Был случай, после которого я стала доверять своей интуиции.
После окончания школы, решила исполнить свою маленькую мечту детства и устроилась работать в библиотеке на год. Работала в отделе Обработки и комплектования – не работа, а мечта: книги стопками до потолка, компьютер и больше никого в кабинете!
Так вот, была у меня начальница – шальная женщина под полтос, с кошками и неустроенной личной жизнью, а отсюда нервозность и характер свинский. Как-то раз, весной было дело, отправили меня каталожные архивы из нашего здания в Главное перенести. Наше здание находилось на первом этаже жилого дома, а выход отдельный вел на задворки – там кустарники какие-то, мусорные баки, хлам всякий. Вышла я на улицу под солнышко, нагруженная до носу этими каталожными ящичками, и вижу – среди этого мусора, рядом с баком шевелится кто-то в тени кустарников колючих. Пригляделась, а там женщина пожилая, к баку мусорному прислоненная, лежит – лет 70, худощавая, в морщинах вся, как сухофрукт, рот приоткрыт, слюна капает. И вонь стоит неимоверная – алкоголя дешевого и испражнений. Мухи летают гурьбой, садятся на лицо ей – та даже не реагирует; вся одежда на ней в грязи, ботинок один в стороне лежал
Я положила карточки на крылечко, зажала нос рукой, подошла к телу, аккуратно до плеча дотронулась, пошевелила – жива ль она вообще. А она глаза открыла и слабым голосом начала говорить что-то совершенно невнятное – ни слова не разобрать, чавкающие звуки.
Начальница как выскочила на крыльцо, как начала кричать:
Н.: «Иди работай, оставь эту алкоголичку!»
Я.: «Так помочь же надо»
Н.: «Да хоть и сдохнет здесь – меньше мусора на улице будет! Иди работай, говорю, а то уволю к чертовой матери, будешь с записью в трудовой ходить.»
Я.: «Да пошли Вы»
Подошла я к женщине этой, руку подняла ее, на шею закинула, подхватила и потащила к ступенькам, что б посадить. Пришлось до ближайшего магазина нести, так как Начальница в позу встала, руки раскинула – ни подойти к крылечку рабочему. А женщина тяжелая, хоть и худощавая – ноги плетутся, больше на мне висит.
Донесла я до магазина ее, посадила на ступеньку, да рядом села – дух перевести, с работой мысленно попрощаться. Женщина рядом начала дергаться, за руку меня схватила, головой трясет странно – испугалась я, ребята, аж жуть! Что делать-то – не знаю! Но через минуту ее отпустило, рука обмякла, не держит меня. Подняла она глаза (вот не поверите, но ярко синие, как небо грозовое), да говорит, мол, что операцию ей на мозге сделали лет пять назад, жизнь спасли, да вот приступы бывают – телом управлять не может, да в сознании лежит – все видит, все слышит, а сделать и сказать ничего не может. Пошла она на рынок (рядом, как раз за библиотекой) мужа порадовать решила пирожками – День Рождения у него был в тот день – хотела испечь его любимые, с капустой; и вышла, пока он спит. В общем, посмотрела я баланс телефона мобильного – как раз на минуту хватило на домашний звонить. Позвонили мы ее мужу, объяснили, где мы. Через минут 15 прибегает – прям в тапочках, штанах, видно, домашних, тулуп не застегивал. Глаза ошалевшие, к жене подбегает, в щеки целует, руки держит, к себе прижимает. Обнял он ее так крепко, такая любовь была в этом объятии. Она плачет, объяснить пытается, а он только и прижимает к себе, у самого глаза на мокром месте. А я стояла рядом и плакала, улыбаясь.
Потом каждую неделю по выходным их проведывала: муж ее от себя вообще не отпускал, всегда рядом был. Я хоть в Москву переехала по учебе, да все звонила им каждый месяц – узнавала как дела.
Два года назад на похоронах была – вместе они умерли, в один день. Семья говорит, что дома, тихо и без мучений, лежа в одной постели и во сне. Надеюсь, они и на небесах вместе, в обнимку ходят, да пирожки с капустой едят.