По просьбе знакомого.

Не могу взять в толк, что у людей в черепушке, трясущих свое барахло таким образом? К слову, данному недугу головного мозга подвержены разные поколения и национальности. С чем связано такое поведение: наглость, глупость, проблемы с воспитанием, желание показать свое превосходство...? Под административное правонарушение не попадает, разговоры, как показала личная практика, не помогают, существа становятся агрессивными и в следующий раз боишься, что вот так окатят продуктами жизнедеятельности. Кто как решает такие вопросы?

П.С. По просьбе автора данное сообщение с фото было размещено в группе местных СМИ. Судя по большинству комментариев, это, оказывается, норма, более того, оправдана "ради одного ковра спускаться что ли?" или "сам так делаю" и т.д. Ссылка на публикацию в местной группе: https://vk.com/feed?w=wall-115351633_274971

Выводов нет, просто ситуация

Продолжение тяжёлой истории судьбы советского военнопленного из Кустаная - Сергея Воропаева.

Их оставили умирать.

1 января 1945 года.

«С Новым годом! С новым счастьем! - поздравляют друг друга добрые люди. А мы? Правда, я тоже поздравил своего соседа, с которым мы уже спим на одной койке. Сейчас большинство людей в нашей комнате спят по 2 на одной и по 3 на двух койках, ибо мороз в комнатах неимоверный»

Холодный, промёрзший лазарет. Угля не дают. Чёрная маленькая печурка, уже полмесяца стоит в бездействии. На койках укутавшись в лёгкие простыни одеяла, по двое по трое лежат окоченевшие от холода люди. Люди которые задыхаясь и отхаркиваясь от туберкулёза, стараются сохранить тепло в этом жутком фашистском склепе. Ноги коченеют, руки прячутся больными куда то в глубь кровати, подальше от жуткого холода. Желудок высохший наверное от голода месяца три тому назад, воет как голодный волк в промёрзшем лесу. Блохи и вши перескакивают между кроватей от человека к человеку также выживая, как и их хозяева, ползая по промёрзшим телам узников ища тепло.

О чём думали люди в этот момент в этом покинутом всеми лазарете даже представить страшно. Голод, холод, страх, не выдуманный страх перемешанный мечтами о свежем хлебе и мирном Киеве, Москве, Калуге и любом прочем городе где сегодняшнего узника ждала семья и дом. Такие мечты пересиливали страх. Ночь сменялась днём. День сменялся ночью, а лазарет всё стыл вместе с людьми. И каждый день - смерть, смерть, чужая смерть, смерть соседа, и завтрашняя твоя. И так день за днём, день за днём.

Но была и радость. В этом жутком месте люди как могли праздновали Новый год. Поздравляя друг друга и надеясь на всё самоё наилучшее выживая в самом наихудшем.

Узники лагеря Ламсдорф. Фотография сделана ещё до освобождения лагеря.

Фашисты боялись. Они знали, если Красная армия возьмёт Варшаву придётся бежать. Придётся гнать всех живых работоспособных пленных на запад в другие лагеря. В фашистской Германии их было много. «А если Красная армия дойдёт до Берлина?» - многие фашисты думали и об этом.

Воропаев догадывался, что когда свои будут уже рядом - фашисты уйдут, а их бесполезных, больных, полумёртвых людей оставят здесь. Это пугало многих. Потому что фашисты следов не оставляют. В лучшем случае их ждал старый, не удобный, знакомый шахтёрский барак где они окоченеют на смерть. В худшем их ждала яма с трупами куда их заживо сбросят. Выбор был не велик.

17-18 января 1945 года - Красная армия с тяжёлыми боями овладела Варшавой и восточной Польшей. Финал был близок.

28 января 1945 года.

«Ужасно, страшно, ужасно. Чего я так боялся лёжа в госпитале, то произошло. Решили туберкулёзных больных свести а свалку. Блок «А» - участок лагеря в количестве 8 бараков, обнесённых проволокой. Барак содержит 5 комнат. В комнате помещается 50-60 больных. Вместо коек стоят складные нары (трёхъярусные). На нарах накидали на мелко перетёртую стружку матрацы. Одеял нет. В огромном количестве лазят блохи, клопы и порядочное количество вшей. Полы совсем не моются, окна в большинстве своём выбиты, вместо стёкол вставлена фанера или картон, отчего в комнате полумрак. Печка стоит небольшая, железная, но топлива не дают. Народ ослаб, некоторые не поднимаются, помирают в большом количестве. Сегодня вывезено две подводы. Все надежды на приход своих. В противном случае грозит голодная смерть. Ужасно. Сосёт желудок. Сергей»

Опасения фашистов подтвердились. Пришлось уходить и уходить очень быстро. Всех трудоспособных военнопленных фашисты по распоряжению командования отправили «маршем смерти» на запад. Их трудовая пленная сила не должна была пропасть, об этом они пеклись в первую очередь. Фашисты оставили в лагере около тысячи с лишним больных. И как опасался Сергей всех оставшихся узников перевели в старые шахтёрские бараки. Многие пленные помнили эти обшарпанные строения по страшной работе в шахте. Для охраны узников и сопротивления Красной армии в Ламсдорфе осталась охрана и многочисленные надзиратели. Они с прежней силой не давали узникам житья. Неизвестно кому повезло больше, оставшимся больным или тем кого фашисты угнали на работы в Германию. В реальности не повезло всем.

«Марш смерти» представлял собой что - то ужасное. Измученные, обездоленные и обессиленные люди огромной колонной под надзором фашистов шли около 300 километров фактически без остановок. Многие умирали в пути. Тех кто не мог идти фашисты убивали на месте. Поэтому люди старались ползти, двигаться, полу прихрамывая, еле как, но двигаться. Слабые на других шахтах и производствах фашистам были не нужны. Выжившие узники после перегона вновь принимались за работу, добывая уголь или строя заградительные укрепления для нужд третьего рейха. Этих людей освободят только в самом конце войны. И многие из них не увидят ни победы ни родного дома.

Условия в бараках были ещё хуже чем в лазарете. Бараки походили больше на полуразрушенные здания, где из всех щелей дул холодный январский ветер. У фашистов даже в мыслях не было дать баракам уголь хоть для малейшего отопления. Температура на улице и внутри барака не отличалась ничем. Одеял не было. Не было и матрацев. Узники спали на голых холодных досках, попревычке засыпая вместе для сохранения тепла. Блох и вшей несмотря на мороз стало ещё больше. Всё кишело этими мелкими паразитами. Было плохо. Было ещё хуже чем раньше. Когда же появится та черта, через которую советский военнопленный не сможет перешагнуть?

Фашисты издевались. Все понимали что их сослали сюда умирать. И фашисты только ждали новых трупов и жертв. Ждали когда один из узников перестанет дышать и его тело превратится в холодный, недвижимый камень. Сколько вытерпели эти люди за время нахождения в Ламсдорфе. Сколько вытерпел Сергей за почти трёхлетние пребывание в лагере. Шахту, палки надзирателей, страшный труд, голод, избиения, снова голод и снова палки - и этот круговорот насилия в лагере никогда не прерывался и не прекращался. Для узников этот круговорот не имел ни начала ни конца. Он был вечен. Но они терпели. Они ждали своих, они верили что Красная армия придёт и освободит их. И Советские части стояли уже совсем рядом с Ламсдорфом. По ночам узники слышали, как советская артиллерия грохотала где - то в дали, небольшими хлопками, очень близко. Они надеялись на спасение. Но Красная армия освободит лагерь лишь через два месяца. А пока советских военнопленных ждал — голод. Они были знакомы с ним. В большей или меньшей степени голод бы с ними всегда. Но теперь их ждал измор.

Голод. 

6 февраля 1945 года.

«Дорогой мой, вопиющий голос в пустыне. Я стою, кажется, уже на пороге смерти. Я уже не располагаю на жизнь. Десять дней не имею крошки хлеба во рту. На пол - литра, временами литр травянистого супу не в состоянии двигать мою кровь. Силы с каждым днём падают. Качает на ходу. А гром артиллерийского раската, временем пулемётная дробь слышны вблизи. Говорят в пяти - трёх км. стоит передовая. О! Боже как жаль, так близко родные братья, которые несут свободу и вдруг смерть, голодная смерть. Вокруг нас гремит. Образовался какой-то волшебный круг, на площади которого Ламсдорф С-318 лагерем. Центром лагеря является кухня, вокруг которой всё вращается и гибнет от пуль фашистских злодеев. Во время моего пребывания человек 10 было пристреляно за пикировку на кухню, но голодный люд не обращает на это внимание. Одного пристрелят, другой лезет. Голод, страшный голод. Не знаю, придётся ли ещё взять карандаш в руки, возможно, попаду под пулю или уже не в силах буду подняться. Жаль в последние часы перед свободой и придётся погибнуть»

Лагерь опустел. Рассчитанный на 200 тысяч человек Ламсдорф казался пустыней в которой выживали остатки военнопленных. Совсем рядом в 5-3 километрах от лагеря шла линия фронта. От артиллерийских атак бараки дребезжали. Как же было больно умирать под эти громыхающие звуки свободы, зная что до освобождения осталось совсем чуть-чуть. Зная что голод, который в лагере начинал превращаться в нечто ужасное и бесчеловечное заберёт их и превратит в вечных узников лагеря Ламсдорф. Торчащие рёбра, худые бледные лица, кожа обтягивающая кости так, что казалось она должна была порваться от острых костей - вот во что голод превращал обыкновенного человека. Он превращал его в безвольное существо, тратившее всю свою энергию на поддержание собственной жизни и ни на что больше. Сергей Воропаев и его сотоварищи уже фактически не вставали с нар. Каждая попытка пройтись по бараку у узников заканчивались головокружением. Слабые ноги похожие на спицы уже не держали тела в ровном положении. Еда из бараков исчезла. Фашисты давали лишь слабый травянистый бульон, разбавленный водой. Каждому узнику по чашке. И больше нечего. Пленные забыли что такое хлеб, а о картофеле уже никто и не вспоминал. Только в голодных мечтах и снах узники видели еду до которой они боялись дотронутся. Во сне они видели свой дом, они сидели за своим домашним столом и ужинали с семьёй. Они жили, жили по обыкновенному, как вдруг какой-нибудь надзиратель будил их звуком кастрюли с ненавистной травянистой водой. Они просыпались и оказывались в своей жуткой реальности в которой не хотели оставаться. Сон был их реальностью, а барак - жутким кошмаром.

Фашисты выбрасывают из повозки трупы узников лагеря. 

Всё в лагере крутилось вокруг кухни. Голодные до полусмерти военнопленные каждую ночь снаряжались на кухню за едой. Они знали что их ждёт смерть, но жуткий голод тянул пленных в рай, в место, где был и хлеб и мясо и овощи. Все эти продукты были будущим обедом фашистких надзирателей. Часто фашисты накрывали узников прямо на месте.

Вот так описывает Сергей Воропаев расправу над своими сотоварищами:

«Вчера пять смельчаков попали под пули злодеев, а два из них, кажется, просто были казнены, так как все тела их были испороты штыками и выколоты глаза»

Но не смотря на это количество вылазок на лагерную кухню не уменьшилось, а наоборот увеличилось. Голод гнал людей под пули и заставлял делать вещи противоречащие человеческому поведению и инстинкту самосохранения. Встречалось людоедство. Некоторые больные теряя человеческий облик проникали в морг.

Так описывает один из таких страшных случаев Сергей Воропаев:

«Измор плановым путём продолжается. Обнаружено людоедство. Вчера ночью один из больных забрался в холодилку и вскрыл мертвеца, вырезав ему внутренности, мягкие части тела. Это было замечено, и вчера этот человек был расстрелян. И всё это вызвано страшным голодом»

До чего нужно было довести человека, что бы он с голода пробрался в морг и стал есть сырую человеческую плоть? Как можно превратить человека в существо, которое думало только о еде и ни о чём больше!? Фашизм довёл этих людей, да и всё человечество до страшных вещей. Сегодня это не укладывается в голове, но тогда нужно было или выживать или умирать. И этот человек не евший нечего существенного года два и не державший крошки во рту недели две - не имел другого выхода. Выход ему перекрыл фашизм. И до открытия этого выхода оставалось ещё много времени.

10 февраля 1945 года.

«Ещё слабо бьётся сердце, медленно пульсирует кровь. В перспективе погибель Все надежды на ожидания и жизнь уже рухнули. У всех на устах печальное произношение о гибели, о голодной смерти. Все просят Бога о спасении. О! Слишком страшно смотреть на эту картину. О пище приходится только помечтать или в сонном воображении покажется свежий хлеб, которого ты боишься дотронутся. Временами ты кушаешь картошку, а когда проснешься, увы, страшная пустота желудка, жажда есть. Кушать, кушать… С этими словами, видимо, придётся тихо и навечно уснуть»

Надежда умирает последней. И она умерла. У людей осталась одна только вера. Вера в Бога и вера в Советскую армию. Это единственное что могло помочь советским военнопленным избежать смерти. Шансы на спасение редели с каждым днём. Картина в бараке, как описывает Сергей была ужасная. Люди потерявшие надежду вели диалоги только о смерти и страшной смерти. Иногда кто-то вспоминал о ненавистной и одновременно желанной еде. Такие разговоры среди узников были непопулярны. Они напоминали о и так не уходящем не на миг чувстве голода. Умирать некому не хотелось. А кому вообще хочется умирать!?

Люди пережившие такое желали только одного -жизни. Но желаниям узников не суждено будет сбыться. Не многие из них даже переживя ужасы лагеря и дождавшись освобождения смогут вылечится от туберкулёза и прожить на свободе хотя бы года два. Ламсдорф - место где судьбы людей перемалывались в порошок. Безвозвратно и необратимо. Тела в кучу, судьбы в кучу, жизни в кучу- всё в одну огромную Ламсдорфскую братскую могилу.

Многие лежавшие на деревянных настилах в бараке надеялись увидеть свою Родину. Сергей Воропаев тоже думал об этом. О своей родной Кустанайской области. Но ему не суждено было вернутся. Сергей точно об этом знал.

Последняя.

5 марта 1945 года.

«Итак, я уже точно последний раз взялся за карандаш. Последний раз я беседую с этими листками. Да! Но я дожил до такого состояния, что смерть меня уже не пугает, а наоборот будет чем-то приятным, успокаивающим, тем миром, где всем одинаково хорошо и плохо. Где вечный мрак и сырость. Допустим, если фашизм не взялся морить, то я имел бы, может, шансы вернутся с туберкулёзом на Родину. И что же бы было, я мог быть лишней обузой в семье, в обществе и там-то будет гораздо тяжелее переживать всё это. А здесь, в связи с голодовкой, здоровье ухудшается. Позавчера ночью началось страшное кровотечение. Слава Богу, была соль, так солью немного пришлось остановить. Всё уже перемечтал, все малейшие случаи жизни. Круг моей родной семьи. О! Бедные, жаль, слишком жаль, что с бедной матушкой. Болтают, что в шести км наши взяли деревню, но нет выстрелов, ничего не слышно, абсолютная тишина. Хотя бы перед смертью услышать орудийные гулы, разрывы снарядов, чтобы земля гудела, чёрт побери! Прощайте мои дорогие на долгие годы. Мне скоро час пробьёт, я уже не поднимусь с постели. Ваш сын Сергей. Эти записи передайте Борису Сем. Радионову если он жив, а если нет, то передайте в редакцию. С. Воропаев. 5/ III- 45»

Эта последняя запись сделанная в дневнике Сергеем Воропаевым. Вот и всё. Дневник окончен, а это значит, что и время автора подходит к концу. Страшно представить, но Сергей смирился. Он да и наверное большинство узников были готовы к смерти. Они не боялись её, они ждали её, как освобождения от страданий, голода и боли. Сергей успокаивал себя тем что его смерть, облегчит существование его родителям, если бы он больной, худой и с туберкулёзом вернулся домой. Он жалел родителей, очень жалел их.

Но надежда уже сгнила в этом страшном месте и он чётко осознавал что назад не вернётся. Болезнь терзала его. Кровь, кашель, харканье, кровь, боль, кашель -

и так сутками. Как описывает сам Сергей была и помогала в случаи кровотечения только соль. Другого лекарства у них не было.

В этой последней записи он прощается со всеми. Со своими родственниками, семьёй, сотоварищами и своей не долгой жизнью. Сколько ему и его поколению пришлось перенести тягот и лишений. Война, тыл, окопы, страх, боль, отчаяние - и возрождение. Возрождение страны из руин, воспитание нового поколения не видевшего войны. И продолжение жизни за которую они сражались. Но Воропаев не увидит возрождения. Он останется навечно в лагере Ламсдорф - останется заключённым.

17-18 марта 1945 года Советские войска открыли ворота Ламсдорфа и освободили его от фашистов. Свобода наконец пришла. То что увидели советские солдаты в бараках лагеря, повергло их, видавших виды солдат в ужас. Худые, с торчащими костями и с исхудавшими лицами люди еле как поворачивали головы, чтобы разглядеть солдат. Воропаев дождался свободы, но от истощения и туберкулёза умер через 6 дней после освобождения - 23 марта 1945 года. Сергею Воропаеву было всего 23 года. Не многих удалось спасти из лагеря. Многие умерли после освобождения.

Ламсдорф после освобождения. Советские солдаты повидавшие за годы войны многое, в явном шоке от увиденного.

Всего за годы существования Ламсдорфа в нём в период с июня 1941 по март 1945 года погибло по разным подсчётам около 100 тысяч человек. Сорок тысяч погибло только от страшного голода. И это ужасные цифры.

Через пару месяцев 8 мая 1945 года фашисты подпишут капитуляцию. А 9 мая станет концом Великой Отечественной войны. Война длившаяся 1418 дней и ночей, война которая привела к этому ужасу, с огромными усилиями советских граждан и союзников была окончена. Эта победа - изменила Мир и общество. Эта победа - сохранила всё.

Но для фашистских преступников всё только начиналось. С 20 ноября 1945 по 1 октября 1946 года проходил так называемый «Суд истории» - Нюрнбергский процесс. Суд над фашистскими преступниками, которые были обвинены в преступлениях против человечества. По итогам трибунала 12 человек - элита третьего рейха, были повешены. Другие преступники были осуждены на разные сроки заключения. В процессе об жестоком обращении с советскими военнопленными в качестве главного доказательства был представлен дневник Сергея Воропаева. Оправдания фашистским мучителям не было. Сам Сергей в последней записи дневника писал, чтобы его труд в крайнем случае попал в редакцию. Он хотел чтобы о его страданиях и о страданиях других военнопленных узнали люди. Но дневник попал в более высокую инстанцию - на Нюрнбергский трибунал и о нём узнал весь мир. Справедливость восторжествовала.

При жизни Сергей из-за слабости не успел отдать дневник людям. Только 9 января 1946 года при осмотре бараков Ламсдорфа в пыли была найдена маленькая книжица, размером 11 на 17 сантиметров. На её страницах отразилась судьба одного человека и всех узников лагеря. После Нюрнбергского процесса дневник был передан семье Сергея Воропаева в Кустанайскую область. Не возможно представить как родные и близкие Сергея читали его дневник. С какой болью они просматривали пожелтевшие страницы, на которых карандашом было написано: шахта, голод, смерть, туберкулёз. Страшно осознавать, что молодой парнишка ушедший на фронт в начале войны уже никогда не вернётся домой.

В Кустанайский краеведческий музей дневник был передан в 1960 году матерью Сергея Воропаева. В настоящее время в музее выставлена копия дневника, а оригинал храниться в хранилище музея.

Мало кто знает о жизни и борьбе Сергея Воропаева. Если честно до похода в музей я и не знал о его существовании. Но теперь узнав всю ту боль, которую пережил этот человек, я не забуду ни Ламсдорф ни Воропаева ни страшные мучения Советских солдат. Никогда.

Сильно потрёпанный и прошедший вместе со своим владельцем многое - дневник Сергея Воропаева.

Судьба Сергея Воропаева - непростая. Это судьба обыкновенного советского солдата, который стал узником лагеря и военнопленным во время войны. Он пережил трудности и лишения в грязных голодных бараках, он пережил адский труд в угольных шахтах, но лагерь не отпустил его на свободу. Он умер в нём.Судьба Сергея Воропаева - судьба тысяч голодных, рваных, истощенных советских военнопленных, которые так и не вернулись домой.

В Костанайском краеведческом музее, в котором я не давно был, в зале где находится экспозиция о Великой Отечественной войне у прохода лежит книга. Эта книга - копия дневника советского военнопленного, нашего земляка Сергея Воропаева. На страницах этой книги, на пожелтевших страницах этого документа отражена боль, отражены страдания и воля к жизни простого человека. Мало кто из костанайцев знает о книжице, которая стала одним из главных доказательств зверского отношения фашистов к советским военнопленным. Мало кто знает и Сергея Воропаева человека отразившего лагерную действительность и человеческую боль в своём маленьком блокнотике. «Мало кто знает» но свою историю, историю своего края каждый человек должен знать в лицо. И вот оно лицо, судьба человека нашего земляка, который пережил то что нам и не снилось.

Сам Сергей родился 20 сентября 1921 года в Пресногорьковском районе Костанайской области в селе Пресноредуть. В 1940 году - 18 летнего Сергея призвали на службу в ряды Советской Армии. С этого момента Сергей ни своих родителей ни своего дома никогда больше не увидит. 22 июня 1941 года - началась Великая Отечественная война. В июне 41 - ого Сергей Воропаев оборонял Минск от фашистов в составе второго стрелкового корпуса. Минск удержать не удалось. Советская Армия отступила, а Сергей, как и многие солдаты попал в плен. Точная дата пленения Сергея Воропаева неизвестна. Предположительно это июль - август 1941 года. Долгое время Сергей находился в мелких фашистских лагерях, которые находились на оккупированной территории Советского Союза. В 1942 году его отправили в Германию в лагерь Ламсдорф.

Ламсдорф на тот момент был самым крупным лагерем для военнопленных и как многие лагеря фашисткой германии он находился в Польше. В нём содержались около 200 тысяч военнопленных. В основном это были британские и советские солдаты, которые попали в плен во время войны. Поразительна разница в содержании советских и британских пленных, которую Воропаев прибыв в лагерь прочувствует полностью на своей шкуре. Главной каторгой Ламсдорфа являлась угольная шахта. В ней работали до изнеможения только советские военнопленные.

Лагерь Ламсдорф.

Ламсдорф - был адом для советского солдата. Адом, который выжимал из человека все силы превращая пленного в подобие иссушённого скелета. И в этот ад в середине апреля 1942 года прибыл - Сергей Воропаев.

Дальше я буду приводить выдержки и цитаты из дневника Сергея, чтобы рассказать о его жизни в лагере с марта 1944 по март 1945 года. Именно этот период в длинной в один год и был описан Воропаевым в своём дневнике. Все слова выделенные жирным шрифтом - это выстраданная боль, это холодные слёзы в холодном бараке, эти слова и есть сам Сергей Воропаев. Прочитайте их переживите это время вместе с ним, попробуйте понять что хотел объяснить он в своём дневнике.

Тяжесть работы.

29 марта 1944 года.

«Тревожно. Жизнь изломана. Сам искалечен. Ночь. Только что вернулся с работы, хочется жрать. Но, увы, нечего, 0,7 л. брюквенного бульона заменили ужин. Ложусь спать»

Это первая запись сделанная Сергеем Воропаевым в своём дневнике. До этого он уже 2 года находился в Ламсдорфе и прочувствовал всю «прелесть» лагерной жизни с её бесконечным трудовым днём на себе. Сергею надоел этот ад и дневник был единственной ниточкой, единственной вещью, которая давала ему надежду на спасение и жизнь. После 9 часового рабочего дня в шахте и скудного пайка на обед, просто удивительно что у Сергея оставались силы на размышления, но возможно эти размышления и дали возможность Сергею продержаться так долго в лагере. Ведь мысли имеют способность оттягивать трудности и выставлять на первый план хоть какую то имеющуюся в человеке надежду.

2 апреля 1944 года.

«Ночь. Только что вернулся с работы. Слишком измучился. Тонн 30 выкидал угля. Дорогой, я только пленный и не хочу ежечасно получать пощёчин, пинков, разнообразных ударов»

В Ламсдорфе на каждого советского военнопленного по обязательной норме приходилось около 10 тонн выработанного угля. Но как пишет Сергей, чтобы не получать ударов и пинков от надзирателей приходилось перевыполнять план и в два и три раза. Невозможно представить себе этот тяжелейший труд, когда в тёмной и пыльной шахте под чутким присмотром охраны Сергей и его сотоварищи гнули спины ради ненавистной фашисткой германии. До самой ночи они махали киркой и лопатой, зная, что возможно завтра умрут, а если нет то в этом им помогут звери в фашисткой форме. От чрезмерно тяжёлого труда на шахте больше года никто не работал. Из шахты выходили или больными калеками или вперёд ногами. И такое отношение было только к советским военнопленным. Им давали самую тяжёлую работу их били над ними издевались, тем временем как с британскими военнопленными фашисты образовались по всем нормам международного права того времени.

Так описывает в своём дневнике Сергей Воропаев - пленных англичан:

«Сегодня, стоя на поверке, видел идущих союзников - англичан. Никогда и никто бы не поверил, что это пленные - идут в колонну по три, чистые, все в своей форме и с музыкой. Задний шёл с футболом - видимо, играли. Только посты, вооружённые по бокам, говорили об их пленении»

Невооружённым глазом можно увидеть «особенное» отношение фашистов к советским военнопленным. Фашисты ненавидели советских пленных, надзиратели и охранники считали своим долгом с поводом и без повода дать прикладом промеж лопаток любому «русскому», который посмотрел бы на них «не так» или косо. За любое неповиновение - удар. За любое промедление в шахте или в бараке - избиение или даже смерть. Но советские военнопленные от этих ударов, становились только сильнее. Они цеплялись за жизнь своими чёрными от угля пальцами и жажда жизни пересиливала в них и боль и страх и всё плохое, что происходило с ними здесь.

Тяжёлое обращение.

4 апреля 1944 года.

«Запах весны. Но огромная облачность на душе. Сегодня 9 часов работать. Задумал великую мысль - свободу. Вернулся с работы, отработал адский день. Да! Здоровье подорвано, сегодня целый день ломит кости. Больно. В 23 года старик»

Работа в шахте изводила Сергея Воропаева. Шахта ломала ему кости, гнула ему спину и постепенно забирала у Сергея самое дорогое что было у него в лагере, его жизнь. Весна мало кого волновала в лагере. Времена года в Ламсдорфе были похожи один на другой. Вся жизнь пленных делилась по простому фашистскому принципу - больше работы, меньше сна. И кто не выполнял этот принцип был обречён на смерть. Поэтому Сергей Воропаев и узники лагеря терпели. Терпели нечеловеческую боль и нечеловеческие страдания. Они терпели палки, камни, приклады, сапоги и всё остальное чем уродовали их фашистские солдаты. Все они мечтали выжить и стать свободными. Мечтали вернуться на Родину, которая была чёрт знает где, но точно не в этой шахте. Мечтали. Но приклад надзирателя становился тяжелей и крепче. И многих из узников ждала лишь смерть. От голода от холода или от надзирателя фрица неважно, всё это лютая, страшная смерть. И Воропаев понимал это как никто другой.

6 апреля 1944 года.

«Опять работали 9 часов. Один немец аузир (надзиратель) встал с палкой в руках и погонял. Одна минута простоя стоит палки. Так что кидай и кидай. У меня зачесалась спина, я послал руку назад и давай, было, чесать, но палка-змея поднялась над моей головой. Удар был устранён возобновлением работы. Вчера на моих глазах этот надзиратель избавил двух товарищей. Сопротивления, конечно, не последовало, ибо это не возможно. Это стоит жизни»

«Сопротивление стоит жизни» - это самое главное правило лагеря Ламсдорф. И это правило знали все узники по своему печальному опыту. «Лучше не нужно» «Лучше не надо»- многие думали так, потому что неповиновение в лагере оплачивалось кровью.

Фашисты считали их не военнопленными, а рабами, которые должны были делать то, что прикажут, ведь у рабов выбора нет. Но это не значит что люди не боролись с фашистской системой. Оборванные, слабые и вечно голодные, физически они не чего не могли сделать экипированным фашистским охранникам. Но внутри каждого военнопленного надежда боролась с фашистской реальностью, в которую загнала их жизнь. Та самая жизнь которую они стремились сохранить.

Но многие и ломались. В первые месяцы пребывания в лагере Сергей Воропаев думал о самоубийстве. Свои мысли по этому поводу он записал в дневник:

«В мирное время часто бывают самоубийства из - за каких – ни будь пустяков в личной жизни. Здесь, наоборот, ни одного случая»

Сергей объяснял это тем, что человек находившийся в лагере тратит всю свою силу на выживание. Умирать добровольно из советских военнопленных никто не хотел. Потому что каждый день выстраданный в лагере, прожитый под гнётом и агрессией, намного дороже обыкновенных дней. И терять свою жизнь так дорого им обошедшеюся никто не хотел.

Год на шахте — два года в лагере.

22 апреля 1944 года.

«Сегодня исполнился один год, как я работаю на этой шахте. 365 дней проведено в подземном полумраке на глубине 350 метров. Глубина - не важно, важно то, сколько перекидано угля. Допустим, я каждый день выкидываю по 10 т, и это составляет в год 3650 т угля. Беря в расчёт железнодорожный вагон по 20 т , это составляет примерно 2 эшелона угля в количестве 80 - 85 вагонов. Это грубо рассчитывая, будет стоить до 30000 руб. В это самое время на меня уважаемый хозяин израсходовал 180 кг хлеба, 365 кг картошки и столько же брюквы, 12 кг маргарина, немного больше мяса. Расходная сторона обойдётся на 1000 - 1500 руб. Можешь представить, каков доход от одного меня предпринимателю! А сколько всего этих лагерей!»

Хоть Воропаев попал в лагерь в 1942 году на шахте по своим воспоминаниям он стал работать с апреля 1943 года. Сколько за это время через его руки прошло тонн угля одному Богу известно. По личным подсчётам Сергея это 3650 тонн угля. Если считать что в месте с Воропаевым на шахте работали 900 человек (другие узники работали в шахтах неподалёку ) то получится очень внушительная сумма. Фашизм процветал на костях и адском труде людей, которых они и за людей не считали. Сотни тысяч пленных и угнанных в Германию людей работали в ужаснейших условиях труда на фашистских заводах фабриках, шахтах и прочих предприятиях. Но на рабском труде, агрессии, ужасе и уничтожении - государство не построишь, как бы выгодно для некоторых лиц это не выглядело.

Откуда взялся фашизм?

Он вырос из человеческой гордыни. «Я лучше всех» «Я сильнее всех» «Мой народ лучше других народов», а если мой народ лучше других народов, то все остальные «низшие» народы должны нам подчинятся или быть уничтоженными - вот такая фашистская логика. И вот на этой фашистско - нацисткой логике люди построили государство. И это ужасно! А почему они лучше, а мы хуже!? На чём основывается их доминирование? Оно основывается на идиотских стереотипах и лживой фашистской идеологии.

Во времена средневековья люди сжигали «так называемых ведьм» - красивых женщин якобы замеченных в занятиях чёрной магией. Сожгли около 100 тысяч человек. На чём основывались европейцы во время своей борьбы с магическими силами? Они основывались на стереотипах. Стереотипах, которые были в их обществе. На чём основывались фашисты убивая в Освенциме сотни тысяч евреев, на чём они основывались когда сжигали в Белоруссии в сеновалах и сараях невинных людей. Они основывались на тех же стереотипах, которые вертелись в Германии в то время. «Во всём виноваты жиды, евреи, русские» и прочая ложь.

Фашизм - самая страшная идеология существовавшая когда - либо на Земле. Но её сумели победить такие люди, как Воропаев. Люди не сложившие надежды и оружия.

Лазарет

Сентябрь 1944 года.

«Мне кажется, что у меня лопнули лёгкие, ибо с отхаркиванием вылетают совершенно маленькие кусочки мяса»

После полутора лет работы в пыльной, удушливой шахте организм Воропаева сломался. Сергей понял, что он тяжело болен и скорее всего обречён. Холодный барак, голод, истезательнный труд в шахте всё это накладывало свой отпечаток на здоровье, которого за 2 года вовсе и не осталось. Воропаев прошёл обследование в лагерном лазарете. Страшный диагноз подтвердился это - был туберкулёз.

Воропаева перевели в лагерный лазарет. Многие в лагере умирали не от избиений и издевательств, а вот так, от кого не будь заработанного тяжёлым трудом туберкулёза в лазаретной кровати. Но отчасти Сергей радовался своей болезни, потому что шахта с этого дня становилась для него лишь страшным сном. Больше он в это чёрное, фашистское подземелье никогда не вернётся. В лазарете был совсем другой порядок жизни, в лазарете был другой мир.

И хоть кормили здесь похуже, потому что вся еда доставалось рабочим военнопленным, условия здесь были мягче чем в Ламсдорфских бараках. Холод был единственной вещью, которая объединяла лагерные бараки и лазарет. Холод пробирающий до костей.

Так в своём дневнике Воропаев описывает бытовые условия в лазарете:

«Вечером дали 100 -120 г хлеба, 10 г маргарина, 10 -12 г масла, 15 г мясных консервов, и пока что всё… Бытовые условия таковы: матрац, набитый соломой, подушка - мелкой стружкой, одна простынь, одеяло и пододеяльник. Масса клопов»

«Находимся в одном белье, поэтому в холодные дни приходится целыми сутками находится в своей скудной постели и только во время прогулки в 4 - 5 часов можно погулять на воле внакидку под своим одеялом»

Основным занятием больных в лазарете было - лежание. Только на небольшое количество времени больных выпускали на улицу. Весь остальной остаток времени они проводили в койках в окружении клопов и голода. Фашисты ни кого из больных не лечили. Лазарет в лагере существовал лишь для того, чтобы скидывать туда не годящихся для работы безнадёжно умирающих военнопленных. Это был морг с живыми людьми. Каждые 3 дня кто - то в лазарете умирал, от истощения, болезни или голода и его труп похожий на скелет обтянутый кожей отвозили на свалку - яму для трупов. Такова была судьба всех лазаретных больных. Вопрос был только один - когда именно? Когда? Когда настанет моя очередь?

Многие жили в этом ожидании, но большинство находящихся в лазарете больных, поведавшие зверства на войне и на шахте - не боялись, ни смерти, ни жизни, ни фашистов.

27 декабря 1944 года.

«Война и ранний плен. Плен с этим словом связан весь ужас и кошмар жизни. Пережито много бесчеловечного, страшного. С этим связаны огромные изменения в психической, моральной и физической жизни. С этим связана и болезнь. Туберкулёз - смертоносное явление. Полное иссыхание костей и тела. У меня сейчас как у вымученной клячи торчат кругом мослы. А они бедные подвергаются такому истязанию. На которых приходится лежать по 20 часов в сутки. Угля до 1 января не обещают давать. А холода стоят до 13-15 С. Картошки совсем не стали давать. Сегодня была самая жидкая и не чем не заправленная брюква»

Кончался 1944 год. Лагерь Ламсдорф продолжал калечить и мучить советских военнопленных. Каждый день лазарет пополнялся новыми везунчиками, которых не успели убить в шахте или на производстве. Каждый день из лазарета вывозили мёртвых.

Сергей Воропаев медленно умирал на своей койке. Он чувствовал свою слабость, он чувствовал что болезнь прогрессирует и отнимает у него последние силы. Но Сергей продолжал писать. Он описывал свою жизнь, описывал жизнь своих сотоварищей, будто зная, что его записи и его судьба станут не опровержимыми доказательствами зверства фашизма над человеком. В лазарете где все больные по 20 часов в день лежали в койках у Воропаева появилось много свободного времени.

В своём дневнике он рассуждает о своём прошлом и о тяжёлом настоящем. Очень часто Воропаев размышлял о плене. Потому что плен - именно фашистский плен изуродовал его жизнь и жизнь других узников. Именно плен отнял у них здоровье, силу и со временем выдолбил в их психике лишь одно слово - повиновение. Плен изменил их, Ламсдорф изменил их и лишь немногие на «повиновение» отвечали нет. Надежда продолжала жить.

Узники лагеря видели как некогда весёлые и упитанные лица надзирателей стали бледными и ещё более злыми. Советские военнопленные не могли не замечать изменений, той суеты которая стала царить среди фашистов. Советские войска стояли уже под Польшей. И это вселяло огромную надежду на жизнь и освобождение. Кормить стали хуже, угля по иронии в лагере где была своя шахта не было, или не давали. А всё потому что фашисты стали затягивать пояса. Всё продовольствие шло на нужды армии, всё шло на фронт. Фашисты стали понимать каково это было советскому солдату в июне 1941 года.

Все в лагере и пленные и фашисты осознавали что конец близок. И все ждали этого дня с восторгом и ужасом. Дня когда Красная армия откроет ворота лагеря и всё это кончится навсегда. Но лагерь еще стоял, а охрана и надзиратели крепко держали оружие в руках. Мучения продолжались и Сергей Воропаев продолжал записывать ужасающие преступления фашистов в свой дневник.

Продолжение следует.

Чиновники тоже люди, и иногда способны не только на хороший поступок, но даже и на гражданский подвиг.

Для чиновников, совершивших реальный подвиг в сфере своей деятельности, я бы ввел специальную награду - "Орден Кустанайского губисполкома".

В злосчастном 1921 году Кустанайскую губернию ударило дважды: сначала аномальный джут убил табуны, а потом засуха прикончила урожай.

В ноябре 1921 года в Кустанайскую губернию прибыла АРА и развернула свою сеть питания голодающих.

По договору РСФСР с АРА мы обязывались содержать за свой счет аппараты АРА на местах. В нищей Кустанайской губернии денег не было совсем.

И тогда служащие губисполкома стали продавать на черном рынке свои пайки, чтобы выплачивать зарплату сотрудникам АРА - лишь бы те не прекращали и не тормозили работу по спасению голодающих.

Причем делали так несколько раз, оставляя свои собственные семьи голодными, пока из Москвы через Уфу не стали поступать регулярные выплаты.

К сожалению нет фотографии этих потрясающих людей.

Есть только фото Ефима Мирошника, который достучался до Москвы и буквально спас кустанайских совслужащих. Да он и сам свою зарплату голодающим отдавал.

Поэтому пускай тут будет.

Телеграммы Мирошника были зачитаны на сентябрьском съезде полпредов 1922 года как вопиющий случай.ГАРФ, Р-1058, оп. 1, д. 14, л. 39об.

d-clarence.livejournal.com ›