А теперь хотелось бы отвлечься от этих маленьких людей с их маленькими судьбами и поговорить немного о дне рождении. Прекрасный праздник - все празднуют твоё появление в этом мире, да ещё дарят за это подарки. Хоть со временем ощущение этого праздника притупляется, но в детстве ты очень ждёшь своего дня рождения, своих подарков. Да, ох уж это ожидание и попытки угадать, что и кто тебе подарит. Но не стоит забывать о праздничном столе, организованном мамой. И как можно не любить такой замечательный праздник?
Один маленький мальчик по имени Малыш, как и многие дети уже не считавший себя маленьким, тоже любил свой день рождения. Он родился 27 мая, и как только начинался этот прекрасный месяц расцвета жизни, Малыш уже начинал отсчет дней до своего праздника. И чем ближе была эта дата, тем дольше длилось ожидание. И это ожидание полностью оправдывались, когда наступало утро 27-го мая. Как только наш маленький персонаж этого маленького рассказа (а может и не маленького) просыпался, в его комнату входили родители. Далее следовали поздравления и самое главное - подарки. Подарки всегда радовали Малыша, а ведь кого они не радуют?
В этом году Малышу подарили меня. Я – велосипед. Я представляю собой в общем-то обычный складной велосипед, произведенный на одном маленьком заводике, но ведь каждый человек смотрит на мир своими глазами и даже в чем-то обычном может открыть для себя целую вселенную. Так и наш Малыш хоть и смотрел на немного неказистый велосипед, коих было выпущено очень много, но видел то он не выкрашенный заводской серой краской велосипед, сияющий хромированными щитками, а видел он почти что кроссовый мотоцикл, только с педалями, видел как он рассекает все те дорожки, по которым он раньше ходил, а теперь он сможет нестись с той скоростью, которую он сможет развить своими маленькими ножками, он уже ощущал как летний теплый ветерок треплет его каштановые кудри. И все сначала было хорошо – Малыш частенько катался на мне до тех пор, пока не наступила осень.
Ту осень я не забуду никогда. Вернее один день осени, когда все пошло не так. Тот день вроде начинался как типичный осенний день - утро выдалось хмурым из-за тех туч, которые заполонили все небо, скрыв солнце от людей, и эти тучи не предвещали хорошей погоды, так что уже с утра настроение было не очень не только у меня, но и у семьи Малыша. Осень уже успела перейти в ту свою стадию, когда прекрасная желтизна и золотистость всего вокруг сменилась старением, лысением деревьев. Некогда золотистые листья теперь уже будто заржавели, упав на землю. Но эта ржавчина, казалось, покрыла не только листья, но и души людей.
И казалось бы что такое утро уже не может быть хуже, но тут мерзко и методично забарабанил дождь. Сначала он лил довольно невинно и редко, но с каждой минутой становился все сильнее, пока не перерос в настоящий ливень. Это был настоящий, библейский ливень, который грозился вот-вот затопить наш мир, стереть все, что человечество настроило за почти 2000 лет своими грешными руками. У меня создалось ощущение, что это конец мира. Можно сказать, что я оказался практически прав, этот ливень предвещало конечно же не конец всего мира, а лишь конец моего мирка, но об этом позже.
Несмотря на то, что никому из семьи Малыша не хотелось выходить на улицу в то утро, они должны были это сделать, ведь Малышу нужно в школу, а его родителям - на работу. И они разошлись по своим делам, а я так и остался на балконе тупо глядя в окно.
К полудню дождь прекратился, а тучи немного расступились, позволив солнцу немного посиять на небе, скрасив это непогожее утро. А ещё буквально через час пришёл Малыш со школы и ему захотелось прокатиться на мне, поэтому он взял меня за раму и вынес на улицу. Когда мы оказались на улице стало заметно, что небо уже стало хмуриться, солнце уже опять успело спрятаться за тучами. Но Малыша это не остановило. Он сел на меня, крутанул хорошенько педали и мы с ним помчались в лес. Мы полетели по тропинке прямо в чащу леса. Ветер качал ели и сосны, грязь летела из-под моих колёс, часть которой оставалась на щитках, а часть летела прямо на Малыша, пачкая его куртку, штаны и лицо. Но Малыш не замечал этого, ведь его воображение работало на всю катушку, и он представлял, что едет не на велосипеде, а на кроссовом мотоцикле, пробираясь сквозь грязь и лес, выискивая новые места, в которых он ещё не бывал. И тут неожиданно посыпал дождь, попытавшись нарушить эту идиллию, но ему не удалось остудить пыл Малыша - он по-прежнему молотил педалями, заезжая все глубже в лес. Но нам не суждено было долго кататься в этот день, потому что неожиданно палка, которая просто лежала на тропинке проскочила между спиц моего переднего колеса. Так она вместе с колесом повернулась до тех пор, пока не зацепилась за вилку и не заблокировала колесо. Тут что-то хрустнуло, а Малыш тут же полетел через руль, упав прямо в грязь. Скоро Малыш поднялся. По его лицу было видно, что он пока в шоке, но вроде с ним все в порядке. Вскоре шок покинул его лицо, которое он обратил на меня. Тут же шок отошел, а его место заняла злость. А злился он вот почему: моя рама треснула. Треснула по тому шву, который соединял рулевой стакан и остальную часть рамы. Теперь Малыш не выдержал и расплакался, высвободив все свои внутренние чувства, но тут же и раскричался на меня: "А-а-а-а! Почему?! Почему ты опять сломался?! Сколько можно?! Тебя бы только выкинуть на свалку, чтобы ты больше не мучал меня! Ты хлам, ты больше мне не нужен!“. Потом он поднял меня и резко кинул об землю так, что трещина пошла дальше, вся моя рулевая часть отогнулась от остальной рамы и теперь еле держалась.
Малыш отвернулся и побрел домой, а я не выдержал и начал кричать ему в спину: "Вернись! Прости меня! Я больше никогда, никогда не буду ломаться! Ну, повернись же ко мне лицом, сядь и поехали, ну пожалуйста! Не оставляй меня одного! Я даже двигаться могу, только не оставляй меня! “. Но он не отвечал и никак не реагировал, а просто удалялся все дальше и дальше от меня. Он меня слышал, ведь я – железяка, вещь. Он никогда меня не слышал. Но я все равно кричал и кричал, надеясь что он услышит и вернется. Но он не вернулся, и никогда больше я его не видел. Тем временем дождь все лил и лил.
Я не знаю сколько прошло времени, но вскоре пришел отец Малыша. Он осмотрел меня, немного подумал и, взяв меня за раму куда-то понес. А отнес он меня в гаражи к другим мужикам. Те тоже посмотрели меня и сказали что все бесполезно – если трещина пошла по шву, то значит что плохо сварили, а это означает, что вокруг шва металл плохой и если сварить раму, то она опять треснет. Поэтому отец Малыша отнес меня на свалку. Меня закинули на небольшую горку металлолома, среди которого можно было заметить стальные трубы, прутья, капот от автомобиля и всякие запчасти от велосипедов.
А я все еще не мог поверить. Я теперь на свалке. Да нет же, это что-то нереальное. Не могли же они меня выкинуть только из-за одной поломки. И я стал ждать, что за мной вернуться. Ну серьезно, ведь мы с Малышом столько километров проехали вместе, столько новых тропинок открыли, столько лесных полян посетили. Ну не может же он все это забыть, не может он меня забыть.
Я ждал. Первый день моего ожидания тянулся очень долго. Я смотрел на ту дорожку, по которой меня принесли на эту свалку, и ждал Малыша с отцом. Я думал, что Малыш успокоится и вспомнит, что я был хорошим велосипедом для него, он должен вспомнить как учился на мне кататься, как падал с меня, а потом вставал, снова и снова, он должен это вспомнить. И как только он вспомнит, он захочет вернуть меня. Поэтому я ждал, даже ночью не смыкал глаз (велосипеды, если вы не знали, тоже спят) и смотрел на ту дорогу, по которой должны вот-вот прийти члены моей семьи. Да-да, я думаю, что могу называться членом их семьи, ведь я живой и я долго с ними жил, старался быть хорошим велосипедом. Да и тем более, некоторые семьи заведя домашнего питомца называют его членом своей семьи, так почему я не могу им быть?
Я ждал. Но и не на второй день, и не на третий день, и даже через две недели они не пришли. Хоть я поначалу не закрывал глаза, смотря на дорогу, но постепенно стал все чаще закрывать глаза, вспоминая все те дни, в которые я был частью семьи Малыша, частью его жизни. И внутри становилось так тепло. Но потом я резко открывал глаза, ведь я не хотел проморгать появление Малыша.
Я ждал, но это ожидание начинало бесить меня все сильнее и сильнее. Теперь в моем разуме стали появляться злые и гневные мысли. Я злился на все – на эту свалку, на которой я просто лежу и ржавею, на эту осень, которая довольно часто посылала дожди, которые тоже меня бесили, но прежде всего я злился на Малыша и его родителей, которые так поступили со мной. Я ненавидел его каштановые кудри, его смех, который периодически всплывал в моей памяти. Я не хотел, чтобы ни он, ни его родители, никогда больше не были счастливы. Ведь почему они должны радоваться, пока я здесь мучаюсь?!
Злость наполняла тогда меня изнутри. Злость, вызванная предательством. Да, Малыш предал меня, кинув там, в лесу. Да, отец Малыша предал меня, закинув меня на эту свалку. Они не захотели оставить меня у себя. Может меня уже и не починить, но ведь я живой, я тоже, как и они, чувствую. Хотя нет, они как раз-таки ничего не чувствуют, раз оставили меня здесь ржаветь, одного. А еще меня злило то, что они никогда не слышали меня, все мои слова проскакивали сквозь них, будто я пустое место.
Теперь я думал, что как только они меня заберут домой и починят, я буду скрипеть, притормаживать задним колесом при езде, в общем буду ломаться каждый день, чтобы они мучились также, как и я. Но они не пришли.
Продолжение следует.