— C другими группами взаимоотношения какие были?

— Мы репетировали в Доме культуры энергетиков вместе с Градским, у которого тогда была группа «Скоморохи», это — Саульский, Фокин, Градский.

— Респект имел место?

— Ещё бы! Ну, как пел Градский, и как пел Макаревич*... Или как играл на барабанах Фокин, и как я. Ну, и Саульский был музыкант. Конечно.

Но... Я не помню, чтобы было какое-то высокомерие с их стороны, настолько по-товарищески складывались отношения.

Было очень много, я помню, на той стадии замыслов: собрать лучших музыкантов — лучшего взять вокалиста, лучшего гитариста, лучшего ударника... Лучшего клавишника. И будет лучшая группа в мире.

— ?!

— Ну разумеется, в мире, конечно! Но все-таки тогда, если не умом, то чем-то другим, мы чувствовали: сила-то группы не в том, что она лучше всех поет, играет и барабанит.

<…>

А ещё была странная штука, «Скоморохи» ведь тоже пели несколько песен своих на русском. То есть там и сама песня «Скоморохи» была, и «Синий лес до небес»... Но как-то чего-то не хватало, чего-то не получалось. Мне кажется, у Макаревича* у первого начало легко получаться накладывать, просто вот связывать русский язык с би ом: тогда говорили бит, между прочим, не рок. И это получилось естественно, органично.

Одной из первых была песня «Дом»: «Где-то в лесу дремучем...»

Я помню, Градский её просил. Не дали. «Отдайте!» Мы сказали: «Извини, нет». И играть было легко, и стучать можно было громко! И хорошо ложилось. Вот это ни у кого не получалось. Это был бит, безусловно бит, и легко ложился русский текст.

PS. КОММЕНТАРИЙ АЛЕКСАНДРА ГРАДСКОГО

Попросил Александра Борисовича прокомментировать эпизод с песней, которую он - в трактовке Юрия Ивановича - «просил» у «машинистов» для «Скоморохов»; отповедь в жёсткой стилистике Градского образца 70-х:

«Они к тому времени имели другой состав совсем. Борзов играть не умел на барабанах, вместо него взяли Капитановского. А потом Капитановского поменяли на Кавагое. При мне Капитановский стал звукорежиссёром группы. У Кавагое был папа… Вот усилитель, который я у Макаревича* брал постоянно на концерты, "Айстон", через него гитара звучала круто. Это, кажется, привез папа кавагоевский.

А потом я сам купил себе свой "Айстон", немножко другая была модель, и он звучал он тоже нормально. А орган? Если бы не Кавагое — в группе бы такого никогда не было, это "Vox": черные клавиши на красном фоне и красные — на черном. Две клавиатуры.

У них его украли, кстати. Они аппаратуру разгружали в каком-то доме, приехали куда-то на квартиру, не успели глазом моргнуть, как кто-то украл орган. Какой-то человек зашел в подъезд, пока они таскали… Это было горе…

А про песню… Но это невозможно, — я её просил?! Зачем? Спеть для чего? Скорее всего болтали, дурака валяли за пивом… У нас своих хитов было восемь штук.

У нас Лермана были хиты, у нас Шахназарова были песни. У нас было двенадцать примерно вещей в репертуаре на русском языке, отделение целое. Какие это песни?

"Чего-то не хватало, чего-то не получалось", — Борзов говорит… ну и ну… на наших концертах и Макар*, и Костя Кинчев, тогда еще Панфилов, многие бывали, и это был в основном русскоязычный, свой репертуар. Чего-то не хватало, и до сих пор на компакт-дисках продается?!»

Вот как бывает при отсутствии Интернета… все перевирается

Александр Градский: Макаревич* перетянул одеяло на себя.

Барабанщику «Машины времени» – светлая память.

* 2 сентября 2022 года Минюст РФ внёс Макаревича в реестр физических лиц — «иностранных агентов».