Чайник из деревни
Был в деревне, зашел в скупку чермета, купил чайник фирмы Norblin.
Полез в интернет, нашел такой чайник в идеальном состоянии стоит 90 тысяч. А все говорят деревня плохо живет - это же не каждый абрамович позволит себе из чайника за 90 тысяч пить, а потом выкинуть в утиль. а простой сельчанин может.
Блюдце династии Мин
Бродил как-то антикварный дилер по Иерусалиму, осматривая достопримечательности. Тут увидел он небольшую лавку старьевщика. Заходя в помещение, он наткнулся на какую-то надпись на непонятном ему китайском языке, смысла которой он, конечно же, не понял.
И стал он небрежно осматривать витрины, забитые разным старым хламом. Среди кучи дешевых сувениров, обломков старинной посуды, статуэток и монет, сомнительной подлинности, он бросает взгляд на дорогущее старинное фарфоровое блюдце династии Мин, стоящее на окне, из которого котёнок ленивого хлещет налитое в блюдо молоко.
Дилер, завалил лицо, от неожиданной удачи и уже прикидывает в уме некислый гешефт. Зная поговорку «поймал мышА - шпиль его неспеша», он начинает небрежно выбирать себе дешевый хлам долларов на 15. Потом, как бы невзначай, говорит хозяину:
— Какой чудесный у Вас котёнк! Просто загляденье! Сколько он стоит?
Ошарашенный продавец говорит:
— Таки, это любимый котэн моей дочки! И шоб мне провалиться на этом месте, если я его продам дешевле 50$!
Зная все эти еврейские мансы, дилер не теряется и начинает лепить горбатого:
— Позвольте, уважаемый, но это грабеж! За 50$ я смогу любить 2 часа Сару, которая стоит за углом! А тут котёнок! Помилуйте!
— Ой, я Вас умоляю, за 2 часа от той Сары Ви ещё будете иметь не один визит до венеролога, а этот достопочтенный котэн, будет любить Вас усю свою длинную жизнь, любовью, чище чем душа дочки раввина!
Битый час эти двое торгуются как нищие на паперти. Словесный пинг-понг изобилует деепричастными оборотами, как голова бомжа вшами.
— Хорошо,- говорит он- вот Вам 50$ на приданное дочери.
Забирает котёнка и уходит. Собравшись с мыслями за углом, где обычно стоит Сара, он через 5 минут возвращается в лавку и выстреливает придуманную за углом заготовочку:
— Знаете, что я подумал? Из чего же мой котёнок будет пить молочко? Дайте мне, пожалуйста, вон то блюдце, из которого кот пил молоко. За те деньги, что я Вам заплатил, блюдце просто обязано идти в подарок.
— Эээ, нееее! - отвечает продавец.
— Это блюдце династии Мин, и стоит стока, что можно купить усю нашу синагогу вместе с реббе и его шикарными пейсами! Тем более, что благодаря блюдцу я имею больше 1000$ профита в месяц только на одних котятах.
Только спустя время, дилер узнал, что та фраза на китайским языке означала:
«Имей ввиду, здесь все такие умные, как ты».
Приключения антиквара. Часть 4.
Глава 4
В лихих голливудских блокбастерах часто показывают момент, когда какой-то херастый охотник за сокровищами вместе с сексапильной помощницей находят уникальный антикварный предмет. Звучит героическая музыка и мачомэн со сложным лицом сразу же выдаёт рыночную цену находки, пестрящую многими нулями ненаших денег. Всё это немного не так, ведь барыга предполагает, а Бог Гешефта располагает. Часто бывает, что о предмете необходимо навести справки. И чем тщательнее это будет сделано, тем выше может оказаться цена предмета. В этом и есть волшебство антикварного бизнеса, где шанс обладать раритетом есть у каждого, но не у каждого хватает опыта или возможностей распознать его и продать по максимальной цене.
В случае с Алёшей, Якоб Якобович отработал как по учебнику, если бы такой, конечно, был. В те доинтернетные времена знания стоили денег и очень ценились. Это сейчас каждый балбес может зайти в интернет и за полчаса пройтись по верхам в какой-то теме, после чего считать себя мега-экспертом, задалбывая всех подряд своим «авторитетным мнением». В те года загуглить было невариант, да и катологов практически не было, а если и были, то заглянуть в них стоило денег. Ещё бОльших денег стоило переписать вручную нужный каталог.
Якоб Якобович обладал колоссальными познаниями в антиквариате, и умело ими пользовался, консультируя только тех, кого считал нужным, всегда зная, что в случае необходимости он получит квалифицированную консультацию взамен. Именно поэтому, используя свои обширные связи, купленная у Алёши статуэтка была грамотно атрибуцирована, и продана через посредников на солидном заграничном аукционе за сумасшедший прайс, произведя фурор в антикварном мире, и засветившись на обложке нескольких авторитетных иностранных журналов про антиквариат. Этот успех заставил Якоба Якобовича с теплотой вспоминать про Алёшу.
Через время спаскудился Женька Повар, барыга, который по воскресеньям торговал в местном клубе коллекционеров, собирая для аукционного дома «Катрин» местные сплетни, держа нос по ветру, и зная про весь новый товар, который засветился в городе. Вся эта информация сливалась Якобу Якобовичу, который отделял зерна от плевел и уже сам решал кому и как сделать предложение, чтобы заполучить тот или иной предмет. Повар получал от аукционного дома «Катрин» проценты от каждой успешной сделки.
Изначально всё было отлично, но со временем Повар, как любой жадный и не очень умный человек, начал думать, что его обманывают и мало платят, поэтому решил увеличить свой навар, иногда вступая в сговор с продавцами, чей товар был интересен Якобу Якобовичу. Если была возможность, то Женя называл цену на 20-50% больше, чем хотели продавцы. И всё бы было хорошо, но на одной из пьянок среди своих знакомых барыг, Повар нажрался, и со словами «тока никому!», стал в мельчайших подробностях хвастаться собутыльникам о том, что за сезон насадил «Катрин» на крупную сумму.
Через день Повар был вызван в «Катрин» на разговор, и вербально расстрелян на высочайшем уровне. Я уже говорил, что Якоб Якобович был страшен в гневе, да и связи с бандосами и ментами делали все его угрозы весьма и весьма реальными, а живописное описание многочисленных кар телесных, которые вскоре обрушатся на голову Повара, заставили последнего во всём сознаться, ещё и выдать то, что он был в сговоре с Аркадием, хорошим знакомым Якоба Якобовича, работавшим оценщиком в «Катрин». Именно Аркадий, обладая огромным опытом, и подсказывал Жене какие цены можно натянуть в свою пользу, а какие нет. Приговор Якоба Якобовича был суров, но справедлив.
— Слушай сюда,- сказал он Повару- за то, что ты выдал мне крысу в наших стройных и благородных рядах, тебе, так и быть, ничего не будет, а своему подлому подельнику скажешь, что я хоть и наказал тебя на миллион, но ты его мне не выдал. Мол, сроку я дал тебе неделю. А поскольку вы обчищали меня вместе, то и выгребать, безусловно, должны вместе. Поэтому пусть Аркадий Васильевич изволит отдать тебе полмиллиона, а ты отдашь его моему человеку в следующее воскресенье в клубе коллекционеров. Всё ясно?
— Да! Конечно! Спасибо, Якоб Якобович! А если он...
— А если старый хрен - перебил его Якоб Якобович- откажется платить, а так и будет, то намекнёшь ему, что ты не Христос, чтобы страдать за чужие грехи. Мол, у тебя лишних денег нету, и что тебе проще выдать его дряблую задницу с потрохами, чем умереть мучеником за этого старого мудака.
— Всё понял, сделаю! Разрешите идти? - сказал стыдливо Повар, и после кивка Якоба Якобовича, как битая собака, поджав хвост, скрылся за дверью.
Якоб Якобович почувствовал противный горький привкус во рту и лёгкую тошноту. Такое с ним бывало когда он чувствовал предательство. Аркадий был немного старше Якоба Якобовича и дольше занимался антиквариатом, но Якоб Якобович был если не гением антиквариата, то где-то рядом, поэтому он стремительно шёл вверх, оставляя позади не только Аркадия, но и многих других. Всё потому, что он впитывал информацию как губка, импровизировал, всегда и везде проявляя творческий подход. Именно это позволило ему быть хозяином аукционного дома «Катрин», и нанимать на работу бывших однокашников. Аркадий хоть и был тёртым калачом, но казался ему самым порядочным среди всего барыжьего кодла, поэтому он и взял Аркадия к себе. И за пять лет за ним ничего плохого не замечалось. А может не хотелось замечаться? Мало того, Аркадий всегда приглашал Якоба Якобовича к себе на семейные праздники, а уже как два года Якоб Якобович был крестным отцом у дочери Аркадия от второго брака.
От нахлынувших воспоминаний и злобы голова Якоба Якобовича просто раскалывалась, а по вискам стучала барабанная дробь. Чтобы хоть как-то прийти в себя он жадно выпил раз за разом два больших стакана коньяку. Приятная теплота растеклась по всему телу и Якоб Якобович на короткое время почувствовал ясность мыслей. И пока его не развезло, он принялся думать о том, что же делать с Аркадием. Больше всего хотелось спуститься вниз и набить ему морду, обозвав Иудой, но понимая, что врагов надо держать ближе чем друзей, Якоб Якобович решил оставить пока Аркадия в покое, сделав вид, что ничего не произошло. А вот когда появится удобный случай, то тут-то он с ним и поквитается. Месть это блюдо, которое подают холодным. Как бы там ни было, а Якоб Якобович решил завести у себя в штате ещё одного оценщика, с прицелом на то, что с Аркадием рано или поздно всё равно прийдется прощаться.
Коньяк уже делал своё дело, и Якоб Якобович старался по пьяне не принимать никаких решений, касавшихся работы, но в этот раз он решил сделать исключение. Долив в стакан оставшийся в бутылке коньяк, Якоб Якобович обмяк в мягком кресле, и принялся думать о том, на кого бы заменить Повара. Неожиданно он вспомнил про Алексея, и решил дать ему шанс, рассчитывая на то, что Алёша ещё раз стрельнет подобным рариком, зная по опыту, что бывают «фартовые» люди, к которым дорогие вещи так и липнут. Решив этот вопрос, хмельной Якоб Якобович довольно улыбнулся, встал из-за стола, достал из шкафа шкатулку с сигарами и с наслаждением открыл её, поднеся к лицу. Глубоко вдохнув, лёгкие Якоба Якобовича наполнились приятным ароматом. Затем он извлёк сигару, и спрятав шкатулку обратно в шкаф, принялся, наслаждаясь процессом, раскуривать сигару. Довольно выдохнув дым, Якоб Якобович плюхнулся в кресло и начал думать над вопросом, кого бы взять на должность оценщика? Перебирая в голове имена и биографии кандидатов, Якоб Якобович взглянул в свой стакан, и янтарный напиток напомнил ему случай с Алёшей, который от жадности чуть не утопил себя в коньяке и своих соплях. Якоб Якобович подумал, что всё это доброе предзнаменование, и решил убить одним выстрелом двух зайцев, взяв Алёшу и оценщиком в «Катрин», и своими глазами и ушами в клубе коллекционеров. Так же Якоб Якобович понимал, что на дворе полдень, а в нём уже плещется бутылка коньяка. Усугубляло ситуацию ещё и то, что он со вчерашнего вечера ничего не ел, ведь не имел привычки завтракать. Все эти факты говорили, хотя нет! Кричали Якобу Якобовичу, что от греха подальше с работой на сегодня надо завязывать. Поэтому он набрал Ирину и сказал ей:
— Милочка, помните к нам один раз захаживал милейший Алексей Савченко. Он ещё нам тут устроил умору, когда чуть не подавился коньяком! Вспомнили?
— Да!
— Будьте любезны сыскать мне этого молодчика на завтра на утро.
— Хорошо.- сказала Ира, с трудом понимая как это сделать.
— И ещё,- добавил Якоб Якобович - скажите Валере, что я спущусь через пять минут, пусть отвезёт меня домой.
С горем пополам Ире удалось узнать номер пейджера Алексея, на который было сброшено сообщение, что его завтра ждут в аукционном доме «Катрин» в 10:00.
Алёша решил не менять фасон, явившись в «Катрин» в тех же грязных штиблетах, заставив уборщицу, тётю Валю, и охранника Семёна испытать дежавю. Но, когда Алёша сказал, что ему назначено, то спустившаяся Ирина увлекла за собой Алексея, спину которому прожигал ненавидящий взгляд тёти Вали, которая хоть и вымывала мраморный пол до идеального блеска, но терпеть не могла, когда её работа шла на смарку. А смарки Алёша нанёс будь здоров.
Несмотря на несвежий вид, Якоб Якобович произнёс перед Алёшей торжественную речь, достойную быть произнесённой на посвящении в масоны, пообещав ему золотые горы, если тот будет хорошо и честно трудиться. На слове «честно» Якоб Якобович сделал особое ударение, подняв многозначительно палец вверх. Хлопавший глазами Алёша, до потолка глазами проводил этот жест, и на пару секунд завис там, как будто бы ища взглядом на потолке сакральный смысл сказанного Якобом Якобовичем. Сие действие на миг насторожило Якоба Якобовича, заставив его усомниться в правильности принятого решения. Но эти сомнения быстро растворились в кабинете, как и его собственный перегар.
Обговорив детали, Якоб Якобович вызвал Иру и приказал познакомить Алексея с коллективом аукционного дома «Катрин», а так же освободить, одну из складских комнат для кабинетна нового оценщика. В добавок он попросил найти Алексею толкового помощника. Этим помощником я и оказался.
Приключения антиквара. Глава 2.
Где применить свои знания выпускнику истфака? Я не нашёл им лучшего применения чем после третьего курса подрабатывать баристой, по-началу шабашничая по вечерам в простеньких кофейнях, а затем, даже, сделав карьеру в этом деле, если же, конечно, можно сделать карьеру в профессии бариста.
К пятому курсу я уже работал в самом крутом ресторане своего города — «Golden Lion», находившегося на первом этаже центральной гостиницы, и обставленный в лучших традициях самого популярного стиля середины 90-х годов — «дорага-багато», являя собой образчик наиболее пафосного циганского стиля. От золотой отделки пестрило в глазах, а дорогие бордовые ковровые дорожки и скатерти, по замыслу дизайнера, должны были гармонировать с малиновыми и бордовыми пиджаками уважаемых посетителей.
Именно для местной гансто-ылиты и приблатненных мусоров я и варил кофе, имея за плечами двухлетний опыт и огромное стремление развиваться в этом направлении. Обычно официанты получали гораздо больше чем прочая обслуга, в том числе и я, бариста. Благо некоторые посетители, знатно подбухнув, имели обыкновение включить в себе режим жентельмена и за барной стойкой осадить сливу чашечкой хорошего кофе, очень часто упав капитально мне на уши своим пьяным базаром-вокзалом. Но за пять лет истфака я мастерски научился изображать на своём лице 50 оттенков внимания и 100 оттенков восхищения. Эти навыки очень хорошо влияли на чаевые, которые иногда составляли чуть-ли не мою месячную зарплату.
А если пьяное тело хотело узнать моё мнение по какому-то вопросу, то я быстро извлекал из копилки своих знаний какую-то историческую байку или философскую притчу, и в зависимости от степени опьянения клиента, излагал ему её простыми словами, обильно приправляя свою речь как феней, так и похабными аналогиями, приводящие в свинячий восторг многих бандюков, которые внезапно ловили себя на мысли, что теперь они в курсе событий, которыми не стыдно будет козырнуть в приличном обществе.
Естественно, что благодарочка не заставляла себя долго ждать, а иногда помимо денег мне прилетало с барского плеча пацанские побрякушки в виде золотого дутого перстня или чёткого браслета. Один раз пьянючий бандюк меня даже пожаловал дорогущими часами, но я постремался принять такой дорого презент, да и администратор заведения стоял рядом и как коршун следил за тем, чтобы всё было в рамках приличия.
Со времени некоторые бандосы просто так приезжали ко мне в «Golden Lion» попить кофе, называя этот ритуал «к Серёге на кофе», попутно узнавая от меня какие-то забавные истории из прошлого, а иногда и прося меня придумать им годный тост с претензией на интеллектуальность и элитарность, чтобы козырнуть перед братвой на очередной днюхе или сходняке.
Если я пояснял бандосам за былое, то от них я узнавал много нового за дорогую, богатую жизнь, которую большинство из нас видели только по телевизору в мексиканских сериалах. Помимо того, что я знал в лицо многих уважаемых в городе людей, с некоторыми даже был удостоен чести здороваться за руку, я стал по-немногу разбираться в дорогих аксессуарах и одежде, стал отличать «закос» от «натуры» и, безусловно, очень сильно пополнил свой словарный запас блатными речевыми оборотами.
Единственно чему я почти не научился, так это отличать элитных проституток от охотниц за штампом в паспорте, наверное потому, разницы в них не было, и потому что я был им не интересен, поэтому все они смотрели на меня как на говно и близко я с ними почти не общался. Одно меня радовало, что примерно раз в месяц происходил скандал, где какую-то попутавшую берега лярву показательно ставил на место её очередной папик, после чего двери «Golden Lion» для неё закрывались. Для каких-то маромоек это было навсегда, а какие-то умудрялись найти желающего подобрать этот секонд-хэнд и вытащить её обратно на местный олимп, которым в нашем городе, безусловно, являлся «Golden Lion».
Но два раза ни одной шаболде сделать камбэк не удавалось, ведь четким пацикам не по масти было давать им и второй шанс, чего уж там говорить про третий, как-никак город наш славится своими мамзелями, поэтому конкуренция была сильнейшая, а выбор огромен.
Тягал как-то один прокурорский к нам в «Golden Lion» тёлочку по имени Марта, которая была настолько красива настолько же и припезденная, ибо занятое ей третье место на конкурсе «Мисс Украина» капитально снесло сучке голову, и она возомнила из себя Монику, мать её, Белуччи, будучи, по сути, шмарой из разряда Моники Левински.
Когда все её куриные выебоны люто достали прокурорского пахаря, то внезапно у этой овцы мусора нашли дурь в сумочке, и Марта пропала из поля зрения где-то на полгода, вернувшись в «Golden Lion» под ручку с местным обноновцем, крышевавшем некоторые городские аптеки.
Но делать выводы, в отличии от миньки, Марта не умела, поэтому она по-новой принялась колотить понты на весь ресторан, чем сильно позорила своего обноновца, терпевшего всю эту комедию только из-за того, что видимо ещё не присытился прелестями молодой любовницы, которая видела, что ей всё сходит с рук, и топившая на гашетку рамсов всё сильнее и сильнее, чем вызывала лютую ненависть простой челяди, которая в основном и попадала под её раздачу, поэтому мало какой официант отказывал себе в удовольствии обвафлить её салат, высморкаться в крем-суп, или ополоснуть свой болт в апельсиновом фрэше. Стоит ли говорить, что столовые приборы, которым кушала Марта, все без исключения проходили через трусы официантов. В моих силах было только плюнуть в её капучино и с услужливой улыбкой смотреть, как она его пьёт, поэтому когда она завела маленькую собачку, то я отыгрался по полной, невзначай рассказав всем бандосам, которые заезжали «к Серёге не кофе», одну байку о том, что когда во Франции было время ренессанса, то расцветали не только архитектура, живопись, но и искусство шпилева и порева, в том числе и заднеприводного, которым многие заменили традиционное, желая выйти замуж девственницей. Из-за чего у фанаток этого дела в дребезги раздалбывался сфинктер, что приводило к тому, что французские мамзели могли в любой момент нежданно-негаданно рукнуть в отсеке, чем вызывали волну лузлов. Поэтому дамочки додумались таскать с собой маленьких собачек, чтобы списывать на них свою непроизвольную канонаду, но потомки Д’Артаньянов быстро смекнули, что к чему, и с тех пор все знали, что дама с маленькой собачкой ждёт трубочиста, который бы прочистил её дымоход.
История настолько зашла браткам, что вскоре Марту все принялись называть не иначе как Мартанус, издавая при этом пердящий звук. Вскоре этот прикол перерос в флешмоб и братки щеголяли друг перед другом всевозможными способами максимально похоже издать данный звук, кто при помощи рта, а кто засунув ладонь под мышку. Но и это ещё не всё.
Один раз, когда Марта со своим обноновцем заходила в зал, неся в руках собаченку, то кто-то громко издал жопный выстрел, чем сорвал бурный одобрительный гогот среди братвы, положив этим начало традиции встречать Марту своеобразной канонадой. Такая травля продолжалась больше месяца и один раз Марта не выдержала и слетела с катушек, принявшись хуесосить всех окружающих, бить посуду, срывать скатерти и устраивать прочий бабский дебош.
Мы всем своим холуйско-холопским составом наблюдали этот пиздец с нескрываемым восторгом, ведь все прекрасно понимали, что это финально-прощальное выступление Марты, и больше она сюда никогда не попадёт, ведь «чёрную карту» в Golden Lion давали и не за такие исполнения. И вот, когда двое молодчиков из секьюрити вели Марту на выход, я, изобразив максимально веселое лицо, театральным жестом помахал ей на прощанье, чем вызвал поистине лютое негодование, которое удесятерило её силы и она сумела вырваться из стальных лап охраны, схватила с ближайшего стола первый попавшийся стакан и швырнула мне им в голову.
На мою беду, такому сильному и точному броску позавидовал бы любой профессиональный бейсболист. Стакан попал четко в челюсть, и рассёк верхнюю губу, отправив меня в глубокий нокаут. Я упал как подкошенный и последнее, что я слышал, был истошный крик Марты:
— Хули ты ржешь, чмо! Так и будешь всю жизнь этому быдлу кофе наливать...
После чего в глазах у меня потемнело и очнулся я уже в больнице, где мне наложили швы и отправили отлежаться пару дней дома.
В общем на память про ту шкуру, Марту, у меня остался небольшой шрам над верхней губой, который, по мнению большинства наших официанток, придавал мне брутальной сексуальности, но я, всегда когда смотрел на себя в зеркало и видел этот шрам, то слышал голос Марты:
— Так и будешь всю жизнь этому быдлу кофе наливать!
И это заставляло меня каждый раз задумываться о том, что быть баристой всю жизнь это совсем не то, к чему стоит стремиться, а шрам превратился в некое клеймо неполноценности. Один раз на корпоративе по пьяне я поделился своими мыслями со знакомым поваром и он мне сказал, что его брат работает в аукционном доме «Картин», и что им постоянно нужны толковые оценщики, а у меня историческое образование, поэтому может есть смысл попробовать свои силы там?
Но по началу я не придал этому значения, ведь мир антиквариата казался мне каким-то далеким и таинственным. Это тебе не кофе бандосам варить, подумал я и благополучно забыл про этот разговор, всецело погурузившись в сливу, заливая алкоголем мысли о своей ничтожности, которые лишь только усилились утром, ведь с бодунищи мало кто не ловит лютый депресняк и адское чувство вины за всё, что происходит в этом дерьмовом и несправедливом мире.
Приняв душ, я в очередной раз увидел в зеркале шрам над губой, который в тот день громче прежнего кричал мне: «— Ебать ты лох!». С невероятным чувством собственной никчёмности я отправился на работу в Golden Lion, чтобы прислуживать тем, кем я никогда не смогу стать, работая баристой.
День сразу не задался, и я трясущимися с бодуна руками уронил чашку, которая разбилась в дребезги, привлекла внимание посетителей, и я поймал на себя пару-тройку презрительных взглядов. Получив пиздячек от администратора, я стал за стойку и услышал гнусавый голос незнакомого бандоса:
— Сыщь, пацык, а брызни-ка мне кофейку! Бегом!
Это была последняя капля, и я сорвав с шеи бабочку, разъярённо гавкнул в его сторону:
— Слышишь — Подышишь!
и пулей вылетел из осточертевшего зала, гаркнув администратору:
— Я увольняюсь!
Далее были невнятные пару дней сливы и зассыкалова, но надо было возвращаться обратно в этот дерьмовый мир и искать себе новую работу.
Выйдя на улицу и купив себе газету с объявлениями я открыл её на первом попавшемся месте и прозрел — на меня смотрело большое объявление: «Аукционный Дом «Картин» приглашает соискателей на должность «Младшего помощника»....» и вспомнив мой недавний разговор, я понял, что это знак, поэтому уже на следующий день, максимально свежий и отутюженный, я сидел на первом этаже большого трёхэтажного здания с золотой табличкой «Аукционный Дом «Картин» и проходил собеседование. Как вдруг нашу беседу прервал какой-то разъярённый крик, за которым последовал звук шагов и чей-то рёв:
— Смогу ли я наконец-то выпить нормальный кофе или нет????
Парень, который собеседовал меня, вмиг поменялся в лице и пулей вылетел из кабинета в холл. Выбежав за ним, я догадался, что это негодует шеф всей этой богадельни, которого, судя по всему, весь персонал боится как огня.
На крики сбежались все сотрудники, наблюдая за тем, как посреди холла трясёт руками их босс, стоя напротив супернавороченной кофемашины и крича как сумасшедший:
— Так сделает мне кто-то кофе или нет?
Видя как все стоят в оцепенении, я спокойно подошёл к кофемашине и деловито спросил:
— Американо, эспрессо, лате...?
— Да сделай уже хоть что-нибудь— рявкнул босс, и по его виду я понял, что если он сейчас не получит кофе, то его ёбнет самый настоящий инсульт.
Благо своё дело я знал прекрасно и уже через минуту шеф сидел на кресле и с блаженной улыбкой пил мой кофе, а затем спросил у парня, который меня собеседовал:
— Кто это? — кивая в мою сторону.
— Якоб Якобович, - ответил парень- это молодой человек пришёл собеседоваться на должность...
— Вы приняты — перебив его сказал Якоб Якобович, со щенячьим восторгом смотря мне в глаза
— А можно ещё кофе? — спросил он.
Так началась моя карьера в аукционном доме «Катрин» и моё знакомство с Якобом Якобовичем.
Приключения антиквара. Глава 1.
Знатно прокашлявшись от хреновейшего кофе, сваренного его секретаршей, Якоб Якобович упёрся лицом в календарь, который цинично показывал 3 февраля. Дело в том, что он с давно забытым детским предвкушением счастья ждал, когда же ему доставят купленную на заказ самую навороченную кофемашинку. А доставка была запланирована аж на 4-е.
Консультант в магазине клялся, что с выбранной кофемашиной справится даже однорукая слепая обезьяна, которую в детстве перешибло молнией, а кофе будет получаться настолько изумительный, что любой бариста-гурман испытает в буквальном смысле оральный оргазм от одного только глотка приготовленного напитка.
Не то, чтобы его секретарша была тупая как пробка, а Якоб Якобович терпел её за иные, оказываемые даже вне рабочего времени услуги. Наоборот, Ира, так звали его секретаршу, была средних лет, не сказать, что красива, но умна и очень исполнительна. Она единственная на каком-то никому непонятном интуитивном уровне понимала все бытовые потребности своего босса, за что и была у него на особом счету.
Ира всегда приходила на работу заранее и как электровеник шуршала по всему офису, наводя в нём порядок и расставляя по своим местам кабинетную утварь, которая за целый день мигрировала по кабинету, умудряясь оказываться в самых необычных местах. Помимо этого Ира ещё и контролировала уборщицу, вышколенную так, что если бы Фреймут пришла собеседоваться на её место, то она бы завалила экзамен на профпригодность, и была бы изгнана со словами: «Фу, быть такой замарашкой!..»
Когда Якоб Якобович заходил в свой заставленный антиквариатом кабинет, то его ждало не мрачное и пыльное музейное помещение, как было раньше, а светлый, чистый и уютный кабинет, в котором легко дышалось и хотелось работать. Все предметы стояли на своих местах, напольные часы заведены, перекидной календарь на сегодняшней дате и самое главное — карандаши наточены. Дело в том, что Якоб Якобович до сих пользовался карандашами, довольно неплохо рисуя ими или делая пометки во время телефонных разговоров.
Причём, по изображениям на листе бумаги можно было с легкостью понять, как идёт разговор. Когда на листе были веселые рожицы и цветочки, то разговор шёл как следует. Если же на листике появлялся человек, то всё хреновасто, ну а если с человечком на бумаге начинают происходить ужасные вещи, это означало, что на том конце провода кто-то либо вкрай охренел, либо непроходимо туп, ведь только эти черты Якоб Якобович больше всего ненавидел в людях.
Якоб Якобович обожал комфорт. Даже больше, он был ему жизненно необходим. И с возрастом его требовательность к нему только возрастала, пополняя коллекцию тараканов новыми причудливыми экземплярами. Не то, чтобы по Якобу Якобовичу навзрыд рыдал психиатор, но в быту с ним было очень непросто. Он терпеть не мог, когда вещи стояли не на своих местах, но сам же имел дурацкую привычку во время телефонного разговора хватать в руки всё подряд и вертеть, пока не надоест, а потом поставить предмет на первое попавшееся место. Так бронзовая статуэтка Наполеона, всегда стоящая на камине, легко могла оказаться на барном столике, а семейное фото, всегда стоящее на его рабочем столе — на книжной полке.
Очень часто, ещё до Иры, Якоб Якобович посреди рабочего дня, находясь в мыле, мог взбеситься от того, что не мог найти на столе пепельницу, которую сам же зачем-то поставил за цветочной вазой. Когда же не находилось ещё и гильотина для сигар или настольная зажигалка — у него начинало рвать крышу с корнями и это чревато было серьёзными проблемами не только для окружающих, которым он ни за что ни про что мог запросто глаз на жопу натянуть, но и для него самого, ведь, когда он начинал орать как дикий бегемот, то лицо его делалось фиолетово-красным и казалось, что он либо лопнет, либо его шваркнет удар. Поэтому, минимум раз в месяц в «Аукционный дом Катрин», который он основал, подкатывала карета скорой помощи. Над ним колдовали и строго настрого запрещали нервничать, намекая, что в следующих раз может понадобиться не «скорая», а катафалк.
В принципе, всё к тому и шло, но один раз на вызов приехала Ира, которая тогда работала фельдшером. Откатав основную программу, измерив давление и дав ему валидол, она уже собиралась уходить, и подойдя к настежь открытому окну, чтобы прикрыть его на проветривание, увидела стоящую на подоконнике статуэтку совы, где ей явно было не место. Взяв её в руки, и оглядев мельком помещение, она подошла к столу и поставила её с левой стороны от монитора, как раз чётко там, где и было её место.
Этим действием она приятно удивила Якоба Якобовича, заставив испытать ощущение, сравнимое с тем, когда у тебя две руки заняты и именно в этот неподходящий момент вдруг начинает чесаться спина. И ты такой говоришь жене, поворачиваясь к ней спиной:
— Дорогая, почеши мне спинку!
И она сходу угадывает место где надо почесать! Даааа! Оно! Согласитесь, что когда сходу это в сто раз круче, чем всё это:
—Левее! Ниже, правее, ниже! Даааа!
Что-то подобное испытал и он, но в силу того, что чувствовал себя всё ещё прихреновейше, просто сделал для себя отметку в голове, что есть всё же человек, который с ним на одной волне, хотя окружающие не раз ему говорили, что проще купить у цыгана золото и не вляпаться, чем найти человека, понимающего траекторию движения его тараканов.
Очухавшись, Якоб Якобович правдами и неправдами разыскал Иру и переманил её к себе, сделав такое материальное предложение, от которого было невозможно отказаться.
В первый день он не мог нарадоваться. Всё на месте, ничего не раздражает. Наконец-то можно спокойно работать и не отвлекаться на поиски необходимых вещиц. Сотрудники тоже были весьма рады, что хоть кому-то удалось залатать крышу их боссу.
Но идеалов не бывает и было одно Но. Якоб Якобович пристрастился под сигару пить элитный кофе, вливая в себя за день по восемь-десять чашек, а с приходом Ирины кофеёчек нифига не радовал, а по большей части вызывал рвотный рефлекс. Поначалу он не придавал этому особого значения, хотя сразу отметил помойный вкус и странный цвет напитка. Он просто в первые дни стал пить всё меньше и меньше кофе у себя в кабинете, но через неделю стал скучать по кофейному аромату, перемешанному с табачным дымом и к ужасу осознал, что его счастье без кофе никогда не будет полным.
И когда же кофеиновый голод довёл расшатанные нервы Якоба Якобовича до предела, он не выдержал и взмолился:
— Ирина Павловна, скажите на милость, что за кофе вы мне приготовили?
— Самый обычный, ответила она, тот, который на кухне стоит в красной фарфоровой банке, в шкафчике над плитой.
Надо сказать, что тот кофе был нифига не самый обычный, а моносорт с вершины колумбийских гор, грамм которого стоил конечно же не как грамм кокса, но порядок цены был схожим.
Сначала он подумал, что его любимый сорт либо спаскудился, либо поставщики в условиях кризиса начали безбожно его бодяжить. Тогда он взял из дому пачку любимого кофе, который никак не мог быть пелёнкой. И опять провал. Кофе был как будто в унитазе приготовленным.
И тут он понял, что дело не в кофе, а в Ире, и несмотря на бесчисленные её плюсы, есть у неё один большой для него минус — она патологически неспособна варить годный кофе. Одни не умеют петь, вторые — танцевать, кто-то даже думать не способен, а вот «суперсила» Иры была в том, что она любой кофе превращала в помои цвета детской неожиданности.
Несмотря на свои чудачества Якоб Якобович стеснялся просить кого-то другого приготовить ему кофе, ведь для этого есть Ира, обижать которую, перепоручив этот ритуал другому, он не хотел. В итоге было принято решение приобрести супернавороченную кофемашинку, но в наличии её не было, пришлось заказывать из Италии, и ожидание растянулось на две недели, потом ещё на четыре дня ждали специалиста по настройке дивомашинки.
В общем, со всеми этими ожиданиями, Якоб Якобович был тёплый. И вот наконец-то настал тот момент, когда машина была настроена, Ира введена в курс дела, и долгожданный кофе вот вот принесут. В трепетном ожидании Якоб Якобович не находил себе места, как вдруг раздались знакомые звуки стука в дверь и вошла Ира, держа на подносе чашечку свежеприготовленного кофе.
С дрожью в руках и в предвкушении блаженства Якоб Якобович взял чашку с подноса, поднёс ко рту, отпил глоток и смакуя проглотил...
Именно этот разъярённый крик я и услышал, сидя в кабинете на первом этаже и собеседуясь на должность младшего помощника аукционного дома «Катрин».
Готовы к Евро-2024? А ну-ка, проверим!
Для всех поклонников футбола Hisense подготовил крутой конкурс в соцсетях. Попытайте удачу, чтобы получить классный мерч и технику от глобального партнера чемпионата.
А если не любите полагаться на случай и сразу отправляетесь за техникой Hisense, не прячьте далеко чек. Загрузите на сайт и получите подписку на Wink на 3 месяца в подарок.
Реклама ООО «Горенье БТ», ИНН: 7704722037