Над Европой
P.S. (За кадром) Сообразим на троих?
P.S. (За кадром) Сообразим на троих?
Через тела погибших на Эвересте переступали, переступают и будут переступать.
Который день эта ваша Джомолунгма-Сагарматха будоражит умы. В очередной раз туристы-дачники и непрофильная пресса открывают для себя вопиющую действительность. На пути к вершине гибнут люди, в этом сезоне счёт уже дошёл до десяти, умирающих никто не спасает, склон усеян трупами... В общем: "Решительно требуем осудить адреналинозависимых скалолазов! Альпинизм запретить как вредный, жестокий и аморальный".
Итак, сеанс разоблачения.
Первое. Альпинизм и скалолазание - два разных вида спорта.
Второе. Никакого адреналинового "прихода" на вершине не происходит. Просто потому, что восхождение - это долгий, выматывающий физически процесс. Длится от нескольких часов (какой-нибудь там Мунку-Сардык), до нескольких месяцев (какой-нибудь там Эверест или К2).
Но это всё мелочи. Интереснее всего обсудить вопрос этики. Бросить умирающего на подъёме или спуске. Пройти мимо. Перешагнуть. Причём буквально - переступить. Звучит ужасно. А теперь разберём логику происходящего.
Представьте - у вас есть только один шанс. Высшая точка планеты и всего одна попытка. Вы - подготовленный альпинист, чемпион всего на свете, мечтали об этом всю жизнь. Или, наоборот, вы решили "покорить Эверест" спонтанно - так бывает всё чаще (и это, кстати, плохо).
В любом случае, вы платите примерно 5.000.000 рублей (расценки российских организаторов экспедиций на Эверест).
Пару месяцев вы маринуетесь: живёте в базовом лагере под ледником Кхумбу, делаете заброски в верхние лагеря, акклиматизируетесь.
Если упрощённо, всё это - с сильнейшей головной болью, тошнотой, рвотой, нехваткой дыхания и, при этом, физической работой на износ.
Вам невероятно повезло, погода позволяет сделать попытку. На штурм вы выходите из последнего, верхнего лагеря. Вы не спали, выше 8.000 метров невозможно спать, там вообще - "Зона смерти". Высота, на которой трансконтинентальные лайнеры летают. Открытый космос.
Мозг подсовывает галлюцинации и спутанность сознания. Скажем прямо - вы в суровом невменозе.
Очередь на вершину изрядная, вы в середине. И вдруг перед вами начинает умирать человек. Ваши действия? Вы вообще еле двигаетесь. И, кстати, никто не начинает оказывать помощь, эвакуировать. Потому что у всех - те самые "пять миллионов рублей" позади, два месяца экспедиции. А впереди - Вечность (помним про невменоз). Потому что в Больших горах, вы вдруг понимаете: жизнь человека ничтожно мала перед мощью Природы и масштабом Вселенной. Вы буквально видите эти абстрактные понятия своими глазами. Ведь вы стоите над облаками, в звенящей пустоте. Либо заполненной ветром, хлещущим по лицу.
Отбросили романтику, подойдём прагматично. Вы знаете, что не поможете умирающему. Сто процентов. Вы про себя-то не знаете, хватит ли сил зайти и, главное, спуститься.
И героизм тут тоже не работает: это амбразуру можно за секунду собой закрыть или дать минутный последний бой террористам. А здесь нужно несколько часов транспортировать неудобное тело по неудобному спуску. Без сил.
Очередь напирает, кстати.
Вы уверены, что сохраните ясность сознания, моральный облик и физические силы?
Открою секрет - нет. Вы пойдёте вперёд, к вершине. Или сдадитесь, повернёте вниз.
Чтобы попытаться спасти, вам нужно быть одним из тех уникальных спортсменов-альпинистов, которых мир знает поимённо. Для которых Эверест - не первая и не последняя попытка. Не в этом году, так в следующем. Спонсоры поддержат. С уважением.
Каждый сам за себя. Каждый не спасает и понимает, что не будут спасать его. Альпинизм - спорт одиночек. На самом деле, нет. По крайней мере, советская школа подразумевала прекращение любых альпсборов и восхождений ради спасработ. Сам погибай, а товарища выручай, вот это всё. Кстати, ещё работает в домашних горах.
Но так-то это всё устарело, осталось в прошлом. Вся эта серая масса, толпа, уравниловка, совок, никаких проявлений яркой индивидуальности.
Слава Богу, про себя мы знаем, что мы - не такие. В принципе, умный в гору вообще не пойдёт. Умный пойдёт в интернет и авторитетно прокомментирует.
НЕ моё! Зацепила тема и изложение автора
Звучит громковато, но…В детстве очень любил зиму. Да и сейчас люблю.Пока учился в школе, постоянно проводил все время на улице. Больше всего меня увлекала постройка крепостей из снега и рытье пещер. Казалось бы, что все это глупости, но навык строить надежные конструкции из снега однажды меня очень сильно выручил.
Это был 2007 год. Мне 21.Я только что выполнил второй разряд по альпинизму на спортивных сборах на Кавказе.Мы с напарником в связке спускаемся с горы Джайлок. Позади около десяти веревок льда и скал. Впереди 3 км по леднику до нашей палатки. А там еще около 6 км до базового лагеря.На часах около 14 часов.Погода отличная.
Но это Кавказ. Погода здесь меняется невероятно быстро и непредсказуемо.Буквально за считанные минуты нас накрывает облако. Начинает валить снег. Идти по леднику при такой видимости нельзя. Весь ледник в глубоких трещинах. Температура падает.Через 20 минут ожидания мы поняли, что туча быстро не уйдет, и нам нужно укрытие, чтоб переждать непогоду. Причем не известно, сколько придется ждать.Пока снег был липким, мы прессуем блоки и выкладывали из них стены около здорового валуна. Так минут за 20-30 мы строим «комнатку» размерами 2,5 на 1,5 метра. Высота стен была чуть более метра. Что бы сделать потолок мы используем бухту веревки и дождевик. Теперь мы были защищены от ветра и снега. Да и теплее было внутри крепости. Через два часа после начала непогоды температура опустилась ниже нуля и стены замерзли.
Хорошей погоды, чтоб продолжить спуск мы ждали долго. Больше 8 часов. Только около в 23 часов ветер стих, и мы вылезли из нашего укрытия. Над нами было звездное небо, а под ногами около 30 см свежего снега.Это было очень красиво. Мы выдрали вмерзшую в снег веревку и продолжили спуск.В районе часу ночи мы нашли нашу палатку, перекусили и рухнули спать. Эта история закончилась хорошо.
Сейчас мне 32 и мои дети больше всего любят копать траншеи в сугробах. Кому то из родителей может не нравится, что их дети столько времени проводят по пояс в снегу, а я своим купил две маленькие саперные лопатки. Пусть набираются опыта. Вдруг пригодится.
— Слушай, сказал он мне после минутного раздумья, — обещай мне одну вещь. — Какую? — Никогда не ходи в горы. Я удивлённо взглянул на него. — Я серьёзно, — продолжал он. – Потому что там тебя всегда будет тянуть сюда, а здесь – туда. Так что лучше и не начинать, чтобы тебя не захватило. — Но послушай, почему же? — Ты не знаешь, что это такое. Всякий раз, когда я там, я говорю себе: «Если только вернусь с горы вниз – останусь навсегда, никогда больше туда не полезу!». И всё-таки иду опять, и, наверное, всегда будет так…
Рэй Брэдбери "Альпинист"
P.S. На самом деле, конечно, такого рассказа не существует. Я иногда вынужден приписывать цитаты несуществующим произведениям известных авторов, поскольку иначе, люди просто не воспринимают текст как значимый :)
Посвящается пикабушникам-любителям активного отдыха)
Сезон летних отпусков не за горами, так что желаю отдыхающим отличного отдыха (а работающим - терпения и бодрости духа)!
Ваш Chestersan :)
Как-то нам удалось пригласить Михаила Боброва , побеседовать с молодым поколением.
В первый день блокады немцы сбросили на Ленинград 6000 зажигательных бомб. С невероятной точностью обстреливали и бомбили места скопления людей. Разведка выяснила: ориентиром для врага служили золотые доминанты Ленинграда - шпили, купола. Замаскировать их поручили альпинистам.
В августе 1942-го солдаты знаменитой дивизии «Эдельвейс» вплотную приблизили фюрера к его заветной мечте - бакинской нефти. Горные стрелки оседлали важнейшие перевалы к западу от Эльбруса, создав идеальные условия для того, чтобы войска вермахта могли захватить Абхазию и Грузию. Если бы это произошло, миллионная армия союзной Гитлеру Турции пошла бы в наступление на Баку через иранское нагорье.
Потеря кавказской нефти для Советского Союза означала поражение в войне. В августе 1942-го для освобождения перевалов Главного Кавказского хребта Ставка начала создавать горнострелковые отряды. Им предстояло выбить виртуозных стрелков-скалолазов с идеально укрепленных позиций. Особую роль в этом выпало сыграть легендарному военному альпинисту Михаилу Боброву.
В 1937 году 15-летний Михаил Бобров выиграл первенство Ленинграда среди мальчиков по слалому. А в 1940-м завоевал тот же титул в юношеских соревнованиях. За это его наградили путевкой в альпинистский лагерь «Рот-Фронт». Именно тогда Бобров впервые побывал в Приэльбрусье и влюбился в горы. Он прошел альпинистскую подготовку и даже немного поработал инструктором-стажером. Родители не воспринимали всерьез увлечение сына горами и настояли, чтобы он после школы устроился оптиком-механиком на завод «Прогресс». Когда в июне 1941-го началась война, Михаил и его коллеги автоматически получили бронь, но поклялись, что все равно уйдут на фронт добровольцами.
1 июля 1941-го перед офицерами, которые набирали особое подразделение, Боброву удалось блеснуть физической формой и познаниями в немецком языке, полученными от соседа по коммуналке. Через два дня молодой спортсмен приехал в центр на реке Охте, где готовили разведчиков-диверсантов.
Вскоре восемь грузовиков с диверсантами выехали по Киевскому шоссе навстречу наступавшим на Ленинград фашистам. Бойцы должны были, пропустив наступающие немецкие дивизии, остаться у них в тылу и вести подрывную деятельность. В одной из машин, сжимая в руках автомат, ехал Миша Бобров. Ему еще не было 19 лет.
Бобров с товарищами оказался на пути фашистских войск, которые двигались в сторону Лужского рубежа - укреплений, созданных защитниками Ленинграда. Юный Михаил следил за движением немецких войск и передавал данные в центр. Более опытные диверсанты пускали под откос немецкие эшелоны. В одну из ночей Бобров проснулся от автоматной стрельбы. Немцы ворвались в лагерь, тихо сняв посты и охрану. Началась перестрелка. Из 113 членов отряда в том бою уцелело не больше десяти. Они пошли на восток и через Новгород вернулись в Ленинград.
После разгрома крупного отряда командование стало забрасывать диверсантов в тыл врага маленькими группами по несколько человек. Бобров еще несколько раз переходил линию фронта. Однажды его группа возвращалась с задания. Дойдя до расположения советских частей, бойцы вздохнули с облегчением. Но вдруг по ним рванули свои же пушки. Это произошло из-за плохой координации между войсками и спецподразделениями. Бобров очнулся в Михайловском замке - в тронном зале Павла I, который на время войны превратился в госпиталь.
В один из дней в палату с шумом ворвался Алоиз Земба - альпинист, с которым Михаил до войны покорил несколько кавказских вершин. Земба сообщил, что Государственная инспекция охраны памятников собирает группу верхолазов для секретного дела государственной важности.
30 августа 1941-го войска 18-й армии вермахта прорвались на станцию Мга и перерезали последнюю железнодорожную ветку, соединявшую Ленинград со всей страной. 8 сентября противник захватил город Шлиссельбург и остановил сухопутное сообщение с Ленинградом. С этого дня началась блокада Северной столицы.
В первый день блокады немцы сбросили на Ленинград шесть тысяч зажигательных бомб. С ювелирной точностью самолеты люфтваффе бомбили объекты инфраструктуры. Разведка выяснила: ориентиром для врага служили золотые доминанты Ленинграда - шпили, купола, луковки бликовали на свету и были для врага великолепными артиллерийскими «привязками».
Их нужно было немедленно спрятать. На помощь пришли альпинисты - Ольга Фирсова (на фото), Аля Пригожева, Алоиз Земба и Михаил Бобров.
На Исаакиевский собор альпинистам забраться было несложно, и уже через десять дней окрашенные в серый купол и звонницы собора «растворились» в небе Ленинграда. Куда сложнее оказалось замаскировать золотой шпиль на здании Адмиралтейства. Для этого сшили гигантский брезентовый чехол весом в полтонны. Но закрепить его на вершине, не вбивая в конструкцию крючья, оказалось не так просто. Алоиз получил на фронте ранение руки, а Михаил еще не пришел в себя после контузии. Решение нашла Ольга Фирсова: она предложила использовать заградительный аэростат. Эти махины мешали противнику летать на малых высотах и прицельно сбрасывать бомбы.
Когда чехол был поднят наверх, на вершину подняли девушек. Им нужно было сшить вместе все части полотна. Едва они начали работу, как из-за облака выскочил немецкий истребитель и дал по шпилю пулеметную очередь. Пули пробили чехол рядом с Ольгой. Но девушки довели работу до конца. Адмиралтейская игла слилась с ленинградским небом, и немцы потеряли еще один ориентир. К середине октября 1941-го похожим образом поступили со шпилем Михайловского замка.
Когда альпинисты приступили к маскировке Петропавловского собора, наступили холода. Из-за низкой температуры и шквального ветра Михаилу удалось подняться на шпиль лишь на седьмой раз. На мучительные месяцы затянулось и окрашивание конструкции, так как на морозе масляная краска плохо ложилась, замерзала и отваливалась слоями. Каждый участок обрабатывался по несколько раз.
К марту маскировка шпиля и куполов Петропавловского собора завершилась. Главный ориентир был для врага потерян. Бомбежек стало куда меньше, и они были не такими прицельными. В городе оставалось еще несколько доминант поскромнее, но силы верхолазов были на исходе. В ноябре 1941-го Александра Пригожева, провисев на шпиле Михайловского замка 16 часов подряд, застудила почки. Ольга Фирсова и Алоиз Земба страдали от цинги. Михаил Бобров с трудом приходил в себя после пережитых утрат (в феврале 1942 года от голода умерла его мама, чуть позже ушел и отец). И работы приостановили. К лету из группы верхолазов в живых остались двое - Михаил Бобров и Ольга Фирсова. Юноша вернулся на завод «Прогресс» и стал ремонтировать прицелы для корабельной артиллерии.
Летом 1942-го завод направил Боброва в Москву в Министерство вооружения по производственным делам. В столичной подземке он неожиданно столкнулся со своим первым инструктором по альпинизму Евгением Белецким. Тот направлялся в комиссию по набору альпинистов для участия в боевых действиях на Кавказе. К тому времени немцы уже установили свой флаг на Эльбрусе, взяв высочайшую вершину. Фашисты рвались в Закавказье - к бакинской нефти.
Тогда со всех фронтов стали отзывать бойцов с опытом восхождений для формирования горнострелковых отрядов. Им предстояло встать от Эльбруса до Казбека и закрыть центральные перевалы Главного Кавказского хребта. 12 наскоро обученных отрядов по 300 человек должны были выступить против 22-тысячной горнострелковой дивизии «Эдельвейс».
В один из таких отрядов старшим инструктором по альпинизму был назначен Михаил Бобров с присвоением ему воинского звания «лейтенант». В сентябре 1942-го он прибыл в штаб 242-й горнострелковой дивизии, находившийся в поселении Бечо Верхней Сванетии. В штабе дивизии Михаил получил первое боевое задание: создать со своим отрядом опорный пункт боевого охранения и следить, чтобы немцы не вышли в тыл 900-го горнострелкового полка.
Вскоре дивизия заняла оборону по берегам реки Ингури и закрыла для гитлеровцев путь в Закавказье на этом направлении. Между тем осень была на исходе, приближалась зима с ее -50 и ураганными ветрами.
5-й отдельный горнострелковый отряд продолжал оборонять крупные перевалы. Благодаря инструкторам-альпинистам советские отряды быстро осваивали тактику горной войны. Вскоре они перехватили инициативу у хваленых альпийских стрелков. Среди немцев поползли слухи о «зеленых дьяволах».
В первых числах января 1943-го Гитлер начал выводить свои части с перевалов. Элитные войска стремительно таяли, не продвигаясь вперед ни на километр. В это время советские горнострелковые отряды постоянно пополнялись свежими силами, а инструкторы-альпинисты в кратчайшие сроки готовили их к боевым действиям.
После реформирования отряда Бобров стал начальником горной подготовки дивизии, еще через год - начальником горной подготовки корпуса. К тому моменту ему был лишь 21 год.
После войны Бобров окончил Военный институт физической культуры и приступил к тренерской работе. С 1982 года Бобров работал консультантом по трюковым съемкам на киностудии «Ленфильм», а с 1994-го возглавлял кафедру физвоспитания в Санкт-Петербургском гуманитарном университете профсоюзов. За всю жизнь легендарный альпинист совершил десять восхождений на Эльбрус и даже побывал на Северном полюсе в 78 лет, благодаря чему вошел в Книгу рекордов Гиннесса. Он умер в августе 2018 года в возрасте 95 лет.
Источник
Михаил Бобров
Лучшая новость недели - трое альпинистов погибло в ОЧЕРЕДИ НА ЭВЕРЕСТ. Нет, вы только вдумайтесь - годы подготовки, месяцы сбора снаряжения, очень большие деньги ... Всё ради того, чтобы постоять в очереди.
Я не понимаю, что в Эвересте такого. Есть Аннапурна. Есть К2. Есть Нанга Парбат. Все три вершины круче и сложнее Эвереста.
Да, бывает так, что ты не справился. Вышел с горой один на один и проиграл. Жёны плачут, друзья помнят.
Но в очереди? WTF?
Немного статистики: Туристический рынок на горе процветает, стоимость восхождения - от 50 до 150 тысяч долларов. 11 тысяч стоит только государственное разрешение на экспедицию. Мусорный взнос 5000 долларов с команды.
Выводы делаем сами.
Тег "Моё", потому что текст мой. А картинка Рериха.