А в страшном совке студентов РАСПРЕДЕЛЯЛИ и ЗАСТАВЛЯЛИ работать.
Да,факт. Получил образование. Получал содержание. Стипендии хватало жить.
И? Вильнул хвостом? Нет
Так что лучше распределение и содержание во время учебы. Чем распределение и распределение.
Здравствуйте, дорогие друзья. Продолжаю публикацию работ нашего двоюродного дедушки, журналиста Эдвина Поляновского.
Предыдущий пост с автобиографическим очерком "Урок" 1967 года из "Известий" доступен по ссылке.
Напоминаю, цель публикации работ - познакомить с обществом тех лет. Первоначально в очерках, которыми я хотел поделиться, были темы, которыми я хотел донести идеи, не "как-то очернить СССР" или еще что-то подобное, а понять, что проблемы в обществе были всегда. Вопрос как на них реагировали и как их решали.
Но сегодня у нас частично автобиографический очерк "Память" вышедший 22 июня 1968 года.
Почему хорошие сны обрываются на самом интересном? Сегодня ночью мне опять приснилась Умба — наш тихий маленький поселок, потерявшийся в лесах Кольского полуострова, на самом берегу залива Белого моря. Я жадно вдыхал холодный северный воздух, мягко ступал по упругому, влажному оленьему мху, бродил по улицам, покрытым древесной корой и грязью. По краям улиц тянулись деревянные мостки-тротуары с широкими щелями. Все знакомо, все рядом, но найти дом, в котором когда-то давным-давно жил, почему-то никак не мог. Качались морские звезды у берега холодного залива, омывавшего большую, каменистую, покрытую мхом гору за нашим домом. Я хотел дотянуться до них, но звезды, мягко покачиваясь, уплывали от берега. Медузы, большие, кроваво-красные и жидкие, как кисель, тоже плавали неподалеку. Я тоже хотел потрогать их и тоже не мог дотянуться. Все было рядом, волнующе близко, но я ни до чего не мог дотронуться.
Хорошие сны обрываются на самом интересном: когда казалось, что я уже нашел свой дом,— проснулся вдруг.
На дворе жаркий июнь стелет белый тополиный пух. В это утро память надолго перенесла меня в Умбу. В другой июнь. 1941 года.
Отец стоит у распахнутых дверей. Мне очень хочется, чтобы он взял меня на руки и подбросил к потолку, высоко-высоко, так, чтобы замерло дыхание. Он часто так делал. Но отец стоит молча и смотрит на меня.
— Ты завтра вернешься?
— Завтра — нет.
— А послезавтра?
Отец очень серьезно смотрит на меня.
— Послезавтра обязательно вернусь.
Мы ждали завтра, ждали послезавтра. И послепослезавтра.
Когда мать садилась за стол и собиралась писать отцу, она спрашивала: «Ну, что от тебя передать?» Я просил: «Дай, сам все напишу». Очень хотелось написать на фронт. На чистом, белом листе аккуратно выводил незнакомые мне черточки, палочки, крючки. Я был в полной уверенности, что у меня все получается так же, как у взрослых. Мать брала в руки каракули и серьезно читала. Читала все, о чем я думал.
Когда с фронта приходило письмо, делила непонятные мне строчки пополам и говорила:
— Вот до этого места мне написано, а дальше — все для тебя. Вот слушай: «Письмо твое получил… Скоро приеду, вот только немцев разобьем…»
Иногда над нашим маленьким поселком с густым ревом пролетали немецкие самолеты. Завывала сирена, окна задергивались поплотней черными шторами.
А потом опять все было тихо. Так тихо, что было странно, что где-то идет война, рвутся снаряды, гибнут люди.
Нам было по 5—7 лет. Мы играли в войну, разбивали самых непобедимых врагов и жалели, что нас нет там, на взаправдашней войне. Каждый был уверен — появись он там, где сейчас трудно, и фашистам — конец.
По соседству с нами жили Медновы. Старший сын их — Николай сидел в тюрьме за воровство. Младшему — Витьке было четыре года. Маленький, худой, с громадной головой, вечно грязный, он тоже воровал. В основном что-нибудь из еды. Я, правда, не верил в это. Как непонятно, думал, и так все люди через силу живут, зачем же у них еще воровать. Но однажды я открыл дверь в коридор и увидел, как замелькали грязно-розовые, как молодая картошка, Витькины пятки. В руке у него был зажат украденный жмых. Злость к нему тогда еще не созрела, я ее не понимал, просто стало обидно.
Мы ели сырую картошку, чтобы не заболеть цингой. Мать говорила:
— Потерпи, вот кончится война…
— И конфеты будут?
— Будут-будут. Обязательно.
Скорей бы кончилась.
Запомнился новогодний вечер. Меня попросили петь. Я знал до конца только одну песню — «Варяг». Худой и бледный, стоял я под ярко освещенной елкой и старательно выводил суровые мужественные слова:
«…Прощайте, товарищи, с богом, ура!
Кипящее море под нами!».
В углу сидела толстая врачиха, наша знакомая, и тихо плакала.
«…Лишь волны морские прославят одни»…
Врачиха заливалась слезами, а я никак не мог понять, что с ней случилось…
Потом война кончилась. Я проснулся рано утром от того, что в комнате было шумно, радостно. Мать подбежала ко мне.
— Сын, родной, праздник! Нет больше войны!
Наконец-то.
— Ну, беги тогда за конфетами.
Все засмеялись, а я снова отвернулся к стене. Было еще очень рано и хотелось спать.
Конфет еще долго не было. Были карточки, хлеб по ним. Но было уже легче. Распахивались понемногу окна навстречу первым послевоенным радостям — возвращались домой фронтовики. То в одном, то в другом доме вспыхивал праздник.
Первым послевоенным летом мы с матерью уезжали из Умбы. Было жаль всех знакомых. Вдруг показалось, что без меня Витьку могут посадить в тюрьму, как и старшего брата. Перед отъездом я открыл копилку, достал все свои сбережения — несколько медяков — и вызвал на улицу Витьку.
— Хочешь денег?
— Давай, — сказал он и протянул грязную, худую руку с растопыренными пальцами.
— Только… ты не воруй больше. Ладно?
— Давай, — с готовностью повторил он.
Провожать пришли все знакомые. Пришла и толстая врачиха. Седая. Муж-подводник так и не вернулся к ней.
Вспоминаю, как впервые увидел немцев. Мы ехали на поезде. За окном проплывали новгородские леса. Мать вдруг сказала:
— Смотри, вот они, немцы. Пленные.
Я на секунду замер, не решаясь сразу взглянуть на страшных чудовищ-людоедов. Но чудовищ не оказалось. На поваленном дереве сидели небритые, какие-то жалкие люди. Неужели такие вот могли принести с собой столько горя? Я смотрел на них и удивлялся, не было ни страха перед ними, ни злости, ни гнева — только удивление.
Потом я увидел, что оставили эти люди.
Старая Русса просматривалась насквозь, жизнь чуть теплилась. Потом в городе появился автобус. Город уже начал оживать, а война еще продолжала уносить человеческие жизни. Чаще всего жертвами становились неосторожные, любопытные мальчишки. Это был удивительный случай. В соседнем четвертом «Б» учился Валька Смирнов. Его старший брат погиб на войне. Его все время тянуло к патронам, снарядам. Он еще собирался воевать, мстить за брата. Сначала ему оторвало пальцы на левой руке. Потом ему оторвало руку. Судьба миловала его, долго щадила, как бы предупреждала, подсказывала: брось, война кончилась, не об этом теперь нужно думать. Его нашли мертвого в поле, за городом. Рядом расплылось черное пятно от разорвавшейся гранаты.
Шел уже 1950 год, а мне все казалось, что война окончилась только вчера.
Позже, много позже я понял, как бесконечны и цепки метастазы войны. Уже где-то в начале шестидесятых годов я оказался в одной из больниц Новгорода. Рядом со мной лежал полковник, большой, грузный с необыкновенно мощной, во всю ширину кровати грудью. Никак не верилось, что в такой необъятной груди может быть больное сердце. Но это было так, он все время неподвижно лежал на спине.
— Война, все она виновата…— вздыхал он.
Я не совсем понимал. Если уж в войну больное сердце выдюжило, то теперь…
— Понимаешь, — говорил он, — в войну каждый считал, что он — последний, заменить его некому. И сражались даже те, кто в другое время не смог бы двигаться. На голых нервах держались… От ленинградской блокады и сейчас умирают и еще долго будут умирать…
В нашей шестиместной палате лежал еще один бывший фронтовик. Возраст его трудно было определить, потому что весь он был какой-то ненормальный, почти все время улыбался. Звали его Николка.
Когда дежурила медсестра Лида, красавица с глубокими карими глазами, Николка улыбался больше, чем всегда. Больные подшучивали: «Ну что, жених, скоро на свадьбе гулять будем?» В каждое ее дежурство Николка с раннего утра ждал ее у дверей. Когда она вечером уходила, он, улыбаясь, тоже семенил за ней до дверей.
Глупый был Николка, шут, а вот уколы Лиде разрешал делать только в руку. В другие места не давал, стеснялся.
Однажды медсестра на работу не пришла. И в следующий раз тоже ее не было. В палату вошел один из больных и сказал:
— Ну что, Николка, изменила тебе твоя Лида-то. Замуж вышла.
Николка недоверчиво заулыбался, осклабился, потом вышел в коридор.
Вернулся он через полчаса бледный, растерянный. Встал посреди палаты, и вдруг полились у него градом слезы.
Все остолбенели. И улыбка, и заигрывание — все-все это было шутовским, далеким от человеческого. А слезы, которые вдруг покатились, оказались настоящими. В этот момент все увидели, что он уже старый. Когда Николка упал на кровать, закрылся подушкой и задергался, захлебываясь в слезах, в палате все молчали. Никто не знал, что нужно говорить.
— Брось, Николка, — сказал тихо полковник, глотая какие-то таблетки. — Брось, ты еще себе такую девушку найдешь…
Утром полковник умер.
Представим, что был бы на земле антипамятник злодейству. Памятник-проклятье. Кто-то обходил бы это место за сотни километров, как проказу, как чуму. А кто-то за тысячи километров приезжал бы сюда специально, чтобы послать проклятье злу, насилию, жестокости, фашизму. Как самому злому злу на земле.
И, может быть, крепче была бы память у людей.
Память — тревожная и смятенная. Как небо перед грозой.
Память — острая и колючая. Как обгорелый сук на ветру.
Память — святая и добрая. Как вечная слава павшим.
Им, отдавшим жизнь за торжество добра и света, благородству, а не злу, ставим мы памятники.
Несколько дней назад я был в Ленинграде. Сейчас там царствуют белые ночи. На Пискаревском кладбище, неподалеку от городского шума и суеты — тишина. Только стонет земля. Над Вечным огнем колышется легкими струями воздух, и кажется, что за ним дышат могильные холмы, что вот-вот оживут сотни тысяч погибших ленинградцев.
Нужно, чтобы здесь побывали все. Чтобы все увидели — вот она, арифметика смерти, итог только одного блокадного дня: «20 февраля 1942 год».
Фрунзенский морг — 987 трупов
Свердловский морг — 749 трупов
Василеостровский район — 870 трупов
Куйбышевский район — 680 трупов
Дзержинский район…
Петроградский…
Выборгский…
Смольнинский…
В этот день на Пискаревское кладбище привезли тела 10.043 ленинградцев… Их подбирали на улицах, в подъездах, в цехах, в холодных квартирах… Их везли на санках… и те, кто вез, тоже падали…
Да простят усопшие живым. Они делали тогда все, что могли.
Теперь я скажу о том, что оглушило меня на Пискаревском кладбище. На гранитной плите одной из братских могил, рядом с пунцовыми гвоздиками лежали… конфеты. Карамель. «Снежок». Три штуки.
Представьте себе — на могиле конфеты! Это значит, ребенку, погребенному здесь, среди других, они грезились в голодную блокадную зиму. И он так и не дожил до них. Так и не увидел их.
Представьте себе. Вот уже третье десятилетие, как на эту могилу приносят конфеты!
…Память — тревожная и вечная. Иногда я встречаюсь со своим отцом. Он, как в давности, берет меня на руки, высоко подбрасывает. У меня замирает дыхание.
И тогда я просыпаюсь.
Ленинград — Москва
1968 г.
Как по мне, так главная вина Брежнева, что при нем выросла вся эта сфера секретарей-парткомов-миллионеров. Которых не то чтобы посадить, снять было невозможно, так как они были повязаны в систему. Вся верхушка стала практически феодалами. Ниже тоже любая значимая должность продавалась за значительные суммы, что человек занявший эту должность уже технически не мог не воровать. Они потом и дали возможность Горбачеву все развалить, так как они хотели быть не подпольными миллионерами, а официальными
Подушню. Чтобы рассказывать о 80-х, ссылаясь на зрелые воспоминания, нужно чтобы в этот период респонденту (назовём их так, почему нет?) было бы 20-30 лет, хотя бы. Согласитесь, воспоминания детского и подросткового периода - сомнительная почва для анализа. Следовательно, при соблюдении этого условия, в данный момент респонденту должно быть 65-75 лет. И вот тут меня терзают смутные сомнения, что в данном возрасте, большинство людей может здраво рассуждать, не попав в рамки стереотипов и шаблонов, приобретенных за свою жизнь. Кроме того, вызывает сомнение, что в данном возрасте (65-75 лет) респонденты ведут активную жизнь в интернете (если это не пересылка фоточек и открыточек в ОК и вацапе/телеграмме).
Отсюда вижу несколько вариантов:
1. У респондентов феноменальная память, холодный ум и чистые руки (но это не точно)
2. Респонденты имеют доступ к новейшим секретным разработкам в темпоральных областях науки (попросту, машине времени)
3. Респонденты склонны к вербальному искажению информации, в целях повышения своего эго (т.е. попросту привирают, излагают свои детские воспоминания или пользуются чужими воспоминаниями или домыслами)
Конечно, бывают исключения, но не думаю, что их много.
Всё вышеизложенное было написано с применением арифметики, критического мышления, занудства и язвительности, и было призвано вызвать негодование и словесный понос у респондентов.
Да начнется (или продолжится) срач!
Для ЛЛ, -именно Брежнесвская эпоха и привела к окончательному развалу СССР.
- Итак, Ваш вывод: 1960–70-е стали поворотным временем в развитии партноменклатуры и СССР.
- Да, в 1960–1970-е годы ускорился двуединый процесс превращения совпартноменклатуры в квазикласс и одновременно интеграции определённых её сегментов в капсистему, «в Запад». Средства – торговля нефтью, золотом, алмазами, финансовые игры; оргформы – Римский клуб, «Фирма» (она же – «Сеть») Е.П. Питовранова. Правда, здесь не всё шло гладко: часть партспецноменклатуры стремилась войти «в Запад» по американской линии, часть – по британской (эта часть, кажется, была посильней). Однако само наличие СССР, общественной собственности на средства производства, социалистическая идеология препятствовали завершению классового перерождения номенклатуры. И вот в 1980-е, под шумок строительства «реформированного социализма», который толпа сдуру воспринимала как колбасно-сырный рай при сохранении всех советских достижений в социальной области, плохиши «нарубили дров», «подтащили сена» и подожгли «ящики с чёрными бомбами, с белыми снарядами да с жёлтыми патронами» – то есть сделали максимум для обострения в стране всех противоречий: социальных, национальных, бытовых, а также максимально очернили советское прошлое, представив победы поражениями, а героев – подлецами. Иными словами, мощно ударили по идейному и психологическому иммунитету.
При использовании материала просим указывать источник argumenti.ru
Почему при Брежневе жилось лучше всего?
Хочется спросить - жилось лучше кому? Главарям комсомола и партии, получавшим по блату дефицитные товары, квартиры, машины?
"И пускай продукция была зачастую неказиста, а одежда не соответствовала фэшн-стандартам, зато, как говорится, своя рубаха ближе к телу."
как знакомо - неказистые товары (при их дефиците) и быдло схавает, а себе любимым - из "Березки".
"К 1980 году Советский Союз по объемам промышленного производства и сельского хозяйства занимал 1-е место в Европе и 2-е место в мире, уступая лишь США."
Он и в 50-е занимал, только почему-то товарное изобилие в "Кубанских казаках" воспринималось как реализм. А при Брежневе реализм в кино - это серость, цинизм, блат и алколизм.
В 86-м выходит "Курьер" - всё, народ, даже самый маленький и глупый уже всё видит, где они живут.
"Например, СССР производил больше всех в мире цемента, а советская сельхозтехника, хоть и была далека от совершенства, экспортировалась в 40 стран мира.
Обвинения в том, что во времена Брежнева было голодно и холодно, не совсем состоятельны."
Жрали цемент, который не успели экспортировать? А водку закусывали карбюраторами ростсельмаша что ли?
"Дефицит и блат стали нормами жизни советских людей.
Свободно купить копченую колбасу или гречневую крупу в провинции было трудновато, но все же возможно."
Как это коррелирует с заголовком ТС? Страдали, но радовались?
"В брежневские годы реальные доходы советских граждан выросли более чем в полтора раза."
за 18 в 1,5 раза это что? По 0 целых хрен десятых в год? В 64-м году люди наверно думали, что-то слишком хорошо живем, надо так сильно быстро не богатеть?
"Население в эти годы увеличилось на 12 миллионов человек.
Эпопея стояния в очереди на бесплатное жилье для 162 миллионов человек завершилась успешно, а при квартплате, которая не превышала 3% от совокупного дохода семьи, жить становилось радостней, жить становилось веселей."
Население после хрущевской дичи поняло, что дорогой партии проблемы населения не касаются, жить становилось только хуже и тоскливее. Посмотрите фильмы "Берегись, автомобиля", "Зигзаг удачи", "Гараж", "Премия" - всюду смысл, что успешный человек в стране - это только подлость, коварство, рвачество, воровство. Честный трудолюбивый человек начал становиться синонимом блаженного. Ну и спиваться эти честные труженники стали как раз в 60-70-е года. Вспомните своих дедов-отцов - повальное пьянство, особенно в деревне.
"Кстати, сказать «спасибо» можно и во время очередной поездки на шашлычки на родные 6 соток – возможно, родители получили их как раз в брежневские годы."
Спасибо "от пингвина с мема" тебе и твоему Брежневу. Какие родители, сколько лет тебе, чудо? Мне 37 и одна моя бабушка сажала картошку недалеко от дома, пока в 90-е ее не стали воровать, а вторая поездила на переполненном автобусе с перекладными ради овощей и ягод, да плюнула. Это миллионный город. Люди заводили участки, потому что продуктов не хватало! Даже родители ездили на дачу с пересадками в 90-е годы, в годы безденежья!
"В мае 1972 года Брежнев и Никсон подписали договор по ПРО"
ага, молодец, а сам перед этим устроил провокацию китайцев на Даманском. Почитайте Пекинский трактат (последний год публикации в советской печати 1952, как говорится, все совпадения случайны) он короткий, там несложно разобраться кто виноват в этом конфликте.
Пятидневной рабочей неделей и двумя выходными многие из нас также обязаны брежневской эпохе.
В тот период появился и гарантированный оплачиваемый трехнедельный отпуск, которого, к слову, в США нет до сих пор.
"отсутствие безработицы" - производительность труда и уравниловка в промышленности передают тебе, дядя, пламенный привет!
"и здравоохранение" - за бутылку коньяка
"бесплатные или льготные путевки в санатории" - колхозники наверно ездили бы туда, да только на кого хозяйство оставишь. см. фильм "Любовь и голуби" кому доставались эти путевки.
"жизнь в Стране Советов представляется почти сказочной" - сказочный....
"В период "застоя" были написаны лучшие книги" пу-пу-пу....
"Шукшина" - о мерзости нравов советской деревни
"Распутина" - о бесчеловечности государства
"Айтматова" - о "тиране" Сталине,
"Астафьева" - о "трусе", "идиоте" и "тиране" Сталине
"братьев Стругацких" - сказки о советской бюрократии и идиотизме.
"А еще эпоха Брежнева подарила нам великолепные фильмы Гайдая, Рязанова, Данелия, Тарковского: «Операция «Ы» и другие приключения Шурика» и «Неуловимые мстители», «Кавказская пленница» и «Берегись автомобиля», «Служили два товарища» и «Белое солнце пустыни», «Джентльмены удачи» и «Семнадцать мгновений весны», «Тот самый Мюнхгаузен» и мн. др."
Если посмотреть эти фильмы внимательно прекрасно видно куда двигалась страна.
Да ещё умели хорошо снимать кино, ещё умели строить и производить сами, если материалы завезти, организовать, всё было. Если надо и кому надо.
Только с каждым годом задел экономики и страны, где человек труда был хозяином, заканчивался, снижался, таял, как и таял и энтузиазм сталинского поколения труженников. А новая молодежь, выросшая в хрущевская время - это братья Михалковы, это казанские бандиты, это ходорковские и березовские, это бабки, заряжающие воду у телевизора, это значительная часть нынешнего населения нашей страны полностью, НА ДЕСЯТИЛЕТИЯ разочаровавшееся в политике и, прежде все, в идеях коммунизма.
Написал, конечно, сумбурно, всем советую прочесть книгу Балаева "Троцкизм против большевизма", вот там расписано более подробно, как зачем и почему наша великая страна развалилась, и какая в этом всём заслуга дорогого Леонида Ильича
300 миллионов пар калош.
Вот я курицу зажарю
Жаловаться грех
Да ведь я ведь и не жалюсь
Что я — лучше всех?
Даже совестно, нет силы
Вот поди ж ты — на
Целу курицу сгубила
На меня страна
Салинорочеры, Брежневоведы и другие товарисЧи, то ли не жили в те времена, то ли не читали историю. Основной их довод - это стабильность, как сейчас прямо. И я с ними в этом пункте согласен. В России вообще два состояния: нестабильность, кризисы там разные, революции и стабильность, стабильность при которой все херово. Со дня Хрюриков и прочих Ясных Солнышек других состоянии в стране не было.
Вот по пунктам пост товарисЧа который топит за времена Брежнева. Сельское хозяйство и легкая промышленность. Он пишет что СССР занимал первое место по производству в Европе и первое место в США. Производству чего? Говна? Хочется задать вопрос. Страна производила по 300 миллионов пар калош в год, на каждого жителя СССР по паре калош, но обычные женские зимние сапоги было днем с огнем не сыскать. Произвести тонну дерьма при плановой экономики и тоталитарном строе вообще не проблема, проблема в рынках сбыта. Все эти рубашки и портки серого или зеленого цвета миллионами висели в магазинах но никто их не покупал или покупал совсем уж от безвыходности. Мы экспортировали! Хуй там плавал, СССР не экспортировал он помогал братским странам. Тоннам свозили калоши в Африку и раздавали автоматы Калашникова в ту же Африку, Ближний Восток и в страны Южной Америке. СССР как и сейчас зарабатывал только на продаже энергоресурсов. Зарабатывал на ненавистных европейских буржуях.
Сельское хозяйство при совке это вообще цирк с конями. Никогда не забуду как соседка сокрушалась, она была агрономом, что их обязали засеять поля гречкой где до этого рос лен. На хуя спрашивается? Но пофигу засадили все гречкой, она даже уродилась И вместо того чтобы отправить гречу на прилавки ее отдали на корм скоту, так как партия и правительство посчитали что гречки и так уже до хуя, а вот кормов не хватает, да и льна не хватает, поэтому решили больше гречку не сажать, а в новом году опять все засадить льном. Итак было везде и во всём. Даешь 150 триллионов тонн пшеницы! А давай! Заебошили, к осени когда на рынках дешевеют овощи, овощей просто нет. Полу гнилая морковка с прошлого года, три вялые свеклы и «мертвый» кабачок. Ну вроде бы пшеницы до хера, значит и хлеб подешевеет и его много будет, а хуй там плавал. Всю пшеницу дружественным коммунистическим странам за поцелуй от Хонеккера и за очередной орден почета Уганды, ну и конечно . Своему же народу очередь в булочную и серобурмалиновый батон воняющий дрожжами.
Но чтобы до конца понять как «управлял» Брежнев, нужно немного отмотать назад в начало 50-ых годов когда Наш Дорогой Леонид Ильич был первым секретарем Центрального Комитета Коммунистической партии Молдавии. Это реальная история какой там был порядок и как всё цвело и пахло. Брежнев: «Расскажу для примера как мы с Кириллом Ивановичем Цурканом тогдашним министром пищевой промышленности спасали урожай винограда. Что же тогда случилось? Случилось страшное: Виноград уродился на славу. Пришел ко мне Цуркан: Что делать аврал? Тары, емкостей по всей Молдавии меньше чем нужно для такого урожая! Сусло некуда сливать! По правде говоря, ночь не спал все прикидывал что делать, но не нашли другого выхода как направить нашего министра в Москву просить цистерны. Нам выделили 200 штук, но их еще надо было привезти, время идет, через день или два звонит мне Цуркан и говорит: Есть одна шалая идея. Приспособить старую водонапорную башню. Полезли на башню, но она была вся сгнившая. Я попросил Цуркана собрать стариков, опытных виноделов. Пусть они поделятся опытом, обмозгуют и изыщут местные возможности. И мы нашли решение. В засушливых районах Молдавии во дворах крестьяне имеют колодцы для сбора дождевой воды. И вот мы подумали что при должной обработке эти емкости вполне могут нас выручить. Уполномоченные нашего пищепрома тут же разъехались по районам искать колодцы и заключать с колхозниками договора на хранение государственного вино материала. На учет была взяты каждая капля поэтому драгоценный продукт удалось сохранить и спасти».
По сему...Урожаи там космические были, цемента завались, шмотки офигенные, машины «летающие»….
СУСЛО, блядь, сливать некуда! - вот это и есть Брежневский СССР и не только Брежневский.
Дважды прочитал дважды опубликованный пост. В ответ на : "В последнее время, особенно на Пикабу, в оценке деятельности Л.И. Брежнева в основном преобладают восторженные тона, хотя и он допустил серьезные ошибки и просчеты, имеющие впоследствии САМЫЕ ПЕЧАЛЬНЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ для судьбы нашей страны..." скажу одно - какие,нах,последствия печальные? По сравнению с последствиями деяний Горбачёва и Ельцина (ненавижу ублюдка) Брежневская печаль это процветание и радость жизни.
