Шустрый свиненок
Довелось мне в конце 90-х жить в глухой деревушке на юге Тюменской области. Типичная такая деревенька на две улицы, все друг друга знают, до райцентра километров сорок - если дождь или снег, связь с миром потеряна.
Соседкой моей была бабушка Нюра, старушка неопределенных древних лет, до странности скупая и совсем одинокая. Как водится в деревне, старушка держала маленькое, в силу преклонного возраста, хозяйство - кошку, собачку и десяток курей.
В тот год бабушка решила разжиться мясцом и прикупила по весне поросенка. В силу природной скупости брала она животное по принципу "дешево и сердито", так что, не смотря на кормление паренным дробленым зерном, лебедой и крапивой, свиненок вырос поджарый и юркий. Как такового, добротного сарая у бабушки не было, так что своими силами для парнокопытного была сколочена из разных досок будка, метра три на четыре и полтора в высоту, прилепленная к курятнику.
По осени бабушка Нюра решилась предать свиненка ожидаемой лютой смерти и принялась искать наемного убивцу по профилю. Тут следует сказать, что свинью зарезать, это вам не курице голову отрубить, поэтому многие деревенские нанимают для этого злодейства подготовленного хладнокровного профессионала. Такие обязанности в деревне хорошо справлял дядя Коля, работал он споро и чисто, имел свой инструмент, животные не мучались, а спокойно отправлялись в свой свинячий рай, где нет кусачих мух, много корма и всегда чешут за ухом. Конечно, услуги мастера соответствующим образом оплачивались - бутылка водки, не хитрая закусь и хороший кусок парного мяса.
Как я уже упоминал, бабушка было до крайности скупа, покупать в лавке казенный напиток для нее было неприемлимо. Поэтому, в виде альтернативы, ее выбор пал на двух местных кренделей, подрабатывающих «на выпить» поденным трудом.
Один из этой спитой двойки был завзятым алконавтом по жизни, для подддержки его жизнедеятельности была приспособлена алюминиевая фляга для молока, где постоянно бродила бражка. Естественно, дойти до приемлимой кондиции бражке не доводилась, для нормального функционирования организма мужичка требовалась постоянная и регулярная доза недобродившего пойла. Как следствие, описываемый организм пребывал в постоянном расслабленном и ставшим привычном коматозе, что, однако, не мешало его не хитрой рабочей жизнедеятельности. Потребляемый некачественный продукт вызывал в организме предсказуемую реакцию, бедолага постоянно бегал в отхожее место и старался тяжелого не поднимать. Естественно, деревенские ласково и метко называли его Дрищ. И не только за щуплое телосложение.
Второй абориген был алконавтом по зову натуры, однако, к моему удивлению, в моменты просветления от алкогольной интоксикации, страстно любил читать фентези в библиотеке клуба. Интерес этого индивида простирался только на скандинавский эпос и романы о Конане-варваре. Все окружающие мужичка люди были посвящены о всех тяготах простого воина, живущего морским грабежом и разбоем, задолбаны до крайности информацией о кровавых битвах, нравах и быте варваров, и старались в разговор с почитателем Одина и Крома не вступать. Звали деревенские чудика просто и емко - Конан.
И вот настал час «Ч». Злодеи прибыли к бабуле и доложились о готовности. Тут бабушка совершила роковую ошибку – выставила «для сугреву» трех литровую банку бражки. Напиток четко лег на старые дрожжи, и два поросячих киллера плавно вошли в просветленное деятельное состояние. Коротким совещанием был придуман дерзкий план – выманить свиненка ведром с дробленкой и, огорошив колуном, предать зверя смерти лютой. Дрищ взял то самое ведро и ласково-лживым «чух-чух-чух» начал завлекать свиненка выйти из конуры. Конан, вооружившись колуном, встал сбоку от строения и взял орудие в положение «на плечо». Однако свинтус чуял недоброе, хрюкал из темноты и выходить на дармовщинку не желал.
Добив остаток бражки, подельники быстро перешли к плану «Б». Дрищ встал в позу кормящейся гориллы и полез внутрь конуры. Вскоре оттуда стали доноситься глухие матюки и протестующие визг и хрюканье свиненка. Зверь отчаянно сопротивлялся, и, поскольку был на своей территории, причем оная не чистилась с момента его подселения, явно выигрывал в эпичной битве по выдворению под разящий удар Конана. Порядком извозившись в жидком свинячем навозе и почти потеряв и так драные и изгаженные штаны, болтавшиеся ниже колен, Дрищ в отчаянном рывке изловил свина за уши и, пятясь задом, начал извлекать зверя из логова.
И вот Конан, уже порядком заскучавший, дождался своего звездного часа. Из темного и вонючего зева логова зверя показалась его грязное, но узнаваемо-розово-волосатое наглое рыло. Почитатель наследия викингов явственно услышал шелест крыльев валькирий, спешащих к месту последней битвы, и, подняв разящую секиру, обрушил ее на адского кабанчика. Истошный вопль Дрища услышала вся деревня. Как потом установили медики, бедняге проломили таз и бедренную кость.
Свин прожил еще одну сытую неделю и был тихо упокоен дядей Колей, а два киллера-неудачника мирно пропивали пенсию новообращенного инвалида Дрища…