Внимательно слежу за каждым движением противника.

Семецкий, продолжая держать руки за спиной, опустив голову вниз, медленно, как на прогулке в парке в чудесный солнечный день, начинает движение вокруг меня, будто бы измеряя шагами проходимое расстояние.

– Видишь ли, в чём дело, – тихо звучит его голос в помещении автомойки, – когда я только попал в этот мир, я не сразу понял, почему местные жители так себя ведут: грубо разговаривают, не отвечая за свои слова, смотрят с презрением и даже удивлением на вежливое приветствие и улыбку.

Постепенно поворачиваюсь за ним. Всё тело напряжено и ждёт атаки в любой момент. Я не знаю, какой у него кулон. Не знаю даже, атакующего он характера или оборонительного. В любой момент в меня может полететь сеть или кислота, а может, он издаст парализующий крик, может, у него мечи в локтях или ступнях. Есть вариант, что он вообще заклинатель и в машине сидит огромный пёс или волк, готовый в любой момент по одному приказу хозяина порвать всех вокруг.

– Поначалу я был в шоке и не знал, как реагировать. Но когда те двое попытались меня ограбить и первые полезли в драку в тихом тёмном переулке, я понял, что могу не сдерживать себя, терпение моё лопнуло. Как они визжали, ты бы видел, – он, не останавливаясь, поднял голову, посмотрел на меня и улыбнулся. – А какие они оказались слабаки. Я не ожидал, что всё будет так просто. Не ожидал, что соперник не станет уворачиваться. Первым же ударом руки пробил грудную клетку грубияна, про броню здесь и не слышали. А когда ладонь оказалась внутри, с огромным удовольствием нащупал его сердце, вырвал его и раздавил в кулаке перед лицом ещё живого тупого никчёмного аборигена.

При этих словах он остановился, поднял правую руку перед собой на уровень груди и резко сжал кулак, будто снова раздавливал сердце врага.

– Второй заорал так, мне показалось, действие кулона с дельфином слабее, – он снова заулыбался, вспоминая произошедшее, – я подошел к нему, ударил в живот, он согнулся, локтем добавил ему по затылку. Он упал. Затем ногой что есть силы топнул в область поясницы, ломая позвоночник и плюща внутренности. Почти и не заметил сопротивления его желеобразного тела. Затем левой ногой встал ему на спину, руками взял за ноги и потянул вверх. Мне хотелось проверить – смогу ли порвать этот мешок с потрохами. И что ты думаешь? – он снова остановился и посмотрел на меня.

Молчу и сосредоточенно жду атаки. Я не знаю, в какую игру он играет, потому расслабляться не собираюсь.

– Это оказалось проще, чем я мог подумать, – продолжил он, не дождавшись от меня ответа. – Порвал его пополам, как тряпичную куклу.

Когда-то давно, примерно год назад, меня, может быть, и впечатлили бы такие сцены, но не сейчас.

– И тогда я подумал: а зачем мне возвращаться назад? Что меня ждёт по возвращении? Очередное опасное задание, когда кончатся деньги за это, очередной бой, где можно погибнуть с вероятностью от сорока до шестидесяти процентов. Но зачем? Если здесь, среди этих мешков с костями, можно добиться гораздо большего… – Он сделал паузу в своей тираде. – А как классно пользоваться именами публично! – с восторгом продолжил, – я сменил уже третье имя и всех заставляю обращаться ко мне именно полным, мною придуманным именем. Теперь я – Юрий Семецкий, ну да ты знаешь уже.

Он останавливается и смотрит на меня, будто впервые замечая мою полную боевую готовность.

– Да расслабься, не буду я на тебя нападать, слово даю… Во всяком случае, пока, – улыбаясь, добавляет.

Не знаю, можно ли ему верить. Продолжаю сохранять готовность к бою.

– Я, наоборот, хочу предложить тебе дело… Ну ответь хоть что-нибудь, – снова обращается ко мне.

– Что тебе надо? – спрашиваю, внимательно следя за ним.

– Ну вот, хоть заговорил, – широко улыбается и продолжает: – Присоединяйся ко мне. Вместе мы покорим этот мир!

– С чего такая уверенность? – спрашиваю. – А если сюда пришлют карательный отряд с твоего мира, когда узнают, чем ты тут занимаешься?

– А, так они тебе не сказали? Не пришлют. Во всяком случае, пока. Установка в состоянии переслать всего двух человек в год. Потому что редкоземельное ископаемое, требуемое для питания установки, добывают ровно столько, чтобы хватило на пересылку максимум двух человек.

Да, этого мне не рассказали.

– А если технологию пересылки усовершенствуют? Если этого ископаемого начнёт требоваться меньше и можно будет послать отряд?

– Да. Технологии усовершенствуются. Добыча тоже может возрасти. Но когда это всё будет? – отвечает убеждающим тоном. – Через год? Через десять?

– А если и через десять?

– Тогда я предпочитаю десять лет жить здесь как бог, а не вернуться и погибнуть, возможно, ещё быстрее!

В его словах есть смысл, этого не отнять. Но Эйлин в заложниках у того, с радужным кольцом, и он не врал насчёт того, что с ней будет в случае, если я не вернусь.

– Я не могу остаться, – отвечаю просто.

Он молчит какое-то время.

– Жаль. Да расслабься ты уже, сказал же, не буду нападать, – лёгкое раздражение звучит в голосе.

Неохотно и осторожно убираю руки вниз, ноги ставлю на ширину плеч. В конце концов, если он нападёт, шансов у меня и так немного выжить, но, раз до сих пор не атаковал, может, и правда не врёт.

Видя, что я ему начинаю верить, продолжает:

– Ладно, не хочешь – твои дела. Тогда другое предложение: мы сразимся с тобой в поединке, но не здесь, а в месте, которое я укажу.

– Зачем тебе это? – правда не понимаю зачем.

– Как зачем?! – пытается изобразить недоумение. – Ты, когда попал в мой мир, скучал о своём? – задаёт риторический вопрос. – Вот и я скучаю. Хотя здесь и множество необычных и интересных вещей, но я хочу вспомнить родные эмоции, проведя серьёзный бой с крепким соперником.

Вон оно в чём дело, ну, если просто один бой, то – невелика цена. Отвечаю:

– Какие условия? Что получает победитель?

– Ха! – ухмыляется на мои вопросы. – Победителю – жизнь!

Что?! Он псих?

– Ты предлагаешь бой насмерть?!

– Конечно, а как иначе?! – улыбается на мой вопрос. – Только так может получиться бескомпромиссный настоящий поединок. Только так ты вложишь всё своё мастерство и умение. Если бой идёт просто до победного, пока один не признает поражения, то это уже и не бой, а танцы!

Он точно псих. Хотя на его стороне огромное преимущество – я ничего о нём не знаю. Нужно исправлять этот момент:

– Но я ничего не знаю о твоей прокачке.

– У меня, как и у тебя, – золотые ладони, остальное – стандартный набор.

– А какой кулон?

– Ха! Не-е-ет, этого я тебе уже не скажу. Всё-таки хочу развлечься, а не сдохнуть, – улыбается мне в лицо.

Вот сволочь! Развлечься он хочет, а игрушка – я, выходит. Ладно, надо задать главный вопрос:

– А что если я не соглашусь?

Он не колеблется ни секунды:

– Всё просто: я найду всех, кто тебе дорог, через твоего дружка на улице. Это же твой друг? Я правильно понял? Иначе зачем ты приехал с ним? Найду и такое с ними сделаю, что не все из них в своём уме останутся до смерти, потому что каждого буду убивать на глазах у остальных. А твоего дружка оставлю напоследок, чтобы он точно знал, чего ждать.

Слишком часто за последние сутки разные люди угрожают моим близким.

А он всё-таки псих.

Если не вернусь по любой причине – замучают Эйлин; если не приму бой – то же самое ждёт всех людей, что мне дороги здесь. Единственный приемлемый вариант – я принимаю бой и побеждаю, но шансы на такой исход крайне малы. Плохо и печально. Выбора практически нет.

– Я бросаю тебе вызов. Что ты решаешь? – требовательным тоном обращается ко мне Семецкий.

– Я приму вызов, но обещай, что выполнишь две просьбы, – отвечаю твёрдо.

– Говори.

– Первая: если ты победишь и я погибну, то ты доставишь моё тело в определённое место к определённому времени, при этом ничего не вынимая из карманов. Вторая: опять-таки в случае твоей победы ты навсегда оставишь в покое всех моих друзей и близких в этом мире. Согласен?

Он задумывается на несколько мгновений:

– Что за место и в какое время? Насчёт твоих людей здесь – не проблема, договорились.

– Моё тело должно быть завтра, в восемь вечера, в здании старой водокачки. Могу показать на местности.

Он снова заулыбался.

– Нет, не надо, я понял. Меня высадили там же. Ты хочешь, чтобы твоё тело забрали обратно? Но зачем?

– Не твоё дело. Ну так договорились?

– Без проблем! – уверенно обещает. – И по карманам шарить не буду – не переживай.

– Вызов принят, – исполняю традицию его мира.

Он улыбается.

– Отлично. Завтра, в три часа дня, жду тебя по этому адресу, – даёт мне визитку с именем и адресом, – старый деревообрабатывающий цех прикупил по дешёвке. Такие отличные там циркулярные пилы, скажу я тебе.

Он поворачивается и выходит из автомойки. Выхожу следом. Семецкий, не обращая никакого внимания на моего друга, садится с напарником в джип и уезжает.

– Добазарились, что ли? – обращается ко мне друг.

Что я могу ему ответить?

– Добазарились. У тебя на хате свободно? Надо выспаться, никаких ночных гляделок на звёзды, завтра предстоит серьёзный бой, скорее всего, последний в моей жизни.

– Конечно. Но если добазарились, то, может, отметим?

– Нет, прости, ничего не могу объяснить, но просто поверь: сейчас мне нужно выспаться, поехали… – мой тон, видимо, не выглядит шибко бодрым, потому друг не стал лезть под кожу, а просто выполнил просьбу.

Приехали к нему домой.

– Ну а всё-таки расскажи хоть что-нибудь, это же и моё дело как бы, – не успокаивается друг.

– Тебя он больше не тронет, – «при любом раскладе» – добавляю мысленно, – но и я могу пропасть на какое-то время снова, ты не пугайся и не ищи меня, если что. И вот ещё что, – достаю из кармана пачку пятитысячных банкнот, две отделяю и кладу обратно в карман, остальные кладу на стол перед другом, – это тебе – на развитие бизнеса. Ничего не спрашивай и не благодари.

– Ого, – удивляется он, но вопросов не задает.

Расходимся по комнатам спать. Наутро всё смотрится ещё печальней – сегодня мне предстоит умереть ради того, чтобы жили те люди, которых я ценю и обожаю. Хреновое чувство. А за окном, как специально, такой хмурый пасмурный день: чёрные кучи облаков затянули небо, мелко моросит дождь, ветер бьёт в стёкла ветками тополей.

– Андрюх, – обращается ко мне товарищ.

– Что?

– Ты чего такой кислый? Нормально же вроде бы всё. Я тут дело придумал, чем сегодня заняться можно: давай, как в старые добрые времена, поездим и новое место поищем под автостоянку, а?

– Нет, прости, друг, сегодня есть более важное дело, – обламываю настрой товарища.

– Какое? – переспрашивает заинтригованно.

– Мне нужно купить семена цветов…

…Не слышу привычного гонга, но, кажется, бой начинается.

Только что нагрубивший вожак мини-банды стоит в одном метре прямо передо мной. Рыжий в паре метров слева, тот, что со шрамом, в паре метров справа.

Придумываю в голове план боя.

Вожак наносит удар кулаком мне в лицо. На что-то другое вряд ли у него хватит ума. Да и поднять ногу выше пояса, думаю, никто из них не в состоянии.

Немного отклоняюсь в сторону, пропуская кулак мимо головы. Когда рука противника полностью выпрямляется, хватаю его за локоть обеими руками и, используя своё плечо как упор, резко рву в области локтя вниз, ломая руку посередине. Раздается хруст ломающегося сустава и рвущихся сухожилий, который не раз уже доводилось слышать во время просмотра боёв.

Не дожидаюсь, пока он заорёт и начнёт брызгать во все стороны кровью из повреждённой руки, тут же наношу удар раскрытыми ладонями по ушам противника. Не знаю, выдержит ли череп, потому бью не в полную силу, а только чтобы оглушить и вырубить. Нет желания испачкаться его мозгами.

Оглушенное тело вожака не успевает упасть на землю, как делаю большой шаг вправо, в сторону того, что со шрамом, и левой рукой мощно бью в область солнечного сплетения. Специально не в лицо, чтобы обойтись без крови и не запачкаться другими возможными выделениями соперника.

Тело вожака падает на землю. Тело того, что со шрамом, находится в полёте, отброшенное ударом на несколько метров.

Делаю два больших шага влево и наношу удар также в солнечное сплетение рыжему.

Всё. Бой окончен. Принимайте два трупа с проломленными грудными клетками и одно тело без сознания, истекающее кровью из сломанной руки, жить ему не более десяти минут.

У них нет ни единого шанса, а они об этом и не догадываются.

– Ща я тебе эту ухмылку в глотку забью, – злобно цедит сквозь зубы вожак.

Вижу, как заносит кулак для удара.

Всё равно жизни этих подонков ничего не стоят.

Он бьёт мне в лицо, как я и предполагал.

Они не представляют никакой опасности для моей жизни или здоровья. Да и солдат ребёнка не обидит, даже мерзкого и плохого ребёнка.

Отклоняюсь в сторону, не давая попасть по себе.

Он промахивается и с удивлением смотрит на меня. Бьёт ещё раз. Чуток приседаю и подставляю лоб под удар, при этом резко подаваясь головой навстречу кулаку. Громкий хруст выбитых костяшек надолго врежется этой троице в память. Противник, скуля и тряся поврежденной кистью, падает на колени. Да, согласен, выбитые из суставов костяшки – это больно.

Двое других ещё ничего не успели осознать. Делаю шаг вправо, в сторону того, что со шрамом. Наношу левой ногой удар по правому бедру соперника. Удар получается такой силы, что ноги соперника в секунду оказываются параллельно земле и он падает набок. Стараюсь бить так, чтобы не сломать кости. Мышцу бедра я ему «отсушил», дня два вообще ходить не сможет, ну да и поделом.

Третий, видя, что происходит, запричитал:

– Парень, парень, спокойно, мы же пошутили.

Подхожу к нему. Вставляю два пальца в нос труса, который от страха даже убежать не попытался:

– Ещё раз увижу, голову оторву.

Резко дёргаю пальцы вверх, рвя ноздри, отрывая нос от лица. Кровавый ошмёток, что был недавно носом, остаётся на лице, прикреплённый только у переносицы. Кровь течёт по лицу соперника. Ничего страшного, это не смертельно. В больничке зашьют, а урок на всю жизнь запомнит.

Рыжий орёт от боли и хватается за поврежденное место.

Не оборачиваясь, покидаю место мелкого происшествия.

Настроение по-прежнему хорошее. Этой ночью спать не буду, хочу налюбоваться на звёздное небо.

Прохожу метров двести через лес и выхожу к дороге. Через дорогу начинается город. Обыкновенный город с улицами из серых многоэтажек, с магазинами, наряженными в яркие вывески, пешеходами, идущими по своим делам. По дороге проезжают автомобили. Как же громко шумят их моторы! Давно привык к бесшумным аэромобилям. Пешеходов мало. Вечером на окраине района гулять небезопасно.

Вдруг около меня останавливается старая «Тойота». У автомобиля открывается дверь, и выходит молодой парень. Я знаю его. И не просто знаю, а очень хорошо знаю.

– Андрюха, ты? – с удивлением разглядывает меня.

– Здорово, братан, – улыбаюсь в ответ.

– Андрюха! – кидается ко мне и обнимает. – Ты где был?! Почему не предупредил?!

Я тоже рад его видеть. Лучшего друга, с которым вместе организовали первый бизнес – маленькую автостоянку. Затем пристроили к ней автомойку. А когда дела пошли в гору, решили расширяться и стали подыскивать места под новые стоянки.

– Садись в тачку, – кивает в сторону автомобиля.

Садимся в машину.

– Так куда ты пропал всё-таки?! – Понимаю, как ему интересно: в один миг пропадает твой друг и компаньон без звонка и записки.

– Сложно объяснить, – не могу же рассказать всё как есть.

– Ну ты уж постарайся, – не унимается.

– Меня типа похитили, как-то так…

Он на пару секунд поворачивает голову и смотрит на меня. Затем возвращает взгляд на дорогу.

– Серьёзно, что ли? А кто? Ты сбежал от них, получается?

– Давай потом на эту тему, – пытаюсь прекратить разговор, – поверь, уже всё ровно в этой ситуации. Ты скажи: как вы тут, как там мама моя? Как бизнес идёт?

Он отвечает не сразу:

– Мама твоя, когда ты пропал, сильно переживала… Заболела и… месяц назад умерла…

Его слова бьют железными кувалдами под дых. Внутри всё сжимается от горечи утраты. Становится трудно дышать.

Дальше едем молча, он знает, что та для меня значила, и всё понимает.

Через какое-то время немного становится полегче, и нарушаю тишину:

– Куда едем?

– Я домой направлялся, пока тебя не встретил. А сейчас вот даже и не знаю куда.

– Давай тачку поставим и в какой-нибудь бар завалимся? – предлагаю свой вариант.

Ночь всё равно свободная, хоть с другом посидеть.

– Андрюха, у меня ещё дела вечером да и с деньгами проблемы.

– За деньги не переживай, – проверяю на ощупь пачку наличности в кармане, – а что за дела?

Он мнётся:

– Ладно, давай в бар, там и поговорим.

Ставим машину на стоянку. Берем такси и едем в бар. Заказываем бутылку хорошего вискаря и закуску. Наливаем и выпиваем за маму. Наливаем и выпиваем по второй.

– Давай рассказывай, что у тебя за дела вечером, – начинаю расспрашивать друга.

– Не поверишь, как в старые добрые времена, мне стрелку забили.

– Ничего себе. Кто? За что?

Наполняю рюмки.

– Да появился непонятный какой-то. Юрием Семецким зовут. Сколотил банду из таких же, как сам, отморозков и решил, что они снова в девяностых живут: ходят по мелким предпринимателям и крышу предлагают.

– Юрий Семецкий? А клички уже отменили, что ли?

– Да у него бзик, говорят, какой-то насчёт этого. Не в том дело, он и мне встречу назначил: сегодня в одиннадцать вечера на нашей стоянке.

Нужно помочь другу в сложившейся ситуации:

– Тогда бухать надо кончать, раз ещё разговор предстоит. Сколько там времени сейчас?

– Так у тебя же у самого вон какие модные часы, – кивает в сторону таймера на моём левом запястье.

– Не, это другое. Так сколько там?

Он достаёт смартфон и смотрит в него:

– Восемь почти.

– Нормально. Тогда можно ещё по одной накатить и часок-полтора посидеть поговорить.

– Не возражаю, – улыбается мне в ответ.

Как же я соскучился по нормальному человеческому общению с эмоциями и подробностями. Пообещав всё рассказать о своём похищении, но только не сегодня, стал расспрашивать обо всем, что тут произошло без меня. Он рассказывает, а я слушаю и наслаждаюсь каждой минутой.

Время пролетело незаметно.

– Пора выдвигаться, – посмотрев на часы, говорит друг.

Расплачиваюсь. Выходим из бара, берём такси и едем на место встречи.

На улице уже темно. Фонари по периметру стоянки тускло освещают местность. Большинство людей уже поставили машины на ночь. Сторож выглянул из будки и поздоровался с моим компаньоном. Этого охранника не знаю, видимо, принят на работу уже без меня. Автомойка тоже закрыта, и работники ушли домой. Ждём на улице, когда приедут переговорщики.

Ровно в одиннадцать подъезжает тонированный чёрный джип японского производства. Из «крузака» выходят двое и подходят к нам.

Оба одеты в деловые костюмы с галстуками.

– Добрый вечерочек, – здоровается тот, что справа, и окидывает нас изучающим взглядом.

– Привет, – отвечаю в ответ.

– Здорово, – произносит мой друг.

Тот, что в костюме слева, молчит.

– Меня зовут Юрий Семецкий, – не тратя зря времени, продолжает незнакомец, – и я хочу, чтобы каждый месяц вы мне платили определенную сумму, тогда никаких проблем не возникнет ни у вас, ни у ваших сотрудников, а также всё имущество останется целым, – широкая улыбка озаряет его лицо.

Больно борзый тип. Так ведь напросится, сотру эту улыбку в раз.

– А если мы не согласимся, – отвечаю спокойно.

Типок смотрит мне в глаза:

– Тогда придётся вас наказать: для начала немножко побить, – продолжает улыбаться.

Ха! Во даёт, побить он нас хочет.

– Кишка не тонка? – спрашиваю с угрозой в голосе, также глядя ему в глаза.

Ни один мускул не дрогнул на его лице:

– Хочешь проверить?

– А если да?

– Ну так проверь.

– Давай один на один внутри автомойки?

– Без проблем.

Прошу друга открыть дверь, ключи у него. Заходим внутрь, включаю свет. В помещении сыро. Стены и пол выложены кафелем. В полу решетка для стока воды. В углу стоит оборудование для мойки.

Второй в костюме и мой друг остаются снаружи.

– Не входи, пожалуйста, – обращаюсь к другу, – скажи своему человеку не входить ни под каким предлогом, – обращаюсь к обнаглевшему бандиту.

Он согласно кивает:

– Не входи, – кидает в сторону молчуна в костюме.

Прохожу в центр помещения. Семецкий следует за мной. Сильно калечить его не нужно, просто выбить спеси чуток и показать, что не надо себя так самоуверенно вести с незнакомыми людьми.

Стоим друг напротив друга. Он держит руки за спиной.

– Ну что, начнём? – спрашиваю.

– Начинай, – ухмыляется мне в лицо.

Тут же резко наношу удар в физиономию врага, побыстрей хочется стереть улыбку с его лица. Не убирая руки из-за спины, он делает шаг назад и чуток отклоняется назад, ровно столько, чтобы я не дотянулся.

Продолжает стоять и улыбаться, глядя на меня.

Ладно, сам напросился.

Бросаюсь вперёд, нанося серию из трёх ударов: два прямых в голову, один боковой в голову. Он, пятясь задом, уклоняется влево от первого прямого, затем вправо от второго прямого, затем корпусом глубоко назад от бокового. Ни разу не получается задеть его. Бью нижний удар левой ногой, целясь в голень. Он резко поднимает правую ногу и ступнёй навстречу блокирует мою ногу, упершись в лодыжку. Чёрт, более слабый удар недавно в лесу снёс соперника с ног. Как же он может не уступать мне в скорости и силе?

Делаю шаг назад и встаю в боевую стойку. Соперник, продолжая держать руки за спиной, всё так же нагло улыбается. Теперь я отчётливо чувствую запах крови, который исходит от него. Этот человек убивал. Он опасен, смертельно опасен.

– Золотые ладони – хороший выбор, – говорит противник, глядя на меня.

Что?! Откуда он знает?! Я понял – это один из тех не вернувшихся, кого посылали до меня. Чёрт! Вот это я попал. Значит, скорее всего, у него есть спецумение, но мне не известно какое.

Не знаю, к чему в памяти всплыл тот чудесный солнечный день, когда читал Эйлин стихи.

Теперь так безрассудно в атаку идти нельзя. Нужно думать только об обороне…

Приношу аптечку, заливаю порез раненому бойцу медицинской пеной, которая выполняет сразу три функции: обеззараживает, останавливает кровь и как клеем закрывает и скрепляет рану. Не жалея недавнего соперника, с силой втыкаю ему шприц с обезболивающим в больную ногу как можно ближе к повреждённому участку, хотя мог, конечно же, выбрать здоровую ногу и укол сделать поаккуратней, но не захотел. Он взвизгивает от боли, но ничего не говорит.

Его выживший напарник всё ещё держит Эйлин за горло.

– Ну, говори, – обращаюсь к нему.

– Говорить будешь не со мной.

– А с кем? – уточняю.

– Садись на диван.

Подчиняюсь и, подойдя к дивану, присаживаюсь. Приходит вызов на галафон. Вопросительно смотрю на держащего Эйлин.

– Это тебя, поговори, – отвечает он на немой вопрос.

Прикасаюсь пальцем к сенсорной кнопке на столике. Появляется голограмма всё того же мужчины с радужным кольцом. Подозрительно часто я встречаю его в этом мире.

– Приветствую, – здоровается он.

Молчу в ответ. Нет желания проявлять вежливость.

– Понимаю, – будто прочитав мои мысли, продолжает он, – я знаю, что произошло. Должен принести извинения за своих людей, они проявили инициативу и были наказаны за это… – Он сделал секундную паузу. – Их заданием было просто привести вас с Эйлин, её же Эйлин зовут?

– Да, – отвечаю коротко.

– Так вот, их заданием было просто привести вас с Эйлин ко мне. А ребята, видимо, решили сделать это грубо. Ещё раз прошу прощения.

Он замолчал, ожидая ответ.

– Если хотите мира, то, во-первых, пусть он отпустит её, – выставляю первое условие.

– Хорошо, – отвечает тут же собеседник. – Отпусти её, – обращается явно к своему человеку.

Удерживающий Эйлин парень тут же отпускает захват. Подруга, освободившись, подскакивает к дивану и садится рядом со мной.

– Во-вторых, пусть они уберутся из моей квартиры, – ставлю второе условие.

– Хорошо. Ушли оттуда.

Здоровый боец помогает подняться с пола раненому. Раненый обхватывает товарища за шею, тот в свою очередь придерживает его за пояс. Медленно приближаются к выходу. Здоровый оборачивается и смотрит на меня.

Прикладываю кольцо к сенсору стола в нужном месте. Дверь отъезжает в сторону. Оба бывших противника выходят в коридор.

Прикладываю кольцо ещё раз. Дверь встаёт на место.

– А кто уберёт весь мусор? И что со мной будет из-за этого? – киваю в сторону трупа в кухонном секторе.

– Обещаю, никаких проблем с законом у вас не возникнет, и мои люди приберут весь беспорядок. Станет лучше, чем прежде.

Чёрт! Серьёзный дядька, зачем же я ему?

– Ладно. Что вам нужно?

– Мне нужно, чтобы ты отправился на Землю и кое-что оттуда принёс…

Он так просто говорит об этом, будто в магазин за продуктами сходить предлагает.

– Что вы знаете о Земле? Что вы знаете о обо мне? Это вы меня сюда притащили? – сыплю вопросами.

Собеседник нисколько не смутился:

– Мы многое знаем о твоей планете. Мы не летаем туда, но наши учёные нашли возможность, как бы это попроще объяснить, управлять так называемыми кротовыми норами, – начал объяснять мужчина, – что дало возможность создавать кратковременные коридоры. Мы случайным образом, стараясь всё делать незаметно, переправляем людей с вашей планеты к нам. И по имеющимся при них книгам, флешкам, дискам и прочим носителям информации узнали, как я уже сказал, многое о твоем мире.

– Ха, «переправляем», – произношу с сарказмом, – то есть похищаете?

– Если вам так удобней, то – да.

– И меня также похитили?

– Да.

– А почему именно меня хотите послать, а не кого-то из ранее «переправленных»?

– На этот вопрос я не буду отвечать.

Спасибо за честность и прямоту, как говорится.

– Ладно, тогда почему не пошлёте кого-то из ваших людей?

– Мы посылали. Никто не вернулся. У нас нет возможности следить за тем, что происходит с посланцами, но в назначенное время в назначенном месте для возвращения они не появились. Больше мы решили не рисковать.

Ну что ж, теперь картина более-менее ясна, но главный вопрос ещё не задан:

– Так что же вам всё-таки нужно из моего мира?

Выждав пару секунд, отвечает:

– Семена цветов. Конкретно – роз.

!?

– Это шутка? – нахожусь в недоумении.

– А это похоже на шутку? – отвечает вопросом на вопрос и кивает в сторону трупа, лежащего в луже собственной крови.

– Но я не понимаю…

– Признаюсь честно: это не правительственный заказ, а моя частная инициатива. Нет никакой необходимости объяснять тебе различия между тем, какая огромная разница во взаимоотношениях между людьми в вашем и нашем мирах и какое место уделяется эмоциям, – это точно, с этим не поспоришь, – а точнее, не самим эмоциям, а умению их испытывать. Множество ваших поэтов, писателей, художников восхищаются красотой именно этих цветов. Я читал отчёты, видел картины… – Он замолчал, складывается ощущение, что он прямо сейчас пытается представить себе красоту розы. – И я хочу увидеть эти цветы вживую.

Как бы странно это ни звучало, но я его, в принципе, понимаю. Он продолжил:

– Я очень влиятельная личность в этом мире. Вы даже не представляете себе насколько. И я вас спрашиваю: вы согласны помочь мне, Андрей?.. – Он знает моё имя! Хотя удивляться уже глупо.

Несколько мгновений обдумываю варианты ответа.

– У меня есть одно условие, – надо попробовать взять из ситуации максимум.

– Говорите.

– Я приношу вам то, что просите, а после вы отправляете меня обратно на Землю… вместе с Эйлин.

Теперь он задумался на несколько мгновений, но не слишком долгих:

– Договорились. Но если ты не вернешься, она умрёт. И не просто умрёт, а очень медленно и мучительно, мы знаем в этом толк, поверь.

К сожалению, в это легко верится.

– Тебе неприятно слышать такое, но мне нужны гарантии твоего возвращения, – добавляет спокойно, – вы слишком привязываетесь к тем, кого любите: мы поняли это из вашей литературы, и ты доказал это, не отправившись домой, когда была возможность. Её жизнь, полагаю, для тебя важна, потому она и останется у нас в залоге.

Так говорит про жизнь моей подруги, будто бы это какая-то побрякушка из ломбарда. Но он прав, конечно же, с этим не поспорить. Я люблю её и сделаю всё, чтобы защитить.

Поворачиваю голову и смотрю на Эйлин. Несколько раз за последние полчаса ей грозили смертью, но она ни разу даже не вскрикнула. Молодец! Смелая девочка.

– А если всё-таки откажусь? – я знаю ответ, но не хочется соглашаться сразу же.

– Тогда ты сначала посмотришь, как медленно и мучительно умирает она, а потом и сам следом отправишься.

Примерно такого ответа я и ожидал. Выбора нет, значит.

– Ладно, я согласен. Что дальше?

– Я очень рад, что мы договорились… – Хоть бы улыбнулся, чтобы доказать это, любитель цветочков хренов. – Прямо сейчас выходишь на улицу, там тебя ждёт аэромобиль. Автопилот запрограммирован доставить до места. В ближайшее время в твоей квартире всё приберут. Всё понятно?

– Да.

– Хорошо, до встречи через сутки.

Связь прервалась.

Снова поворачиваюсь к подруге:

– Ты сама всё слышала. Ничего, что я запросил тебя с собой на Землю?

– С тобой хоть куда.

Я не позволю причинить ей вред!

Встаю и направляюсь к выходу. Прикладываю кольцо к сенсору. Дверь отъезжает в сторону.

– Андрей, – слышу оклик.

Останавливаюсь и оборачиваюсь.

– А розы правда так хороши?

Улыбаюсь такому вопросу, а как не улыбаться.

– Тебе понравились стихи?

– Очень!

– Так вот: каждая роза – это стих природы… – отвечаю как можно нежнее.

Сам от себя не ожидал такого выдать! Но вроде бы её впечатляет, потому что больше не проронила ни слова.

Выхожу из квартиры. Спускаюсь на аэролифте вниз. Сажусь в ожидающий меня аэромобиль.

Чувствую, как транспортное средство приземляется. Выхожу из аэромобиля. Оглядываюсь вокруг: я в большом просторном светлом ангаре, вдоль стен множество мониторов и непонятных аппаратов, десятки людей в белых комбинезонах снуют в различных направлениях, не обращая на меня никакого внимания. Посередине ангара располагается установка в виде кольца диаметром метра три и толщиной стенки сантиметров двадцать. Несколько металлических роботизированных щупалец непрерывно производят манипуляции около установки: одни, взяв из ящиков поблизости запчасть, подносят её к «кольцу» и, точно приложив к нужному месту, вкручивают; другие короткими вспышками ярко-синего луча делают ещё что-то. Перед установкой стоит тележка, смахивающая на каталку из операционной.

Аэромобиль закрыл дверь и, плавно поднявшись, улетел.

Ко мне подходит мужчина: белый комбинезон, в руках планшет, на вид старше средних лет. Сверившись с данными из планшета, обращается ко мне:

– Приветствую вас.

– Приветствую, – отвечаю.

– Мне нужно дать инструкции. Итак, у вас будет двадцать четыре часа на выполнение задания. Вот вам таймер, – протягивает предмет, напоминающий ручные часы. – Он будет активирован сразу же после переноса.

Видимо, специально стилизовано под вещь с Земли, чтобы не вызывать подозрений. Беру «часы» и надеваю на левое запястье.

– Чуть позже получите одежду и переоденетесь. В целях безопасности перенос осуществляется в бессознательном состоянии. Вам сделают укол, который погрузит в крепкий сон на полчаса. Возвращаться нужно так же, получите шприц с инъекцией и вколите себе от тридцати до ноля минут до назначенного времени. Находиться при этом вы должны там же, где мы вас высадим. Позаботьтесь, чтобы рядом не оказалось посторонних, иначе нам придётся их уничтожить как нежелательных свидетелей. Всё понятно?

– Да.

– Хорошо. Идите переодевайтесь и ложитесь на стол, – указывает на каталку возле установки.

– Можно вопрос?

– Спрашивайте.

– Меня высадят в моих родных краях?

– Да, чтобы проще было выполнить задание.

– Тогда ещё вопрос: мне понадобятся местные деньги, там кольцом расплатиться не получится, – пытаюсь пошутить.

– Найдёте в карманах одежды, – не оценив шутки, ответил сотрудник научного центра. – Ещё вопросы?

– Больше нет.

Делаю всё так, как сказал учёный.

Теперь я выгляжу как простой парень с планеты Земля: белые кроссовки с надписью Puma по бокам, светло-синие джинсы, тёмно-синяя футболка без рисунков и логотипов, чёрная кожаная куртка. В одном кармане куртки обнаруживаю пачку пятитысячных купюр. На семена должно хватить. В другом – шприц со снотворным.

Подхожу к установке. Проведя рукой по своим коротким чёрным волосам на голове, бодро обращаюсь к персоналу:

– Ну что, заводите вашу бандуру, я готов.

В конце концов не так уж всё плохо смотрится. Один раз они меня с Земли выдернули, значит, умеют, и переживать не стоит. Купить семена в любом магазине – проще простого, а затем вернуться на место высадки. К тому же побываю на Земле! Ещё будет время повидаться с друзьями и мамой.

Мне делают укол. Отключаюсь.

Прихожу в себя. Темно. Я так привык, что на улице всегда стоит чудесный солнечный день, что не сразу различаю, что вокруг. Глаза привыкают к темноте. Смотрю на таймер: 23:46. Нормально. Оглядываюсь. Круглая комната с обшарпанными стенами, исписанными граффити, повсюду валяется мусор.

Встаю. Выглядываю в оконный проём без рамы и стекла. Холодный вечерний воздух дует в лицо. Улыбка невольно растягивает лицо. Я дома.

Из окна открывается вид на лес, а дальше виднеется город. Здание, в котором нахожусь, располагается на возвышенности. Я знаю это место! Это старая водонапорная башня. Она давно не функционирует, и здесь любят собираться неблагополучные подростки, чтобы покурить сигареты, попить пиво, просто потусоваться.

Спускаюсь по лестнице вниз и выхожу на улицу. Вечереет. Судя по погоде, на дворе позднее лето: ещё нехолодно по ночам, но чувствуется, что осень близко. Поднимаю голову вверх. Какие красивые звёзды! Как я по ним соскучился!

– Эй, ты откуда тут взялся?! – прерывает мою радость возвращения домой грубый хриплый голос.

Опускаю голову и смотрю в ту сторону, откуда спрашивали. Метрах в десяти вижу троих. В центре: крупный мужик лет сорока, щетина на небритом лице, рука с наколками держит сигарету, которую он изредка подносит ко рту. Справа от него: чуть пониже и помоложе, но со шрамом на щеке, такой же урка. Слева: рыжий, такой же неопрятный и неприятный, как двое первых.

– Приветствую, – по привычке здороваюсь с незнакомцами.

Вижу недоумение в их глазах. Тот, что в центре, ухмыляется и идёт ко мне. Его друзья также двинулись в мою сторону, но немного отдаляясь от, как я понял, вожака.

Ясно. Окружают. Они даже не представляют себе, что я могу с ними сделать.

– Мне не нужны проблемы. Давайте разойдемся миром, – предлагаю лучший для них вариант.

– Конечно, давай, – снова с ухмылкой отвечает за всех вожак, – только куртяйку нам свою подари.

Раньше бы меня такой тон сразу же бы вывел из себя, но теперь я другой человек: мне смешно от его поведения. Снова невольно улыбаюсь от происходящего.

– Ты чего ржёшь, ублюдок? – цедит сквозь зубы грабитель.

Не слышу привычного гонга, но, кажется, бой начинается…

На аэролифте поднимаемся с Эйлин на свой этаж. Прогулка показалась недолгой, хотя если судить по данным циферблата кабинки, то прошло уже примерно три часа с момента нашего отбытия. Как же быстро летит время рядом с любимым человеком – за беседой с мороженым в чудесный солнечный день!

– Проголодался? – спрашивает подруга. – Закажем что-нибудь?

– Конечно, примите заказ, пожалуйста: две аппетитные булочки с доставкой в постель, – при этих словах поворачиваюсь к ней лицом, максимально приближаюсь и ладонями нежно берусь за упругие ягодицы.

Она улыбается шутке.

Лифт останавливается, дверка кабинки отъезжает в сторону. Выходим на площадку. Полукруглый коридор с редкими дверьми квартир уходит вправо и влево. Потолок излучает ровный свет, освещая белые глянцевые стены и пол. Подходим к своей двери. Прикладываю кольцо к замку.

Дверь смещается в сторону, открывая вид на наше с Эйлин гнёздышко: большая просторная комната, напротив двери – стена-окно, выполненное из прочнейшего прозрачного пластика; тёмно-синие шторы раздвинуты наполовину и пропускают внутрь достаточно солнечного света. Обстановка простая, но удобная: посередине располагаются спинкой к окну большой диван и два кресла по его боками, прямо перед диваном – прямоугольный столик, так же, как и многое в этом мире, выполненный из прозрачного пластика. Столик – это галавизор и галафон, два в одном, всё проецируются над его поверхностью, осуществляя связь или транслируя программы.

По правую руку от входа, у стены, стоит двуспальная кровать. В стенах по обеим сторонам кровати двери: одна – ведёт в ванную комнату, вторая – в гардеробную Эйлин.

По левую руку от входа располагается кухонный сектор: стол во всю длину стены со встроенными аппаратами для быта. На столе множество различных мелочей: столовые приборы и тарелки, которые не успели засунуть в посудомойку, различные пакетики и мешочки со специями, наполовину опустошенная бутылка красного вина, которую не успели допить с подругой перед прогулкой. Алкоголь в этом мире есть. Крепкие напитки запрещены законом, а вот вина оказались великолепны (благодаря обилию солнца фрукты и ягоды вызревают быстро и качественно).

«Надо бы винцо-то допить», – мелькнула мысль, и лёгкая улыбка искривила губы от вспомнившегося великолепного вкуса и приятного ощущения тяжести двухкилограммовой бутылки из тёмного стекла в руке (тара под алкоголь изготавливалась исключительно из стекла, чтобы не портить вкус напитка; а элитные сорта, например, такие, какие нравятся мне, толщина стенки бутылки в один сантиметр гарантировала, что ёмкость не разобьется при случайном падении).

– Прошу, – вежливо пропускаю даму и делаю движение рукой, предлагающее пройти вперед.

– Благодарю, – игриво отвечает она и заходит внутрь.

Следом делаю шаг через порог.

Мощный удар в ухо справа врезается мне в голову. От неожиданности качаюсь влево. Ещё один удар под колено слева. Падаю на колено, правой рукой упираюсь в пол. Мотаю головой, пытаясь прийти в себя.

«Что это? Ограбление?.. – ворочается в голове тяжело мысль. – Не может быть, как они собираются потом скрываться от правосудия?»

Немного поворачиваю голову влево – вижу одного: золотые наколенники, серебристые кроссовки, выше уже не могу рассмотреть. Немного поворачиваю голову вправо – ещё двое: у одного золотые кроссовки, серебристые наколенники, у второго оба элемента серебристые. Но в любом случае – это серьёзно прокачанные бойцы. Что же им надо-то тогда?!

Эйлин замерла в паре метров впереди, там, докуда успела дойти.

– Надо закрыть дверь, – обращается тот, что слева, видимо, к Эйлин, и начинает движение в её сторону.

Наверное, хочет приложить её кольцо к сенсору, чтобы сработал замок.

– Тронешь её… и я вырву тебе кадык, – поднимаю глаза на грабителя.

У него золотой обруч на голове, на кулон не успел обратить внимания из-за разгорающегося внутри гнева.

Он спокойно смотрит на меня. Отворачивается, делает шаг в сторону подруги и берет её за руку, чтобы подвести к двери.

Волна ярости захлестнула сознание и придала сил. С громким выкриком резко вскакиваю и двумя кулаками одновременно наношу удары в лица стоящим справа бойцам. У них оказались серебристые обручи. Я не знал об этом, но очень надеялся. Мне повезло, значит, удары кулаками, прокачанными до золота, хоть на какое-то время выведут их из строя.

Противники, получившие удары, невольно делают несколько шагов назад. Один из них падает на спину, второй, который в золотистых кроссовках, сохранив равновесие, хватается за разбитое лицо и пытается прийти в себя.

Тот, что тронул Эйлин, отпускает её руку и бросается на меня. Я знал, что так будет, нанеся удар по тем двоим, тут же разворачиваюсь и бью по двум уровням: один кулак нацелен в область живота, второй в голову. Соперник инстинктивно вскидывает руки, защищая лицо. Верхний кулак попадает по защите, второй врезается в живот. Противник отшатывается на несколько шагов в сторону кухонного сектора. Не давая ему опомниться, тут же прыгаю следом и бью в голову. Да, я вижу, что у него золотой обруч, но так как атакую с дистанции, то по корпусу попасть сложнее, да и золотые кулаки наносят ощутимый урон даже при золотом обруче.

Этот удар противник заблокировать не смог – из-за боли в животе он на мгновение опустил руки. Кулак врезается в челюсть, соперник делает ещё несколько шагов назад и упирается спиной в стол.

Надо спешить, те двое скоро очухаются.

За доли секунды сокращаю дистанцию. Левой рукой хватаю его за затылок, он обеими руками предпринимает попытку избавиться от захвата. Правой быстро наношу несколько ударов по уже пробитой защите живота.

Ему совсем плохо. Слышу, как он коротко выдыхает, когда получает удары, но сопротивляться не может.

Рукой, которая на затылке, хватаю его за волосы, немного отвожу в сторону для замаха и что есть силы бью головой о столешницу.

Звон подпрыгнувшей на столе мелочёвки оглушает. Второй рукой хватаю его за волосы и тащу по столешнице, собирая лицом врага весь хлам. Через пару метров на столе попадается бутылка с вином, хватаю её правой рукой и с размаху бью противника по голове. Бутылка разлетается вдребезги, остатками вина обливая голову соперника. В руке остается горлышко с острыми краями. Не задумываясь втыкаю «розочку» в горло, проворачиваю и резательным движением наружу выдергиваю её из жертвы, вскрывая артерии и вены. Кровь хлынула наружу. Стену, которую только что забрызгало вином, окропляет мелкий дождь из капель крови. Несколько брызг летят мне в лицо, но большая часть всё-таки проливается на стол, где смешивается с элитным напитком. Конечно, я мог бы порвать ему горло и пальцами, но не хотелось бросать зажатое в кулаке оружие.

Хрипя, соперник сползает на пол.

Оборачиваюсь. Тот, что в золотых кроссовках, уже пришел в себя и кинулся мне в спину. Успел разглядеть его кулон в виде кошки, который означает невероятную гибкость за счёт усовершенствованных суставов и связок. С такими соперниками практически невозможно вести борьбу в партере, они могут выкрутится из самых сложных захватов.

Противник прыгает на меня. Пытаюсь встретить прямым ударом слева. Он изгибается и уворачивается от атаки. Промахиваюсь и чувствую, как рука проходит в миллиметрах мимо цели. Левым локтем бьёт мне в лицо. Удар получается мощным. В глазах на мгновение темнеет.

У него золотые кроссовки, а значит, преимущество в скорости, и он должен попытаться зайти мне за спину. Как можно резче разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов. Но его здесь уже нет, скорости хватило, чтобы обойти меня по кругу.

Чувствую, как на шее смыкается удушающий захват. Плохо дело. Если бы это был любой другой боец, но не с кулоном кошки, то я бы сейчас изо всех сил постарался бы подпрыгнуть вверх и упасть на спину, припечатывая его к полу и выбивая дух. Но этот не позволит исполнить такой трюк, он извернётся, а спиной о пол ударюсь я сам.

Быстрым движением кисти перехватываю «розочку» из положения «осколки наружу» в положение «осколки внутрь» и не глядя наношу удар по бедру противника. Силы золотой ладони и толщины стекла бутылки хватает, чтобы пробить ногу. Можно вытащить оружие и нанести ещё несколько ударов, но времени нет, урон должен быть максимальным. Веду воткнутое стекло вверх сколько получается, вспарывая ногу.

Соперник вскрикивает и немного ослабляет хватку. Выдёргиваю оружие и правым локтем наношу несколько ударов в область печени противника. Захват на шее ослаб ещё больше. Закидываю обе руки за спину и обхватываю его за шею. Приседаю, бросая соперника через себя. Тело падает на спину передо мной. Замахиваюсь «розочкой» и бью, целясь в глаз, чтобы сразу повредить мозг. Слышу окрик:

– Остановись! Или она умрёт.

Останавливаю руку с зажатым в ней окровавленным стеклом за несколько миллиметров до цели. Капля крови по инерции срывается и попадает в открытый глаз.

Поднимаю взгляд на последнего врага. Он схватил Эйлин сзади и удерживает её за шею согнутой в локте рукой.

– Брось оружие, встань и закрой входную дверь, или она немедленно умрёт, – твёрдо говорит, глядя на меня.

«А ведь они не хотят нас убивать», – озаряет вдруг мысль.

Если бы хотели, то убили бы сразу, не дав даже шанса на сопротивление. Внезапная атака сразу троих бойцов, да ещё и вне ринга, неотразима в принципе.

Поднимаюсь на ноги. Разжимаю кулак. «Розочка» падает на пол рядом с головой корчащегося от боли, пытающегося зажать рану на бедре, чтобы не истечь кровью, противника. Подхожу к двери и прикладываю кольцо. Дверь закрывается.

Через несколько мгновений в дверь звонят. Смотрю на держащего в заложницах Эйлин вторгнувшегося человека.

– Избавься от гостей, или она умрёт, – повторяет угрозу.

Даю команду на приём звука и спрашиваю:

– Кто там?

– Это сосед, я слышал какой-то шум. У вас там всё в порядке?

Бросаю взгляд на испуганную Эйлин в руках этого гада. Ещё один короткий взгляд в сторону поверженных противников: один не шевелясь лежит в луже собственной крови, рядом второй – корчится на полу, истекая кровью из вспоротого бедра. Кухня разнесена вдребезги. Повсюду разбросаны приборы и осколки. Вино вперемежку с кровью стекает по стене.

– У нас всё замечательно, не переживайте, – как можно спокойней и ровнее отвечаю соседу.

– Ну, ладно, – слышу ответ, – всего хорошего.

– До свидания, – прощаюсь и отключаю связь.

Хорошо, что здесь не принято долго навязываться, когда тебе вежливо отвечают, что всё хорошо и помощь не требуется.

– Мы пришли не убивать, – начинает говорить последний уцелевший незнакомец, – нам кое-что нужно, и ты это сделаешь.

Значит, я правильно догадался. Но что же им нужно?! Непрошеный гость продолжил:

– Сначала помоги моему другу: принеси аптечку и сделай всё необходимое. Потом поговорим.

Твёрдо смотрю ему в глаза:

– Клянусь всеми богами: если хоть волос упадёт с её головы – я тебя убью.

Он не отводит взгляд:

– Я тебе верю. Неси аптечку…

Русскоязычные видео все удалены с канала..ощутите разницу,особенно это заметно как поменялось отношение к Олегу

…Гонг. Бой начинается.

Громкий короткий свист заклинателя отправляет птицу в атаку. Казуар срывается с места и мчится к моему напарнику. Из-под мощных лап фонтанчиками вылетает песок арены. Заклинатель спешит за ним следом, но понемногу отстаёт.

Гигант с кулоном буйвола бросается ко мне. Ясно, значит, они решили поделить цели. Видимо, считают, что справятся со своими соперниками поодиночке.

Парень в золотистых кроссовках принимает боевую стойку и готовится встретить несущихся на него врагов.

Я выхватываю пистолет и направляю на птицу. Любой боец знает: чтобы победить заклинателя, сначала необходимо завалить его питомца. Пистолет давно готов к бою: патрон загнан в патронник, снят с предохранителя ещё в коридоре, перед выходом на арену, чтобы не терять драгоценные секунды.

Время замедляется. Полностью концентрируюсь на бегущем казуаре. Стараюсь не думать о несущейся на меня со всех ног «машине для убийства». Беру упреждение полкорпуса, жму на курок. Выстрел. Промах. Фонтан из песка поднимается далеко за птицей. «Чёрт, давно не стрелял!»

Трибуны разочарованно гудят.

Целюсь ещё, но теперь с чуть меньшим упреждением. Выстрел. Вроде бы задел.

Птица вскрикивает, но продолжает бег, ни на йоту не замедлившись. Вот она уже в нескольких метрах от напарника и скоро прыгнет.

Жму на курок. Выстрел. Теперь точно попал.

Казуар сильно хромает на правую ногу и заметно замедляется.

Увидев, что птица ранена, парень с кулоном камбалы тут же бросается к ней. Мощный прыжок, два оборота вокруг собственной оси. Золотой кроссовок сверкает. Сильнейший удар приходится точно в голову птицы. Ей конец.

Трибуны взрываются аплодисментами.

Всё, больше я ему ничем помочь не могу.

Бросаю взгляд на атакующего меня соперника. До него не более пяти шагов. Поворачиваюсь спиной и срываюсь с места, пытаясь убежать.

Слышу, как недовольно гудят трибуны.

Плевать на них, плевать, что они подумают. Моя цель – выжить!

Что есть силы несусь к стене Колизея, уводя берсеркера за собой. Мой напарник должен сам справиться с заклинателем.

Слышу дыхание преследователя. Адреналин впрыскивается в кровь, что придаёт сил. Пытаюсь бежать быстрее.

В стене, к которой стремлюсь, открывается проём и выплывает блестящая серебром сфера. Из корпуса выскакивают острые лезвия, и шар начинает вращаться, надвигаясь на меня.

«Твою мать!» – невольно проскакивает мысль.

Меняю курс и бегу прочь от убийцы-«сатурна». Ещё один проём в стене выпускает наружу второй шар.

Ясно – к стенам бежать нельзя. Может, даже от боя уклоняться нельзя.

Забираю вправо. Отыскиваю взглядом двух других бойцов и бегу к ним.

Шары-«сатурны» убрали лезвия и скрылись в стене.

До бойцов метров пятьдесят. Пока не видно, что у них там происходит.

Громила несётся за мной, не отставая ни на шаг. До дерущихся остается метров тридцать. Теперь я вижу, что мой напарник лежит на спине, подняв ноги, и пытается обороняться. Всё его лицо в крови. Видимо, заклинатель и без питомца оказался парень не промах. А может, сыграло роль то, что напарник, вложившись в удар для убийства птицы, не успел сгруппироваться и встретить атаку подоспевшего заклинателя.

Сам заклинатель стоит ко мне спиной и примеряется, как лучше подступиться к сопернику.

Осталось двадцать метров. Вскидываю руку с пистолетом и жму на курок. Выстрел. Промах.

Пятнадцать метров. Жму ещё раз на курок. Выстрел. Попал заклинателю под лопатку. Он резко оборачивается ко мне.

Десять метров. Напарник бьет заклинателя в колено, и тот заваливается на него.

Восемь метров. Напарник двумя раскрытыми ладонями бьет падающего заклинателя в грудь. Раздается громкий треск. В воздухе пахнет озоном и жареным мясом. Меня озаряет: это у него кулон не камбалы, а ската! Раз в несколько минут открытыми ладонями, как электрошокером, он может поразить соперника сильным разрядом электричества.

Пять метров. Дымящийся заклинатель отлетает в сторону.

Четыре метра. Напарник поднимается с земли прыжком.

Три метра. Он оценивает ситуацию.

Два метра. Готовится встретить врага.

Один метр. Я пробегаю мимо и оборачиваюсь, чтобы видеть происходящее. Парень прыгает на берсеркера ногами вперёд, целясь ему в лодыжки. Тот тормозит и широко расставляет ноги в стороны, чтобы не получить удар, так как понимает, что золотые кроссовки легко сломают кости и тогда ему конец. Напарник по инерции проскальзывает у него между ног. Во время скольжения наносит удар кулаком по промежности гиганта. Тот шипит и приседает от боли.

Останавливаюсь, разворачиваюсь и, направив пистолет с последним патроном, двигаюсь к здоровяку. Промахнуться нельзя.

Вижу, как гигант подносит руку ко рту и с яростью грызёт её, отрывая кусок собственной плоти. Несколько капель крови падают на белоснежный песок.

Стимуляторы начинают действовать.

Он выпрямляется во весь рост и злобно смотрит на меня. Вдруг голова его несколько раз дёргается. Это напарник, не зная, что берсеркер активировал умение самостоятельно, пустив себе кровь, бьет его в спину. Не обращая никакого внимания на удары, тот бросается на меня, даже не стараясь увернуться от возможных выстрелов.

Пытаюсь повторить трюк, проделанный напарником, – бросаюсь ногами вперёд, целясь в его лодыжки. На этот раз гигант не разводит ноги в стороны. Он знает, что серебряные кроссовки не нанесут ущерб, когда кулон активирован.

Врезаюсь ему ниже колена, как в скалу, сам падаю на землю и поворачиваюсь на спину. Противник, остановив меня, тут же ныряет головой вниз, целясь в область солнечного сплетения. Берсеркер с золотым обручем на голове просто раздавит любого в лепёшку одним таким ударом.

Делаю рывок вправо, пытаясь уйти от смертельного тарана. Почти выходит. Его голова, вскользь зацепив мой бок, врезается в землю, подбрасывая фонтан песка почти на метр. Даже удар по касательной оказывается достаточно сильным, чтобы сломать мне пару рёбер. Острая боль пронзает бок, но пока не до этого. Упираю ствол ему в шею и жму на курок.

Отдача откидывает руку назад. Пуля, проникая в плоть, раскрывается благодаря крестообразной насечке, сделанной мной специально для такого случая. Огромная сквозная рваная рана появляется в бычьей шее соперника. Он хрипит и заваливается набок, истекая кровью. Огромное тело бьётся в конвульсиях.

Поднимаюсь на ноги и беру на прицел бывшего напарника, приблизившегося к нам: изначально помочь победить гиганта, а теперь разобраться со мной. Он начинает быстро кружить вокруг меня.

– Стой, погоди, давай поговорим, – обращаюсь к нему.

Ровно пять секунд разделяют мою смерть и тот момент, когда он поймёт, что я не могу больше стрелять.

– У меня есть предложение, – добавляю спешно.

Он замедляет движение, но не останавливается совсем.

– Мне не нужна победа, – начинаю разыгрывать главный козырь. Правильно подруга сказала, что я не такой, как все местные, этим и надо воспользоваться. Моя цель – выжить, и я готов на всё, чтобы достичь её. – Я просто хочу жить. Послушай моё предложение. Я дам тебе десяти-, нет, двадцатикратную стоимость убийства.

Он не останавливается, я не опускаю пистолет.

– Мне не нужны деньги, – отвечает.

К этому я тоже готов, самое главное, что он ответил. Без патронов, с поломанными рёбрами у меня нет никаких шансов выстоять против него.

– Ладно, тогда предлагаю тебе своё оружие. – В его глазах сверкает интерес. Это хорошо. – Мой пистолет – единственное в этом мире подобное оружие… Ты станешь уникальным бойцом.

О том, что патронов больше нет, естественно, не упоминаю.

Противник останавливается, я опускаю пистолет, трибуны недовольно гудят.

– По правилам с арены на своих ногах может уйти только победитель. Я обязан нанести тебе хотя бы один удар.

Что-то об этом меня не предупредили, хотя мог бы догадаться и сам. Ладно, делать нечего, это лучше, чем ничего.

– Хорошо. Я позволю тебе нанести один удар, но обещай, что дашь мне шанс выжить и не добьёшь.

Он принял решение менее чем за секунду:

– С тебя тридцатикратная стоимость убийства и твоё оружие.

Неожиданно, кашляя и натужно дыша, начал подниматься заклинатель. Оказывается, разряд не убил, а только оглушил его.

– А с этим что? – киваю на «воскресшего».

– С ним я разберусь.

Вот он, момент истины. Надо это сделать. Согласно киваю:

– Ладно.

Не успел я договорить, как он с разворота наносит мне прямой удар ногой в селезёнку. Держит слово и старается бить не по жизненно важным органам.

Отлетаю от удара на несколько метров и теряю сознание.

Прихожу в себя. Темнота. Боли нет, очень хочется пить. Пытаюсь сказать об этом, но не выходит – губы не слушаются. Пытаюсь открыть глаза – тоже не получается. Слышу голоса. Моя девушка спрашивает кого-то:

– Что с ним?

Видимо, я уже дома.

– Врачи сделали всё возможное, если не умрёт в ближайшие двенадцать часов, то будет жить, – беспристрастно отвечают ей.

«Он сдержал своё слово, уважаю… Что?! Это я сейчас подумал?! А-ха! Я уважаю человека, который чуть не убил меня! А-ха-ха!». Но я действительно чувствую благодарность и уважение к нему.

Слышу, как те, кто привёз меня домой, уходят. Слышу, как девушка подходит к постели и садится рядом. Она гладит меня по щеке:

– Не умирай… Прошу, не умирай, – и начинает плакать навзрыд. Она прижимается лбом к моему лбу и плачет. Слёзы стекают с её щек на мои. – Эйлин! Меня зовут Эйлин, слышишь! Только не умирай! Ты не такой, как все, и я не смогу без тебя!.. Пожалуйста, не умирай…

И всё-таки она меня любит… Впрочем, как и я её.

«Я стараюсь, дорогая, я стараюсь…» – проскальзывает затухающая мысль.

Эпилог

Голограмма мужчины с радужным кольцом ухмыляется:

– Что значит просите отсрочку получения приза?

Я готов к такому вопросу:

– Мы договорились, что один бой и вы отправляете меня домой вне зависимости от результата, так?

– Да.

– Бой я провёл, на результат плевать, но, когда мне отправиться домой, вопрос не был обговорен, а соответственно, я могу выбрать время сам. Согласны?

Он задумывается на несколько секунд.

– Пожалуй, вы правы. Звоните, как надумаете.

– Договорились, – отвечаю и обрываю связь. – Эйлин, любимая, а что сегодня тот новый кинотеатр показывает, что построили неподалеку? Может, сходим?

– Сейчас гляну, – отзывается моя Эйлин. Так приятно повторять её имя! – «Чудесный солнечный день 2»! Премьера!

– Ух ты, – наигранно восхищаюсь, – хорошее название, наверное, про любовь. Заказывай билеты, нужно обязательно посмотреть!

Тут всё серьёзно, всё культурно: бой, врачи,

И нет как в тюрьмах, ментовского беспредела.

Коль победил ты, распишись и получи!

«А можно мне?!» —спросил тогда я, очень смело.

Меня внимательно, всецело осмотрев,

Судья кивнул и дал добро на поединок.

В углу на ринге, уж порядком озверев,

Махал руками от безделья мой противник.

Он был постарше. И на первых-то порах,

Мне от него в начале боя, ох досталось!

Но я словчился и ударил его в пах!

Вложив в удар все свои силы! Что остались!

Весь обессиленный, с разбитым в хлам лицом,

С сочившейся из ссадин кровью бурой.

Из бара вышел я, держа купон,

И нужные нам с матерью купюры.