Довелось мне как-то работать на государевой службе. В штате конторки была машина и обслуживал её Степаныч, тишайший и вежливый дядька 62-х лет. У Степаныча на работе было две печали - накручивать пробег на служебном авто и "сухой закон" на всех праздниках и днях рождения, т.к. было нужно после празднеств отвозить барыню-начальника домой.

И тут приходит новогодний корпоратив и - о чудо из чудес - машина ставится на плановое обслуживание на СТО. Отмечали Новый год в кафе, сдвинули три столика в уголке и понеслось. Степаныч, ошалев от такого счастья, бодро потреблял водовку, хохмил с Людочкой из секретариата и зажигал на танцполе с Ирочкой из бухгалтерии.

Рядом веселился остальной народ, совсем рядом с нами за столиком гуляла не большая компания молодёжи, из той субкультуры, где джинса, общая патлатость, фенечки, браслетики и полный унисекс во внешнем виде. Короче, мальчиков от девочек при полумраке кафе и гирляндном мигании не не сильно и отличишь.

В разгар застолья вышли покурить на свежий воздух. Рядом дымят три человека из соседней компании. На пороге появляется развесёлый Степаныч, орёт "С Новым годом"!!!, бухает вверх хлопушку, и, приобняв патлатое субтильное тело, стоящее рядом, с чувством всеобщего ликования и радости лупит его взасос. Тело роняет сигаретку, а мы челюсти до самого пола, потому что вот недавно совсем к этому унисексу обращались по имени Игорь.

Дальше всё завертелось как в народном хороводе. Наша компания на дрожащих от хохота ногах оттаскивает от Степаныча прибитых ситуацией друзей Игорька. Игорёк горстями жрёт снег. Степаныч в полной прострации твердит что-то по теме "Не виноватая я"...

Так за милейшим, в общем, нашим водителем, закрепилась слава того ещё трахальщика, к которому лучше на праздниках спиной не поворачиваться.

Жил я одно время в глухой деревне на юге Сибири. Судьба закинула туда прямо из провинциального, но городка, так что деревенские снисходительно числили меня за изнеженного и не приспособленного к жизни барчука. Начало 90-х, разруха и безденежье, расчет в конце года зерном по поставленным в табеле трудодням. Деньги видели и держали только председатель, агроном и завгар. Собственно, о последнем и рассказ.

Завгаром был Серёга, держал он крепкое хозяйство, в том числе и песцов, и в своей среде числился тем ещё новатором - например, туалет поставил не в углу на отшибе, а прямо в стайке-сарайке для скота, да ещё и лампу в нём повесил.

- У мя три бабы в семье (жена и две дочери) - говорил Серёга, я замудохался их по бабским хворям в район вывозить.

Жил завгар от меня через забор и виделись мы часто. Как-то раз Серёга, сдав в Тюмени песцовые шкурки, привёз домой обнову.

- Эй, городской! Иди сюда, что покажу! - позвал он меня. - Я из Тюмени привёз настоящий финский унитаз, уже установил, ни у кого такого даже в районе нет.

Идя за хозяином смотреть фаянсовое чудо я сначала подумал было, что унитаз так унитаз, чего необычного, но тут вспомнил, о сливе, подаче воды и кафеле туалета городского и простецком очке деревенского туалета, откуда всегда плохо пахнет и сильно дует и предвкусил просто технический шедевр сантехнического искусства. Серёга подвел к помещению, открыл дверь, щёлкнул свет и замер в горделивой позе римского триумфатора.

В центре на деревянном помосте сиял белым светом унитаз. Крышка бачка со всеми внутренними причиндалами лежали рядом, а внутри были рулон туалетной бумаги (для баб) и стопка нарезанных газет (для хозяина). Немея от нехорошего предчувствия я приподнялся на цыпочки - колено в низу, где всегда плещется водичка, было аккуратно вынесено ломиком, и в сквозную дырку знакомо несло.

- Мда, - проблеял я, - ты прав, такого точно ни у кого даже в районе нет.

Жил я одно время в деревне на юге Сибири. Рядом с ней проходила объездная дорога, по которой, направляясь в Курганскую область, можно было сильно сэкономить на расстоянии. Чем разъездные торгаши и пользовались. Дорожка была просто наезжена и живописно вилась через поля-балки-косогоры-лес. В одном узком месте дорожка была зажата между особо непроходимыми буераками.

На самой околице деревни жила обычная семья, главенствовали там папа Коля и старшой сын Игорёк. Коля подрабатывал на стареньком тракторе, а Игорёк возил на "газоне" бочку с водой.

Поскольку трактор стоял на видном месте, да и дом был первым, а объездная дорога по пол года тонула в грязи после весеннего таяния снега и летних дождей, все торгаши, которым не посчастливилось проскочить на своих "газельках" по сухому, стучали в знакомую калитку. Коля ехал к месту происшествия, вытаскивал на тросе застрявшую машину, получал законную мзду и вечером у них с Игорьком был маленький праздник.

В описываемое лето дождей не было вовсе, дорога стояла сухая, торгаши проезжали без последствий, праздники кончились. Сидели Коля и Игорёк вечерком на завалинке и думали.

- Игорёк, ты ж сегодня воды на утро залил в бочку?

- Ага...

- И заправился?

- Ага..

- Ну так может...?

- Ага...

Игорек завел "газон" и поехал к тем самым буеракам. С утра в калитку стучал первый завязший в грязи торгаш.

Утро в офисе. Народ кто докрашивается, кто разливает кофе, кто обсуждает последние новости. Последним прибежал самый молодой, Вовчик. Упал на стул, дрожащей рукой полез в карман, достал маленький целлофановый сверток. Залез в стол, вытащил столовую ложку, вытряхнул на нее содержимое пакетика. Народ начал задумчиво примолкать и коситься на Вовчика. Тот, весь в процессе, достал из стола уже чайную ложку и принялся разминать содержимое. Народ затих окончательно, на тишину из своей конурки вышла главбух, дама возрастом за полтинник. Вовчик удовлетворился содеянным, вытянул форматный лист, аккуратно вытряхнул измельченное в порошок содержимое ложки и, достав, пластиковую карту, разделил все на две дорожки. В офисе тишину можно было резать ножом, чавки сотрудников отвисли до груди, а главбух, зажав рот рукой, сдавленно мычала: - "Госпади-и-и-и"... Вовчик склонился над дорожкой и смачно втянул одной ноздрей. Жестом, знакомым из многих гангстерских фильмов, потер ноздрю и вдунул вторую дорожку. Удовлетворенно откинулся на стуле и только тут заметил всеобщее внимание. - "А чего это вы все?" - выдал герой дня.

Как оказалось позже, уже после откачки главбуха заначенным коньячишком и ударной дозой кофия для остального персонала офиса, Вовчик был одним из хронических сопливцев, у которых сезон открывается в сентябре и заканчивается в июне. И вот буквально вчера он увидел в интернете рецепт гарантированного исцеления хвори - нужно было лишь провести два этапа. Первый - промыть нос раствором содового раствора. Второй - опылить носоглотку стрептоцидом, для чего оный требовалось растереть в ложке и поочередно втянуть ноздрей. Лечение Вовчик назначил на утро, но, как обычно, проспал, по этому первый этап все же выполнил дома, а второй решил довести уже на работе.

Так Вовчик заработал прозвище "нарк сопливый". А насморк, кстати, прошел на третий день лечения.