрел и вспышка были такой силы, что все мы несколько прифигели. Прифигела и тень, она вскинула руки вверх и запричитала: "Не стреляйте, свои, свои!" Мы подошли поближе. В неверном свете низковаттных ламп мы обнаружили пьяного худощавого мужика в расстёгнутой до пупа рубахе, который стоял, вскинув руки вверх, трясся и повторял:"Свои, свои.. не стреляйте."

Сзади раздатся топот. Я вскинул автомат, обернулся, и машинально крикнул: "Стой, кто идёт!"

- Идёт дежурный по части с помощником! Илья, не стреляй, это я. - из темноты показался наш ротный, который в эту ночь стоял дежурным по части. С ним рядом был заспанный помдеж. Оба с Макарами в руках. - Что у вас случилось?

- Вот, задержали нарушителя - доложил я командиру.

- Я не нарушитель, я домой иду - промычал мужик.

- Что же ты идёшь через наш секретный объект? - риторически спросил его ротный. Было видно, что мужик пьян в стельку. Он еле стоял на ногах, покачиваясь, всё ещё держа руки над головой. Хотя это становилось для него заметно труднее с каждой секундой.

- Что с ним делать, товарищ капитан? - спросил я ротного.

- На губу его засунь до утра, а там решим - в расход или на перековку. - ответил ротный.

- Ну, пошли, сиделец! - караульные взяли нарушителя под конвой и мы отправились в караульное помещение, которое было оборудовано двумя бетонными камерами, размером с небольшое корыто каждая. В одну из них и был помещён наш ночной посетитель.

После подъёма в караулку пришёл помощник дежурного по части: "Давай, выводи заключённого". Мужик уже оклемался на бетонном полу и смотрел на нас вытаращенными глазами.

- Мужики, где это я, а?

- Ты на секретном военном объекте.

- Мужики, да я хотел просто дорогу домой срезать. Перелез через забор. Отпустите меня, а?

Мы с помдежем переглянулись.

- Сержант, дай ему закурить. - скомандовал помдеж. Я не курю, поэтому стрельнул сигарету у караульного и дал мужику. Помдеж достал из кармана зажигалку, прикурил сигарету мужика, затем, достал из кармана пачку Парламента и прикурил сам.

- Кури, мужик. Имеешь право. Последний раз куришь.

Мужик чуть не поперхнулся сигаретой.

- Вы чего, ребята? Солдатики, вы чего?

Помдеж сделал мрачное и серьёзное лицо, и произнёс:"Ты видел все наши секреты. Поэтому, оставить в живых мы тебя не можем. Сержант, выводи его на КПП".

Шли мы торжественно и молча, под бормотания мужика, а как только он затихал, обменивались редкими фразами.

- А где же мы его расстреляем, товарищ старший лейтенант?

- Да, как обычно, в лес выведем и крышка.

- Так, а закопать его не надо?

- Ну, закопать это мы хозвзвод пришлём с лопатами. Закапывать - это их работа. Много таких нарушителей в лесу закопано - добавил он чуть громче, оборачиваясь к мужику.

Последний, видимо, уже находился в коме, т.к. перестал бормотать, побледнел и впал в состояние молчаливого аутизма. Наконец, мы дошли до КПП. Помдеж открыл входную дверь и пропуская мужика вперёд, произнёс: "Ещё раз, бл@дь, тебя здесь увижу, пи@дец тебе, с@ка!" С этими словами он отвесил мужику мощного пинка, буквально забив его в дверной проём, как мяч при пенальти. Немного поглядев вслед припустившему вдоль леса мужику, он повернулся ко мне, назидательно произнёс: "Кто на нас пойдёт с мечом, тот получит кирзачом!" и закрыл дверь.

Я вернулся в караульное помещение, подходило время моего отдыха. Несмотря на богатый событиями наряд, только сомкнув веки, уже через секунду я заснул. И снились мне смеющийся помдеж, убегающий в туман мужик и приказ о демобилизации. А одноклассница Иришка не снилась. Видать много было брома в усиленном караульном пайке.

Стоял погожий летний день, а я стоял в наряде, начальником караула. Среди всех нарядов, караул наиболее ответственный и трудный. Во–первых, потому, что это единственный наряд который является выполнением боевого задания. Во–вторых, потому, что несение караульной службы накладывает свою специфику на твой жизненный ритм. Часовой в карауле бодрствует 4 часа из которых 2 находится на своём посту, а два на охране периметра караульного помещения, затем спит два часа и вновь заступает на пост. Таким образом, за сутки он спит 8 часов, но по 2 часа через 4 часа бодрствования. Начальнику караула и разводящему положено спать всего 4 часа. При этом у начкара это время выпадает на самое безопасное в плане нападения на вверенные посты — с 9 утра до 13 дня. За сутки караульное помещение проверяется дежурными офицерами не менее 4 раз, с промежутками в 1,5 — 2 часа. Надо ли говорить, что те четыре часа сна, которые достаются тебе — самые сладкие.

Предыдущий начкар был снят с нарядов из–за того, что плохо врубался. Витя, по кличке Булкин, которую дали ему за увеличившиеся ближе к дембелю щёки, любил поспать. И очень туго просыпался. Ночью он вырубался напрочь и караульные, чтобы отправиться на посты, просто ставили его на ноги, вешали на плечо калаш и говорили: "Витя. Первый пост." На заднем плане в этот момент должна была звучать: Voodoo People" от Prodigy, потому, что Витя реально отправлялся на первый пост с закрытыми глазами. Добравшись до первого поста он останавливался. Вообще, процедура смены часового является сложным ритуалом, в котором часовой (тот, кто стоит на посту) сдаёт караульному (тому, кто на пост заступает) пост.

Как гласит Устав караульной и гарнизонной службы:

Словесная сдача поста состоит в том, что часовой, назвав номер поста, перечисляет заступающему на пост караульному все подлежащее охране согласно табелю постам, а также указывает, что было замечено вблизи поста во время несения им службы.

И всем этим должен руководить начкар, отдавая команды караульным и часовым. Но Витя не мог, он спал. Поэтому, часовые менялись без всяких команд и говорили ему: "Витя, второй пост". Дальше действо повторялось. Когда все часовые были разведены на посты, говорилась финальная часть заклинания: "Витя, домой!" И Витя врубал третью космическую, почти бегом направляясь в караулку, где он снова мог принять горизонтальное положение.

Этот зомби–трюк не очень–то помогал, когда приходили проверяющие. Потому, что они требовали от начальника караула не только прямостояния, но и рапорта о несении боевого дежурства. А это было возможно, только если Витя проснётся. Конечно, его можно было разбудить, но на это уходили ценные минуты, во время которых проверяющий истерично жал на звоночек калитки, которая вела на территорию караульного помещения и ругался с часовым, стоящим на его охране. Часовой не мог открыть двери без приказа начкара. А в это время начкара трясли и пинали, поливали водой и скидывали с кушетки. В итоге, помятый и заспанный Булкин всё–таки открывал проверяющим, которые с порога навешивали дружественных люлей — когда моральных, а когда вполне рукотворных. Заодно, в караульную ведомость делали запись: "Начкар спал" — за что командира и замполита роты вздрючивал батяня комбат, а они, в очередной раз набрасывались на Витю, который ничего не мог с собой поделать. В итоге, начкаром поставили меня, как человека, который быстро просыпается и умеет делать бодрый вид, даже если минуту назад дремал на пульте управления, облокотившись на стол. За время службы я отходил более 150 караулов, побывав часовым, разводящим и начкаром, поймав нарушителя, получив дополнительный отпуск и отказавшись от него. Но это было позже. А в этот день я, как обычно, лёг спать в 9 утра и заснул сном младенца.

Разбудил меня Арсен, разводящий нашего караула. Надо сказать, что Арсен был лакцем из Дагестана и именно он научил меня отходить от стереотипов и отучил вешать на людей ярлыки. Арсен в любой ситуации вёл себя благородно. Он никогда не садился в присутствии женщины или старших. Он разговаривал с большим достоинством и, одновременно, уважительно. Он практически не матерился, в то время как все окружающие разговаривают только матом.
Лицо Арсена было обеспокоено.

"Нас снимают с наряда" — сказал он.

"Как снимают?" — переспросил я, пытаясь одновременно проснуться, понять, что это не прикол и вспомнить, было ли такое на моей практике ранее.

"Так, караул строится на плацу, нас заменит вторая рота" — Арсен пожал плечами: "Фигня какая–то."

Я затянул ремень с подсумком и штык–ножом, встал с кушетки и подошёл к пульту. Нажав кнопки постов я дождался, когда часовые снимут трубки и отрапортуют номера звания, фамилии, номера постов и "за время несения службы происшествий не случилось", после чего сказал:"Говорит начкар. Нас снимают с наряда. Заступает вторая рота. Всем приготовиться к сдаче постов." В этот момент у калитки периметра караулки появился караул второй роты во главе с начкаром, которым был мой сопризывник, Саша Пряник.

Я выглянул в окно с традиционным армейским приветствием: "Привет, убоище! Как сам?", на которое Пряник ответил согласно Уставу: "Пошёл на хер, нормально". Глядя, как караул второй роты проходит в калитку, я задал уточняющий вопрос, который в переводе с армейского на русский звучал примерно так:"Я интересуюсь, какова причина смены нашего наряда на ваш?", а в оригинале короче: "Чё за хня?"

Пряник пожал плечами: "Лётчики приехали. Кого–то ищут. Весь батальон построили. Теперь решили построить вас". Я удивился и напрягся, потому что для снятия караула с боевого дежурства должны быть ОЧЕНЬ веские обстоятельства. Но делать нечего, мы сдали наряд, забрали часовых и построились на плацу.

Все восемь бойцов нашего караула, включая меня, стояли перед командиром вертолётной части, который неистово крыл матом все одушевлённые и неодушевлённые предметы, которые он видел в радиусе 150 метров от себя. Как я понял из его путанной истории, которую он изложил нам в присутствии командира батальона, мы все мудаки и пойдём под трибунал, потому, что подбили пролетающий над частью МИ–8 его полка. Субординация не позволяла мне высказывать замечания по поводу рассудка полковника вслух, но, глядя на его красный нос и зная, что лётчики получают спирт для ТО своей техники, я решил, что его натурально накрыла белочка. Поэтому, я обратился к своему непосредственному начальнику, бате–комбату:

"Товарищ полковник, за время несения караула происшествий не случилось. Выстрелов не было да и патроны у нас в полном комплекте. Вообще, откуда эта мысль, что вертолёт подбили над нашей частью?"

Наш комбат прошёл афган и, по слухам, за его голову моджахеды давали 50 000 баксов — воевать умел. Но сейчас он, также как и я, немного офигевал от безумного лётчика,

"Если кто–то из караула стрелял, ствол будет пахнуть порохом" — произнёс комбат. Лётчик на секунду вышел из своей матерно–эпиллептической комы и сказал: "Точно! Давайте нюхать стволы!" И они начали нюхать стволы.

Ничего не нанюхав, полковник ВВС израсходовал весь запас мата и уехал. А нас вернули на боевые посты. Сон мой был сорван, да и времени оставалось только на пожалеть о его отсутствии. Поэтому, я сразу отправился на караульную кухню, отведать крепкого чая усиленного караульным повидлом и поразмышлять, кто бы мог подбить вертолёт и зачем ему это было нужно.

Всё тайное становится явным. И этот раз был не исключением. Прошёл всего месяц и черпак Лёха по кличке Арзамас, который ходил в моём карауле на первый пост, не смог сдержать свою гордость и раскрыл тайну золотого ключика. Как–то вечером я сидел у раскрытого окна сержантского класса, наслаждаясь вечерним бездельем и видом на желтеющие кроны зелёных берёз. Вошёл Арзамас и прикрыв за собой дверь сказал заговорщицким тоном: "А знаешь, кто вертолёт сбил?" Я обернулся и сделал вид, что мне всё равно: "Мне похер, Лёх. Кто?" И тут Лёха изложил события караула, которые не попали в караульную ведомость.

— Я его сбил. Патрон со стрельбища затарил. Ну, стою на посту, рожок отстегнул. Дослал патрон в патронник. Думаю, куда бы шмальнуть. А вокруг тихо. Шмальну — запалят. А тут вертолёт. Я по сторонам посмотрел, думаю, некуда стрелять. Вот в него и стрельнул.

Надо сказать, что находясь в армии ты привыкаешь к тому, что окружающие тебя люди периодически ведут себя неадекватно. Поэтому, я взглянул на воодушевлённого Арзамаса и спросил: "И чо вертолёт?"

— Чо вертолёт. Накренился, закоптил и на посадку пошёл! — Лёха заржал, не смущаясь, что я особо его не поддерживаю.

Я уточнил: "А как же тебя не выпалили со стволом? Порохом–то ствол не пах. Звездишь, наверно."

Арзамас сделал обиженный вид, но по всему было видно, что он горд собой: "Сосед, я чё, мудак? Я после выстрела сразу пошёл на мойку, взял шланг высокого давления, в патронник вставил и как дунул, аж струя из ствола метров на шесть!"

Надо сказать, по рассказу матерящегося полковника ВВС, Леха попал прямо в двигатель вертолёта и пробил его блок цилиндров. По счастливой случайности, половина двигателя продолжила работу и он дотянул до аэродрома, фактически, почти рухнув на него. Никто из экипажа не пострадал.

— Ну, ты пипец, Арзамас — произнёс я, что означало на гражданском языке примерно следующее:"Я не знаю, зачем ты родился. Но судя по тому, что ты решил выстрелить в армейский вертолёт и смог попасть ему точно в двигатель, при этом оставшись безнаказанным, в твоём существовании на этой планете есть какой–то великий замысел. Видимо, ты исполняешь кармическую задачу, которая находится за пределами моего понимания."

Я отвернулся к окну и глядя на качающиеся под ветром верхушки тронутых осенью берёз, думал о величии бытия.

Приветствую всех! Картинка для привлечения внимания.
Сразу скажу, что оглашать имена/города/время я не буду так как история произошла не со мной, а с близким человеком, которого в истории назову N. Если будут дельные советы, то будут и пруфы, их есть у меня с лихвой.

История произошла более года назад и я уже не помню когда точно. N сдал свою машину в ремонт небольшой мастерской. Маленький гаражик в черте крупного города, но по слухам специалист хороший и лимит доверия был. Владелец оставил машину и уехал.

Буквально через день сердце N как-то странно защемило и он решил проехать на машине товарища мимо гаража, от которого уже поднимался дым. Гараж загорелся, а бедный мастер, он же владелец сего бизнеса поспешно успел вытолкать только одну машину из 3-ех стоявших там.
Машина N сгорела практически до тла, остался частично цел только пол под задними сидениями, за что пожарным низкий поклон!

Пожарными на месте был сделан вывод, что причиной пожара стало замыкание или некачественные материалы. Замкнула и загорелась лампа от неё уже пошло дальше.

Все люди цивилизованные. Начался суд и вдруг неожиданно выяснилось, что человек-мастер подсуетился, съездил в пожарную часть и "провёл пожарную экспертизу", которая показала, что это был просто 100% поджог, а злой поджигатель аки ниндзя испарился неизвестно где и найти его никак невозможно. А значит и "мастер" никак не виноват. Да и вообще у него уставной капитал 10 000, а сам он официально банкрот. Такие дела.

Адвокат товарища N решил судиться с хозяином помещения с намёком на то, что возможностей выиграть это дело невероятно много, ведь помещение по бумагам не соответствует нормам для деятельности мастерской, а значит тоже несёт ответственность. Естественно провести более тщательную проверку было уже невозможно. Здание было снесено. Вероятно постарался тот же ниндзя-поджигатель, доведя своё дело до конца.

Однако в этот раз суд стал на сторону N и действительно согласился с доводами адвоката. И вроде бы - это победа. Выплаты за автомобиль (дорогая иномарка), пускай относительно малые, но всё же (сумму не вспомню, но около четверти от стоимости авто, а оно было в хорошем состоянии).

Но вот незадача, ответчик решил подавать апелляции до последнего. И вероятно знал успешных людей, которые всё же смогли ему помочь. Он, подав апелляцию в кассационный суд, при отсутствии здания провёл 100% независимую экспертизу, которая полностью подтвердила, что здание ответчика "полностью соответствовало всем нормам", а судья, вероятно, так проникся, что полностью согласился этой экспертизой и признал ответчика невиновным, а встречный иск решил удовлетворить, взыскав с истца 350 тыс. рублей на все судебные и прочие расходы. Вот как-то так. Апелляции по этому решению суд отклонил.

Когда обратились к знакомому юристу, он ответил: "А, ну если он выиграл в кассационном, то давай, собирай деньги..."

Я не спец в трактовке всех нюансов и тонкостей, но общая суть такова:
"Привёз авто и его сожгли?! Ну что ж, сам виноват... А если не нравится, то ещё денег будешь должен."

А вот товарищ мастер автомобильных дел, полагаю поехал дальше открывать мастерские и нести добро в массы.

Надеюсь, что есть компетентные в данном вопросе люди, которые возможно дадут совет в комментариях как не попасть в подобные ситуации. Или что-нибудь подскажут.
Прошу прощение на отсутствие стиля и грамматики в некоторых местах. Надеюсь ни у кого и никогда не случится подобных ситуаций.

Всем мира и добра!