Источник телега комментатора Дмитрия Шнякина https://t.me/shhhnyakin/2594

Хочу вам рассказать одну историю.
Сегодня надо было забрать некоторые документы из института, чтобы оцифровать… Но не в них суть. Дорога до института длинна — метро, автобусы. В общем, уже уезжая с пакетом документов, заметил в местом торговом центре наличие моего любимого KFC, красно-белой улыбкой полковника смотрящее со стены здания.
Торговый центр стандартен, первый этаж под еду и бутики, второй — только мелкие магазинчики, а на третьем едальня и кинотеатр. Ну так вот. И в ресторанном дворике оказался макдональдс. И на мою беду, на стенде стояла Пинки Пай, то есть пони не такая, как продается в местном макдаке.
Я уже писал о нервотрепке, которая у меня случилась при первом посещении. Но, благо же, спасибо всем за теплые слова и утешения в тот раз — сегодня, когда пришла моя очередь, все прошло вполне гладко.
— Здравствуйте, что будете заказывать?
— А что у вас в Хэппи-Миле?
— А вон там на стенде описано.
— (приглядевшись — действительно, написано) Супер, тогда одну штуку пожалуйста, с чизбургером и колой. Да, и кетчуп добавьте, пожалуйста.
— Игрушка для мальчика или…
— Для девочки, пожалуйста.
Все прошло даже гладко. Я старался улыбаться так, как если бы был приветливым человеком (а не бугаем, счастливым от покупки детской игрушки), а кассирша, видимо, думала о чем-то своем счастливом. Так или иначе, я получил свой Хэппи-Мил, беру его под мышку, оборачиваюсь…
Сзади стоит маманя с девочкой за руку. Маманя средней старости, лет под 45, в облезлой шубе и с неимоверных размеров сумкой. Девочка — милая такая, лет 11, в розовой курточке. И эта девочка с недоумением смотрит вверх, примерно туда, где за толстой кожаной курткой должно быть мое лицо.
В общем то да, конфуз — девочка, видимо, недоумевала, что я купил игрушку (я старался говорить на средней громкости, так обычно увереннее чувствую), и вот это НЕДОУМЕНИЕ было у нее на глазах. Впрочем, я сделал вид, что не заметил и вышел из толпы. Все кончилось? О нет. Разумеется, моя 90-килограмовая туша не наестся чизбургером и 50-ю граммами картошки фри. Поэтому я взял себе немного перекуса из KFC.
И вот сижу я, значит, мирно за четырехместным столиком, ем свои стрипсы, читаю твиттер с местного вайфая. Куртка висит на моем стуле. Рядом с подносом стоит раздраконенный и съеденный Хэппи-Мил, от которого осталась мятая коробка (эти коробки плохо выживают в толпе), и несчастная Пинки Пай в ней.
И тут, значит, скрежет стула и голос «Молодой человек, здесь свободно?». Напротив меня стоит эта суровая маманя с подносом жратвы макдака, и маленькая девочка с Хэппи-Милом.
Вот честно — совпадение — как в анекдоте. Или в сказках. Но, наверное, просто моя рожа выглядит безобиднее других рож в едальне. И разумеется послать эту маманю тоже было неудобно.
И вот они сидят. Девочка постоянно крутит в руках свою Пинки Пай, теребит ей хвост, что-то говорит. Я все еще пытаюсь спокойно читать Твиттер.
— Дядя, а это твой Хэппи-Мил?
Куда катятся дети? Незнакомый дядя, к которому обращаются на «ты» и мешают заниматься его, дядиными, делам.
— Да, мой.
— А как тебя зовут?
— Михаил. (Меня зовут не так, но именно это имя я ей назвал. Всегда хотел называться Михаилом).
— Миша тобиш — пояснила мамаша доче.
— А меня — Катя!
Маманя, кстати, жрала салат. Как свиньи обычно жрут? Наверное, как эта женщина — чтобы большая часть салата была в радиусе метра от тарелки, а соус стекал изо рта.
— А зачем ты купил лошадку?
Знаете, я чуть стул не расплавил своим огнем.
— Да я сестричке купил, она просила.
— А как ее зовут?
— Маша. (а какая еще сестра должна быть у «Миши»?).
— А ты знаешь, как ее зовут?
— Кого?
— Лошадку?
Ей богу, это отвратительно. Мне хотелось разбить поднос об кого-нибудь. Желательно, чтобы этот кто-нибудь не называл пони «Лошадками». Даже не «Лошадками», а «Лофадками». Она не конкретно «Ф» говорила, но в букве Ш явно прослеживалось сипение. Короче, картавила.
— Нет, не знаю.
— Ее зовут Пинки Пай.
— Эх, началось! — вздохнула мамаша. Она уже добила свой салат, и из ее руки медленно терял котлету бигмак. Не говоря о половине его жидкого наполнения с огурцом, аккуратно висевшее на моем подносе. НА МОЕЙ ТЕРРИТОРИИ, ЧЕРТ БЫ ЕЕ ПОБРАЛ!
Я постепенно терял терпение.
— А еще у нее есть подружки.
Злобно вгрызаюсь в куриную ногу. Никогда не любил ноги, всегда брал стрипсы. Но сегодня в дополнение взял ноги.
— Одну из них зовут Сумеречная Искорка.
Почему я не воткнул ей остатки ноги в глотку?
— Она ведьма.
— Что?!
Честно, в этот момент я поперхнулся курицей. Этот возглас сам вырвался из меня.
— Ну, она умеет колдовать заклинания, переносить предметы без рук. А еще она читает книгу!
Постепенно вскипаю, просто. Меня ее история доконала еще до вразумительного начала.
— А еще у нее есть подруга Радуга, и она умеет летать!
— (смотрит в буклет с игрушками) А еще у нее есть подружка, которая очень любит носить красивое!
— А как ее зовут? (зачем я то вякнул?)
— Я не знаю, но она тоже ведьма, правда книжек не читает, как Искорка…
Честно — я не буду пересказывать пересказ первых 2 серий. Я в голове старался думать о том, что дома меня ждет Темное Братство Скайрима, что я зарежу парочку стражников и забуду весь поток бреда, что сейсас изливался.
В ходе пересказа моя Пинки Пай успела выбраться из полиэтилена, «поиграть» со второй Пинки, поесть картошки фри, поспать.
Сумасшедшая семейка начинает собираться уходить. Девочка надевает куртку.
— А еще у Искорки есть помощница Спайк. Она помогает Искорке…
Я не выдержал. Я встал и заорал. Я пояснил ей, что Спайк — дракон мужского пола, что Сумеречную Искорку зовут Твайлайт Спаркл, что все единороги умеют колдовать, но это не делает их ведьмами. Много чего пояснил.
Девочка открыла рот. Мать матернулась на меня и утащила девочку. Весь ресторанный двор недоуменно смотрел на меня с Пинки Пай в руке. Быстро собрав недоеденное, ухожу. На выходе один охранник — молодой парниша, усмехнулся. Второй охранник — мужик — спросил нечто вроде «Мультики смотришь что ли?»
А вы говорите — так просто покупать игрушки.

Саратов город хороший. Я там родилась и мне за это дали медаль «Рожденному в Саратове». На одной стороне медали был изображен Чернышевский, а на другой солнышко. То есть будь таким же умным и сияй как солнце. В детстве я любого могла за пояс заткнуть вопросом: «А у тебя медаль есть?». Ну чем тут крыть? Росла я за полярным кругом, и город, раздающий медали младенцам, казался мне солнечным и очень культурным (недаром же Чернышевский- символ) и мечтала я поступить в Саратовский юридический институт и поселиться на берегах Волги навечно.

За год до окончания школы приехала я на разведку, оглядеться, на Чернышевского вживую поглядеть, благо остановиться было где – у меня там тётка живёт. Еду как-то в троллейбусе с пляжа, за окошком Волга, дома, церкви проплывают -красота. Вдруг чувствую на себе пристальный взгляд, голову поворачиваю – взрослый парень ласково так смотрит на меня из под поручня, а глаза у него синие-синие. Классный в общем. Прибыли на конечную, парень у выхода стоит и руку мне подает торжественно так. И зачем он это? Смотрят же все. Неудобно. Но деваться некуда - познакомились: он Сергей, я – Юля, очень всем приятно. - Тебе сколько лет? – спрашивает. - Шестнадцать, - говорю.

Он залился умиленьем. - А тебе сколько? - Да я старый уже... Двадцать пять. И, правда, староват, даже страшно немного, ну ладно, посмотрим, что дальше будет. Через двадцать минут знакомства Сергей объявил, что мы с ним поженимся. Я внимательно посмотрела на нового знакомого и подумала, неужели с ним мне придётся провести всю жизнь? Сергей тем временем продолжал - «Через год ты поступишь в свой юридический, жить будешь у меня....». Я хотела было возмущенно протестовать, но он меня опередил – «У нас ни-че-го не будет. Ничего. А вот ещё через год тебе исполнится восемнадцать и мы поженимся». Я задумалась – а может и правда – судьба… Саратов… Чернышевский… Начали мы встречаться. Он кормил меня мороженым, водил в кино, в театр, на выставки, часто говорил о том, что я настоящая леди, принцесса крови просто, что таких удивительных утонченных чистых девушек он никогда не видел, что у меня та-аки-и-и-е глаза, что я даже сама не знаю какие. Я слушала, открыв рот – мне всё это впервой было. У нас и правда ничего не было, берёг он меня, пылинки сдувал, на руках носил, цветы дарил каждый день и стихи читал хорошие. Так прошло недели две. За это время он успел уже утомить комплиментами и восторгами, и захотелось мне сделать что-то плохое, совсем неизысканное, грубое даже, а духу не хватало, да и повода не было. Но бог, не зря, видать, на небе сидит - далеко глядит.

Как то раз привезли мои родители с рынка великое множество всяческих фруктов в том числе целое ведро слив. Я как все дети севера с хронически- врожденным авитаминозом, сливы любила беззаветно и съела за один присест килограмма два. Только я со сливами закончила, звонок в дверь – Сергей пришел, гулять зовет на набережную. Гулять так гулять – сарафан надела нарядный, белоснежный с синими цветами и вперед. А путь от тётиного дома до набережной неблизкий. Сначала пешком надо идти до остановки, потом минут сорок ехать на троллейбусе, а потом ещё двадцать на трамвае. Когда мы прибыли на место, почувствовала я легкое щекотание в животе- вроде как сливы то уже переварились, но значения не предала – травка зеленеет, солнышко блестит – гуляй да радуйся. Зашли мы в кафе, мне - мороженое, ему - пиво. Сидим болтаем. Он опять любимую песню про мои прекрасные глаза завёл, я, как обычно, слушаю внимательно, улыбаюсь загадочно. После пятой порции мороженого наскучило мне в кафе париться– пойдем, говорю. Встали мы, и почувствовала я, что сливы с мороженым в контакт вошли – ситуация аварийная. Беспокойно мне стало, и солнышко уже не радовало. А Сергей на меня внимательно посмотрел и говорит «Юленька, ты в туалет случайно не хочешь?». Хотела я было ответить «хочу», но вспомнила тургеневских девушек, заветы пионеров– героев и твёрдо сказала «нет». Он, главное, переспросил – «Точно не хочешь?» Я промолчала – тема-то для леди недостойная – понимать должен. Ладно, идём, гуляем. А мне уже свет не мил, думаю, как бы сбежать домой побыстрее. Сергей глядит - не весело девочке его, спрашивает – «Юленька, что ж ты загрустила, может шоколадку хочешь, может в кино или на кораблике по Волге покататься?» Я ему, капризно так не аристократически совсем отвечаю- «Не хочу шоколад, не хочу кино и кораблик не хочу». А про себя думаю – щас обосрусь. И так он меня злить начал, просто до тошноты. «Домой, - говорю, - хочу» - совсем уже в рабоче- крестьянских интонациях. Он скис, но делать нечего – пошли на трамвайную остановку. А трамвая нет и нет. Наконец подкатывает, пустой почти, сели. Я еду и думаю – вот щас тут и.... Как представила, мне аж с сердцем плохо стало. Я ж на Бунине, на Блоке воспитана … Сергей говорит «Что-то ты, Юленька, бледненькая, плохо тебе?». А я видеть его рожу приторную не могу, прям так и врезала бы между глаз, да боюсь не удержаться от напряжения. Господи! Жила- жила такая чистая и светлая и умерла в трамвае от разрыва прямой кишки! Боже, помоги мне, пожалуйста, я буду хорошей девочкой!

Из трамвая пересели мы на троллейбус, там уже всё кругами зелёными расплывалось в глазах, слёзы наворачивались, дышать тяжело стало. В общем, инстинкт самосохранения перевесил все моральные наработки. Отбежала я на заднюю площадку, и в самый последний момент успела таки сарафан белоснежно-васильковый на голову задрать, трусы к лодыжкам спустить и, пунцовея от смущения, ....ну-ууу в общем начать от морожено- сливовых отходов освобождаться. Народ в троллейбусе замер, культурный шок, надо понимать. Всё происходило в полной тишине, нарушаемой только характерными для дефекации звуками. Господи, какой ужас, до сих пор стыдно. Первой пришла в себя маленькая девочка лет пяти, она громко радостно провизжала «смотрите, тётя какает!» и все пассажиры как по команде оживились: бабка с кошелкой подскочила ко мне и начала орать: «ах ты проститутка сатанинская, ах ты суккуб богомерзкий, ишь, что задумала». До сих пор не знаю, что она имела ввиду. Изысканная дамочка в шляпке с вуалью, лет тридцати, вроде как без чувств свалилась, а ухажёр её искусственное дыхание делать начал и за грудь ещё жадно так хватал. Компания подростков малолетник под сиденья от смеха попадала, хрюкают, ногами дрыгают, пальцами тычут. Я сижу подолом лицо прикрываю и сама себя успокаиваю, мол, завтра ты этих людей уже не увидишь, такое с любым могло случиться. А водитель в микрофон монотонно так бубнит: «гражданка, прекратите ээ-ээээ ... прекратите срать немедленно». В общем, как во сне всё, в кошмарном. А Сергей так и стоял всё это время с открытым ртом, не моргая, слова вымолвить не мог, тут двери открылись, и дар речи к нему вернулся: «Ну как же ...ты ж ведь такая.... неземная ... Юля, как ты могла?...». А сам чуть не плачет. Сказал всё это и из троллейбуса вон... Я с корточек поднялась и за ним следом выскочила. «Погоди, - кричу, - ты не так понял, я, правда такая, я нежная, правда...». Но он уже не слушал, только бежал и нервно оглядывался, а ведь жениться хотел. А в Саратов я больше не ездила, стыдно – подвела ведь я Черныподвел. го, подвел