Интерактивная книга "Сказки белой вороны"
http://online.pubhtml5.com/tqtb/xvqe/#p=1
Белая
Она оказалась белой...«Я так и знала, – сказала мать, – это должно было случиться рано или поздно». Отец задумчиво молчал, глядя на своё новорождённое дитя, которое он любил задолго до появления на свет. Теперь же, когда она явилась в этот огромный мир, он пытался примириться с мыслью, что её жизненный путь будет не самым лёгким.
Их семья всегда отличалась особенной статью среди многочисленного вороньего племени. Матовая чернота перьев, казалось, не предполагала возможности появления потомства, не соответствующего общепризнанной масти. Но...
До поры до времени родители прятали малютку в гнезде, но даже среди братьев и сестёр она выделялась своей странной непохожестью: никогда не вырывала еды из чужого клюва, не принимала участия в потасовках, жалела слабых, хотя сама навряд ли могла считаться сильной. И при этом обладала завидной стойкостью в вопросах переживаний – как своих, так и чужих. Вела она себя, как королева, выросшая в полном неведении о тайне своего рождения, но получившая все полагающиеся ей по крови рождения достоинства.
Подошло время выпустить детей во взрослую жизнь. С каждым из своих отпрысков родители провели беседу с наказом, как не уронить честь семьи, и не испачкать своей. Напоследок они позвали к себе Белую.
«Мы должны тебе рассказать о тайне нашего рода. Пришло время», – так начали свою беседу отец и мать, а Белая, как и положено Белой, приготовилась выслушать их от начала и до конца. « Давным-давно, когда на свете не было ни нас, ни наших родителей, в одном чёрно-вороновом роду случилось удивительное событие – у них родилась совершенно белая птица. Она была не такой, как все. Во всём не такой! И нельзя сказать, что она была хуже. Нет. Просто, совсем не стремилась быть, как все, и это оказалось очень неудобным. Её осмеивали, а она не менялась. Её дразнили, а она даже головы не склоняла. И ждала. Всё время ждала, что придёт к ней ворон, который не побоится пойти против неудовольствия толпы, примет её такой, как она есть – Белой. Это было совсем нелегко, но стойкости её могло позавидовать самое волевое существо на свете. И нашёлся ворон, который полюбил её всем сердцем. И взял её в жёны. Но странная белая ворона, наутро просто сбежала, оставив ворона несчастным на всю жизнь. Он так и не смог больше никого полюбить.

Это была твоя прапрапрабабушка. Она ушла в далёкие края, где появились её дети. Это были дети чёрного ворона, но он никогда об этом не узнал. По счастью, все они были черны. Но перед смертью, твоя прапрапрабабушка собрала возле себя всех детей, и рассказала историю своей жизни, предупредив, что у любого из них в потомстве может появиться белая ворона. И чтобы они передали ей непременно тайное слово.
Дитя, ты родилась белой. А тайное слово очень простое: Ты всегда будешь белой, если захочешь. Но главное, чтобы белой, чистой оставалась твоя душа, иначе ты ни белой не останешься, ни чёрной не станешь»
Так сказали родители своё напутственное слово дочери, и выпустили её из гнезда.
Какой нелёгкой была её жизнь – описывать не стоит. Ведь другие родители тоже рассказали своим детям ту стародавнюю историю, только каждый описал её, как мог, и как хотел.
Никому Белая и зла то не делала, и даже более того, когда нужна была помощь, чаще всего обращались к ней, и она никому не отказывала, несмотря на то, что неблагодарность была более частой оплатой за её отзывчивость, нежели доброе слово. «Ну, я же – Белая. И если моя душа не может иначе чувствовать себя белой, то значит, я поступаю правильно, как следует белой вороне», – так она объясняла себе события жизни … И ждала.
В стае самым завидным женихом считался гордый ворон по имени Чёрный. Перья его отливали синевой, а крепкий клюв никому не давал повода усомниться в его бесстрашии. И вёл он себя всегда с достоинством, никогда не ввязывался в драки, но спуску не давал, даже в малых попытках задеть себя. Едва увидев Белую, он был покорён её мягкостью и гордой осанкой, её необычностью, красотой, выдержанностью и совершенной непохожестью на всех остальных ворон многочисленного вороньего племени. Однажды, когда по своей привычке задирать без повода, один из обывателей начал подсмеиваться над нашей бедняжкой, Чёрный просто молча подошёл и встал рядом с нею, дав всем понять, что она теперь не одна. Так родилась любовь, которая закрыла многие злобные клювы, и естественно закончилась свадьбой.
«Ну, вот и слава Богу, – подумала про себя Белая, – я буду счастлива, как все вороны».
Сидя рядом со своим любимым, прижимаясь к нему, под охраной могучего чёрного крыла, она не сразу поняла, о чём он ей рассказывает. Сам, голос, был ласкающим и баюкающим. И деревья качались под ветром ночного неба, навевая истому и успокоение.

«Любимая, теперь нам с тобой не страшно ничего. Я перестал быть одиноким. Ты со мной, я с тобой, моя БЕЛАЯ ВОРОНА. Я ведь, тоже белый. Только я научился быть чёрным для всех. Я и тебя научу, и мы будем, в абсолютной безопасности, друг для друга – белыми, а для всех такими, какие им удобны….»
Казалось, мир рухнул.
Белая едва удержалась, чтобы не закричать
« Ты не чёрен – ты грязен! – только и нашла она, что сказать. – Я уйду утром».
Теперь уже Чёрный был поражён в самое сердце.
Была долгая, долгая ночь. А рано утром молодых не нашли в гнезде. Они исчезли. Строили догадки досужие кумушки, и, конечно же, обвиняли Белую в колдовстве.
Только горизонт знал, что два тёмных птичьих силуэта, машущих крыльями над дальним лесом, на самом деле были белыми птицами.

06.10.2008
Опыт
ЗЕМЛЯ, на которой росла БЕРЁЗА, давно уговаривала её выпустить на волю своё дитя - росток, отделившийся от корня и пытающийся понять, что такое «самостоятельность», не выходя из-под материнской опеки. «И правда, - подумала однажды мать, - не век же держать его подле себя? Пора в путь!». Она встряхнула ветвями, сбросив на землю слезинки, и решительно подтолкнула дитя к поверхности земли: «Благословляю твою судьбу. Я буду рядом, но отныне наши с тобой пути по жизни разделены. Я отпускаю тебя из спокойствия и привычности в испытания и неизвестность. Если тебе нужна будет помощь, или совет - обращайся к МАТУШКЕ-ЗЕМЛЕ за мудростью, но помни, что все знания и умения нужно будет заработать». Малыш, без долгих раздумий, ринулся в побег. Когда он показался над поверхностью - его встретило лучистое СОЛНЫШКО, яркое НЕБО и нежные ОБЛАКА. Это было красиво и совсем не похоже на всё, что он видел раньше. Довольно быстро он стал похож на деревце, правда, совсем маленькое. Знал берёзовый юнец пока очень мало, но с интересом слушал рассказы МАТУШКИ-ЗЕМЛИ о том, зачем появляются на его, совсем ещё тоненьких, едва отросших веточках почки, и как много нужно пережить, чтобы стать опытным деревом. Конечно, ЗЕМЛЯ и сейчас не прятала мудрости, хранящейся у неё с давних пор, но, не заработанная собственным опытом, такая мудрость не будет стоить того, ради чего вообще была дана когда-то миру. Настало ЛЕТО. - Привет! Я - ВЕТЕР! Давай дружить? - прозвучало однажды откуда-то сверху.- Будем вместе играть в мою игру. Это весело! – ВЕТЕР покружил в воздухе мельчайшие серебринки, блистающие в лучах СОЛНЦА, потом подкинул их кверху и бросил на ЗЕМЛЮ. - Привет! Ой! Им же больно! - Да, это, всего-навсего, пылинки. - Зачем ты их бросил? Было красиво... - Они мне больше не нужны. А ты кто? - Я? Я - просто... расту. А, вообще-то, я - БЕРЁЗКА! Давай дружить. Только я никого почти не знаю здесь. - Не беда. Будешь дружить с моими друзьями. - Ну, если они захотят... - Захотят, если я скажу. Нет бы, призадуматься, почему ВЕТЕР так уверен в том, что никто ему не воспротивится, но БЕРЁЗКА только обрадовалась. Жизнь стала интересной! То ДОЖДИК прибежит, передаст от ВЕТРА свежий привет, умоет, освежив воздух, споёт песенку, или напоит, если мучает жажда. То ВЕТЕРОК начнёт перебирать листочки, появившиеся на веточках, сдувая с них пыль и ласково поглаживая. То РУЧЕЁК омоет ствол у самого корня, или устроит задорные брызганья, подпрыгивая на камушках, и, вереща без умолку, нажурчит много приятных слов и всякой милой чепухи, от которой настроение станет весёлым и беспечным... ВЕТЕР приносил ароматы с полей и лугов, и рассказывал интересные истории о дальних странах. БЕРЁЗКА слушала с восхищением и совершенно не замечала, что МИР вокруг неё тоже чудесен: мягкие сочные травы качали на вытянутых руках маленькие росинки, и те, смеясь, искрились на солнышке, как драгоценные камешки; ковылинки танцевали, раскачиваясь по ветру, хлопая во все метёлочки забавам, устроенным фантазёрками-травинками; земляничники по всей округе, будто на блюде, разложили яркие красные ягодки, словно приглашая всех желающих снять пробу. А, уж, какое количество разноцветных бабочек и букашек пестрило вокруг - и не сосчитать! Так у БЕРЁЗКИ появились НАСТОЯЩИЕ ДРУЗЬЯ. Однажды, когда ГРОМ и МОЛНИЯ разбушевались не на шутку над МИРОМ и все, кто мог, спрятались по надёжным убежищам, именно они, ДРУЗЬЯ, первыми отыскали после устрашающего события бедную, совершенно испуганную БЕРЁЗКУ. Они нашли слова, чтобы успокоить несмышлёную. Объяснили, что так бывает, и самое лучшее - это научиться не обращать на непогоду внимания. Не поверить было просто невозможно. ЗЕМЛЯ давно уже молчала, наблюдая и не вмешиваясь, и СОЛНЫШКО всем светило, улыбалось, и тоже ничего не говорило. Лето шло лёгким шагом. ВРЕМЯ постоянно о чём-то шептало, но так тихо, будто самому себе, что нужно было бы оставить все дела и забавы, чтобы расслышать его. БЕРЁЗКА просто ни о чём не спрашивала у него, опасаясь показаться совсем глупенькой. И вот однажды в МИР явилась ОСЕНЬ. КРАСИВАЯ. ЩЕДРАЯ. Она шла по ЗЕМЛЕ, приветливо окидывая взглядом всё встречное, даря золото и чудесные краски миру, который принял её в свои владенья. Даже листочки БЕРЁЗКИ позолотила, и та, замерев от восторга, перемешивала свою зелень с яркими осенними подарками. Безоговорочно МИР признал за ОСЕНЬЮ право стать царицею. Бал, по поводу коронования был назначен на сентябрь месяц. И ЛЕТО было приглашено на торжество. Все почему-то называли его «бабьим». Может быть потому, что оно довольно повзрослело, стало серьёзным и солидным в сравнении с тем временем, когда БЕРЁЗКА встретилась с ним впервые. На балу ОСЕНЬ была мила, доброжелательна и очень радушна. Она назначила главного советника. Им оказался ВЕТЕР (он вообще везде успевал оказаться вовремя). Ну, и, конечно же, ВЕТЕР назначил второго и третьего советника. Так уж повелось в любом государстве. Ими оказались ДОЖДИК и РУЧЕЁК. БЕРЁЗКА очень радовалась успехам друзей. Только почему-то отношения межу нашими знакомыми стали меняться странным образом. Сначала ВЕТЕР поснимал с БЕРЁЗКИ часть листьев, пояснив, что так она будет выглядеть сдержаннее и благороднее. Затем ДОЖДЬ посбивал на землю ещё часть листвы, заодно размочив и вываляв в грязи ранее снятое ВЕТРОМ одеяние. Когда же деревце спросило у ДОЖДИКА, зачем он так делает, то получила довольно грубое напоминание о том, что не следовало бы забывать, с кем разговариваешь - это, всё-таки, второй советник. После чего, совершенно смутившись, БЕРЁЗКА уже не стала ни о чём спрашивать у РУЧЕЙКА, который теперь месил грязь возле её корней. В конце концов, она осталась в совершенном одиночестве - обнажённая, ослабленная, без друзей на ЗЕМЛЕ, к которой и обратилась за советом (как когда-то давно научила её мать). - Почему? - спросила БЕРЁЗКА - Почему ВЕТЕР, ДОЖДЬ и РУЧЕЁК так изменили ко мне отношение? Ведь мы же друзья. ВЕТЕР просил меня играть в его игру - и я играла. ДОЖДИК просил не прятать от него мои листочки - и я доверяла ему. РУЧЕЁК был так доброжелателен, чист и прозрачен, а теперь приносит так много грязи. - Это и называется ОПЫТ, дитя моё,- ответила мудрая ЗЕМЛЯ. ВЕТЕР получил власть, а это самый простой способ проверить дружбу на верность. То же самое получил и ДОЖДИК, но, чем больше ощущение нехватки власти, тем больше сознание собственной значимости, и потому он так надменен. Ну, а РУЧЕЙ, просто, не смеет противиться, и поэтому несёт всё, что ему поручают. Это совсем не друзья. ВРЕМЯ, повернувшись к БЕРЁЗКЕ, и взглянув ей прямо в лицо, вдруг промолвило: «Может быть, теперь ты многое поймёшь. Твои корни питались и сохранялись в ЗЕМЛЕ. Твоя крона получала тепло и свет от СОЛНЦА. И никто из них ничего от тебя не требовал. И никто из них ни разу не напомнил о своих заслугах. Это и есть твои ДРУЗЬЯ». ОСЕНЬ, погостив, ушла в другие страны. Её сменила на троне ЗИМА. При ней всё так же первым советником оставался ВЕТЕР. Второй советник научился бывать и СНЕГОМ, и ГРАДОМ, а РУЧЕЁК просто замёрз под леденистой коркой до той поры, когда ему будет приказано течь. МИР был красив по-новому. БЕРЁЗКА оделась белым СНЕГОМ, окрепла стволом, и научилась терпеть МОРОЗЫ. А ещё она научилась думать и наблюдать. Она теперь видела, что ВЕТЕР играл с каждым, кто готов был ему не противиться, но только до той поры, пока ему самому было интересно. У неё не было обиды, скорее наоборот, она была даже благодарна своему ОПЫТУ, который позволил ей стать мудрее. 17.01.2010

Итак, продолжаем рассказ о Фокионе, который считался самым великим душою и силой духа человеком, о котором с почтением отзывались даже его враги: македонские цари, а впоследствии и диадохи.

Будучи "на задании" своих сограждан вне города, Фокион, сторонник промакедонской партии, был не в состоянии помешать афинянам начать открытую борьбу с Филиппом Македонским (отцом Александра Македонского), а вернувшись стал убеждать их идти на сближение, ибо Филипп был настроен миролюбиво и ему невыгодна была война.

Ему возражали: «Неужели, Фокион, ты решаешься отговаривать от войны афинян, когда они уже держат в руках оружие?» – «Да, решаюсь, – ответил Фокион, – хотя и отлично знаю, что на войне я буду начальствовать над тобой, а во время мира – ты надо мною».

Демосфен, противник Фокиона победил, настроив Афины против Македонии и говоря, что сражение македонцам стоит дать как можно дальше от своих границ. «Милый ты мой, – заметил ему Фокион, – не об том надо думать, где нам сражаться, но как победить. Только в этом случае война будет от нас далеко, а если мы будем разбиты, все беды и ужасы окажутся у нас прямо перед глазами».

Когда умер Филипп, Фокион отговаривал народ приносить благодарственные жертвы богам. Во первых, сказал он, неблагородно радоваться по такому поводу, а во вторых, сила, стоявшая против них при Херонее, сделалась меньше всего лишь на одного человека.

Когда Демосфен осыпал бранью Александра, меж тем как македонское войско уже подходило к Фивам, Фокион сказал:
«О злополучный! Зачем раздражаешь ты грозного мужа
и жаждущего великой славы? Или, может, ты хочешь, раз уж поблизости пылает такой громадный пожар, поджечь заодно и наш город? Но я ради того и принял должность стратега, чтобы не дать этим людям погибнуть, хотя бы даже они и рвались навстречу гибели».


Разумеется афиняне проиграли, и прислав первое прошение о мире, увидели, что Александр швырнул его на землю и повернулся к послам спиной и бросился прочь. Тогда афиняне послали Фокиона. Александр милостиво его принял, так как старшие его соратники подсказывали, что его отец глубоко уважал его. Александр не только принял прошение, но и милостиво принял Фокиона и даже выслушал его советы. Увидев, что советы Фокиона совпадают с его желаниями, царь даже решил, что если с ним что то случится в дальнем походе, Афины должны стать во главе Греции. С Фокионом он заключил союз дружбы и гостеприимства (у греков это был самый священный союз, клятва вечной дружбе и взаимопомощи). До такой степени Александр проникся к нему дружбой, что после победы над Дарием, когда перестал начинать письма пожеланиями здоровья, только ему и Антипатру продолжил обращаться этим приветствием.


Александр написал афинянам, чтобы они прислали ему триеры , ораторы решительно возражали, а Совет просил Фокиона высказать свое мнение. «Говорю вам прямо, – объявил он, – либо побеждайте вооруженной рукой, либо храните дружбу с победителями».Пифея, который тогда только начинал появляться на возвышении для оратора, но уже успел проявить себя человеком болтливым и наглым, он оборвал, крикнув: «Уж ты то, во всяком случае, помалкивай – среди рабов народа ты еще новичок!»


Когда Александр прислал ему 100 талантов (а это 100 огромных сосудов, полных драгоценностей), Фокион спросил, почему только его награждают?  «Потому, что лишь тебя одного он считает человеком достойным во всех отношениях», – последовал ответ. «Пусть же он не лишает меня возможности оставаться таким и впредь – и в чужих глазах, и по существу», – сказал Фокион. Посланцы проводили его до дому и, увидев во всем чрезвычайную скромность, увидев, как жена Фокиона месит тесто, а сам он достал воды из колодца и моет себе ноги, принялись еще упорнее настаивать на своем и с негодованием говорили, что это, дескать, просто неслыханно: друг царя живет в такой скудости и убожестве! Тогда Фокион, заметив какого то бедного старика в потрепанном, грязном плаще, спросил своих гостей, не считают ли они, что ему приходится хуже, чем этому случайному прохожему. «Что ты, что ты!» – воскликнули посланцы. «А ведь он тратит куда меньше моего и все таки доволен. И вообще говоря, либо я совсем не сумею воспользоваться царскими деньгами, и они будут лежать у меня без всякого проку, либо, если воспользуюсь, опорочу и себя самого, и царя перед всем городом». Так эти деньги и вернулись из Афин восвояси, послужив для греков доказательством, что человек, не принимающий такого подарка, богаче того, кто его делает. Александр рассердился и написал Фокиону, что если друзьям ничего от него не нужно, он их друзьями не считает, но Фокион и тогда денег не взял, а попросил отпустить на волю софиста Эхекратида, имбросца Афинодора и двух родосцев – Демарата и Спартона, арестованных за какие то проступки и брошенных в тюрьму в Сардах. Александр немедленно их освободил, а Кратеру, посылая его в Македонию, велел предложить Фокиону на выбор один из четырех городов Азии – Киос, Гергит, Элею или Миласы, внушая при этом еще настоятельнее, что будет разгневан, если тот откажется. Тем не менее Фокион отказался, а царь вскорости умер. Дом Фокиона украшен медной обшивкой, а в остальном незатейлив и прост.


Фокион был женат дважды, но сведения сохранились лишь о второй его жене. Еее сдержанность и скромность пользовались у афинян не меньшей известностью, нежели честность Фокиона. Однажды на театре давали новые трагедии, и актер, игравший роль царицы, уже перед самым выходом потребовал у хорега целую свиту богато наряженных прислужниц. Тот не соглашался, актер был возмущен и не желал появляться перед зрителями, заставляя весь театр ждать. Тогда хорег Меланфий стал выталкивать его на проскений, крича: «Ты разве не видел, что жена Фокиона ходит повсюду с одной единственной служанкой? Твое бахвальство испортит нам всю женскую половину дома!» Слова эти были услышаны, и театр откликнулся на них громкими рукоплесканиями и одобрительным шумом. Та же самая вторая жена Фокиона сказала приехавшей из Ионии гостье, которая с гордостью показывала ей золотые, усыпанные драгоценными камнями ожерелья и диадемы: «А мое украшение – это Фокион, который вот уже двадцатый год командует войсками афинян».


Первым, кто сообщил афинянам о смерти Александра, был Асклепиад, Демад советовал не давать веры его словам, потому, дескать, что будь это так, запах тления уже давно наполнил бы всю вселенную, а Фокион, видя, что народ склонен к мятежу и перевороту, пытался утихомирить сограждан. Меж тем как многие взбегали на ораторское возвышение и кричали оттуда, что весть, принесенная Асклепиадом, верна и что Александр действительно умер, Фокион сказал: «Что же, если он мертв сегодня, то останется мертвым и завтра, и послезавтра, стало быть, мы можем держать совет спокойно и, главное, ничего не опасаясь».


Вскоре Леосфен силою втянул Афины в Ламийскую войну, (о которой я упоминал в одном из постов) и как то раз насмешливо спросил Фокиона, до крайности недовольного его действиями, какую пользу принес он государству, столько лет исполняя должность стратега. «Немалую, – отвечал Фокион, – благодаря мне афинских граждан хоронили в их собственных гробах и могилах». В ответ на пространные, дерзкие и хвастливые речи Леосфена в Народном собрании Фокион заметил: «Твои слова, мальчик, похожи на кипарис – так же высоки и так же бесплодны». Гиперид поднялся и спросил: «А по твоему, когда нужно афинянам вступить в войну, Фокион?» – «Когда я увижу, что юноши полны желания удержать свое место в строю, богачи – исправно платить налоги, а ораторы – не запускать руки в казну», – последовал ответ. Многие восхищались силою войска, которое набрал Леосфен, и спрашивали Фокиона, что он думает о сделанных приготовлениях. «К бегу на один стадий мы вполне готовы, – сказал он, – но длинного пробега я боюсь, потому что больше у нашего города нет ни денег, ни кораблей, ни пехотинцев». Когда же поднялся жуткий переполох в Собрании, Фокион предложил прямо из собрания повести войска, включая даже стариков. Понялся ещё более дикий крик и тогда Фокион с усмешкой сказал: «Напрасно вы шумите, ведь вашим начальником буду я, а мне уже восемьдесят». Таким манёвром он вразумил афинян и удержал их от опрометчивого шага.


В другой раз Фокион возглавил двинувшихся против врага афинян, и так как к нему то и дело подбегали с различными советами и поучениями, убеждая его занять такой то холм, или отправить туда то конницу, или там то расположиться лагерем, он воскликнул: «О, Геракл, как много вокруг меня полководцев и как мало воинов!» Он уже выстроил пехоту в боевой порядок, как вдруг один пехотинец сперва выбежал далеко вперед, а потом, испугавшись вражеского воина, бросившегося ему навстречу, вернулся в строй, – и, увидев это, Фокион крикнул: «Эй, мальчуган, как тебе не стыдно! Ты уже дважды покинул свое место – то, куда тебя поставил стратег, и то, которое ты назначил себе сам». Ударив на врагов, афиняне после ожесточенной схватки обратили их в бегство, многих уложив на поле боя.


Когда же дела Афин стали совсем плохи народ в испуге призвал Фокиона, крича, что доверяет лишь ему одному. "Ах, если бы вы раньше с доверием прислушивались к моим советам, не приходилось бы нам сейчас совещаться по такому тяжкому поводу".Он отправился к македонцам и первое, о чем он просил, это чтобы перемирие было заключено на месте, без перемены позиций. «Фокион толкает нас на несправедливость: он хочет, чтобы мы оставались на земле своих друзей и союзников и причиняли убытки им, в то время как можем существовать за счет противника», – возразил Кратер, однако Антипатр, взяв его за руку, промолвил: «Надо оказать эту милость Фокиону».


Все послы, кроме Ксенократа, признали условия заключённого мирного соглашения мягкими и остались довольны, а Ксенократ сказал, что будь афиняне рабами, требования Антипатра можно бы назвать скромными, но для людей свободных они слишком тяжелы. Фокион просил не вводить караульный отряд, но Антипатр якобы ответил: «Фокион, мы готовы уступить тебе во всем, кроме того, что может погубить и тебя, и нас». Существует и другой рассказ – будто бы Антипатр спросил Фокиона, ручается ли он, что афиняне, если их освободить от караульного отряда, не нарушат мира и не пустятся снова в опасные предприятия. Фокион медлил с ответом и молчал. Начальником гарнизона назначили друга Фокиона Менилла. А сам Антипатр, как сообщают, говорил, что у него в Афинах два друга – Фокион и Демад: первого он никак не убедит принять от него подарок, а второму, сколько ни дарит, все мало.


А теперь расскажу анекдот, которому уже почти 2.500 лет.Когда погиб Демосфен и все самые ярые противники македонян, дела афинян стали так плохи, что они начали с тоской вспоминать о Филиппе и Александре, ибо те даже в самом страшном гневе способны были на благородную снисходительность и выказывали величие души. Так вот, один крестьянин, копавший землю, на вопрос что он делает, с горьким вздохом ответил: "Ищу Александра! Или на худой конец Филиппа".


Именно этот караульный отряд и стал причиной гибели Фокиона. Когда народный гнев стал угрожать македонцам, которые кстати совершенно не применяли насилия, он тайно дал им сбежать. Как я думаю, тут он исходил из двух соображений: если бы афиняне расправились с македонцами, город точно снесли бы, а потом там были его друзья.


Его приговорили к казни. Но не только его, но и друзей ("Потому что вы друзья Фокиона", так кричали афиняне). В тюрьме, когда Фудипп, увидев, что уже трут цикуту, потерял присутствие духа и стал оплакивать свою судьбу, крича, что незаслуженно погибает вместе с Фокионом, тот промолвил: «Как? Разве ты не радуешься, что умираешь вместе с Фокионом?» Кто то из друзей спросил, не хочет ли он что нибудь передать своему сыну Фоку. «Да, конечно, – ответил Фокион, – я хочу ему сказать, чтобы он не держал злобы против афинян». Никокл, который был самым верным из его друзей, попросил, чтобы Фокион позволил ему выпить яд первому. «Тяжела и мучительна для меня твоя просьба, Никокл, – сказал Фокион. – Но раз уже я никогда и ни в чем не отказывал тебе при жизни, не откажу и сейчас».


И тем не менее, враги Фокиона, словно все еще не насытившись борьбою, провели новое постановление – чтобы труп его был выброшен за пределы Аттики и чтобы ни один афинянин не смел разжечь огонь для его погребального костра. Поэтому никто из друзей не решился коснуться его тела, и некий Конопион, обыкновенно бравший на себя за плату подобного рода поручения, увез мертвого за Элевсин и там сжег, принеся огонь из Мегариды. На похоронах присутствовала супруга Фокиона со своими рабынями, она насыпала на месте костра могильный холм и совершила надгробные возлияния, но кости спрятала у себя на груди и, принеся ночью к себе в дом, зарыла у очага с такими словами: «Тебе, мой родной очаг, я вверяю эти останки прекрасного человека. Ты же отдай их отчей могиле, когда афиняне образумятся».


И в самом деле, не много времени потребовалось, чтобы сами обстоятельства показали, какого вождя, какого стража разума и справедливости погубил народ, и ему была поставлена бронзовая статуя, а кости его преданы погребению на общественный счет. Одного из обвинителей, Гагнонида, афиняне сами приговорили к смерти и казнили, а с Эпикуром и Демофилом, бежавшими из города, расправился сын Фокиона.


Подписывайтесь, с нами Вы узнаете много разных интересных и познавательных фактов о мировой истории.


Благодарю за внимание! Надеюсь, Вам было так же интересно, как и мне!=)

Хотел бы у вас попросить совета, так как весьма наслышан о вашей силе!

И так, начнём.

Мне 26 лет, работаю в крупной энергетической компании на букву «Г». Имею девушку уже более 3 лет и хотел делать предложение. Но! Всегда есть одно Но!

Последний год она начала подозрительно часто ездить в родной город, по соседству с нашим. Причём, пропадать ночами. Ни дозвониться, ни дописаться. Оправдывает она это тем, что у родителей банально перестал ловить дома телефон.

Ага. С 7 вечера и до утра. :D

И недавно, я пришёл с ночной смены домой, где меня встречала моя А. Все было неплохо. Но на ее телефон пришло сообщение от левого номера. Содержание было:»чем будешь заниматься сегодня ночером?»

У меня вскипело сегодня внутри. Я начал допытывать правды, л абы узнать кто это. Но слышал ответ только: «не знаю». После сего, я позвонило по этому номеру. И, как ожидалось, я услышал мужской голос.

Вопросик и пикабу! Что-то делать в данной ситуации? Сталкиваюсь с этим впервые. Что делать копит? Как быть? Для минусов ко коментарии внутри.

Присоединяясь к поздравлению администратора нашего скромного сообщества, никнейм коего Nevrus, хочу и я немного поразглагольствовать.

В Лиге историков уже 1.000 постов и 9.000 подписчиков, с чем и поздравляю всех авторов, каждый из которых по крупице сделал свой вклад в это весомое дело, а так же наших дорогих подписчиков и читателей, которые комментируя, ставя плюсы и минусы, критикуя, делают качество этих самых постов выше (а так же вдохновляют на написание новых постов!). Лига историков объединила любителей событий, цивилизаций, культур, интересных (или не очень) личностей прошедших лет, веков или даже тысячелетий.

Желаю всем долголетия как у Бернарда VII Липпского, который правил 81 год с гаком, богатства как у Крёза, мудрости как у Соломона, ярких запоминающихся впечатлений как у Александра Македонского, красоты и изящества (для прекрасной половины нашего сообщества) как у Елены Троянской или Клеопатры, а так же достоинства как у Фокиона.

Кстати, а кто такой Фокион? Это древнеафинский полководец, политик и дипломат (398—318 гг. до н. э.). До того как я прочитал про него, на первом месте в моём личном рейтинге самых достойнейших людей, на которых нужно равняться, был Тимолеонт, который с ничтожными силами разгромил могущественных карфагенян и превратил пустынную Сицилию в густонаселённый и процветающий рай, быв при этом исключительных личных качеств (тот дядя самых честных правил, когда не в шутку занемог, граждан всех заставил ухаживать как будто тот их всех старшой браток не судите строго, знаю что не в рифму). Но, прочитав про Фокиона, я понял, что с точки зрения личности и крепости духа, Тимолеонт даже рядом не стоял (на мой взгляд).
Кстати, хотелось бы сразу оговориться, что достойнейшим человеком он является в моём личном рейтинге (впрочем у Александра Македонского он тоже там числился, как и у многих кто был с ним знаком или слышал о нём). Сейчас объясню почему.

Фокион был удивительно добрый и человеколюбивый по натуре, но внешне он выглядел так, что при виде его постороннему человеку хотелось забиться в угол и молиться, чтобы тот его не заметил, и мало кто решался подойти к нему и заговорить с глазу на глаз, ибо тот был чрезвычайно угрюм, неулыбчив и молчалив. Эта черта порой была мишенью шуток сограждан, которые смеялись над ними, на что Фокион говорил: «Моя хмурость никогда не причиняла вам никаких огорчений, а смех этих господ уже стоил нашему городу многих слез».

Так же он был немногословен как спартанец. Каждое его слово было точно выверено и продумано до мелочей. О его речах говорили так: "Демосфен самый лучший оратор, но Фокион - самый искусный!"

Как то раз его застали за тем, что он ходит взад и вперёд, углублённый в свои думы. «Похоже, ты о чем то размышляешь, Фокион», – заметил один из друзей. «Да, клянусь Зевсом, размышляю – нельзя ли что-нибудь убавить в речи, которую я буду сейчас говорить перед афинянами», – последовал ответ.

А Демосфен (да, тот самый тихий и косноязычный грек, который с камнями во рту говорил свои речи на берегу моря, перекрикивая шум прибоя. Тот самый который подвесил меч,  колющий его в плечо, которым он о дурной привычке всегда подёргивал), этот титан ораторского искусства, который с презрением относился ко всем прочим ораторам, видя что понимается Фокион, чтобы сказать что то после его речи говаривал своим друзьям "Вот нож, направленный в грудь моим речам". Впрочем, за ним закрепилась такая хорошая слава, что достаточно было одного единственного слова или даже кивка, чтобы поставить крест на многочасовой речи.

Он никогда не искал славы или власти, скорее наоборот, сторонился её, не приходя на иные собрания или резко высказываясь против воли подавляющего большинства без всякого страха, чем не раз вызывал гнев и недовольство целого города. И не смотря на это его избирали стратегом 45 раз! И за ним всегда посылали, чтобы он пришёл и вступил в должность (в отличии от остальных, которые готовы были угождать народу всем возможны способами, чтобы добиться того, что Фокион не добивался вовсе).

Однажды из Дельф был привезён такой оракул: "Все афиняне единодушны, кроме одного, идущего наперекор целому городу", услышав который Фокион воскликнул: "Не стоит утруждаться поисками, ведь этот человек я!"

В другой раз он высказывал какое то своё суждение и был выслушан внимательно и благосклонно, после чего, несколько обескураженный, обернулся к друзьям и спросил: «Уж не сказал ли я ненароком что-нибудь неуместное?»

Будучи облечён властью, он исполнял обязанности безукоризненно. Приведу несколько примеров.

Однажды Фокиона послали собрать подать с островов и дали ему двадцать кораблей, на что Фокион заметил: «Если меня посылают на войну, нужны силы побольше, а если к союзникам – хватит и одного корабля». В итоге, отплыв на одном единственном корабле, он вернулся во главе целого флота и с богатой казной, ибо все союзники отправляли свои эскадры, чтобы удостовериться, что стратег доберётся домой.

Афиняне собирали добровольные взносы на какое то жертвоприношение, и все прочие давали, а Фокион в ответ на неоднократные призывы сделать пожертвование ответил: «Просите вон у тех богачей, а мне стыдно дать вам хотя бы медяк, не рассчитавшись сперва вот с ним», – и он указал на своего заимодавца Калликла. Сборщики, однако, продолжали кричать и наседать на него, и тогда он рассказал им такую притчу : «Трус отправился на войну, но, услышав карканье воронов, остановился и положил оружие. Потом снова поднял его и продолжал путь, но вороны снова закаркали, и он опять остановился. В конце концов он воскликнул: „Кричите себе, сколько влезет, – меня вы все равно не съедите!”»

В другой раз его убеждали вести афинян на врагов, но Фокион не соглашался. Его обзывали трусом и бабой, на что он сказал: «Ни вам не внушить мне отваги, ни мне вам – робости, – заметил Фокион. – Слишком хорошо мы знакомы друг с другом».

В трудный для Афин момент, ожесточённые до предела граждане, требовали у Фокиона отчёта о его действиях на посту стратега и услышали такую фразу: «Чудаки, подумайте ка лучше о собственном спасении!»

Во время боевых действий был момент, когда афиняне вели себя малодушно и недостойно, а потом свалили всю вину на Фокиона и даже набрались наглости обвинять его в том, что именно он лишил их победы. «Ваше счастье, – отвечал на это Фокион, – что у вас есть полководец, который вас хорошо знает. А иначе – вы бы уже давно все погибли»

Случилось раз, что народ не давал ему говорить и отказывался слушать. «Заставить меня действовать вопреки моему желанию вы еще можете, но говорить то, чего я не думаю, никогда не заставите!» – заявил Фокион.

Его политический противник Демосфен однажды сказал: «Афиняне убьют тебя, Фокион». – «Да, – подхватил Фокион, – если сойдут с ума, а тебя – если образумятся».

Жил в Афинах некто Полиевкт, весьма тучный гражданин. Так вот он как то раз выступал перед согражданами и убеждал их вступить в войну с Филиппом (отцом Александра Македонского), но при этом постоянно освежал себя глотком воды (день был жарким). Фокион заметил, слушая его: «Вам бы стоило, сограждане, отнестись со вниманием к его речам и объявить войну. Только, как по вашему, что он станет делать в панцире и со щитом вблизи от неприятеля, если даже теперь, произнося перед вами речь, заранее обдуманную и приготовленную, того и гляди задохнется?»

Доносчик Аристогитон, всегда воинственно гремевший в Собрании и подстрекавший народ к решительным действиям, когда был объявлен воинский набор, явился с перевязанною ногой, опираясь на палку. Фокион с возвышения для оратора заметил его еще издали и громко крикнул: «Не забудьте записать и хромого негодяя Аристогитона!»

Нельзя не удивляться после этого, как человек столь колючий и непокладистый, как Фокион, получил прозвище Доброго.

Он так же был известен тем, что защищал в суде своих врагов, а в ответ на негодование друзей отвечал: "Порядочный человек в защите не нуждается!"

Когда доносчик Аристогитон после вынесенного ему обвинительного приговора послал за Фокионом и просил его прийти (станете ли Вы просить своего злейшего врага защищать Вас в суде?), тот откликнулся на зов и пошел в тюрьму, сказавши друзьям, которые пытались его задержать: «Пустите меня, чудаки! Подумайте сами, есть ли еще место, где я бы охотнее встретился с Аристогитоном?»

Союзники и островитяне принимали афинский флот, если им командовал любой другой начальник, так, словно приближался неприятель – укрепляли стены, перегораживали насыпью гавань, сгоняли из деревень в город скот и рабов, приводили жен и детей, если же во главе афинских сил стоял Фокион, то, украсив себя венками, они выходили на своих кораблях далеко в море ему навстречу и с приветственными кликами провожали в город.

Знатный византиец (тогда ещё простая греческая колония, никаким боком не относящаяся к Риму) будуи знаком с Фокионом, поручился него перед согражданами, так что те не позволили афинскому полководцу разбить лагерь за стенами города, как он первоначально предполагал (и как всегда поступали в других случаях), но, отворив ворота, впустили афинян и разместились вперемешку с ними, афиняне же не только соблюдали безукоризненный порядок и строгую воздержность, но, помня об оказанном доверии, сражались с величайшей отвагой.

Однажды в тяжёлый момент из войска афинян начали дезертировать малодушные и слабые духом, не верящие в победу. Младшие начальники были этим встревожены. Все кроме Фокиона. «Ведь здесь, – говорил он, – они будут бесполезны и своим нежеланием повиноваться причинят только вред настоящим бойцам, а дома, зная за собою такой тяжелый проступок, меньше станут обвинять меня и не решатся на прямую клевету».

А ещё, когда афиняне начали в Собрании гневно упрекать союзников, он возразил: «Вам стоит винить не союзников, а наших стратегов! Ведь они вызывают страх перед вами даже у тех, кому без вашей поддержки спастись невозможно».

Пожалуй, на этом хватит для начала. Прошу высказываться в комментариях, кого Вы считаете самой достойной исторической личностью.

Подписывайтесь, с нами Вы узнаете много разных интересных и познавательных фактов о мировой истории.


Благодарю за внимание! Надеюсь, Вам было так же интересно, как и мне!=)

Продолжение, предыдущая часть  https://pikabu.ru/story/istoriya_odnogo_cheloveka_statya_111...

Борода

«Родился я в Воронеже в 1968, 8 классов, завод, армия, женился и уехал в Нижний Новгород, есть сын 18 лет, в армию скоро и дочка 22» - начал Володя.- « Работал на крановом заводе всю жизнь, да попёрли за пьянку, ну я что, рыбалкой начал заниматься. Зимой холодно рыбу ловить, бороду отрастил, меня и прозвали Бородой, 12 лет уже её ношу.

Зимой этой дело было, словил 6 кило гибрида, ну как положено, обмыл это дело и пошёл на точку продавать, подошли парни молодые, а рыбка уже подмёрзла, они мне говорят: «Борода, ты нас не обманывай по весу, вон рыбка у тебя со льдом, да и кишки бы надо вынуть, всё-равно же их выкидывать». Ну я значит ножик достал, лёд скинул с рыбки, стою кишки достаю. Тут чувствую тянет меня кто-то назад, а парень что просил рыбу почистить хватает мой пакет и убегает, в глазах темнеть начинает, я подскальзываюсь и падаю, поднимаюсь, руки в крови по локоть, никого рядом нет, оборачиваюсь, а тот который меня держал, второй, отползает и кровь за ним полоской такой тянется, я глядь, а нож-то в руках, нож значит положил и к нему, тот хрипит, кровь изо рта и шеи хлещет, я его на руки беру, а кровь уже не хлещет, а так, стуйкой стекает. Пока вот так на точке я с ним и просидел, ждал скорую, скорая приехала, потом менты. Как оказалось на точке несколько камер, они сходили, всех опросили, посадили в уазик меня и поехали в отдел.

Следователю рассказал что да как, меня под подписку отпустили, завели дело по 109 статье, убийство по неосторожности. Парень-то умер, жалко парня, молодой.

Да если б вернуть всё, отдал бы сразу всю рыбу, жалко чтоль, ещё наловил бы.

Сказали мне никуда не уезжать, ну и пить меньше чтоб вот не было больше такого, да приходить по первому требованию.

Ну я конечно, всё нормально, всё как положено.

Дали мне условку два года, я уж и рад.

Тут значит рыбалка, водка. Сижу выпиваю, смотрю парень подходит, тот что рыбу у меня уволок, на суде он тоже был.

Говорит мне: «Борода, за рыбу мой друг умер»- я отвечаю- «Да и эту можешь забрать, не жалко мне, забирай».

Он говорит: « Не ругаться пришёл, мириться, сами виноваты, давай вмажем за друга моего»

И мне стакан наливает. И тут у меня так погано на душе стало, эх...

Я стакан выпиваю...Всё...Глаза открываю, вокруг собаки, менты. «Лежать»-кричат мне. Я боюсь и пошевелиться.

«При понятых изъят пакетик с белым порошком, предположительно наркотическим средством, Ваше?»

И мне такой пакет протягивает, я его беру, смотрю... «Не знаю, не брал с собой в пакетиках ничего, соль вон в коробке, сахар в баночке, в пакетиках не ношу с собой».

Он у меня пакетик из рук вырывает, меня в наручники и в ИВС.

Две недели там пробыл, жена так и не пришла, сын вещи принёс. Костюм, да рубашку с туфлями. Со свадьбы нашей с Ленкой ещё остались.

До сих пор под впечатлением, говорят стаью 228 шьют, да плюс с условки два года могут добавить.»

Никита вздохнул: «Володя, не переживай, в тюрьме тоже люди живут, тебе кушать не хочется?». «Да что-то не лезет ничего, истощал совсем, понимаю что надо питаться, да вот кусок в горле застревает...Да я понимаю что это парень тот мне за друга отомстил, но поверить не могу.»

«Да Володя, натворил ты делов, мне с моим делом уже смысла нет бодаться, будем с тобой что-нибудь решать, смотрю мужик ты простой, да и я такой же.»

Никита улыбнулся и протянул Бороде руку, Борода улыбнулся в ответ и пожал руку новому сокамернику.

Так постепенно и вошёл вечер в хату Арестантам.