Эй, толстый! 6 сезон. 5 серия
Взбешенный стартаперами, Гавриил Глебович ехал в особняк Пусси Пусса. Впрочем, инноваторы редко не бесили российского Илона Маска. В своем новом воплощении Гавриил Глебович оказался молод. Впереди маячила долгая и плодотворная жизнь. Но все равно – времени было жалко. Даже молодого, когда его впереди – еще, в общем-то, до фига. От ощущения зря потерянного времени возникала злость. Но, тем не менее, она, эта злость, была индикатором хуйни, и Гавриил Глебович ею дорожил.
За весь февраль-месяц эти напыщенные самоделкины, псевдосерьезные студиозусы и старые сумасшедшие пердуны только один раз дали что-то путевое.
Находкой оказался радикулитный старикашка, глядя на которого можно было подумать, что он пришел в приемную российского Илона Маска просто помереть. И даже не пришел, а приполз!
Тем не менее, когда Гавриил Глебович прекратил прием и направился с охраной к выходу, именно старикашка дерзнул заступить королю инноваций дорогу к выходу.
– Выслушайте меня, пожалуйста, – прокашлял этот чахлый хрыч.
– Для приема есть определенные часы, – буркнул Гавриил Глебович.
– Вы очень равнодушны ко мне, молодой человек, – сказал хрыч неожиданно сильным голосом. – Я вас понимаю. Но поймите и меня. Я ведь уйду к кому-нибудь из ваших конкурентов. Слышали историю про продюсера, который отверг «Битлз»?
Эту историю в разных вариациях Гавриил Глебович слышал от каждого второго стартапера. О том, как долбоеба-продюсера, просравшего свое счастье, госпитализировали с искусанными локтями и пятками. Этой телегой российского Илона Маска было не удивить.
Гавриил Глебович зевнул.
– Хорошо, – оценил старикашка пренебрежение сильного человека. – Зайду с козырей. Про осьминога Пауля слышали?
– Это который предсказывал результаты матчей чемпионата по футболу? – припомнил король инноваций.
– Именно! Я – совершенно как тот осьминог!
Это было уже интересней, но не так, чтобы сильно. После того, как на прием к А. Жирному пришел однажды золотозубый цыган и назвался новым земным воплощением Стива Джобса, удивить олигарха было трудно. Ну, осьминог. И подумаешь. Удивление от этого факта Гавриил Глебович оценивал как чуть выше среднего. Шесть баллов из десяти.
– У вас есть время, пока я иду к машине, – буркнул гений инноваций.
Наверное, этого человека все-таки стоило выслушать. Хотя бы для того, чтобы не заскучать по пути к «хаммеру».
– Меня зовут Павел Юрьевич, – говорил старикашка, приноравливаясь к темпу передвижения олигарха – не самому быстрому, надо сказать.
– Александр Сергеевич, – брезгливо бросил Гавриил Глебович.
Старик недавно лишился работы в Гидрометеоцентре. Там он работал ощущатором.
– Ну, вы же читаете прогнозы погоды? Видели там: минус 17, по ощущениям минус 23. Вот кто, по-вашему, это ощущал? Я! Павел Юрьевич! Матрос-подводник. Двадцать пять лет Родине, верой и правдой.
– Не отвлекайтесь, – проворчал Гавриил Глебович. – И за что же вас поперли? Что вы там такого наощущали?
– Экий вы, – покачал головой плутоватый старикашка. – Сразу в корень зрите. Интриги! Меня подсидели! Верите-нет?
Гавриил Глебович угрюмо посмотрел на этого неудачника. Засвербило ощущение зря теряемого времени.
– Во всем этом драном Гидрометеоцентре нет более поганой работы, чем ощущаторы! – плевался Павел Юрьевич. – Вот представьте, мороз, дрянь на улице, а ты – выходи, будь добр. Ощущай! Зубами клацай! И конкуренция! Интриги! Работа-то – денежная, и не бей лежачего. Эти-то поганцы как делают? Выйдут, палец наслюнявят – и от балды! От балды ощущают! Не всем ревматизмом, а так вот! Палец на ветер подставят, пидарасы!
– Успокойтесь, – сказал Гавриил Глебович.
Старикашка начал его забавлять.
– Я спокоен! Спокоен! – бухтел старикашка. – И вот, представьте, вышибли, выдавили! Херово, говорят, ощущаешь! Это мне-то!
– И? – спросил олигарх.
«Хаммер» был уже рядом, но Гавриил Глебович вдруг не стал торопиться.
– И я понял, что мое призвание не в этом! Понимаете? Не в собачьей этой работе – выпереться на мороз, и ощущать! Нет! Я – старый человек. И у меня – проблемы со стулом!
– Так, – сказал Гавриил Глебович.
– Это вы, понятно, дело молодое – сел да навалил, – продолжал ощущатор, интересовавший Гавриила Глебовича все больше. – А старику-то – покряхтеть надо. И то – вывалится, нет – на все воля Божья.
– А к чему вы это мне говорите? – спросил гений стартапов, оценивая, сколько метров осталось до бронированного джипа, который скроет его, наконец, от общения с навязчивым долбоебом.
– А к тому, что я открыл свое призвание! – завизжал старик. – Я жопой чувствую! Понимаете! Если у меня понос – так курс рубля растет. Но если запор. О! Тогда падает.
Гавриил Глебович остановился у самой дверцы «хаммера».
– Какие ваши доказательства? – спросил он.
– Вот! – завопил старик, потрясая вынутой из кармана гнусной, замусоленной тетрадкой. – Вот здесь все записано – как посрал и сколько! И если вам не составит труда, можно сличить с графиком финансовых потрясений на бирже. Вот здесь оно все!
Гавриил Глебович нанял Павла Юрьевича с испытательным сроком. И теперь каждый день, в восемь утра, он получал, помимо всякого неизбежного хлама по имейлу, аккуратную сводку того, как посрал Павел Юрьевич.
В тот день, когда Гавриил Глебович в четвертый раз ехал к Пусси Пуссу, Павел Юрьевич прислал многозначительную депешу:
«У меня – понос! Густой. Консистенция…»
«Тьфу, блядь!» – подумал Гавриил Глебович, читая. Он не стал дочитывать про консистенцию ощущаторского поноса, до описания которой Павел Юрьевич был большой любитель. А вот предпринять кое-какие действия на фондовом рынке, пожалуй, следовало.
***
И ох, не зря Павла Юрьевича все утро штормило поносом. Потому что сюрпризы начали происходить немедленно.
Гавриил Глебович, выйдя из «хаммера», чтобы набрать код на воротах Пусси Пусса, совершенно не ожидал увидеть своего наследника. Он даже глазам своим не поверил.
Тощий, дрищеватый до невозможности, наследник гнусным червяком струился по улице коттеджного поселка. Гавриил Глебович даже не думал повстречать его так легко! Он, конечно же, интересовался состоянием дел в своей бывшей империи. Он ощущал себя Генрихом Наваррским из «Королевы Марго». Казалось бы, есть у тебя Наварра – сиди и радуйся! Но рядом, по соседству – Франция. Которая по праву, в общем-то, твоя. По финансам у Гавриила Глебовича пока была сраная Наварра. А прекрасная Франция шла – вот она, крадущейся походкой человека по прозвищу Глист.
Виталя не догадывался, что Гавриил Глебович знал состояние его дел куда лучше его самого. Олигарх еще раз пожурил себя, что оставил хозяйство в долбоебские руки. Впрочем, второй сын, тело которого сейчас занимал Гавриил Глебович, был еще хуже.
Виталя явно не управлял этой империей. Его, конечно же, задвинули. Но кто? Гавриил Глебович полагал, что это – Ромуальд Филиппович, гнусный гельминтолог. Так следовало по всей логике вещей. Этот кропотливый исследователь кишечной фауны теперь держал весь выстраданный бизнес Гавриила Глебовича в своих руках. И это было несправедливо. Не для того Гавриил Глебович старался всю предыдущую жизнь!
Общение с сыном удручило Гавриила Глебовича. Стало очевидно, что империей управляет не он. Блин! Это червячное ничтожество даже не могло распорядиться о приеме гостя! А это был великий шанс. Гавриил Глебович тут же стал просчитывать варианты того, что он сможет выторговать у гнусного гельминтолога. В конце концов, однажды Гавриил Глебович его уже поимел, когда заставил платить за аренду.
«Поимею и второй раз!» – понял олигарх.
Бизнес-империя сына была зоной его особых интересов.
***
– Хай, биг мэн!
Во дворе у Пусси Пусса сегодня было пусто. Никто не блевал в фонтан. Не верещали развратные телки. Ничего такого.
– Хай, – устало сказал Гавриил Глебович.
– Подуть-нюхнуть, братское сердце? Кстати, ты откуда знаешь этого дрища?
– Так это же брат мой, – сказал Гавриил Глебович.
– Эй, биг мен, это токсичный тип, – сказал Пусси Пусс. – Общение с ним портит наши отношения.
Опачки! Этот кусок татуированной залупы еще смел возникать?
– Обоснуй, – сказал Гавриил Глебович.
– Ну, мэн, я бы не хотел, чтобы он что-то знал о наших делах и все такое, – туманно ответил рэпер.
– Хорошо, – сказал олигарх.
Пусси Пусс был каким-то образом врагом Глиста. Этот факт не особо прояснял картину, но давал понятие о расстановке сил.
– Ладно, хуй с ним, – сказал олигарх. – Выкатывай килограмм.
– Щас, мэн! Ты красавчик! – заюродствовал Пусси Пусс.
И вдруг из его дома вышла телка. Из дома, где, на секундочку, не должно быть никаких посторонних глаз.
– Ты кто? – буркнул Гавриил Глебович, буравя внезапную телку взглядом.
И вдруг накатило. Внезапным дежа-вю. Вспомнилась из прошлой жизни вечеринка в Царицынском дворце. Девушка, которая с ним столкнулась. Потом было ощущение, словно бы выдрали волосы.
В голову влезло и гнусное воспоминание о Малахове. Как он, Гавриил Глебович, лежал, беспомощный и распростертый, на смертном одре. А Малахов вещал из телевизора. И нес хуйню. Страшную, пожалуй, хуйню.
Гавриил Глебович понял, что видит свою убийцу. Это ведь она. Его дочь. От лоботомированной Вики. Она, которая, если верить Малахову, заразила кокаин глистами. И через нее мозг Гавриила Глебовича сожрала кишечная фауна.
– Меня зовут Лена, – сказала дочь, не ведавшая о том, что говорит с родным отцом. – И нам с тобой надо поговорить.
***
У Гавриила Глебовича, на самом деле, была одна очень серьезная проблема. Он очень стеснялся общаться с женщинами. Тело его сына оставило ему неразрешимый комплекс проблем. Оно было страшно похотливо, это тело. Оно хотело ебаться.
Но, вместе с тем, в общении с любой женщиной олигарх ощущал страшную робость. Тем более, что и в прошлой жизни он тоже был не сердцеед.
И сейчас Гавриил Глебович оробел. Да, он был ее отцом (о чем никто во всем мире не знал). Но все равно, когда красивая женщина обращает на тебя внимание – даже самый бывалый мужик чувствует изменение эмоционального климата.
А если знать, что она – не просто так себе красотка, а вполне себе убийца. Гавриил Глебович не был рад этой встрече. Если эта тварь здесь, то с нее станется снова подсыпать в кокаин глистов. Да, мотивации нет. Но она же ебанутая! Мамашу ее только вспомнить.
И сейчас она о чем-то хотела с Гавриилом Глебовичем поговорить.
Продолжение следует...
Секретный рецепт
Медведь и кокс
Компания Юниверсал Пикчерс собирается снять фильм. «Кокаиновый мишка»События, которые легли в основу фильма, произошли в декабре 1985 года. Дикий черный медведь прогуливался по национальному лесу Чаттахучи-Окони в американском штате Джорджия и нашел 40 пластиковых пакетов с кокаином на сумму 15 миллионов долларов. Он съел их и умер от передозировки.
Судмедэксперт, проводивший вскрытие медведя, сообщил, его желудок «буквально до краев забит кокаином», а причиной смерти стали «кровоизлияние в мозг, дыхательная недостаточность, гипертермия, почечная недостаточность, сердечная недостаточность, инсульт».
Кокаин в лесу спрятал коррумпированный полицейский.Вот так славно кайфанул славный мишка да и еще в фильм теперь про него снимут.
Спизжено с «Медузы»
Предложение и наказание...
"Когда он вытащил пакетики я подумал что за 300 рублей тебя бы отпустили на свободу. А потом он вытащил кольцо и я подумал все чувак, тебе пиздец....
Эй, толстый! Пятый сезон. 33 серия
Начало тут
Гавриил Глебович объяснял наследнику, какие колесики что вертят в бизнес-империи, и параллельно наблюдал за Виталием. Наследник явно скучал. Он давил зевки, а в какой-то момент вдруг задрожал, позеленел. Таких проявлений скуки Гавриил Глебович никогда еще не встречал.
Наследник олигарху не нравился. Гавриил Глебович теперь смотрел на Виталия, как на какую-то дорогую, не нужную хуйню, которую купил неизвестно зачем и задорого. И стоит эта хуйня, место занимает, а зачем нужна и чем привлекла – поди вспомни.
«Да блесни ты хоть чем-нибудь, – думал Гавриил Глебович. – Не надо талантом. Этого я не жду. Но хоть огоньком в глазах! Пусть то, что я тебе рассказываю, хоть немного тебя заинтересует. Я пойму, что ты небезнадежен».
Но глаза наследника не заблестели. Напротив, сам он позеленел, его затрясло. Гавриилу Глебовичу хотелось его замучить. Додавить и посмотреть, что получится.
«Но с другой стороны, у парня – много впечатлений, – подумал олигарх. – Самый особенный день. Нервный эфир, потрясение. Он наследство унаследовал. Новая жизнь. Вот и лихорадит его».
– Ладно, – сказал олигарх. – Продолжим утром.
Прислуга увела Виталия в спальню наверх, а Гавриил Глебович остался сидеть в кресле. В принципе, он уже знал, как поступит. Право наследования (а тем более таких состояний) – штука хитрая, с множеством крючков. Парень пока побудет зиц-председателем корпорации, а Гавриил Глебович переселится в тело дочери. Той самой, неведомой ему, Лены. Которая его наверняка ненавидит и жестоко убьет в баке сенсорной депривации.
А потом Гавриил Глебович, вселившись в дочь, отсудит свои активы у Виталия. Придется играть против адвоката Алика. А это значит, что нужен охуенный юрист. А где такого найти? Или, в принципе, можно сделать вот как. Встретиться с юристом по любому завтра придется. И вот так можно сказать ему: «Виталик! Когда я умру, мое состояние начнет отсуживать такая вот Лена. Ты ей подыгрывай. Дай ей то, что она хочет».
Так ему и сказать, не раскрывая подробностей. Вполне хватит. И пусть думает, что хочет. Только надо его заинтересовать именно в правильном исходе процесса. Пусть побудет двойным агентом. Официально как бы он будет представлять интересы Виталия, а на деле – играть против него. Ничего такого. Им, юристам, не привыкать. Ну, и дать Алику какое-нибудь вознаграждение. В принципе, миллиона долларов должно хватить.
А бессмысленный и бездарный потомок пусть идет нахуй. Если он не натворит дерьма на посту гендиректора, Гавриил Глебович, может, и оставит ему какие-нибудь маленькие денежки. Да, это будет правильно. Надо будет это тоже с Аликом обсудить. Как оставить маленькому долбоебу какую-нибудь сумму. Если это будет совсем геморройно, то пусть наследник остается без копейки. Может быть, вообще не надо ему ничего завещать.
И надо будет законсервировать счета, подстраховаться. Быстро внести правки в завещание. Оговорить вхождение в права наследования через полгода. Тогда этот юнец ничего не проебет.
А Гавриил Глебович быстро вселится в неведомую ему дочь. Олигарха не особо волновало то, что в следующей инкарнации он станет женщиной. За годы импотенции половой аспект жизни вообще словно бы исчез из его жизни, не волновал и не тревожил. Но молодая девчонка, с другой стороны, наверняка, озабочена сексом. И что с этим делать?
Гавриил Глебович решил, что война покажет планы. Не стоит этим заморачиваться раньше времени. Ну, подумаешь. Живут люди и с пиздой, чего такого? Некоторые даже неплохо.
Но все равно это обстоятельство смущало Гавриила Глебовича. А вдруг ему понравится секс? Ведь так-то разобраться – сколько десятилетий у него ничего не происходило? А тут вдруг свалится счастье на голову. Тем более, что девка – молодая, пизда – свежая и упругая.
«Вдруг так понравится, что блядью стану?» – задумался олигарх.
Потом он понял, что думает о всякой хуйне. Да лучше последней блядью быть, чем на зубчатых колесах извиваться под хохот бесноватой старухи.
Гавриил Глебович, тем не менее, разволновался и решил тоже пойти спать.
Но это только в теории легко – встал и пошел. То, что без труда мог сделать почти всякий человек – встать, пойти – для олигарха было на грани фантастики. Встать из кресла он, например, точно не мог.
Гавриил Глебович вдавил кнопку вызова дежурных охранников. Через сто семьдесят две секунды появилось два бугая. Каждый в треть олигарховой массы – что, в принципе, очень немало. Бугаи!
В этот раз пришли Сашка и Рашид. Они подхватили Гавриила Глебовича под мышки, с усилиями поставили на ноги – на слабые, хрупкие, как из хрусталя, ноги – и повели в спальню. Олигарх вис на них всей своей тушей, с ужасом думая, что совсем разучился ходить.
Бугаи с привычной, будничной заботой принялись сгружать Гавриила Глебовича на безразмерный диван в его апартаментах. На диване уже было постелено свежайшее, благоухающее лавандой, белье. И Гавриила Глебович а сейчас этот запах бесил. Прямо зла не хватало. Каким-то равнодушием, отвратительной обязаловкой несло от этой лаванды.
Каждое падение на диван было связано для Гавриила Глебовича с риском. Ведь диваны – тоже подвержены энтропии. У них есть пределы прочности. Рано или поздно они все под олигархом ломались. И он с треском рушился, испытывая страх, стегаемый шальными мыслями: «А вдруг пиздец?»
И вот именно сейчас как-то не хотелось рушится, падать. Хотелось лечь, забыться – без всяких подвохов. Просто лечь. Так трудно, что ли? Ну, пожалуйста!
В этот раз пронесло. Гавриил Глебович рухнул в диван, избежав катастрофы.
Олигарх помахал ладонью. Один из бугаев – Сашка или Рашид – вложил в ком морщинистого сала с короткими пупырышками пальцев пульт от телевизора.
– Еще что-нибудь, Гавриил Глебович? – спросил Сашка.
В ответ Гавриил Глебович помахал сальной культей. Идите, мол.
Бугаи вышли. Приглушили напоследок свет. Все, как обычно.
Гавриил Глебович нажал кнопку на пульте. В последнее время он полюбил спать под телевизор. Каким-то образом тот отвлекал от страшных мыслей, и сну особо не мешал. Даже способствовал. Навевал, например, легкий бредок вместо густых нутряных кошмаров, которые могли бы присниться, но редко прорывались.
***
Телевизор был размером с целую стену, с панорамное окно. Человеческие фигуры, в силу огромности телевизионной панели, казались даже выше своего обычного роста. У Гавриила Глебовича бывали в гостях люди из «ящика». И, случалось, даже в тот момент, когда их показывали. И Гавриил Глебович имел непосредственную возможность сравнить проекцию с оригиналом. Проекция оказывалась больше и как бы шире.
На экране возник Малахов в ало-багровой студии.
– Мудила! – пробормотал Гавриил Глебович. – Не дай Бог, ты сука, меня кинешь на бессмертие. Я, блядь, в ад попаду, но всех демонов подговорю тебе малину обосрать.
– Ни к чему, Гавриил Глебович! – ответил Малахов из телевизора. – Я предлагаю вам честную игру.
Олигарх вскрикнул.
– Вы мне снитесь, – сказал олигарх, осторожно вглядываясь в телеведущего.
Ну, точно снится. Даже костюм тот же самый.
– Вы спрашиваете, снюсь ли я вам? – рассмеялся Малахов. – Ответ отрицательный, Гавриил Глебович. Не снитесь.
– Значит, наш разговор видит вся страна и зарубежье, по кабельным пакетам.
– Тоже нет, – ответил Малахов. – Меня видите только вы. Это, если хотите, ваша персональная передача.
– Вот как? – нелегко было сдвинуть ухмылкой двадцать килограмм сала, но Гавриилу Глебовичу это удалось.
– Телевизоры новейших моделей давно уже двусторонние. Они показывают не только вам, но и вас, – объяснил Малахов. – Обычно эта опция не афишируется, используется для наблюдения. Но в исключительно редких случаях еще и для связи.
– Да идите вы к черту, – сказал Гавриил Глебович. – Я слишком сильно устал, а тут еще вы.
– Подождите спать. Оставшееся вам время глупо тратить на сон. Я к вам, между прочим, с важным сообщением.
– Ну, валяйте.
– По поводу вашей дочери, Лены. Мы побеседовали с вашим наследником, уточнили кое-какие детали из других источников. И картина получается сложная.
– Что не так? – спросил олигарх.
– Информация шокирующая, Гавриил Глебович, – печально произнес Малахов. – У нас есть подозрения, что Елена откуда-то знала не только то, что она – ваша дочь, но и поболе того.
– Что, например?
– Например, то, что Виталий – ваш сын. Иначе зачем бы ей организовывать похищение Виталия – вашего наследника непосредственно накануне вашей встречи?
– Да что вы говорите такое?
– Я и сам удивлен, поверьте. Но картина дикая. Она похитила вашего наследника прямо на пороге гельминтологической лаборатории. Потом в багажнике отвезла в подвал своего домовладения, располагающегося – внимание! – в непосредственном соседстве от дома знакомого вам рэпера Ромы Пусси Пусса.
– И что это доказывает?
– Слушайте дальше. У себя в доме, по адресу которого зарегистрирован массажный салон «Сабспейс» она передала вашего сына в лапы радикальных феминисток. Те его чуть не убили, перед камерой – они снимали снафф-муви, если этот жанр вам о чем-то говорит.
– Так, – помахал ладонью Гавриил Глебович. – Так чего же мне бояться?
– В процессе съемок возник конфликт между Еленой и феминистками. А потом, как рояль из кустов, появилась мать мальчика, Маруся (таинственным образом исчезнувшая из студии до окончания передачи, кстати). Притом, не одна, а в сопровождении…
– Моих охранников, да. Я сам ей их дал.
– Нет! – торжествующе воскликнул Малахов. – В сопровождении известных киллеров Петрова и Баширова.
Длинной соплей повисла пауза.
– И что все это значит? – спросил Гавриил Глебович.
– Ну, наверное, то, что Маруся – сложнее, чем может показаться. Она связана с какими-то группировками, или силовыми структурами, что радости нам не добавляет.
– Я хотел бы понять, с какого бока это понимать, – раздраженно сказал Гавриил Глебович.
– Дальше интереснее. Именно после освобождения вашего будущего наследника, Петров и Баширов надели на него титановые трусы.
– Вы думаете, Маруся про них в курсе?
– Выходит, что так.
– Интересно девки пляшут, – раздраженно бросил олигарх.
– Она что-то знает про эти трусы, – сказал Малахов. – Надо ее найти.
– Так найдите.
– Уже ищем, пока безрезультатно. На данный момент известно, что она отменила вылет из Домодедово во Франкфурт, а оттуда в Рио и Буэнос-Айрес. Но в аэропорту ее следы теряются. Мы сейчас сканируем таксистов, прослушиваются записи диспетчеров. Думаю, это поможет установить ее местонахождение.
– То есть, она может снять трусы с Виталия? – спросил олигарх.
– Я бы не исключал.
– Так давайте действовать?
– Давайте, – согласился Малахов. – Но мне понадобятся ваши охранники.
– Берите хоть всех.
– Кстати, о ваших охранников. В тот же день, когда Виталий подвергся нападению феминисток, на вашего охранника напали, чудом не убили. Было?
– Было.
– На Речном вокзале?
– Я не помню, – вздохнул олигарх. – Мы искали Виталия. Ко мне пришла Маруся. Ну и попросила забрать пропавшего сына.
– Правильно!
– А около дома на него напади отморозки – охрана Пусси Пусса.
– Одна маленькая деталь, которой вы не знаете, – самодовольно усмехнулся Малахов. – Собственно, самое интересное.
– Не тяните.
– В доме, у которого пытались убить вашего охранника, живет ваша дочь. Вы это знали?
– Нет.
– Теперь знаете. Ну, и в завершение, вишенкой на торте, еще кое-что.
– Говорите уж.
– Ваша дочь, судя по всему, убила вас.
– Но я же живой?
– Это ненадолго. Вы заболели после некоторого действия, предпринятого вашей дочерью.
– Я перестал вас понимать.
– Скажите, вы порошок у Пусси-Пусса берете?
– Уже нет, – нехотя признался олигарх.
– Он дружит с вашей дочерью. Да, Гавриил Глебович, мир тесен. Но дальше хуже. Вас отравили.
– Ну, не смешите меня. Каким же образом?
– Заразив кокаин яйцами глистов. Теперь у вас в мозгу – черви. Предположительно, аскариды.
– Бред какой-то.
– Отнюдь. У вас есть слабость? Головные боли? Галлюцинации?
– Ну, и что вы хотите сказать? Вы сейчас несете какую-то…
– А аскарид продал вашей дочери – ваш сын.
– Виталий, – пробормотал Гавриил Глебович.
– Вуаля! – воскликнул Малахов. – Круг замкнулся. Что скажете?
– Вы меня запутали. Я не могу это переварить
– Не спешите с выводами. Но я пока скажу вам промежуточный. Вас убили. Ваши дети – дочь и сын.
Олигарх застыл, скрючился на диване. Все слова вдруг закончились. Остался страх.
Продолжение следует...
Ну попытаться стоило \_()_/
Ну есть же на пикабу богатые люди, вон топ менеджеры всякие, у которых пропадают миллионы из банков.Ну дайте бабок, что вам жалко что-ли?) номер карты дам
p.s да я ахуел но денег хочется очень
Сможете найти на картинке лишний эмодзи?
Если задачка понравилась, у нас для вас есть целая игра на внимательность. Приз — награда в профиль.
Эй, толстый! Четвертый глаз. 70 серия
Эй, толстый! 1 сезон в HD качестве
Если гость особняка Гавриила Глебовича не заезжал на автомобиле через большие ворота, то ему приходилось проходить через турникет с вращающимися штырями, чтобы оказаться в коридоре настолько узком, что становилось понятно – сам хозяин по нему никогда не ходит, ибо это не возможно даже в силу его физической конституции.
С одной стороны была глухая стена, с другой – караулка за бронестеклом. У караулки было два выхода – рядом с турникетом и рядом с выходом из коридора. В этой комнатке сидели охранники. Их было пятеро. Все вооружены сербскими короткоствольными автоматами М92. Охранники смотрели на Марусю бесстрастно. Оружие демонстрировали явно специально. Вряд ли они его перед другими гостями светят.
Маруся все еще прикидывала, как она могла бы прорваться. Перепрыгнуть через турникет ей было по силам. В Сан-Паулу есть полунезаконные спортивные секции, где учат, как уходить от погони в большом городе. Там Маруся немного потренировалась, помимо прочего, прыжкам через такие вот штуки.
А дальше надо превратиться в колесо и именно так пройти по коридору. Такая акробатика подсознательно разрушает шаблон стрелка. На долю секунды он путается – где верх, а где низ. И этого времени обычно хватает. А потом, не обретя толком равновесия надо будет вырубить того (или даже тех) кто выйдет из дальней двери.
«Может быть, так и сделать?» – все еще сомневалась Маруся.
В коридоре, с той стороны турникета, стоял шеф охраны олигарха – Антон. Седой, крепкий, очень уверенный в себе мужик. Маруся поймала себя на подсознательном желании поспарринговаться с ним. Это был бы интересный партнер.
«Почему спрашивается, судьбой мне предначертаны уродливые любители гельминтов, а не хорошо дерущиеся мужики?» – подумала Маруся и тут же прогнала эту мысль. Не стала дальше ее думать.
– Что? Не получилось через забор? – спросил Антон.
Он все видел. Ну, конечно.
– Не получилось, – признала Маруся.
– И что с тобой делать? – прищурился седой богатырь.
– Выслушать, – сказала Маруся.
– А вдруг ты мне зубы заговариваешь, а там бригада на штурм стены идет? – спросил Антон.
– Это был бы дурацкий план.
– А у тебя не дурацкий? Зачем ты к Глебовичу рвешься?
– А вы помните, чуть больше месяца назад, когда в подвале была игра, кто его вывел? – сказала Маруся.
– Допустим.
– Он мне квартиру подарил.
– Так радуйся.
– Только я ее не получила. Потерялась где-то квартира-то. Я зла ему не желаю. Я ему благодарна вообще-то. Просто хочу разобраться с этим вопросом.
Седой помолчал, прищурился и сказал:
– Я тебе сочувствую. Но ничем помочь не могу. У меня есть четкий приказ: никого к Гавриилу Глебовичу с улицы не пропускать. Так что до свидания.
– Что же мне делать? – как-то совсем уж беспомощно спросила Маруся.
– Обратись через приемную.
– Я их уже нахуй послала.
– Бывает. Нас – не советую.
– У меня же жениха там подстрелили.
– Там много, кого огнестрелом задело. Что ж теперь? По-человечески я тебя понимаю, но служба – дело такое.
Маруся поняла, что аргументы у нее вдруг взяли и закончились. Нечем было больше крыть. Возвращайся, дура, в свою съемную хату. И сиди там, не рыпайся. Губу полупластмассовую не раскатывай.
– Ты не бойся, я на твою работу не претендую, – сказала Маруся. Наглые слова, конечно. Но и терять Марусе особо было нечего. – Хотя мне Глебович говорил: «Давай я всю охрану уволю, а тебя возьму!» Но я не по этому вопросу, служивый. Я куска хлеба тебя лишать не буду. И парней не буду.
Седого проняло. Он все-таки изменился в лице.
– Пшла вон.
– Еще одну вещь скажу, – Марусю было уже не остановить. – Вот вы меня выгоняете, да? А Глебович ведь мне действительно так говорил. Это не значит, что выгонит он вас когда-нибудь. Это просто значит, что он может это сделать. И вы будете как я – бродить вокруг особняка, чтобы пожаловаться. Вы же легко можете оказаться на моем месте, парни. И тогда меня вспомните. Всего хорошего.
– Стой! – сказал седой.
Маруся застыла.
– В наших правилах написано, что посторонние с улицы к Гавриилу Глебовичу не допускаются, – продолжал Антон. – Однако там же, в скобках, есть оговорка. Цитирую: «Кроме исключительных случаев». Я вот думаю, не исключителен ли твой случай?
– Пока я склонна думать, что он закономерен.
– И не вылечу ли я с работы, если пропущу тебя к нему?
– Добро пожаловать в клуб, – ответила Маруся.
– Жди здесь, – сказал Антон.
Он достал из кармана крутой мобильный телефон с антеннкой и вышел из коридора в сторону особняка.
Маруся стояла, ждала и не расходовала свою энергию на предположения – получится или нет. Вместо того, чтобы занимать голову ерундой, она принялась считать секунды. Она когда-то научилась высчитывать их с предельной точностью. Одна… Две… Пятнадцать… Шестьдесят восемь… Сто… Сто тридцать восемь…
Вернулся Антон.
– Проходи, – сказал он. – Глебович тебя примет.
– Хороший ты мужик, – сказала Маруся.
***
Кто из вас, дорогие читатели, хоть раз не мечтал стать олигархом? Ведь это значит вкусно и изощренно жрать. Это значит не считать денег на собственные прихоти. Ездить на лучших тачках. Кататься на яхте. Путешествовать по миру. Знать, что от движения твоего мизинца зависят судьбы сотен, тысяч, а часто и миллионов людей.
И вот это все Гавриилу Глебовичу вдруг остопиздело. Он мало спал, а сны ему снились тревожные, часто кошмарные. Не хватало времени побыть с самим собой. Рядом все время кто-то вертелся. Какие-то аферисты, деятели искусств, чиновники, политики. Все они хотели наебать Гавриила Глебовича. Он даже посрать не мог сходить без телефона! Вдруг кто-то важный будет звонить.
Все сказочные удобства проигрывали нервотрепке. Бесчисленные глупые дела. Жена – тупая курица.
Но год или два назад Гавриил Глебович открыл для себя кокаин. Не сказать, чтобы он даровал какое-то особое блаженство (настоящим блаженством было вкусно пожрать), но давал энергию и дальше заниматься повседневной хуйней.
В олигархических буднях самым ценным временем суток был вечер, когда под предлогом посрать (хотя и это тоже) Гавриил Глебович запирался в сортире, отделанном в стиле рококо – с вазами, картинами и нахуй не нужным биде. Была в этом роскошном туалете и книжная полка. Там стояли книги писателей с льстивыми автографами. Но читал их Гавриил Глебович редко – и неинтересно, да и некогда ему было. Хорошо, если муть. А вдруг зачитаешься?
В книгах был тайник – пакет с кокаином. Прятал его Гавриил Глебович не то, чтобы таясь от кого-то, но от жены. И от дочек. Эти пусть снабжают себя сами. Потому что огромному Гавриилу Глебовичу нужно много энергии.
Сегодня кокаин был прекрасный – ядреный, беспримесный, прямиком из Колумбии, от производителя.
Гавриил Глебович сплюнул, высморкался, достал из кармана халата стодолларовую купюру и умело втянул порошок сначала одной, потом другой ноздрей. В голове немедленно вспыхнуло блаженство. Гавриила Глебовича несло и кружило на волнах внезапного счастья.
Это были американские горки, которые катили на себе олигарха . А тот – счастливый – мчал себе и думал: «Какой же все-таки я пиздатый!»
От колумбийского эти горки длились долго. Гавриил Глебович даже подзаебался кайфовать. Он все ждал, когда, наконец, настанет вторая фаза прихода – деловая активность, состояние острого интереса ко всему вокруг. Но пока что его катало и катало.
«Трулю-лю-лю, тру-лю-лю-лю, трам-парам-пам-пам», – заверещал мобильный телефон.
– Алёэ, – сказал олигарх, увидев номер Антона – шефа охраны.
– Гавриил Глебович, – сказал Антон, – я никогда не обращался к вам с такими просьбами, но… Тут женщина. Ей надо с вами поговорить. Я взял на себя смелость. И вы ее тоже знаете.
«Да ты охуел!» – хотел рявкнуть олигарх, но вдруг его закружило и подбросило на волне внезапного кайфа. Это как в аквапарке, когда тебя из трубы выплевывает. Это удовольствие было недоступным для Гавриила Глебовича, потому что в трубы аквапарков он давно уже не пролазил.
И вот волна экстаза вынесла его в бассейн деловой активности.
– Это Маруся, – продолжал Антон. – Вы ее помните.
Еще бы не помнить. Гавриил Глебович поежился. Он увидел себя обосравшимся в подвале, полном худших уебищ трех вокзалов. А полупластмассовая Маруся его спасла.
Следовало бы на Антона наорать. Он, похоже, охуел. Хотя… Если бы не эта пластмассовая девушка, Гавриил Глебович был бы уже в иных мирах. Все к этому шло.
– Приглашай, – сказал олигарх.– Я в каминной буду.
В каминной зале Гавриил Глебович достал из ящика толстую «кохибу», гильотинировал и раскурил.
Вошла пластмассовая девушка, сопровождаемая Антоном.
***
«Какой же он все-таки уродливый!» – подумала Маруся, входя в каминную залу. Раньше ей почему-то так не казалось. Может быть, в силу привычки. Но Маруся и видела-то олигарха в основном издали. Ну, и в подвале.
С тех пор что-то в Гаврииле Глебовиче изменилось. Притом, явно в худшую сторону. Он стал чудовищем. Безразмерное туловище, маленькая голова, вонь из складок, которую глушил, да не мог до конца побороть изысканный парфюм. Он мог бы конкурировать с Ромуальдом Филипповичем. «Не ошиблась ли я в выборе цели?» – подумала Маруся.
– Здравствуйте, – сказала Маруся. Да, она видела этого человека обосранным, в говне. Но сейчас она его стеснялась.
– Привет, – сказал олигарх. – Я тебя помню.
– Я вас тоже, – сказала Маруся.
В этой жирной туше что-то забулькало, захрипело. И вдруг Маруся поняла, что олигарх смеется.
– Что произошло?
– Помните, вы подарили мне квартиру?
– Помню. Зовешь на новоселье?
– Нет, – ответила Маруся. – Не зову. Никто мне подарок ваш не вручил. И вручать, похоже, не собирается.
– Подожди, – сказал Гавриил Глебович. – То есть, как это понимать?
– Я не знаю, – пожала плечами Маруся.
***
Колумбийский кокаин примерно стократно усиливал эмоции. Если радость, то она становилась самой охуительной, самой крышервущей радостью на свете. Но если это была ярость, то даже обитатели девятого круга преисподней могли посочувствовать тем, на кого она будет направлена.
Картина произошедшего стала Гавриилу Глебовичу ясна. Котелков и Журавлев. Два пидараса. Решили не давать девочке подарок. Замылить решили. Продать и поделить.
Он взял телефон и набрал Котелкова.
– Пал Андреич, ты мне нужен. Прямо сейчас. Сию секунду. Рви ко мне.
Кто там еще? Журавлев?
– Михал Иваныч. Ко мне.
– Я не могу сейчас, Гавриил Глебович! – залопотал Журавлев. – Я вот только-только порог больницы переступил, тещу любимую…
– Бегом ко мне, – сказал олигарх и подмигнул девчонке. – Сейчас, разберемся. – Повернул голову к шефу охраны. – Антош, скомандуй угощение. – И снова к девчонке: – Голодная?
***
Маруся была голодна, как медведица, по весне вышедшая из берлоги. Вся эта авантюра со штурмами заборов и ударами током сожрала огромное количество энергии, которое надо было срочно восстановить.
– Голодная, – сказала Маруся.
– Вот и хорошо, – сказал олигарх. – И шампанского, Антоша.
Маруся была удивлена. Она ожидала всякого. Но только не того, что ее будут кормить ужином и поить шампанским.
Проворная прислуга стала вносить блюда. Какую-то пернатую дичь, салаты, фондю. Хлопнуло шампанское.
– Мне неудобно, – сказал Марусе олигарх. – Я ведь тебе действительно благодарен. И хотел сделать добро. А получилось свинство какое-то. Как наш премьер-министр говорит: «Хотели как лучше, а получилось, как всегда».
Продолжение следует...