Дело было в прошлом веке, в год тысячелетия крещения Руси (1988). СССР, Украина, Харьков. Военное училище (ХВВАУРЭ, кому интересно). Курс майора Огрызко Н.В. Мы – курсанты четвертого курса второго факультета, месяц или около того до выпуска. Кажется, май. Отбой недавно прозвучал, но все еще не спят, лежим, балаболим. Жарко, так что фрамуги окон открыты. Настроение прекрасное, жизнь - впереди! Кто-то под гитару мурлычет наш вариант песенки «За что мы пьем, зачем мы пьем…»:
… за офицерские погоны,
Что упадут на наши плечи,
Как звезды в августовский вечер…
(Это, чтоб настроение понятно было).
Внезапно за окном отчетливо слышный в ночной тишине одиночный выстрел. Отдаленно, но не так чтоб очень. «Кажется, на 8-ом посту?» Событие нечастое в училище, ждем развития. Минут через несколько четверых наших курсантов по звонку дежурного поднимают и вызывают к караульному помещению. Вернулись они не скоро и вот что сообщили…
(Излагаю уже полную версию, чтобы не злоупотреблять вниманием аудитории).
Одна из учебных групп первого курса нашего факультета впервые заступила в караул. В этой группе были Кадет и Тихоня. Называю их так, потому что имен и не знал никогда. Кадет – выпускник кадетки (суворовского училища). Их, выпускников, так и звали в простонародии – кадетами. В основном, кадеты были славными ребятами, но, как и везде, встречались среди них и бесславные. Вот к таким и относился Кадет. С первого дня он повел себя пренебрежительно и высокомерно по отношению к пацанам, пришедшим со школьной скамьи. «Вы, - дескать, - салабоны, службы не нюхали. Не то, что я!» Сразу оговорюсь, что никакого намека даже на подобие дедовщины в нашем училище не было. Ни внутри курсов, ни между ними. Хорошее было училище. Так вот, у Кадета такое поведение прокатывало, но только на словах. Никаких действий. Хотя, кто служил, те знают, что и словесными унижениями можно на первом году очень даже довести человека. Кто посильнее духом, быстро послали Кадета, а кто послабее – молчали. К таковым относился и Тихоня.
Встретились они той самой ночью. Диспозиция такая:
Тихоня уже стоял на посту, а Кадет должен был его менять. Ворота на посты находятся рядом. Разводящий оставил Кадета у ворот, а сам с часовым и его сменщиком пошел осматривать пост № 7. (с номерами постов могу и ошибиться, все же 30 лет минуло). Тихоня тоже ждал своей смены, стоя за воротами своего поста. Молча, как и положено часовому. Кадет же взялся за любимое занятие – дрочить «молодого». Встречая лишь каменное молчание в ответ, Кадет распалялся все больше. В конце концов, со слов Тихони, прозвучала фраза: «я сейчас перелезу и отниму у тебя автомат». Ворота на замке, ключи у разводящего.
Тихоня молчит.
Кадет лезет через ворота.
Тихоня начинает действовать по уставу: «Стой, назад!»
Кадет игнорирует, перелезает и приближается к Тихоне.
Тихоня: «Стой, стрелять буду!»
Кадет – игнор.
Тихоня снимает предохранитель и досылает патрон в патронник.
Кадет останавливается, практически уперевшись в направленный ему в живот ствол.
Пауза. Тихоне, по уставу, надо было делать выстрел вверх. Хотя, с другой стороны, нарушитель же остановился. Или скомандовать – лечь, руки за голову, или что-то в этом роде. Но это же свой, хоть и дурной. Короче, пауза тянулась недолго.
Кадет усмехнулся (ну это уже я так думаю): «что, обосрался?» (а вот это уже со слов Тихони). После этого он ухватил за ствол автомата и потянул его на себя. А Тихоня – к себе. А патрон-то в патроннике. А палец, как у многих начинающих, на спусковом крючке…
Короче, Кадет умер быстро. Говорят, бляха ремня, которую пробила пуля, дошла до позвоночника. Может и преувеличивают.
Наших курсантов задействовали для погрузки одного тела и доставки другого в изолированное помещение, в кабинет начальника факультета, где он и прожил некоторое время. Тихоне даже пищу туда носили. И неусыпно за ним бдили. Уже не мы, другие. Потом его, вроде как, перевели в другое училище.
Осуждали его все. Вроде, по уставу, вроде и Кадет – мудак, но… К тому же в уставе есть (или была) и такая строчка: В случае необходимости, часовой обязан смело действовать штыком и прикладом. Зарядил бы ему прикладом по сусалам. Хотя, Тихоня – смело?...
P.S. С 1986 по 1988 над нашим училищем висел тяжелый рок. За два года среди курсантов, обслуживающего персонала (среди военных) прошла череда смертей. Кого-то убило током, кто-то утонул, замерз зимой после избиения, покончил самоубийством… Одного прапорщика повесили в лесу в зоне отчуждения Чернобыльской АЭС (в командировке там был). Один курсант опрокинул себе на голову футбольные ворота… Описанный случай принес 10-й труп в «копилку» училища. После чего несчастные случаи прекратились.
