Темнота - друг молодёжи (вижу рифму)
Знает с пелёнок
Любой человек:
Даже спросонок
Учение - свет.
Кинь безнадёгу
В медвежьем углу.
Двигайся в ногу,
Знает с пелёнок
Любой человек:
Даже спросонок
Учение - свет.
Кинь безнадёгу
В медвежьем углу.
Двигайся в ногу,
Менделеев, с взлохмаченной бородой, с мутным взглядом, в домашнем, давно не стиранном халате сидел за столом у себя в кабинете. Перед ним на столе хаотично были разбросаны бумаги, стоял почти полный графин со спиртом, рядом валялся такой же, только пустой, тут же были кувшин с водой, рюмка, на тарелке были нарезаны соленые огурцы, в другой тарелке располагалось дольками сальцо, с черным хлебом.
Он взял рюмку, налил туда немного спирта, добавил сверху воды и, употребив содержимое внутрь, крякнул, прислушался к ощущениям, затем все же занюхал огурчиком и стал выводить на бумаге:
- Ежели смешать 10 мл спирта и 40 мл воды, то получается все еще не так вкусно, как надобно.
Подняв тяжелый взгляд от написанного, ученый посмотрел в окно:
- А вообще, чтобы вкусно это как?
Он задумался, но затем продолжил вынужденный монолог:
- А черт его знает… никто не знает, у каждого рот по-разному сотворен. Но ведь должен быть какой-то эталон… эталон этанола… ахахах, каламбурчик народился. Вот и пусть эталон будет моим, раз этанол я получил. Ведь кругом как получается? Раз изобрел, раз единожды сдюжил, значит хоть немного в этом волоку. К тому же, я человек авторитетный, опять же, химик. Как ни крути, медик, сотворивший лекарство определенно весомее, чем если бы то же самое плотник схалтурил. Пока вроде все логично… ик! А то придумали 40 градусов… а может 47 поприятнее будет, может так человечнее будет, чтобы приобресть одну бутылку вместо двух и обресть счастье. Это все коммерсы воду мутят, лишь бы больше покупали… они бы еще… они бы еще 32 градуса придумали. Черти. Ну ничего, дядя Дима спасет человечество.
Он перестал говорить, все еще глядя в окно, между тем, веки начали было смеживаться. Дмитрий Иванович мотнул головой, отрешенно посмотрел на стол:
- Так, о чем это я? Ах да, эксперимент 45, - с трудом вывел он на бумаге.
В этот момент в кабинет вошла жена.
- Все жрешь? – грубо спросила она.
Менделеев возмущенно развел руками:
- Жрешь… жрешь! Нет, ну вы посмотрите что делается в научной келье. Человек работает. Гений рождает изобретение века. Жрешь! Да, приходится жертвовать собой, пропускать через себя, но это же все во благо науки. Пожри с мое, какое здоровье иметь надо. Ну а кто еще? Кто, если не я…
- Ты уже вторую неделю не просыхаешь, гений, мать его, изобретатель. В каждой второй семье такие гении годами изобретают, да все никак не выходит. Пошел бы лучше денег заработал!
Праведный гнев перехватил дыхание ученого:
- А я не зарабатываю? Я, по-твоему, этанол запросто так изобрел?! За здорово живешь?
- Да что мне твой этанол? Дали грамотку и денег немного это прям заработал, прям можно в ус не дуть? Мне детей чем кормить? Этанолом твоим?!
Менделеев поморщился, но потом собрался с силами:
- Кстати, об усах… привела бы себя в порядок… - постарался он ужалить супружницу.
- Ты, нехристь, заснешь, я тебе всю бороду обскоблю, одни усы оставлю, чтоб мы наравне были, чтоб нас различать перестали. Иди на работу, слышишь?! По-хорошему же прошу, пока еще по-хорошему. Мамкин изобретатель!
Дмитрий Иванович устало закатил глаза и обратился в потолок:
- Ну почему, почему зачастую гениев окружают глупые мещанские бабы. Ей лишь бы детей кормить… как будто нет дел поважнее? Ты можешь хоть немного раздвинуть оконные рамы своего кругозора? Хотя бы попытаться. Неужели ты не понимаешь – что вершится на твоих глазах… Ну видишь ведь – человечек работает, я такую водку сотворю все ахнут, на века нас прославит!
Жена низко поклонилась:
- Вот спасибо, батюшка, вот порадовал. Какое счастье быть прославленной среди алкашей, вот это понимаю память и почет. Ради этого народилась на свет я, ради этого детишек тебе в муках принесла. Чтобы каждый запойный, вынося очередные вещи из дома, восторженно говорил «Спасибо Менделееву за водку». Радость-то какая, восторг неземной, пойду маменьку обрадую, что зять стал алкомессией.
- Тьфу ты, - выругался химик, - я ей про Фому, она мне про Ерему.
Он встал и заходил вокруг стола.
- Нет, это точно мне наказание какое-то. Ну почему, почему у гения мужа не может быть гения жены, почему гении не живут отдельно, а глупцы отдельно? Это же можно как-то законодательно оформить… Почему повсеместно гениев окружают глупцы, а глупцов гении не окружают… Должна же быть в этом какая-то разгадка. Какой-то высший смысл.
Менделеев вдруг остановился, вперив безумный взгляд в супругу и хлопнул себя по лбу:
- Ну точно! Если бы гении жили отдельно, а глупцы отдельно, то вторые скоро заполонили бы весь мир, потому что их существенно больше и просто уничтожили бы всех гениев, чтобы те не бесили их своим превосходством. А так Господь управил разбавлять глупые массы умными, чтобы умные воспитывали глупых и делали из них относительно умных. Ах ты, черт, какая славная теория, надо бы записать. А то в социологии у меня пока ноль открытий. С дебютом, дорогая женушка! – весело подмигнул он ей, торжественно поднимая рюмку.
Но та не выказала никакой подходящей радости, сообразно всей гениальности случившегося.
- В общем, так, - грозно сказала она, - пока не бросишь пить, пока не начнешь зарабатывать, кормить я тебя не буду. Посмотрим, как долго ты протянешь на своих соленых огурцах.
Он снова сел за стол и хмуро исподлобья продолжил:
- Была б у меня жена поумнее, она бы, наоборот, видя, что творится, кормила бы меня на славу и только бы и делала, что поддерживала. Она, может быть, приходила бы в халатике на голое тело и, лукаво так щурясь, щебетала «Митенька, зайчик мой бородатый, работай на здоровье, я понимаю всю важность происходящего, ты только не отвлекайся. А я всех нас прокормлю, устроюсь на вторую работу, да хоть и на третью, ты только созидай, не растрачивай свой гений понапрасну». Но нет, не случилось…
Жена мрачно смотрела на него, затем сквозь зубы процедила:
- Короче, ты меня услышал. Хватит с меня! Я может и дура, как ты говоришь, но своим куриным мозгом понимаю, что если детям нечего есть, а муж целыми днями спирт глушит, значит это вроде как не тот гений, о которых в книжках пишут. Детям без разницы кто их кормит – гений или дура, у еды IQ одинаковый, а значит вынь и положь! Всё! До завтра не придумаешь ничего – соберу детей и вещи и уеду к маме. Ишь ты устроился.
- Порежь, колбаски, - без особой надежды попытался Дмитрий Иванович.
- Сейчас, только халат на голое тело одену.
- Надену, Господи.
Она бросила резкий взгляд вокруг, подыскивая чем бы запустить в любимого мужа, но, не обнаружив ничего достойного великого гения, ушла, наотмашь хлопнув дверью.
Менделеев недовольно цокнул:
- Не понимает, никто меня не понимает… тяжело, конечно, когда у собеседника на плечах амбар крошечный, не вмещает огромное… она, может, еще таблицу умножения не освоила, а ты ей интегральное исчисление пропихиваешь. Это я, конечно, тоже молодец, но а как? Как еще?
Он тяжело выдохнул, осмотрелся, усталый взгляд благодатно лег на поверхность стола, где откровенно кокетничал початый графин спирта и съестные остатки.
- Так, ладно, это все ерунда. Вернемся к главному. Эксперимент 45. А кто тут у нас затаился? А как нас зовут? А что это мы такие красивые… - хищно посмотрел он на накрытое и зычно хлопнул в ладоши, радостно потирая их, в предвкушении большой и интересной работы.
- До завтра все сделаю, тут осталось-то…
Ближе к ночи графин со спиртом почти полностью опустел, закуска закончилась, а записи на листках стали совсем неразборчивы. Ученый дрожащей рукой потянулся было, чтобы окончательно опорожнить аппарат для изобретений, как боковым зрением заметил слева от себя будто что-то темное пошевелилось.
Медленно он повернул голову к внезапному раздражителю и вдруг обнаружил, что в кресле, рядом со столом сидит черт. Классический, абсолютно обыденный черт, как на картинах, только настоящий.
«Надо бы удивиться… или испугаться», - размеренно прикинул Дмитрий Иванович и даже попытался напрячься, но ничего такого не выходило.
- Добрый вечер, - поприветствовал черт.
Менделеев поправил задравшийся было халат, пятерней распрямил бороду и спокойно повернулся:
- Ну здравствуй, коли не шутишь.
- Ах, какие там шутки, до того ли, - любезно промурлыкал черт. – Вы я вижу работаете, Дмитрий Иванович?
Менделеев повернулся к столу, непонимающе осмотрел бумажки, графины и прочий хлам, вспомнил:
- А, да, работаю. Я, видите ли, изобретатель…
- Да полно, какой же Вы изобретатель, - подкупающе улыбнулся черт, - изобретателей пруд-пруди, а Вы… Вы гений! Это ж надо было выделить чистый спирт без единой доли воды.
Черт негромко, но весьма торжественно похлопал в копытца. Дмитрий Иванович заметно приосанился:
- Приятно иметь дело с интеллигентным чело… существом. Чем могу быть полезен, так сказать? Не желаете ли выпить? – он гостеприимно провел рукой над столом.
- О, охотно, - оживился черт.
И тут Менделеев вспомнил, что ни черта для черта не осталось и только он собрался было об этом заявить, терзаемый явным стыдом, как рогатый уже разливал по рюмкам из внезапно почти полного графина.
И снова ученый подумал, что надо бы удивиться – сейчас ситуация прямо-таки требовала, но нет, не выходило. Он даже слегка расстроился.
- Ну полно, - словно прочитал его мысли черт, - не грустите. Удивляются невежи – когда гром гремит или, скажем, паровоз едет. Но Вы-то величина иного пошиба, где-то подсознательно у Вас есть объяснение всему. Оставьте, не утруждайтесь за бесплатно.
Они выпили. Черт поморщился:
- Фу, как не вкусно. Не пробовали что-нибудь поприятнее изобрести?
Менделеев чуть было не потянулся к нему с объятиями:
- А я про что, мил человек. Я ей говорю – работает муж твой, а она… бу-бу-бу бу-бу-бу, заставляет завтра же на настоящую работу идти, - чуть не плача закончил ученый.
- Бабы… - отвлеченно сказал черт, закуривая. – Так может это, помочь?
Дмитрий Иванович вытаращил глаза, не в полной мере вкушая услышанное:
- А ты можешь?
- Спрашиваешь. Я все могу, я же черт. Но не просто так, разумеется.
Менделеев поморщился:
- А, душу отдать? Не, я пас. Она мне дорога как память.
Бес усмехнулся:
- На кой ляд мне твоя душа, у меня их, знаешь, сколько? Хочешь, я тебе подсуечу парочку, исключительно так, по дружбе? Вы только распорядитесь, милостивый государь, я мигом.
- А мне они зачем… чтобы в дурку упекли, когда начну разговаривать с невидимыми голосами. Удовольствие сомнительного пошива. Воздержусь, покамест. Так и что ты хочешь за свою помощь?
Черт оценивающе осмотрел ученого:
- Мне скучно, - наконец, изрек он, - давай сыграем? Обыграешь меня – дам рецепт самого вкусного сочетания спирта с водой. А проиграешь – так пойдешь завтра на работу, это будет то еще наказание.
Дмитрий Иванович снова взлохматил бороду, недолго размышляя, но потом решился:
- Сыграем. Во что же?
- Да хоть в картишки, - оскалился черт.
Менделеев оглянулся на стол, вокруг себя, беспорядочно пошарил глазами по полкам, по стенам и, ни за что не зацепившись, вынужден был признать:
- Прошу простить, господин черт, не держу игральных карт.
- А это что? – махнул рогатой головой ночной гость на кипу карточек.
Ученый потянулся за ними, достал:
- А, это. Да так, ерунда, карточки с химическими элементами, детишек в школе учить.
- Вот в них и поиграем, - резюмировал черт. – Все просто, я нарисую табличку, по горизонтали будут указаны одни свойства химических элементов, по вертикали другие. Задача на раз два – ставить карточку с элементом так, чтобы она в своей клетке попадала одновременно под свойства и вертикальных, и горизонтальных условий. Усек? Кто налажает или не сможет подобрать нужную ячейку, тот проиграл.
Менделеев хмыкнул:
- Да вроде все понятно. Примитив какой-то. Но ладно.
Черт нарисовал табличку, набросал указания для рядов и столбцов, азартно перемешал колоду с элементами, протянул Менделееву, тот сдвинул. После этого рогатый распределил колоду поровну. Из 63 элементов осталась одна карточка ни туда, ни сюда:
- Козырь Натрий, - объявил черт и рассмеялся. – Да ладно, вот сюда его, - и он положил Натрий в ту позицию таблички, в каковой тот покоится и по сей день.
- А мы тебе Хлором, - сказал Менделеев и накрыл ячейку.
- А я вот сюда Серу, - куражился черт.
- А как на счет Кислородику, не побрезгуйте…
Как самые обычные мальчишки на школьной перемене, резались в картишки черт с ученым.
«Эх, видела б меня жена, порадовалась бы, как ловко я с чертом играю» - горделиво усмехнулся Менделеев.
Через полчаса увлекательной игры и окончательно опустошенного графина со спиртом на столе лежала табличка, полностью заполненная химическими элементами в неповторяющихся позициях.
- И последнюю сюда, - закончил черт, положив оставшуюся карточку в ячейку.
Дмитрий Иванович растерянно смотрел на стол:
- Это что же, ничья получается…
- Хм. Получается, что так, - вынужден был признать черт.
Менделеев перевел тяжелый взгляд на беса:
- А рецепт идеальной водки?
- Да хрен тебе, - беззаботно ответил тот. – Ты же не выиграл. А значит никакого рецепта, да и не нужен он тебе больше, 40 градусов нормальное соотношение. Поверь мне, у тебя теперь есть кое-что поинтереснее.
- Это что же?
- Да ты глаза-то разуй, дурилка.
Ученый начал закипать:
- Дурилка? Дурилка?!!! Да ты с кем разговариваешь, нехристь? Столько времени на тебя зря потратил вместо того, чтобы изобретать. Конечно, дурилка. Ну, ничего, сейчас посмотрим кто из нас дурилка, я тебе преподам трохи манер. Развлеку тебя как следует. Ишь ты, взял он моду являться выпившему человеку…
И он схватил пустой графин за горлышко, задорно бахнул им по столу, после чего тот, не имея сил противостоять законам физики, разлетелся, а Менделеев с «розочкой», совсем уже не под стать гению, бросился за бесом. Тот с улюлюканьем побежал вокруг стола. Ученый как мог старался нагнать его, но куда там…
- Не боишься за убийство попасть в ад? – дурачился черт. – Там уже я за тобой побегаю.
- За убийство бесовской сущности рай мне гарантирован, - боролся с одышкой Дмитрий Иванович, тщетно надеясь исполнить задуманное.
В этот момент в комнату вошла заспанная жена в ночной рубашке, со свечой:
- Ты чего тут, что за грохот?
Ученый остановился тяжело дыша:
- Да вот, понимаешь…
И только хотел он сказать, что за чертом гонится, как, оглядевшись вокруг, никакого беса внезапно не обнаружил… а значит, продолжать предложение никак невозможно было. Он стоял запыхавшийся, с задранным халатом и смотрел на нее беспомощно, все еще крепко сжимая в руке обломок графина.
Бесконечно любящая жена обнаружила признаки смекалки:
- Все, допился? Завтра же ноги моей здесь не будет.
- Да я, я… - пытался подобрать нужные слова Дмитрий Иванович, отчаянно оглядываясь вокруг, как взгляд его остановился на столе, на котором лежала первая в мире, идеально собранная таблица химических элементов.
Пронзенный навзничь открытием, он выронил кусок графина и виновато посмотрел на хмурую, растрепанную, искренне ненавидящую его, но в этот момент по-настоящему красивую супругу:
- Физа, - впервые за последние недели он назвал ее по имени, - я кажется изобрел таблицу Менделеева…, - закончил он почти шепотом.
- Это как так, - не поняла та.
- Да, понимаешь, закемарил я тут на минутку, все и сошлось…
дЭфиктивный минетжир 😁
Читаю и вспоминаю, что Гоголь на закате своей жизни ударился в суеверия и религиозность. Нашел себе духовного старца... После общения с этим духовником Николай Гоголь, и так на тот момент страдавший депрессией, впал в нее ещё больше. Говорил, что все его произведения никчемны и за всю свою жизнь он не написал ничего годного. За несколько дней до своей смерти он и сжёг второй том. (который кстати написал второй раз, он однажды уже психовал и сжигал его).
С другой стороны, интересная альтернативная позиция на историю литературы).
Всем известно, что кофе бодрит. Причем, не только физически, но и эмоционально и даже, если можно так сказать, умственно. Проще говоря, голова соображает лучше после одной, двух (или трех, как у меня) чашек этого черного, горячего, горько-сладкого (или только горького - на любителя) напитка.
В моей фант. повести "Прутиков простудился" главный герой размышляет: "Видимо, я неплотно прикрыл форточку, и на следующее утро проснулся с лёгким насморком, грозящим проявить себя во всей красе, и с неприятным жжением в горле. Не беда, сейчас попью горячего кофе с ломтиком батона, и всё как рукой снимет"
Но, в соответствии с житейской мудростью - "все, что вкусно - не может быть полезно", или как обобщил Оскар Уайльд: "Всё, что есть прекрасного в этой жизни, либо аморально, либо незаконно, либо приводит к ожирению".
У кофе обнаружили такие риски, как негативное влияние на сердечно-сосудистую деятельность, потемнение зубной эмали - и это первое, что вспоминается. Можно еще добавить эффект вымывания кальция из организма. По поводу последнего не стоит пугаться. Это обусловлено всего лишь банальным мочегонным действием.
И вот, наконец, пришло время обрадовать, поддержать и обнадежить всех кофеманов. Мы пьем кофе не просто так.
Согласно исследованию, которое финансировалось Всемирным фондом исследования рака (WCRF), у пациентов, выпивающих по крайней мере пять чашек в день, вероятность возвращения рака кишечника была на 32% ниже, чем у тех, кто пил меньше двух чашек. Результаты исследования опубликованы в Международном журнале рака. (Первая публикация: 12 февраля 2024 г.)
Также подтверждено, что те, кто выпивал хотя бы две чашки в день, имели меньший риск смерти по сравнению с теми, кто этого не делал. И, как и в случае с риском рецидива, у тех, кто выпил хотя бы пять чашек, вероятность смерти снизилась больше всего – на 29%.
Но при этом руководитель исследовательской группы, доктор Эллен Кампман, профессор питания и болезней в Университете Вагенингена в Нидерландах подчеркнула, что обнаружена сильная связь между регулярным употреблением кофе и снижением риска заболевания, а не причинно-следственная связь между ними.
«Однако мы надеемся, что это открытие является реальным, поскольку оно, по-видимому, зависит от дозы – чем больше кофе вы пьете, тем сильнее эффект», – добавила она.
Данное исследование является последним, показывающим, что кофе снижает риск рака . Уже есть убедительные доказательства того, что он снижает риск развития рака печени и матки, а также некоторые доказательства того, что он делает то же самое в отношении рака рта, глотки, гортани и кожи. Это также уже связано с более низким риском развития рака кишечника.
Профессор Марк Гюнтер, соавтор исследования и заведующий кафедрой эпидемиологии и профилактики рака в школе общественного здравоохранения Имперского колледжа Лондона, сказал, что результаты были «очень провокационными, поскольку мы не совсем понимаем, почему кофе оказывает такой эффект у больных раком кишечника».
Он добавил: «Но они также многообещающи, поскольку могут указать на способ улучшить прогноз и выживаемость среди пациентов с раком кишечника.
«Кофе содержит сотни биологически активных соединений, которые обладают антиоксидантными свойствами и могут защищать от рака кишечника".
«Кофе также снижает воспаление и уровень инсулина, которые связаны с развитием и прогрессированием рака кишечника, и может оказывать потенциально благотворное воздействие на микробиом кишечника.
«Однако нам нужны дополнительные исследования, чтобы глубже понять биологию того, почему кофе может оказывать такое влияние на прогноз и выживаемость при раке кишечника».
Веществом, снижающим уровень инсулина WCRF определил хлорогеновую кислоту, которая также содержится в капусте, поскольку эта кислота играет важную роль в контроле уровня глюкозы в организме и регулировании уровня инсулина.
Появление кофе в качестве потенциального защитника от рака примечательно еще и тем, что до 2016 года Всемирная организация здравоохранения классифицировала его как «возможно канцерогенный», а затем изменила свое мнение, поскольку не существовало доказательств, подтверждающих это.
Семен осторожно заглянул в комнату – так и есть, Гоголь как умалишенный строчил за письменным столом.
- Ваше высокоблагородие, - начал робко верный слуга, - Вы бы пошамкали что-нибудь, третий день не жрамши…
- Аааа, Семен, - писатель вперил в него хищный торжествующий взгляд, - до того ли, голубчик? Ах, какая чудесная вещь получается. В разы лучше первого тома! Просто мертводушный бриллиант. Ты себе просто не представляешь. Это тебе, брат, не какие-нибудь «Вечера на хуторе близ Диканьки», прости Господи. На этот раз все совсем по-другому. На этот раз настоящая вещь получилась! Броня! Все ахнут. Хочешь, прочитаю?
Слуга скривился:
- Весь второй том? Покорнейше благодарю… давеча читали-с уже…
- Да ну? Когда же?
- На прошлой неделе… Вы соблаговали быть изрядно пьяны и заставили слушать…
Гоголь задумался:
- Что-то я не припоминаю.
- Так я же говорю – хмельны Вы были… как… и слова-то приличного для писателя Вашего ранга не подобрать…
Писатель заметно оживился, нетерпеливо потирая сухонькие ладошки:
- И как, и что? Был ли ты в восторге, братик?
- Очень был. Только прошу Вас… - слуга замешкался… - больше не читать мне. Я же не сделал Вам ничего плохого… пока еще.
- Да в своем ли ты уме, Сема, какую околесицу несешь, сломя голову. Ты первый смертный, кому из современников выпала такая честь и рожу кривишь. Другие б денег много заплатили за такую удачу, а ты, дурак, бесплатно слушал. Да ты… да ты в ногах валяться должен, не имея слов высказать весь восторг от услышанного.
- Я и валялся… только с просьбой иного пошиба.
Гоголь встал и смерил угрожающим взглядом юношу:
- То есть… ты, друг ситный, имеешь сказать, что не по сердцу пришлось тебе мое творение?
- Вы ежели не голодны, так я пойду, пожалуй, мне еще корову доить…
- Нет у нас никакой коровы, дурень, - начал закипать писатель.
- Так я куплю, тут недалеча…
И Семен, заискивающе кланяясь, начал пятиться к выходу.
- Стоять, - грозно прорычал кроткий Гоголь. Он вышел из-за стола и вразвалочку направился к побледневшему слуге. Подойдя к нему, он въедливо облобызал его взглядом сверху вниз, но тут же ощутимо смягчился и положил руку на плечо напряженному как прут слуге:
- Ну полно. Не понравилось и не понравилось, подумаешь. Может выпьем?
Теперь настал черед оживляться Семену:
- Выпьем, - ни секунды не раздумывая бросил тот.
Гоголь королевским жестом руки пригласил его к столу. Слуга, все еще неуверенно оглядываясь на хозяина, проследовал к указанному. Присел. Писатель подошел следом и радушно осчастливил рюмки содержимым из графина. Водочки, так сказать, налил. Сел рядом. Посмотрел на Семена с бесконечной отцовской любовью и нежностью. Слуга, не избалованный гоголевской заботой, но с лихвой натруженный его припадками, заметно напрягся.
- Выпьем, Сема, - ласково сказал писатель, - выпьем, дружочек мой, единственный. Только ты меня понимаешь, только с тобой могу я быть собой, настоящим, без притворства, без лукавства… как сейчас.
- Да уж, - многозначительно выдавил Семен. Они выпили. Воцарилось молчание.
- Ну а теперь, - примирительно начал Гоголь, - раз уж у нас беседа такая задушевная, скажи мне просто как есть, по-родственному: что же именно тебе не понравилось?
- Да я так и знал, - чертыхнулся слуга, вставая.
- Еще по одной, родимка? – елейным голосом предложил классик.
Семен сел. Выпили. Гоголь продолжил:
- Я никому не скажу и ничего тебе не сделаю. Ну мне просто, как писателю, как рупору современности, интересно. Так, смеха ради. Я же не только для графьев пишу, публика попроще тоже меня читает. Хотелось бы соответствовать ожиданиям пролетариата. Что же тебе не понравилось, дурашка? Только честно.
- Честно?
- Как священнику на исповеди.
- Не самый лучший пример… ну хорошо, если честно, то муть какая-то.
Гоголь прикрыл глаза и несколько раз медленно глубоко вдохнул-выдохнул.
- В каком смысле муть, зяблик ты мой востроносый?
- Ну, серьезно, Николай Васильевич, Вам лет-то то сколько? Пора бы уже как-то вкушать эту жизнь в полном объеме. Посмотреть что в мире делается, что интересно, что нет. Вот был у Вас Вий – вещь! Ревизор – отличная штука! Я смеялся как каторжный на амнистии. Тарас Бульба – эпично. Женитьба – еще куда ни шло… Мертвые души первый том – потешненько, конечно, но вот не хватает каких-то приключений. Я молился Господу, чтобы образумил Вас, дал понимание или бабенку какую, чтобы хоть во втором томе было какое-то оживление, развитие сюжета… а тут здрасти, пожалуйста, поменяли сито на дуршлаг…
- Да какое… какое оживление? – Гоголь не выдержал, резко встал, заходил по комнате. – А юмор, диалоги, а морально-нравственное наследие, тугодум ты фонвизинский.
- Да помилуйте, батюшка, - взмолился слуга, - кому нужны ваши шуточки, до того ли? Время какое серьезное на дворе. Шутка ли, 52 год! А, не дай Бог, распустят крестьянство, отпустят на вольные хлеба и кому вообще какое дело будет до этих мытарств с душами… Это же как Повесть Временных лет будет – весьма интересно, но ни черта не понятно.
Гоголь посмотрел на слугу с удивлением:
- Ты что же это, Белинский недоделанный, Повесть временных лет читал?
- Обижаете, Николай Васильевич, нет, конечно… кто-то рассказывал.
- В смысле рассказывал? Пересказал, что ли? Просто взял и пересказал аж Повесть временных лет? Любопыыыыытно, надо будет в следующую пьеску вставить, обсмеять как-то изящно этот казус.
И Гоголь тут же вернулся за стол, на бумажке набросал пометки.
Слуга, с опаской следя за его движениями, попытался все же дожать начатое:
- Может ну его, батюшка, эти пьески, ну не ваше это. Может на работу пойдете, прости Господи?
Гоголь отложил перо и посмотрел на него сурово:
- Господь, Сеня, может и простит, я вот не прощу, - процедил он, отчеканивая каждое слово.
Он тут же встал и заходил по комнате, нервно жестикулируя:
- Нет, ну вы только посмотрите на него. Сам же – пустоцвет, ни одной путной вещи, ни одной внятной записульки за всю жизнь не составил, а вот же, на голубом глазу, рекомендации дает… и кому? Писателю мировой величины! Который только что закончил очередное величайшее литературное событие, который может талант невиданной величины… Да ты сквозь тряпочу должен в моем присутствии говорить, чтоб не замарать меня своим невежеством и безвкущиной. Вот помрешь ты, балда…
- Не хотелось бы, - с надеждой промямлил слуга.
- А ты помрешь, - Гоголя уже было не остановить, - ты непременно помрешь, я тебе устрою, хиромант ты безрукий, и что после тебя останется? А? Бог даст – девка тебе даст! Оставишь после себя спорное потомство, неизвестно какого еще содержания, что там вырастет. Может ерунда какая – дворник-алкаш из сыночка получится.
- Типун Вам на язык, Николай Васильевич, все-таки великий писатель, а слова кладете скверные, - пробовал защищаться оторопевший слуга.
- Нет-нет-нет, милостивый государь, ты тут только что изволил в комплиментах рассыпаться, я тебя покорно слушал, теперича моя очередь. Так вот помрешь ты, Сеня, и ничего после тебя не останется, никто тебя не вспомнит. Чуешь?
- Так это…
- Останови свой рот, Сеня! Довольно. А я как помру, так вот оно!
Он величаво обвел рукой письменный стол, заваленный бумагами.
- Не списки продуктов останутся, - он смял лежащие рядом бумажки и точным броском отправил их в печку, - не письма от восторженных поклонниц, - еще одна кипа бумага полетела в печь, - не счета и наброски книжонок псевдописателей, - снова кипа бумага стремительно полетела в печь, - а вот, что останется на века! Останется жемчужина литературного наследия, - последнее он произнес совсем уж возвышенно и ткнул пальцем в стопку листов бумаги.
- Вот что останется, дубина, лучшее произведение всех времен и народов – второй том мертвых душ, где уже набитой рукой профессионального писателя отражено насущное современности изысканным литературным языком. Да вот нет уж, ты послушаешь, ты, собака, непременно послушаешь, иначе выкину тебя к чертовой матери, будешь на паперти рекомендации раздавать – кому и чем в этой жизни заниматься. Прочувствуй мощь гения.
Классик тут же схватил оставшуюся кипу бумаг со стола, судорожно открыл первую страницу и начал читать:
- Здравствуйте, Николай Васильевич, пишет Вам Проня Мелехов из деревни Побудки, почитайте мой роман про приключения графа и крестьянки и направьте в печать как можно скорее. Устал жить в бедности…
Гоголь поднял изумленный взгляд на непонимающего Семена:
- Это что такое? - еле слышно прошептал писатель.
- Начало хорошее, правильно, что переделали, - одобрил слуга.
Чтец продолжал беспомощно смотреть на вновь напрягшегося слушателя.
- Я ничего не переделывал… - еще тише выдавил Гоголь и тут же бросил ошарашенный взгляд на печь. Еще секунда и он бросился к топке, голыми руками беспорядочно вынимая оттуда беззаботно горящее содержимое.
Семен в ужасе бросился к нему и попытался оттащить, но Гоголь оттолкнул его и чуть ли не весь целиком полез в печь. Тогда слуга уже подскочил и, на мгновение задумавшись, ударил великого русского писателя грязным сапогом под дых. Только тогда уже Гоголь послушно обмяк и перестал интересоваться нутром печи. Он беспомощно лежал на полу, свернувшись от боли калачиком, и обреченно смотрел как беспечно веселится пламя, перелистывая страницы литературного шедевра.
- Так вы что же, батюшка, рукопись туда зашвырнули? Второй том-то?
Гоголь не отвечал, завороженно глядя как огонь, наравне со счетами и бумажками, аппетитно пожирает его лучшее творение за недолгую карьеру классика русской литературы.
- Может оно и к лучшему, - промямлил слуга, почесывая голову. – А что же теперь будет? Вам же уже аванс за него дали, как нам теперича питаться.
- Не твое дело, - глухо процедил белыми дрожащими губами Гоголь, - молись!
Интересно а уже есть посты типа "МЛЯ ли я что какал сегодня"?