Есть в армии такая штука, как «пожар». Это не тот пожар, который обычно с огнем, огнетушителями, пожарниками и криками. «Пожар» в армии – это что-то типа наказания. Такой себе норматив, при котором все, кто находится в расположении, должны оперативно спасти всё, что есть в роте и себя самих, хотя не факт.
Не уверен в правильности технологии, но нас учили примерно так:
Каждый подбегает к своей кровати и закидывает на нее тумбочку и все свои личные вещи. Потом все разбиваются на пары, и каждая пара выносит на улицу одну кровать, а потом они возвращаются в расположение роты за второй кроватью и выносят её.
Насколько эта схема работает при реальном пожаре - я, к счастью, не знаю. Но такие вот нелепые нормативы нам приходилось выполнять всего раз пять за всю службу. И это была жесть.
Представьте себе: учебка, в расположении роты больше ста человек, и на всё про всё два выхода. Сто с копейками солдат пытаются вынести кровати на улицу за самое короткое время, которое только возможно. В лучшем случае удавалось всё вынести за полчаса. И я, так предполагаю, что при реальном пожаре, мы бы все уже сгорели. Самое страшное нас ожидало, обычно, уже на улице, когда мы не вкладывались в десять (или восемь) минут норматива. Нас заставляли брать свой матрас и бегать с ним вокруг парковой зоны перед казармой. Это такая себе зона с кустиками и деревьями, но без единого листика. Она была примерно сто на двадцать метров, что по периметру было как раз примерно 250 метров. И вот нам говорят:
- Падлы, вы не вложились в норматив, берите матрасы под руки и бегите сто кругов вокруг газона.
Матрас выпадает из рук, а я в уме думаю: «так, периметр газона 250 метров, десять кругов – это, стало быть, 2,5 км, а сто кругов» …
Но это еще не самое забавное, что случалось. Обычно, пожарный выход был забит гвоздями, и мы пользовались только одним выходом. То ли из-за того, что кто-то ночью через него выходил, то ли потому, что дневальному было не удобно контролировать, кто там вошел и вышел, его просто забили гвоздями.
И вот мы стоим на ЦП, после какого-то очередного косяка, который вытворили, и нам дают команду «пожар». Все бегут к кроватям и закидывают тумбочки, потом хватают кровати и выбегают на ЦП, выстраиваясь в своеобразную очередь, и начинают бежать к выходам.
Первая двойка не зная, что двери пожарного выхода забиты, со всей силы влетает в нее и дверь пружинит. К этому моменту, вторая двойка уже подпирает предыдущую двойку, и наваливается с еще большей силой. Через какое-то время подбегает третья двоечка, и эти все чудовища вываливают дверь вместе с рамой.
Тот рядовой, который стоял между кроватью и дверями вылетает на лестничный марш вместе с кусками кровати и дверей. И, казалось бы, стоило бы остановиться, но нет. В этот момент в дверной проем влетает вторая двойка по инерции, которая спотыкается об предыдущего рядового и куски дверной рамы, и летит на лестничный марш следом со всем барахлом. Контрольный в голову прилетает от третей двоечки. Первый солдат челночка начинает тормозить, ибо видит, что впереди трешняк, а второй, не видя всей картины из-за лежащей тумбочки на кровати, тупо толкает кровать вперед.
В конечном итоге «пожар» заканчивается трагично для шестерых. Все они покалечены и с синяками отправляются в подвал на неделю ремонтировать инвентарь, дабы никто не увидел их и не смог сообщить в военную прокуратуру.
Что касаемо настоящего пожара. Дело было не в расположении роты, а на полигоне. Мы жили в десятиместных палатках в которых стояла печка. Обычно в палатке было восемь рядовых и два сержанта(либо два дедушки), что давало возможность честно и поровну разделить все восемь часов ночного времени между рядовыми. Каждый сидел возле печки ровно по часу.
Самое сложное было вычислить нормальное количество дров, подкидываемых в печь. Если закинуть мало, то будет холодно, если много – полетят из трубы огоньки, которые подожгут палатку. Рядовые, не очень отличавшиеся умом и сообразительностью, делали следующее: когда приходило время сидеть возле печки, рядовой просто закидывал кучу дров в печку и ложился спать дальше, заведя будильник. Этого хватало на час, но безопасность хромала.
В итоге произошло следующее. В нашей палатке затесался болван, который пришел с наряда, закинул в печку дрова и уснул, хотя это был его звездный час возле печки. Через полчаса меня робко будит дух, который служил на тот момент от силы месяц, со словами:
- Товарищ дембель, тут пожар, проснитесь, пожалуйста.
Я отмахиваюсь от него рукой и сплю дальше, а потом, через секунду, услышав запах дыма, переворачиваюсь на спину. Открываю глаза, и вижу большую прогоревшую в палатке дыру, а сквозь нее видно дым и звездное небо.
После того случая рядовой спал в противогазе.