У меня тоже есть про дачу. Только в роли вредной бабки был дед, отец второй мачехи. Деду прям было надо загибаться на этих 10 сотках, а раз деду надо было, значит обязаны были все. Дача была в максимально дальних пердях, настолько, что 2/3 соседних участков были уже брошены. Поэтому мы туда прям "заезжали", в пятницу под ночь, уезжали в воскресенье под вечер, полностью хоронили выходные на этом клочке земли без электричества и прочих благ цивилизации. Одно лето выдалось жарким и сухим, настолько что урожай был под бооольшим вопросам. И вот, дед предлагает мне полить весь огород из пожарного пруда, а взамен от отдаст мне магнитофон Шарп, двухкассетник, прям японский на 110 вольт, с трансформатором. Дело было году в 2002м или 2003м, мне было лет 13, мафоны были ещё в ходу, а японией можно было даже понтоваться. Так что таскать воду практически два дня, почти 100 метров, ради такого прям стоило. Но дед не знал одного момента, соседние брошенные дачи были мной исследованы вдоль и поперек, и я знал где остались неразворованные шланги от летних водопроводов. Благо пруд был чуть выше нас по уровню, и свою магистраль мне было соорудить делов на пару часов. С утра подкинувшиь пораньше, я обошел "соседей", каким то макаром насращивал шланги между прудом и нашим огородом, и уже к обеду в рядах картохи можно было хоть лягушек разводить, на второй день поливал уже кусты/деревья.
Когда собирались домой, я у деда спросил, когда можно заехать за магнитофоном, на что дед сделал удивлённое лицо, мол, тыж не делал ни чего, вода сама текла, какой тебе магнитофон? За какие заслуги? Естественно ни какого магнитофона я не получил ни сразу, ни спустя пару недель, хотя даже мачеха ему доказывала, что формально условия сделки соблюдены, огород полит, дже с запасом.
Естественно все следующие дачные задания я выполнял максимально плохо, даже со значительным вредом для посадок. А через пару лет батя с мачехой развёлся, она тоже с гнильцой оказалась. Впрочем, это уже совсем другая история.

#comment_370735387

Середина лета 2025 года войдет в историю российского продовольственного рынка как время, когда самые заурядные овощи стали стоить неадекватно дорого. Морковь, свекла и картофель — основа традиционного борща — подорожали настолько резко, что некоторые регионы столкнулись с их дефицитом. Думается, подобных ценовых скачков мы не видели со времен лихих девяностых.

Рекорды роста

По данным Росстата на 7 июля 2025 года, картофель подорожал на 48,47% с начала года. Вроде бы много. Но это оказалось лишь началом овощной драмы. Морковь взлетела в цене на 62,6%, а свекла — на 62,4%.

Даже в первую неделю июля, когда цены на свеклу и картофель слегка снизились (на 3,8% и 2,6% соответственно), морковь продолжила дорожать. Она прибавила еще 4,5%. К слову, стоимость «борщевого набора» достигла 437 рублей — сумма, которая еще полгода назад казалась фантастической.

Картофель в среднем по стране стоил 103 рубля за килограмм. Морковь — 103 рубля. Надо полагать, что для многих семей приготовление традиционного борща стало серьезной статьей расходов. В некоторых регионах ситуация приобрела характер настоящего продовольственного кризиса.

В Удмуртии морковь выросла в цене на 14,5%. А в Кемеровской области и Башкирии попросту исчезла с прилавков. Дефицит простейших овощей стал неприятной реальностью в стране с огромными посевными площадями.

Битва версий: кто виноват в овощном коллапсе

Разумеется, каждая сторона имеет свое объяснение произошедшего. Фермеры, объединенные в АККОР и ассоциацию «Народный фермер», выдвигают свою версию событий. По их мнению, корень зла кроется в порочной системе взаимоотношений с торговыми сетями.

Основные производители овощей — малые фермерские хозяйства. Они не могут обеспечить те объемы и регулярность поставок, которые требуют торговые сети. Следовательно, сети предпочитают заключать контракты с импортерами, создавая замкнутый круг. Фермеры остаются без сбыта, а страна — без собственных овощей.

Особенно болезненной стала ситуация с урожаем 2024 года. Несмотря на то что был собран большой урожай, закупочные цены оказались на уровне себестоимости или даже ниже. Естественно, фермеры не стали тратиться на дорогостоящее хранение продукции.

Более того, торговые сети перед новым годом завезли 50 тысяч тонн импортной моркови. Это окончательно добило внутренний рынок. В результате фермеры сократили посевные площади под овощи, что и привело к нынешнему дефициту. Логика проста: зачем сеять то, что невозможно выгодно продать?

Розничная торговля, представленная АКОРТ, естественно, предлагает иную интерпретацию событий. По их версии, рост цен объясняется банальным сезонным фактором — исчерпанием запасов прошлогоднего урожая в ожидании нового. Традиционно, утверждают ритейлеры, стоимость овощей достигает пика к середине июля.

Дополнительными факторами продавцы называют общую инфляцию и якобы более низкий урожай в 2024 году. Впрочем, последнее утверждение вызывает серьезные сомнения в свете официальных данных.

Когда цифры не сходятся

Пожалуй, самое интересное в этой истории — кардинальное расхождение между заявлениями ритейлеров и официальной статистикой. Министерство сельского хозяйства сообщает, что в 2024 году в России был собран рекордный урожай моркови и свеклы.

Сбор моркови составил более 1 миллиона тонн. Это на 17% больше показателя 2023 года. Столовой свеклы собрали 417,4 тысячи тонн — на 6% больше, чем в предыдущем году. Получается парадоксальная ситуация: урожай рекордный, а цены космические.

Думается, истина, как обычно, лежит посередине. С одной стороны, фермеры действительно столкнулись с системными проблемами сбыта и были вынуждены сократить посевы. С другой стороны, торговые сети, возможно, не проявили должной гибкости в работе с отечественными производителями.

К слову, эксперты прогнозируют стабилизацию цен лишь к концу лета. Именно тогда на рынок поступит новый урожай. Однако структурные проблемы отношений между производителями и сетями никуда не денутся. Надо полагать, что без кардинальных изменений в системе сбыта подобные ценовые скачки будут повторяться с завидной регулярностью.

В итоге простые рядовые покупатели оказались заложниками системных противоречий в аграрном секторе. Борщ, этот символ национальной кухни, постепенно превращается в блюдо для состоятельных граждан. Что, конечно, иронично.

Тревожные сигналы с продовольственных рынков России заставляют власти искать неординарные решения, отголоски которых неизбежно вызывают в памяти сложные страницы истории. Резкий, почти обвальный рост цен на базовые овощи, без которых немыслим ни один семейный стол – тот самый фундаментальный "борщевой набор" – достиг масштабов, игнорировать которые уже невозможно.

На фоне этой тревожащей потребителей реальности заместитель министра промышленности и торговли Роман Чекушов в интервью «Российской газете» обозначил направление возможного ответа государства: введение механизмов регулирования цен. Само упоминание таких мер, даже в форме обсуждаемой «ценовой вилки», невольно пробуждает глубоко укорененные в общественном сознании ассоциации – с эпохой тотального дефицита, распределения и плановой экономики. Возникает закономерный и острый вопрос: не станет ли попытка усмирить цены шагом назад, к системе, чьи ограничения и издержки многим знакомы не понаслышке?

Суть предложения Минпромторга, как его изложил статс-секретарь Чекушов, заключается в переходе к долгосрочным контрактам между теми, кто выращивает овощи, и крупными торговыми сетями. Ключевым элементом этих договоров должна стать так называемая «ценовая вилка».

Проще говоря, это заранее оговоренные минимальный и максимальный уровни цены, по которой производитель сможет продавать свою продукцию ритейлу. Чиновник подчеркивает: идея единой, застывшей на весь год цены была отвергнута как совершенно нереалистичная.

"Очевидно, что устанавливать одну единую цену на весь год невозможно", – заявил он.

Однако гибкие рамки, внутри которых поставщик обязан "вписаться", по мнению замминистра, могут создать баланс интересов. С одной стороны, торговые сети получат столь желанную стабильность – предсказуемые объемы поставок по цене, которая не взлетит неожиданно вверх. Это, теоретически, позволит им удерживать розничную цену для конечного покупателя на каком-то приемлемом, не шокирующем уровне. С другой стороны, производитель, как утверждается, обретет уверенность: весь запланированный на сезон урожай гарантированно найдет своего покупателя.

Главное же – он сможет избежать ситуаций, когда из-за диких рыночных колебаний ему приходится продавать себе в убыток, буквально работая "в минус". "Это позволит исключить существенные ценовые колебания и уход производителей в минус, что часто происходит", – пояснил Чекушов, признавая остроту существующей проблемы.

Важный нюанс: минимальная цена в этой вилке, по замыслу авторов инициативы, должна рассчитываться так, чтобы обеспечивать нормальную, пусть и, вероятно, скромную, рентабельность производителю в любом регионе страны, независимо от местных особенностей и издержек.

Именно эта гарантия сбыта и защиты от убытков – краеугольный камень аргументации чиновников. Они видят в долгосрочных контрактах с ценовыми рамками инструмент снижения рисков для аграриев, что, в свою очередь, должно способствовать большей стабильности предложения на рынке. В перспективе, как осторожно отметил Чекушов, подобный механизм теоретически может быть распространен и на другие категории товаров первой необходимости. Однако ключевая оговорка, которую он сделал, звучит принципиально: "вопрос требует обсуждения". Это признание неочевидности и сложности потенциальных последствий, необходимости взвесить все "за" и "против" на самых разных уровнях.

Непосредственным катализатором столь серьезного обсуждения мер госрегулирования стали действительно впечатляющие цифры, обнародованные Росстатом. Данные за 2025 год рисуют картину беспрецедентного подорожания именно тех овощей, что составляют основу "борщевого набора" – культурного символа доступной и сытной домашней еды. Статистика не просто констатирует рост – она фиксирует ценовой взрыв. Особенно удручающе выглядит ситуация с картофелем.

Всего к апрелю его оптовая цена (без учета НДС) совершила головокружительный скачок – рост на 285,5% в годовом выражении! Если в прошлом году килограмм стоил в среднем 11,4 рубля, то теперь – уже 42,4 рубля. Но беда, как известно, не приходит одна. Резко, хотя и не так драматично, подорожал и репчатый лук: к середине мая его цена выросла на 87,2% за год, достигнув 72,3 рубля за килограмм. Белокочанная капуста прибавила 56,8%, поднявшись до 75,2 рубля за кило. Свекла стала дороже на 11,9%.

Что же стоит за этим ценовым цунами? Эксперты аналитического агентства «АБ-Центр» указывают на фундаментальную причину: значительное снижение урожайности овощей в стране. Меньше выращено – меньше предложение на рынке – выше цена. Это базовый закон экономики, который и привел к нынешней напряженной ситуации.

В Минсельхозе, со своей стороны, пытаются смотреть в будущее с умеренным оптимизмом, заявляя о планах на 2025 год по расширению площадей, отведенных под посадку овощей. Расчет прост: большие посевы, при благоприятных условиях, должны дать больший урожай в следующем сезоне, что, в теории, поможет насытить рынок и оказать понижающее давление на цены. Однако сельское хозяйство – сфера, крайне зависимая от капризов природы, и гарантировать успех таких планов заранее невозможно. Текущая же реальность такова, что потребители сталкиваются с непривычно высокими ценами на самые обыденные продукты, а власти – с необходимостью срочно искать ответ на этот вызов.

Именно в этом контексте идея "ценовой вилки" и долгосрочных контрактов обретает свою актуальность – и свою спорность. Сторонники видят в ней прагматичный инструмент сглаживания экстремальных рыночных колебаний, способный защитить и производителя от разорения, и потребителя от запредельных ценников. Противники же, и их голоса звучат все громче, указывают на тонкую грань между разумной стабилизацией и возвратом к элементам директивного управления. Их тревога понятна: история России знает примеры, когда попытки "зарегулировать" цены оборачивались пустыми полками, черным рынком и тотальным дефицитом.

Ведь даже самая продуманная "вилка" – это все же ограничение свободы ценообразования, элемент грубого государственного вмешательства в рыночные механизмы. Вопрос о том, где пролегает грань между необходимой стабилизацией и опасным креном в сторону планового распределения, остается открытым и крайне дискуссионным. Сможет ли предложенный механизм, в случае его реализации, обеспечить устойчивое снабжение рынка по разумным ценам, или же он станет первым шагом к воссозданию советской системы плановой экономики? Вопрос, думается, риторический.

В России, где каждый второй разговор на кухне рано или поздно сводится к еде и ценах на нее, новости о резком падении производства самых базовых продуктов звучат несколько апокалиптически. Представьте: только за январь–апрель 2025 года сахар рухнул на 32,3%, подсолнечное масло — на 15,5%, а мука — на 7,8%. Казалось бы, что ещё может пойти не так? Но нет, жизнь умеет удивлять, особенно жизнь в современной процветающей Российской Федерации.

Что же происходит? Всё началось с дорогих кредитов, роста налогов, неурожая и, как вишенка на торте, отсутствия импортных семян. Тут уж не до смеха: сахарные заводы в апреле выдали на 35 тысяч тонн меньше сладкого, чем год назад. Масла подсолнечного стало меньше на 108 тысяч тонн (–15,6%), а муки — на 72 тысячи тонн (–9,1%). Впервые с 2021 года общее производство продуктов питания пошло на убыль: сначала минус 0,3% за первый квартал, а к концу апреля ускорилось до –0,6%. Так, постепенно, пресловутый советский "продовольственный вопрос" снова становится актуальным.

Почему сахар вдруг стал редкостью? Всё просто: урожай сахарной свёклы просел почти на 10% — собрали 44 миллиона тонн, и это всё из-за перехода на отечественные семена. По оценкам специалистов, их урожайность на 20–30% ниже импортных. Вот и получается, что старались как лучше, а вышло, как всегда — вместо ударных успехов импортозамещения получили дефицит и новые заботы.

Масло подсолнечное тоже не выдержало давления. Оказывается, производить его стало банально невыгодно: розничные цены не покрывают издержки, а повышать их ритейлеры боятся — мало ли, вдруг власти не оценят. В итоге, некоторым заводам пришлось просто остановиться: два предприятия уже свернули производство в этом году, не дотянув до светлого будущего.

А что с мукой? Тут всё ещё драматичнее. Повышение ключевой ставки ЦБ и урезание господдержки сделали своё дело. Кредиты под 25% годовых — это, простите, не кредит, а испытание на выживание. Неудивительно, что даже такие гиганты, как «Грейн Холдинг», оказались на грани банкротства. В феврале отраслевые союзы уже били тревогу, предупреждая о возможных массовых банкротствах. Но, как это часто бывает, тревожные сигналы услышали не сразу.

Если кажется, что это всё — зря надеетесь. С февраля 2022 года Россия уже трижды сталкивалась с продовольственными кризисами: в 2023 году скакнули цены на яйца, в 2024 — сливочное масло взлетело до небес, а в 2025-м пришёл черёд картофеля. Тут уж все ахнули: к маю цены на картошку выросли на 173% по сравнению с прошлым годом — рекорд за 23 года! Сети спешно закупают картофель в Китае и Монголии, а в Калининградской области вообще ввели запрет на вывоз клубней за пределы региона. Картошка стала новым стратегическим сырьем, кто бы мог подумать.

Правительство, конечно, тоже засуетилось (мыслимое дело - "сам" начал задавать вопросы о картошке на совещаниях). В конце прошлого года запустили целый комплекс мер: обнулили ввозные пошлины на картофель, лук, морковь и прочие овощи борщевого набора, чтобы хоть как-то наполнить полки магазинов. Но, как официально и "под запись" признал вице-премьер тов. Патрушев-младший, всё это стоило сделать раньше и куда более комплексно.

Видимо, до последнего надеялись, что байка про импортозамещение станет реальностью хотя бы в случае с сельским хозяйством. Не случилось.