2 Она была беременна и кричала от боли, потому что у неё начались родовые схватки.

3 Потом на небе появилось другое знамение — огромный красный дракон с семью головами, десятью рогами и с семью венцами на головах.

4 Его хвост увлек с небес третью часть звезд и сбросил их на землю. Дракон встал перед рожавшей женщиной, чтобы сразу проглотить её ребенка, как только тот родится.

5 Женщина родила сына, младенца мужского пола, которому предстоит править всеми народами железным скипетром, и ребенок был взят к Богу и Его престолу.

6 А женщина убежала в пустыню, в место, приготовленное для неё Богом, и там её кормили в течение 1 260 дней.

7 На небе началась война. На одной стороне сражались Михаил и его ангелы, а на другой стороне воевал дракон со своими ангелами.

8 Но дракон оказался недостаточно силен, и он, со своими ангелами, потерял свое место на небесах.

9 Этот великий дракон — древний змей[90], которого называют дьяволом и сатаной; он, обольщающий весь мир, был вместе со своими ангелами сброшен на землю.

В этом отрывке подразумевается, что Сатана пал во время беременности Марии или вскоре после рождения Иисуса, и во время своего мятежа он увёл с собой на землю треть ангелов (чтобы они стали демонами). Если это так, то Сатана не мог бы выступать в качестве противника нигде в Ветхом Завете (ни в Бытии, ни в Книге Исайи, ни в Книге Иова, ни где-либо ещё). Ну и конечно не мог он заползти в райский сад под видом мудрой говорящей змеи. Очевидно, что Сатана — вымышленный персонаж, но хорошая литература должна хотя бы отчасти соответствовать тому, что она представляет.

К праведнику и грешнику после смерти подошли с вопросом «Как вам в Раю?», и оба ответили «Прекрасно!».

Потому что праведник пил из источника благодати, а грешник смотрел сквозь решётку своего собственного сердца на тот же источник и не мог до него дотянуться. И его ад это он сам, его собственная неспособность принять свет. Вот это мне кажется куда более глубокой и страшной концепцией. Если представить классический христианский ад с котлами и чертями возникает один фундаментальный логический прокол. Получается, самый отъявленный мерзавец, садист и подлец, который за всю жизнь не сделал ни одного доброго дела, но перед смертью успел прошептать «верую», — обретает вечное блаженство. А вот какой-нибудь врач-атеист, который полжизни провёл в горячих точках, спасая детей, искренне считая, что другого шанса у человека нет и надо творить добро здесь и сейчас, этот врач будет вечно гореть в аду. А не охренели ли там, наверху, с такими критериями? Космическая несправедливость, где формальности важнее сути.

Калинов мост...

Красиво, образно. И в этом что-то есть. Это же переход. Рубеж. А что по ту сторону никто по-настоящему не знает. Ни ты, ни я, ни патриарх, ни папа римский. Все наши представления это гипотезы, основанные на вере, страхах и надеждах. В этом и заключена главная интрига. Мы все в одной лодке незнания, просто кто-то гребёт, распевая псалмы, а кто-то молча смотрит на звёзды и пытается понять законы течения.

А в итоге я согласен в одном. Атеистам предложенный религией ад действительно не грозит. Но вот что ждёт на том берегу Калинова моста... Это загадка куда интереснее. Может быть, там ничего. А может быть, там что-то, до чего наши земные ярлыки «рай» и «ад» просто не дотягивают.

Что мы можем делать, пока мы на этой стороне? Это жить так, чтобы не было мучительно стыдно за каждый прожитый день, независимо от того, верим мы в воздаяние или нет. Потому что единственный ад, в существовании которого мы можем быть уверены на 100%, это тот, который люди творят друг для друга прямо здесь, на земле. А за остальным посмотрим.