Доброго времени суток, друзья! Больно хочется поделиться с вами занимательнейшей историей о том, как в нашей прекрасной стране устроена система здравоохранения, судебная система и какая же это гордость – служба в армии современной России.
Начну очень издалека. Около года назад я вышла замуж за человека, которого любила на протяжении долгих тринадцати лет. Не сложно догадаться, что за этот срок у меня выработался неплохой скил терпения и умения ждать от жизни лучшего, и вместе с этим умением пришло стойкое знание того, что сейчас за своего мужа я готова перегрызть глотку кому угодно. Это так, вступление, безынтересные сопли и слюни.
Спустя пару месяцев после свадьбы, моего мужа-студента 2 курса призвали в армию, аргументировав это тем, что он получает ВО после колледжа, а на это отсрочка уже не распространяется, хотя место учебы он не менял. Аргумент этот мы приняли.
Но на тот момент мы были уверены в том, что он останется дома, так как с 2008 года он стоял на учете у невролога в связи с рядом наследственных заболеваний, которые были усугублены его профессиональной деятельностью (музыкант-альтист). Регулярные боли в спине и невозможность находиться в статическом положении более 15 минут, вынудили его отказаться от профессии мечты – исполнитель – и после мучительного окончания колледжа перевестись на кафедру теории музыки. Все это я рассказываю лишь для очевидного заключения - боли были настолько серьезными, что из-за них моему мужу пришлось отказаться от своей мечты.
Для самых разбирающихся предоставляю список его объективно существующих заболеваний, которые подтверждались ежегодно: поражения межпозвоночных дисков поясничного и других отделов позвоночника с радикулопатией; дорсопатия шейного, грудного и пояснично-крестцового отдела позвоночника; дегенеративная болезнь; остеохондроз всех отделов позвоночника; с-образный сколиоз поясничного отдела 1 степени, s-образный сколиоз грудного отдела 2 степени; сглажение поясничного лордоза; кифотическая деформация шейного отдела позвоночника, выпрямление шейного лордоза; спондилоартроз; ретролистез С5 - 1 степени; признаки нестабильности сегментов шейного отдела; спондилез; синдром дорсалгии, умеренный болевой миотонический синдром; дискоз; многочисленные грыжи Шморля; множественные протрузии межпозвонковых дисков (дорзальные протрузии дисков С2-С7, Т12-L5 до 3 мм); дискалокальные дистрофические изменения тел C2 и С3; краевые костные разрастания тел С3-С7 позвонков, задние остеофиты С2-С7 позвонков; шейно-плечевой синдром.
Неплохой набор? Вот и я так думаю. Всю весну муж провел в военкомате, предоставляя справки из разных госпиталей и поликлиник, обследование в одной из которых он проходил непосредственно после направления туда военкоматом. Такие проблемы сложно не заметить, и все они значатся в эпикризах всех госпиталей.
Тем не менее, военкомат ставит крайнюю группу здоровья (Б-4) и направляет на службу. Мы, будучи совсем неопытными в этих вопросах, начинаем искать законный выход из ситуации. Но так как вся моя семья состоит поголовно из военнослужащих, нас ставят перед фактом: отмазываетесь – валите к чертям собачьим. Забавно, что на тот момент мы не хотели портить отношения с нашими семьями и решили сделать все, чтобы по максимуму не ударить в грязь лицом перед ними. А «забавно» это потому, что сейчас мы все равно стали изгоями и недо-людьми в глазах родственников, пытаясь в рамках закона отстоять свои права. Ведь «мужык должин!!» и «долг родине». Но это уже совсем другая история. В связи с этими семейными передрягами мы не стали вовремя обращаться к юристу и все, чего смогли добиться – при помощи моего родственника – это пристроить мужа в хорошую часть. В целях его безопасности не буду называть ее, скажу лишь, что это именитое место, где предполагается минимум физической нагрузки. Как оказалось на практике, эта часть в плане физических нагрузок - похлеще многих.
Итак, в конце июня мужа забирают в часть. Телефоны выдают три раза в неделю на полчаса, душ – два раза в неделю, посещение раз в неделю на 20 минут, дедовщина, ежедневные моральные и физические унижения, для дневального предусмотрены 2 часа сна в день. С порога фраза - «ты теперь не человек. Ты пидорас», ежедневные «качки» до всеобщей блевоты, несмотря на разницу групп здоровья солдат, а занятий для того, чтобы «стать настоящим мужиком» два: химией, без перчаток и тряпок-щеток драить ковры и туалеты и таскать с первого на пятый этаж и обратно тонны специальной техники и обмундирования. По лестнице с огромными пролетами, разумеется.
На второй неделе я приехала к мужу и, опуская его моральное состояние, застала его с огромными язвами по всему лицу. Что не удивительно, ведь он занимался вторым «мужским делом» без возможности не то, что умыться, не было секунды на то, чтобы отвлечься и попить воды. Душ, напоминаю, два раза в неделю. В среднем шестнадцать часов погрузок в день в темпе вальса.
Изможденный и с язвами по всему лицу он объясняет, что они у него уже пять дней, и только сегодня его увидел полковник и приказал отправить в поликлинику, видимо, испугавшись эпидемии. Другим начальникам дела до состояния здоровья солдат нет. Это при том, что медицинские осмотры проходят каждый вечер. Видимо, кровоточащие язвы - это нормальное состояние здорового человека.
Из поликлиники врач, ужаснувшись состоянием его спины, направила мужа в госпиталь им. Бурденко. Лечили его там обезболивающим. Вслед за Бурденко следовал госпиталь Вишневского, санаторий Горки и ЛРКЦ Минобороны России. В каждом госпитале его диагнозы регулярно повторялись и знающие эту систему люди спросят – почему его не направили на Военно-врачебную комиссию, которая в свою очередь должна комиссовать его по 66 статье, потому что все перечисленные там заболевания подпункта «Б» и «В» у мужа есть, за исключением парезов. Хороший вопрос. Ни один госпиталь не счел необходимым направить его на ВВК. Из «Горок» его выписали с диагнозом хронический, е-мае, гастрит, хотя гастроскопию ни в одном из предыдущих госпиталей ему не делали, и он никогда не жаловался на проблемы с желудком.
Все, чего нам удалось добиться – это собрать в ЛРКЦ Минобороны комиссию из неврологов, которые были так раздосадованы проверкой их отделения и недавним выговором, что, не ознакомившись с делом, так как мужа там лечили гастроэнтерологи, назвали моего мужа психом, сославшись на то, что из-за смены обстановки он боли себе выдумывает. Здесь я прошу Вас вспомнить, что мужу пришлось оставить профессию мечты из-за болей, которые начались еще в 2008 году.
Так его и выписали в часть, предложив, правда, перед этим перевестись в психиатрию. На тот момент у меня не осталось никаких нервов и сил, потому что в моей голове не укладывается, как люди, которые по идее занимаются лечением и помощью другим людям могут с такой высокой колокольни плевать на пациента просто потому, что он бесправный солдат. Рентгенолог, проводивший рентген мужу, сказал, чтобы он добивался комиссации, но больше мы этого врача не видели. Врачи же-неврологи все как один закрывают глаза на имеющиеся заболевания, видимо, от тотального нежелания работать. Спасибо этим замечательным людям за то, что с каждой перетасканной арфой и каждой «качкой» от старших-дегенератов мой муж становится на один позвонок ближе к инвалидному креслу.
К этому моменту от нас отвернулись все родственники, назвав «косящими» и не пытаясь услышать, что мы, в отличие от врачей и воинской части, пытаемся действовать в рамках закона и всего лишь отстаиваем свои права. Поэтому я решила обратиться к юристу, чтобы он помог составить рапорт на ВВК, провел воспитательную беседу с врачами и просто заставил их наконец ознакомиться с нашей кипой реальных документов.
Здесь начинается второй акт нашей чудесной пьесы под названием «юридическая помощь» в нашей стране. Я обзвонила какое-то нереальное количество юридических компаний, специализирующихся в военной сфере и выявила два типа адвокатов: первый сказал, что мы идиоты и надо было думать до призыва (разумеется это так, поэтому я описала нашу ситуацию в самом начале), но он может помочь, ведь у нас на руках все козыри, единственная сложность – нужно доказать такой пункт в 66 статье как «нарушение функций», как раз благодаря приписке которой, врач, не желающий заниматься пациентом, может отмахнуться и сказать, что он все выдумывает, и что пока у пациента не отсохнет и не отвалится рука - он в это нарушение функций не поверит. Таким образом, юрист сказал, что поможет. За 400 тысяч рублей. Разумеется, я в слезах ушла из этой конторы, потому что в моих силах дать лишь 100 тысяч.
Вечером я нашла другого юриста, очень приятного мужчину, который посмеялся над своим «коллегой», запрашивающего такие деньги, и обещал полноценную помощь за 40 тысяч. Я в радости договорилась с ним о встрече, лишь через пару часов осознав, что знаю лишь его имя. Попросив его ФИО, номер в реестре адвокатов, я проревела еще половину вечера, осознав, что в меня вселил надежду еще один человек, пытавшийся меня надуть.
Это было вчера (26.09.18), потому боль от скотского отношения к людям со стороны всех, кого только можно, от людей, которые –должны- помогать в силу своей профессии, до сих пор очень сильна. Но сегодня меня уже успело добить другое.
Муж снова попал в ту же поликлинику, с теми же, не проходящими уже на протяжении десяти лет, жалобами, и пошел по второму кругу госпиталей. Сейчас, соответственно, он находится в Бурденко, где та же самая врач, что еще три месяца назад лично выписывала ему лечение, говорит то же самое, что говорили врачи ЛРКЦ Миноороны. Что впору его направить к психиатру или на дисбат (тюрьма для военных преступников) за попытку откосить от службы. Таким образом, мы находимся меж трех огней: психушкой, дисбатом и частью, откуда его пытаются выкурить физическими и моральными издевательствами, ведь в этом Ансамбле, как оказалось, нет творческого коллектива среди срочников. Солдаты там в 90 процентах - рабы, которые создают чистоту и атмосферу для репетиций свободных людей. К остальным 10% относятся срочники с уникальными голосами, которых не хватает основному составу.
Вот вам история о замечательной стране, где по всем каналам твердят о военных, о гордости нации, о том, что лучше людей на свете нет, но как только слово «военнослужащий» заменяется на словосочетание «солдат-срочник», с реальной болезнью и реальной, задокументированной проблемой (приложу лишь фото-результат рентгена, чтобы не перегружать внимание, но это заключение не гражданского госпиталя, а непосредственно ЛРКЦ Минобороны, где черным по белому написана вторая степень сколиоза, с которой уже должна быть категория «В», что уж говорить про остальной комплекс болячек), когда речь заходит о таком человеке, этот срочник магическом образом превращается из «гордости нации» в, выражаясь военным языком, «пидораса», «не человека», и я уверена, здесь можно приписать сотни других эпитетов, которые муж мне просто не говорит, чтобы не шокировать. К сожалению, практика показывает, что никому нет дела до людей в этой стране. Ни врачам, ни юристам, ни уж тем более военнослужащим.
Этот печальный итог венчает текст, который был набран за полтора часа в состоянии тотальной безнадежности и без капли надежды на сознательность сотрудников всех возможных институтов.
Спасибо, если дочитали до конца. Текст писался спонтанно, с опущением огромных кусков, с целью выговориться. Но если вдруг каким-то чудом эта бессвязность выстрелит в народ и найдется человек, который знает толкового военного юриста в Москве, что будет готов помочь нам в этом деле в пределах ста тысяч, я по гроб жизни буду благодарна. И прости меня, дорогой муж, что осветила нашу проблему среди множества других людей, прости, что сама уже отчаялась, хотя должна быть сильной для тебя и прости за то, что все еще не могу вытащить тебя из этого лживого и бесчеловечного ада.
