Великая Блудница ( Part III Final)
Ccылка на первую часть - https://pikabu.ru/story/velikaya_bludnitsa__part_i_6353968
Ссылка на вторую часть - https://pikabu.ru/story/velikaya_bludnitsa__part_ii_6354016
Придя в себя после падения, мы двинулись к циклопическому мосту, растянутому между двумя огромными башнями, выполненными в псевдоготическом стиле. Впрочем, отдельные детали разглядеть не удалось бы, подойди мы даже вплотную - все было заткано белой, колышущейся на ветру паутиной, а на самом верху продолжал свою бесконечную работу...
- Не смотри! - одернул я куртизанку, которая, судя по расширяющимся осьминожьим зрачкам уже успела краем глаза заметить гротескную тушу Ткущего Мост, хаотично шевелящего неисчислимыми лапами. Капра потупилась, опустила голову и прошептала "Спасибо!"
Осторожно, стараясь не задевать сигнальные нити, мы шли по узкой улочке, меж домов которой гулял стылый морской ветер.
Наша компания уже приблизилась к набережной, когда за спиной раздалось хищное шипение. Обреченно поворачиваясь, я уже знал, что увижу. Но зрелище, представшее мне, оказалось еще ужаснее - сосредоточившись на том, чтобы не попасть в лапы к паукам Лэнга, я совершенно не заметил, как Рабаль отстал.
Мой верный телохранитель боролся с капканом из сигнальных нитей, в который угодил ушибленной после падения ногой. Недостаточно ловкий для движения по суше, он вынужден был аккуратно, по дюйму вытягивать конечность из переплетения паутины, чтобы не потревожить местных обитателей. Теперь, когда я его видел, то мог различить тихое жалобное кваканье, от которого натужно раздувались его жабры. Услышь я его мгновением раньше - рванулся бы на помощь, не раздумывая, но за спиной Рабаля уже плыл по воздуху безжалостный страж спокойствия чистокровных. Его хватательные щупальца обманчиво безмятежно покачивались под серым, давно пустующим брюхом, пока три других сосредоточенно отталкивались от воздуха и стен зданий, двигая тварь вперед. Скованный ужасом неизбежного, я мог лишь наблюдать, скрипя зубами.
Рабаль резко обернулся и замер, глядя прямо на серый сжавшийся желудок явно голодной твари в локте от его лица. Совершенно машинально я рванулся было вперед, но обмяк в железной хватке Капры, удержавшей меня за воротник пальто.
- Не надо, Папа. Ему уже не помочь.
Это понимал и мой телохранитель. Отбросив в сторону зажатый в руке гарпун, он решился на отчаянный жест. Бледно-зеленая рука вскинулась вверх и осталась поднятой, дрожа от напряжения, другую же он вытянул параллельно земле и застыл в такой позе. Бедный, глупый Рабаль, никогда не видевший ничего, кроме подводных глубин и Рыбного рынка. Он вспомнил универсальный жест, принятый между представителями разных родов для распознавания разумной жизни - показать своим телом прямой угол, основу всех математических изысканий. Несчастный, невежественный Рабаль, откуда ему было знать, что звездные вампиры неразумны?
Хватательные щупальца впились в тело, запустив в кровеносную систему бедняги тонкие усики. На наших глазах серый желудок окрасился в темно-багровый, а тело моего верного слуги сотрясалось, теряя жидкость, но оставалось в том же положении - одна рука вверх, другая вбок — в отчаянной попытке воззвать к разуму существа, ведомого одним лишь голодом.
- Идемте, Папа! Пожалуйста! Идемте! Иначе все это было зря!
С болью в сердце я оторвал взгляд от медленно усыхающей фигурки в руках космического кровососа. Рабаля и правда не спасти. Нельзя, чтобы его смерть прошла даром. Найдя в себе силы для последнего рывка, мы, уже не обращая внимания на сигнальные нити, побежали к мосту - пауки не посмеют вылезти, пока тварь на охоте.
Опутанный паутиной мост поражал воображение. Нити Ткущего искажали пространство таким образом, что весь его род смог разместиться на двух башнях, а часть его детей - видимо, самых нелюбимых - висели в коконах над водой.
- Она сказала, крайний в первой арке, так?
- Да, Папа, - ответила моя подопечная, указав антрацитовым ногтем на неаккуратное, покрытое черной слизью гнездо. Я охнул от досады - хоть это и было нижнее гнездо среди прочих, но от земли его отделяло не меньше тридцати футов.
- Я смогу допрыгнуть до той ниши, но выше - никак... - нерешительно протянула Капра.
- Есть другой способ, - отмахнулся я, лихорадочно припоминая то, чему меня научила моя прапрабабка, пока не отправилась танцевать среди слуг Бога-Идиота. Я стукнул тростью по каменной кладке моста. Из навершия выпрыгнул толстый кусок мела.
- Так, если предположить, что расстояние составляет тридцать два фута, округляем для ясности, - бормотал я себе под нос, рисуя схемы прямо на мокрой брусчатке.
- Что это...
- Не отвлекай! - рявкнул я на куртизанку. Обычно я на девочек не кричу, но сейчас было важно сохранять полную концентрацию, - Итак, угол наклона гнезда приблизительно сорок градусов… Нехорошо, с прямым углом было бы легче. Соответственно, берем этот отрезок, умножаем… Дискриминант в минусе, здесь мы угол наоборот выпрямляем… Так, элемент перехода, приравниваем расстояние к нулю… Готово!
Даже немного вспотев от натуги, я с гордостью указал на вычерченную мной схему, вписанную концентрически в несколько сдвинутых относительно друг друга окружностей.
- Так что это все-таки, Папа Мейсон?- наконец озвучила свой вопрос Капра.
- Точка перехода. Ты же знаешь, что магия суть - математика. Мне удалось расшифровать часть записей Проложивших Путь, оставшихся от Кеции… Скорее, шагай внутрь, пока кальций не отсырел.
Мы синхронно ступили в центр схемы, и мир вокруг расцвел невероятными красками и цветами, для которых не было имени. Формы арки моста, булыжников под нашим ногами и коконов дрогнули, исказились и потекли. Я почувствовал, как кровь сначала прилила к голове, потом кувыркнулся желудок, а после формы вновь стали твердыми, и мы вывалились в липкую массу жилища аристократа. Мой вестибулярный аппарат оказался покрепче, а вот бедную Капру выгнуло дугой, и из ее отрытой пасти полилась желтая жижа.
- Первый раз всегда так, - я похлопал куртизанку по спине, шерсть на которой была жесткой, колючей, совсем не такой, как на животе и между бедер.
- Почему? - прохрипела она, пытаясь совладать с желудком.
- Что „почему“?
- Почему мы не сделали так сразу… Зачем нужно было терять Рабаля? Торговать мной? - Капра говорила сдавленно, отрывисто, все еще пытаясь откашляться от жгучей жижи, наполнявшей ей рот.
- Эй, я не собирался тебя продавать! Знай старуха, что ты не можешь забеременеть - тебя бы все равно не купили, - с глубоким чувством оскорбленного достоинства объяснял я, - Это во-первых. А во-вторых, чтобы попасть сюда из "Заведения" пришлось бы рисовать схему размером с целый Рыболовного Квартал! Я же тебе не чистокровный!
Она кивнула, удовлетворенная объяснением. На самом деле, я немного слукавил - мне бы просто никогда не хватило знаний и умений на подобные расчеты. Все-таки, мозг грязнокровки слишком слаб для Высшей математики. Подобные вещи могла проворачивать Кеция Мейсон, но потому ее и чтят, как одну из Проложивших Путь.
Хибара аристократа не впечатляла убранством. Старая, полуразложившаяся паутина зияла дырами, в которые легко было провалиться. С потолка свисали несколько высушенных трупиков грязнокровок. Я внимательно осмотрел каждого, но ни один не походил на беременную женщину.
- Похоже, Малышки Евы здесь нет, - с облегчением в голосе проговорила Капра.
- Да. Но это не значит, что он не похитил ее для кого-то еще, - задумчиво проговорил я, распутывая один из особенно туго свернутых коконов.
- И что теперь?
- Спрячемся и дождемся хозяев.
Наконец, взрезав рапирой толстый слой паутины, мне удалось раскрыть этот сосуд. В нос тут же ударила невыносимая вонь. Особенно плохо было Капре - тошнить ей было нечем, и теперь она просто выгибалась над полом, высунув широкий розовый язык.
- Это...?
- Да. Сюда он сбрасывает свои нечистоты, все верно, - ответил я, вороша клинком синевато-бурую гущу,- Земная пища для них слишком непривычная. Поэтому половину они частенько отрыгивают.
- И зачем ты это откопал? - от омерзения моя детка совсем позабыла о манерах.
- Здесь, моя дорогая, мы и дождемся прихода похитителя.
Еще один приступ тошноты был мне ответом.
***
Надушенный платок пришлось отдать Капре, иначе она своими рвотными позывами нарушила бы всю конспирацию. К счастью, долго сидеть в отходах не пришлось. Всего лишь через пятнадцать минут, если верить моим до неприличия заляпанным часам, где-то поблизости раздался настороженный стрекот и недовольное шипение. Хозяин вернулся и явно заметил следы присутствия чужаков. Раздраженно шурша мембранами на щедро усыпанной глазами морде, он повернулся к кокону спиной, и я понял — пора!
Вскочив на ноги, я, почти вслепую из-за дряни, залепившей глаза, уткнул рапиру куда-то в переплетение крыльев на спине твари. Разумеется, металл не мог причинить ей значительного вреда, но я не устоял перед красотой театрального жеста.
- Мы, сэр, пришли за моей собственностью, которую, как мне видится, вы изволили у меня умыкнуть! - злорадно провозгласил я, - Где Малышка Ева, уродец?
Я ожидал этого. Ожидал, что он резко развернется, бросившись ко мне, растопырив в стороны покрытые черной шерстью паучьи лапы, широко раскрыв свои влажные от яда педипальпы. Поэтому я уже распахивал заранее расстегнутую сорочку — не хотелось рвать дорогую ткань.
Аристократ быстро среагировал, отпрыгнув к противоположной стенке со всей силы, так что крылья надломились, прорвав в нескольких местах паутину, но спасти его это не могло. Черные чешуйки, капельки слизи, мелкие усики и волоски отрывались от его плоти и улетали прямо ко мне в живот, на котором расположился единственный мой родовой признак — наследие Кеции Мейсон и ее нечестивого любовника, который теперь освещал планету бездонным горнилом своей глотки, пожирая звезды и планеты. Миниатюрная копия этой пасти зияла и у меня в животе, а сейчас жадно поглощала плоть этого опустившегося аристократа, любителя грязнокровок, пока тот пытался выпрямить все конечности в жесте, взывающем к разуму. Я прикрыл живот рукой, и пытка прекратилась.
- Это была лишь демонстрация силы. Я знаю, что ты меня понимаешь. Вздумаешь фокусничать - уничтожу раньше, чем успеешь позвать на помощь, - мои слова гремели, словно падающие листы железа, - А теперь скажи, где моя Малышка?
Кажется, аристократ разразился длинной тирадой, шевеля хелицерами и потрескивая усиками. Проклятие! Ну, конечно, он не мог ответить — даже выучи он хоть одно слово на языках грязнокровок, его речевой аппарат все равно бы не справился. Что же делать? В отчаянии я оглянулся на Капру, и в глаза мне уткнулся обычно пугающий взгляд ее горизонтальных зрачков. На этот раз он не вызвал привычного ощущения жути - в этом взгляде сквозила влюбленность.
- Я могла бы поговорить с ним, Папа, - кротко сказала она, и я осознал, что эта идея пришла ей в голову еще тогда, в "Заведении Мадам Кеции", когда девушка попросилась со мной.
- Нет! Нет, Капра, об этом не может идти и речи! Я не доверю этому ублюдку даже твою задницу, а твой разум тем более! - качал я головой, внутренне уже соглашаясь на любую жертву, лишь бы вернуть Еву.
- Все хорошо, Папа Мейсон. Мне ничего не угрожает. Он слишком боится и не посмеет причинить вреда, - увещевала меня дщерь черных лесов, а чистокровный, будто поняв, что мы обсуждаем, уже вытянул тонкую розовую трубку в нашу сторону.
- Если ты с ней что-нибудь сделаешь - уничтожу, - злобно прошипел я омерзительной твари, копошащейся у стены.
Влажный жгутик нырнул на страшной скорости прямо в горизонтальный зрачок моей девочки. Рогатая голова легонько дрогнула, и Капра застыла, поглощенная разумом аристократа.
- Он говорит, что ничего не знает, Папа Мейсон, - бесцветным голосом проблеяла она.
- Бред! Он лжет!
- Нет. Он показал свои воспоминания. Евы в них нет.
- Тогда почему он так хотел с ней возлечь? Что в ней особенного?
Многочисленные конечности твари возбужденно заскрежетали.
- Он говорит, что слухи ходят уже давно. Слухи о чистокровной людского рода, что вышла из подземных глубин, - чужеродно, точно из глубины колодца отвечала куртизанка, - Что в ее чреве копошится зверь, чье рождение ознаменует конец эры Великих. Он хотел это предотвратить - наполнить дитя своей кровью, чтобы исказить его суть...
- Что он несет? - переспросил я, невольно вспоминая пророчество Вспухшей Дамы.
- Это правда. Я слышу слова Черного Человека, нашептавшего будущее… Непорочно зачатый, звереныш чистой крови погасит горнило, - тело Капры начало странно подергиваться, - Грядет темный мессия, он вернет Старый Хаос, изгонит Великих, станет патриархом нового рода и изничтожит благословенные тени. Никто больше не будет платить кровью, а лишь презренным металлом… Темные Хозяева уйдут, уступив место новому тирану! О, черная Матерь, Извечная Козлица с тысячей младых! Иа! Иа! Бойся старой крови! Плаинх мланвах икхрааа...
Теперь сотрясалось все тело Капры. Я понял что происходит, но было слишком поздно. Я рубанул рапирой по влажному мостику, соединяющему головы моей девочки и аристократа. Тот отвалился с омерзительным писком и забился в угол. Капра упала навзничь, но ее глазные яблоки продолжали бесконечно вращаться, а рот извергал странные, непроизносимые слова, не имевшие смысла:
- Абрхыгрх! Снящий не проснется! Планумх млаванх кгрххра! Ткущий не закончит мост над Бездной! Аы-ы-ы-ых!
Тело куртизанки выгибалось и содрогалось от ужасных картин, заполнявших ее сознание. По лицу моему сами собой текли слезы - злокозненный аристократ не вынес унижения от грязнокровок и отомстил, поглотив ее разум, наполнив ее мысли картинами иных миров и непредставимых созданий, которые окончательно уничтожили личность моей ласковой, бесконечно доброй и преданной Капры.
Застонав, я осел на пол и уставился на лишившееся управления тело - копыта елозили по полу, когти скребли грудь, где между шестью соблазнительными округлостями скрывалось безумно колотящееся сердце. Сдерживая рыдания, я схватился за ее серые рога, которые я так любил ласкать раньше, подтянул голову Капры к себе и сильным резким движением положил конец ее страданиям. Влажный хруст шейных позвонков похоронным набатом отозвался у меня в ушах. Полный ярости, я повернулся к недовольно стрекочущему уродцу.
- Зачем? Зачем, тварь? - закричал я, разрывая рубашку на груди. Сколько чистокровный не тянул руки вверх и вбок, призывая разумное существо к контакту - я его не пощадил. Пасть Слабоумного Бога, чья жалкая, но смертоносная копия располагалась у меня на животе, поглотила его полностью, всосав и расколовшийся на части хитин, и тонкие струйки ихора, и бесконечные глаза, которые до последнего сверлили меня со смесью ненависти и мольбы. Все было кончено.
***
Возвращался я в Рыболовный Квартал один. Некому было утешить меня в моем горе. Совершенно автоматически я поливал тени в углах заработанной в борделе кровью, тайно желая, чтобы им этого оказалось мало, и те пожрали меня целиком. Звездный вампир был слишком сыт и ленив, чтобы преследовать меня.
Рыболовный Квартал не затихал ни на минуту - казалось, я никуда и не уходил. Все так же шныряли меж прилавков мальчишки, все так же неразборчиво квакали друг на друга торговцы, все так же светила глотка-горнило Слепого Бога-Идиота в багровых небесах.
А вот с моим заведением что-то было не так. Сначала я даже не понял, что. В глаза бросилась открытая нараспашку дверь и удивительно пустой закоулок, обычно кишащий уличными девками. Сборщики податей сыто дремали в тенях, не предпринимая попыток взять с меня плату за проход. Что произошло, я понял лишь когда обнаружил в канаве испепеленную массу, когда-то бывшую плотью Шоуи . Я ткнул тростью в самую гущу серого жирного пепла, уже понимая, что привычного "Текели-ли" в ответ не услышу.
Зайдя внутрь, я пожалел, что не позволил аристократу вскипятить мне мозги вместо Капры. Возможно, хоть так я бы смог пережить это зрелище.
Все мои девочки были мертвы. Словно сломанные куклы, они валялись на багровом ковре, который маскировал истекающие из них жизненные соки. Вскрытая вдоль всей длины Йита, свернувшаяся безжизненным клубком. Плоская, потерявшая форму Релея, лежащая на краю дивана, словно выловленный рыбаками кальмар. Пришпиленная острым куском железа к стене как раздавленное насекомое скрючилась Мерипода. И повсюду жирными пепельными пятнами стекала плоть несчастной Шоуи. Налетчики не пощадили никого.
Мне хватило достоинства подняться в собственный кабинет, чтобы уже там кататься по полу и вопрошать Вседержителя, почему я не прикончил Вспухшую Даму, пока была такая возможность? Чертов эгоист! Рванулся за своей расфуфыренной игрушкой на чужую территорию, поссорился с самой мстительной тварью во всем квартале, оставил девочек без защиты и… все напрасно?
Шкатулка лежала там же, где я ее оставил. Поливая останки Дженкина слезами и кровью, я взывал к своим предкам с мольбами и угрозами. Желтый скелетик быстро оброс плотью, а после и шерстью. Маленькое тельце заворочалось в луже бледной крови аристократа, хлестнул по бархату шкатулки лысый хвост.
- Дженкин? - позвал я.
- И чего ты разнюнился, мямля? - миниатюрное неприятное лицо с торчащими зубами быстренько огляделось и вперилось темными злыми глазками в мои, - Что тут за бардак?
- Некто осквернил дом Мейсонов и уничтожил все, что мне дорого! - горько ответил я, размазывая слезы по лицу, - Помоги!
- Никогда не думал, что буду наблюдать такое жалкое зрелище: смотрите все, внук Кеции Мейсон, самой наложницы Султана Демонов распустил сопли! - издевательски скрипел голос Дженкина, - Лучше бы я оставался мертвым! О, Нахав, зачем ты меня с ним оставила?
- «Дом неправильных углов»? Где это? - взяв себя в руки, строго спросил я.
- Ты идиот? - грубо и даже как-то раздосадованно спросила маленькая косматая тварь.
- Ответь, что такое "дом неправильных углов"? - с нажимом произнес я.
- Точно идиот! Ты в нем находишься! Неужели ты даже не притронулся к записям Нахав? Так и не нашел ее тайник?
- Я обыскал весь дом. В подвале ничего не было, - недоуменно ответил я.
- А ты точно Мейсон? У них в роду вроде умственно-отсталых не было! - насмехалось существо.
- Точно! И ты обязан служить мне, крысеныш! - разозлился я.
- Ага. Припоминаю что-то такое. Я смотрю, талант к геометрии по наследству не передаётся, да?
- Просто скажи прямо - что такое "дом неправильных углов"! - выкрикнул я.
- Идиот! - Дженкин спрыгнул со стола и побежал в один из углов моего кабинета, тот самый, о который я частенько бился головой. Поднеся ведьмовские глаза поближе, я увидел, что тот и правда какой-то неправильный. Слишком тупой, словно за ним скрывался кусок чердака. Но я-то точно знал, что никакого чердака не было - мой кабинет находился в мансарде, и надо мной была лишь крыша.
Тем временем, крысоподобное создание, ловко цепляясь за обрывки обоев, с легкостью добралось до странно тупого угла, усеченного неравнобедренным треугольником.
- Проход здесь, позор рода Мейсонов. Тебе нужно лишь слегка подправить угол, и он откроется, - проскрипел Дженкин из темноты.
Не осознавая полностью, что творю, я осторожно взрезал ножом для писем кусок бордовых обоев, усекавших угол. Три плоскости стен и потолка, наконец, сошлись воедино и вдруг раскрылись, подобно цветку, погружая меня в такой знакомый тошнотворный мир непроизносимых цветов и неназываемых форм.
В себя я пришел уже на дощатом полу чердака, которого здесь никак быть не могло. Не было здесь и ведьмовских глаз - вместо них помещение освещала глотка Вечно Жующего, багровые лучи из которой проникали в комнату через огромное панорамное окно. Подняв голову, я увидел ее.
Куртизанка возлежала, раздвинув ноги, на старом жертвенном алтаре прапрабабки - моем наследстве. Белые, будто фарфоровые, бедра были широко разведены, пеньюар задран, обнажая темные набухшие соски, а влажное лоно широко раскрыто, словно голодная пульсирующая пасть в окружении темных жестких волос. Слева от алтаря стояла темная фигура в фиолетовой мантии с полотенцем и хирургическими ножницами в руках.
- Нашел все-таки, - произнесла Малышка Ева, недовольно надув губки.
Я попытался встать с пола, но невыносимая резь скрутила живот, и я вновь свалился в мусор и пыль. Сверху мне на плечо наступил тяжелый тупоносый ботинок. Из-за спины шагнули ещё двое - лица скрывали капюшоны, а на груди болтались странные амулеты с распятой в кругу фигурой.
- Я даже рада, что тебе удастся узреть рождение первого в этом мире человека, - кокетливо произнесла Ева и тут же застонала. Откуда-то из тьмы возникла рука в черной перчатке и стерла выступивший на лбу куртизанки пот.
- Человека? Какая глупость! Они вымерли столетия назад! - хрипло возразил я и тут же получил каблуком в скулу. Незаметно для остальных я начал убирать ткань сорочки с живота. Сейчас они пожалеют...
- Не старайся. Здесь это не сработает - посмотри на стены!
Подняв взгляд, я увидел бесконечные переплетения символов, составлявших собой какую-то математическую формулу. От их вида меня замутило.
- Как раз против таких грязнокровок, как ты-ы-ы! - Ева сорвалась на крик и тяжело задышала. Я видел, как напрягаются мышцы на ее бедрах, как боль искажает миловидные прежде черты. Пасть меж ее ног раскрылась шире, и из нее показалось что-то круглое и влажное.
- Головка пошла, - отчиталлась одна из теней в балахоне.
- Зачем? Зачем все это? - спрашивал я, не зная, какого ответа жду.
- Зачем что? - отвечала Малышка, перемежая свои слова стонами, - Зачем мы прятались годами в бункерах? Зачем меня клонировали из замороженного генетического материала? Ваши мерзкие щупальца добрались и туда. Плоть и разум моих братьев и сестер были осквернены. Лишь мне удалось остаться чистой!
- Чистой от чего?
- Чистой от вашей космической скверны! Первый человеческий ребенок, рожденный в вашем мире - это первая печать на клетке твоих богохульных повелителей! - с торжеством выплевывала слова моя куколка с искаженным болью лицом, которое уже не казалось красивым.
- Но почему здесь? Почему в моем заведении? - отчаянно возопил я, ощущая не меньшую боль в животе, чем Ева - словно я сам приносил ребенка в мир. Запоздало я понял, что это корчились в агонии мои родовые признаки, истребляемые искаженной, неправильной математикой Старого Мира.
Малышка завизжала на пределе легких, после чего нашла в себе силы ответить:
- Твой бордель - самое безопасное место в городе, даже ведьмы сюда не суются. Шершавая и соленая дрянь во рту пару раз в неделю - не самая большая плата за спокойствие, пока зреет священное дитя.
- Но от кого …- мне не удалось договорить - новый приступ боли скрутил внутренности.
- Это все наши далекие предки. Они предвидели катастрофу и заморозили генетический материал. Ребенок зачат непорочно, - Ева неожиданно рассмеялась, попеременно охая от боли, - Я практически новая Мария!
Божество в небе грохотало. Я проваливался в беспамятство от бесконечной боли, разрывавшей теперь не только мой живот, но и все тело, словно сам окружающий мир становился враждебен.
Вскоре раздался крик. И он принадлежал не Еве. С трудом разлепив глаза, я смог увидеть, как той на руки передают что-то лиловое.
- Скажи, ты любила меня? Хоть немного? - спросил я, в отчаянии теряя остатки рассудка.
- Тебя я ненавидела больше всех! - отвечала Ева, затыкая младенцу рот темным соском.
Мир рушился на глазах. Высоко в небесах сжималось, усыхало и слабело такое бесконечное раньше и такое жалкое теперь тело нашего бога. Посередине его прожигал адски яркий, горящий оранжевый глаз, разгоняя тени по комнате, обдавая лицо странно теплыми лучами. Я чувствовал, как мои родовые признаки растекаются под животом склизкой лужей, выпуская наружу кишки, но не мог оторвать взгляд от омерзительно прекрасной картины - как Ева торжествующе смотрит на меня, прижимая к груди ребенка.
Неожиданно перед глазами возникает темно-багровое пятно. Оно растекается мрачной кляксой на испачканном слизью белом пеньюаре девушки. Кровь течет по рукам Малышки Евы, скатываясь по округлому животу на бедра и застывая рубиновыми капельками на волосах между ног. Ева опускает голову и визжит в ужасе, словно взглянула в глаза своим самым чудовищным кошмарам, а из-под ее локтя выныривает комочек бурой шерсти. Не в силах произнести ни слова, девушка горестно воздевает руки с младенцем кверху, и мне удается различить окровавленную дыру с рваными краями в шее маленького человечка.
Где-то на периферии зрения, прямо на полу возникает маленькое лицо в обрамлении темной гривы. Изо рта насмешливо торчат острые крысиные зубки, а лицо перепачкано кровью.
- Не за что! - бросает, убегая прочь, Бурый Дженкин.
***
FIN
Автор — German Shenderov
Artwork by Gido
#ВселеннаяКошмаров@vselennaya_koshmarov